Право на реальность (гет)

Оставив дверь открытой, Такано направляется в дом. И последовав его совету, закатив велосипед в коридор и закрыв за собой дверь, Тоширо входит в небольшую, замусоренную и из-за множества заколоченных окон изрядно темную комнату. Где уже успев выложить скудное драгоценное содержимое пакета на небольшой, местами обломанный деревянный стол, и расположившись рядом в старом, дырявом кресле, Такано рассматривает какую-то цепочку…

— Ну и че там встал? (указывая на горы мусора) Не думаю, что тебе есть до этого дело. (указав на соседнее кресло) Так что — давай садись.

Пройдя вглубь комнаты, Тоширо занимает место напротив Такано, на не менее старом и дряхлом стуле.

(недовольно) — Только глянь, че за мусор стали таскать эти кретины! Да с этой хрени не выручить и пары сотен иен!

Судя по немногочисленным кольцам и цепочкам, на первый взгляд кажется, что они все же имеют какую-то ценность…

— Вот же ж. Либо какую-то школоту гопнули, либо настолько одурели, что даже жалкую фальшивку уже различить не могут. А мне опять за ними убирать! По любому те бедолаги уже новых побрякух себе накупили. (откинувшись на спинку) Блин, как же в падлу ради этого хлама снова туда переться.

— Куда?

— В город, куда же еще?

— Но ведь ты же сказал, что за них в ломбарде не выручить и пары сотен иен.

— А я про ломбард ничего и не говорил!

— Но ты же ведь собираешься отнести все это туда?

(цокнув) — Не твое дело…

Закончив осматривать безделушки, Такано вынимает сигарету из принесенной с собой пачки…

— Так, о чем ты хотел со мной поговорить?

— А, да особо не о чем. (прикурив) Просто подумал, почему бы не поболтать с давним знакомым, раз уж последнее письмо привело тебя ко мне. (затянувшись) Прошло уже столько лет, а ты, смотрю, не особо-то и изменился.

— Что ты имеешь ввиду?

— Ну… (проведя жестом вдоль Тоширо) вот это вот все.

— Если ты имеешь ввиду мое состояние, то да. Оно не изменилось.

— Вот как. Значит, эта хрень и правда оказалась неизлечима? (затянувшись) Но вижу, даже несмотря на это ты смог выжить. Честно, когда понял, что встретил именно тебя, немного охренел.

— В смысле, удивлен?

— Ага, оно самое. Наблюдая за тобой на выпускном, я можно сказать даже не сомневался, что в одиночку ты не протянешь и года.

— Ясно. Значит, наверно мне повезло.

(усмехнувшись) — Ага, это уж точно… Так, как тебя занесло в эту дыру? Насколько знаю, уже давно никто здесь доставкой не занимается. Конечно, если за это как следует не заплатят. Да и за деньги, таких безбашенных еще стоит поискать.

— Как я уже говорил, мне нужно было доставить письма.

— Да я это уже понял. Мне просто интересно, за какую сумму ты согласился на это самоубийство?

— Моя заработная плата не зависит от места доставки.

(удивленно) — Че? Хочешь сказать, что заработаешь не больше обычного оклада?

— Если учесть некоторые нюансы, то даже меньше.

(затянувшись) — Хм… Так тебя что, затащили сюда обманом?

— В каком смысле?

— В элементарном! Тебе видать наплели сказок, что тут безопасно и вообще райский уголок, вот ты и клюнул.

— Нет. Меня предупредили, что тут будет опасно.

— Вот как? Так и нафига ты тогда сюда поперся-то?

— Чтобы выполнить работу.

— Да че ты заладил? Впрочем… (затянувшись) Охренеть. Как за столько лет ты вообще еще где-то не помер?

— На этот вопрос у меня нет ответа.

— Уж не сомневаюсь.

— Так, ты хотел поговорить об этом?

— А?

— Мне кажется, что ты пригласил меня не за тем, чтобы расспросить о моей жизни.

— От куда тебе знать? Может, именно за этим.

— То есть, тебе действительно хочется об этом узнать?

— Раз спрашиваю, значит хочется. Че за тупые вопросы?

— Спрошу иначе. Изначально, ты хотел поговорить именно обо мне?

(цокнув) — Ты с этими вопросами уже начинаешь напрягать.

— Ты уже трижды не дал прямого ответа, с чего могу предположить…

— Да, я хотел поговорить об этом! Теперь доволен?!

— Хоть наша беседа изначально и противоречила рамкам моего должностного регламента, но учитывая, что формально в данный момент я исполняю свои обязанности, то все же должен спросить, могу ли высказать свое мнение?

— Валяй! И можешь считать, что тут ты не на работе. Если думаешь, что если мне че то не понравится, то побегу жаловаться в твою шаражку, то ошибаешься!

— Хорошо. Понял. В таком случае, я считаю, что ты пригласил меня совсем не затем, чтобы поговорить обо мне или моей жизни.

(затянувшись) — Да? И с чего же тебе вдруг так показалось?

— Во-первых, потому что не похоже, чтобы тебя интересовала информация обо мне настолько сильно, чтобы подтолкнуть к практически принуждению к этому разговору.

(усмехнувшись) — А во вторых?

— Ты мне солгал.

Загасив остатки сигареты и словно напрягшись отклонившись от спинки кресла вперед, Такано переводит сюда пристальный взгляд.

(недовольно) — Знаешь. До сих пор не могу понять, какой ты бесишь меня сильнее?

— У меня нет намерений тебя бесить.

(раздраженно) — Вот только у тебя и без этого все отлично получается! Раз такой умный, может тогда сам скажешь, о чем я хотел поговорить?

— Этого я не знаю.

— Вот и я тоже!.. Как только тебя увидел, сразу… (взъерошив волосы) А-а, угораздило же! Черт! И нахрена только я вообще тебя позвал?

Достав из пачки еще одну сигарету, Такано тут же начинает ее прикуривать…

— Как понимаю, причин оставаться тут у меня больше нет. Я могу идти?

— Проваливай! Провожать не стану!

— В таком случае, мне все еще нужна твоя подпись.

— А, точно.

Отодвинув в сторону лежащий на акте конверт, Такано на несколько секунд заостряет на нем взгляд.

(беря конверт) — Кто его вообще мог прислать?.. (разочарованно) А. Снова эти… (глубоко затянувшись) Лечить бы так научились, как бабки сосут…

— Письмо из больницы?

— Ага.

— Возможно, там важная информация.

— Куда там важная? По-любому очередное бесполезное извещение об очередной бесполезной операции.

Небрежно отбросив конверт на край стола, Такано подписывает акт.

— Ты чем-то болен?

— В недавней стычке разве было похоже, чтобы я был болен? На, держи свою бумажку!

— Что ж. Тогда я пойду.

Ничего не говоря, выкурив вторым глубоким затягом оставшуюся половину сигареты, Такано начинает доставать новую. В то же время забрав документ и поднявшись с места уже собираясь идти, в какой-то момент внимание привлекает замеченный краем взгляда небольшой, чистый, словно лишь недавно прибранный участок комнаты.

Где на нескольких стоящих вдоль стены вплотную друг к другу абсолютно разных тумбочках, располагаются какие-то бантики, заколки, ленточки, сложенные стопкой тетради и небольшие рамки с фотографиями, сокрытыми отблеском падающих с соседнего окна солнечных лучей.

— Хм…

— Какие-то проблемы?

— То место. Оно отличается от остальной комнаты.

— Тебя че то не устраивает?

— Совсем нет. Однако, те вещи кажутся мне знакомыми.

— Иди уже.

— Точно. У тебя же ведь еще кажется, была сестра.

Готовясь вот-вот прикурить очередную сигарету, но внезапно отбросив ее вместе с зажигалкой в сторону и вскочив, словно собираясь напасть, Такано резко останавливается почти вплотную у лица.

(сорвавшись на крик) — Хисако не была а есть! И всегда будет!!! И только попробуй еще хоть раз…

Внезапно замолкнув и глянув в сторону заинтересовавшего Тоширо места, как-то вновь резко изменившись а затем вернувшись на свое место, все же закурив отброшенную ранее сигарету и выкурив за один затяг, следом начинает прикуривать новую…

— Че уставился?

— Если я верно помню, она жила вместе с тобой. Это все еще так?

(затянувшись) — Тебя это не касается.

— Но все же…

— Да что ты прикопался?! Валишь? Вали!

Парой затяжек докурив очередную сигарету, отвернувшись куда-то в сторону, Такано прикуривает новую. В этот момент поднося зажигалку к лицу, его рука кажется, немного вздрогнула.

«Хм… Только я о ней упомянул, как его поведение сильно изменилось. Может, это как-то связано с тем, что он рассказал о том письме?»

— Так значит, оплата операции о которой ты говорил, предназначена для нее?

(затянувшись) — Тебе то что?

— Хочу узнать, все ли с ней в порядке?

(обернувшись сюда) — Э-э?.. Ты же и глазом не моргнешь, хоть перед тобой помрет целая толпа. Или я че то путаю?

— Наверно, не путаешь.

(агрессивно) — Тогда на кой хрен тебе сдалась судьба Хисако?!

— Потому что мы когда-то учились в одном классе.

— И че с того?

— Если она чем-то больна, возможно, у меня могла бы быть информация, которая могла бы быть полезной.

— Я че то не понял?

— Твоя сестра в прошлом мне сильно помогла. И с моей стороны было бы неправильно это проигнорировать. И если возможно, я хочу тоже ей помочь.

Докурив очередную сигарету и выдохнув вновь доставая новую, Такано облокачивается о спинку кресла, бросив в сторону фотографий кажется, печальный взгляд.

— Кроме докторов ей уже вряд ли… кто-то сможет помочь.

— Вот как…

(затянувшись) — Впрочем, тебя это не касается. Иди уже.

— Хорошо. Но, можешь сказать, где Хисако сейчас находится?

(недоверчиво) — Э? Зачем?

— Хочу ее навестить.

— Обойдешься!

— Ты этого не хочешь?

— Не хочу!

— Но в нашем городе не так много больниц, где лечат тяжелые болезни. Могу выяснить и сам.

— Ага. (затянувшись) Ну удачи.

— Скажи, Хисако находится в этом городе?

— Да че ты ко мне прикопался?!

— Просто ответь.

— Ну в этом, и че?!

— … Что ж, не буду больше мешать.

Накинув сумку на плече и поклонившись, Тоширо готовится направиться к выходу…

(смягченно) — Постой…

— Что-то еще?

— Вернись на место.

«Он же ведь только что хотел, чтобы я ушел. Но теперь, передумал? Хм. Кажется, что и его голос тоже как-то изменился. Стал более… мягким? Да и в самом Такано тоже, будто что-то изменилось. Думаю, будет полезно попытаться выяснить о причине столь резких изменений»…

Без лишних вопросов возвращаясь на место, и соприкоснувшись с направленным к фотографиям взглядом Такано, становится заметен скапливающийся в уголках его глаз, краткий блеск.

* * *

— Так, ты все еще помнишь… мою сестренку?

— Да. Но лишь со времен старшей школы.

— Вот как… Скажи, что ты имел ввиду говоря о том, что Хисако тебе помогла?

— То время было сложным этапом в моей новой жизни. Лишь благодаря ее помощи мне удалось окончить школу с удовлетворительным результатом.

Докурив сигарету и облокотившись о стол словно пытаясь приблизиться к Тоширо, Такано начинает выглядеть как-то сердито.

(сдерживая злость) — Раз ты это помнишь. Значит помнишь и то, что за все то время в принципе ни разу не сказал Хисако даже простого спасибо?

— Да, помню.

— А теперь, значит, узнав о ее болезни, решил прикинуться благородным?

— Благородным?

(сорвавшись) — Почему ты ей так и не сказал?! Почему вспомнил о гребаной благодарности лишь только сейчас?!

Вскочив с кресла и приблизившись еще ближе, словно вспыхнув гневом Такано неистово бьет кулаком о стол, тут же издавший звонкий треск.

(крича) — Почему не сделал этого раньше?! Почему обрек Хисако на все эти муки?!

— Муки?

— Ты хоть знаешь, как долго… как сильно она страдает, виня себя за случившееся с тобой?! Даже после школы… даже лежа в больнице… продолжает себя спрашивать, смогла ли хоть немного искупить вину?!

— Но ведь, она в этом не виновата.

— Черт побери, я знаю!!! И всегда ей об этом говорил! Но Хисако…

Медленно вернувшись обратно в кресло, Такано не сводит взгляда с фотографий.

(горько) — она не смогла этого принять… Снова и снова, виня себя за то, что ты изменился из-за нее… И что, так и не смогла хоть сколь нибудь… все исправить… (глядя сюда) А все потому, что ты был равнодушен. Будто старания Хисако не имели для тебя совсем никакого значения!

— Я так никогда не думал.

(недоверчиво) — Вот как? (сдерживаясь) Тогда почему? Почему не сказал ей одно единственное, гребаное слово? (гневно) Почему заставил страдать?!

— В то время я не знал, как должен был поступать. Лишь спустя пол года после выпускного, наблюдая за людьми, я смог осознать, что должен был сделать. Но вот возможности, уже не было.

— Почему я должен тебе верить?!

— В данной ситуации у меня нет причин тебе лгать.

Кажется собираясь что-то сказать но внезапно смягчившись и отведя взгляд в сторону, Такано начинает прикуривать новую сигарету.

— Вот как… Извини. Я… (выдохнув) Да, ты тут совсем не при чем. Даже если сестренка и права… Виноват в этом лишь только я.

— Ты о чем?

(затянувшись) — Как думаешь, почему Хисако единственная из одноклассников, кто тебе помогал?

— Мне это не известно.

— Что если я скажу тебе, что она хотела искупить вину?

— Какую вину?

— Которую, сама себе и придумала.

— Я не очень хорошо понимаю.

(затянувшись)— Еще с младших классов Хисако хотела с тобой подружиться, даже несмотря на отношение остальных.

— Значит, до происшествия, мы были друзьями?

— Конечно нет!.. Я ей этого не позволил.

— Вот как.

— Наверно, мой поступок и есть причина ее сожалений. Но я не мог поступить по-другому… Так я тогда считал.

— Наверно, у тебя были на это причины.

— Были блин! Еще как были… Может, для кого-то это и странно, но с самого младенчества цель моей жизни уже была определена. Ведь сколько себя помню, я всегда всегда стремился уберечь сестренку от опасностей. Не важно, от чего. Или кого. Будь то хоть вечно бухающий папаша, болезни или… (взглянув сюда) дружба с отбросами…

— Хочешь сказать, наша дружба могла быть для нее опасна?

— Навряд ли. Даже подружись вы, никто в классе, а может и во всей школе не рискнул бы даже косо на нее взглянуть.

— Тогда, в чем причина?

— (отведя взгляд) Во мне… (затянувшись) Ведь я как и прочие, совсем тебя не понимал. Не мог понять, почему несмотря на то, как бы сильно тебя не унижали, или избивали, ты так отчаянно продолжал защищать ту иллюзию. Я не понимал. И потому — презирал.

— И потому был против дружбы Хисако со мной?

— А хрен его знает. Может, и по этому. А может, просто потому что хотел защитить сестренку от того, что о ней начали бы думать все остальные. Все же, за мысли я и вмазать-то никому не мог. А значит, не мог ее от этого защитить.

— Вот как. Видимо, это как-то связано с той иллюзией? Однако, я так и не понял, о какой иллюзии ты говорил?

— Без понятия. Я же сказал, что не понимал творящееся в твоей голове.

— Ясно.

— Однако сейчас… (затянувшись) Наверно, тот день. День нашей драки, ты тоже забыл.

— Мы с тобой когда-то дрались?

— Да, было дело. Хотя это было уж скорее типичным избиением.

— Хм… Нет, не припомню.

— Вот как. А мне тот день отлично запомнился. Знаешь, в какой-то момент я стал считать, что ты все это время лишь придуривался. И потому не сдерживался. Я был готов избить тебя хоть до полусмерти, лишь бы только услышать признание.

— В чем?

— Во лжи. Ведь тогда бы все… впрочем, на всех мне было плевать. Я лишь хотел, чтобы об этом узнала она. И надеялся, что узнав правду, сестренка наконец выбросит тебя из головы. Можно сказать, я об этом мечтал… Но когда на твоем месте уже бы любой признался в чем угодно, лишь бы это остановить, ты все продолжал и продолжал ее защищать. Даже когда уже еле-еле стоял на ногах…

— В итоге, я все же признался?

— Ага. (затянувшись) Вот только нехрена не в этом. Но знаешь… В тот момент ты меня просто поразил. Честно.

— Вот как.

(затянувшись) — И что, даже не хочешь узнать, чем именно?

— Не особо. Учитывая, что это произошло очень давно, не думаю, что эта информация будет мне как-то полезна.

— Хм… Странный ты.

— Обо мне так многие говорят.

— И что же думаешь?

— О чем?

— О… А ладно. Забей. Видимо, раз до сих пор ничего не изменилось, то в этом всем и правда, уже нет никакого смысла.

Сделав последнюю затяжку и затушив сигарету, Такано направляется к фотографиям,. После чего вернувшись на место с одной из рамок, какое-то время молча глядит на фотографию…

— До сих пор тебя не понимаю. Но знаешь… В отличии от меня, наверно, сестренка все же понимала. И кажется, только сейчас начинаю понимать и я.

— Что ты имеешь ввиду?

— Тогда я искренне считал, что иллюзии в этом мире не место, что она, просто бессмысленна. И даже не мог представить, что когда-нибудь буду кричать в своих кошмарах те же слова… (усмехнувшись) Разве не забавно, как все обернулось?

— Забавно, что?

— А то, что тот придурок теперь сам всеми силами цепляется за то, что отвергал…

В какой-то момент кажется, что частичка скапливающегося блеска на уголках устремленного к фотографии взгляда Такано, вдруг пронеслась по его щеке.

(решительно) — Я обязательно помогу Хисако одолеть и эту гребаную болезнь! И тогда снова… увижу ее счастливую улыбку!!!

* * *

— Не очень понял, чем это должно забавлять. Но тем не менее, хочу предложить свою помощь.

(удивленно) — Что? Твою помощь?

— Да. Если выразиться точнее — финансовую. Хоть тем немногим, что имею.

Оторвавшись от фотографии, Такано переводит сюда не менее удивленный взгляд.

— Ты хочешь мне помочь, даже после всего, что я тебе наговорил?

— Твои слова никак не меняют тот факт, что Хисако мне помогла.

— Ты ведь даже не знаешь причины, почему Хисако так поступила.

— Ты сказал, что она хотела искупить вину.

— А если бы я сказал, что она хотела тебя использовать?

— Такая возможность исключается ее желанием со мной подружиться.

— Я мог просто тебе наврать. Ведь все равно не хрена не помнишь!

— Но это не было ложью.

(усмехнувшись) — С чего такая уверенность? Ведь ты меня совсем не знаешь.

— Верно, не знаю. Но за эти годы я научился определять, когда мне пытаются солгать.

— Да ладно? И что же, хочешь сказать, что я тебе ни разу не солгал?

— Все что ты рассказал о Хисако, кроме ее нахождения в этом городе, было правдой.

Спустя некоторое время пристального взгляда и видимо, каких-то размышлений, поставив рамку на стол рядом с собой, собеседник облокачивается о спинку кресла с закрытым, устремленным к потолку взглядом.

(спокойно) — Вот как…

— Спрошу еще раз, могу ли я оказать помощь твоей сестре?

Внезапно Такано озаряется громким смехом…

(смеясь) — Надо же! Кто бы мог только подумать?! Мало того, что судьба подстроила эту встречу именно сегодня. Так еще и сам бездушный Тоширо единственный оказался не безразличен к судьбе моей сестренки! Охренеть! Просто немыслимо!..

Спустя какое-то время также внезапно прекратив смеяться и ухватившись за голову, Такано сгибается почти до самых колен.

(спокойно) — А-ах. Неужели я и правда настолько жалок?.. Вот же ж. Теперь даже не знаю, правда ли ты такой бездушный, или же, таким оказался только я?..

Распрямляясь, Такано раскрывает заметно смягчившиеся черты, что в первое мгновение показалось, словно это совершенно другой человек.

(выдохнув) — Знаешь, спасибо за предложение. Но достаточно и этого.

— То есть, ты отказываешься? Почему?

— Я уже скоро сам соберу нужную сумму.

— Но на сколько я понял, речь шла не о единственной операции, верно?

(прикуривая сигарету) — Ну… Хрен его знает. (указав на письмо) Как по мне, так эти писульки нужны лишь только затем, чтобы содрать побольше бабла якобы для "операций" до того момента, когда приступят к настоящей. Не знаю, действительно ли на эту мелочь можно провести хоть какую-то операцию, но даже так, я успею собрать нужную сумму гораздо раньше.

— Понятно.

— А уж потом, я обязательно со всех них спрошу за весь этот беспредел.

— Так значит, собрав деньги, поедешь к сестре?

— Конечно поеду! Не за тем же почти четыре года выбивал дурь из всяких отморозков, чтобы оставаться в этой дыре! Да и вообще… как только заплачу за лечение, думаю, перееду поближе к ней. Если получится, в тот же город.

— Но вы же ведь потом сюда вернетесь?

— Навряд ли. Достало это место. (указывая вокруг комнаты) Да и воспоминания об уродце папаше, счастливее сестренку не сделают. В лучшем случае вернусь сюда, чтобы забрать бабки за этот клоповник. Ну а если не продам, да и хрен с ним. Уверен, что к выписке сестренки успею подготовить новое место… куда она сможет вернуться…

— Вот как. Похоже, у тебя уже все распланировано.

— Ну так… времени для этого было предостаточно! Да и я уже давно решил, что пора отсюда валить.

— Понятно.

Поднявшись и пробравшись сквозь наваленный мусор к части комнаты, оборудованной под кухню, Такано достает из большого, обшарпанного холодильника несколько металлических банок. И вернувшись обратно, поставив на столе и с пшиком открыв одну из них, делает глоток…

(указывая на банки) — Будешь?

— Хм…

Судя по непохожим друг на друга незнакомым этикеткам, сложно определить тип находящихся в банках напитков.

— Только если не алкоголь.

— Так бери любую.

* * *

Взяв ближайшую обрамленную в желто зеленую этикетку банку, что открылась с чуть более звонким пшиком, и сделав глоток, тут же ощущается защипавший язык, а затем и горло, кислый, судя по всему лимонный с нотками киви, прохладный вкус…

— Можно мне тоже взглянуть на ее фото?

— Нельзя.

Потянувшись за рамкой вопреки запрету и взявшись за ее край, со стороны собеседника доносится лишь слабый выдох.

(цокнув) — Вот же ж, детектор хренов. Если разобьешь, то пеняй на себя.

— Я буду осторожен.

Поднеся рамку к своей стороне стола и немного наклонив, взгляду предстает облаченная в летнее кимоно, с длинной, уходящей кончиками за борта лодки темно каштановой прической, широко улыбающаяся девушка. По всей видимости, любующаяся множеством блестящих на чистой водной глади звезд.

— Хисако на этом фото… Сколько времени прошло после выпускного?

— Почти полтора года. Хотел поздравить с днем рождения. Как можно дальше отсюда.

— Судя по всему, похоже, ей понравилось.

(усмехнувшись) — Ха! Если бы ты знал, какой выговор она мне тогда устроила, выяснив сколько я потратился на это дело! "Ты же так много работал. Нельзя так тратиться ради меня. Можно было просто прогуляться в парке." Сказала она.

(отставив рамку) — Вот как.

— Ну, во всяком случае, это было лишь ее первым впечатлением. Но когда стало понятно, что бабки обратно уже не вернуть, Хисако пришлось смириться.

— Такая дорогая поездка?

— Не из дешевых. Мне ради тех двух недель пришлось почти пол года горбатиться на нескольких работах.

— Не понимаю.

— Чего же?

— Почему твой подарок ей сперва не понравился. Только из-за цены?

— Ну, кто знает?.. Может, и из-за этого. А может, Хисако и правда считала, что хватило бы очередной прогулки по парку? Но как бы там ни было, я не был бы ее братом, если бы не видел истины.

— Истины?

(сделав глоток) — Хисако, она…

Отставив банку, Такано прикуривает очередную сигарету.

— С самого детства, она старалась вести себя так, чтобы я о ней меньше беспокоился. Даже если что-то ее тревожило, Хисако никогда первая мне об этом не рассказывала. Вот только, это не хрена не работало, ведь в такие моменты… хрен знает, как это объяснить, но внутри меня, как будто что-то начинало ерзать. Правда, долгое время я списывал эту хрень то на самочувствие, то на отравление, то на отходняк после очередного мордобоя. Но самое смешное знаешь че?

— Пока не знаю.

— А то, что рано или поздно я все равно каким-то неведомым образом умудрялся узнавать правду! (кашлянув сигаретным дымом) Ну вернее, Хисако сама все мне рассказывала.

— И что же в этом неведомого?

— Э-э, не тупи. Она сама, все рассказывала!

— То есть, под необъяснимым ты имеешь ввиду тот факт, что она раскрывала то, что изначально хотела скрыть?

— Именно! Ну, так я тогда думал. Сейчас то уже понимаю, что ее просто мучила совесть. Да… Наверно, кому не расскажи, хрен поверят, что у этой семейки в ком-то может существовать совесть. Ну да и не важно, плевать хотел на мнение подобного мусора. (затянувшись) Так или иначе, со временем я стал догадываться, что те ерзания происходили ровно тогда же, когда сестренка в очередной раз пыталась что-то от меня скрыть. Не поверишь, но это оказалось правдой!

— Я тебе верю.

(удивленно) — А-а? (спокойно) Ах, ну да… В общем, так или иначе, со временем я научился… чувствовать что ли, что у нее на душе. Наверно, в каком-то роде тоже стал детектором. Поэтому, хоть Хисако и говорила, что ей достаточно просто прогуляться где-нибудь в парке, я уже понимал, что она задыхается от этого места. И что хуже, видел, как с каждым годом ее улыбка становится все более искусственной. И что бы сестренка не говорила, как бы не пыталась это скрыть, я понимал, что нужно что-то делать. И срочно.

— Поэтому и решил сделать такой подарок?

— Ну, не только поэтому. По правде говоря, на тот момент я вообще понятия не имел, что надо делать. Денег нам и на жизнь то не особо хватало, не говоря уже о подобных поездках. А даже если бы и были… Наверное, если бы она не нашла наши школьные тетрадки и не предложила почитать, так сказать, вспомнить о школьной жизни, то ничего бы и не произошло. Ну а дальше, ты уже знаешь.

— Расскажешь поподробнее, почему выбрал именно такой подарок?

— Тебе это реально интересно?

— Думаю, эта информация может помочь мне лучше разбираться в отношениях между людьми.

— Что-то сомневаюсь… И нафига оно тебе вообще?

— Чтобы совершать меньше ошибок. Ведь мне сложно предугадать, какую реакцию могут вызвать мои действия при общении и взаимодействии с тем, или иным человеком.

(задумавшись) — Хм… Ну ладно, раз уж так хочешь. (затянувшись) Когда Хисако перечитывала свои старые школьные сочинения, то в какой-то момент вдруг заплакала… Конечно же она не рассказала что ее огорчило и просто пролистала дальше. А наблюдая за тем, как читая дальше сестренка сдерживается, чтобы не заплакать, я все же попросил дать почитать и мне. И конечно же, надеяться на это было глупо.

Хоть я никогда не лез в ее личные вещи… в тот раз я даже не раздумывая был готов превратиться в глазах Хисако в самую мерзкую свинью. И подобрав удачный момент, тайком вытащил эту тетрадь. И читая страницу за страницей… прочитав очередное сочинение, которое, вот совершенно не отличалось от остальных, сам не знаю как, но я все же понял, что нашел его…

— То, из-за чего она заплакала?

— Да.

— Но если оно ничем не отличалось, то как ты смог это понять?

(докурив) — Хрен его знает. То сочинение… оно выглядело совсем простым и детским. Думаю, прочитай его кто-либо другой, то назвал бы это милым и радостным. Но я то сразу понял, что оно не хрена не милое. И уж тем более не радостное.

За каждой строкой, за каждым словом скрывалась та боль, ужас и отчаяние, что нам с Хисако приходилось преодолевать каждый гребаный день! И это сочинение было лишь первым из многих, что за милыми детскими мечтами маленькой девочки скрывали лишь отчаянный крик, молящий спасти нас из того мрака… Вот вообще без понятия, как это объяснить.

Но что в тот момент я действительно понял, так это то, насколько слепым кретином был раньше, думая, что легко могу увидеть все, что причиняет сестренке боль. Но только прочитав все ее тетради, я наконец смог осознать, насколько для Хисако мучительна жизнь в этом городе, не говоря уже об этом гадюшнике. И понимая, что это рано или поздно ее все же сломает, только тогда я наконец смог осознать, что именно нужно менять и как действовать, чтобы ее от этого спасти…

— То есть, ты уже тогда решил уехать из города?

— Да, можно и так сказать. Правда, я не знал наверняка, какое место могло бы сестренке понравиться. Да и спроси об этом, скорее всего услышал бы мол "не беспокойся, мне и дома хорошо". Или как-то так. В общем, без того, что ненавижу больше всего, было не обойтись.

(смотря на рамку) Поэтому, используя ее день рождения как предлог, и заманил в это место. Но не смог долго держать все в секрете, за что и получил заслуженный нагоняй… Знаешь, это был единственный раз, когда мне пришлось обмануть сестренку. Может, где-то глубоко она до сих пор на меня за это дуется. Но я ни о чем не жалею. Ведь ради того момента, оно того стоило.

Взяв рамку, Такано заостряет на фотографии взгляд. И в какой-то момент кажется, что на его лице проскочила краткая, почти незаметная улыбка.

— Ведь там… она по настоящему счастлива… (поставив рамку рядом) Вот в общем, и вся история.

— Весьма познавательно. Однако, в процессе у меня появился вопрос.

— И какой же?

— Ты-же ведь не избавился от тетрадей Хисако, верно?

— Как ты мог заметить.

— Почему?

— Я хотел… Знал бы ты, как сильно я хотел все их на хрен сжечь! Хоть и понимал, что это навредит нашим с Хисако отношениям, в какой-то момент я был готов пойти на эту жертву. Но… так этого и не сделал.

— Этот поступок противоречит твоим принципам.

— Ага. Еще как! Но для сестренки, все они являются частью воспоминаний. И даже если все они причиняют Хисако одну лишь боль, я просто не имею права от них избавиться. По крайней мере, пока она сама этого не пожелает. Но наверно, тебе этого не понять.

— Пока что мне действительно сложно это осмыслить. В любом случае, спасибо, что рассказал.

— Ой, да забей…

Взяв отставленную банку, Такано парой глотков допивает ее содержимое.

* * *

— Кстати, о болезни Хисако…

Еще недавно казавшееся спокойным, лицо Такано приобретает прежние, острые черты.

(напрягшись) — Э-э?

— Как давно она заболела?

— Почти три года назад.

— Расскажешь что с ней случилось?

(закуривая) — Не расскажу. И больше об этом не спрашивай.

— Хорошо. В таком случае, можно спросить кое-что другое?

(выдохнув) — Валяй.

— Если я верно помню, то в прошлом, кажется, ты не курил.

— Теперь курю. И че здесь такого? Как будто я такой один.

— Нет. Просто из многих встреченных мною ранее курящих людей, в твоих подходах к сигарете я заметил некоторую закономерность.

(затянувшись) — Че, правда что ли?

— Да. До конца не уверен, но мне кажется, что это обусловлено не привычкой.

(усмехнувшись) — И чем же тогда?

— Могу лишь предположить, что, мыслями о сестре?

На мгновение словно застыв, в следующий момент Такано махом докуривает оставшуюся треть сигареты. Но в последний момент заходится в табачном кашле…

(откашлявшись) — Похоже, я теперь понимаю, зачем тебе нужна была та история…

— Так я оказался прав?

— Ага… Я же еще с детства их запах на дух не переносил. Хоть и приходилось вечно жить в их туманном смраде. Но когда Хисако заболела… эта мерзость стала моим единственным спасением. Иначе, хрен знает, что бы со мной было.

— Так значит, сигареты являются для тебя чем-то вроде успокоительного?

— Ну… наверно.

— Но в таком случае, разве не целесообразнее использовать аптечные препараты?

— Ага. Чтобы меня хлопнули в первом же закоулке? Нет уж, спасибо. Как-нибудь перебьюсь этой хренью.

— Хм… Вот как.

— Конечно, сестренке это точно не понравится. Но уж пока как есть.

— Значит, она об этом не знает?

— Пока что не знает. Да и незачем знать, пока не поправится. Да и… вообще думаю уже с этим завязывать. Не хочу, чтобы новый дом сестренки провонялся воспоминаниями об этой помойке.

— Ясно.

Выдержав некоторую паузу в ожидании не сводящего с сигаретной пачки хорошо знакомого презрительного взгляда собеседника, не похоже, чтобы ему было еще что сказать.

— Что ж, думаю, мне уже пора идти.

— Погодь… Слушай. Оставь мне свой адрес.

— Адрес?

— Ну, ты же ведь где-то живешь?

— Да. В смысле, мне непонятно, зачем он тебе?

— Просто… Когда уеду, то уже вряд ли сюда вернусь. Ну а когда там все утрясется, думаю… Короче, к выписке Хисако, я хочу подготовить ей подарок.

Отведя взгляд в сторону, Такано кажется начинает выглядеть немного смущенно.

— И в общем, я хочу… ну… чтобы ты встретил ее вместе со мной…

— То есть, ты собираешься пригласить меня к вам?

(раздраженно) — А сам как думаешь? Не тупи!

— Но мне казалось, что ты против нашей с ней встречи.

— И ничего не изменилось! Но ради сестренки, я… Слушай, мне и так не ловко об этом говорить. Просто дай адрес!

— Хорошо…

Записав адрес на вырванном листе вынутого из сумки блокнота, Тоширо ложит его на стол.

— Вот, на всякий случай записал и другие данные.

— Не думаю, что это было нужно. Ну да ладно. В общем, пока точно еще не знаю, но думаю, где-то через полгода сестренку должны будут уже выписать. Так что… ну ты понял.

— Хорошо, буду ждать.

(выдохнув) — Ну ладно… (поднявшись) Пойдем что ли, провожу.

(вставая) — Не стоит, я за собой закрою.

— А я вроде и не сказал, что собираюсь провожать тебя до порога. Я же все же не один из твоих компанейских придурков!

— Хочешь сказать, что собираешься провести меня до города?

— Вот только себе там всякого не нафантазируй! Нам просто по пути.

— Что ж, не имею ничего против.

— Еще бы имел! Ладно. Ща, ток соберусь.

Отнеся рамку с фотографией сестры на место, и достав с полки старого шкафа какие-то ценности, Такано начинает складывать их в пакет. Куда вскоре до кучи отправляет и горстку принесенных ранее безделушек…

(указывая на банки с газировкой) — Кстати, если хочешь, можешь взять еще.

— Спасибо. Но одного было достаточно.

— Ну как знаешь.

Кинув одну из банок в тот же пакет, оставшиеся, Такано несет обратно к холодильнику. В то же время, Тоширо направляется к стоящему в коридоре велосипеду…

— Мне подождать тебя на улице?

(роясь в холодильнике) — Можешь и на улице, если жить надоело. (указывая в сторону стола) А мне еще надо прочесть ту писульку.

Вспомнив о недавних происшествиях, Тоширо решает остаться внутри. Такано же, закончив с холодильником, направляется к столу…

(усмехнувшись) — А то вдруг произошло чудо, и пора мчаться встречать сестренку. А я буду тут с тобой нянчиться.

— Но ведь ты же говорил, что ее возможно выпишут лишь только через пол года.

(хмуро) — Че, и помечтать уже нельзя? Вот же ж. Умеешь поддержать…

Не особо понимая смысл услышанного, но судя по вновь закуренной сигарете догадываясь, что сказал что-то лишнее, Тоширо решает не продолжать. А Такано же, сделав несколько затяжек и вскрыв конверт, начинает читать его содержимое… И в какой-то момент внимание привлекает упавшая на пол, сорвавшаяся с его губ сигарета. На что тем не менее, оставаясь словно замершим, Такано совсем не обратил внимания. Как и на уже начавший тлеть коврик…

— У тебя выпала сигарета.

— …

— Похоже, ковер может загореться.

(спокойно) — Плевать… (не отрываясь от письма) Похоже, я увижусь с сестренкой гораздо раньше.

— Насколько раньше?

— … Сегодня.

— Вот как. Значит, останешься собираться к поездке?

Выпустив письмо из рук, Такано медленно оборачивается к еще несколько мгновений назад освещенных ярким солнечным светом, но теперь словно исчезнувшим в наступившем полумраке фотографиям…

— … Да.

— Что ж, в таком случае не буду тебя задерживать.

Поклонившись в соответствии с регламентом и взявшись за руль, Тоширо делает шаг в сторону выхода…

— Тоширо…

(остановившись) — Что?

— Скажи… Если бы тогда все было иначе. Хисако. Моя сестренка… смогла бы когда-нибудь стать, твоим другом?..

— "Если бы тогда все было иначе"? Хм… На этот вопрос я вряд ли смогу тебе ответить. Впрочем, не думаю, что это так важно. Ведь считаю, что Хисако уже является моим другом.

(подняв взгляд к потолку) — Вот, как…

Кажется, из краешка глаза словно обревшего умиротворенный облик Такано начинает бежать еле проявляющийся в потемках блеск.

— Я обязательно ей передам. Уверен, сестренка будет счастлива узнать…что все же смогла, исполнить свою мечту…

— Да. До свидания.

— …

Еще раз поклонившись, Тоширо направляется к выходу. За которым его встречает на первый взгляд вечерний сумрак. Но лишь закрыв за собой дверь, край зрения улавливает вновь окрасивший дальнюю часть дома солнечный свет. И уже отходя, внимание привлекает донесшийся позади глухой шум со вслед зазвучавшим гулким, протяжным воплем. Что утихая, в какой-то момент вызывает воспоминание о вырвавшемся во сне из металлического предмета крике…

(идя к улице) «Хм… А ведь действительно, они чем-то похожи. Так значит, тот крик на самом деле не был отчаянным, как мне сперва показалось, а радостным? (садясь на велосипед) Конечно, я мог бы и ошибиться, ведь в интонации Такано не отражалось никаких состояний. (отправившись в путь) Но судя по действиям, очевидно, что информация в письме оказалась неожиданной, возможно, даже шокирующей. А учитывая сказанное им ранее, абсолютно точно, он не ожидал столь раннего выздоровления сестры.

Наверно, это действительно была радость. Хотя не думал, что кто-то в реальности тоже может ее так проявлять. Видимо, подобное демонстрируемое в манге явление все же оказалось не выдумкой… Очевидно, я еще очень многого не знаю о том, что зовется эмоциями. И какое они могут иметь проявление»…

Успев проехать около пары кварталов, на выезде на широкую улицу взгляд на мгновение слепит внезапный, прорвавшийся между зданиями и парой туч солнечный свет…

«Что ж, вроде бы пока еще не вечер. (взглянув на часы) Да. Но задержался я гораздо дольше чем рассчитывал. Впрочем, если больше ничего не задержит, думаю, успею вернуться в компанию вовремя»…

Несмотря на поджимающее время, все же скорректировав в уме маршрут и выстроив его по наиболее просторным и протяженным улицам в угоду безопасности, нежели скорости коротких и узких, Тоширо стремительно преодолевает квартал за кварталом, даже кажется, несколько раз проскочив мимо скрывающихся в переулках людей. Что вполне возможно, могут быть и бандитами.

В какой-то момент позади даже слышатся чей то свист и крики призывающие "тормознуться". Впрочем, не обращая на это никакого внимания, Тоширо вскоре выезжает на широкую, асфальтированную улицу. Которая, судя по изредка проезжающему по ней транспорту, практически отсутствующему мусору и целым, многоэтажным зданиям, располагается на рубеже неблагополучной части города. Преодолев которую, петляя по закоулкам еще нескольких кварталов, наконец выезжает на кажущийся столь же оживленным как и утром проспект…