Лабиринт забвения (джен)

«Полудрёма есть естественное состояние лей-линий: энергия неспешно течёт по ним, сообщая миру бытие знания. Если же злонамерение пробудит…»

Что-то с силой загрохотало по причалу. Дождь с градом?

«…лей-линии, то восторжествует хаос, ибо волшебство из чувств исходит, а чувства есть хаос от природы. Если же лей-линии…»

Заполошный стук перекинулся на дверь.

«…зримы стали, то грядёт бедствие несравненное».

— Помоги-ите!!!

Зорн-ари, кому там помощь понадобилась в такое время?

Мон-Со отложил книгу и быстро спустился на первый этаж. Сквозь стекло на двери виднелось бледное лицо И-Фин. За ней стояли ещё три подростка: два парня и девчонка.

— Ну и? — вопросил Мон-Со, открыв дверь.

— Т-т-там… та-там!

Что ещё за лепет? Не дошкольники уже, могут и нормально говорить.

— Кровавый курьер! Он нас чуть не сожрал! — затараторили подростки. — С виду арзак! А велосипед — весь в кровище! И изо рта течёт! А глаза — красные и светятся! Это человек из тени!

«Их не существует», — хотел сказать Мон-Со, но, вспомнив, что читал буквально пару минут назад, произнёс совсем другое:

— Заходите.

Он напоил перепуганных подростков чаем, подробно расспросил и оставил ночевать у себя. До Нармё идти несколько часов, да ещё и через ущелье — не хватало детям там ночью шататься.

Девчонки вполне поместились на кровати в мансарде, парни — на диване внизу. Выгонять больного арзака было нерационально, поэтому Мон-Со провёл ночь, сидя в кресле. Не впервой — в училище, бывало, и стоя спать приходилось.

Правда, нормально так не уснёшь — часто просыпаешься, но не до конца, и сон смешивается с явью, рождая галлюцинации.

Мон-Со вот приснилось, как открылась дверь, и в комнату вошла Морни. Она посмотрела на торчащие из-под одеяла мальчишечьи макушки, улыбнулась уголками губ и пробормотала:

— К тебе всё-таки прибежали? И ты их приютил. Не безнадёжен.

Морни задёрнула неплотно прикрытые шторы и бесшумно удалилась. Где-то на улице жалобно скрипнула велосипедная цепь.

* * *

— Что-нибудь новое? — поинтересовалась Аль-Тен вместо приветствия.

— По делу — ничего.

Мон-Со едва успел выпроводить подростков, как входная дверь засветилась. Аль-Тен, как они и договаривались накануне, открыла ему проход в Библиотеку ровно в восемь.

— Нур-Лей всё-таки уехал в пустыню, и там мы его никак не отследим. Вы сказали «по делу». Что-то случилось дома?

— А, ко мне вломилась перепуганные соседские подростки. Якобы видели человека из тени.

— Это может быть серьёзно. Надо будет проверить. Кстати, Шар-Лин принесла ваш пистолет. Как всегда: использовать только в служебных целях и так далее.

Кобура лежала на столе. Обычный лучевик, ничего особенного. Четыре батареи: три с жёлтыми метками, одна — с красной. Стандартный набор для офицера спецназначения.

— Раз уж мне выдали оружие, должностная инструкция всё же обязана где-то быть.

— Я могу сказать только за себя. У Библиотекарей такой нет. Касси, у Смотрителей есть должностная инструкция?

— Нет, госпожа Библиотекарь.

Касси оказалась арзачкой с рыжеватыми волосами и глазами навыкате. Одета она была в стандартный серый комбинезон, коричневый фартук и нарукавники, какие обычно носят реставраторы.

— Что там с отделом взрывных артефактов?

— Всё было переставлено, подписи перепутаны. Я навела порядок.

— Недостачи?

— Нет, всё на месте.

— Не стоит забывать, — вклинился Мон-Со, — что наш противник имеет выход на Библиотеку. Если он не мог войти лично, то действовал через кого-то.

— Можете проверить? — спросила Аль-Тен.

— Да.

— Касси, подойди к полковнику.

Карие глаза, зрачки не расширены. Обычно перед гипнозом они увеличиваются — приливает страх. Она совсем не боится?

Мон-Со взял Касси за подбородок, мимоходом отметив время на наручных часах — четверть девятого, — и приказал:

— Смотри мне в глаза.

Три и один, четыре, один, пять, девять, два…

Что за?.. Почему число π?

При гипнозе посторонние мысли исчезают. Остаётся только взгляд глаза в глаза. Иногда долетают отголоски реальности, особенно громкие звуки или яркий свет. Но чужие мысли? Или это сам Мон-Со вспоминает число π?

— Ты поддерживаешь связь с Ильсором или другими арзаками из экипажа «Диавоны»?

— Нет.

…шесть, пять, три, пять, восемь, девять, семь…

— Ты выносила взрывные артефакты за пределы Библиотеки?

— Нет.

…девять, три, два, три, восемь, четыре, шесть…

— Ты передавала кому-нибудь взрывные артефакты?

— Да.

…два! четыре!..

— Рассказывай.

— Две недели назад госпожа Шар-Лин уронила молот Ме-Тея и попросила меня поднять его с пола. Я подняла, передала ей, и она вернула его на место.

Мимо.

— В Библиотеку приходил кто-то посторонний?

— Нет.

…шесть, три, три…

Зорн-ари, Библиотекарь ведь не посторонний.

— За последние недели в Библиотеку приходил кто-то, кроме Аль-Тен, Шар-Лин, меня… и Кер-Со?

— Да.

— Кто?

…восемь, два…

Три. После восьми идёт три. Нет, это лишнее.

«Три — лишнее? О-а-а, третий — лишний! Любовный треугольник. Треугольник. Равносторонний, равнобедренный, разносторонний? Разносторонне развитая личность с обширными познаниями во всех областях — идеальный кандидат. Кандидаты на выборную должность. Количество бюллетеней в урне равно объёму урны, делёному на объём одного бюллетеня, а это…»

Вокруг были цифры. Много-много цифр. Они росли на небе, как деревья, плыли по земле, как облака, падали вверх, как дождь из виноградин. Цифры пили кофе и читали газеты. Две единицы играли в шахматы.

Верхом на огромной гнедой тройке сидела Касси в старинном костюме для верховой езды.

— Господин полковник, вы заблудились? Спросите дорогу у квадратного корня — он вас проводит.

Квадратный корень оказался огромной снегоуборочной лопатой.

«Цифроуборочной», — заметил воображаемый Ильсор.

Мон-Со огляделся. Касси исчезла. Ильсора тоже не было видно. Цифры взлетали над лопатой, как тысячи опавших листьев в парке поздней осенью.

Когда она добралась до Мон-Со, его тоже резко выбросило вверх и несколько раз прокрутило среди листьев, словно в центрифуге.

Приземлился он в узком и тёмном сером коридоре. В падении было видно, что это лабиринт. Небо над ним было ещё более серое, чем стены. Куда-то неспешно ползли низкие плотные тучи. Занималась гроза. В такую погоду не полетаешь.

Мимо со скрипом старой велосипедной цепи проехал вертолёт. Его винты печально обвисли, нос был неконструктивно опущен. Казалось, машина вот-вот заплачет.

Вертолёт уехал в правое ответвление лабиринта, откуда доносились детские крики и звук весьма характерных ударов.

За углом дети играли в футбол пять на пять. У одной команды вратарём была девчонка, у второй — пацан с подбитым глазом.

Грянул гонг. Или гром — здесь было не понять. Дети убежали. Мяч подкатился к ногам Мон-Со.

Знакомый старый мяч, тот самый, из кадетки. Весь какой-то пожёванный, с трещиной и синей надписью «Кер-Со — болван», но зато свой, а не казённый.

Это, получается, воспоминания? Каким образом Мон-Со из связки «глаза в глаза» угодил в этот лабиринт?

Нет, важно не это. Можно ли использовать лабиринт, чтобы получить что-то нужное?

Беллиора. Нужны воспоминания о Беллиоре. Желательно, те, которые объяснят странности настоящего.

Мяч дёрнулся и покатился к очередному повороту. За ним располагался Ранавир.

* * *

На небе висели изорванные грозой тучи. Между словно искромсанных тупым ножом обрывков проглядывало пылающее небо. Солнце садилось где-то за горами, и его лучи подсвечивали тучи снизу, будто мир перевернулся.

На башне торчала уродливая изломанная лио-антенна. В стороне догорал вертолёт — теперь их осталось всего восемь.

Прошла почти неделя после операции «Страх». В лагере повисло уныние. Как же, проиграли, даже не начав!

Счёт, по заверениям Кау-Рука, составлял теперь 140:4. Он как-то ухитрялся находить время для развлечений.

— Грозы тут, конечно… — бормотал Ос-Нир, рассматривая вырванное с корнем дерево.

Надо будет приказать, чтоб убрали и забор починили заодно. Хотя толку от колючей проволоки, когда беллиорцы шастают по Ранавиру как у себя дома? А уж после сегодняшнего…

Из окон кухни доносился привычный рабочий шум. Рой-Дин всё ещё пребывал в лазарете после своих приключений, но повара продолжали работать. Эти, ещё Гелли, связисты, которых Кау-Рук почти не трогает, Ильсор… Слишком много вокруг стало арзаков, которые имеют право принимать решения или проявляют инициативу.

Вот, кстати, один из них. Ильсор стоял под деревом и смотрел куда-то в сторону домика беллиорцев. Мон-Со подошёл ближе.

На месте домика дымились руины. Пехотинцы растаскивали завал. Один из беллиорцев лежал на земле, с головой укрытый тканью. Вокруг то тут, то там валялись скрюченные трупики гномов.

— Договор нарушен, — бесцветно заметил Ильсор.

— Что за договор?

У инженера были обожжены костяшки пальцев, а на рукава налипла блестящая синяя пыль. Отвечать он не собирался.

— Что за договор? — с нажимом повторил Мон-Со.

— Гуманистические обещания, призванные скрасить ожидание свободы, — последовал всё такой же бесцветный ответ.

С чего бы генералу давать беллиорцам такие обещания?

Из-под завалов извлекли второе тело. Пехотинцы понесли их в лазарет, прихватив по пути гномов.

— Тебе заняться нечем?

— На данный момент совершенно нечем, господин полковник.

— Тогда пошли. Нужно восстанавливать вертолёты — посмотрим, какие ещё можно починить.

— Все, какие подлежали ремонту, уже ремонтируются.

— Почему я не в курсе?

— Вы были в лазарете. Господин генерал запретил вас беспокоить.

Баан-Ну почему-то в последнее время старался развести Мон-Со и Ильсора подальше друг от друга. Неужели ему казалось, что полковник слишком угрожает арзаку?

Оставив этот вопрос, Мон-Со вернулся в свой кабинет. Надо было наконец заняться документами. Всё на редкость однообразно: лётчик такой-то погиб во время операции «Страх», пропал без вести, скончался от полученных ранений…

От работы Мон-Со оторвал стук в дверь.

— Войдите.

На пороге показался один из поваров. Их старший, Морни, кажется.

— Ваш ужин, господин полковник.

Часы… четверть девятого. Основательно он засиделся.

Арзак прошёл в кабинет и поставил поднос на стол. Мон-Со посмотрел на тарелку, на арзака и поинтересовался:

— Там яд, верно?

— Нет, полковник. «Диавоне» нужен второй пилот, — с кривой усмешкой произнёс арзак.

* * *

— Юнсар.

— Что за Юнсар?

— Курьер.

— Зачем он приходил?

— Он ошибся адресом и сразу ушёл.

— Когда это было?

— Пять дней назад.

В голове шумело. Казалось, что сосуды вот-вот взорвутся, и всё вокруг забрызгает кровью. Ладно, хватит. И так по ощущениям прошло несколько часов.

Карие глаза, зрачки сжаты в точки. Собственная рука слегка дрожит — слишком долго на весу. Часы… Восемь часов девятнадцать минут утра. Всего лишь?

— Всё.

— Касси, можешь вернуться к работе, — произнесла Аль-Тен где-то вне поля зрения.

Перед глазами стоял туман. Стены извивались, ближайший стул то стоял под рукой, то отодвигался на десяток маэ.

— Загипнотизировать синестета — это сильно! — восхищённо присвистнула Аль-Тен. — У неё же и так хаос в голове.

Синестеты… Это ведь те, у кого восприятие двинутое? Чувства как-то смешиваются, и… что и?

В любом случае, во всех инструкциях писали: если вы наткнулись на синестета, не гипнотизируйте его, а просто сдайте КР. Хотя о Касси КР наверняка знает.

— Вот, выпейте. Полегчает.

— Нет, спасибо.

— Это чай.

Мон-Со взял чашку и уставился в её глубины, пытаясь разглядеть что-то среди чаинок и бликов.

«Как насчёт новой партии, а?»

«Штормовой ветер тебе в лицо, а не партия!» — мысленно прошипел Мон-Со, прекрасно зная, что ответа не будет: это всего лишь его воображение.