По ту сторону дневника (джен)

Лето после четвертого курса было удушливым во всех смыслах. Жара, стоявшая над Англией, казалось, была лишь физическим проявлением того напряжения, которое охватило магический мир. Министерство магии во главе с Корнелиусом Фаджем зарыло голову в песок, объявив Гарри Поттера и Альбуса Дамблдора лжецами и паникерами. «Ежедневный Пророк» поливал их грязью, превращая Гарри из героя Турнира в неуравновешенного, ищущего внимания подростка.

Для Джинни это лето стало новым испытанием. Они жили на площади Гриммо, 12, в мрачном, пропахшем пылью и отчаянием родовом гнезде Блэков. Место было выбрано не случайно: оно было защищено мощнейшими чарами и служило штаб-квартирой возрожденного Ордена Феникса. Но для Гарри, а вместе с ним и для его друзей, оно стало позолоченной клеткой.

Дамблдор изменил тактику. Если раньше он просто не замечал Джинни, то теперь он ее изолировал. Он прекрасно понимал, что именно она была причиной сбоя в его планах. Она дала Гарри знания и артефакты, которые позволили ему выжить на кладбище не так, как было «предначертано». Она укрепила союз Гарри и Гермионы, вытеснив из него податливого и управляемого Рона. Она стала непредсказуемым фактором, и Дамблдор решил этот фактор нейтрализовать.

Его стратегия была проста: полная информационная блокада. Гарри, а следовательно, и всем детям Уизли и Гермионе, было запрещено присутствовать на собраниях Ордена. Им не сообщали никаких новостей, кроме общих фраз о том, что «работа ведется». Дамблдор пытался снова превратить Гарри в послушное оружие, которое должно сидеть в ножнах до тех пор, пока его не призовут. Он хотел, чтобы Гарри чувствовал себя одиноким, брошенным и зависимым исключительно от него.

Но директор не учел одного: Джинни была не одна. У нее появился могущественный и совершенно неожиданный союзник — Сириус Блэк.

Запертый в доме, который он ненавидел всей душой, Сириус сходил с ума от бездействия. Он видел, как Дамблдор манипулирует его крестником, и это приводило его в ярость. И он видел Джинни. Он видел, как эта тихая, на первый взгляд, девочка стала для Гарри опорой, которой не смог стать он сам. Он видел ее ум, ее решительность, ее холодный гнев, который был так похож на его собственный.

Их союз начался с коротких, украдкой брошенных фраз в коридорах.

— Он снова врет ему, — прорычал Сириус однажды вечером, когда Дамблдор ушел после очередного собрания, оставив Гарри в полном неведении.

— Он не врет. Он просто не говорит всей правды, — тихо ответила Джинни, которая «случайно» оказалась рядом. — Это его метод. Он считает, что знание — это бремя, которое Гарри не должен нести.

Сириус удивленно посмотрел на нее.

— Ты слишком много понимаешь для своего возраста, рыжая.

— У меня были хорошие учителя, — горько усмехнулась она.

Этот короткий разговор стал началом их партнерства. Сириус, которому было запрещено покидать дом, но который все еще был главой рода Блэков, нашел в Джинни свои глаза и уши. А Джинни нашла в нем источник информации, который Дамблдор так старательно пытался перекрыть.

Они выработали свою систему. Джинни, как самая младшая и якобы самая безобидная, могла незаметно находиться в разных частях дома, не вызывая подозрений. Она подслушивала обрывки разговоров, когда члены Ордена приходили и уходили. Она наблюдала за тем, кто с кем общается, кто нервничает, а кто, наоборот, слишком спокоен. Она собирала крохи информации: упоминание о «дозоре за Пожирателями в Лютом переулке», спор между Снейпом и Грозным Глазом Грюмом о «ненадежных источниках», беспокойство миссис Уизли о «пропавших без вести».

Затем, поздно ночью, когда все засыпали, она проскальзывала в библиотеку Блэков, где ее ждал Сириус.

— Снейп сегодня спорил с Кингсли, — докладывала она шепотом, сидя в старом кожаном кресле напротив него. — Говорил о каком-то «грузе», который слишком тяжел для него одного. Кингсли ответил, что Дамблдор ему доверяет.

— Груз… — задумчиво протянул Сириус, наливая себе бокал огневиски. — Это он о своем шпионаже. Нюниус всегда был трусом. Боится, что Волдеморт его раскроет. А что еще?

— Миссис Уизли говорила с профессором Люпином. Он выглядел очень уставшим. Она спросила, не слишком ли опасна его «миссия». Он ответил, что волки его слушают, но не доверяют.

— Дамблдор отправил Римуса к оборотням, — помрачнел Сириус. — Пытается переманить их на нашу сторону. Самоубийственная затея. Фенрир Сивый их всех держит в кулаке.

Так, по кусочкам, они восстанавливали картину происходящего. Джинни была аналитиком, Сириус — комментатором и переводчиком с языка Ордена на человеческий. Они стали теневым центром разведки, о котором Дамблдор даже не подозревал. Вся информация, которую они добывали, тут же передавалась Гарри и Гермионе. Информационная блокада была прорвана.

Дамблдор, однако, не был глупцом. Он видел, что Гарри не выглядит таким уж подавленным и изолированным. Он видел, что его «Золотой Мальчик» слишком хорошо информирован. Директор начал подозревать, что в его штабе есть утечка. И его подозрения, конечно же, пали на Сириуса. Но он не мог понять, как Сириус, находящийся под постоянным наблюдением, умудряется общаться с Гарри. Он не учел маленькую рыжую посредницу.

Решив, что пора нанести удар, Дамблдор выбрал момент, когда в доме на площади Гриммо почти никого не было. Большинство членов Ордена были на заданиях, мистер и миссис Уизли ушли в Министерство, а дети, как он полагал, занимались чисткой очередного захламленного помещения.

Он нашел Джинни в гостиной, где она стирала пыль с гобелена, изображавшего генеалогическое древо Блэков.

— Добрый день, мисс Уизли, — его голос прозвучал за ее спиной неожиданно, но она лишь слегка вздрогнула, не выдав своего удивления.

— Профессор Дамблдор, — обернулась она, принимая свой обычный вид скромной и тихой девочки. — Я не слышала, как вы вошли.

— У меня есть привычка двигаться тихо, — мягко улыбнулся он. Его голубые глаза за стеклами очков-половинок смотрели на нее с отеческой заботой, но Джинни чувствовала исходящий от него холод. — Я хотел бы поговорить с тобой. По душам.

Сердце ухнуло в пятки. Она знала, что это значит.

— Конечно, сэр.

— Давай присядем, — он указал на два кресла у потухшего камина.

Они сели друг напротив друга. Дамблдор соединил кончики длинных пальцев.

— Джинни, я очень беспокоюсь о Гарри, — начал он своим знаменитым доверительным тоном. — И я знаю, что ты тоже. Твоя преданность ему достойна восхищения.

Джинни молча кивнула, ожидая продолжения.

— Но иногда, — продолжил директор, — наша любовь к кому-то может заставить нас совершать ошибки. Пытаясь защитить его, мы можем подвергнуть его еще большей опасности.

— Я не понимаю, сэр, — прошептала она.

— О, я думаю, ты все прекрасно понимаешь, — его голос стал жестче, отеческая маска начала сползать. — Информация, которой владеет Орден, крайне опасна. Если она попадет не в те руки… или не в ту голову… это может привести к катастрофе. Лорд Волдеморт и Гарри связаны. Эта связь может быть использована против нас. Поэтому Гарри должен оставаться в неведении. Для его же блага.

— Но он не оружие, которое можно держать в ящике, сэр, — тихо, но твердо возразила Джинни. — Он человек. И он имеет право знать, за что сражается и умирает.

Дамблдор на мгновение замер. Прямой вызов. Он этого не ожидал.

— Твоя смелость похвальна, дитя мое, но она основана на неполном понимании ситуации, — он вздохнул. — Я боюсь, что твое… прошлое… оставило на тебе слишком глубокий след. Влияние Тома Риддла… оно сделало тебя недоверчивой, скрытной. Я лишь хочу помочь тебе. Позволь мне.

И в этот момент она почувствовала это. Мощнейший, сконцентрированный удар легилименции. Это не был тонкий зонд, как в Тайной Комнате. Это не была пассивная проверка, как у Снейпа. Это был таран, нацеленный на то, чтобы пробить любую защиту и вывернуть ее сознание наизнанку. Дамблдор решил покончить с этим раз и навсегда. Он хотел знать, кто она, что она, и откуда у нее эти знания.

Паника на миг сковала ее. Но за месяцы тренировок она была готова. Ее собственная, окрепшая окклюменция, замаскированная под старый щит Риддла, встала на его пути.

Но она не просто выставила стену. Это было бы подозрительно. Вместо этого она позволила ему войти. Войти в тщательно сконструированную ловушку.

Первый слой, который он пробил, был все тем же — примитивным, слащавым обожанием Гарри. «Гарри… он такой несчастный… Дамблдор его мучает… я должна его защитить…»

Но Дамблдор не остановился. Он рванул глубже, ожидая найти там ядро — ее истинную личность. И он его нашел. Но это было не то ядро, которого он ждал.

Джинни развернула перед ним вторую линию обороны — свою легенду. Она показала ему свои воспоминания, переплетенные с фантомными отголосками сознания Риддла. Он увидел ее глазами Тайную Комнату. Он почувствовал ее ужас и боль. А потом он увидел то, что она для него приготовила: фальшивые, но до ужаса реалистичные картины.

Вот она, маленькая девочка, сидит в своей комнате в «Норе» и плачет, а в ее голове звучит шепот Тома, объясняющий ей принципы родовой магии. Вот она в библиотеке Хогвартса, ее рука тянется к книге о темных артефактах, и она сама не понимает, почему — ее ведет эхо чужой воли. Вот она стоит над поверженным оборотнем, и в ее сознании всплывает знание о невербальных заклинаниях, оставшееся от Риддла, как грязное пятно на душе.

Она не просто показывала ему картинки. Она транслировала ему эмоции, которые должны были их сопровождать: страх, смятение, ненависть к себе, чувство, что она «испорчена» этим темным наследием. Она показывала ему трагедию девочки, которая вынуждена жить с осколками души Темного Лорда в своей собственной.

Это была гениальная защита. Она не отрицала свою осведомленность. Она давала ей трагическое, но логичное в рамках их мира объяснение.

Дамблдор отшатнулся. Ментальный контакт прервался. Он смотрел на нее, и на его лице впервые отразилось нечто похожее на настоящий ужас и жалость. Он пробил ее защиту, как и хотел. И увидел то, что она хотела ему показать. Он поверил.

— Бедное, бедное дитя, — прошептал он, его голос дрожал. — Я и не представлял… всей глубины…

Джинни опустила голову, ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях. Она отыгрывала свою роль до конца. Роль жертвы, которая пытается быть сильной, но сломлена внутри.

— Я не хотела, сэр, — всхлипнула она. — Эти знания… они просто появляются. Я пытаюсь помочь Гарри, потому что я… я знаю, на что способен Волдеморт. Я видела это изнутри.

Дамблдор встал. Он подошел к ней и положил руку ей на плечо. Рука была тяжелой.

— Прости меня, Джиневра. Я был слишком суров. Я не понимал твоего бремени.

Он помолчал, глядя в камин.

— Возможно, твое участие — это не вмешательство. Возможно, это воля самой Судьбы. Но я прошу тебя, будь осторожна. Знания, которыми ты обладаешь, — это обоюдоострый меч.

Он ушел, оставив ее одну в гостиной.

Когда шаги директора затихли, Джинни медленно подняла голову. Ее глаза были сухими. Никаких слез не было. Была лишь безграничная усталость и холодный триумф.

Она выдержала. Она выстояла против прямой атаки одного из величайших легилиментов в мире. Она не просто защитилась. Она заставила его поверить в ее ложь, и эта ложь теперь станет ее самой надежной броней.

Вечером она рассказала обо всем Сириусу. Тот слушал, широко раскрыв глаза, и его уважение к ней выросло до небес.

— Ты уделала старого лиса, рыжая, — выдохнул он, залпом осушив свой бокал. — Ты заставила его поверить, что ты — его самое трагическое и ценное оружие. Теперь он не будет пытаться тебя изолировать. Он будет пытаться тебя использовать. А это дает нам огромное преимущество.

Джинни кивнула.

— Да. Теперь он думает, что я играю за него. Но он не знает, что я играю только за Гарри.

Она победила в этой теневой дуэли. Но она знала, что это лишь одна битва в долгой войне. Дамблдор теперь будет следить за ней еще пристальнее, пытаясь направить ее «темные знания» в нужное ему русло. Но она была готова. Она больше не была пешкой, которую можно сбросить с доски. Она стала ферзем, замаскированным под жертву. И этот ферзь только начинал свою игру.