Cassiopeia (гет)

Я любовно погладила корешок книги. Он был холодный, потому что находился в самом отдалённом и тёмном углу книжного магазина, в который я зашла ради пары нужных мне учебников. Сегодня тут было довольно много людей, в большинстве взрослых и подростков. Детей почти не было, а если они и встречались, то только под зорким надсмотром родителей и со скреплёнными руками, хотя я не знала, как бывает в другие дни — по Косому Переулку я гуляла всего раз, покупая старые, подержанные книги, залатанные мантии и никому уже не нужные перья. Денег хватало только на это. Но сегодня всё было по-другому: в моём кармане хранилась значительная сумма денег, что тихо звенела из-за каждого моего движения. Приятно крупные, рельефные на ощупь галлеоны уже стали тёплыми от моих ладоней — я то и дело проверяла их, боясь потерять.

...Когда Нарцисса с недовольным, но как всегда сдержанным выражением лица сказала, что на этих днях я отправлюсь за покупками в Косой Переулок, первая моя реакция удивила её. Я загрустила, ведь денег на что-либо у меня не было.

— Не волнуйся, — весьма холодно успокоили меня. — Деньги будут, но покупать всё ты будешь сама. Мы не можем рисковать и появляться с тобой на кишащей волшебниками улице. Там меня легко могут узнать. Надеюсь, ты без проблем справишься самостоятельно и вернёшься домой вовремя.

Я попыталась скрыть улыбку, но это плохо получилось. Тогда я была очень рада, ведь за пару месяцев редко получалось находиться где-то помимо поместья, а ещё реже кто-то давал мне деньги на личные расходы, поэтому даже колкие интонации в словах миссис Малфой не могли задеть меня в ту минуту.

— Я бы не радовалась так, на твоём месте, — злорадно добавила Беллатриса, у стены попивая свой огневиски. — Это отличная проверка твоей верности. Расскажешь ли ты кому-то что-то? Или оставишь всё в тайне, как положено сохраняя верность нашему Лорду. — Она тихо и противно захихикала, расплёскивая напой, золотые капли которого попадали на изображение старичка в чёрном костюме, что пафосно смотрел на всех со своей картины...

Её резкий голос даже сейчас звенел у меня в голове, мешая сосредоточиться. Я оглянулась украдкой, высматривая знакомых. Не то чтобы я сильно по ним соскучилась, но всё же было бы очень интересно встретиться тут с кем-то — в таких дорогих магазинах я прежде не бывала. Любопытно, а многие ли из наших отовариваются здесь? Рейвенкловцы всегда приносили в школу свои книги, которых не было возможности одолжить в библиотеке.

В руке я крепко сжимала письмо из Хогвартса. Его незаметно для всех стащил из дома моей матери Абнер. Министерство, а также школа всё ещё считали меня жительницей родного городка, даже не подозревая, что всё лето я провела в доме Пожирателей смерти. Не такие они, думала я, всеосведомлённые, эти блюстители закона и порядка.

В этом году мне, как и любому студенту пятого курса, предстояло сдавать СОВ, что было довольно прискорбно — всякие тесты, экзамены и прочее я не очень любила. Учиться и заучивать — совсем разные на практике понятия, как казалось мне иногда. Но ведь это не значит, что ради своих принципов я готова забросить учёбу и впоследствии провалить все экзамены. Поэтому список, который прислали мне в письме, был намного длиннее прошлых четырёх, что могло бы быть проблемой для бедной Кассиопеи.

1. Батильда Бегшот «История Магии».

Я, ловко стащив с прилавка пухлый томик, положила увесистую книгу в только что купленный медный котелок. В нём уже находились некоторые предметы, отмеченные в списке как обязательные.

Не к слову будь сказано, если верить некоторым слухам, в этом году в школе возможно будет новый учитель зельеварения: на это ловко намекнул Снейп на одном из собраний. Он, кстати, увидев меня, просто сухо улыбнулся и ушёл, даже не проронив и слова.

2. «Основы высшей трансфигурации. Пятый курс».

Вздохнув и поправив ручку котелка, что больно вжималась мне в запястье, я пошла вдоль полок, пытаясь найти нужный учебник. Видимо, сейчас я бродила по какому-то историческому отделу: вокруг, куда ни глянь, названия исторических событий и даты. «Мифы и правда», «Гоблины и люди: первая война», а также другие, не очень интересные книги. Историю я не любила, как и большинство учеников Хогвартса.

3. «Защита от Тёмных искусств. Пятый курс».

Данная книга находилась как раз под рукой, и я обрадовано добавила её к другим, что уже томились в моём котелке. Исторический отдел остался позади, в тени, а впереди высились полки с другими, более интересными книгами.

Вообще-то, если подумать, Косой Переулок в этом году был довольно пустым. Магазины, кафе, гостиницы — всё это позакрывали, а окна заколотили досками. «Война», — то и дело слышалось с разных сторон, и шепчущиеся сразу же испуганно оборачивались, чтобы посмотреть, не подслушивает ли их кто. «Как легко использовать нам ком-либо из вас Империус», — неожиданно подумала я и, чтобы избавиться от подобных мыслей, которые не смотря ни на что по-прежнему считала плохими, опять полезла к списку.

Оплатив учебники, я побыстрее ушла из магазина — мне показалось, что я увидела знакомую кучерявую голову Грейнджер, а где она, там и Мальчик-Который-Выжил. С ним встречаться я пока была не готова, боясь, что взглянув в его глаза, пойму: поднять руку на него у меня не получится.

Серые, недружелюбные стены домов как-то давили на меня, будто я страдала клаустрофобией. Улицы и правда стали неуютными: холодными, несмотря на лето, и какими-то зловещими. Мусор, который разносил ветер, никто не убирал, и обрывки газет, ярких обёрток просто валялись под ногами. Какая-то жёлтая, явно дорогая листовка приклеилась к моему кеду. Я нагнулась, чтобы снять прилипчивую бумажку, но, отчего-то передумав её просто так выкидывать, с интересом взглянула на изображение: большой, заметно новый магазин и куча детишек около него. На обратной стороне разноцветными печатными буквами было написано:

ВСЕВОЗМОЖНЫЕ ВОЛШЕБНЫЕ ВРЕДИЛКИ

косой переулок, 93

Почему так всех волнует

Тот-Кого-Нельзя-Называть?

Лучше пусть народ волнует

Тот-Кто-Умеет-В-Кишках-Застревать!

Он хитёр, он шустёр!

От него с давних пор

У всей страны запор!

Я улыбнулась, и, смяв буклет, выкинула его в ближайшую урну. Магазин близнецов Уизли — так значилось мелким шрифтом внизу объявления. Не думаю, что миссис Малфой понравится, если я посещу место, которое принадлежит членам семейства предателей крови.

Я повыше подняла голову, и, стараясь держаться ровно, уверенно побрела по улице. Помимо учебников, в списке также значилась покупка новых мантий, которые я легко смогу найти в старом магазине мадам Малкин. Внутри, кроме хозяйки, никого не было, а сама женщина с недовольным видом сидела у окна, высматривая потенциальных клиентов. С одеждой я разобралась довольно быстро, благо, мантия моего размера в ассортименте нашлась сразу, а ушивать её не было необходимости — моя фигура не отличается чем-то от фигуры среднестатистического подростка. Мадам Малкин просто пришила знаки моего факультета и назвала плату: целых три галлеона и пять кнатов! Для недавней беднячки такая сумма была бы слишком великой, но сейчас, весело улыбнувшись, я без всяких проблем и тревоги заплатила нужное количество монет и, довольная, покинула магазин.

— Так, остались только чернила и пергамент, — невнятно пробормотала я себе под нос, — и не забыть корм для Врен.

В поместье за моей птицей следили домовики, но теперь, когда школа не за горами, я вспомнила про свою сову, которую, к сожалению, очень давно не видела, занятая другими, не менее важными делами.

Вот так, читая список прямо на ходу, я совершенно случайно натолкнулась на своего однокурсника — пожалуй, самого выдающегося фаната Поттера, Колина Криви. Он держал в руках точно такой же, как у меня, котелок и свежий выпуск «Ежедневного пророка», в котором, по слухам, мечтал работать в будущем.

— Здравствуй, — слегка сконфужено поздоровалась я, краснея из-за собственной неуклюжести.

— Привет, — вполне искренне улыбнулся мне гриффиндорец, взъерошивая себе свои светлые волосы, которые за это лето отросли на пару сантиметров, придавая ему какой-то более бунтарский вид, если так, конечно, можно сказать про Колина. — Готовишься к учебному году? СОВ и всё такое.

— Ага, — просто ответила я, всё ещё удивлённая встречей. Колин, как и его брат, являлся магглорождённым, и увидеть его тут было очень неожиданно.

Мы обсудили несколько ничего не значащих тем и распрощались: я всё ещё удивлённая, а Колин почему-то ужасно довольный. Нужно было сделать остальные покупки как можно быстрее и незаметнее, ведь увидеться с кем-то ещё из знакомых совершенно не хотелось.

— Постой, — неожиданно остановил меня он, несильно хватая за локоть. — Ты почему одна? Подруги или родители где? Это опасно… Может, мне проводить тебя? Я только в один магазин собираюсь забежать — и всё, домой…

Я нервно хихикнула и поправила выбившийся из хвостика локон.

— Не надо проявлять свою гриффиндорскую сущность, Колин, — вместо отказа, мягко ответила я, и ради приличия спросила: — А в какой магазин ты идёшь?

— «Всевозможные вредилки», конечно же! Пошли, Фред сделает мне скидку как гриффиндорцу, — уговаривал он меня, но я, покачав головой, помахала ему рукой и ушла, на самом деле жалея, что не смогла посетить магазин.

Домой, в Малфой-Мэнор, я добралась на Ночном Рыцаре, попросив высадить меня около леса. Абнер, радостно улыбаясь, уже ждал там.

* * *

— Знаешь, по уставу одной из маггловских религий, уныние — смертный грех, — заметила я в один из последних дней лета. Абнер пребывал в каком-то грустном состоянии уже не первый день, тревожа этим не только меня, но и всегда спокойную Нарциссу.

Я только что вошла в его комнату второй раз в жизни, но только уже днём, при свете солнца. Тут было гораздо чище, чем у меня, он ведь не брезговал помощью домовиков. Сам Абнер сидел на полу и читал какую-то тонкую книгу.

— Похоть — тоже смертный грех, — он загадочно улыбнулся и прикоснулся своими сухими губами к моей щеке. После того памятного вечера мы вели себя друг с другом более нежно, чем раньше, хотя никто из нас не собирался ничего обсуждать. — А это значит, что я тот ещё грешник.

Я покраснела и, пытаясь это скрыть, встряхнула тёмными волосами. Усевшись на пол рядом с Абнером, я посмотрела на книгу. «Шекспир» — гласило название, выбитое золотыми буквами на коричневой обложке.

— Я как полукровка, воспитанная магглами, читала меньше маггловских книг, чем ты, чистокровный волшебник.

— Тебе так кажется, — мягко улыбнулся Абнер, переворачивая страницу. Его губы улыбались, а вот глаза оставались всё такими же грустными.

Я пожала плечами: не хочет он делиться со мной чем-то, не надо. Не в душу же мне ему после пары поцелуев лезть. Какая-то часть во мне, что отвечала за романтику, надеялась, что причина грусти в моём отъезде, но, скорее всего это было не так — не такой Абнер нытик.

— Прочитай мне что-то, — попросила я неожиданно, положив голову на его плечо. Длинные пряди волос щекотали мне щёку, что было довольно приятно.

— Что? — устроившись поудобней, спросил Абнер.

— Что-то из своего любимого.

Послышался быстрый шелест страниц, а потом звучание мягкого голоса Абнера заполнило комнату.

Кто, злом владея, зла не причинит,

Не пользуясь всей мощью этой власти,

Кто двигает других, но, как гранит,

Неколебим и не подвержен страсти, —

Тому дарует небо благодать,

Земля дары приносит дорогие.

Ему дано величьем обладать,

А чтить величье призваны другие.

Лелеет лето лучший свой цветок,

Хоть сам он по себе цветёт и вянет.

Но если в нём приют нашёл порок,

Любой сорняк его достойней станет.

Чертополох нам слаще и милей

Растленных роз, отравленных лилей. ?

Я приоткрыла глаза и взглянула на его сосредоточенное лицо. Губы, роняя лёгкие, почти воздушные слова, шевелились как-то изящно, если этот эпитет вообще можно применить к губам. Мягкие лучи позднелетнего солнца, что проникли сквозь лёгкие полупрозрачные занавески изумрудного оттенка, придали комнате какое-то очарование; читаемые стихи превращались его голосом в плавную сладостную мелодию. Это сводило меня с ума. Сонет был чем-то большим, нежели обыкновенным стихотворением, и не зря Абнер позначил его как любимый. Слова, переплетаясь в строчки, воспринимались удивительно легко, но отчего-то глубоко западали в душу.

В тот день Абнер долго ещё читал мне стихи. А потом, словно устав таить в себе всё, рассказал:

— Я тоже уезжаю. Тёмный Лорд считает, что лишние союзники нам не помешают. Он отправляет нас во Францию — родину вейл. Опасные девушки. Мы должны... подружиться с ними, — медленно, с расстановкой, тихо проговорил он, а потом, вздохнув, обнял меня, ища безмолвной поддержки. И я обняла его в ответ, так и не поняв причину его грусти.

— Ненавижу Францию, — зачем-то добавил он, целуя мои волосы.

* * *

Тридцать первого августа семья Малфоев устроила прощальный ужин. Казалось бы, обычная традиция любой семьи, но меня это так приятно удивило, даже если и пришлось сидеть в компании ненавистной Беллатрисы, что постоянно хихикала из-за выпитого огневиски, который она в последнее время употребляла ежедневно, раздражая этим Нарциссу. Сама хозяйка поместья же прощалась с Драко и Абнером, которым завтра предстояло уезжать. Не знаю, прощалась ли она со мной тоже или праздновала мой отъезд, но в этот вечер Нарцисса поменьше привычного шутила надо мной, а иногда почти нормальным тоном задавала вопросы о наступающем учебном годе и об экзаменах. Я как чужой человек отлично прочувствовала эту скрытую семейную атмосферу, доселе неведомую мне.

Ужин был вкусным, уместная за столом беседа — непринуждённой, хотя уют обстановки иногда немного портил пафос, с коим иногда начинали говорить Нарцисса и Драко, словно бы вспомнив об этой своей семейной черте. Эльфы незаметно приносили и уносили тарелки, наливали всем свежего, горячего чая. Уходить из-за стола мне не хотелось, так что я сидела до последнего, пока глаза уже не начали слипаться, а в голове — странно гудеть от усталости.

Но в комнате меня ждало то, что сразу же прогнало дремоту и хорошее настроение. Я обнаружила на своей постели записку, неизвестным образом там оказавшуюся, и состояла она всего из нескольких слов.

Помни о задании.

Я смяла бумажку и кинула на пол.

Я помню. Я всё прекрасно помню.