Замерзшее сердце  (гет)

Гермиона. осень 1999 года

Гермиона сквозь полуприкрытые ресницы наблюдала за Шоном. Она проснулась еще несколько минут назад, но все еще делала вид, что спит, потому что разговаривать с ним не хотелось. После совместно проведенного уикенда они почему-то не стали друг другу ближе. Шон учил её ездить на лошадях, веселил, занимался любовью, да и вообще все делал абсолютно правильно, но Гермионе все же не хватало чего-то, кажется, какой-то искренности. Все его красивые слова плохо вязались с холодными взглядами, что ловила на себе девушка, невзначай глядя на него. В его нежности она чувствовала какую-то напряженность, словно Шон делал все это через силу, заставляя себя говорить необходимые слова.

«Не забивай голову, просто наслаждайся выходными!» — приказывала Гермиона себе, но все равно время от времени ловила себя на мысли о нереальности происходящего, словно она была актрисой в какой-то пьесе. И казалось, что вот сейчас пьеса закончится и из-под маски покажется истинный Шон, и начнутся настоящие праздники, но едва заканчивался один акт пьесы под названием «Уикенд с любимой» и тут же начинался следующий. Все попытки поговорить о них тоже проваливались: Шон тут же переводил все в шутку или увлекал Гермиону в постель, буквально затыкая ей рот поцелуями. И теперь девушка, прикрыв глаза, притворялась дремлющей.

— Гермиона! — тихо позвал Шон. — Мы почти приехали, просыпайся, дорогая!

От его «дорогая» явственно веяло насмешкой и какой-то обыденностью, словно Шон всех девушек так зовет. Открыв глаза, Гермиона почти с неприязнью посмотрела на него, но Шон этого даже не заметил, продолжая вести машину.

— Спасибо, Шон, я отлично провела время… — начала Гермиона, но тот вдруг перебил её:

— Не надо врать, Гермиона, тебе ведь не понравилось! — он пристально посмотрел ей в глаза.

— Не то, чтобы не понравилось, — растеряно сказала Гермиона, она не ожидала такой откровенности в ответ. — Ты хороший любовник! — нашла она правдивый ответ.

— Это было единственное, что нам действительно неплохо удалось в этот уикенд. Правда, ты немного скована в постели, Гермиона. Нужно иногда позволять себе маленькие слабости и не стараться при этом контролировать все, особенно эмоции.

— Я вовсе не контролировала их, — возмущенно запротестовала Гермиона, но тут же умолкла под его проницательным взглядом. — Тебе не понравилось? — убитым тоном добавила она.

— Я парень, если бы мне не понравилось, то ты бы сразу это почувствовала. С тобой все нормально, Гермиона! — «успокоил» он её. — Опыта маловато конечно, но дело не в этом, а в том, что ты настолько стараешься делать все правильно, что забываешь расслабиться и сама получить удовольствие. Тебе нужно научиться отпускать свои эмоции на волю, хотя бы во время секса.

— Но я же получила удовольствие, — удивилась Гермиона.

— Поверь, дорогая, когда ты научишься отпускать эмоции, ты поймешь, что такое заниматься любовью по-настоящему, — Шон остановил машину напротив дома Кэтрин. Но Гермиона не обратила на это внимания и продолжала пристально смотреть на него:

— Зачем ты пригласил меня, Шон? Да и вообще к чему весь этот уикенд?

— Ты красивая девушка, Гермиона, и мне хотелось тебя трахнуть, но поскольку ты относишься к романтичным особам и не приемлешь «секс без любви», то… — Шон не закончил, красноречиво глядя на неё.

Щеки Гермионы вспыхнули огнем, рука автоматически взлетела, чтобы залепить нахалу пощечину, но тот с легкостью перехватил её:

— Не стоит, дорогая! И не забудь свои вещи.

— Да пошел ты! — не сдержалась Гермиона, выскакивая из машины. — Подавись ими! — чувствуя предательские слезы на щеках, пробормотала она, не оборачиваясь. Впрочем, Шон и не ждал ответа, машина тут же рванула с места и вскоре её огни исчезли в конце улицы.

В доме было темно, бросив сумку в прихожей, Гермиона двинулась к лестнице. Но тут же зажегся свет:

— Здравствуй, Бетти! Мама спит?

— Нет. Она в больнице, из-за тебя! — ледяным голосом ответила та. — Как у тебя хватило наглости заявиться сюда после того, что ты сделала?

— Что с мамой? — встревожилась Гермиона. — И объясни мне, в чем именно я виновата?

Вместо ответа Бетти швырнула ей сложенную газету. Девушка автоматически поймала её и увидела фотографию смеющихся Шона и Бетти. Побледнев, она прочла объявление под ней.

— О, нет! Почему ты мне ничего не рассказывала? И как такое могло случиться: ты же сама говорила, что между вами все кончено?

— Я сказала это один раз, а потом Шон снова начал ухаживать за мной. А не рассказывала я тебе по просьбе мамы, — соврала Бетти, не моргнув глазом. — Её очень беспокоило, что ты до сих пор одна. Да и я не хотела, чтобы ты завидовала моему счастью. А вот почему ты скрывала свои отношения с Шоном?

— Он меня об этом попросил, — чувствуя себя, как нельзя глупо, ответила Гермиона. — И что с мамой? Где она?

— В больнице, у неё случился сердечный приступ, когда она узнала, что ты уехала с моим женихом. Твой поступок едва не убил её, но все обошлось.

— Хорошо, я сейчас переоденусь и поеду к ней, — Гермиона вновь направилась к лестнице, но Бетти преградила ей дорогу:

— Не здесь! Ты здесь больше не живешь, все твои вещи я уже собрала. Убирайся из моего дома! — приказала она.

Гермиона растеряно посмотрела на пол и только сейчас заметила там старую дорожную сумку Кэтрин.

— Но … — начала она.

— Ты здесь больше не живешь! — перебила её Бетти, по слогам повторив фразу. — Пошла прочь, пока я не вызвала полицию и не сдала им тебя, как самозванку и обманщицу. Мы-то с тобой знаем, что никакой Гермионы Малхолланд на самом деле не существует, а есть только сумасшедшая Грейнжер. Кажется, так звучит твоя настоящая фамилия? Или она тоже ложь, придуманная, чтобы втереться в доверие моей матери?

Подняв сумку со своими вещами, Гермиона грустно оглядела ставший для неё родным дом. Бетти говорила что-то еще, но она уже не слушала, мысленно прощаясь с домом Кэтрин. Потом она открыла дверь и ушла. Бетти, удовлетворенно рассмеявшись, закрыла за ней дверь…

* * *

— Кэтрин, — Гермиона осторожно переступила порог больничной палаты.

— Слава богу, ты пришла, Гермиона! — прошептала та с кровати.

Девушка подошла ближе и ужаснулась внешнему виду своей приемной матери. Та выглядела гораздо хуже, чем ожидала девушка.

— Мама! — Гермиона не смогла сдержать слез. — Простите меня! Я действительно не знала, что Шон — жених Бетти!

Кэтрин слабо улыбнулась в ответ:

— Я тебе верю, ты хорошая девочка и не стала бы обманывать меня. А Шон? Бог ему судья! Но меня беспокоит Бетти… Как она перенесет его предательство и твое… Где ты сейчас живешь?

— Со мной все нормально. Я сейчас живу с Синди. Её соседка как раз переехала к своему парню и комната освободилась. А Бетти… Я пыталась с ней объясниться, но все бесполезно: она меня и слушать не хочет.

— Ничего. Скоро я поправлюсь, и ты вернешься домой. Все опять будет по-прежнему.

— Конечно-конечно! — торопливо согласилась Гермиона. — Главное, чтобы вы поскорее поправились, а с Бетти мы и сами все уладим. Но если честно, то мне очень нравится жить с Синди. Я чувствую себя такой независимой и потом двадцать лет — это отличный возраст, чтобы начать самостоятельную жизнь. Правда же? — она нежно улыбнулась своей приемной матери.

— Ты права. С ровесницами жить гораздо легче, чем с такой старой калошей, как я…— начала Кэтрин немного обиженно, но Гермиона перебила её, не дав договорить.

— Вовсе нет! Но вы же сами всегда говорили, что «рано или поздно дети покидают родное гнездо, чтобы свить свое!» Вот и пришло мое время, иначе я рискую провести остаток жизни, прячась за вашу юбку. Но я вас очень люблю и искренне благодарна за все, что вы для меня сделали, — Гермиона погладила по щеке Кэтрин. — И буду часто приходить к вам в гости, или вы ко мне.

Вспомнив скандал, что ей устроила Бетти, узнав, что она собирается вернуть Гермиону домой, Кэтрин облегченно вздохнула, заставив угрызения совести замолчать. Да и Гермиона выглядела вполне довольной и почти счастливой.

— Но если тебе когда-нибудь захочется вернуться, то двери моего дома всегда открыты для тебя, чтобы там не говорила Бетти! — твердо пообещала Кэтрин.

Гермиона согласно кивнула.

— И я включила тебя в свое завещание, теперь у вас с Бетти одинаковые доли наследства, — неожиданно добавила женщина.

— Не стоило… — начала было протестовать Гермиона.

— Я думаю иначе! — перебила Кэтрин. — Ты теперь тоже моя дочь и я хочу позаботиться о твоем будущем. Но поскольку в ближайшее время я не собираюсь умирать, то наследства теперь придется подождать, — грубовато пошутила она.

— Живите еще сто лет! — искренне пожелала Гермиона. — Ваша жизнь для меня гораздо дороже любого наследства.

Растроганная Кэтрин прижала её к себе. И никто из них не заметил, как закрылась дверь в палату.

Через полчаса, заметив, что Кэтрин выглядит утомленной, Гермиона торопливо попрощалась с ней, пообещав зайти завтра.

Но в коридоре она встретила разъяренную Бетти:

— Ну ты и лицемерка! «Ваша жизнь для меня гораздо дороже любого наследства», — гнусавым голосом передразнила она. — А сама небось спишь и видишь, как захапать себе мои деньги! Но у тебя ничего не получится! — Бетти грозно стояла перед ней, уперев руки в боки.

— Я не хочу с тобой разговаривать на эту тему, особенно в таком тоне, — холодно ответила Гермиона и начала обходить «сестру».

— Ну уж нет! — прошипела та и вытянула руку, чтобы вцепиться Гермионе в волосы, но та ловко уклонилась, отступив к стене. Тогда Бетти бросилась в атаку снова, но была перехвачена твердой мужской рукой:

— Здесь больница, а не ринг! — какой-то мужчина держал Бетти за талию, не давая ей прикоснуться к Гермионе. — Мисс, если вы сейчас же не прекратите, то я буду вынужден вызвать охрану и выпроводить вас отсюда. Без права вернуться! — жестко добавил он.

Его угроза немного охладила пыл драчуньи и она почти вежливо попросила отпустить её, пообещав не устраивать драки в больнице.

— Мы с тобой еще встретимся! — грозно пообещала она Гермионе напоследок, та лишь пожала плечами.

— Спасибо! — поблагодарила она своего неожиданного спасителя.

— Меня зовут Джек, — обаятельно улыбнулся тот. — Может быть, выпьем кофе?

— В другой раз, я спешу, — вежливая улыбка пропала с лица Гермионы. После обмана Шона у неё напрочь пропало желание с кем-то встречаться. — Мне пора идти.

— Но вы же еще не сказали, как вас зовут и где я могу вас найти! — но улыбка Джека ушла в пустоту. Гермиона, отрицательно помотав головой, поспешила уйти.

Дома Синди встретила её вопросом:

— Как там Кэтрин? Вы поговорили?

— Да! С ней я все уладила, но в коридоре встретила Бетти, она чуть не затеяла драку.

— Из-за Шона? — понимающе ухмыльнулась подружка.

— Если бы, — вздохнула Гермиона. — Из-за наследства — она подслушала, как Кэтрин говорила о своем завещании и о наших с Бетти равных долях.

— Но это нормально! — пожала плечами Синди. — Ты же дочь Кэтрин, хоть и от первого брака, и имеешь такие же права на её наследство.

— Не все так просто, — Гермиона устало села на диван в гостиной. Квартира Синди была трехкомнатной: из просторной гостиной две двери вели в спальни девушек, а кухня лишь условно отделялась невысокой стойкой. — Я не дочь Кэтрин! — призналась она.

— Что? — удивленная Синди оторвалась от плиты и подошла к дивану. — Расскажи поподробнее! — потребовала она.

— У тебя, кажется, что-то горит, — усмехнулась в ответ Гермиона.

— Черт! Мое мясо! — Синди кинулась обратно к плите. — Прими пока душ, а за ужином я вытрясу из тебя правду, — пообещала она через плечо.

— Не сомневаюсь, — пробурчала в ответ Гермиона, но она и сама собиралась рассказать Синди всю правду про себя. Только немного боялась её реакции. — Но я не уверена, что ты мне поверишь, — тихо закончила она, глядя на хлопотавшую возле плиты подругу.

Но реакция Синди оказалась совершенно непредсказуемой.

… — Ты волшебница?! — чуть ли не с благоговением переспрашивала она весь вечер и тут же умоляла. — А покажи мне какое-нибудь волшебство! Пусть самое маленькое!

Гермиона снова и снова принималась объяснять, что её магия пропала или, как утверждал целитель, заблокирована. После третьего раза она была уже готова разозлиться, но Синди уже и сама поняла свою ошибку:

— Извини, у меня совсем мозги набекрень из-за твоего рассказа. Но теперь-то мне понятно, как ты за один день умудрилась побывать в Англии! А как ты это сделала?

Гермиона кратко рассказала ей о волшебных каминах, и это вызвало еще больший восторг у подруги. Под конец Синди горячо заверила её, что никогда никому не проболтается о её тайне.

— А ты не хочешь вернуться домой? — вдруг спросила она.

Гермиона задумалась и прислушалась к своим ощущениям.

— Очень хочу, — призналась она. — Но я боюсь!... Там Рон со своей женой. Да и без магии мне нечего там делать! Я теперь чужая в том мире, — тихо закончила она.

— Вовсе нет! — запротестовала Синди. — А твои друзья? Представь себе, как они были бы счастливы узнать, что ты жива? У тебя же были друзья, кроме Рона?

— Был еще Гарри …и Невилл … Полумна… Джинни…

— Видишь, какой длинный список? — не унималась Синди. — Представляю себе, как им тебя не хватает! Ты просто обязана встретиться с ними…

— Нет! — твердо перебила её Гермиона. — Все это осталось в прошлом, теперь я — Гермиона Малхолланд, самая обычная маггла! Возврата к прошлому не будет!

— Но почему? — Синди недоверчиво смотрела на неё.

Гермиона задумалась над ответом. Почему-то когда она думала о своем возвращении в Англию, ей всегда представлялась одна и та же картина: она становится в магическом мире кем-то, вроде Филча, из года в год убирая за учениками грязь и постепенно озлобляясь. Кем можно еще быть в магическом мире, не владея магией? Там все связано с магией, даже элементарный приход на работу. Но больше всего Гермиона боялась увидеть жалость в глазах друзей или презрение и торжество во взглядах других. Порой, особенно вначале, она чувствовала себя так, словно ей отрезали обе руки, оставив лишь жалкие обрубки, с которыми она училась жить заново. Днем она усердно работала, читала или забивала все свое свободное время чем угодно, не позволяя себе вспоминать или сравнивать, но ночью Гермиона была бессильна. И в снах она снова и снова была в Хогвартсе с Гарри … и Роном. Это был Хогвартс времен её учебы: еще неповрежденный. Но часто сон-воспоминание превращался в настоящий кошмар: она металась по замку, запертая где-то в коридорах и не могла выйти потому, что её магия больше не действовала. И тогда она принималась кричать, зовя на помощь друзей. И в ужасе просыпалась от собственного крика.

— Я не могу! Магически я теперь калека и стану обузой для друзей. Пусть лучше они меня считают мертвой, чем … — Гермиона не выдержала и расплакалась. Синди тут же обняла её и начала утешать. Но слова о друзьях Гермионы все же запали ей в душу, она чувствовала, что та не права, сама решая за друзей, что им не нужна подруга-маггла. Но сейчас, видя расстроенную Гермиону, Синди сочла за лучшее отступить, не настаивая на своем, пообещав себе, что рано или поздно поможет Гермионе принять правильное решение.

* * *

В дверь настойчиво позвонили, Шон кивнул своему другу и пошел открывать дверь.

— Привет, дорогой! — Бетти попыталась его поцеловать, но парень ловко уклонился от поцелуя.

— Зачем ты пришла? — почти грубо спросил он. — Я уже исполнил свою часть обязательств.

— Какой ты грубый! Мы же с тобой друзья! — Бетти попыталась дружески улыбнуться, но Шону показалось, что её улыбка больше напоминает ему улыбку гиены, которую он видел в зоопарке.

— Друзья не шантажируют друг друга, — резким тоном ответил он.

— Ты убил человека, а я это скрыла и ничего не рассказала полиции. Думаю, ты просто обязан выполнить мою просьбу, — добавила Бетти и, не дождавшись приглашения, сама вошла в квартиру.

— Я уже выполнил одну! — холодно бросил Шон.

— Ты не справился с задачей — эта дура не исчезла из моей жизни! Да и мать умудрилась выжить после удара, да еще включила «сестренку» в свое завещание. Выход теперь только один: Гермиона должна умереть. И это сделаешь ты! — неожиданно закончила она.

Шон вздрогнул и помотал головой:

— Я не убийца!

— Неужели? — зло прищурилась Бетти. — А как же тот бедняга, которого ты задавил, а потом трусливо сбежал?

— Это был несчастный случай! И ты была вместе со мной! Разве не ты требовала, чтобы я несся с огромной скоростью?

— Я была простым пассажиром, машину вел ты. И сбежать тебе я не предлагала…

— Еще бы! Ты была настолько обкуренной, что даже не поняла, что случилось! — разозлился Шон. — Это был просто несчастный случай! И я испугался да так, что мгновенно протрезвел…

— Но полицию ты все же не вызвал! — сладким голосом перебила его Бетти. — Предпочел просто сбежать, оставив умирать свою жертву. Это же был мужчина, да, Шон? А вдруг он бы выжил, если бы ему вовремя оказали помощь?

— Какая же ты сука! — выдохнул Шон сквозь зубы.

— Конечно, я сука, а ты ангел, только крылышек не хватает! Ты убил человека и позорно сбежал.

— Ты мне помогла тогда, да и потом молчала! И я изменился после этого, теперь я совсем другой человек.

— Молчала? Я тебя тогда безумно любила, поэтому и молчала. А сейчас меня начинает мучить совесть, так и хочется пойти в полицию и честно во всем признаться…

— Ты не посмеешь! — перебил её Шон.

Вместо ответа Бетти многообещающе усмехнулась:

— Может быть, я и заткну свою совесть, если ты избавишь меня от проблемы по имени «Гермиона»! — жестко закончила она. — Подумай над этим! — почти весело посоветовала она.

— А какие у меня гарантии, что ты после этого от меня отстанешь? Судя по книгам, шантажисты никогда не успокаиваются, с каждым разом требуя от своих жертв все больше и больше. Вот и ты такая же! Сначала приказала мне соблазнить твою сестру, теперь хочешь, чтобы я её убил, а завтра ты прикажешь убить твою мать! А потом потребуешь от меня еще чего-нибудь: денег, к примеру. Самый лучший способ остановить шантажиста — это избавиться от него! — равнодушно закончил он.

Бетти рассмеялась, но смех был натужный и искусственный, она осторожно придвинулась к входной двери:

— Ты не посмеешь! … И я написала письмо, в котором все рассказала, после моей смерти полиция получит его и …

— Хватит врать, Бет! Ты слишком глупа для такого. И я буду глупцом, если отпущу тебя живой сейчас. Какой способ ты предпочитаешь, чтобы умереть, дорогая? — он начал медленно двигаться к девушке, лицо его выражало твердую решимость довести дело до конца.

— Нет! — взвизгнула та. — Не подходи ко мне, я буду кричать! — осипшим от страха голосом предупредила она. И кинулась от него прочь, но поскольку Шон стоял около входной двери, Бетти направилась в комнату, надеясь убежать от него через кухню, где был черный вход. Но в другой комнате у входа на кухню она наткнулась на молодого парня и испуганно вскрикнув, растерянно остановилась.

— Дорогая, познакомься, это мой друг. Он в курсе моей проблемы и готов помочь мне спрятать твой труп! — ухмыльнувшись, пояснил Шон.

— Вы не посмеете! — дрожащим голосом возразила та.

— Что ты заладила одно и то же? — поморщился Шон. — Если мне суждено стать убийцей, то лучше я убью тебя. Это будет гораздо проще, чем всю оставшуюся жизнь от тебя зависеть.

— Я передумала: не надо убивать Гермиону! Я никому ничего не расскажу о том случае, только отпусти меня, — взмолилась вконец испуганная Бетти.

Шон отрицательно покачал головой:

— Я тебе ни капли не верю, дорогая! Как только ты вырвешься отсюда, то тут же направишься в полицию и сдашь меня. Лучше избавиться от тебя, это будет гораздо надежней. Правда, Билл? — он перевел взгляд на парня.

Тот посмотрел на запуганную Бетти:

— Есть еще один способ, если он тебя устроит, то ты останешься в живых…

— Я согласна на все, — даже не дослушав, закивала та.

— Не торопись, может он тебе еще не понравится! — ухмыльнулся тот и изложил свой план.

— Я должна признаться в убийстве, которое совершил Шон… — начала Бетти. — С какой это стати? — её возмущение превысило страх перед парнями.

— Если хочешь остаться в живых! Эта запись будет просто защитой от тебя и твоего шантажа. И это единственный выход для нас всех!

— А что помешает Шону потом сдать меня в полицию? — задала Бетти резонный вопрос.

— Шон не будет давать ход этой пленке: он ведь не заинтересован в том, чтобы эту историю снова подняли, да и машина все же была его. И полиция заинтересуется, почему он молчал столько лет. К тому же в то время ты была еще несовершеннолетней, значит, не отвечала за свои поступки. У тебя есть две минуты, чтобы согласиться, — твердо добавил Билл. — И еще одно условие: ты покинешь Сидней уже завтра. Уезжай куда хочешь, но чтобы завтра же.

По истечении времени Бетти окончательно на все согласилась, решив, что проблемы нужно решать по мере их поступления, а сейчас главное — остаться в живых.

Через пару часов, когда она покинула квартиру Шона, тот вместе с Биллом расположились в гостиной с виски.

— Спасибо за помощь! Отличный план! Иначе бы мне пришлось бежать из страны, чтобы не сесть в тюрьму.

— Всегда пожалуйста! — ухмыльнулся Билл, поднимая свой бокал. — Для чего еще в жизни существуют друзья! Интересно, она и правда поверила в то, что мы её убьем?

— Да… потому что я и правда был готов убить её, — тихо ответил Шон.

— А тот человек, которого ты сбил… кто это был? — спросил вдруг Билл.

— Никто, какой-то бродяга, его никто не искал, так и похоронили неопознанным. Да и полиция не слишком напрягалась из-за этого случая, — Шон залпом выпил свой бокал. — Но он изменил меня! Я вдруг осознал, что качусь в пропасть. Что моя жизнь проходит впустую! Это очень избитая фраза, но сказать по-другому я не могу. И именно там на дороге умер не только тот бродяга, но и я сам — тот старый Шон: забияка и лентяй. И почти законченный наркоман. Это было самое трудное в моей жизни: перестать принимать наркотики, курить травку, постоянно выпивать. Хорошо, что отец не отказался дать мне работу в своей фирме!

Некоторое время парни молчали:

— А эта … Гермиона?

— Она обычная девчонка, не думаю, что это сильно задел её сердце. Во всяком случае, я этого не хотел. Может и стоило бы извиниться перед ней, но я не хочу больше врать. Так что пусть считает меня обычным бабником. Может, будет меньше доверять незнакомцам! — Шон снова налил себе виски. — Надеюсь, ни она, ни Бетти больше не появятся в моей жизни!

* * *

— Мамочка! Мамочка, проснись!

Кэтрин проснулась с трудом и, открыв глаза, с удивлением увидела, что за окнами еще темно, а перед ней сидит Бетти.

— Боже, что случилось? — всполошилась она.

— Ничего, мамуля! Но у меня новости: я решила стать актрисой! — торжественно заявила Бетти.

— Кем? — переспросила растерянная мать.

— Актрисой, мамочка! Я хочу стать такой же известной и знаменитой, как Николь Кидман! — Николь была самой любимой актрисой Бетти и та всегда ей восхищалась. — И еще, я еду в Голливуд!

Глаза Кэтрин от удивления распахнулись еще шире. Заметив это, Бетти применила «тяжелую артиллерию»:

— Мне так тяжело находиться в Сиднее после предательства Шона! Я все время хожу из угла в угол, все валится из рук. Самое лучше для меня будет уехать на время, — Бетти разрыдалась. — Пожалуйста, пойми меня, мамочка! Я просто не могу находиться с ними в одном городе! — она бросилась к матери, спрятав лицо у той на груди.

Кэтрин растерянно погладила её по волосам:

— Ну, хорошо, езжай, но … Бетти, это же Америка, она так далеко от нас!

— Не так уж и далеко, мамочка. Существуют же самолеты! Ты дашь мне денег, мамуля? Не могу же я приехать в Америку нищей, мне нужно будет продержаться до того, как я найду работу и стану известной, — ластилась она к матери. Собственно говоря, весь спектакль и был задуман для того, чтобы та дала ей денег.

— Конечно, как только выйду из больницы, — согласно кивнула мать.

— Нет, мамуля, моя подруга Биби, я рассказывала тебе о ней, позвонила мне и сказала, что для меня есть шикарная роль и что уже послезавтра я должна быть на пробах в Лос-Анджелесе или они возьмут другую актрису. Мамуля, я тебя очень люблю, но ехать нужно уже сегодня… — она просительно заглядывала ей в глаза.

— Ну, хорошо! — сдалась та. — Только моя чековая книжка…

— Я принесла её с собой, — Бетти тут же вытащила её из сумочки и протянула матери.

Получив чек на приличную сумму, она расцеловала мать и стремительно унеслась, пообещав часто звонить и писать. Кэтрин грустно смотрела ей вслед: она чувствовала, что с отъездом Бетти что-то не ладно, но также понимала, что удержать дочь ей больше не по силам. Та вполне могла умчаться в Голливуд и без денег. И как она там будет жить одна? Все эти мысли расстроили женщину настолько, что она нажала кнопку вызова медицинской сестры, боясь, что с ней снова случиться сердечный приступ.

Гермиона пришедшая вечером, с удивлением и некоторым облегчением узнала об отъезде «сестры». Но она знала Бетти еще меньше, чем Кэтрин и поэтому тоже не могла объяснить её поступок. Но, испытывая облегчение, девушка чувствовала и угрызения совести: Кэтрин теперь постоянно тревожилась из-за дочери.

Через пару недель Кэтрин вышла из больницы, Гермиона хотела сразу же к ней вернуться, но тут запротестовала уже Синди. Она же направилась к Кэтрин и настолько уболтала её, что та согласилась, что для Гермионы самое лучшее будет начать самостоятельную жизнь под крышей Синди. Но все равно Гермиона почти каждый день приходила или звонила матери, которая с каждым днем чувствовала себя все лучше: единственное, что её тревожило — это редкие звонки Бетти. Но та была неизменно весела и оптимистично настроена: она уже подцепила себе нового жениха, одного из режиссеров известной телекомпании и тот очень скоро устроил ей роль в новом сериале. В Австралии его, к огорчению Кэтрин, не показывали, но Бетти прислала ей видеокассеты. И Кэтрин с гордостью демонстрировала успехи дочери всем желающим. И очень скоро все соседи считали её дочь успешной американской актрисой и ждали её появления на большом экране.

Сентябрь 2000 года

… Гарри! Гарри! Нет, не уходи! — но тот вдруг исчез, словно аппарировал, и Гермионе оставалось только растерянно озираться, выкрикивая его имя. И тут дверь вдруг исчезла и Гермиона осталась одна в Большом зале. Она кинулась к другим дверям, но стоило ей подбежать к какой-нибудь двери, как та тут же исчезала у неё перед носом, превращаясь в стену. Девушка металась от одной двери к другой, чувствуя нарастающий ужас. И тут она услышала какой-то подозрительно знакомый звук, и, с ужасом обернувшись, увидела стену огня; та медленно приближалась к ней, со вкусом, словно дикое животное, пожирая мебель. — Нет! Гарри!!! — в ужасе снова закричала она … и проснулась.

На кровати сидела Синди и звала её по имени, легонько встряхивая за плечи. Именно она и разбудила Гермиону:

— Снова кошмары! Гермиона, тебе нужно сходить к врачу. В последнее время кошмары снятся тебе все чаще и чаще, — в очередной раз посоветовала она.

— И что я ему скажу? — привычно возразила та. — Правду о том, что мне снится?

— Может, тогда тебе съездить в Англию? Я слышала, что если встретиться со своими страхами лицом к лицу, это хорошо помогает их преодолеть, — не унималась Синди.

— Никуда я не поеду! — отчеканила Гермиона и, отвернувшись к стене, накрылась с головой одеялом.

— Как хочешь! — вздохнула подруга и поплелась назад в свою комнату. — Тогда продолжай спать с кошмарами! — усмехнулась она напоследок.

Когда Синди покинула её комнату, Гермиона откинула одеяло и села. Она отлично понимала, что подруга права, но не могла заставить себя это сделать. Какой-то панический страх мешал ей. Гермиона чувствовала себя отвратительно, стоило ей лишь подумать о поездке в Англию. Поняв, что сама не уснет, Гермиона приняла снотворное и очень скоро погрузилась в искусственно вызванный сон.

Вечером она заехала к Кэтрин, которая приготовила для них шикарный ужин и поведала ей отличные новости о Бетти. Та как раз получила роль в новом фильме и была счастлива сообщить об этом матери. Выслушав все новости, Гермиона твердо отклонила попытки той оставить её ночевать и поехала домой.

Синди сидела перед их небольшим телевизором и с восхищением смотрела на экран, чуть ли не открыв рот от усердия.

— Что показывают?

— Шоу Джереми Клавсона, у нас оно идет уже в записи, но вчера со скандалом вышло в прямом эфире в Штатах. Судя по отзывам: там просто бомба взорвалась! Посмотри его, Гермиона, оно про Дракона и его жену.

— Про кого? — лениво спросила Гермиона, подойдя к плите, она поставила чайник. Ей захотелось пить.

— Про Дракона! — с придыханием повторила Синди, не отрывая взгляда от экрана. — Ты только посмотри, какой он красивый!

Гермиона подошла к подруге и бросила взгляд на экран. Там как раз демонстрировали самоуверенного итальянского мачо, весьма похожего на молодого Челентано. Хмыкнув про себя, Гермиона вернулась на кухню, продолжая слушать телевизор.

— И как же вы познакомились, Марк?

— Я случайно увидел Дракона в баре и понял, что встретил идеального Бена для своего фильма.

— Америка — поразительная страна, кого из актеров не спроси, все они познакомились со своими режиссерами в кафе, барах или просто на улице! — в голосе говорившего, Гермиона явственно почувствовала сарказм. — Хоть бы одну звезду выбрали из тех, кто пришел на пробы! — зал дружно рассмеялся. Гермиона тоже улыбнулась и занялась своим чаем, продолжая слушать шоу.

Но в следующих вопросах не было ничего интересного для неё, и она отвлеклась, задумавшись о своем. Но тут Синди нетерпеливо заерзала:

— Сейчас будет, Гермиона, иди, тебе нужно это увидеть.

Гермиона кивнула и нехотя начала к ней подходить, но не успела:

— Панси, почему вы пытались покончить с собой пятого июня 1999 года?

Синди впилась взглядом в экран и тут тот погас. Потом тут же загорелся и началась реклама.

— Что там произошло? — спросила удивленная Гермиона.

— Охранник Дракона разбил аппаратуру сразу после этих слов и вещание прекратилось, а когда возобновилось, то Дракон с женой уже покинул шоу. Так что бомба Джереми хоть и взорвалась, но неудачно, шоу все равно прекратилось, но сегодня все газеты писали об этом.

— Не все! — возразила Гермиона.

— Да, твои любимые газеты об этом точно не напишут, но остальные оторвались по полной программе.

— А кто такой Дракон?

— Это мой любимый актер и он лучший, даже лучше Леонардо! — Синди закатила глаза. Гермиона понимающе усмехнулась, подруга меняла своих взгляды на любимых актеров каждый месяц, постоянно влюбляясь в новых звезд. — Я говорю серьезно, он просто душка, а я так люблю блондинов!

— Разве он блондин? Мне показалось, он темноволосый итальянец, — пожала плечами Гермиона.

— Это был не он, а Марко Герардески, его друг и режиссер фильма. Он действительно итальянец.

— Так что там произошло?

— Оказывается, в прошлом году жена Дракона попыталась покончить с собой, спрыгнув с моста. Представляешь, какой ужас? Версии у всех разные: одна газета пишет, что это из-за измены мужа, другие намекают, что у неё проблемы с психикой. В общем, у кого на что хватает фантазии!

— Бедная женщина! — посочувствовала Гермиона неизвестной.

— Да ладно тебе! Нашла кого жалеть! Я сейчас за ней наблюдала: она настоящая стерва! И ведет себя соответствующе. Да и вообще, я её ненавижу!

— За что? — растерялась Гермиона.

— За то, что его жена и любимая! Это несправедливо, он должен достаться кому-нибудь получше…

— К примеру, тебе? — усмехнувшись, перебила Гермиона.

— Не обязательно мне, — Синди начала остывать. — Но он может выбрать кого-нибудь получше этой…

— Но любит-то он её. И потом я не уверена, что он так хорош, как ты предполагаешь, — и пояснила удивленной подруге. — У хороших мужей жены не пытаются покончить с собой. Этот твой Дракон, наверно, неисправимый бабник! Вот его жена и защищается, как может, став стервой. Представь себя его женой! Ты бы пыталась покончить с собой из-за пустяка? — по ошеломленному лицу Синди она поняла, что это не приходило той в голову. — И кстати, что за идиотское имя — Дракон? У него нет фамилии и нормального имени?

— Нет! — автоматически ответила подруга. — Только псевдоним. Настоящей фамилией он не пользуется. Я её знала, но забыла: что-то французское и очень необычное.

— Почему он ей не пользуется? — Гермиона поставила чашку в мойку.

— Там была какая-то романтичная история: из-за женитьбы без их согласия родители отказались от Дракона, запретив позорить их древнюю фамилию. Хотя и тут не все ясно: у каждой газеты своя история и кто говорит правду непонятно.

— Он просто какая-то загадочная личность — этот твой Дракон! — рассмеялась Гермиона.

— Хочешь, я сейчас поставлю один из его фильмов? — загорелась Синди.

— Не сегодня, я устала и хочу спать! — отказалась Гермиона.

— Тогда в следующий раз! — покорно согласилась подруга. — Зови, если что! — подмигнула она.

Гермиона прошла в спальню и закрыла собой дверь. Раздевшись, она поняла, что снова не уснет без снотворного. И привычно проглотив таблетку, погрузилась в сон.