То, что спит в холмах (джен)

Если не считать состоявшегося разговора, никаких странностей в событиях прошедшего вечера я не заметила. Да и разговор не был так уж сильно необычен, скорее неожидан и только. Мэлоун вплоть до того момента, когда с дежурной вежливостью пожелал мне спокойной ночи и поднялся на второй этаж, забрав с собой фолиант, который он внимательно просматривал на протяжении уже трех вечеров подряд, вроде бы пребывал в своем обычном настроении. Однако уже утром за завтраком мастер выглядел крайне задумчивым. А чуть позже, надев шляпу и выходя за порог, он как бы невзначай сказал:

— Доу, я, вероятно, буду отсутствовать несколько дней, так что при приготовлении ужина можете на меня не рассчитывать. Договоренность о вашем пребывании в стенах этого дома остается в силе, поэтому сделайте одолжение, сохраните уже продемонстрированное вами благоразумие и постарайтесь никуда не отлучаться. В дом можете пускать Алистера Крэнстона — его вы уже знаете, — ну и, пожалуй, Максвелла, если он вдруг надумает вспомнить о вашем существовании. Всех остальных можете смело отправлять прочь до моего возвращения. Это относится и к констеблям инквизиции, если у них не будет при себе ордера на обыск. Вы все поняли?

— Да, мастер Мэлоун, — кивнула я. — А если кто-либо будет спрашивать, где вы находитесь? Отвечать что-нибудь конкретное или просто вежливо отсылать с предложением вернуться в более удачное время?

Мэлоун ухмыльнулся, поглубже надвигая шляпу на глаза. Впрочем, невзирая на этот жест, я успела заметить, что веселость мастера носит исключительно напускной характер. Как следствие результат оказался немного предсказуемым.

— Что отвечать? — произнес маг с притворной задумчивостью. — Если кто-либо заинтересуется подобными подробностями, можете смело отвечать, что я запретил называть точный адрес дома терпимости.

— Хорошо, мастер Мэлоун, — невозмутимо сказала я. Стоит ли упоминать, что в правдивость озвученного маршрута я не поверила ни на йоту? Впрочем, даже если какая-то толика правды в словах мастера присутствовала, с чего это должно было меня волновать? Из дома меня не выставляли. Продуктов, вроде бы, пока хватало, а если вдруг начнут заканчиваться — попробую убедить Алистера вместе с его отцом, которого я пока даже не имела чести видеть вживую, сделать поставку авансом. Похоже, в ближайшее время мне предстояло научиться в том числе и жить в кредит, хотя можно было надеяться, что не весь этот кредит мне придется выплачивать за свой счет. Поэтому я добавила:

— Желаю приятно провести время. И да, обещаю в точности передать ваши слова посетителям, если таковые — в смысле, посетители — вдруг появятся.

На деле я сильно сомневалась, что мне придется передавать хоть что-то хоть кому-то. За время, проведенное в доме Мэлоуна, у меня сложилось впечатление, что гости здесь появляются нечасто.

Так в итоге и вышло, что единственным человеческим существом, отвлекшим меня от изучения принципов создания магических кругов, стал как раз таки Алистер. Пожалев хрупкую подростковую психику, я не стала озвучивать несколько отредактированную мной версию причин отсутствия Мэлоуна, в котором помимо шлюх присутствовал еще и блэкджек, хотя, справедливости ради, следует отметить, что мальчик и не спрашивал про мастера, видимо полагая его дневное отсутствие нормой. Случилось это как раз на второй день. Накануне, несмотря на предупреждение Мэлоуна, ужин я приготовила с запасом и теперь как раз размышляла, куда девать излишки. Едок из меня и раньше был никудышный, и в нынешнем теле мало что поменялось, хотя по логике аппетит у растущего ребенка должен был быть приличным. Но вот не был. Поэтому к моменту, когда Алистер постучался в дверь, а для верности еще и в окно гостиной, я как раз размышляла, куда бы деть остатки приготовленного, потому что оставлять еду еще и на третий день, пусть даже на холодных полках кладовой, выглядело крайне сомнительным решением. Так что появление сына трактирщика оказалось как нельзя кстати.

Невзирая на вялые возражения, я буквально затащила Алистера на кухню и усадила за стол, веско сказав: «Надо». Вот уж кто-кто, а он отсутствием аппетита точно не страдал. Это стало ясно сразу, как только отошла на задний план ложная скромность. Гуляш с гарниром из картофельного пюре и приличная порция овощного салата исчезли, стоило мне только глазом моргнуть. Мальчишка откинулся на спинку стула с выражением полного блаженства на физиономии.

— Значит, вы все ж таки наняли домработницу, ага. То-то папаша удивлялся, что мастер Мэлоун перестал у нас в таверне появляться.

Я издала невнятный звук, который при желании можно было расценивать как подтверждение. Вдаваться в подробности мне не слишком-то хотелось, впрочем направление мыслей Алистера уже успело смениться.

— Ехать мне надо, — без особого энтузиазма сказал он. — Товар он ведь сам не развезется.

И тут же добавил:

— Джон, а если хочешь, поехали вместе, ага? Чего бирюком-то сидеть?

— Не уверен, что мастеру Мэлоуну это понравится, — пробормотала я. — Он строго настрого запретил мне куда-либо отлучаться.

— А откуда он узнает? — вполне резонно спросил мальчишка. — Я так скажу, что ниоткуда, ежели только сам не проболтаешься.

А действительно, откуда? Мне вот тоже было интересно, как Мэлоун сможет определить, находилась ли я все время дома или же за его пределами. Нет, если он возвратится раньше меня, тогда понятно, ну а если я сумею его опередить? К тому же проветриться мне и в самом деле хотелось. Если уж за месяц проживания в Эдинбурге я так и не сумела ни разу нормально прогуляться по его улицам, то стоило попытаться наверстать упущенное хотя бы за счет сельской местности, пока еще имелась такая возможность.

— А поехали, — кивнула я, решительно прерывая собственные сомнения.

Мы вышли во двор, и здесь мне в первый раз представилась возможность применить на практике хоть что-то из приобретенных знаний. Этим чем-то стало простенькое запирающее заклинание. Не верх совершенства, конечно, но, как мне показалось, вышло оно не так уж плохо. И однозначно это было лучше, чем оставлять дом вообще незапертым, поскольку места, где Мэлоун хранил бы запасные ключи, мне до сих пор обнаружить не удалось.

Алистер, возившийся с упряжью мохнатой лошадки неизвестной породы, на мои пассы внимания вроде бы не обратил, что тоже меня вполне устроило. Вдвоем мы разместились на облучке телеги, и мальчик шевельнул вожжами, пуская лошадь шагом. Разумеется, эта наша поездка не шла ни в какое сравнение с бешеной скачкой в запряженном найтмарами кэбе. Мы неторопливо ехали по проселочным дорогам по разбитым колеям, зажатым между высокими земляными насыпями. Глянцевито поблескивали на солнце отливающие бронзой перья папоротника и светло-зеленые листья не то малины, не то ежевики. В прогретом, сладковато-терпком от запаха цветущих трав воздухе ощущалась некая сонливость. Впрочем, возможно, это было всего лишь результатом непривычки моей нынешней ипостаси к прогулкам по свежему воздуху, поскольку на общительность Алистера эта подмеченная мною особенность никак не повлияла. Поэтому всю дорогу говорил в основном он, органично войдя в роль гида, а я в основном отмалчивалась, глядя по сторонам да время от времени, когда мы въезжали на очередной сельский двор, помогая разгружать товары. Назвать то, что я чувствовала, когнитивным диссонансом было бы не совсем верно, но все же, глядя на летнюю зелень, ровные квадраты пастбищ и аккуратные фермерские домики, встречавшиеся нам на пути, я не могла отделаться от мысли о некотором несоответствии. Мое представление о Шотландии основывалось в основном на фильме «Храброе сердце» и балладах Роберта Бернса в переводе Маршака, и если окрестности Свордейла еще хоть как-то тянули на суровый край гор и вересковых пустошей, то все, что я видела сейчас, больше напоминало классический сельский пейзаж старой доброй Англии. Впрочем, было в нем и кое-что такое, что не соотносилось в моем понимании ни с английским, ни с шотландскими видами. Я имею в виду массивные глыбы серого гранита, с завидной регулярностью венчавшие вершины куполообразных холмов. Иногда это были одиночные камни, но чаще они образовывали неровные кольца, которые живо вызывали в памяти курганные захоронения, виденные мною в Хакасии несколько лет назад. Но ведь для Британских островов, вроде бы, не был характерен подобный тип захоронений…

— Алистер, а что это такое? — спросила я, улучив момент, когда мой добровольный гид сделал небольшую передышку.

— Это?.. — мальчик с явной неохотой и даже некоторой опаской посмотрел на очередной серый камень, четко вырисовывавшийся на фоне неба. — У нас не особо любят про них говорить, ага. Это камни Старого Лорда.

— Межевые камни что ли? — переспросила я, решив, что Старым Лордом в Морвихе именуют какого-либо местного землевладельца аристократических кровей, хотя выбранный им способ разметки земель, откровенно говоря, выглядел более чем странным.

— Нет, — Алистер решительно замотал головой, — не межевые. Просто камни. Хотя старая карга Бишоп как-то рассказывала…

Он осекся и шмыгнул носом, однако все-таки продолжил, значительно понизив голос:

— Она, конечно, малость тронутая и всякое бормочет, так что сразу не разберешь, чему верить, а чему нет. Но нынешней зимой, аккурат перед Сретением, я слышал, как она говорила в лавке Папаши Декстера, будто камни снова начали перешептываться, а значит, скоро надо ждать возвращения Старого Лорда. И что, мол, не позднее дня Ламмаса он опять будет бродить по холмам и говорить с теми, которые приходят из воздуха, и с теми, которые спят под холмами, в глубинах, до которых по ночам дотягиваются тени от камней. Ух и орал же на нее тогда Папаша Декстер. А самого-то его так и перекосило со страха, прямо как старика Уоллеса, когда того удар хватил.

Мальчишка окончательно замолчал, сосредоточенно глядя на дорогу.

— И что, эти камни — они, действительно, перешептывались? — уточнила я, пытаясь сообразить, как мне следует относиться к услышанному.

— Не знаю, — неохотно признался Алистер. — Я их ни разу не слышал, хотя подниматься к ним приходилось. Зато я слыхал кое-что другое. Раньше… ну, совсем раньше, когда Лорд возвращался в прошлый раз, шумели сами холмы. Из-под земли по ночам такой грохот шел, что даже в деревне было слышно, а те, которые приходят из воздуха, иногда отвечали. Правда, матушка не любит, когда я про это вспоминаю, и каждый раз начинает говорить, что мне, должно быть, все приснилось. Только оно было на самом деле, ага. Страшно до жути… и запах такой, ни на что не похожий. И сейчас на холмах иногда тоже ни с того, ни с сего вонять начинает, причем откуда несет понять вообще невозможно.

На этом наш разговор о странных конструкциях как-то сам собой заглох, и пытаться его реанимировать я не стала, поскольку было видно, что Алистеру эта тема неприятна. Хотя как по мне, она была странной и не более того. Я бы, пожалуй, даже слазила на один из холмов, чтобы послушать, о чем могут говорить неодушевленные куски гранита. Впрочем, сделать это можно было и позже, если вблизи моей нынешней обители отыщутся подобные сооружения.

Домой я вернулась, когда солнце уже начало клониться к западу. Мэлоуна все еще не было, да и вообще, насколько мне удалось понять из проведенного строго в соответствии с книжными рекомендациями анализа изменений в структуре заклинания, за время моего отсутствия к двери никто не приближался. Выпив кофе, я после некоторого сомнения все-таки обновила запирающие чары и отправилась на дальнейшее исследование окрестностей — на сей раз в одиночестве и в сторону, противоположную обжитой местности, по которой возил меня Алистер. Отойдя на сотню метров и убедившись, что поблизости нет праздных зевак, я на всякий случай проверила работоспособность своего перстня. Тот исправно перенес меня обратно во двор дома Мэлоуна. Замечательно. Топографического кретинизма я за собой, конечно, прежде не замечала, но в случае, если все-таки заблужусь или проброжу до темноты, это могло пригодиться. Я задумчиво крутанула перстень на пальце и, повинуясь внезапному порыву, приказала:

— Российская Федерация, город Щекино Тульской области, парк «Лесная Поляна».

Реакция порт-ключа оказалась вполне предсказуемой, то бишь нулевой. Ну да, если учесть, что в этой реальности до сбора поселков при заводах и железнодорожной станции на трассе Тула-Орел в один населенный пункт и присвоения ему статуса города оставалось еще сорок с хвостиком лет, а до формирования Российской Федерации так и вовсе около века, удивляться было нечему. Осуществлять путешествия во времени мой порт-ключ, очевидно, не был уполномочен, да и между мирами тоже. Жаль, конечно, но я хотя бы попыталась.

Старательно задавив совершенно бесполезную и некстати нахлынувшую зеленую тоску, я сделала про запас пару бутербродов и все-таки двинулась в путь. Было понятно, что если не отправиться на запланированную прогулку прямо сейчас, то не будет смысла этим вечером вообще хоть куда-либо идти, а пройтись хотелось. Все-таки я слишком засиделась на месте. В родном мире и родном теле я бы все выходные, приходящиеся на последний месяц, не вылезала с зеленей при условии более-менее приемлемой погоды.

Вскоре стало ясно, что дом Мэлоуна и в самом деле стоит на отшибе. Если к западу от него, севернее Морвиха, фермерские дома хоть и редко, но попадались, то двигаясь на восток, я за более чем два часа пути не встретила ни малейшего признака человеческого жилья. Только покрытые темными хвойными деревьями холмы вздымались все выше и становились все круче. Разглядев на вершине одного из них что-то похожее на скопление камней, я решила попробовать себя в ипостаси скалолаза облегченной версии. Впрочем, почти сразу стало ясно, что навыки альпинизма мне не понадобятся, поскольку при ближайшем рассмотрении обнаружилось, что вверх по склону ведет старая, почти совсем заросшая, но все еще местами различимая тропинка. Довольно скоро я, запыхавшись и взмокнув, хотя температура воздуха ближе к вечеру не была такой уж высокой, выползла на плоскую как перевернутое блюдце маковку холма. Глаза меня не подвели. Скопление камней, темнеющее посреди довольно широкого круга редкой и пожухлой, словно бы вытоптанной множеством ног, травы, явно несло на себе следы искусственного происхождения, но прежде чем заняться их осмотром я некоторое время постояла, восстанавливая сбившееся дыхание и глядя на уходящие до горизонта гряды лесистых холмов. Скорее всего, причина крылась в том, что покрывавший их лес был хвойным, а значит — сам по себе темным, но визуально казалось, что даже при совершенно ясном небе на холмах лежит не пойми чем отбрасываемая тень. Зябко поежившись, я отвернулась от внушающих неясную тревогу просторов и подошла к камням. Вблизи становилось заметно, что серый гранит, из которого были грубо вытесаны покосившиеся монолиты, имеет странную расцветку. Во всяком случае, я никогда раньше не видела, чтобы в окраске этого камня, хоть и весьма разнообразной, присутствовали ярко выраженные зеленые прожилки, придававшие ему сходство со змеиной кожей. Посреди каменного круга лежала массивная плита, по форме близкая к прямоугольной. Близ основания плиты в земле чернели несколько дыр — вероятно ходы в норы особо крупных шотландских мышей. Слабый неприятный запашок, ощущавшийся в воздухе в непосредственной близости от этих дыр, мне, наверное, все-таки почудился под впечатлением от рассказов Алистера, хотя не стоит исключать так же возможность того, что хозяин какой-либо из нор действительно мирно почил в своем убежище и теперь потихоньку обращался в прах. Но мне определенно не почудилась другая вещь. В кругу камней были слышны тихие, едва различимые звуки, и эти звуки, если подольше постоять и послушать, как будто бы начинали складываться в шипящие слоги, а затем и в слова неизвестного языка. Скорее всего, причина заключалась в ветре, заставлявшем резонировать каменные столбы, но даже подобное реалистичное объяснение не могло до конца сгладить всей жути момента. С холма я спустилась быстрее, чем следовало бы, и всю обратную дорогу боролась с желанием обернуться или хотя бы ускорить шаг. Призрачный шепот преследовал меня вплоть до того самого момента, когда я захлопнула за собой входную дверь дома Мэлоуна, оставляя за порогом медленно сгущавшиеся сумерки и все дремучие страхи, которые те могли вызывать из глубин подсознания. В доме тоже было темно, но это была уже привычная темнота, а после того как я зажгла в гостиной керосиновую лампу, она стала почти уютной. Свернувшись клубочком в обложенном подушками кресле у камина и укрывшись пледом, я читала допоздна и, в конечном счете, там же и уснула.

Назавтра, проснувшись на рассвете от того, что затекшие ноги начало колоть, словно иголками, я обнаружила, что Мэлоун еще не вернулся. Вроде бы все шло к тому, что мне предстояло провести в одиночестве еще день, однако едва я начала готовить завтрак, послышался звук открываемой двери. Выскочив в прихожую, я увидела, что маг стоит на пороге, внимательно рассматривая дверной косяк. Выглядел Мэлоун уставшим, я бы даже сказала осунувшимся. На язык так и просился ехидный вопрос о том, как прошел его визит в бордель, но я решила ограничиться вежливым приветствием. Тем более что мастер, как почти тут же выяснилось, был не в духе.

— Скажите, Доу, чем вы все же страдаете? — спросил он, не размениваясь на ответную вежливость. — Глухотой или провалами в памяти?

— Простите, а вы с какой целью интересуетесь? — переспросила я, чувствуя, как у меня начинают гореть уши.

— С той, что вы не далее как два дня назад клятвенно заверяли, что поняли мою просьбу и никуда не будете отлучаться во время моего отсутствия. Было такое или нет?

— Было, — нехотя призналась я.

— Прекрасно. Значит, какие-то обрывки памяти у вас все же сохранились, и это внушает надежду. В таком случае, попробуйте ответить, откуда на внешней поверхности этой двери появились два отпечатка затворяющего заклинания? Можете не делать непонимающего лица. Оба заклинания были за вашим авторством, и оба просуществовали в активном состоянии не менее четырех часов.

Мэлоун захлопнул дверь и, в упор посмотрев на меня, раздраженно добавил:

— Доу, я, действительно, жду объяснений. Или вы выбираете принудительное чтение воспоминаний?

— Не надо принудительного чтения, — быстро сказала я, не сомневаясь, что мастер не преувеличивает. — Я вам и так все расскажу, как на духу. Заклинания, действительно, моего авторства. Я рискнула попробовать их, потому что они показались мне достаточно безобидными по последствиям даже в случае ошибки. И да, чары я накладывала, находясь с уличной стороны двери.

— После чего четыре часа просидели на крыльце? — закончил за меня Мэлоун. Было заметно, что он не верит ни единому моему слову.

— Ну, не совсем на крыльце, конечно, — практически честно призналась я. — Но и далеко не отходила. Что касается четырех часов пребывания на свежем воздухе, то мне было просто любопытно посмотреть, как поведет себя заклинание в долгосрочной перспективе. А книги — они и на улице неплохо читаются. Наличие кресла для этого совершенно не обязательно.

— Не обязательно, значит… — пробормотал маг. — Тогда учтите на будущее, Доу, на случай, если надумаете где-либо еще почитать на свежем воздухе. Применение velox trinus, в том числе и посредством родовых артефактов, на частных территориях может повлечь за собой крайне неприятные последствия. Подробности о результатах попадания под охранные чары и о безопасных дистанциях вы, надеюсь, сможете прочитать самостоятельно.

— Во всяком случае, постараюсь это сделать, — подтвердила я, стараясь сохранить невозмутимый вид и попутно соображая, было ли сказанное общим замечанием, или же мастер каким-то образом ухитрялся читать все мои магические манипуляции. Ладно, с остатками заклинаний на двери все понятно, но неужели от быстрых перемещений тоже остаются следы? Что же тогда нужно сделать, чтобы их не оставлять?

— Да уж постарайтесь, — сухо сказал Мэлоун. — А сейчас собирайтесь. Пойдете со мной.

— Куда? — настороженно спросила я.

— Увидите.

Впрочем, заметив мою обеспокоенность, мастер счел нужным пояснить:

— Не торопитесь пугаться. Это будет всего лишь проверка, но для чистоты эксперимента лучше будет, если место назначения вам заранее не будет известно.

— Хм, ладно, — осторожно сказала я. — А собирать мне, в общем-то, нечего. Если, конечно, в этом загадочном месте мне не понадобятся, скажем, документы, удостоверяющие мой статус.

— Думаю, что не понадобятся.

— В таком случае мы можем отправляться хоть прямо сейчас. Или можно сначала позавтракать.

Завтракать Мэлоун отказался, заявив, что сам не голоден, а я, раз уж не успела уложиться до его возвращения, вероятно как-нибудь переживу отсутствие очередной кормежки. Подобной категоричной уверенности я не испытывала, а потому сунула в карман приличный ломоть хлеба и схватила еще один в расчете заточить его по дороге. Мэлоун дожидался меня в прихожей, так и не пройдя в дом, что, вроде бы, и в самом деле свидетельствовало о спешке, но, когда я торопливо выскочила из кухни, жуя хлебную корку, маг и не подумал двинуться с места.

— А мы, что, уже никуда не идем? — спросила я.

— Прежде чем куда-либо идти, Доу, наденьте головной убор. Не знаю, как принято у вас, но здесь с непокрытой головой на улице появляются только люмпены. Надеюсь, себя вы к их числу не относите, иначе при вашем титуле это будет выглядеть крайне любопытно.

— Во-первых, у нас наиболее типичных люмпенов называют бомжами, — сообщила я. — А во-вторых, головной убор, подобный моему нынешнему по форме и степени изношенности, в начале двадцать первого века можно скорее встретить у кого-либо из них, чем у приличного человека. Но если вы так настаиваете…

Я нахлобучила поношенную кепку, машинально отметив, что, кажется, она уже не так велика мне, как всего месяц назад, и уточнила:

— Так лучше?

— Определенно, — отозвался Мэлоун, даже не посмотрев в мою сторону. Это начинало напоминать форменное издевательство.

Мы вышли во двор, отойдя всего на несколько шагов от крыльца, когда мастер положил мне руку на плечо, и сразу вслед за этим, без какого-либо предупреждения, последовал резкий рывок быстрого перемещения. По всей видимости, упомянутая Мэлоуном безопасная дистанция velox trinus имела крайне избирательное применение. Я как раз собиралась сказать об этом, но не успела.

Еще до того перед глазами прояснилось, на меня нахлынуло ощущение простора, а проморгавшись, я убедилась, что так оно и было. Мы стояли на открытой всем ветрам возвышенности, и ветер там, действительно, присутствовал: не сказать, чтобы ледяной, но противный — пронизывающий и совсем не соответствующий ни времени года, ни ясному солнечному утру. Я поежилась, жалея о том, что не взяла с собой куртку, оглянулась по сторонам и вздрогнула уже по другой причине. Позади нас высились исполинские, высотой в два, а кое-где и три человеческих роста камни, и их было много. Мэлоун перенес меня к каменному кругу, причем круг этот на порядок превосходил размерами и был устроен куда сложнее, нежели тот, который я видела накануне. Здесь присутствовали и трилиты, и камни с перемычками в форме буквы «Т», и земляной вал, от которого радиально, подобно лучам звезды, расходились канавки. Затрудняюсь сказать, где именно находилось это сооружение. Сначала я решила, что мы все еще в окрестностях Морвиха — возможно, несколько дальше, чем я успела зайти при прогулке, но почти сразу стало ясно, что это не так. Местность вокруг нас была слабохолмистой и почти лишенной деревьев. Извивающийся между сиреневых шапок вереска ручеек под лучами солнца блестел, как рыбья чешуя. Темнел густой кустарник. Изредка встречавшиеся проплешины каменистой почвы, вообще лишенные растительности, имели красновато-оливковый цвет. И только на востоке, по приблизительным прикидкам километрах в трех от каменного круга, у которого мы стояли, виднелась небольшая рощица, где над деревьями поднимались две высокие, узкие башни. На всю округу это было единственным признаком наличия человеческого жилья, да и то несло на себе явные признаки заброшенности. Во всяком случае, зияющие в обомшелой кровле башен дыры я могла рассмотреть даже с такого расстояния.

— Доу, вам знакомо это место? — внезапно спросил Мэлоун.

— Определенно нет, — ответила я, не задумываясь.

— И оно ничего вам не напоминает?

Поначалу я собиралась сказать про холмы близ Морвиха, но вовремя вспомнила, что по легенде мне их видеть еще не доводилось, поэтому я ограничилась тем, что осторожно сообщила:

— В комплексе — нет. Но если абстрагироваться от окрестного ландшафта, то в отдельности каменный круг напоминает мне Стоунхендж.

— Собственно говоря, это и есть типичный каменный хендж, — на редкость терпеливо объяснил Мэлоун. — Так что ваши ассоциации несколько не оригинальны.

— Верю, — кивнула я. — Не претендую на оригинальность и даже допускаю возможность того, что у вас здесь они встречаются с частотой грибов, выросших после дождя. А вот у нас это название является именем собственным, поскольку в нашем мире широко разрекламировано только одно подобное сооружение — именно подобное по размерам и конструкции. Расположено оно, кажется, в графстве Уилтшир. Но ведь мы сейчас не там?

— Нет, мы не там, — ответил маг. — То есть, конкретно этот хендж не вызывает у вас никаких ассоциаций? Вы уверены, что не могли видеть его раньше?

— Кажется, нет, — покачала я головой.

— «Кажется» — это слишком неопределенно. Хотелось бы большей точности. Доу, посмотрите-ка на меня.

Догадываясь, что должно последовать за этой полупросьбой-полуприказом, я наоборот отвела взгляд и быстро сказала:

— Лучше не надо. К тому же я, действительно, никогда раньше не видела этого места, так что не знаю, что именно вы рассчитываете найти в моих воспоминаниях.

Мэлоун раздраженно фыркнул.

— А я не знаю, что именно вы так упорно пытаетесь скрыть. Если сам факт нарушения заключенного нами соглашения, то можете не утруждаться. Это стало понятно и без дополнительных подтверждений. Или вы за время моего отсутствия успели-таки совершить что-либо противозаконное?

— Вроде бы нет, — пробормотала я, чувствуя, как у меня начинают гореть уши.

— Вроде бы… кажется… — передразнил меня Мэлоун. — Что с вами происходит, Доу? Раньше вы были увереннее. Давайте все же внесем ясность хотя бы в отношении этого хенджа. То, что явного узнавания не последовало, конечно, не внушает оптимизма, но, возможно, удастся отыскать какие-либо слабые ассоциативные связи в подсознании. Это могло бы послужить неплохой отправной точкой для дальнейших поисков.

— Для поисков чего? — вяло спросила я.

— Не «чего», а «кого». Того, кому, наравне с Максвеллом, я обязан высказать благодарность за дополнительно обретенную головную боль в вашем лице.

Я вздохнула.

— Вы не поверите, с каким удовольствием при первой же возможности я бы избавила вас, а заодно и себя саму, от этой головной боли. В результате я, правда, все равно сомневаюсь, но если вы считаете, что еще остался шанс что-либо обнаружить, то так и быть, можете просматривать что угодно. Мне скрывать нечего. Во всяком случае, в том отрезке моей жизни, который проведен в вашем мире.

Мэлоун поймал мой взгляд, и перед глазами у меня снова, как и в прошлый раз, замелькали всплывающие против моей воли картины. Только если раньше это была последовательная цепочка событий, неизменно упирающихся в пустоту беспамятства, то теперь я видела ворох никак не связанных по времени картинок, объединенных разве что общей тематикой каменных кругов. Как и прежде, Мэлоун предпринимал несколько попыток. Каждый раз все начиналось с того круга, возле которого мы сейчас стояли, а дальше следовало все, что угодно — камни на холмах неподалеку от Морвиха, фотографии Стоунхенджа, курганы Долины Царей в Хакасии, обрывки научно-популярных и псевдонаучных фильмов, посвященных истории древнего мира, и даже круги камней из компьютерной игры «Gothic II». Не было, очевидно, только того, что рассчитывал найти мастер, потому что я подспудно ощущала его постепенно нарастающее раздражение.

— Похоже, вы все-таки были правы, — нехотя признал он, разрывая визуальный контакт. — Ни малейших, даже смутных проблесков узнавания. Что ж, это следовало попытаться сделать хотя бы для того, чтобы убедиться в ошибочности предположения. Больше нам здесь делать нечего. Можем уходить, тем более что вы, вроде бы, собирались завтракать.

— Спасибо за беспокойство, конечно, — с максимально возможной вежливостью ответила я. — Но весь имевшийся аппетит я уже успела благополучно перебить. Зато мне очень хотелось бы узнать, что за развалины виднеются вон там в лесу. Это же замок, да? Или просто чье-то поместье?

— Это? — задумчиво повторил Мэлоун, тоже посмотрев в сторону серых башен. — Это обитель Старого Лорда.

— Ага, — глубокомысленно сказала я, подумав, что упоминания о загадочной титулованной особе, имени которой никто не называл, а так же материальные свидетельства ее существования начинают попадаться мне слишком уж часто. — Того самого, про которого вспоминают в Морвихе? Или я ошибаюсь?

— Вы уже слышали про него?

— Алистер мимоходом обмолвился. Крайне неохотно, как мне показалось.

Мэлоун кивнул.

— Да, это та самая личность.

— А можно посмотреть на обитель этой личности поближе? Судя по состоянию кровли, хозяин все равно давно уже не бывал дома, так что, наверное, возражать не будет…

Мэлоун ответил не сразу. И пока он продолжал молчать, глядя на зеленое озеро древесных крон и силуэты обветшалых башен, на лице мага появилось очень странное выражение. Немного посомневавшись, я решила, что наиболее вероятно это может быть отражением каких-то не слишком приятных воспоминаний.

— Лучше не надо, — наконец произнес мастер. — Сейчас там, действительно, никого нет, но все равно не надо. Не стоит будить то, что однажды уснуло. А для Генри Сандерса появляться вблизи обители Старого Лорда вообще было бы не лучшим решением. Да, в настоящий момент у вас иная сущность, только физическая-то оболочка осталась прежней. Так что лучше не испытывайте судьбу.

— Это еще почему? — недоуменно спросила я. — Что не так было с Генри Сандерсом?

— Родился в неурочный час, — коротко ответил Мэлоун, всем своим видом показывая, что не намерен вдаваться в подробности данной темы. В том, что такие подробности ему известны, сомнений у меня почему-то не возникло.