Bad to the bone (джен)

Кастор никогда бы не подумал, что ему захочется вернуться в «Виверну», и уж точно и в самых потаённых мыслях представить не мог, что ему здесь понравится.

В баре, как и прежде, было ужасно накурено, гулко разносились басовитые голоса, звякали пивные кружки, и в завершение всей этой специфически-дружеской атмосферы ненавязчиво громко играл маггловский рок. У бильярдного стола, как и в прошлый раз, кипели страсти, однако сегодня друзей встретили без тени усмешки, отсалютовали киями, словно последний вечер не закончился пьяной массовой дракой.

Малфой отсалютовал публике двумя пальцами, усмехнулся, чуть высунув кончик языка, в то время как вдумчивые, пристальные глаза цепко осматривали всех собравшихся, в корне противореча нахальному образу гримасника.

Душителя не было. Об этом чуть позже поведал малыш Джо, сощурив маленькие глазки, буквально сверля Малфоя насквозь, будто бы подозревая в чём-то.

— О, это прекрасно, — с наслаждением ухмыльнулся Драко, услышав новость, и протянул Джонатану правую руку.

Джо крепко сжал её в ответ, так что у Малфоя побелели костяшки пальцев.

— В «Виверне» запрещено развязывать драки, Дракон, — медленно проговорил Джонатан, буквально вкручивая взгляд в Малфоя и медленно разрывая того изнутри. — Тебе ли это не знать?

Малфой стиснул зубы, но не изменил выражения лица, упрямо вздёрнул подбородок, серые глаза сверкнули лезвием; заточенный, горящий взгляд словно усиливался с каждым мгновением. Наверное, именно поэтому Джонатан ослабил хватку, выпустив руку Малфоя — терпеть этот взгляд было невозможно.

— Никаких. Драк. Только бои на ринге, — коротко проговорил Джо, нарушив молчание, и взглянул на Кастора, еле заметно кивнув в приветственном жесте.

— Формально говоря, это старина Редман развязал потасовку, — пожал плечами Малфой, вновь возвращая внимание Джонатана к своей персоне. — Я оказался всего лишь жертвой обстоятельств.

Он невинно улыбнулся, ощущая острое наслаждение от своей дерзости.

— Я предупредил, — отрезал Джо, нахмурив кустистые брови, развернулся и направился наверх, судить следующий бой.

Малфой проводил его взглядом и удовлетворённо усмехнулся, взлохматив волосы. Потом он развернулся в сторону барной стойки, изобразив неопределенный жест в воздухе, сделал заказ, послал улыбку краснеющей Бланш и направился в сторону дальнего стола на своё прежнее полюбившееся место.

— Вот козлиный ублюдок, — расхохотался он, когда перед ним оказалась привычный бокал огневиски. — Поджал свой облезлый хвост, вот уж не ожидал!..

— Тебе не плевать? — отозвался Кастор, с извиняющейся улыбкой отказываясь от предложенной Бланш закуски и пинты эля. — Сегодня не пью.

— Э-э-э, месье Гидеон, какого наргла? — нахмурился Малфой, вопросительно изогнув бровь. — Мне что, наслаждаться этим замечательным напитком в одиночку? — Кастор лишь фыркнул, поднимаясь с места. — А ведь это уже называется алкоголизм… Куда ты?

— Я вообще-то на бой записаться хочу, — отозвался Кастор, разведя руки в стороны, и поманил Малфоя за собой, но тот лишь скривился, скрывшись за бокалом. — Ну, тогда пей один, но с достоинством.

— Да пошёл ты! — обиженно парировал Драко, махнув рукой. — Вали… Только если встретишь Никостра… Нистрока… — он пощёлкал пальцами в воздухе, припоминая имя. — Идиотское у него имя, чёрт запомнишь… Короче, увидишь такого патлатого, кучерявого, с лицом, будто у него под носом гиппогриф нагадил, пригласи ко мне, будь добр, — закончил Драко невинно улыбнувшись, будто за секунду до этого не посылал Кастора куда подальше.

— Если повстречаю кого-то, подходящего под это описание, обязательно позову, — гоготнул Кастор, в малфоевской манере отсалютовав двумя пальцами. Драко лишь удовлетворённо хмыкнул, поднял бокал в ответ и залпом выпил остатки огневиски.

На втором этаже Кастор без проблем отыскал малыша Джо, черкнул своё имя напротив единственного свободного противника «Угрюмого Ареса» и получил от бородатого распорядителя ободряющий кивок. Потом он осмотрел собравшихся, зацепившись взглядом за длинного худощавого парня с непослушными, спутанными кудрявыми волосами, которые тот пытался обуздать, напялив оранжевую кепку.

— Привет, — проговорил Кастор, не сумев вспомнить мудрёное имя собеседника.

— Угу, — проговорил тот, со скучающим видом оглядел Кастора, задумчиво почесав воспаленный прыщ на подбородке, коими было усыпано буквально все его лицо. Несмотря на тотальную непривлекательностью и невзрачность, глаза его буквально светились в каком-то особенном выражении из смеси важности и высокомерия. — Чего надо?

— Мал… — начал было Кастор, и осёкся на полуслове, чуть не выдав с головой реальную фамилию Малфоя. — …лость. Малость перебравший Дракон, — нашёлся Марлоу, передёрнув плечами, поскольку собеседник прислушался, сощурил водянистые глазки, — просил тебя спуститься. Дело у него есть.

— А-а-а, — тот пренебрежительно повёл прыщавым подбородком, тем самым прерывая объяснения Кастора и показывая, что понял суть дела; полез рукой во внутренний карман своего мешковатого клетчатого пиджака, порылся и достал самокрутку, — он опять решил стартануть в космос без ракеты. Тебе не надо? — между делом поинтересовался он, окинув удивлённого Кастора секундным взглядом. — Голову сносит покруче любой другой травы.

— Тентакула, что ли? — спросил Кастор, жестом отказавшись от предложенного косяка.

— А ты разбираешься, гляжу! — прыснул тот, облизав самокрутку, чтобы быстро не тлела, и с безмерным удовольствием прикурил.

— Просто предположил, — отозвался Кастор, нахмурившись, когда парень выдохнул ему в лицо струю терпкого, сладковатого дыма, и отступил в сторону, отгоняя его рукой.

Если своего первого противника Кастор знал в лицо и мог делать различные предположения касательно его способностей и возможностей в бою, то мифический Угрюмый Арес так и оставался загадочной личностью. Кастор оглядывал присутствующих, привалившись, как и в прошлый раз к стене неподалеку от ринга, строил догадки, который из этих волшебников его дуэлянт: то ли вон тот невысокий, щетинистый мужик с непропорционально большой головой на крепкой жилистой шее, а может быть и вон тот страдающий одышкой толстяк, неспешно попивающий пиво.

Все предположения оказались неверными. На ринг поднялся невысокий, молодой, сутулый волшебник в очках с массивной оправой. Он коротко кивнул Кастору, сцепив руки с палочкой перед собой. Таких людей частенько дразнят в детстве, ведь природа, казалось, словно насмехалась над ним, поэтому создала таким корявым и невозможным: покатый лоб сильно выдавался вперед, отчего глаза глубоко ввалились в орбиты, непропорционально большой приплюснутый нос и россыпь крупных ярких веснушек, будто того щедро обрызгали коричневой краской.

Кастор невольно оглядывал Ареса, следя за его неуклюжими движениями. Тот неуверенно переступал с ноги на ногу, механически вытирал вспотевшие ладони о штаны и извиняюще подергивал уголками губ в каком-то смущенном подобии улыбки. Кастор не дал бы ему больше тридцати лет, а лоб уже изрезали мелкие морщины.

Однако в бою Угрюмый Арес показал достаточно обширные знания и умения по части боевой и защитной магии. Хотя движения палочкой были неловкими и скованными, он прекрасно владел теорией, но вот на практике неказистое тело его подводило.

В этот раз невербальные давались Кастору гораздо легче. За эти полторы недели он освоил много новых заклинаний, расширил свой магический резерв. Ему удавалось поддерживать щит и параллельно защищаться — ещё в прошлом месяце он бы и подумать не мог, что такие трудные манипуляции будут ему под силу. Если Кастор в чем-то и был слабее своего противника, то его уверенные, выверенные и годами отточенные на фехтовании движения сами за себя говорили, что этот парень знающий и целеустремлённый боец.

Они были словно две противоположности: молодой и ловкий, пышущий жаром и уверенностью, но всё же недостаточно подкованный по части теории — ведь многие области боевой магии были неизведанными и недоступными для пятнадцатилетнего подростка. Другой хоть и казался внешне старше, но был человеком замкнутым, со скованными движениями (периодически выпады не срабатывали — из-за волнения Арес путался в рунических формулах, вырисовывая палочкой не тот символ) и неуверенностью из-за каких-то травм или переживаний, но однозначно владеющий бесценными, разносторонними знаниями по части магических манипуляций и заклятий. Щит Ареса ничем не уступал малфоевскому, вот только последний пользовался артефактом, а первый вряд ли мог позволить себе подробную роскошь, ведь был одет в очень простую, местами выцветшую и неопрятную одежду.

Сказать, что Кастору было трудно — значит не сказать ничего. Даже несмотря на то, что некоторые заклинания удавались Аресу не с первого раза, они точно достигали своей цели и разрушали щит Кастора, словно какой-то невиданный вирус. Марлоу активно пользовался разнообразными простыми обманками, чтобы сбить противника с толку — наколдовал дождь, заставив Ареса ойкнуть и на секунду потерять концентрацию на своей непробиваемой броне, а следом послал подножку, и неуклюжий противник повалился на пол. Но это было самым большим достижением за всё время боя. Арес сразу же восстанавливал защиту, атаковал Кастора каким-то неизвестным заклятьем, и тому оставалось лишь уворачиваться, демонстрируя невероятную ловкость и натренированность.

Под конец боя, напоминающего Кастору самую изнурительную и упорную тренировку на выносливость (он так не утомлялся даже на пятичасовой подготовке к квиддичному матчу, которую устроил в прошлом месяце Арчи), он не мог уже сконцентрироваться ни на одном годном заклятье, кроме экспеллиармуса и остолбеней, коими он настырно пытался пробить защиту Ареса. В узких, желтовато-серых глазах противника читалось уважение. Он восхищался упорством юного бойца, который несмотря на усталость продолжал сопротивляться, хотя некоторые собравшиеся вокруг уже давно начали улюлюкать, прекрасно понимая, что Кастор скоро выдохнется и не сможет увернуться и отразить заклятье.

Когда этот бесконечный бой закончился предсказуемым поражением Кастора, многие зрители расщедрились на аплодисменты и ободрительные возгласы. Даже Арес аплодировал упорству Кастора, неуклюже зажимая в кулаке свою палочку.

После традиционных слов и поздравлений малыша Джо Кастор пожал протянутую Аресом руку, кивнул, благодаря за бой, и отошел к стене. Он оперся на неё кулаком, прижался головой, закрыл глаза и попытался выровнять дыхание, поскольку воздух вырывался из лёгких судорожными порциями.

— Ты здорово сражался! — торопливо проговорили за его спиной.

Кастор обернулся, встретив неуверенную, но добродушную улыбку на неказистом лице Ареса.

— О, я Отис Бекер, — он протянул свою руку, а Кастор недоуменно протянул свою. Отис несильно сжал её и затряс. — А ты?

Кастор изумленно почесал затылок, чуть нахмурив брови, он никак не ожидал, что Угрюмый Арес вот так запросто выложит ему своё имя и фамилию (почему-то он не сомневался, что Отис назвал правдивое имя), да и вообще окажется на удивление общительным и не по возрасту восторженным человеком.

— Ах да, прости мою настырность, — Отис рассмеялся и хлопнул себя ладонью по лбу, отчего очки перекосились на бок. — Всё никак не возьму в толк, что вам, чистокровным, опасно раскрывать свои фамилии.

Кастор только и успел отрицательно покачать головой, но Отис вновь перебил его:

— Да ладно, это же очевидно, что ты чистокровный волшебник, как бы ты этого ни скрывал, — он неуверенно улыбнулся поправив очки. — Я, вообще-то, достаточно тихий и неприметный, мне тяжело заводить новые знакомства. Люди обычно сторонятся меня, хотя я не виноват в том, что родился таким… — Отис на секунду задумался, подбирая, как показалось Кастору, менее обидно определение, — дурным. Сейчас, конечно, гораздо проще, взрослые люди легко скрывают своё отвращение, но вот в детстве… Некоторые дети порой очень жестоки. Но я всё равно рад, что всё получилось так, ведь время, проведённое в Хогвартсе, самое счастливое для меня. Я учился на Равенкло, а ты?..

Он говорил очень торопливо и сумбурно, словно боялся, что Кастор не станет его слушать, отмахнётся и уйдет, поэтому сильно шепелявил и проглатывал некоторые буквы, а иногда и целые слова. Он выглядел невероятно добрым и доверчивым, самым настоящим мальчишкой в теле молодого мужчины. За стёклами очков блестели узкие, вытянутые живые глаза с двойными веками. Они были добродушно-умными и скрашивали это неуклюжее лицо.

Кастор замялся лишь на мгновение, но всё же проговорил:

— Я учусь на Слизерине.

— Да, — кивнул Отис, облегчённо улыбнувшись, словно до последнего не был уверен, что Кастор будет с ним говорить, — я так и подумал. Ты мне сразу показался хорошим человеком. Ты так здорово придумал с этим дождем, — он поднял пальцы вверх и изобразил падающие капли, — я бы никогда не додумался… Ты прости, если я кажусь навязчивым, — Отис резко переключился на другую тему, как-то виновато нахмурив брови. — Я сам себе удивляюсь, честное слово. Я видел тебя в прошлый раз с Драконом, ты действительно здорово сражаешься, а когда сегодня ты вышел бороться против меня, я понял, что это знак судьбы. Поэтому-то и подошел познакомиться… Ну, вообще, я пойму, если ты не захочешь со мной общаться, просто я не мог поступить по-другому.

Он вёл себя очень просто, даже ни как подросток, а как младший школьник, не искушенный в опыте социальной коммуникации, впервые предлагая дружбу.

— Гидеон, — протянул руку Кастор, решившись представиться своим маггловским псевдонимом. — Я буду очень благодарен, если ты дашь мне пару наглядных уроков. У тебя невероятной мощный щит.

— Да, — улыбнулся Отис и вновь потряс протянутую руку, — конечно!

Они спустились на первый этаж, сели за дальний свободный стол в противоположном углу от укромного места Малфоя, который к безграничному удивлению Кастора вновь куда-то подевался. Отис удобно устроился на стуле, по-мальчишески засунул под него ноги, положил на стол палочку, достал из кармана какой-то листок и ручку, и стал рисовать рунические символы, попутно объясняя их значение. Кастор внимательно слушал, записывая в малфоевский дневник некоторые формулы, поскольку сомневался, что сможет всё запомнить.

Отис словно попал в свою стихию. Он объяснял всё четко и доступно, говорил уверенно, не глотая буквы, лишь периодически шепелявил. Иногда он прерывался от объяснений и рассказывал о себе, о роботе менеджером в маггловском офисе, о том, как параллельно учился в Хогвартсе и сдавал тестирования в маггловской школе, чтобы продолжать в ней обучение, а потом поступить в колледж. Ему оказалось всего лишь двадцать четыре года, и, как показалось Кастору, Отис был ужасно одинок, ведь кроме старой бабушки он не упомянул ни одного родственника или друга. И, несмотря на многие неудачи, издевательства сверстников и тотальную закрытость, Отис умудрился не потерять оптимизм и остаться человеком. Он казался Кастору невозможной личностью, совмещающей в себе непринуждённость и скованность, открытость и замкнутость, невероятный живой ум и детскую наивность во многих вопросах.

Около одиннадцати часов Отис стал собираться домой, пожал Кастору руку и обещал продолжить объяснения в следующий раз. Кастор некоторое время перечитывал записи, оказывается, Отису удалось модернизировать щитовые чары, а точнее говоря, создать нечто новое — трудное заклинание с вливанием силы и магией крови. И почему этот непризнанный гений пожелал оставаться в тени — было для Кастора невероятной загадкой, ведь мир волшебников, как признался Отис Бекер, для него был ничем иным, как хобби.