Come, My Heart (гет)

В жизни Рейгара было довольно неловких моментов. Например, когда Тайвин Ланнистер в первый раз предложил брак между ним и леди Серсеей, и Эйрис сразу же отказался, заявив, что обе стороны были еще слишком молоды для таких разговоров. Или же второй раз, когда лорд Тайвин попытался убедить Эйриса разглядеть всю гениальность такого брака. Леди Серсея стала старше. Она была богата, красива и уже расцвела, она была готова к свадьбе и брачному ложу, готова родить детей. Возможно, неловко становилось именно от того, что лорд Тайвин никак не мог отказаться от этой затеи.

Однако Рейгар не желал ее. И особенно он не желал думать ни о ней, ни о прочей политике, когда смотрел, как стоявшая чуть поодаль Лианна Старк болтала, улыбалась и смеялась со своими знакомыми, и выглядела при этом так мило, что от одного взгляда на нее сердце его замирало. Чем дольше он пребывал в Ланниспорте, на турнире, тем сильнее сжимался клубок страха в его животе. Все его дни были наполнены ужасом от того, что его лорд-отец примет предложение лорда Тайвина. Однако Эйрис спросил мнение Рейгара по этому поводу и быстро положил конец амбициям лорда Тайвина несколькими хорошо подобранными словами.

Жизнь Рейгара сделалась весьма запутанной после той поездки в Летний Замок накануне его семнадцатых именин. Вместо уединения, которого он искал, он нашел компанию, а вместо тишины, к которой стремился, — непрекращающуюся болтовню. Обычно это его раздражало.

Только не в этот раз.

Те несколько дней, которые Рейгар провел вместе с Лианной Старк промеж тех немногих оставшихся от Летнего Замка стен, были прекрасными. Лучшими, что Рейгару удалось испытать за очень долгое время.

Именно по этой причине он задержался в Амберли, когда сопровождал ее обратно в дом ее тети. Именно по этой причине он продолжал туда возвращаться.

Однажды он поймал себя на том, что задается вопросом, а что она сейчас делает. Однажды он понял, что скучает по ней. Однажды он задумался, каково было бы держать ее за руку, а в другой раз — каково было бы поцеловать ее. Однажды он представил себе, каково было бы сказать ей, что он любит ее. Однажды он проснулся, раздумывая о том, каково это — стоять пред богами и приносить ей клятвы, отдавать ей свою жизнь. Он задавался вопросом, каково это — стоять перед ней и клясться любить ее, лелеять и уважать ее. Однажды ночью он заснул, гадая, каково было бы, если бы она лежала рядом с ним, свернувшись клубком у него под боком.

Однажды он взял ее за руку, сказал, что любит, и поцеловал ее. Это наполнило его радостью. Каждую его частичку. Оказывается, она чувствовала то же, что и он. Что ж, от этого сердце у него в груди отчаянно забилось и с тех пор не останавливалось.

Однажды он предстал пред ней и богами и поклялся ей. Он обещал любить ее, заботиться о ней, уважать ее и принадлежать только ей. Он всегда будет ее, даже когда испустит свой последний вздох, и его тело сгорит и превратится в пепел.

«Рейгар, иногда самое трудное — это именно то, ради чего стоит жить. Ты понимаешь?» — сказала ему однажды его леди-мать.

Любить Лианну, однако, было нетрудно. Быть ее мужем, засыпать рядом с ней было нетрудно. Не было ничего сложного ни в них самих, ни в том, кем они были, ни в том, чего они желали от совместной жизни.

Трудным было все, что их окружало. Трудными были те ожидания, которые предъявлял к ним мир. Трудно было осознавать, что их собственные жизни не принадлежат им.

Рейгар посмотрел на суровое лицо лорда Рикарда Старка и попытался избавиться от неловкости. Никогда в жизни он не чувствовал себя малым ребенком столь остро, как это было сейчас, когда он расположился напротив северянина. Лорд Рикард казался высоким и внушительным, даже когда сидел за своим столом, и Рейгар ощущал себя мальчишкой, ожидавшим, что отец сейчас отругает его.

Лорд Старк хорошо принял его в своем доме. Рейгар и не ожидал от него меньшего. Однако злость, оставшаяся после вчерашнего дня, не утихла, и он почти не спал из-за этого. Он мог сказать, что Хранитель Севера был обеспокоен этим не меньше, чем сам Рейгар.

— Как обстоят дела в Королевской Гавани, ваше высочество? — спросил мейстер, пытаясь немного ослабить напряжение. Рейгар оценил его усилия, но он приехал в Винтерфелл не для светской беседы.

— В прошедшем году я почти не бывал в Королевской Гавани, — достаточно вежливо ответил он. — Я был на Драконьем Камне, присматривал за моим собственным замком. Лорд Тайвин отказался от поста Десницы, когда мой лорд-отец забрал у него наследника и сделал его королевским гвардейцем, как, я уверен, вы уже знаете. Малый Совет короля — это сборище лизоблюдов, льстецов и людей бессовестных. Кроме того, мою леди-жену назвал потаскухой и шлюхой дракона ее собственный лорд-отец, — он взглянул на лорда Старка. Его решимость сдержать гнев растаяла, как снег под теплым солнцем.

— Ваше высочество… — начал мейстер, но Рейгар был не в настроении для этого.

—Это вы называли ее этими словами, мейстер? — спросил Рейгар.

— Нет, милорд.

— Тогда я жду ответа от лорда Старка.

— То, что было сказано мной, касается только меня и моей дочери, — сказал лорд Старк.

Рейгар покачал головой.

— В другом случае я бы согласился с вами. Однако не сейчас, милорд. Вы сделали это моей заботой, когда использовали эти слова. Вы вовлекли меня в это дело, когда выдвинули свои обвинения до того, как услышали то, что должна была сказать Лианна. То, что вы ей сказали, было несправедливо и жестоко.

— Вы правы, мне следовало назвать ее лгуньей и интриганкой и отречься от нее. Моя дочь больше года обманывала меня.

— Мы оба солгали, я признаю это, но никаких интриг не было, — ответил Рейгар. Он поднял кубок с маленького столика, стоявшего рядом с ним, и покрутил его, прежде чем снова поставить на место. Он не желал находиться здесь или пить вино, которое ему подали. Он хотел быть со своей женой, с которой он провел так мало времени с тех пор, как она покинула Драконий Камень. Ему хотелось накричать на лорда Рикарда за то, что он ей сказал, и приказать ему никогда больше не произносить эти слова.

Он желал бы, чтобы все оставили их в покое.

— Если я чему и научился у вашей дочери, так это северному чувству справедливости, которое вы привили своим детям. Вы обязаны сначала посмотреть человеку в глаза, выслушать, что он имеет сказать, прежде чем осуждать его. Заслуживает ли Лианна меньшего, чем некто, кого судят за воровство, насилие или убийство?

Лорд Рикард на эти слова лишь фыркнул.

— Если бы вы или она были столь любезны сообщить мне о том, что ее положение изменилось, такие слова никогда бы не были произнесены. Моя дочь держала меня, свою тетю и братьев в неведеньи. Она скрывала от собственной семьи такие вещи, которые много значат для всех нас.

— Я тоже ее семья, — сухо ответил Рейгар. — Мы сделали это не из злого умысла, милорд, и не для того, чтобы навредить вам. Все кругом ускользало от меня, и я не знал, как вернуть себе власть над происходящим. — Он вздохнул и расстегнул ворот камзола. — После Сумеречного Дола отец повсюду видел врагов и предателей, но никто не представлял для него большей угрозы, чем я. Он боялся, что я женюсь на Серсее Ланнистер и займу его трон. И он боялся, что женитьба на Лианне повлечет за собой то же самое. Я же боялся за ее жизнь.

— И вашу собственную, — сказал мейстер.

— Моя жизнь значит очень мало, мейстер. Я знаю, кому можно доверять, а кому нет. Я бы умер с мечом в руке, чтобы защитить ее, как и те люди, которым я доверяю. Но что стало бы с ней после? Так что мы решили молчать. Что ж… к чему говорить о не пройдённых дорогах. — Он пожал плечами. Он ошибся и все испортил. — Я не думаю, что смогу когда-либо достаточно извиниться перед вами или исправить случившееся. — Он снова посмотрел на лорда Рикарда. — Однако не смейте называть ее такими словами снова или думать, что меня это не касается. Такого рода оскорбления я ожидаю услышать в Королевской Гавани, лорд Старк. Люди там злые, они скажут и сделают все, чтобы унизить человека. Однако я не ожидал такого от вас.

— Вы делили с ней ложе до того, как жениться на ней? — Вопрос был задан быстро, но Рейгар ожидал этого.

— Нет, — твердо сказал он, — и позвольте мне прояснить вам кое-что. Лианна не потаскуха, не моя шлюха и не моя любовница. Лианна — мой друг во всех смыслах этого слова. Она моя жена и та семья, которую я выбрал.

Лорд Старк ничего не сказал. Сидящий рядом с ним мейстер задумчиво смотрел на принца.

— Вы вырастили прекрасную леди, — наконец сказал Рейгар.

— Лианна не леди, — отозвался ее лорд-отец.

— А что, по-вашему, означает быть леди, милорд? Иметь представление о том, как управлять своим замком? Уметь развлечь гостей, знать правила этикета? Если это так, то Лианна самая настоящая леди и даже больше. — Он остановился и встал. Он обошел свое кресло и перегнулся через спинку. — Она трудится без устали, она умна и любима. Она знает этикет, знает свой долг и понимает, чего от нее ждут. Какая разница, чем она занимается в свободное время? — спросил он. — Если она хочет потренироваться во дворе, покататься верхом или спокойно посидеть в углу и почитать книгу, это ее дело. Я не буду отбирать этого у нее и не буду пытаться изменить то, кем она является, чтобы соответствовать какой-то нелепой идее о том, что женщину должно быть видно, но не слышно. Я от крови Рейнис, Висеньи, Алисанны, Нимерии и других, милорд, сильных и необычных женщин, которые творили историю этих королевств. — Он выпрямился. — Лианна идеальна такой, какая она есть. Она, конечно, особенная, но она никому не причиняет вреда, будучи самой собой, и, честно говоря, я думаю, что для блага королевства нам нужно больше лианн и меньше серсей.

Казалось, Рейгар мог многое рассказать лорду Рикарду о его дочери. Он мог рассказать ему, как она обращается по именам к людям, служащим в Красном Замке или на Драконьем Камне, и находит время поговорить с ними и расспросить об их семьях.

Еще Рейгар мог рассказать лорду Рикарду, как его дочь подружилась с незаконнорожденным мальчиком, который чувствовал себя покинутым и забытым, когда его лорд-отец привез его в Красный Замок после того, как умерла его леди-мать. Он мог рассказать ему, как она очертила его серо-зеленые глаза краской из сурьмы, повязала шарф вокруг его головы и провела весь день, играя с ним в пиратов в день его именин, и что, по крайней мере, на эти несколько часов, одинокий и грустный мальчик, возможно, был самым счастливым в Семи Королевствах.

Рейгар мог рассказать лорду Рикарду, как его дочь спасла юношу с болот Хоуленда Рида, вступилась за него и обработала его раны. Он мог рассказать ему, как Лианна переоделась в разномастные доспехи, поучаствовала в турнире и одолела всех своих соперников, чтобы защитить честь этого парнишки. Однако он не думал, что лорд Винтерфелла оценит это.

— Вам следует узнать вашу дочь так же хорошо, как знаю ее я, — мягко сказал Рейгар. — Я верю, что она заставит вас гордиться ей так же, как заставляет и меня.

Однако лорд Рикард, похоже, не принял этого.

— Моя дочь очень порывиста.

— Может быть, но наш брак вовсе не был поспешным решением. Мы поженились, потому что обручение было для нас простой формальностью, вот и все. Его величество дал мне обещание, которое он не сдержал. Я думал, что со временем смогу изменить его решение, и в один единственный раз, когда ему не следовало слушать лорда Тайвина, он именно это и сделал. — Рейгар подошел к окну и выглянул на улицу.

Первым, что бросилось Рейгару в глаза, когда он проезжал через ворота, было то, насколько мирным был Винтерфелл. Тишина здесь казалась другой. Нетронутой, отделенной целым миром от остального Вестероса. Воздух был прохладным, свежим и чистым, и Рейгар вполне мог представить, как воспитывает здесь своих детей, вдали от Королевской Гавани и придворных интриг. Внизу, во дворе, Лианна сидела с Джоном, а Майлс тренировался с ее младшим братом под бдительным присмотром мастера над оружием.

Когда Рейгар поднял глаза, он увидел, как хмурится лорд Рикард. Лорд Старк помрачнел, и мейстер, сидящий рядом с ним, казался встревоженным.

— Я посылал ворона его величеству в Красный Замок. Моя кузина, леди Бранда, прислала мне письмо, в котором говорилось, что, по ее мнению, вы заинтересованы в Лианне. После того, как ее величество королева Рейла призвала ее к себе, я подумал, что слова кузины не лишены смысла. Я отправил ворона к королю Эйрису, чтобы узнать, не можем ли мы обсудить возможность помолвки и начать дальнейшие переговоры, если он согласится.

Рейгара это удивило.

— Я никогда не слышал о таком письме. Собственно говоря, единственный ворон, который прилетал к нам из Винтерфелла за очень долгое время, нес послание, подробно описывавшее спор между горными кланами.

— Вороны все время теряются, — неуверенно произнес лорд Рикард.

— Когда вы отправили этого ворона, милорд?

На его вопрос ответил мейстер.

— Это было вскоре после того, как леди Лианна прибыла в Королевскую Гавань. — Мейстер встал и стал что-то искать в расположившихся позади стола высоких шкафах. Он вытащил учетную книгу и пролистал несколько страниц, а потом направился к Рейгару. Рейгар отошел от окна и покрыл короткое расстояние между ними. Мейстер показал ему записанную дату. За четыре месяца до Сумеречного Дола, понял Рейгар. Еще до того, как они с Лианной даже обсуждали возможность отправиться на Остров Ликов, чтобы пожениться. Он встревоженно покачал головой.

Вороны и правда все время терялись. Тем не менее, когда Рейгар начал и дальше рассматривать перечень посланий, отправленных из Винтерфелла, и их темы, которые мейстер старательно записывал, он понял, что они получили каждое из этих писем, кроме того, в котором было изложено предложение о помолвке.

Он вернул учетную книгу мейстеру. «Здесь пахнет вмешательством Тайвина Ланнистера», — подумал он. Или великого мейстера Пицеля. Если бы Эйрис услышал слова Пицеля о том, что лорд Тайвин был создан для того, чтобы стать королем, великий мейстер лишился бы гораздо большего, чем просто языка. Рейгар знал, что нельзя доверять этому человеку, но такое, даже по меркам этого таракана, было уже чересчур.

Он расстегнул оставшиеся пуговицы на дублете и снял его, положив на спинку своего кресла. Боги, как же ему было тепло! Лианна не преувеличивала, когда упоминала о том, как тепло было в замке. Он прикоснулся рукой к одной из стен и почувствовал, как горячие источники текут за толщей камней. «Так течет по жилам горячая кровь», — говорила она.

— Мне кажется, что в гнезде завелись крысы, — осторожно сказал лорд Рикард.

— Если бы то были всего лишь крысы, они не доставляли бы столько трудностей, милорд. Это гадюки, все они. Никогда не знаешь, когда они нанесут удар. Однако я разберусь с ними раз и навсегда, со всеми, начиная с великого мейстера. Он лишится головы, — пообещал он. В любом случае пришло время для новой крови, и Рейгар избавится от него. Тем или иным способом.

— Ваше высочество, ходят тревожные слухи о здоровье его величества, — сказал мейстер. — Если бы только вы могли успокоить нас.

Рейгар снова сел.

— Боюсь, я не смогу успокоить вас, мейстер. Однажды я слышал, будто мой дед говорил, что безумие и величие — две стороны одной монеты. Каждый раз, когда рождается Таргариен, боги подбрасывают монету, и мир ждет, затаив дыхание, чтобы увидеть, какой стороной она ляжет. Мой лорд-отец всегда ходил по тонкой грани. И как ни больно это признавать, его монета окончательно выбрала свою сторону после Сумеречного Дола.

«Вот оно», — подумал Рейгар.

— Мне потребовалось много времени, чтобы принять эту истину. Я думал, что со временем ему станет лучше. Мне больно говорить это, но ему становится только хуже.

Лорд Старк пристально посмотрел на него.

— Слухи о Харренхолле и о том, зачем этот турнир проводился, — сказал он, — они правдивы?

Рейгар снова оказался на перепутье. Однако это был не тот вопрос, на который он был готов ответить прямо сейчас. Он понятия не имел, какой стороны придерживается лорд Старк, хотя и не верил, что у него есть повод бояться предательства со стороны лорда Рикарда, поэтому взамен он решил задать ему встречный вопрос.

— Милорд, мне жаль, что я вынужден спрашивать вас об этом, но ходят слухи о вас, лордах Талли и Аррене, и я хотел бы узнать правду от вас. Говорят, что воспитание вашего сына в Долине и готовящиеся брачные союзы были направлены на то, чтобы противостоять власти короны и когда-нибудь поднять восстание и свергнуть мой дом.

Лорд Рикард выглядел ошеломленным, а мейстер Валис глядел на Рейгара в изумлении. «Они и не думают разжигать восстание», — Рейгар сразу понял это, однако тут было нечто большее. Он мог сказать точно. Это было понятно по тому, как оба мужчины смотрели друг на друга в немом диалоге. Рейгар ждал.

Лорд Старк почесал лоб и ненадолго прикрыл глаза.

— Милорд, — сказал Рейгар, — если вы боитесь наказания, то не беспокойтесь: все, что будет здесь сказано, не покинет стены этой комнаты. Даю слово.

— Я не боюсь наказания, ваше высочество. Я не знаю, что замышляют Джон Аррен и Хостер Талли, если они вообще что-то замышляют. Лорд Хостер не доверяет старому лорду Уолдеру Фрею, а лорд Джон дважды овдовел и бездетен. Он воспитал бесчисленное количество детей. Роберт Баратеон изъявлял желание жениться на Лианне последние два года. Нед сдерживал его до тех пор, пока это не стало выше его сил.

Рейгар знал, что это было как раз в духе лорда Роберта. Роберт не был достаточно умен или терпелив, чтобы планировать войну.

— Давайте забудем о том, что там замышляют другие. Я желаю услышать о том, что собираетесь делать вы.

— Может быть, было бы лучше, если бы я сказал вам, что собираюсь поднять восстание... правда будет звучать безумно. Спустя годы это все еще кажется безумием даже мне, — сказал он.

— Это не безумие, милорд. Это уже случилось один раз и случится снова, — мягко произнес мейстер. — Лорд Кровавый Ворон предупреждал вас об этом, милорд, когда его назначили лордом-командующим Ночного Дозора.

— Лорд Кровавый Ворон? — удивился Рейгар. — Вы знали его?

— Да, ваше высочество. Он приезжал со Стены в Винтерфелл дважды в год, чтобы навестить моего отца. Он исчез за ее пределами после своего последнего визита сюда. Бринден Риверс был нашим родичем и древовидцем. Он многое знал…

«Что именно?» — хотел бы спросить Рейгар.

— Знамения... это не что иное, как ложная весна, — проговорил мейстер. — Все записи, которые я сделал за последний месяц, и те, с которыми леди Лианна помогла мне в последние несколько дней, указывают на возвращение зимы. Дни уже становятся короче. Это была лишь передышка.

— Ложная весна? — переспросил Рейгар. — Случалось ли такое когда-нибудь?

Мейстер покачал головой.

— В записанной истории — нет, ваше высочество. Эта весна продлится не дольше четырех месяцев. Мы уже на полпути.

— Милорд, я знаю, как выглядит безумие. Вы не кажетесь мне сумасшедшим, — Рейгар повернулся к лорду замка, недоумевая, что же заставило лорда Рикарда прийти к такому выводу. — Вы боитесь, что я не поверю тому, что вы собираетесь мне рассказать?

— Да, — честно признал лорд Старк. — Что вы знаете о Долгой Ночи? — наконец спросил он.

Рейгар почувствовал, как дрожь пробежала по спине, а волосы на затылке встали дыбом. Он тяжело сглотнул.

— Я знаю многое и все же недостаточно, — сказал он тихим голосом, взвешивая свои слова. «К чему он ведет?» — подумал Рейгар. — Почему вы спрашиваете?

— Я думал о вас, ваше высочество, после того как родилась Лианна. Я уверен, что она рассказала вам об обстоятельствах своего появления на свет?

Рейгар кивнул.

— Ваша леди-жена отправилась кататься верхом и попала в снежную бурю, во время которой и родила.

— Было лето, погода стояла теплая по нашим северным меркам. Не прошло и часа, как небо посерело, и разразилась одна из самых жестоких снежных бурь, которые я когда-либо видел. Мы привыкли к летнему снегу на Севере, но буря была такой же злой и сильной, как и любой зимний шторм, который я когда-либо пережил. Лианна родилась посреди всего этого.

— Как вышло так, что вы подумали обо мне? — спросил Рейгар, хотя посчитал, что уже знает ответ. Они с Лианной были противоположностями. Он был огнем, потомком Старой Валирии, рожденным в то время, когда пламя все выше и выше взбиралось по стенам Летнего Замка, сжигая все на своем пути. Лианна же была кровью севера и дочерью зимы.

— Мальчик, рожденный в огне, и девочка, рожденная во время зимней бури. По всем людским законам, вы оба должны были умереть. Но вы выжили. Это совпадение мне показалось странным. Однако потом Лианне начали сниться кошмары. Я никогда не был верующим человеком, — он заколебался лишь на краткое мгновение, — но один из моих знаменосцев с Перешейка однажды сказал мне, что мир должен достичь гармонии. День и ночь, лето и зима, черное и белое, лед и пламя...

Рейгар уставился на него. В каждой песне должна быть гармония, вспомнилось ему.

— Последний дракон умер немногим более века назад, эта самка была настолько маленькой, что трудно было представить, как существовал когда-то огромный дракон Балерион Чёрный Ужас, но, тем не менее, его череп находится в Красном Замке как доказательство. Это действительно сбивает с толку. Падающая Стена, глаза голубые, как звезды, и черные руки, оружие изо льда, — сказал Рейгар, — я знаю о кошмарах Лианны. Я тоже вижу их.

— Вы тоже? — спросил мейстер Валис. Рейгар просто кивнул.

За своим столом лорд Старк рылся в бумагах. Он остановился, когда нашел то, что искал, и передал стопку пергаментов Рейгару.

— Это работа Лианны? — спросил Рейгар.

— Нет, — ответил лорд Старк. — Ее леди-матери. Лианна была слишком мала, чтобы правильно выражать свои мысли.

Рейгар принялся разглядывать рисунки, на которых кое-где появлялись слова, объясняющие, что они собой представляют. Падающая Стена, комета, монстры, воспламеняющийся меч, волк с большими крыльями летучей мыши. Эта картинка удерживала его внимание дольше всего.

— Вы верите в такие вещи, мейстер? — спросил он у круглолицего мужчины.

Он кивнул.

— Да, — сказал он. — Мы изучаем магию в Цитадели, — он потянул за звено из валирийской стали у себя на цепи. — Однако магия ушла из нашего мира. Мне так никогда и не удалось зажечь стеклянную свечу, но я знаю, что во времена, когда жили драконы, стеклянные свечи горели в Высокой Башне. Моя леди-мать однажды сказала мне, что лорд Староместа мог видеть всю дорогу до Стены благодаря им.

Рейгар, казалось, вспомнил, что мейстер Валис был незаконным сыном леди из дома Хайтауэров и, по слухам, архимейстера Цитадели. Хайтауэры были одним из старейших домов в Семи Королевствах, и Рейгар всегда задавался вопросом, не обладали ли они большими знаниями, чем показывали. Девизом их дома были слова «Мы освещаем путь», и он часто спрашивал себя, не значил ли он на самом деле больше, чем казалось изначально. Было известно, что они интересовались колдовством.

— Я не согласен с тем, что магия ушла из нашего мира, — сказал Рейгар. — За Стеной и в Стене есть магия. Когда я стоял там, я чувствовал ее, эту неведомую тягу, и Лианна когда-то сказала мне то же самое.

Лианна чувствовала магию Летнего Замка, она чувствовала магию Штормового Предела и магию Драконьего Камня. И здесь, в Винтерфелле, она тоже ее чувствовала. Как и он. Магия не исчезла из мира, она лишь стала менее заметна.

—Моя леди-жена подарила вам ту книгу о севере в надежде, что вы заинтересуетесь нашим краем и когда-нибудь его посетите. Она надеялась, что север не останется в одиночестве, когда придет время сражаться с Иными.

— Битва за Рассвет, — проговорил Рейгар. — Что вы знаете о том, каким я был, когда был ребенком, милорд? — спросил он.

Рикард Старк, казалось, был озадачен этим вопросом.

— То, что вы были изрядным книгочеем, ваше высочество, — осторожно сказал он.

— Это не изменилось. Я лучше уткнусь носом в книгу, чем буду упражняться с мечом во дворе. Тем не менее, когда я был мальчиком, я нашел свитки, которые заставили меня поверить, что на роду мне предначертано гораздо большее...

— Обещанный принц, — сказал мейстер. — Мой дядя упоминал об этом. Он рассказывал, что их величеств поженили ради того, чтобы этот легендарный герой появился на свет.

— Да, так и было, из-за слов лесной ведьмы. Она сказала, что обещанный принц будет происходить из их рода. — Рейгар чувствовал горечь каждый раз, когда слишком долго размышлял об этом. — Я взял в руки меч, потому что понял, что никто в королевстве не пойдет за человеком, который не умеет с ним обращаться. Мы живем в мире, в котором уважают мастерство на поле боя, а не знания. Бейлора Сломи Копье и короля Мейкара почитали за их ратные успехи, в то время как Эйриса Первого высмеивали и не доверяли ему лишь за то, что он предпочитал бою книги. Молодого Дракона до сих пор превозносят за завоевание, продержавшееся всего две недели и убившее более пятидесяти тысяч человек, но Дейрона Второго презирают за то, что он присоединил к королевствам Дорн посредством брака. В конце концов, все дело в восприятии. И если я хочу, чтобы люди шли за мной, чтобы бороться за само наше выживание, тогда мне придется взять меч и научиться с толком использовать его. Но мечей в этом деле недостаточно.

— Ваше высочество, — потрясенно произнес лорд Старк, — почему вы никогда раньше не говорили об этом?

Рейгар усмехнулся.

— Мой лорд-отец безумен. Как вы считаете, что подумают мои подданые, если я начну сыпать чушью об Иных и о том, как их армия вторгнется в наше королевство? Что тогда люди подумают о своем наследном принце? Как вы считаете, как долго мой дом сможет оставаться у власти после этого?

— Недолго, — признал лорд Винтерфелла. — Причины, по которым я согласился отправить Неда на воспитание в Орлиное Гнездо, а также на возможный брак Брандона с дочерью лорда Хостера и обручение Лианны с Робертом Баратеоном, заключались именно в этом. Когда Стена обрушится, Север будет уничтожен.

— Эти лорды, они знают об этом? — спросил Рейгар.

— Нет.

— Север не может оставаться в одиночестве, — сказал мейстер Валис. — Если Винтерфелл падет, на что остается надеется остальному королевству?

Рикард Старк кивнул.

— Я раздумывал о восстановлении замков на Стене, о переселении Дара. Но для этого потребуется много денег.

— У меня есть деньги, много денег, — Рейгар подумал о своих счетах в Железном банке. — Я участвовал в нескольких очень прибыльных коммерческих предприятиях, — пояснил он. — Я владею кораблями и занимаюсь торговлей с Эссосом. Я бы предпочел, чтобы любые предприятия здесь, на Севере, оплачивал лично я, а не корона.

Лорд Рикард встал, взял с одной из полок карту и развернул ее на столе. Рейгар тоже поднялся и перегнулся через стол. «Боги праведные, — пронеслось у него в голове, — Север такой необъятный! Как мы можем надеяться удержать его от мертвецов и ледяных созданий?» А если на Севере все будет потеряно, придется удерживать ров Кейлин, а для этого ров Кейлин нужно будет сначала восстановить. «Могут ли эти существа плавать, — подумал он. — Будет ли это вообще иметь значение?» Он всегда чувствовал себя беспомощным, когда его начинали грызть подобные сомнения.

— Придет время, когда мы будем вынуждены позволить одичалым пройти за Стену, — сказал Рейгар.

— Мой дед был убит Реймундом Рыжебородым у Длинного Озера, — сказал Рикард Старк. — В те дни он был королем-за-стеной. Простите меня, если я не проявляю энтузиазма насчет желания пустить одичалых на Север.

Рейгар внимательно рассматривал своего собеседника. Многого он не ожидал. Лорд Рикард оказался более открытым, чем предполагал Рейгар. Безусловно, он был суров, но, если не считать слов, сказанных им Лианне, лорд Старк казался именно тем человеком, о котором она говорила с такой любовью. Кроме того, он был предан королевству. Это заставило Рейгара пожалеть, что он не приехал в Винтерфелл много лет назад. Что-то в этом древнем месте взывало к нему. Может быть, оно чем-то напоминало ему Драконий Камень с его теплыми стенами и горгульями. Он не был уверен.

Однако же он был уверен в том, что в Винтерфелле когда-то знали все, что нужно было знать о Долгой Ночи, и потеряли эти знания, как и Ночной дозор. Тем не менее, он не мог их винить. Восемь тысяч лет — достаточный срок.

— Милорд, вам не нужно проявлять по поводу этого предложения энтузиазм или получать удовольствие от него. Какие клятвы дает каждый мужчина, вступающий в Ночной дозор?

Лорд Старк озадаченно посмотрел на него, но ответил ему мейстер.

— Я — меч во тьме; я — дозорный на Стене; я — огонь, который разгоняет холод; я — свет, который приносит рассвет; я — рог, который будит спящих; я — щит, который охраняет царство людей...

— «. . . щит, охраняющий царство людей». А кто такие одичалые, если не люди? — спросил Рейгар. — Каждый одичалый, убитый к северу от Стены, — это еще один воин в армии, которую мы не знаем, как победить. Никто не строит семисотфутовую стену из льда и камня и не оплетает ее заклятьями с помощью старой магии, чтобы не дать дикарям в шкурах вторгнуться в Семь Королевств. Ваша дочь однажды напомнила мне, что одичалые есть кровь Первых Людей, как и вы, милорд. Они поклоняются старым богам, как и вы, милорд.

— Да, она всегда повторяла это, всякий раз когда к югу от Стены ловили одичалого, — признал лорд Рикард.

— Я склонен полагать, что чем ближе мы будем к Долгой Ночи, тем сильнее одичалые сплотятся под властью нового Короля-за-Стеной. Когда это произойдет, настанет время встретиться с ним и позволить ему и его людям пройти за Стену. Они могут присоединиться к Ночному Дозору и помочь обеспечить замки на Стене достаточным гарнизоном. Их можно переселить в Дар, где они будут обрабатывать землю. Все, что они знают об Иных, мы можем использовать в наших интересах.

Упрямое выражение лица лорда Рикарда напомнило ему Лианну.

— Мои дети будут сражаться в этой войне, милорд, — Рейгар повысил голос, — и я не позволю им становиться ягнятами на заклание. Мы с Лианной хотим, чтобы они преодолели все это живыми и вышли из этой схватки победителями.

— В каждой песне должна быть гармония, дитя, — говорила им женщина-альбинос на своем высоком холме однажды ночью, в окружении срубленных деревьев со стволами белыми, как кость. — Ты и он создадите эту гармонию вместе. — Лианна недоверчиво посмотрела на старуху. — Всему свое время. И время дракону брать в жены лютоволчицу тогда еще не пришло.

— А сейчас? — спросила Лианна. — И что именно должен принести этот союз?

— В его крови и твоей есть сила. Как ты думаешь, к чему приведет твой союз с ним, дитя?

После этих слов Лианна плакала.

— Как мы можем защитить наших детей от их судьбы? — спросила она.

— Никак. Что предначертано, то неизбежно, — ответил он. Он был потрясен этим так же, как и она. — Все, что мы можем сделать, это убедиться, что они будут готовы, когда придет время. Они не останутся в одиночестве.

— Вы поделились этим с Лианной? — Лорд Рикард, казалось, был удивлен.

— У меня нет привычки скрывать от нее что-либо. Очень долгое время я считал, что я тот, кто возглавит этот бой. Я смирился с этим. Я принял это бремя, я принял то, что, возможно, умру, свершив это. Когда я узнал, что это будут мои дети, все стало еще труднее и неотложнее. Пропустить одичалых за Стену — небольшая плата за жизни моих детей, ваших внуков.

Рикард Старк ничего на это не сказал, но мейстер Валис кашлянул, привлекая внимание к себе:

— Ваше высочество, лорд Старк спросил вас о слухах относительно турнира в Харренхолле. Правда ли, что вы надеялись провести негласный совет, чтобы отстранить его величество от управления?

«Откуда все об этом знают? — снова спросил себя Рейгар. — Как Варис узнал об этом? Я был так осторожен! Как только моя голова еще не гниет на стенах Красного Замка?»

Рейгар внимательно посмотрел на мейстера. «Это совершенно нелепо», — подумал он в который раз.

— Это правда, — нерешительно сказал он. — Наше королевство в серьезной опасности, и мой лорд-отец больше не в состоянии править. Я не собираюсь отбирать его корону. Он может носить ее до тех пор, пока жив, но при нем нужен регент и новый Малый Совет, состоящий не из таких людей, которые для достижения собственной выгоды будут спокойно наблюдать за тем, как все вокруг них полыхает.

Лорд Старк снова сел в свое кресло. Рейгар понял, как нервничает сейчас этот человек.

— Моя дочь будет в безопасности? — он спросил.

— Я обеспечу ее безопасность даже ценой своей жизни, не задумываясь, — сказал Рейгар. —Милорд, я прежде откажусь от своей короны, чем позволю кому-то причинить ей вред, мы уедем в Эссос и проживем там до конца наших дней, если это потребуется.

Мейстер что-то нацарапал на клочке пергамента, который лорд Старк тут же быстро прочитал.

— Я думал о том же, — наконец сказал он. — Мой сын Брандон скоро женится.

— Я знаю.

— Возможно, вам стоит приехать на свадьбу, ваше высочество.

Рейгар скривился.

— Ваши сыновья не любят меня. Я считаю, что лорд Брандон скорее предпочел бы видеть меня мертвым, чем среди гостей у себя на свадьбе.

— Вам не обязательно присутствовать при обмене клятвами. Вы можете приехать на следующий день. Джон Аррен будет там, а также Хостер Талли и я. Роберт Баратеон тоже будет присутствовать. Можете изложить свое дело вот такому Великому Совету. Я не сомневаюсь, что они вас выслушают. Поддержат ли они ваши начинания — совсем другой вопрос.

Это была хорошая задумка. В Риверране будут принимать мелких и крупных лордов. Там соберутся не менее четырех из Семи Королевств, и это будет не хуже того, что Рейгар надеялся получить в Харренхолле.

— Мне придется написать лорду Роберту, — проговорил лорд Старк, — чтобы расторгнуть помолвку. Он будет недоволен, и вы вполне можете потерять его поддержку, но он очень близок с Джоном Арреном, и я думаю, лорд Джон сможет убедить его, что Великий Совет — верный план действий. Меньше всего нашему королевству нужна война.

Действительно, королевству сейчас меньше всего нужна была война, и нет, Рейгар вовсе не ожидал, что Роберт Баратеон будет доволен. Тем не менее, лорд Роберт умел сражаться своим боевым молотом как никто другой — и Роберт, и его умения понадобятся Рейгару, когда придет время.

— Приданое, милорд, — сказал мейстер. — Нам нужно обсудить вопрос о приданом леди Лианны.

— Мне оно не нужно, — сказал Рейгар. — Направьте его на восстановление Стены или выплатите лорду Роберту то, что вы ему пообещали.

Лорд Рикард кивнул.

— Могу я обратиться к вам с просьбой об одолжении? — нерешительно проговорил он.

— Я внимательно вас слушаю, — отозвался Рейгар. Он выслушал то, что желал сказать лорд Старк, и улыбнулся. — Я ничего не имею против, милорд, но последнее слово в этом деле принадлежит Лианне. — Он убрал волосы с лица. — Вам не избежать этого, милорд. Вы должны поговорить с ней. Вы должны позволить ей рассказать вам, какова ее жизнь и что она счастлива.

Много позже, после того, как он поел, Рейгар уселся на ковер у ног старой Нэн, а рядом с ним — младший брат Лианны, Бенджен, который должен был присоединиться к Ночному дозору после своих шестнадцатых именин, чтобы стать их глазами и ушами, когда придет время. Джон и Майлс сидели за столом и играли в кости, а Лианна была со своим лордом-отцом.

— У вас его внешность, — сказала ему Старая Нэн, щелкая спицами. — Эгга. Вы очень на него похожи. — Сказав это, она повела рассказ о Твердыне Ночи, Короле Ночи и его королеве мертвых. Рейгар задавался вопросом, сколько здесь было правды и сколько выдумки, и кем был этот лорд-командующий, приносивший жертвы Иным.

Когда Лианна вернулась, она плюхнулась на пол рядом с ним.

— Как прошло? — прошептал он.

— Очень хорошо, — ответила она немного удивленно, и он увидел, какое облегчение она испытывала. — Послезавтра?

— Как хочешь, — проговорил он с улыбкой.

Неделю спустя он уехал из Винтерфелла с тяжелым сердцем. Винтерфелл стал затишьем перед бурей, размышлял он, оборачиваясь на высокие серые стены и Лианну, стоящую на зубчатом парапете, ее длинные волосы развевались на ветру, пока она смотрела, как он уезжает. Отправившись в путь сначала по суше, а затем и по морю, он лелеял в самом своем сердце новые воспоминания, которые успел обрести на Севере.

Они смеялись, затаив дыхание, и катались на лошадях в Волчьем Лесу, купались в горячих прудах и любили друг друга под сердце-древом, где сами боги были свидетелями их союза.

Но единственное воспоминание, которое Рейгар будет хранить до конца своей жизни, — это то, как прекрасно и величественно выглядела Лианна в свадебном платье цвета слоновой кости и в девичьем плаще, когда ее лорд-отец подвел ее к нему, чтобы они могли принести клятвы друг другу еще раз. Это было правильно — вновь повторить свои обеты в богороще Винтерфелла, пока весенний снег пушинками кружился вокруг них.

Когда она стояла перед ним, улыбающаяся и розовощекая, с тающими в волосах снежинками, Рейгар почувствовал, что влюбляется в нее снова и снова. Как он мог иначе?

Лианна скоро последует за ним на юг. В следующий раз он увидит ее в Риверране, где должна состояться свадьба ее брата. А после того, как будет созван Великий Совет и будут решены дела королевства, все наконец узнают, что принц Рейгар Таргариен взял в жены Лианну Старк.

Все это казалось настолько простым, что наполнило его сердце страшным предчувствием.