Слуга двух господ (гет)

— Драко!

— Я в порядке.

— Все закончилось?

— Похоже.

— Гарри?..

— Не знаю. Последнее, что помню, как он подставился под Аваду Томми, которая летела в нас.

— То есть…

— Не знаю. Я очнулся всего на несколько минут раньше тебя. Но Авада, пущенная в Поттера, еще ни разу не заканчивалась для старины Волди ничем хорошим.

— Нарцисса?

Драко неопределенно пожал плечами.

— Где мы?

— Судя по потолку, в Мунго.

Гермиона посмотрела на потолок с недоумением. Потолок как потолок, было совершенно непонятно, как по нему можно определить место. Затем ее мысли вернулись к произошедшему накануне.

Они еще не были готовы. Драко едва успел отправить послание Ордену. Полубезумный Волдеморт аппарировал в мэнор, вызвал их обоих и потребовал зелье немедленно. Кто-то был послан за подопытным в Мунго, но на нервах Гермиона даже не отследила, кто это был.

Следующее четкое воспоминание — Драко дает зелье больному, она произносит заклинания, и тот успокаивается. Драко протягивает кубок с зельем Лорду, тот принюхивается и… просит ее сделать глоток. Она приближается к кубку и протягивает руку, но руку перехватывает муж и вызывается выпить сам, на ходу придумывая несуществующую беременность и упирая на последствия для здоровья наследника. Гермиона не успевает перепугаться за Драко, когда Волдеморт отвергает его кандидатуру и манит к себе Нарциссу, та послушно подходит и делает глоток из кубка. Целых пять минут они все, не отрываясь, следят за состоянием леди Малфой, которая делается еще более инертной, чем в последние дни, за это время самому Волдеморту становится хуже, и он одним глотком опорожняет кубок. Состав, способный успокоить дромарога, не действует на Лорда мгновенно, Гермиона пристально наблюдает за ним и бросает заклятие разрывания связи, как только он заваливается на бок. У Нарциссы начинаются судороги, они с Драко бросаются к ней. Лежащий напротив тяжело дышащий Волдеморт поднимает палочку, его губы шевелятся, проговаривая два слова... Все это она видит словно в замедленной съемке. В другом конце зала материализуется Гарри и, мгновенно проанализировав происходящее, аппарирует на линию заклятия.

— Как ты думаешь, после того как… мы выпали из реальности, они смогли закончить ритуал?

— Тот Уизли вроде неплохой артефактор, задачу, думаю, понял.

— Мистер и миссис Малфой, — толстушка среднего возраста в лимонной мантии вошла в дверь палаты, — вы очнулись.

— Похоже на то, — пробормотал Драко, а Гермиона на него шикнула.

Проведя над каждым несколько раз палочкой, медиведьма удовлетворенно хмыкнула.

— Завтра вас можно будет отправить домой.

— Как остальные? Кто?..

— Все завтра. Сегодня отдыхайте. У вас обоих сильное магическое истощение.

Толстушка выплыла из палаты, очевидно, уверенная, что сделала это грациозно.

— Грейнджер?

— Что?

— Ты в порядке?

— Мы не знаем, смогли ли убить Волдеморта, не знаем, жива ли твоя мама и мой лучший друг, а ты спрашиваешь, в порядке ли я?

Они посмотрели друг на друга и нервно захихикали. Напряжение немного отпустило. Драко привлек к себе жену, она положила голову ему на грудь, оба замолчали, думая каждый о своем. Они провели в тишине час или около того, прежде чем Малфой снова нарушил молчание.

— Гермиона?

— Да?

— Я… я рад, что с тобой все хорошо.

— Я тоже рада, что ты цел, — она удивленно посмотрела на Драко. Зачем говорить очевидные вещи?

Палата опять погрузилась в тишину, Гермиона напряженно размышляла, сказать ли ему, что она… Нет, не нужно. Зачем Драко нести этот крест? Он много сделал для нее, пусть живет в неведении и не тяготится ее чувствами. Ей бы не хотелось, чтоб из-за того, что ее чувства… претерпели некоторые изменения, изменилось его отношение к ней, чтоб он начал ее избегать. Но, если задуматься, они не знают, каков теперь мир по другую сторону палаты. С одной стороны, уничтожь Волдеморт Орден, их кинули бы в застенки Малфой-мэнора или другого поместья, если бы вообще оставили в живых лишнюю минуту, но с другой стороны, неизвестно, сколько им осталось, если старина Волди (она улыбнулась тому, как прижилось прозвище, данное мужем ужасному колдуну) выжил.

И она решилась.

— Малфой... Драко... я…

Дверь палаты отворилась. В проеме показалась лохматая голова Поттера.

— Гарри! — Гермиона бросилась на шею другу и замерла, в уголках ее глаз собрались слезы и неровными дорожками потекли по щекам.

— Ты жив, жив! — повторяла она.

Малфой встал с кровати, подошел к Поттеру и, превозмогая неприязнь, пожал руку. Гермиона отметила, что Драко едва держится на ногах.

— Рассказывай, что случилось! — обратилась она к другу.

Поттер уселся совсем близко к ней и взял за руку. Гермионе стало не по себе, она растерянно посмотрела на Малфоя и переместилась на его кровать. Тот бросил на нее удивленный взгляд, сильно прижал к себе и, уложив подбородок ей на плечо, замер.

— Что вам известно? — спросил Гарри обоих.

— Ничего, — охотно ответила Гермиона, которой внезапно стало очень комфортно, — после того как ты возник между нами и лучом Авады, ничего. Мы пришли в сознание здесь несколько часов назад.

— Да, у всех присутствовавших тогда в зале сильное магическое истощение. Видимо, гад вытащил все, до чего дотянулся.

— У всех?

Поттер замешкался и не ответил на вопрос.

— В общем-то... ничего нового не произошло, Авада отразилась от меня и отрикошетила в… отрикошетила.

— В этот момент появились наши. Ваше зелье начало действовать, я занялся телом, Билл сделал все так, как вы ему написали, и поймал душу в кольцо. Думаю, они с Невиллом уже уничтожили это. Когда тело… умерло, оно вернулось к своей первоначальной форме, это был Гойл, Грегори Гойл. Хрен знает, зачем ему понадобилось воскрешать монстра.

Судя по лицу, у Драко были соображения на этот счет.

— Как-то так, — закончил рассказ Гарри, — Упивающиеся забаррикадировались в Лестрейндж-холле, осталось выкурить их оттуда — и войне конец. Теперь, когда победители очевидны, Министерство вступило в игру.

— То есть, — Гермиона говорила осторожно, еще сильнее прижимаясь к Драко, — никто не пострадал?

— Почти, — Гарри избегал смотреть в глаза собеседникам, — мне пора. Я случайно услышал, в какой вы палате. Если меня не найдут на месте…

— В кого отрикошетила Авада? — резко спросил Малфой.

— В твою маму, в Нарциссу, точнее, в ее тело. Не знаю, была ли она в тот момент еще жива. Мне жаль, Малфой. Честно жаль, извини, — Гарри поспешно двинулся к выходу. Он услышал глухие рыдания и боковым зрением увидел, как Гермиона прижала голову Драко к своей груди. Его не поразило то, что подруга так прониклась чужим горем, его поразило то, что Малфой позволял кому-то видеть свои настоящие эмоции. Кажется, именно в этот момент он перестал питать глупые иллюзии.