Пустой азарт. Часть 1 (джен)

С момента начала битвы прошел примерно час. Никто и не заметил, как ясное утреннее небо заволокло темнейшими тучами. Однако поле боя освещали огненные взрывы и ослепительная магия культистов. Повсюду танцевал дикий ветер. Горячий сухой воздух резко сменялся более холодным и влажным.

Картина, образовавшаяся в равнине Исхода, поражала рассудок: результат проявления сил Марека Дракул и его дракона.

Битва в небесах сильно затянулась. Наездники на грифонах умело сдерживали главнокомандующего войсками Севера. Но разница в силах была очевидна. На стороне Марека была стихийная мощь и дракон…

Авангард Севера разбил авангард Культа без значительных потерь и добрался до второй линии вражеских подразделений, которая была гораздо более организованна. Это были рыцари Светлой Длани, королевские силы, ополчения горнийской знати и войска соседних королевств, дружественных культу. В их рядах было множество воинов, достойных уважения. Они встали линией у границ земли, разрозненной ограми, и уверенно держали свои позиции, сражаясь на ровной почве, где могли удерживать свой строй, в отличие от северян.

У культистов была одна существенная проблема — огры. И эту проблему они решили весьма незаурядным образом. Ряды расступились, открывая монстрам путь в свои тылы. Те, недолго думая, ринулись вперед, так как это и было их главной задачей.

Стиг предположил, что они решили не терять понапрасну своих людей в битве с великанами, против которых нужно биться рассредоточенным строем, тем самым упростив атаку людским вражеским силам. Однако это не меняло того факта, что они открыли путь к силам поддержки, что, вероятно, приведет к куда большим потерям.

Стиг сражался вблизи отряда Вильяма. Их строй был менее организован, отчего они несли больше потерь, нежели враг. Хоть их нагоняли основные силы северян, ясно было одно — на этом этапе битвы их потери гораздо существеннее. Огры оказали им медвежью услугу, разворотив поле битвы.

Больше всех в этой ситуации преуспели норманны. С криками «За Валхейм! За Ньярла!» они набрасывались на копья и мечи противников, словно в объятия любимой женщины. С большими потерями вырывая у противников достаточный кусок ровной земли, они выстраивали стену из щитов и продавливали ряды врагов, ожидая основные силы. Им помогали берсерки, которые рассредоточились по линии наступления соратников и, оказалось, только сейчас приняли звериное обличье. Со своей позиции Стиг не видел, что они творили на поле боя, но полные ужаса крики, богатые кровью и фекалиями запахи, доносившиеся с их стороны, говорили сами за себя.

Наемник чувствовал что-то вроде обиды за то, что Убба не позволил ему сражаться в их рядах. Он сказал, что присутствие Стига будет излишне нервировать зверей.

Восприятие Стига слабо улавливало легионеров, так как они наступали с противоположной стороны авангарда, но он ощущал, что их потери были незначительными. Их строй каким-то образом умело адаптировался при пересечении разверзнутой земли.

Битва кавалерий все еще продолжалась. Ни одна из сторон не смогла порваться сквозь череду конных маневров. Варги ужасали своей организованностью и стремительностью — они рвали вражеские единицы в клочья, но вскоре оказались негодными для затяжных боев, чем и воспользовалась вражеская конница.

Сам же Стиг вместе с Вильямом в краткой передышке отсиживался в земляном укрытии. Он оценивал свои боевые возможности при текущих повреждениях тела.

Наемник был раздосадован тем, что получил серьезный урон в самом начале битвы. Он потратил большую часть запасов маны на восстановление способностей дышать и двигаться, однако не закончил излечение всех внутренних повреждений. Требовалось много времени, энергии и внимания — недопустимая роскошь при текущей битве.

Пришлось сражаться, соблюдая минимальный расход маны, а это значило не нарываться пока на паладинов. Непосильная задача для человека с подавляемым чувством самосохранения…

Его текущий соратник, Вильям, сам по себе был довольно могучим воином. Судя по его многочисленным шрамам, он прошел через суровые тренировки и битвы — это выработало в нем невероятную крепость и силу тела. Мечи и стрелы отскакивали от его кожи, а доспехи и щиты ломались от его ударов. Орудуя двуручным молотом, как пушинкой, здоровяк уже снес немало голов. Удивительно, но его магия работала непрерывно в пассивном состоянии. Вильям при довольно неразвитой душе неосознанно создавал формулы усиления с оптимальным потреблением маны.

Были ли это пассивные магические формулы? Или же это магические формулы, создающиеся пассивно? И есть ли между этими понятиями разница? Стигу не доставало знаний, чтобы ответить на эти вопросы. Но одно он знал точно — попробовать испытать на прочность шкуру Вильяма будет интересно.

Командир из Вильяма был довольно посредственный. Его воины разбежались и ныкались по норам так же, как и он сейчас. Но здоровяк делал вид, что все так и должно быть.

— Знаешь, в командовании крайне важно знать, когда нужно давать себе и своим людям передышку, — с невозмутимым видом произнес он.

— Пока вы отдыхаете, основные войска заберут всю вашу славу, — сказал Стиг, наблюдая, как мимо них проходят войны в доспехах цвета их родовых гербов. Среди них были рыцари Ордена Красного Дракона с пылающими мечами.

— Это и к тебе относится… — пробурчал здоровяк.

— Я лично не вижу смысла врываться в их строй и тратить силы на всякую мелочёвку. Мне нужна добыча покрупнее.

— Бездарная отмазка. Сейчас Красные прорвут строй, тогда и выступлю. — Вильям засунул пальцы в рот, набрал в грудь побольше воздуха и громко свистнул. В ответ послышалось пару десятков свистов. — Ну, по крайней мере, выжило гораздо больше, чем я запомнил. Надеюсь, другим капитанам повезло больше.

— Какой у тебя счет? — поинтересовался Стиг.

— Двадцать шесть или двадцать семь. А у тебя?

— Девятнадцать…

— Ха, не дорос ты с батькой тягаться!

— Зато я убил паладина с грифоном — это за десять считается.

— А может, даже и за все сто, — хмыкнул Вильям.

Рыцари прорвали строй в своеобразной манере — одного из них смертельно ранили, и тот успел активировать самоубийственную формулу. Раздался взрыв, не пощадивший ни своих, ни чужих.

— Ну, все, пора! За серебро и славу! — прокричал Вильям и бросился в атаку. Выжившие наемники Бешенных Быков последовали его примеру.

На поле кипел бой, который потерял всякий порядок. Строи северян и культистов разбились и превратились в едва разборчивое месиво из перегрызающих друг другу глотки воинов. Бойцы, обладающие магией, с обоих сторон наконец-то схлестнулись. В основном то были рыцари из благородных сословий, которые могли себе позволить обучение у магов и зачарованную экипировку.

Обычно статус и обеспеченность рыцарей позволяли им биться в рядах конницы, но лошади являлись довольно тонкими натурами, не переносящими проявления магии от своего всадника. Привыкание скакуна к силе мага-всадника требовало долгих совместных лет путешествий и битв. Немногие могли позволить себе такую роскошь. Да и в зачастую лошади ограничивали возможности магов-воинов, ибо некоторые могли двигаться быстрее оных. Поэтому многим рыцарям-магам приходилось биться в рядах пехоты.

Рыцари Красного Дракона традиционно владели магией Огня. Они могли воспламеняться, метать огненные снаряды, создавать взрывы — все то, что делала Рыжая, но в более контролируемой и компактной версии. Их экипировка могла посоревноваться в вычурности с экипировкой рыцарей Светлой Длани. Красные непрерывно тлеющие или горящие плащи и добела раскалённые доспехи и оружие. У некоторых из прорезей шлема вырывался огонь. Их сопровождали оруженосцы, которые могли раскаливать свое оружие и немного усиливать физические способности. Они также несли пылающие знамена с изображением дракона, расправившего крылья и выдыхающего пламя.

Остальные воины-маги в большинстве своем использовали комбинации магических формул усиления тела и экипировки, так как они были наиболее подходящими для ближнего боя. Культисты к этому еще и добавляли привычку ослеплять врагов яркими вспышками. Но в пределах видимости были бойцы, использовавшие более примечательную магию. Стиг различал их по знаменам родов Севера, значение которых на всякий случай запомнил ранее.

Воины рода Витасен на высокой скорости кружили по полю боя и сносили головы зазевавшимся культистам. Трусливая тактика, но очень эффективная для их текущих способностей. Будь у них более совершенное восприятие времени, то они могли бы устроить настоящую мясорубку среди врагов. Стигу показалось странным, что они сражаются здесь, а не пытаются прорваться в тылы с флангов вместе с конницей.

Воины рода Крусте, умелые мечники, способные удлинять свои конечности, заставали своих противников врасплох скоростью, с которой они изменяли размеры своих конечностей, и неестественной гибкостью. Они создавали незаурядный стиль боя, направленный на обход защиты противников и атаку с неожиданных дистанций и направлений.

Воины рода Арму, с головы до ног обмотанные зачарованной экипировкой собственного изготовления, не боялись в одиночку врываться в крупные вражеские скопления. Их доспехи содержали в себе комплекс чар усиления, укрепления и подвижности, подпитка которых требовала от рыцаря минимальных навыков контроля маны.

Воины рода Уманко, способные манипулировать влагой и изменять ее агрегатное состояние, чувствовали себя неуютно. Они использовали свои способности в основном чтобы окатывать противника разогнанными на высокой скорости водяными брызгами, которые обладали сильной пробивной способностью. Но для своих навыков Уманко выбрали не самое удачное поле битвы — проявление сил Марека и его воинов испаряло влагу в воздухе. Им приходилось носить собой небольшие бурдюки, вода в которых очень быстро заканчивалась.

Стигу очень хотелось напасть на них, несмотря на тот факт, что в данный момент они сражались на одной стороне. Его останавливало лишь то, что со стороны противников было достаточно не менее примечательных воинов. Наемник направился в сторону одного из них.

Рыцарь, на нагруднике которого красовался герб горнийского рода Танасе, создавал взмахами своего меча острые сечения сжатого воздуха, которые разрубали воинов вместе с доспехами.

Стиг бежал быстро, но не использовал усиления. На пути было несколько воинов, которых было сложно обогнуть. Наемник постарался прорубиться через них, используя минимум движений, чем и привлек внимание воина Танасе.

Рыцарь сразу смекнул, что Стиг серьезный противник, а потому начал посылать в его сторону непрерывную комбинацию сечений.

Атаки были достаточно быстрыми для обычного человека, но Стиг успевал просчитывать их траекторию еще на моменте движения меча противника. Ловко изворачиваясь, он с легкостью сократил дистанцию с рыцарем.

Но в бой вмешался еще один противник.

Возникшее справа длинное острие меча, сопровождаемое неприятным лязгом, попыталось пронзить наемника в живот. Стиг резко остановился, и отразил атаку меча, и попытался рассмотреть его хозяина. Клинок, извиваясь, тянулся на несколько метров от рукояти меча, который держал высокий рыцарь. Поверх его доспехов была гербовая накидка ютского рода Мареш.

Два разных дистанционных мечника сразу в одном месте — редкое зрелище.

Скорость движения клинка была недостаточно быстрой, и потому наемник успевал реагировать на него без активных магических усилений тела. Отбиваясь, Стиг почувствовал, что вес вражеского меча довольно большой, значит, это не было пространственной магией. Догадка подтверждалась тем, что, извиваясь, лезвие касалось земли. Видимо, для того, чтобы создать дополнительную точку опоры для рыцаря Макеш, который не мог удержать удлиняющийся меч на весу. Это скорее было комбинацией магии Манипуляции и Созидания — металл генерировался из маны и изгибался, повинуясь воле мага. Применять подобные навыки в бою очень странное решение. Маги с такими талантами достигают гораздо больше успехов в кузнечном ремесле, чем в сражении, где легко можно умереть.

Подумав, Стиг решил оставить пока воина Танасе. От его атак легко уклоняться, но второй противник мог создать больше проблем. Наемник направился в сторону воина Макеш. Тот внезапно рассек усиленной ладонью клинок своего меча у основания, но оттуда вскоре вырос новый и устремился навстречу к врагу.

Атаки сечениями сжатого воздуха не прекращались, но Стиг успевал периферийным зрением отслеживать их траекторию, благодаря чему увернуться не составляло труда.

Наемник ловко проскочил через удлинившийся меч и приблизился к противнику. Тот снова повторил прием с разломом клинка и встретил Стига новым выпадом.

Видимо, чем больше сгенерированного металла, тем сложнее им управлять. Поэтому воин ломает меч.

Стиг парировал выпад, но клинок, изогнувшись, обвил клинок меча Стига, постепенно подбираясь к ведущей левой руки.

Вместо того чтобы попытаться вырвать меч из хватки, Стиг отпустил рукоять и, ускорившись магией, в миг настиг рыцаря. Тот не успевал разломить меч, а значит, был открыт для атаки. Усилив мышцы голеней, бедер, корпуса, плеч и правой руки, наемник ударил прямо в середину нагрудника рыцаря, там, где находилось солнечное сплетение.

Удар помял броню и откинул врага на несколько метров. Грудная клетка рыцаря определенно была пробита. Но и Стиг понес урон — в последний момент из нагрудника выросло острие меча, на которое напоролся его кулак.

Стиг был удивлен, отчего упустил из внимания очередную атаку рыцаря Танасе. Он не успевал уклониться. Пришлось воспользоваться более затратными формулами усиления.

Сечение сжатого воздуха вспороло кожаный нагрудник Стига и разрезало перевязь с метательными кинжалами, физический урон был несущественным. Тело наемника откинуло на пару метров.

Стиг приземлился, остановил кровь и восстановил подвижность руки. Далее он подобрался к выпущенному мечу и вынул его из хватки изогнутого клинка, что стоило ему очередной пропущенной вражеской атаки.

Наемник не собирался вот так просто бросать этот меч здесь. Обычно Стиг старался не привязываться к вещам, путешествуя налегке. Он с легкостью расставался с оружием, экипировкой деньгами, потому как всегда мог обходиться и без них. Но этот меч идеально ему подходил — удобная рукоять, вес, баланс, длина клинка. Стиг и не заметил, как привык ощущать его в своей руке. Оружие выковали из податливой чарам стали. На эту покупку ушла большая часть награды за последнее дело.

Стиг испытывал внутренние противоречия по поводу внезапно возникшей симпатии к этому куску холодной стали. Совершенство нового меча облегчало использование боевых способностей и одновременно сковывало их. Боевое искусство Безымянного Братства было универсальным и не привязывало к определенному оружию и внешним условиям. Его суть заключалась в поиске максимально эффективного способа устранить угрозу, учитывая свои силы, силы противника и окружающую обстановку. Но фехтование Стигу всегда казалось предпочтительней. Новый меч усилил эти ощущения, и теперь было сложнее отказаться от него в тот момент, когда эффективнее было бы использовать другое оружие или стиль боя. Такие колебания в бою — недопустимая роскошь. Внутренний перфекционист, воспитанный Братством, требовавший отсутствия привязанностей, вопил о деградации его боевых способностей. Но, видимо, Стиг привык его игнорировать, так как уже давно нарушает оптимальные принципы ведения боя из-за жажды острых ощущений.

Снова почувствовав вес меча в своей руке, Стиг побежал навстречу воину Танасе, уклоняясь от его атак. Сблизившись, они стали обмениваться быстрыми выпадами.

Вражеский мечник был умелым и демонстрировал высокий уровень фехтования. Его стиль делал упор на сильные рубящие атаки в комбинации с компактной работой ног. Очевидно, что в основе лежали восточные техники меча, которые опирались на принципы нанесения одного фатального удара с максимумом силы и минимумом лишних движений. Такие стили не рассчитаны на затяжной бой с одним противником и были довольно предсказуемы.

Поначалу Стиг только защищался и отступал. Чтобы хоть как-то отбивать атаки противника, ему пришлось взять меч в две руки. Было очень трудно парировать мощные рубящие удары, настигавшие его одним за другим. Воин Танасе не оставлял пространства для контратаки, и вдобавок его движения были усилены магией.

Атаки сечением сжатого воздуха прекратились — видимо, для них требовалась большая концентрация, чем та, которую можно позволить себе в ближнем бою.

Движения Танасе были просты — максимально просты. Стиг мог просчитать наперед десять его движений, но не успевал атаковать в ответ, так как это требовало большей скорости, а значит, больших затрат маны. Но наемник чувствовал, что сможет обойтись с текущими силами.

Атаки рыцаря казались однообразными комбинациями, однако на деле он внимательно следил за каждым движением противника и в соответствии с этим выбирал оптимальную траекторию для следующего удара, чем наемник и воспользовался.

В течение пары минут сражения Стиг разыгрывал из себя уставшего бойца, который еле-еле защищался, провоцируя противника на более неосторожные атаки. Он заставил врага поверить в свое превосходство, притупив бдительность, а сам выждал удачный момент для контратаки. И вот в один момент Танасе, пытаясь рубящим наискось снизу вверх выбить меч из кажущейся слабой хватки вражеской руки, вложил в удар слишком много сил, что привело к небольшой потере равновесия.

Наемник, предугадав такое развитие событий, избежал атаки, изогнув спину назад. Далее, пользуясь краткой потерей равновесия рыцаря, шагнул в образовавшуюся в этот момент слепую зону сбоку и рубанул мечом в незащищенную латами область колена правой ноги, подрезав связки.

Следующим шагом был бы методичный подрез связок других конечностей, так как они были наименее защищены латами, но Стиг почувствовал мощное движение позади. Пришлось спешно отпрыгнуть в сторону.

На то место, где его тело было мгновением ранее, возле Танасе, обрушилась гигантская полупрозрачная когтистая лапа, едва задевая рыцаря. Ее хозяин находился поодаль, на расстоянии пяти метров.

Это был низкорослый рыцарь, носящий герб неизвестного Стигу рода. Магия создавала вокруг его тела оболочку, состоящую из твердой субстанции, по форме напоминающей верхнюю часть туловища обезьяны. Движения лап повторяли движения рук коротышки.

Стиг хотел было метнуть в него взрывной кинжал, однако не нашел перевязь на своей груди.

Ах, точно! Он потерял ее, когда принял атаку Танасе на свою грудь!

Пробиться внутрь обезьяны непросто. Надо было прощупать ее прочность, но сначала стоило избавиться от Танасе. Тот, укрепив магией подрезанное колено, уже прочно стоял на своих ногах, готовясь к привычными для наемника атакам сечениями сжатого воздуха.

Стиг распределил усиления по своему телу так, чтобы расход маны на них был соразмерен ее естественному восполнению. Это сделало его слегка быстрее и сильнее.

— О, Владыка Света, молю исцелить раба твоего, чтобы мог он и дальше нести волю твою! — услышал Стиг слова, которые издавались прямо в том месте, где он поверг воина Макеш.

Наемник направил взгляд в сторону источника звука и увидел паладина Длани, склонившегося над павшим воином.

Это, похоже, станет проблемой…

Стиг бросился в ту сторону, но ему преградил путь еще один рыцарь Длани, вооруженный ослепительно сияющим копьем и магией, усиливающей его физические способности.

Наемник был несколько озадачен ситуацией. Справа его настигали атаки сечениями сжатого воздуха воина Танасе, слева — силуэт гигантской обезьяны, спереди — рыцарь-копейщик, а в отдалении — паладин и приходивший в себя воин Макеш.

Положение требовало более серьезной отдачи. Стиг решил использовать более затратные формулы усиления. Он рванул в сторону копейщика, но тот встретил его колющим в грудь. Наемник отклонился влево и нацелился острием своего меча в корпус противника. Однако воин очень быстро вернул свое копье на изготовку, и в Стига полетела очередная колющая атака.

Наемнику пришлось разорвать дистанцию. Сзади ему вдогонку устремилась когтистая лапа обезьяны. Отпрыгивая, Стиг напоролся на сечения воздуха, от которых он защитился, снова укрепив туловище. Его кожаный нагрудный доспех и кольчуга под ним уже походили на обмотки.

Навязчивое копье снова летело в его сторону, но было отбито рубящим ударом меча по древку. Стиг надеялся отсечь наконечник, но оружие противника было сильно укреплено.

Пока наемник привыкал к объединённым атакам культистов, паладин начал прикрикивать длинную молитву. В тоже время его душа наполнялась странной энергией, чужеродной местному природному фону, — так и работала таинственная молитвенная магия культистов! Мана была структурированной, то есть, сформированной магической формулой. Она, взаимодействуя с личной энергией паладина, извергла из себя четыре канала маны, которые устремились к рыцарям.

— …примите силу Владыки и восславьте имя его! — закончил молитву паладин.

— Славься Свет! — хором выкрикнули Танасе, Макеш, копейщик и рыцарь-обезьяна. Энергия вошла в них, распространяясь по телу и душе.

Стиг и так был озадачен атаками, но теперь они стали еще сильнее. Силуэт обезьяны увеличился в размерах, атаки сечениями воздуха от Танасе стали более интенсивными, а копейщик теперь двигался еще быстрее. Воин Мокеш пока приходил в себя рядом с паладином, который был занят поддержанием магической сети для соратников.

Опасность… Страх… Жизнь…

Незачем экономить энергию. Сейчас требуются все его силы.