Гарри Поттер и Шоу Без Конца (гет)

Did a large procession wave their torches

as my head fell in the basket

And was everybody dancing on my casket?

Now it's over, I'm dead and I haven't done anything

that I want or I'm still alive and there's nothing I want to do.

-TheyMightBeGiants

Размахивала ли толпа факелами,

Когда моя голова падала в корзину?

И все ли танцевали вокруг моего гроба?

Все кончено теперь,

То ли я мертв и не делаю ничего, что я хотел бы делать,

То ли я жив, но нет ничего что я хотел бы делать.

— They Might Be Giants

Безжалостный ответ Тео повис в воздухе. Гермиона подумала, что вот-вот её охватит праведный гнев, но этого не случилось — она ожидала этого ответа и он не стал неожиданностью. Она чувствовала только легкое недоумение и пустоту внутри.

— Ты не можешь, или ты не хочешь? — всего лишь спросила она.

— Это одно и то же.

Гермиона без сил упала в кресло. Она ощущала себя абсолютно разбитой, в ней не осталось ничего кроме усталости.

— И тогда он умрет, — прошептала она. Черная дыра отчаяния разверзлась под ней, когда она осознала, что, несмотря на все сделанное, она может его потерять.

Тео присела на корточки перед ней, глядя на неё глазами, полными сочувствия.

— Гермиона, выслушай меня внимательно, пожалуйста. Хорошо? — у Гермионы хватило сил слегка кивнуть. — Пойми, я не желаю, чтобы Гарри умер. Совсем наоборот, уверяю тебя. Но мое всемогущество как СТРАЖА подобно заряженному пистолету, приставленному к моей голове в течение всей моей жизни. Я должна быть очень, очень осторожна, — она прервалась на мгновение, и когда продолжила, в её голосе послышалась непреклонность. — Я не могу вмешиваться в дела смертных, за которыми присматриваю. Это было бы нарушением того доверия, которое оказали мне Вечные, когда выбрали меня и наделили этой властью.

— Они не создавали таких правил.

— Нет, не они. Я создала. Я должна была выработать правила для себя самой, и следовать этим правилам. Правило НОМЕР ОДИН — не вмешиваться в человеческую жизнь.

— Как Первая Директива, — вдруг пробормотал Наполеон. (имеется в виду ПЕРВАЯ ДИРЕКТИВА в Звездных Войнах — прим. переводчика. ).

— Точно.

Гермиона покачала головой, не соглашаясь.

— Но ты уже вмешалась.

— Только потому, что Вечные попросили меня. Я должна была, по крайней мере, исправить тот вред, что они нанесли. Я попыталась.

— И у тебя не вышло.

— Это не важно. Важно то, что это далее уже не мое дело. Я не могу вмешиваться и исцелять людей от болезней, пусть даже от магических болезней. Это не мое дело и не моя забота.

— То есть ты умываешь руки и остаешься в стороне, это так надо понимать?

— Верно сказано.

Гермиона глубоко вздохнула и сказала дрожащими губами:

— Я не понимаю всего этого. Эти два исчезнувших месяца, и эти его психозы, и это чертово поддельное тело, про которое почему-то вообще никто не вспоминает... — она собиралась продолжить, но тут Тео тронула её за плечо. Гермиона посмотрела на неё, ожидая объяснений, но внезапно увидела в её взгляде живой интерес.

— Погоди-погоди. Что еще за поддельное тело? — спросила она деловым тоном.

* * *

— Госпожа, я прошу прощения за моё...

— Убирайся. И не зови меня госпожой, я не хочу выглядеть, как глупая рабовладелица.

Аллегра смотрела, как очередной колдун Круга отползает от неё задом наперед, бормоча извинения и спотыкаясь. Она покачала головой.

— Проклятые подлизы... — пробормотала она. Подобострастно кланяющиеся подхалимы очень удобны, если вы хотите дать им пинка под зад так, чтобы они долетели до Стратфорда, но с них нет никакого толку, если нужно просто поговорить. Она услышала какой-то звук, повернулась и вскрикнула, чуть не подпрыгнув от удивления. В её рабочем кресле за столом сидела женщина. Буквально пару секунд назад её там не было.

— Что, не так-то просто найти преданных соратников? — спросила эта женщина обыденным, дружеским тоном; говорила она с американским акцентом.

Аллегра вытаращилась на неё, потеряв дар речи он наглости злоумышленницы.

— Кто ты такая, черт тебя подери? — выдавила она из себя в конце концов. Её постоянная готовность подраться вдруг куда-то исчезла, она никогда еще не имела дел с непонятными женщинами, необъяснимым образом материализовавшимися внутри её отлично защищенного офиса, и к тому же нагло ведущими себя в нем как у себя дома.

Женщина безмятежно улыбнулась ей.

— Ты же знаешь, кто я такая.

— Нет. Я не имею ни малейшего... — она вдруг замолчала. А что если? — Но ты выглядишь... как-то знакомо.

— Надо думать! — та безмятежно сидела в кресле, с невинным выражением Монна Лизы на лице. Женщина выглядела немного постарше, чем Аллегра, хоть и лет на 30, у неё было румяное лицо и не особо запоминающиеся каштановые волосы, струившиеся по плечам. Она была одета в джинсы и футболку без рукавов, которая обнажала её на удивление мускулистые руки. Аллегру удивила собственная неуверенность рядом с ней. В обычных условиях, если бы она обнаружила странную женщину, сидевшую в её собственном рабочем кресле, она бы сразу взбесилась, обнажила палочку и осыпала бы всё вокруг боевыми заклинаниями раньше, чем сказать хоть что-нибудь. Почему же в этот раз все было не так... она не могла объяснить, но как-то инстинктивно понимала, что лучше не рыпаться и побыть хорошей девочкой... то, чего она тщательно избегала в течение всей своей жизни.

Аллегра почувствовала дрожь в коленях и плюхнулась в одно из кресел, стоявших напротив её рабочего стола.

— Ты... Ты это... Ты — это ОНА, не правда ли? — она не имела не малейшего понятия, что подразумевала под этим, но вопрос казался удивительно к месту.

Удивительно, но странная посетительница вроде бы поняла её.

— Да, я — это ОНА, — она откинулась в Аллегрином кресле и закинула ноги на стол. Аллегра с каким-то отстраненным изумлением заметила, что она носила ярко желтые баскетбольные кроссовки, старомодные, но явно дорогие. «Это ОНА», — повторяла Аллегра в уме. Это ОНА. Кто такая ОНА, объяснить себе она не могла, но понимала на каком-то глубоком, совсем инстинктивном уровне. — Чего ты хочешь?

— Хочу узнать, не ввязывалась ли ты во что-нибудь, во что не следовало бы...

— Только этим и занимаюсь.

— В том числе и в отношении своего бывшего?

— Которого из них?

Женщина никак не отреагировала на эту подколку.

— Гарри Поттера. — сказала она серьезно.

— О. Он, — сказала Аллегра слабым голосом.

— Да. Что-нибудь по отношению к нему, в последнее время?..

— Гмм. Дай мне какую-нибудь подсказку, что ли?

— Ну знаешь, что-нибудь дьявольское. Это же твоя специальность. Похищения, промывания мозгов, поддельные мертвые тела посланные знакомым тебе людям?

Аллегра слегка улыбнулась.

— Слышала об этом. Логически рассуждая, идиотская идея, но креативная. Восхитительный артистизм, идиотское исполнение. Но это не моя работа. Я все-таки уважаю себя и не стану опускаться настолько, чтобы подкидывать такие подарочки Гермионе на порог.

— Я думала, ты её ненавидишь.

— Когда это я такое говорила?

— Ну, мне казалось, что это логично вытекает из твоих старых попыток убить её.

— А, это... Это не было личным. Мне она скорее даже нравится. В ней есть... как бы это сказать... не знаю. Дерзость!

— Она же побила тебя, кажется, не правда ли?

— Я не держу обиды. То, что она сделала, было дерзко, конечно. Не могу сказать, что заранее планировала провести месяц в какой-то дыре во времени, но я же признаю, что мой бизнес связан с риском. — Аллегра улыбнулась сама себе. — Гермиона внешне кажется самодовольной занудой с невинным личиком, но, черт возьми, внутри неё есть такой огонь, о котором большинство и не подозревает... А почему, собственно, мы говорим об этом?

Незнакомка пожала плечами.

— Ну, ты начала это. Звучит так, как будто у тебя есть какие-то проблемы, связанные с Гермионой. Какие-то... как это говорится, ревность... вот, старая добрая зависть.

Аллегра засмеялась.

— Все почему-то пытаются найти старые добрые романтические замашки во мне. Они все ждут не дождутся, когда я покажу, что у меня осталось влечение к Гарри или что я хотела бы пристрелить его любимую, — она покачала головой. — Но на самом деле, между нами нет ничего личного, только бизнес.

Женщина кивнула.

— Итак, кто такой твой Мастер?

Аллегра протрезвела. Так вот оказывается к чему все шло.

— Почему ты сама его не спросишь?

— Ну, для начала, никто никогда его не видел.

— Это не должно быть проблемой. По крайней мере, для тебя.

Незнакомка сняла ноги со стола и перегнулась вперед через стол. Её дружеская общительность стремительно испарялась. Она пристально посмотрела на Аллегру. Аллегра ощутила себя напроказившей школьницей, вызванной к директору. ‘Пора отвечать за проступки’ подумала она невольно.

Незнакомка продолжила:

— В другой раз ты была бы права. Но в этом случае есть что-то особенное. МАСТЕР... Кто, черт возьми, назвал себя Мастером? Не кажется ли тебе, что тут есть какое-то преждевременное хвастовство? — Аллегра пожала плечами. — Кто бы он ни был, он не совсем нормален.

— Ну, это недалеко от истины.

— Я не могу его увидеть. Совсем не могу. Никак. Это... это странно. Есть совсем немного вещей, которые я не могу увидеть. Я хотела бы знать, что мне не дают увидеть, и кто не дает.

— Если так, то на кой черт ты сюда приперлась? Ты же не думаешь, что я смогу помочь с этим? Или если бы могла, то захотела бы?

— Нет, конечно. Но вот что я хотела бы знать. Ты ведь слышала о некоторых... неприятностях... в лагере противника в последние месяцы?

— Ну, я всегда держу ухо востро, я в курсе событий.

— То, что у твоего бывшего какие-то проблемы со здоровьем?

— Ты имеешь в виду то, что он слетает с катушек?

Женщина поджала губы.

— И это ни о чем тебе не говорит?

Аллегра помедлила.

— Ну, я этого не утверждала.

— И все-таки, ты не воспользовалась ситуацией?

— Кто сказал, что не воспользовалась?

— Ты не воспользовалась, — это не было вопросом. — И я хотела бы знать, почему? Со стороны казалось, что это открывало великолепные возможности.

— Да, возможно, — сказала Аллегра задумчиво. Она и сама постоянно спорила с Мастером об этом.

— Он ведь не хотел даже и слышать об этом? — сказала незнакомка. — Этот Мастер, которому ты подчиняешься, хотя я и не могу понять, почему. Я уверена, что ты не нуждаешься в боссе, чтобы выполнять его приказы.

— Твоя правда. Но если бы ты знала его, ты бы поняла.

Незнакомка оценивающе посмотрела на Аллегру.

— Да, похоже, — она встала. — Ну хорошо. Спасибо, Аллегра. Ты дала мне ответы на множество вопросов.

— Но я же не сказала ничего нового.

— Поверь, ты рассказала мне много больше, чем тебе кажется, — она вроде как собралась уходить, но потом повернулась и показала на неё пальцем. — Веди себя хорошо, не вздумай этого делать.

— Ты говоришь это так, будто думаешь, что я так и сделаю.

— Ага, и в мыслях ты считаешь меня идиоткой или глупцом. Поверь, я не являюсь ни тем, ни другим. И я буду наблюдать за тобой. Помни это, — и она исчезла, без всяких труб и фанфар и без предупреждения.

Аллегра уставилась на пустое место там, где мгновение назад была незнакомка. «Черт возьми», — размышляла она. — «Иногда мне кажется, что все вокруг задались задачей сделать мою жизнь большим сюрреализмом... чем она и является.»

Она прикрыла глаза. «Христа ради, мне нужен отпуск.»

* * *

Гермиона стояла рядом с Нордом и наблюдала через плечо за его действиями. Норд сидел за одним из нескольких сотен пультов, расположенных внутри огромного зала. Место это называлось Ситзал, что, как она выяснила, было сокращением от «Ситуационный зал», а вовсе не «Зал для сидения», как предположил было Наполеон, назвав это местом, где «Стражи ничего не делают, а лишь сидят». Каждый пульт включал в себя множество стеклянных экранов, расположенных на разной высоте и под разными углами так, чтобы их было удобно видеть все одновременно. Казалось, что экраны управляются силой мысли: никто не давал им устных команд и не было видно никаких органов управления.

Норд согнал с места перед экранами дежурного стража и теперь стремительно «гонял» по экранам с беспорядочно меняющимися изображениями, смысл которых мозг Гермионы решительно отказывался воспринимать.

Хлопнула открывающаяся дверь, и в зал ворвалась Тео, устремившись к собравшимся с целеустремленным видом.

— Ну что, что-нибудь нашлось? — спросила она, встав возле Гермионы и обращаясь к Норду.

Он показал на несколько изображений, которые он сгруппировал на одном из экранов. Гермионе они ничего не говорили, но Тео явно понимала их смысл.

— Я бы сказал, большое да, — ответил он.

— Все это, конечно, хорошо, — вмешалась Гермиона. — но, может, кто-нибудь объяснит все это простым смертным?

Тео вглядывалась в неподвижные изображения, её лицо нахмурилось.

— Отражает ли это масштабы вмешательства? — спросила она Норда, как будто Гермионы тут и не было.

— Неясно. Нужно еще несколько минут. Я все еще вычисляю корреляции.

— Попроси Мириам помочь тебе. — Тео наконец-то повернулась к Гермионе и Наполеону. — Идите за мной, вы оба. Нам нужно о многом поговорить. — Они вышли из комнаты и пошли в сторону офиса Тео. Гермиона вроде бы начала понимать устройство этого места, хотя и подозревала, что оно могло меняться... впрочем, она привыкла к этому в Р.Д.

— Кстати, я тут навестила вашу подругу Аллегру. — сказала вдруг Тео обыденным тоном.

— Аллегра мне не подруга.

— И мне тоже, но согласись, что её бесстрашие заслуживает уважения...

— И?

Тео помедлила.

— Давай присядем и поговорим об этом, — она молча повела их по коридору, и Гермиона подумала, что они, похоже, идут не в офис Стража. Её догадка подтвердилась через несколько мгновений, когда Тео провела их через вращающуюся дверь в маленький садик, который со всех сторон был окружен стенами.

— Это мой личный сад, — сказала она, указывая Гермионе, чтобы та садилась на изогнутую деревянную скамейку. Наполеон сел рядом, а сама Тео уселась прямо на траву перед ними в позе лотоса, подперев голову руками, согнутыми в локтях. На несколько мгновений она закрыла глаза, явно собираясь с мыслями. Наконец она подняла голову и посмотрела на них.

— И все-таки, в чем дело? — спросила Гермиона.

— Я боюсь, что мы изначально недооценивали степень проблем Гарри.

Гермиона вцепилась руками в скамейку так, что её пальцы побелели, но постаралась сохранить спокойное лицо.

— Пожалуйста, просвети меня, Тео. Я думала, что хуже быть уже не может. Не оставляй нас в неведении.

— Есть кое что, чего мы не учли. — Сказала Страж, переводя взгляд с Гермионы на землю, как будто она нервничала. — Запаздывание возвращения Гарри, его психозы... и затем ты рассказала мне о поддельном теле, которое вам прислали в Р.Д.

— О котором ты вообще не знала?

— Это то, что смущало меня больше всего. Видишь ли... мы мониторим все, что происходит, везде и всегда. И у нас не оказалось никаких записей об этом случае. Понимаешь ли ты, что это значит? Это значит, что кто-то вмешался в нашу систему мониторинга. Это крайне серьезно. Норд сейчас пытается определить, как много информации было скрыто, и что именно. И мне кажется, что кто-то попытался скрыть от нас то, что было проделано с Гарри после того, как я послала его назад к тебе.

— Что с ним сделали? И кто? — и стоило Гермионе спросить, как она уже знала ответ. — Мастер. Тот Мастер, что с Аллегрой...

Но Тео только покачала головой.

— Я тоже сначала так подумала. Я знала уже некоторое время, что этот её Мастер не совсем, так сказать... нормален. Я не могу его увидеть, не могу за ним наблюдать. Он получил доступ к вещам, которые ему не положены, — она встретилась с Гермионой взглядом. — Ты понимаешь, о чем я тебе говорю?

Гермиона перевела дыхание.

— Ты говорила... что Вечные всегда находятся в балансе. Свет и Тьма... Если ты и Стражи на этой стороне... то кто же на другой стороне этой «шахматной доски»?

Тео внимательно поглядела на них обоих. Из её взгляда вдруг исчез присутствовавший там все время легкий налет иронии.

— Знаешь, я хочу рассказать тебе кое-что личное, то, что я не рассказывала почти никому, даже тем друзьям, которые думают, что хорошо знают меня.

Гермиона кивнула в ответ. Тео встала и стала медленно ходить взад и вперед, опустив глаза в землю.

— Нас с Гарри кое-что объединяет, — сказала она. — Нас обоих предал человек, которого мы любили. — Гермиона ничего не ответила. Помедлив немного, Тео продолжила. — Когда я впервые пришла сюда в Домен, я бы сошла с ума от всего этого, если бы не Сет. Он был моим помощником, предшественником Норда, очень опытным — я была его четвертым подопечным Стражем, которого он вводил в курс дела. Он очень помог мне разобраться с моими новыми обязанностями и освоить мои новые возможности. — Она скрестила руки на груди и слегка потрясла головой. — И я думаю, что случившееся было неизбежно.

— Вы полюбили друг друга, — догадалась Гермиона.

Тео улыбнулась, но это была какая то печальная улыбка.

— Да, как в каком-нибудь второсортном романе. Это было предсказуемо, это было мелодраматично и это было абсолютно реально. Между Сетом и мной возникло такое притяжение, которое, как я думала, возможно лишь в передачах рок-радио. — Она вдруг остановилась и посмотрела вверх, на небо (или на то что имитировало небо). — Он заставил меня почувствовать... ну, я даже не знаю, как это объяснить словами, не правда ли, Гермиона? — Гермиона качнула головой. — Он сказал, что он никогда не ощущал себя настоящим и живым, пока не встретил меня, сказал, что он так долго был помощником Стражей и так долго жил, что он и забыл как жить, а я помогла ему снова вспомнить это.

Гермиона заинтересованно подалась вперед.

— А потом он предал тебя?

— Нет, не так. Он не делал этого. Сет был хорошим человеком, одним из лучших среди тех, кого я знала, — её лицо казалось беспристрастным, но Гермиона могла видеть, что это лишь маска, а под ней настоящая, человеческая боль. — Он не виноват в том, что случилось. Если кто-то и виноват, то это я. Я не видела этого, я не знала... до тех пор, пока не стало слишком поздно, — его избрали в качестве жертвы. Для обращения.

Наполеон помрачнел.

— Что-то мне подсказывает, что это не было обращением в унитарную церковь.

Она фыркнула.

— Нет, — и провела рукой по своим волосам. — Моя армия, армия Стражей... наш враг — это армия Темных Вечных. Они называют её Легионом.

— Потому, что их много. — Пробормотала Гермиона.

— Да, действительно, их много. Их также много, как и нас, и у них есть собственное место подобно Домену, которое они называют Цитадель. Их лидер, противостоящий мне... тысячелетия он не имел имени, не имел лица... был просто безымянным интеллектом, который противостоял нашим попыткам сохранять порядок и баланс. Складывая кусочки этого паззла, мы сегодня приходим к выводу, что Темные Вечные поняли, что они обязаны завести реального лидера, что эта безымянность им мешает. И они решили вырастить такого лидера. Кого-то подобный Стражу вел бы вперед их Легион, вдохновлял его, эффективно управлял бы им... — она повернулась к ним. — Мой... гмм, тот кого бы вы назвали моим заклятым врагом... у него теперь есть лицо. Лицо моего Сета, — она щипнула себя за нос пальцами. — Он не был виноват в этом, — повторила она. — Как только они выбрали вас для обращения, вы обречены. Его скомпрометировали, когда он по моей просьбе руководил важной миссией, далеко от меня. Сета выкрали и поместили в Цитадель, и там обратили в одного из них. Для этого они разрушили все то хорошее, что в нем было, и превратили его в слугу Тьмы.

Слова слетали с губ Тео подобно ледяным камням, тон был безжизненным и плоским, все эмоции подавлены. Гермиона ощутила огромную жалость и сочувствие к ней, несмотря даже на свою собственную ситуацию.

— Они очень умно его выбрали, эти Темные Вечные. Он знает меня, он знает мои методы, он знает мою армию. Вред, который он принес нам, невозможно переоценить, — она вздохнула и выпрямилась. — Но прямо сейчас это неважно. Важно то, что я не верю, чтобы Мастер Аллегры, какой бы сволочью он ни был, получал свою силу и свою защиту непосредственно от Сета. Разговор с Аллегрой подтвердил это.

Гермиона кивнула, придя к такому же выводу самостоятельно.

— Хорошо, но какое отношение это все имеет к Гарри?

Тео снова начала ходить взад и вперед.

— Когда я возвращала Гарри обратно на Землю, стерев его память, с ним случилось еще что-то. Похоже, его перехватил Сет. Норд все еще пытается докопаться до информации, скрытой от нас, но пока все это выглядит так, что Гарри попал в Цитадель вместо возвращения назад в свою временную линию, куда я его отправила. Сет знал, что Гарри у меня, от него мало что может укрыться. Если он также обнаружил, что его психологическое состояние серьезно расшатано предыдущими событиями, он, вероятно не смог не воспользоваться такой возможностью и не наложить на него свою лапу. Идея заполучить Мага в свой арсенал была слишком привлекательной. — Она остановилась и села с другой стороны от Гермионы. — То поведение Гарри, которое ты наблюдала, те психозы, та грубость, та темнота... ты видела Сета в нем. Это его темный гений. Он не просто обращает людей в дьяволов. Вместо этого он заражает их сердца семенами их собственной темноты, и дальше они сами разрастаются и захватывают все, подобно раковому заболеванию у людей. Его психика уже была серьезно повреждена теми заплатками, которые мне пришлось сделать. И Сет использовал это и, вместе с зачатками безумства, которые возникли из-за вмешательства Вечных, у него было, где развернуться.

— А что насчет поддельного тела?

Тео мгновение подумала.

— Безусловно, это сделал он, но вот зачем... мы, вероятно, никогда этого точно не узнаем. Я могу лишь предполагать, что в какой-то момент Сет решил, что его опыт с Гарри удался и что он удержит его навсегда. И тогда он решил послать это тело, чтобы вы, такие назойливые дети, перестали искать его... зная Сета, я могу сказать, что это казалось ему хорошей шуткой. Но когда это не смогло вас обмануть, он был поставлен перед дилеммой — удерживать Гарри и дальше и рисковать, что вы раскроете его и все его операции над людьми, или уменьшить свои потери, послав Гарри назад и посмотрев, сколько вреда он принесет до того момента, как сгорит и рухнет.

— Ну, не похоже, чтобы он сильно рисковал, удерживая его и дальше.

— Согласна. Поэтому, вероятно, там произошло что-то еще. Я лично думаю, что это был сам Гарри, что он сопротивлялся и начал создавать проблем больше, чем стоил для Сета, так что Сет послал его назад точно так же, как это сделала я... стерев память о том, что с ним случилось.

— А откуда взялась 2х месячная задержка?

— Дело в том, что послать назад в точно заданное время, так как я собиралась послать Гарри, нелегко. Это непростая, тонкая операция, и Сет не захотел тратить на неё время и силы. Он не пытался сохранить психическую целостность Гарри, так как это делала я. Черт возьми, напротив, получившиеся путаница и расстройство были ему на руку. Возможно, даже, что он специально послал Гарри на два месяца позже, чем он исчез. Мы никогда не узнаем точно...

— Но теперь ты можешь помочь ему, правда? — сказала Гермиона, с надеждой в голосе. — Теперь, когда ты знаешь, что болезнь Гарри вызвана вмешательством Сета... ты тоже можешь вмешаться? Мы, ничтожные смертные, недостойны твоего дела, но действия Сета — это твое дело, правда?

Тео несколько мгновений удерживала её взгляд, затем открыла рот, собираясь ответить, но Гермиона остановила её, подняв руку.

— Нет, погоди, дай мне предположить. Это не так просто? Здесь ведь ничто не просто, правда?

— Прямо сейчас меня больше всего беспокоит то, что Сет так долго мог скрывать свои действия от меня. Он подменил мою систему мониторинга, он крал людей прямо из-под моего носа, он скрывал кое-что от моих стражей и от меня. Вы понимаете, что это может означать?

— Есть вероятность, что у него есть агент внутри твоей армии, — сказал Наполеон.

Гермиона кивнула, циничная полу-улыбка появилась на её губах.

— Он скомпрометировал твою безопасность, и если ты поможешь Гарри, то Сет будет знать, что ты взялась за него. А тогда он может отозвать своего агента, и ты никогда не узнаешь, как он сделал это.

Тео встала, и Гермионе показалось, что в её позе можно угадать тяжесть ответственности, которая лежит на её плечах.

— Я вижу, что вы оба признаете сложность ситуации, в которой я оказалась.

— Я ничего не собираюсь признавать, — холодно ответила Гермиона. — Мне нет дела до твоей защиты и твоих проблем. Я не собираюсь приносить своего любимого в жертву ради твоей проклятой безопасности.

Тео повернулась к ней. Её лицо было непроницаемым, и казалось, что она не была шокирована заявлением Гермионы.

— Я уважаю твою откровенность, Гермиона. Поверь мне, искренне уважаю. Но пожалуйста, не устраивай тут драматических представлений, я их уже слышала и не раз. Ты можешь думать, что я бесчувственная и безразличная. Это не так. Я очень сочувствую тебе и переживаю за то положение, в которое ты попала со своим любимым, но вспомни, я потеряла в этой войне, которую веду с темными силами, единственного человека, которого когда-либо любила, и при этом не могу даже скорбеть о его смерти... я все время вижу его лицо, слышу его голос, и знаю, что он существует только для того, чтобы постоянно наносить мне вред, чтобы помешать мне выполнять мое предназначение.

Голос Тео не дрожал, не менялся, не срывался... но когда она говорила о Сете, позади её глаз чувствовалась замогильная тьма, и Гермиона чувствовала, что пустое выражение и наигранное безразличие являются лишь дымовой завесой, за которой скрываются глубокие печаль и отчаяние.

Гермиона отодвинула в сторону всякие колебания. Она должна быть сильной, чтобы помочь Гарри, и она проклянет себя, если подведет его.

— Я сожалею о твоей потере, — сказала она — но если ты не поможешь Гарри, то у тебя появится еще один враг.

К её удивлению, Тео улыбнулась.

— Аллегра сказала, что в тебе есть дерзость. Я вижу, что она была права. Но если ты решишь стать моим врагом, то это будет твоей проблемой, а не моей, — она вздохнула. — Я думаю, что нам не нужно больше об этом говорить.

Гермиона вскочила.

— Мы совсем об этом не говорили об этом. Я здесь только для того, чтобы помочь Гарри, и я ни на йоту не продвинулась с этим.

— Я сказала тебе все, что могла сказать, и все, что собиралась сказать. Теперь ты знаешь все, что тебе нужно знать. — Тео не глядела на них и говорила странно официальным тоном. — Дальнейшее от меня не зависит. Все полностью в твоих руках, — и сказав это, она бесследно исчезла.

Мгновение Гермиона и Наполеон неподвижно смотрели в пространство, будто парализованные. Несколько минут они молчали.

— Что мне делать, Наполеон? — выдавила она из себя в конце концов. — Скажи мне, что я сделала не так?

— Ты все сделала правильно, — ответил он. — Ты сделала все, что могла.

— И что, если все, что могла, окажется недостаточным? — почти прошептала она. — Что тогда? Если я сделала все, что могла, а он умрет... как я смогу жить после этого?

Наполеон не ответил.

«А как будет жить он?» подумал он... «Существовал ли вообще правильный ответ на этот вопрос?»

* * *

Лаура с упавшим сердцем отвернулась от наблюдательного окна. Она ощущала невольное выражение отчаяния на своем лице.

— Спасибо за то, что позволил мне увидеть его. — Сказала она. — Я знаю, что это место является сверхсекретным.

— Исключения возможны, — сказал Сириус, обнимая её за худенькие плечи.

— Он очень плох, не правда ли?

Сириус чуть помедлил с ответом.

— Да. Плох.

Лаура присела на потрепанную кушетку, где, как она догадывалась, Сириус проводил все свободное время, которое позволяли его обязанности.

— Их нет уже больше суток. Никаких новостей от них?

— Нет. Если честно, то я беспокоюсь. Мне кажется, что Гермионе стоило бы все-таки держать нас в курсе. Мы знаем лишь, что они собирались посетить пещеру Ласко. И мы даже не знаем, удалось ли им это. Они могут быть где угодно. Я очень хотел бы знать, удалось ли им найти Стража?

— Если Гермиона ничего не сообщает, на это есть причины.

— Я знаю. Я просто... просто я бы хотел быть рядом с ней, помогать ей. А вместо этого я тупо сижу тут и наблюдаю, как Гарри разрушается на глазах, и я ненавижу это сидение, я ненавижу то, что я ничего не могу сделать. — Чувство безысходности прорывалось в нем с его хриплым и кашляющим голосом. Сириус неважно выглядел: он сильно оброс, его всегда ухоженные волосы были спутанными и маслянистыми. Было очевидно, что он спал в верхней одежде. Лаура знала, что он не оставлял Гарри с тех пор, как его сюда поместили.

— Неправда, ты делаешь! — сказала она. — Сириус, Гермиона смогла оставить его и поехать искать Стражей только потому, что ты здесь с ним.

Сириус сумел слегка улыбнуться.

— Может быть, ты и права. Все равно, я хотел бы играть активную роль во всем этом.

— Мы все хотели бы. Догадайся, как все мы, все друзья Гарри, чувствуем себя? Все, что мы можем делать, это сидеть дома, смотреть на стены и ждать сов с новостями. И ощущать собственное бессилие. К тому же, мы беспокоимся и о Гермионе. Мы боимся потерять их обоих, — Она вздрогнула от одной этой мысли.

Сириус снова подошел к наблюдательному окну.

— Я обещал Лили и Джеймсу, что я позабочусь о нем, если что-нибудь случится, — тихо проговорил он. — И я тринадцать лет нарушал это обещание.

— Ну, я думаю, что пребывание в Азкабане освобождает от обещаний?

— Нет, напротив, это делает все еще хуже. Даже когда я вышел, я не мог быть поблизости так часто, как хотел бы, — он вздохнул. — Джеймс и Лили доверили мне своего сына. И посмотри, к чему все оно пришло.

— Ладно, хватит хныкать, — охладила его Лаура. — Он в беде, это очевидно. Но это не в первый раз, и он не станет последним. Давай сохраним хотя бы немного оптимизма?

Сириус слабо улыбнулся.

— Он не сдается, и это радует. Он не сдастся, пока у него есть хоть немного сил.

— Я очень хотела бы знать, что творится у него в голове.

* * *

...Глубоко-глубоко внутри, там, где он пребывал сейчас, Гарри Поттер вел свою битву, битву с неутомимым врагом, который носил его собственное лицо. И он проигрывал эту битву.

Пока его сознательный ум спал каменным сном под действием магического наркоза, его бессознательная часть собирала все свои силы против врага внутри себя самого, воздвигая барьеры, выдвигая защитников, пытаясь удержать наступающую темноту...

Он находился в каком то зыбком замке из камня и дерева. Одни комнаты в нем были залиты светом, в других были темнота и паутина. Коридоры вели в бесконечность, некоторые комнаты не пускали его вовнутрь. Он бродил по коридорам и залам в поисках чего-то, о чем он и сам не знал. По пятам за ним следовала его сумрачная тень, Дьявол, который пользовался каждой возможностью отогнать его от теплых и светлых комнат и загнать подальше во мрак. И если этот Дьявол уведет его далеко в этот мрак, в темноту, он никогда не сможет вернуться назад и от него останется лишь эта его Дьявольская тень.

Гарри шел через двор, мокрая трава оставляла влажные пятна на его манжетах.

— Гермиона? — позвал он. Она была здесь мгновение назад, он был в этом уверен. Куда она ушла? Гермиона всегда все знала, она бы открыла одну из своих книг и сказала ему, что делать. Только бы найти её!

— Гермиона! — позвал он снова.

— Её тут нет, — откликнулась его тень.

— Она здесь!

— Она ушла совсем. Она покинула тебя.

— Нет! Она всегда со мной. Даже когда она далеко, она остается со мной, — он остановился в середине двора. — Гермиона! — закричал он, и крик его повторило эхо, отразившись от каменных стен вокруг него.

— Гарри! — послышался неожиданный ответ. Его сердце дрогнуло когда она выбежала во двор, одетая в школьную форму Хогвартса и очень молодая. — Вот ты где! — сказала она, торопясь приблизиться к нему.

Его захлестнуло облегчение.

— Я не мог найти тебя нигде! — сказал он.

— Неважно, я теперь с тобой. Все будет хорошо. Расслабься. Засни. Я позабочусь обо всем, — она подняла руку и погладила его по щеке.

— Но... но я не могу заснуть.

— Тебе нужно спать. Ты выглядишь усталым. Ты же устал?

Он устал. Он так устал, мгновенно понял он. Её рука на его щеке так успокаивала... вгоняла его в дрему... её глаза становились все больше, он мог утонуть в них... — Да...

— Ну так спи. Все кончится, как только ты расслабишься. — Гарри ощутил, как падает в неё, падает в её глаза. — Расслабься, расслабься... — повторила она, её голос такой мягкий и успокаивающий, её руки на его лице такие нежные...

Внезапно Гарри поднял кулак и со всей силы ударил себя по носу. Он отшатнулся назад, и все вокруг снова расплылось в неясный туман, как и раньше. — Ты не Гермиона. — ответил он.

При этих словах лицо Гермионы начало искажаться, её тело стало плавиться и плавно перетекать во что-то знакомое, пока не оказалось, что он смотрит сам на себя. На свое собственное лицо... или нет, не совсем ... лицо более темное, искривленное гримасой. В глазах этого лица светился злой гений.

— Ты не сможешь победить, — сказал его противник. Было странно слышать свой собственный голос, говорящий с ним. — Ты не можешь бороться со мной, я это ты.

— Ты не я. Ты это мои худшие сны, худшие кошмары, — ответил Гарри.

— Кошмары обладают властью.... и ты становишься слабее с каждой минутой, — другой Он замахнулся сверкающим мечом. — Ты никогда не добьешься своего!

Гарри прикрыл глаза и поднял руки.

— ExpectoPatronum! — закричал он, прежде, чем понял, что он собирается сделать. Он ожидал вспышки энергии, но ничего не происходило. Затем он услышал смешок своего двойника и открыл глаза, чтобы увидеть, что ненавистный призрак по-прежнему равнодушно стоит перед ним.

— Я не дементор, Гарри! Ты не можешь прогнать меня своими счастливыми воспоминания. Я и есть твои счастливые воспоминания, и печальные воспоминания, и все твои воспоминания. Я и есть твои настоящие мысли, мысли, в которых ты боишься признаться сам себе... Я — твой освободитель! Отойди в сторону и не мешай, и ты станешь свободным. Ты же чувствуешь, сколько силы скрыто в этом теле. А я знаю, как использовать её. Пусти меня, и я смогу свершить великие дела!

Другой Гарри медленно надвигался на него с поднятым мечом. Гарри попятился.

— Нет! Ты будешь делать все, что придет тебе в голову, не беспокоясь, что ты наносишь вред другим, — он говорил это слабым неуверенным голосом. Он споткнулся и сел на землю, а его двойник возвышался перед ним подобно каменному богу.

Гарри №2 ухмыльнулся и вскинул меч.

— Ты не так уж и не прав.

Но за мгновение до удара из тени с яростным криком выскочила какая то фигура и опрокинула Гарри №2 на землю. Гарри с изумлением увидел, как новоприбывший кинулся на упавшего двойника и потянулся к мечу, но прежде чем он успел сделать это, Гарри №2 превратился в облачно пара и исчез. Новоприбывший выпрямился.

— Ну вот. И не появляйся! — сказал он, поднимаясь на ноги. Голос... такой знакомый. Незнакомец повернулся и пошел к Гарри, и по мере того как он подходил, его долговязая фигура становилась все яснее.

Гарри открыл рот от изумления, опознав его.

— Рон?

Рон ухмыльнулся.

— Теперь все в порядке, Гарри?

— Да, но... откуда ты... как это?

— Ты позвал, и я пришел!

— Я... позвал? Откуда ты взялся?

Рон наклонился и постучал Гарри по лбу.

— Отсюда, конечно. Я всегда там. Тебе нужна помощь — и я тут. — Он слегка вздрогнул. -— Ну и жуткий же этот тип. Что он говорил — чтобы мы убирались отсюда?

* * *

Гарри с Роном шли по бесконечным коридорам, по мере их приближении на стенах загорались факелы и разгоняли темноту. Рон, конечно, изменился с возрастом, но Гарри не видел точных изменений — друг из детства воспринимался им также, как и на шестом курсе.

— Чтоб мне провалиться, Гарри, все внутри твоей головы выглядит на удивление похожим на Хогвартс.

— Ага, — он посмотрел на старого друга. — Черт возьми, как здорово снова видеть тебя, Рон, — сказал он чуть окрепшим голосом.

Рон ухмыльнулся и опустил руку ему на плечо.

— Спасибо, приятель. Но ты же понимаешь, ты не видишь меня по-настоящему. Это просто еще один барьер, который твой мозг воздвигнул для своей защиты.

— Я знаю. И все равно, как здорово тебя видеть!

— Жаль, что Гермионы нет с нами. Это было бы в точности как в старые времена. Конечно, будь она здесь, вы двое стали бы обниматься, а мне пришлось бы притворяться, как будто меня интересует стена или что-нибудь еще.

Гарри усмехнулся.

— Я думаю, что если ты живешь в моей голове, то ты привык к этому, не правда ли?

— Я видел много больше, — он подмигнул Гарри. — Я видел все твои секретные фантазии про Гермиону. Даже ту, с Астрономической башней и...

Гарри громко хмыкнул.

— Рон, а каково это — быть мертвым, интересно?

Рон рассмеялся.

— Ну хорошо-хорошо. Смена темы. Понимаю. Ты — Босс, — он вдруг стал серьезным. — Итак, какова моя роль? Что ты хочешь, чтобы я сделал? Как я могу помочь тебе, Гарри?

— Просто... будь рядом. Говори со мной. Будь со мной так долго, как можешь... пока он не вернулся.

— Он вернется, ты же знаешь. Он будет возвращаться, пока кто-то снаружи не найдет способ избавиться от него.

— Она сделает это. Она может исправить все, что угодно, — он взглянул на Рона и не смог удержаться от вопроса, хотя и знал что ответ не имеет особого смысла. — Ты не думаешь, что мы предали тебя? — спросил он. — Ты не расстраиваешься?

Рон остановился и повернулся к Гарри.

— Ты любишь её? — просто спросил он.

— Да?

— Тогда что же в этом плохого? — он пожал плечами и пошел дальше. Гарри последовал за ним, успокоенный. — А вот то, что ты обжимался с моей сестрой — совсем другое дело.

* * *

Гермиона стояла босиком в воде на мелководье одного из озер в Домене и швыряла в воду камешки, наблюдая, сколько раз они отскакивают, прежде, чем утонуть. Горка таких камней идеальной формы лежала на берегу рядом с Наполеоном, который сидел, скрестив ноги на большом камне и наблюдал за ней. Она занималась этим целых пятнадцать минут, не говоря ни слова. Он понимал — она думает. Швыряние камешков было просто способом занять руки, пока её мозг анализировал ситуацию.

Внезапно она обернулась к нему.

— Хорошо, — сказала она. — Я теперь знаю, что мне делать.

Он поднял брови.

— Да?

— Да! В действительности, Тео подсказала мне, что делать.

— Серьезно? Я, видимо, что-то прослушал.

Гермиона слегка улыбнулась, но это была мрачная улыбка.

— Нет, она не сказала это прямо, — она взяла новый камень и кинула его из под низу, он пропрыгал пять раз прежде, чем утонуть. — Я все думала кое о чем, о том, что она сказала тогда в кофейне — что никто не может найти её, если она сама не хочет этого. — она пожала плечами. — Итак, почему она позволила нам найти себя? Если бы она в действительности не хотела или не могла нам помочь, она просто не дала бы нам встретиться с ней.

— Но Терк и Такс...

— Ничего не сделали. — Гермиона закончила за него. — Я позадавала тут наводящие вопросы, пока мы были в Ситзале. Выяснилось, что ориентацию Терк и Такса проводила вовсе не Тео, это делал обычный страж по имени Нам Диетзбадер. Терк и Такс никогда не встречались с Тео до нашей встречи с ней в кофейне.

— Э, погоди, но они же вспомнили её... — он вдруг остановился, а потом усмехнулся. — А, это она заставила их вспомнить её таким образом, не правда ли... она вставила себя в их память так, что они привели нас к ней?

— Ну да. Она все это и организовала. И мы здесь лишь потому, что она этого захотела.

— И что же это значит?

— Это значит, что она хочет помочь Гарри, я уверена в этом. Единственное, почему она рассказала нам историю про Сета — она хотела, чтобы мы поняли, что она понимает человеческие чувства и понимает боль от потери любимого. И она пыталась подсказать мне, что делать, но так, чтобы не говорить этого явно.

— Ты меня совсем запутала.

— Помнишь, что она сказала про Вечных и про баланс? Все должно быть сбалансированно. Она не может просто так пойти и устранить проблему потому, что это привлечет слишком много внимания и нарушит баланс. Это сделало бы людей зависимыми от неё, а она должна стоять в стороне, чтобы хорошо выполнять свои обязанности.

— Ну, допустим. И что это дает нам?

— Ты все еще не понимаешь? Она хочет помочь Гарри. Она просто ищет повод. Ей нужно, чтобы я дала ей повод сделать исключение и помочь ему, что-нибудь, что обоснует эту помощь, — при этих словах в глазах Гермионы появился странный блеск, выражение, заставлявшее Наполеона чувствовать себя неуютно. — Она не может просто помочь ему. Я должна отдать ей что-нибудь ценное взамен, чтобы сохранился баланс добра и зла.

— Ты хочешь сказать, что ты собираешься предложить ей что-то в обмен на жизнь Гарри?

— Это точно то, что я хотела сказать, — она бросила еще один камешек, он отскочил семь раз.

— И что же ты собираешься обменять?

Она повернулась к нему; холодная решимость светилась в её глазах.

— Я сделаю ей предложение, от которого она не сможет отказаться.

Просим прощения за урезание части, продолжение, которое повлияет на сюжет только в конце, будет опубликовано после 13й главы. Все для вашего интереса, читатели! — прим. пер.