Совсем другая Кейденс (джен)

Ужас, страх и отчаянье. Вот что преследовало розоволосую пони, пока она бежала по разрушенному Понивиллю. Повсюду пылал огонь, дым и копоть лезли в глаза, заставляя их слезиться, а вся земля была усеяна трупами, среди которых безошибочно узнавались её друзья, которые были так ей дороги.

Всюду, куда бы розовая пони ни кидала свой взгляд, была лишь смерть и разрушение, и хуже всего было то, что всё это, весь этот ужас, уничтоживший Понивилль, произошёл по её вине и она ничего не могла сделать, чтобы предотвратить неизбежное! Город был разрушен, а все жители были мертвы, не считая Пинки Пай, бежавшей теперь без оглядки прочь. Однако её планам не суждено было сбыться.

Неожиданно прямо на неё упали обломки дома, когда-то принадлежавшего Рэрити. Однако в момент, когда Пинки должна была умереть, она... Проснулась в слезах, лёжа на мягкой кроватке целой и невредимой в столь дорогом и родном Понивилле.

Подобные кошмары начали приходить к Пинки во снах ещё неделю назад. Поначалу она пыталась не обращать на них внимания, считая, что просто перетрудилась, однако с каждым днём положение дел становилось всё хуже. С каждым днём количество кошмаров возрастало, и вскоре видения ужасного будущего Понивилля настигали Пинки даже при свете дня за созданием очередного кулинарного шедевра или развлечением какого-нибудь маленького жеребёнка.

Конечно, её друзья не могли не обратить внимания, что с их обычно такой весёлой подругой происходит что-то неладное, и когда дело дошло до расспросов, Пинки, конечно же, рассказала им о своей проблеме. Однако ни Твайлайт с её магией, ни Рэрити с её советами, ни Рейнбоу и Эпплджек с их поддержкой, ни даже Флаттершай с её трогательной заботой не смогли помочь.

Тем временем Пинки на почве этих страшных снов уже начала потихоньку сходить с ума. Кроме того, из-за этих снов она не могла спать по ночам, что порождало мешки под глазами, рассеянность, слабость и головную боль, из-за которых она уже второй день отлёживалась дома вместо организации вечеринок, и для такой активной пони как она было мучительным испытанием, но работать сейчас было для неё просто физически невозможно.

Сами кошмары Пинки вспоминала с трудом, да и не хотелось ей копаться в происходящих там событиях. Но что забыть для неё было невозможно, так это испытываемое каждый раз чувство ужаса, страха, а самое главное — вины за совершённую ошибку, и неважно какую, главное, что всегда именно она являлась причиной всех бед, что каждую ночь обрушивались на Понивилль.

К доктору Пинки, разумеется, ходила — собственно, именно по его совету она сейчас пыталась снова заснуть, а не отвлекала себя от очередного кошмара созданием черничного пирога по особому замысловатому рецепту. Однако неожиданно её попыткам уйти в царство Принцессы Ночи помешал странный шорох в углу спальни, услышав который, Пинки осторожно слезла с кровати и направилась к его источнику, оказавшемуся кухней.

Подойдя к двери, ведущей на кухню, Пинки услышала также ещё кое-что. Теперь к шороху прибавился знакомый голос, напевающий весёлую мелодию. Постояв пару секунд на пороге, Пинки толкнула дверь и вошла внутрь, готовясь к встрече с кем угодно, но только не с ним. От шока Пинки застыла на мгновение, неспособная поверить в увиденное.

На её кухне стоял и наглым образом поедал пирожные Дискорд, тот самый маньяк, который не так давно хотел сделать из Понивилля столицу Хаоса, порождаемого его магией. Причём увидев её, Дискорд совсем не смутился, а продолжил с завидным удовольствием поедать пирожные, наслаждаясь каждым проглоченным куском.

— Что ты делаешь на моей кухне и как ты смог выбраться из каменного плена, Дискорд?! — возмутилась Пинки, отойдя от шока.

Дискорд проглотил целиком последнее пирожное и только затем удивлённо посмотрел на Пинки, словно только заметил её присутствие.

— А, та самая розовая пони, Пинки Пай, кажется, — отозвался он. — Ты ведь знаешь толк в вечеринках, не так ли? Не присоединишься ли к моей? — и он щелчком пальца создал из воздуха дубовый стол, накрытый белой скатертью, на котором стоял уже нагретый чай. Одновременно с этим другой рукой он изобразил приглашающий жест.

— Не нужны мне вечеринки от такого существа как ты, Дискорд! — всё тем же возмущённым тоном, хоть уже и не так решительно сказала Пинки, проигнорировав его приглашение.

— Ты же вроде была общительнее в нашу последнюю встречу? Что же такого произошло, что из самого весёлого создания во всей Эквестрии, не считая меня, конечно, ты стала такой злюкой? — ироничным тоном отметил Дискорд, вновь щёлкнув пальцем, на этот раз создавая стул, на который тут же уселся и, телекинезом притянув с ближайшей кухонной полки печенья, принялся за его уничтожение.

— У меня была ужасная неделя, — ответила Пинки Пай, которая совсем уже запуталась в своих эмоциях, но тут же встряхнулась и перешла в наступление: — С какой стати ты интересуешься?! И почему ты думаешь, что я не сдам тебя сейчас же страже Селестии?

— Которой? Та, которая посмешище в перьях, или которая действительно заинтересована в выполнении своих обязанностей? Хотя какая разница, всё равно разборки с ними займут время, за которое я успею щёлкнуть пальцем, — и Дискорд продемонстрировал с удовольствием свою курью лапу. Казалось, что он не обращает внимания ни на гневный тон Пинки, ни на её неумелые угрозы.

— Что насчёт Селестии?

— Что же, если на стражу уйдёт один щелчок, то на Селестию, положим, два-три.

— Элементы Гармонии?

— Прежде чем ты найдёшь их, я их уже перепрячу тысячу раз.

— Но я и мои друзья всё равно найдём их, как бы ты, Дискорд, ни пытался их спрятать, и снова заточим в каменной статуе!

— Зачем?

От такого вопроса Пинки Пай опешила на секунду, но тут же опомнилась.

— Потому что ты отвратительный эгоист, готовый погрузить всю Эквестрию в хаос, невзирая на мучения, что он причинит каждой живущей в ней пони! — решительно ответила пони.

На эти слова Дискорд лишь… громко рассмеялся.

— Эх, Пинки-Пинки, — сказал он со снисходительностью в голосе, — ты так наивна в своих представлениях о хаосе. Зачем, по-твоему, я пришёл сюда, Пинки? Чтобы посмотреть на твою мордашку, очаровательно хмурящую маленькие бровки? Ощутить вкус натуральной пищи спустя тысячелетия во тьме отсутствия вкуса? Или всё же у меня есть ещё какие-то причины?

Такой вопрос окончательно поставил Пинки в тупик, чего, похоже, и добивается дух Хаоса, задавая ей вопрос, чего он хочет от неё и почему вообще открывает факт своего побега вот так сразу без всякого подвоха или обмана. Земнопони пыталась понять, какова же может быть причина, но усталость и непреодолимое желание спать мешало ей думать и путало ей мысли, из-за чего в голове её царила в ещё большая неразбериха чем обычно.

— Что же если ты не можешь ответить, придётся объяснить, — в конце концов ответил Дискорд на им же поставленный вопрос через пару минут лицезрения молчавшей в раздумьях Пинки. — Дело в том, что в проблеме, которую не могут решить ни твои драгоценные друзья, ни всевозможные доктора могу помочь лишь я, — и он щелчком пальца переместился прямо к Пинки, встав в полный рост и указав на себя вывернутым наизнанку зонтиком, — Великий и могущественный маг Хаоса — Дискорд.

— И с чего ты неожиданно решил помочь мне? — подозрительно сказала Пинки и затем задумчиво добавила: — И откуда ты узнал о моей проблеме?.. Может, это ты есть её причина?!

— Ну что ты, зачем же мне причинять вред такой милой розовой поняше как ты? — невинно поинтересовался Дискорд и, вновь щёлкнув, переместился за спину Пинки Пай и почти по-отцовски обнял её.

— Ну не знаю, может, потому, что ты уже раз загипнотизировал меня своей магией, превратив в отвратительную зануду? — не оценила такое проявление заботы со стороны Дискорда розовая пони, пытаясь высвободиться из его объятий.

Дискорд тут же переместился обратно за стол и поднял чашку чая, выпив её залпом.

— Кем же выставляешь себя сейчас? — сказал драконикус с немалой иронией в голосе. — Как бы то ни было, прежде чем я объясню причину всех твоих кошмаров, присядь, пожалуйста, моя дорогая Пинкамина, — и он раскинул лапами в стороны в приглашающем жесте.

— Так я себя веду лишь с тобой, и на то есть причины, — угрюмо ответила Пинки, тем не менее, в этот раз приняв приглашение Дискорда сесть за стол, на что тот тут же создал стул и для неё.

— Эти кошмары насланы далеко не мной, можешь поверить, я не так хорош в этом мастерстве, как та же принцесса Луна, — пояснил Дискорд. — Дело в том, что эти кошмары — это предупреждение, знак, что твой организм подаёт тебе таким изощрённым способом.

— Но что за послание содержится в этих кошмарах? — заинтересовалась словами Дискорда Пинки и, скинув с себя остатки сонливой угрюмости, стала вслушиваться в каждое сказанное богом Хаоса слово. — Неужели я действительно могу стать причиной глобальной катастрофы,

— Видишь ли, моя дорогая Пинки, — с удовольствием продолжил свой рассказ хаосит, довольный, что наконец привлёк внимание Пинки, — подобные послания приходят тем пони, что держат свой дар взаперти и не позволяют ему выйти наружу. Мелких трюков становится недостаточно для существования мага, и постепенно от избытка магической энергии, текущей в нём и молящей о высвобождении, тот медленно теряет остатки рассудка…

— Но как это связано со мной? — перебила драконикуса Пинки. — Я же не единорог, а простая земная пони, у меня нет никакого магического дара, разве что к проведению вечеринок, — на последних словах Пинки рассмеялась.

Дискорд, недовольный, что его монолог прервали на середине, раздражённо щёлкнул пальцами, и пару недоеденных печенюшек прилетели в рот Пинки, не дав ей продолжить расспросы.

— Сейчас ты всё поймёшь, Пинки, — продолжил свою мысль хаосит, — хоть осознать истину будет нелегко. Ты же вроде не глупа, как кто-то может подумать, неужели ты ничего не замечаешь вокруг? Неужели, прислушиваясь к своим ощущениям во время очередной сказанной шутки, очередного прыжка или вытаскивания предметов из ниоткуда ты не ощущала сладостное чувство, что прямо сейчас ты разрываешь реальность? Что вся вселенная подвластна тебе и законы её для тебя не имеют никакого значения? — Дискорд откинулся на стул и перевёл дух. — Хоть ты и не понимала до этого момента очевидного, Пинки, но ты маг Хаоса с потенциалом стать столь же могущественной, что и я, а то и много сильнее.

Осознание сказанного Дискордом, казалось, заняло вечность, хоть прошла всего пара минут, пара мучительно долгих минут, во время которых Пинки ушла глубоко в себя, вспоминая и анализируя каждый момент своей жизни, всё то, чего она не замечала всё это время. Неужели всё это время она была кем-то, подобным Дискорду? Неужели все эти шутки, весь оптимизм и желание помочь каждому встреченному ею пони есть не более чем проявление магии Хаоса в ней? Был бы у неё такой дар, если бы тогда, в глубоком прошлом, она не увидела радугу? И дар ли это вовсе или тяжёлое проклятье? Может, ей и вовсе суждено стать злодейкой подобной Дискорду либо попросту взорваться от переполняющей её энергии, желающей вырваться наружу?

Наконец Пинки медленно подняла голову и посмотрела Дискорду прямо в его жёлтые глаза с красными зрачками.

— Является ли Пинки-чувство частью этой магии? — спросила она, не сводя с драконикуса глаз.

— Разумеется, является, как и многое другое в тебе. Как бы то ни было, думаю, пришло время сделать тебе предложение, от которого ты не сможешь отказаться, Пинки. Я предлагаю стать тебе моей ученицей, — пафосно провозгласил Дискорд, особенно на последней фразе.

От этих слов Пинки рассмеялась, и смех её длился долго, она просто не могла поверить, что Дискорд действительно сказал такую чушь. Неужели этот ненормальный драконикус думает, что она, Пинки Пай, будет обучаться у подобного мерзкого создания как Дискорд

— Я никогда не стану обучаться чему-либо у такого урода как ты, Дискорд, — отсмеявшись, сказала Элемент Смеха с неожиданной злостью. — Неужели ты надеешься, что я доверюсь наглому лжецу и подлецу?

Дискорд не расстроился, нет. Его рогатая морда лишь расплылась в широкой улыбке от этих её слов.

— У тебя нет выбора, моя милая пони, — с неожиданной серьёзностью сказал он. — Либо я, либо никто, ведь магия Хаоса после событий тысячелетней давности в Эквестрии под запретом, и другого учителя тебе не найти, а самостоятельно научиться контролю и использованию магии ты не сможешь при всём желании. Если же ты откажешься от использования магии, тебя ждёт лишь смерть…

— Лучше смерть, чем жизнь, подобная твоей.

— К сожалению, перед смертью твоя магия высвободится на полную, и в итоге это может полностью разрушить так любимый тобой Понивилль, — с усмешкой заметил Дискорд. — А помутившись рассудком, ты можешь невзначай убить всех своих друзей. Твои кошмары — это видение того будущего, что ждёт тебя в случае отказа от моего предложения, и не думаю, что то, что они показывают тебя устроит.

— Я не собираюсь становиться безумцем как ты! — выкрикнула розовая пони, а затем продолжила почти шёпотом: — Но и допустить предсказанных кошмарами ужасов я не могу… А-а-а, — схватила она себя копытами за голову, — не знаю, что выбрать, один выбор хуже другого…

— Подумай об этом с другой стороны, Пинки, не будь такой стереотипной, — и Дискорд наклонил свою длинную шею к ней через весь стол. — Магия Хаоса не зла по природе, лишь сам маг выбирает направление, в котором ему двигаться. Я лишь обучу тебя магии, как же её применять, решишь ты сама. За обучение мне понадобится лишь одна твоя маленькая услуга в деле, что может решить лишь Хаос. Никаких страданий или смертей, лишь одна твоя маленькая услуга, довольно мирная, по сути.

— Если ты мне не врёшь и всё действительно так, как ты говоришь, во что довольно трудно поверить, то… — пинки тяжело вздохнула, — мне придётся довериться тебе, Дискорд, —а затем добавила более решительно: — Я согласна стать твоей ученицей, но никто об этом не должен узнать.

— Можешь не сомневаться это будет наш большой секрет, — победно улыбнулся Дискорд. — Даже Селестия не узнает о нём, не то, что твои друзья, я позабочусь об этом, — и, телепортировавшись за спину Пинки, добавил: — В награду за правильный выбор спи, Пинки, и пусть кошмары тебе будут не страшны, — и щёлкнул пальцами, и Пинки тут же, сама того не заметив, погрузилась в сладкие объятья сна.