Сокровища Манталы. Таинственный браслет (джен)

В представлении Оливера место, где хранятся сбережения и ценные бумаги, — это небольшое здание с услужливыми сотрудниками, всегда улыбающимися и готовыми исполнить любой каприз клиента. Главный банк Ламара больше напоминал неприступную крепость, способную выдержать многомесячную осаду. Два ряда высоких, с бойницами стен, широкий ров, наполненный водой, множество караульных с лицами отъявленных негодяев. Внутрь вел узкий навесной мост, сильно шатавшийся при каждом шаге. Миновав его, Оливер очутился в низком коридоре, по спирали поднимавшемся вверх. Через определенное расстояние путь преграждала металлическая решетка, открываемая специальным ключом, висевшим на поясе у высоченного стражника.

— Фамилия, — пророкотал он в густую бороду.

Высокий, крепкий, с грубыми чертами лица и шрамом на половину правой щеки, он был во всем черном, включая сапоги и кожаные перчатки. С шеи свисала толстая цепь, а на груди красовалось изображение серебряного медведя, стоящего на задних лапах.

Гарольд, прятавшийся всю дорогу едва ли не от каждого прохожего, чем вызывал у Оливера неподдельное любопытство, теперь принял уверенный вид.

— Сообщите ему, как вас зовут, — посоветовал он Оливеру и Оливии. — Только назовите настоящую фамилию ваших родителей.

Услышав фамилию Бэмфорд, сотрудник банка, сильно смахивающий на разбойника с большой дороги, повел их по бесконечным переходам. Единственное, в чем был уверен Оливер, — они все время шли вверх. Всюду на стенах висели чадившие факелы, свет которых с трудом разгонял густой мрак. Тихие шаги, разлетаясь звонким эхом, создавали иллюзию посещения пещеры. Вскоре Оливеру стало жарко. Коридоры были буквально напитаны теплом, высасывающим с каждым новым достигнутым уровнем все больше сил.

«Не завидую грабителям, решившим сюда сунуться, — думал Оливер, шагая по коридору. — Если их не убьют здешние головорезы и они не потеряются в каменных лабиринтах, то непременно погибнут от духоты».

Вытирая взмокший лоб и снимая ставший обузой щегольской плащ, Оливер уже с трудом соображал, для чего он вообще сюда явился. Наконец посветлело, и подъем резко закончился. Они очутились в маленьком, уютном помещении с круглыми стенами, мягким ковром на полу, диваном напротив входа и, главное, настежь открытым окном. Подставляя лицо свежему вечернему воздуху, Оливер с удовольствием ощутил освежающую прохладу.

— Простите за причиненные неудобства, — вежливым, но уверенным голосом приветствовала их долговязая женщина, непонятно каким образом возникшая перед ними.

Оливер моргнул, с трудом подавив желание отшатнуться. Еще мгновение назад комната была пустой, если не считать нескольких удобных на вид кресел.

Отпустив коротким кивком стражника, женщина представилась:

— Меня зовут Евгения. Желаете сразу пройти к вашей ячейке?

Ее лицо не выражало никаких эмоций, а пронзительные глаза внимательно изучали вошедших, впиваясь в каждого из них взглядом. Оливер, вздрогнув, почувствовал себя крайне неуютно. Сотрудница банка, напротив, проведя рукой по длинным, стянутым голубой лентой волосам цвета соломы, изобразила тонкими губами подобие улыбки. Так же, как и стражник, она была в черном. Ее длинное платье, стянутое широким поясом на талии, расходилось книзу шуршавшими юбками, из-под которых выглядывали туфли на высоких каблуках.

— Да. — Оливия настороженно поглядывала на Евгению. На мгновение ее взор остановился на маленьком серебряном медведе, висевшем у нее на груди. Как и у стражника, зверь стоял на задних лапах.

— Тогда мне нужна ваша кровь.

— Что, простите? — закашлялся Оливер.

— Не вся, разумеется. — Евгения взяла со стоявшего возле стены маленького столика тонкую иглу и небольшую чашку. — Совсем немного. Я обязана узнать, кем вы приходитесь Грегу и Амелии Бэмфорд.

— Мы их дети, — объяснила Оливия.

— Вот и замечательно, значит, у нас не возникнет никаких проблем. Но я должна удостовериться, что вы действительно Оливер и Оливия.

Евгения ловко проткнула иглой указательный палец Оливера и выдавила в чашку несколько капель крови. В месте укола мгновенно запульсировала острая боль, и Оливеру пришлось крепко сжать челюсти, чтобы ее выдержать.

Сотрудница банка, не обращая внимания на недовольство в глазах Оливера, повернулась к Оливии. Взяв со стола вторую чашу, она проделала точно такую же процедуру. Оливеру показалось, что сестра перенесла кровопускание намного легче.

Кинув в обе чашки по щепотке зеленого порошка, Евгения склонилась над ними. Оливеру стало любопытно, что происходит с его кровью и как женщина собирается выяснить, действительно ли они Оливер и Оливия Бэмфорд. Но, к его сожалению, с места, где он стоял, он не смог ничего рассмотреть.

«Вероятно, магия, — решил он. — А порошок выступает в роли заклинания».

— Все в порядке. — Евгения повернулась к ним. — Теперь назовите пароль.

— Пароль? — удивился Оливер.

— И что за пароль?! — воскликнула Оливия.

— Это вы должны мне сказать, — нахмурилась Евгения. — Таков порядок. Иначе откуда мне знать, что вам разрешен доступ к ячейке.

— Но родители оставили ее нам, — напомнил Оливер.

— Тогда они обязаны были сообщить и пароль, они знали правила. Без него я не имею права допустить вас в хранилище.

— Родители точно ничего вам не говорили? — засуетился Гарольд. — Подумайте хорошенько.

Евгения внимательно на них смотрела, застыв, словно восковая кукла, лишь глаза выдавали в ней живого человека.

— Мы их совсем не помним, даже как они выглядели, — проворчала Оливия. — А вы хотите, чтобы мы вспомнили, что они говорили.

Оливер изо всех сил напряг память, но, как ни старался, все было тщетно.

Оливия, сильно расстроившись, зло взглянула на Евгению.

— И что вы станете делать с нашими вещами, лежащими в хранилище? — ехидно поинтересовалась она.

— Ничего, — ожила сотрудница банка. — Они останутся на своем месте.

— Даже если за ними никто не придет?

— Даже в этом случае.

— Что за глупость! — вскричала Оливия. — Отдайте их нам. Они же вам, получается, не нужны.

— Таковы наши правила, — возразила Евгения. — Наши клиенты должны быть абсолютно уверены в сохранности доверенного нам имущества.

Оливия в бессилии сжала кулаки.

— Пойдемте, — произнес Гарольд. — Не расстраивайтесь, вдруг позже вспомните нужное слово.

— Вам легко говорить! — разозлилась Оливия.

Сверкнув глазами, она выскочила из помещения.

Оливер настороженно взглянул на Макалистера. Он опасался, что колдун может разгневаться. Помня угрозы Орозия, он побаивался, как бы тот в назидание не превратил Оливию в слизняка. К его облегчению, Гарольд лишь развел руками.

— Мы всегда рады видеть вас у себя, — заученно произнесла Евгения, видя, что и Оливер собирается уходить. — В нашем банке ваши сбережения всегда будут в полной сохранности...

Дальше Оливер слушать не стал и вышел в коридор.

— Не могу поверить! — Он догнал сестру уже на улице.

Оливия яростно молотила руками по перилам навесного моста, отчего тот ходил ходуном, рискуя в любой момент обвалиться. Прохаживающиеся возле ворот стражники недовольно поглядывали на нее, но подойти не рисковали.

— Ненавижу! А ты? — Оливия обожгла Оливера взглядом. — Ты вроде умный, книги читаешь. Ничего нельзя предпринять?

— Предлагаю сесть и подумать, — попытался он успокоить сестру.

— Подумать? — Оливия бешено затопала ногами, заставив мост шататься еще сильней. — Ты только и делаешь, что думаешь. Там, — она указала рукой на банк, — наследство мамы и папы. У меня впервые появилась возможность получить от них хоть какие-то их вещи. И эти гады мне их не дают.

— Книга, — напомнил Оливер, — книга сказок. Они оставили ее нам.

— Ты стащил ее в приютской библиотеке, — рассмеялась сестра. — А потом выдал желаемое за действительное.

— Она всегда со мной, сколько я помню себя, — обиделся Оливер и зло посмотрел на сестру.

Он действительно был уверен, что книга раньше принадлежала его родителям.

— Ты научился читать раньше, чем ходить, — съязвила Оливия. — Вот и прихватил эту никчемную книжонку.

— Знаешь что! — возмутился Оливер и добавил, зная, что это непременно разозлит Оливию: — Я не виноват, что ты не такая умная, черепашонок.

— Ты!.. — задохнулась сестра.

— Черепашонок? — встрепенулся Макалистер, терпеливо дожидавшийся в сторонке окончания их перебранки.

— И вы туда же? — ахнула Оливия. — Шли бы вы по своим делам.

Гарольд не обратил на ее грубость никакого внимания.

— Так называла тебя Амелия. Я прекрасно помню тот день. Мы проводили тогда кое-какие исследования, буквально жили в лаборатории. Однажды Амелия принесла тебя, Оливия. Тебе было чуть больше годика. Ты вначале внимательно на все смотрела, а после захотела потрогать наши измерительные инструменты. Они были очень дорогие, Грег с трудом выбил на них деньги у тогдашнего ректора. Разумеется, он не позволил тебе даже коснуться их. Ты обиделась и разрыдалась. Амелия никак не могла тебя успокоить.

Оливия слушала Гарольда не перебивая. Оливер еще никогда ее такой не видел. На губах играла радостная улыбка, глаза блестели, от ярости и злости не осталось и следа.

— Мы не знали, что делать. Ты орала не переставая, мешала работать. И тогда мне пришла идея. В соседнем помещении я держал черепах, огромных, с плоским панцирем. Я отнес тебя к ним. И ты стала с ними ползать. Довольная собой, что можешь их обогнать, ты смешно вытягивала шею, а затем сжималась, подражая черепахам. Мы умилялись, глядя на то, как ты с ними играешь. Тогда Амелия и прозвала тебя черепашонком.

— Ты помнишь? — Оливия взглянула на Оливера широко раскрытыми глазами. — Откуда?

В ответ он лишь пожал плечами.

— Я всегда думала, что прозвище обидное, а выходит, вовсе нет... — Оливия уставилась на воду во рву. — Расскажите еще что-нибудь, пожалуйста.

— С удовольствием, — согласился Гарольд. — Но у меня есть одна идея...

— «Черепашонок» может оказаться паролем, — перебил Оливер Макалистера.

— Что? — изумилась Оливия. — С чего ты решил?

— Это и было моей идеей, — проворчал Гарольд.

— Простите. — Оливер вновь вспомнил, что мужчина — колдун и не стоит его злить.

— Ничего, — усмехнулся Гарольд. — Раз ты подумал о том же, о чем и я, значит, это может оказаться правдой.

Они отправились обратно в банк.

— Чем могу помочь на сей раз? — Евгения встретила их в том же помещении.

— «Черепашонок», — объявил Оливер, надеясь, что они правы. — Пароль — «Черепашонок».

В голове стремительно, словно порыв ветра, пронеслась мысль, что родители явно не собирались умирать. Они ведь погибли в результате несчастного случая, по крайней мере, так утверждала миссис Болье. А значит, могли просто не озаботиться вопросом, как сделать так, чтобы их дети узнали кодовое слово.

Спустя мгновение сотрудница банка кивнула, развеяв его опасения.

— Верно. — На ее лице не промелькнуло и намека на эмоции.

Оливеру показалось, что во время короткой паузы Евгения каким-то образом проверяла, правильно ли он назвал пароль.

— Идите за мной. К сожалению, вам придется обождать здесь, — обратилась она к Гарольду. — Доступ в хранилище разрешен только клиентам банка.

Макалистер заметно помрачнел, но подчинился и уселся в кресло.

Евгения повела их по широким, прямым коридорам. Следуя за ней, Оливер гадал, насколько огромен банк, снаружи он не выглядел большим.

«Волшебство, — пришел он к выводу. — Оно, кажется, тут повсюду. И почему в городе не любят твидлов?»

Наконец они остановились перед металлической дверью. Стражник, услышав от Евгении фразу на непонятном Оливеру языке, снял с пояса большой длинный ключ и открыл замок. За порогом начиналась винтовая лестница. После каждого второго пролета Оливер видел очередную дверь с застывшим возле нее стражником.

«Как она помнит, куда идти? — поразился он. — Все двери одинаковые».

И вот они вслед за Евгенией шагнули в еще один коридор. Здесь было темно, лишь от пола исходило легкое серебристое свечение. Оливер не успел удивиться отсутствию факелов на стенах, как уже в следующую секунду понял, что стен нет вовсе. Оливия судорожно вцепилась в его руку.

— Где мы? — вскрикнула она дрогнувшим голосом.

— В хранилище. — Евгения, не оборачиваясь, поспешила вперед. — Настоятельно рекомендую не приближаться к краю.

Оливер и не собирался. Он, собственно, и не видел края, терявшегося в кромешной тьме, напоминавшей ночное небо, только без звезд и луны. Им овладело любопытство.

— Что там? — Он указал рукой на черноту.

Неизвестно каким образом, но шедшая впереди Евгения его прекрасно поняла.

— Ничего, — пояснила она. — Там ничего нет.

— То есть как нет? Так не бывает.

— Не советую проверять, — сухо отозвалась Евгения. — Здесь излишний интерес обычно плохо заканчивается.

— И как к таким вещам относятся клиенты вашего банка?

— Не жалуются. Отданное ими на хранение находится под надежной защитой, и это самое главное. А остальное их не интересует.

Оливер напряг зрение, стараясь хоть что-то рассмотреть в бездонной тьме.

— Пришли, — остановилась Евгения.

Оливер непонимающе огляделся. Их по-прежнему окружала темнота.

— Позвольте. — Евгения достала из кармана иглу и вновь уколола палец Оливера. — Капните туда несколько капель.

Оливер послушно выдавил в указанное место немного крови из пульсирующего от боли пальца. Спустя мгновение там, куда она упала, возникла еще одна дорожка. Узкая и короткая, она врезалась в темноту, оканчиваясь высокой дверью.

— Приложите к двери палец, — сказала Евгения Оливеру. — Тот, который я уколола иглой.

Поверхность двери была обжигающе-ледяной, и, коснувшись ее, Оливер почувствовал, как коченеет рука. Кровь из ранки, вспыхнув крохотным пламенем, побежала сверху вниз серебряными нитями, и в следующий миг дверь бесшумно распахнулась. За ней оказалось помещение с двумя креслами, круглым низким столом и небольшой шкатулкой на нем.

Оливер не рассчитывал увидеть что-то интересное. Он предполагал, что, скорее всего, в шкатулке лежат деньги либо ценные бумаги, ведь именно их обычно хранят в банках. Но все равно, приближаясь к столу, испытал сильное волнение.

Откинув крышку, он заглянул внутрь и обнаружил пачку документов.

— Всего-то... — В голосе Оливии сквозило разочарование.

Она перевернула шкатулку и высыпала ее содержимое на стол. Бумаги разлетелись по его поверхности, несколько упало на пол.

— Ожидаемо, — не глядя на них, расстроился Оливер. — Вероятно, акции.

Ему стало грустно. Деньги у них уже были. И хотя умом он понимал, что вряд ли найдет здесь что-то другое, но в душе все же надеялся.

Оливия, явно недовольная, потрясла шкатулку, и неожиданно из нее, сверкнув золотом, выпала небольшая вещица и со звоном упала к ее ногам.

— Браслет. — Оливия подняла его. — Ценный, наверное. Иначе зачем бы хранить его здесь.

Украшение было изящным и невероятно красивым. Выполненное из тонких золотых пластин, с застежкой в виде драконьих голов, оно, как показалось Оливеру, впитывало в себя окружающий свет. Не веря глазам, Оливер моргнул, но тут сестра отодвинулась от него, примеряя браслет на руку, и он решил, что ему всего лишь померещилось.

— Бумажки и побрякушка. — Оливия прошлась вокруг стола и громко вздохнула. — Если честно, я ожидала чего-то большего.

Складывая документы обратно в шкатулку, Оливер предложил:

— Стоит изучить бумаги. Вдруг отыщем в них что-то важное.

— Надеюсь.

Обратный путь до помещения, где их ожидал Макалистер, они проделали в молчании.

Оливер размышлял о браслете.

«Что в нем такого? Для чего-то папа и мама положили его в банк. Если боялись ограбления, то почему не положили и другие драгоценные вещи? Вдруг браслет необычный или волшебный?»

— Ну что, родители оставили вам что-то ценное? — поинтересовался Гарольд, едва они вошли.

Оливер показал мужчине шкатулку и поведал о ее содержимом. А Оливия продемонстрировала браслет, украшавший ее запястье.

— Не знаете, зачем они все это держали банке?

— Увы, — развел руками Макалистер.

— Мы собираемся просмотреть документы, — сообщил ему Оливер. — Вы не составите нам компанию? Вы все-таки знали родителей. Вдруг что-то вспомните.

— Конечно, — согласился Гарольд. — Я знаю неподалеку одно хорошее местечко, где нам будет удобно.

Заведение, в которое привел их Макалистер, называлось «У веселого Генри». Правда, на вывеске над входом красовались два розовощеких близнеца с большими кружками в руках, а обслуживала клиентов угрюмая хозяйка с недовольным взглядом и большим носом.

Усевшись за дальним столиком в углу и заказав еды, Оливер с Оливией разложили перед собой бумаги родителей. Оливер попросил у сестры браслет, она начала снимать его, и он с удивлением обнаружил, что украшение оказалось ей впору, словно было изготовлено специально для нее.

— Интересная вещица, — сказал Гарольд, усиленно жуя.

Оливер внимательно пригляделся к браслету. В первый раз, когда он взглянул на него, его поверхность показалась ему ровной и гладкой. Но теперь он понял, что ошибся. На каждой пластине, стоило задержать на ней взгляд, становились заметны мелкие рисунки, сплетавшиеся в поразительно сложный узор.

— Папа и мама вроде занимались предметами старины, — не сводя с браслета глаз, вспомнил Оливер. — Это одна из таких вещей?

— Очень даже похоже на артефакт, — согласился Гарольд. — Правда, я не очень хорошо в них разбираюсь.

— Мне тоже так кажется, — кивнул Оливер. — Иначе зачем его хранить в банке.

— Как бы это выяснить? — Оливия выразительно посмотрела на Макалистера.

Оливер догадался, чего она хочет — попросить колдуна разузнать про украшение. Такой вариант был бы идеальным. Но, помня капризного старика Орозия и то, с каким трудом удавалось уговорить его сделать даже самую малость, он не решался обратиться к Гарольду.

— Придется идти в библиотеку, — сказал он сестре.

— Зачем? — не поняла Оливия. — Я думала...

Она еще более красноречиво взглянула на Макалистера.

— Вдруг удастся отыскать что-то, — пояснил он. — Вот с твоей диадемой мне повезло, я нашел отличную книгу.

Оливия фыркнула. Гарольд, закончив есть, пробарабанил пальцами по поверхности стола.

— Я знаю кое-кого в городе, — взглянул он на Оливию. — Могу расспросить.

— Вы не единственный в Ламаре? — вырвалось у Оливера.

Макалистер озадаченно посмотрел на него.

— Было бы просто замечательно! — обрадовалась Оливия. — Хватит с нас на сегодня книг.

Гарольд замялся.

— Получится быстрее, если вы дадите мне браслет. Не беспокойтесь, я обязательно верну его. Просто лучше показывать вещь, чем описывать на словах.

Оливер протянул Гарольду украшение. Мужчина тут же встал из-за стола.

— Возможно, я еще сегодня успею что-то разузнать у одного старого знакомого, — обнадежил он. — Увидимся завтра. Где вы остановились?

Договорившись, где и когда они встретятся, Макалистер поспешил к выходу.

— Теперь давай займемся документами. — Оливер склонился над стопкой листов.

Развернул и прочел верхний.

«Интересующая вас вещь все еще в том городе, — гласила короткая записка, написанная трудноразличимым мелким почерком. — Пробудет недолго. На нее уже положили глаз несколько человек. Цена все еще адекватная. Торопитесь».

«Касательно тиары принцессы Деборы выяснил следующее, — сообщалось в следующем послании, читалось оно легко и явно принадлежало другому автору. — Находится она в частной коллекции семьи Лежар. Глава семьи, Морис Лежар, не представляет ее истинную ценность и держит исключительно ради красоты и изящного внешнего вида. Он открыт к диалогу и готов обсудить ее продажу, но хочет получить за нее круглую сумму. К счастью для вас, мои милые Грегори и Амелия, я располагаю весьма важными для него сведениями. В обмен на которые он, уверен, значительно умерит свои аппетиты. Приезжайте ко мне в гости, и я охотно ими с вами поделюсь. Жду ответа не позднее завтрашнего вечера. Ваш Фрэнк».

Оливер просмотрел еще с десяток записок. Все они были написаны разными людьми.

Оливия рассеянно просматривала очередное письмо и вдруг резко выпрямилась. Заинтригованный Оливер подсел к ней.

— Не может быть, — прошептала Оливия, округлив глаза. — Тут написано: «Базилика на Речной площади. Сегодня. Сразу после захода солнца. Действуй». Оливер, неужели они действительно сделали это?

По ее щекам потекли слезы, и она, вытирая их, быстро отвернулась.

Схватив в руки небольшой, сильно измятый лист бумаги, Оливер впился в него взглядом. Написанные аккуратным, убористым почерком буквы неохотно складывались в слова, а слова в предложения. Смысл написанного не сразу стал ясен, а когда Оливер все же осознал его, то некоторое время отказывался поверить.

— Папа и мама действительно причастны к убийству ученых, — тихо, без всяких эмоций в голосе произнес он.

Говорил он скорее для себя, понимая, что сестра все равно не слышит. Страшная правда не становилась от этого менее страшной, но так ему было, по крайней мере, легче.

— Наши родители были подручными Азариуса. Они помогли ему совершить неслыханное злодеяние. Из-за них погибли люди, много людей.

Обхватив руками голову, Оливер глухо застонал.