Двое в Рохане, не считая Плотвы (джен)

— Хуууум-хууууум, человек-ведьмак. Я наслышан о тебе от моего друга Сероветвеня, что за рекою. Он рассказывал, что ты опытный охотник на бурарум и пауков, а однажды спас от бурарум целую поляну-с-кустами-для-людей, — примирительно начал Черношип. Если бы Геральт не общался с энтами раньше, он бы гораздо медленнее сообразил, что так они называют города.

— Торнхоп, — напомнил ведьмак. Торнхоп ему запомнился хорошо.

Город на том берегу, во владениях рива Долины, был почти превращен в пепел, между обгоревших балок и бревен прятались последние уцелевшие от орочьих клинков. Геральт выводил их наружу и на юг, к Иворту, по приказу третьего маршала Эомера — и сколько же возни было с беженским барахлом, которое приходилось еще и отбивать от орков! Особенно хлопотала какая-то знатная дама, которой и мантию ее зеленую подай, и подушечку-думку, и одеяло...

Потом, когда они уже прибились к лагерю Эомера, усталый и рассерженный ведьмак с досады предложил капризной дамочке рассчитаться с ним, используя эту самую подушечку-думку — и она не стала долго возражать. Но куда ей было против чародеек Аретузы, Нелли Боскинс из Примостья, Лорнэ из Тирн Луиг на границе Ангмара, да хотя бы веснушчатой подавальщицы из "Гарцующего пони"...

— Хум-хум, а теперь я вижу, человек-ведьмак, что ты повстречал в лесу этих гворнов, которых даже я опасаюсь. Они самые дикие из всех, каких я видел, они не слышат моего голоса и угрожают всему живущему.

— В этом все и дело. Люди поручили мне разобраться с ними, — ответил энту Геральт.

— Тревожит меня их сборище, человек-ведьмак. Хуууум, явно неестественным путем отбились эти гворны от энтов. Если придется тебе с ними сразиться, принеси мне немного обломков древесины или хотя бы щепок — нужно понять, что за шурууум-буруууум с ними происходит, — сказал Черношип.

— По рукам, — ответил человек-ведьмак и протянул руку в перчатке встречь сучковатой и слегка замшелой лапе энта.

Пастухи деревьев — народ медлительный, поэтому, пока Геральт беседовал с Черношипом, уже успели наступить сумерки.

— Солнце уже село. А мы так и не вернулись к Тордагу и Торферту и не доложили им о гворнах. Геральт, с Черношипом все равно договаривался ты, так что доклад я готов взять на себя, — по Лютику было видно, что им руководит не столько рвение верного разведчика, сколько крайнее нежелание оставаться в Фангорне на ночевку. Трубадуру и ведьмаку довелось как-то заночевать в Гиблом лесу на дальнем севере Фангорна, на границе с Вильдермором, и была эта ночь не из приятных.

— Та-рууум, я могу показать устрашившемуся-человеку-с-лютней дорогу. С тебя же, человек-ведьмак, древесина чёрных гворнов! — пошел энт навстречу Лютику. Тот, конечно, слегка обиделся на новое прозвище от Черношипа, но виду не подал.

Ведьмаку удалось неплохо запомнить дорогу, поэтому к прогалине с гворнами-ренегатами он добрался быстро. В свете взошедшей луны на ней собрались десятка полтора скрипучих дубочудов в два, а то и в три человеческих роста. Кроме того, прочь от них в сторону Торсбери затрусил какой-то темный сутулый силуэт, похожий на полуорка.

Геральт подумал было, а не накрыть ли вражеских гворнов знаком Игни, но вспомнил о необходимости сдать Черношипу древесину на анализ, да и лесной пожар энту тоже не понравился бы. Поэтому он решился все-таки на контактный бой. Перед ним ведьмак принял "Гром" — это зелье, усиливавшее удар, но затруднявшее уклонение, было неплохим выбором против толстоствольных, но неповоротливых живых деревьев.

Добавив небольшую порцию "Ивы", смягчающей воздействие оглушения, Геральт атаковал одного из гворнов, отбившегося от "стада". Меч, конечно, не лучшее орудие для рубки леса, но ведьмак нашел нужную технику боя с гворнами еще на севере за Энтавой — главным было нанести хороший удар прямо посередке, доходя до сердцевины, где у дубочуда помещались какие-то непонятные двуногим, но жизненно важные органы.

Несколько часов Геральт, как будто и впрямь был белым волком, кружил вокруг скопища гворнов, периодически нападая то на одного, то на другого. Ему удалось собрать несколько обломков дерева из их сердцевины, и верный медальон школы Волка отреагировал на них крайне нервно.

"Черношип был прав. Тут определенно нечисто", — подумал ведьмак, покидая место охоты. Гворны все же наградили его крепкими синяками, а один едва не выколол сучком глаз. Но пять или шесть деревянных ренегатов все-таки отправились в страну вечного цветения, а остальные, неким шестым чувством уловив угрозу, стали разбредаться.

— Та-рум! Так я и думал!

Черношип взял обломки поверженного черного гворна и сделал будто бы нюхающее движение, задумался — ненадолго, примерно на полчаса — и поделился выводами:

— Твой амулет не обманывает, человек-ведьмак. Чародейством пропитаны сердца этих гворнов, и я знаю только одного волшебника близ Фангорна, кто способен на такое.

Геральт тоже знал этого человека — хотя человека ли? Арагорн и эльфы не раз обмолвками давали ведьмаку понять, что Гэндальф и Саруман, не говоря уже о Сауроне — нечто большее, чем обычные чародеи. Он просто кивнул.

— Это молодой Саруман, — заключил Черношип. Ведьмак усмехнулся — молодым Саруман мог быть только для тех, кто живым застал какого-нибудь легендарного уже Берена...

— Саруман и его бурарум уже давно разоряют лес. Нас они пока ещё боятся, но с гворнами уже управляются. Надо уже подумывать нам о том, как остановить этого хрууум-хууум и отучить оставлять в нашем Фангорне проплешины, — Видно было, что энт хоть и медленно, как всегда, но начал сердиться.

— Полностью с тобой согласен, Черношип, — сказал Геральт. — Я был узником Сарумана недели полторы — там, в шахтах Изенгарда. Мне хватило. А еще один мой товарищ там остался.

Тогда ведьмаку удалось подстроить массовый побег, но следопыта Лотрандира ни он, ни его случайные соратники разыскать не успели — слишком много Саруман Белый понастроил в своем Ортханке темниц в дополнение к старым, оставшимся еще со времен гондорского гарнизона. Они потеряли уйму времени и двоих участников побега, но ничего не добились. Ведьмак рассудил, что вне стен Изенгарда они принесут больше пользы. А Лотрандир все еще оставался в заточении неизвестно где, и Геральт старался не думать о том, чему он может подвергаться.

— Я даже знаю, как ты можешь насовать ему в котелок мух, — предложил Геральт. — Молодой Саруман как раз прислал своих бурарум в поляну-кустов-для-людей под названием Торсбери. А мои заказчики очень хотят вернуть Торсбери себе. Если ты примешь участие в этом на их стороне, они будут польщены.

— Хум-хууум, надо подумать, — Черношип задумался так крепко, что потом ему пришлось будить ведьмака, когда небо меж кронами уже светлело.

— Курва... А? Что?

— Когда люди-скачущие-верхом-на-белых-лошадях будут готовы прокладывать-путь-железом в Торсбери, пусть пришлют ко мне своего гонца. И тогда бурарум узнают гнев Фангорна! — заверил Геральта энт. — Но для начала у меня есть еще одно поручение, человек-ведьмак. Ты причинил вред верному мне гворну напрасно, это нужно исправить.

— И как? Я всё-таки не мырквидский друид и не сумею прирастить этому бедняге сук обратно, — ответил Геральт.

— Всё немного проще, человек-ведьмак, — со скрипом покачал деревянной головой Черношип. — Помоги мне собрать моих гворнов, и тогда молодой Саруман точно получит урок...

Для этого ведьмаку пришлось возиться еще часа с два, собирая желуди гворнов — к счастью, от обычных они отличались зеленым цветом и специфической продолговатой формой. Затем из них следовало сделать аккуратную горку под камнем, отличавшимся особой замшелостью и сыростью. Когда условный знак был готов, уже окончательно рассвело, и даже сквозь зелёный занавес листвы Фангорна уже стали пробиваться лучи.

— Теперь всё готово, человек-ведьмак, и мы в расчете с тобою, — проскрипел Черношип. — Поспеши же к людям-что-воюют-на-белых-конях-и-ждут-тебя!

— Где тебя, растак, носило всю ночь? В округе же ни одного целого трактира не осталось, — выбранил Геральта Тордаг.

— Разреши доложить, Тордаг, сын Торвальда. Я провел эту ночь в Фангорне, разыскивая чёрных гворнов. Гворны были, мы этого не отрицаем. Более того, с ними пытался сговориться какой-то плюгавый полуорк явно из Торсбери.

— Прррроклятье! — с силой сжал Тордаг рукоятку меча. — Мало того, что изенгардских выблядков Торферт и Лютик насчитали под две тысячи — а нас дай валар наберется шесть сотен! Так они ещё и этих тварей позвали! Как в старых сказаниях о деревянных и... этих... терракотовых солдатах!

— Не спеши опускать руки, сын Торвальда, — сказал ему ведьмак. — Гворнов уже где-то наполовину меньше, и они теперь изрядно перепуганы. Более того, у нас есть союзник в лесу — энт Черношип, пастух деревьев.

— Энты? Пастухи деревьев? Чёрные гворны? Да это же байка была, ведьмак! А ты поверил?! — послышался испитой голос Герехазена.

— А ну пшшшёл отсюда! — рявкнул на него тан и продолжил беседу с Геральтом: — Но ведь и впрямь — у нас никто уже давно в энтов-то не верит. До недавних дней и эльфов страшной сказкой считали — а тут они объявились, и на нашей стороне!

— Энт настоящий. Думаю, Лютик тебе уже докладывал. И он ждет твоего гонца на поляне с самым большим и замшелым камнем, — сказал Геральт.

Тордаг задумался — не так неспешно, как энты, конечно, но тоже надолго.

— Если с нами будет сражаться целый энт, да ещё, может, приведет гворнов... То это всё меняет в корне. Торферт! Труби полную боевую готовность!

Несколько часов спустя Геральт и Лютик крались по полуразрушенному Торсбери, где от многих домов остались только древние дороханские фундаменты. Периодически мимо шастали дунландские или орочьи патрули. Где-то звучал пьяный хохот, где-то — стоны и визг. Источник этих последних звуков и интересовал друзей больше всего.

— Похоже, пленных рохиррим держат в этом сарае. Торферт велел нам торопиться, пока их не угнали на работы в Изенгард, — деловито сказал Лютик.

Караулили запертый сарай лишь двое полуорков — достаточно было Аксием заставить одного из них драться с другим, — а дверь выбивалась ногой. В сарае действительно сидели десятка два связанных баб, подростков и легкораненых воинов рохиррим. Ведьмачий меч аккуратно перерезал веревки, и полдела было сделано.

— Так. Лютик, выводи гражданских через те же дыры в частоколе, откуда мы пришли. А я попробую пробиться к Тордагу, — Геральт прислушался к отдалённым звукам боя, — Кажется, ему сейчас жарко!

Торингам действительно приходилось туго. Внезапность атаки помогла им одним ударом занять южный квартал городка, благо его охраняли в основном малодисциплинированные дунландцы. Но против вдвое превосходящих числом вышколенных полуорков Сарумана выстоять им было трудновато, и рохиррим понемногу поддавались. Когда ведьмак огородами, зарубив пару морийских гоблинов-добровольцев, пробрался к своим, положение уже выглядело аховым.

— А всё ты со своими энтами! — окрысился на Геральта Торферт. — До сих пор эта деревянная ковырялка в заднице хромает по лесу, уже гонец от него давно вернулся, а нам через полчаса придется отходить! Тордаг ранен, мы ослаблены, лагерь в руинах тоже теперь впору бросать...

Тут на улице показался десяток полуорков, и пришлось занимать оборонительную позицию. Мало того — с неба, яростно визжа и бранясь на Чёрной речи, прилетел урук и рухнул в какой-то обгорелый дом, насадясь прямо на обломок балки. Потом второй...

— Что за... — подивился Торферт. — Летающие орки?

— К счастью, нет, — сообразил Геральт. — Это значит, что Черношип с нами.

— Разреши доложить! — прибежал десятник Ситдик с правого фланга. — На площади перед пиршественным залом враг бежит! Пока он бил нас спереди, к нему подкрались какие-то ходячие деревья сзади!

Да, эффект был велик. Гворны рассеяли основной ударный кулак орков, создав полный хаос на изенгардских позициях. Лично Черношип один расшвыривал и топтал десяток врагов за раз. Орочий командир попытался было натравить на энта небольшого тролля, но тут троллю пришлось иметь дело с ведьмаком, дерябнувшим "Полнолуние", и чудо-оружия из него не вышло. К вечеру остатки "бурарум" улепетывали из полуразрушенного Торсбери вслед за дунландцами, дезертировавшими ещё раньше.

У Тордага и Торферта осталось лишь двести восемьдесят копий. Сам тан был при смерти. Но город был освобождён.

На закате Тордаг скончался. Он призвал к себе сына и хотел напутствовать его, как положено, на долгое и мудрое правление Торсбери, но слишком ослаб. Из груди старого воина вырвалось только "Торферт... Дави сукинсынов...", и голова тана поникла навсегда.

Геральт и Лютик оказались в числе тех, кому Торферт доверил нести тело отца в родовую усыпальницу. В неверном свете факелов Тордага уложили в свободный каменный гроб. В ноги ему, по древнему и ушедшему было обычаю, положили головы убитых в городе орка и дунландца — предварительно подрихтовав клинками, чтобы, чего доброго, не ожили.

— Хвала Единому, до усыпальницы изенгардские собаки не добрались, — сказал молодой тан торингов. — Спи же отныне крепко и спокойно, отец мой Тордаг, сын Торвальда! Ты умер как подобает защитнику рохиррим — на поле брани! Отныне Торферт, сын Тордага, правит народом Торсбери, которому дал возможность воротиться в свои дома и отстроить их!

Под режуще-синим звёздным небом на кургане, под которым была устроена усыпальница, шли поминки по тану и всем павшим сегодня рохиррим, плавно переходящие в празднование победы. Меды из уцелевших запасов Торферта лились рекой. Бойцы вспоминали минувшие дни и битвы, где вместе рубились они. А Лютик играл им балладу, которую, похоже, сам же сочинил по мотивам баек Герехазена — и когда только успел?!

— Чудовищ тьма средь безд морских,

Но Он — опаснее других,

Коварный Фаститокалон,

Рожденный на заре времен,

Последний из внушавших страх

Гигантских Рыбочерепах.

Тому, кто гибнуть не готов

Во цвете лет,

Вот мой совет:

Верь присказкам морских волков,

Не приставай у островов,

Каких на карте нет!

Или еще мудрей:

Счастливый Средиземный край

Не покидай

До окончанья дней!*

— А что я говорил? — встрял Герехазен, уже готовый заснуть в обнимку с ногой поросёнка. — Гворны-то есть! Глядишь, и фас... ти... ка... ка... в общем, он тоже найдётся!

— Мы с тобой, Лютик, так точно не покинем Средиземный край, — грустно сказал Геральт. — До тех пор, пока Саруман не повержен — порталы точно останутся перекрыты. А то и дольше, если это не его работа.

— Но завтра вы покинете Торсбери, — обратился к ним Торферт. — Теперь, когда город отбит в том числе вашими усилиями, хитростью и смекалкой, — вам следует воротиться в Сток и доложить обо всём риву Фритгильде. Отправляйтесь утром, дорога далека!

И ведьмак с трубадуром на следующее утро отъехали в Сток, столицу широких полей. Что приключилось с Фритгильдой на пиру, как оправдались самые чёрные подозрения Лютика и как это изменило судьбу тана Торферта — уже совсем другая история.

* Стихи Дж.Р.Р. Толкина в переводе Светланы Лихачевой