Лабиринт забвения (джен)

Кругом, куда ни посмотри, расстилалось бескрайнее подвыцветшее небо. Справа его частично скрывала скала, а слева, наоборот, оно кутало далёкую скалу в парной туман.

Тут и там вылезали из-под земли белые зубы известняка, кое-где за камни изо всех сил цеплялись тёмные заросли, присыпанные блуждающей пылью. Казалось, какой-то злобный стоматолог раскрошил пациенту все зубы и рассыпал их прах по кабинету.

Неприятно заныли дёсны. Что за идиотское сравнение? Решительно, семнадцать лет в компании Баан-Ну не прошли для психики бесследно.

Между ближней скалой и дальней, укутанной, тянулась пропасть. Не сказать, чтобы глубокая и резкая, но падать будет смертельно неприятно.

Внизу плотоядно шуршал лес. Он же поднимался и дальше, где пропасть и одноколейная дорога с низким бортиком уступали место долине со вспучившимися салатовыми холмами. Где-то там, в этих холмах, и стоял искомый дом.

Минут через двадцать выяснилось, что дом стоял на берегу небольшого горного озерца, холодного как вселенная. Он был построен в полтора этажа, с мансардой и открытой верандой, переходящей в причал. Даже лодка имелась — валялась на нём кверху брюхом.

Издалека дом казался неплохим местечком для отпуска, но на деле оказался довольно унылым. Видно было, что он уже стар, однако его недавно подновили. Частично заменили серую обшивку, имитирующую камень, вставили новые полуматовые стёкла, заменили замок. Готовились. Интересно, для всех опальных так расстарались или только для бывшего командного состава?

Первая Межзвёздная экспедиция, на которую возлагали большие надежды, окончилась не просто провалом — мятежом. Арзаки под руководством главного инженера Ильсора связались с беллиорцами и усыпили менвитов каким-то веществом, которое должно было стереть избранникам память.

Они вместе с примкнувшим к ним полковником Кау-Руком вроде бы планировали вернуть звездолёт на Рамерию, посадить его в глуши и подготовить революцию.

Получилось только первое. Арзаки и штурман не справились с управлением и посадили звездолёт точно на предназначенный для него космодром. Их встретили военные. Экипаж захватили.

Зачинщиков казнили, прочим арзакам стёрли память, после чего их вернули к работе. Менвитам же пытались память вернуть. Тех, кто пришёл в себя, таскали по допросам, а потом по-тихому отправили в отставку, чтобы информация о провале мирового масштаба не стала достоянием общественности.

Офицерам, проморгавшим мятеж, грозили трибунал и смерть, но их лишь отправили в некое подобие ссылки. Лон-Гор, кажется, попал на Дальний север, а Мон-Со достался дом «возле посёлка Нармё в Серебряных горах».

Полковник глянул на наручные часы. От посёлка до этого самого «возле» оказалось почти пять часов пешего хода.

Разумеется, сам Мон-Со дошёл бы быстрее, но арзак, которого ему отрядили, не мог идти с такой скоростью. Сейчас он и вовсе бессильно рухнул на доски причала, хотя приказа отдыхать ещё не было.

— Вставай! — Мон-Со несильно пнул его в бок. — После интенсивных физических нагрузок нельзя замирать. Дыхание с пульсом восстанови сперва.

Арзак с трудом поднялся сперва на четвереньки, а потом и на ноги и, то и дело прерываясь на хрипы, спросил:

— Мой гос…подин, как это… сделать?

— Сделать что?

— Вос…становить… кх-х…

— Бестолочь! — буркнул Мон-Со и принялся объяснять элементарные вещи, которые, по идее, все знали с детства.

Впрочем, кроме вопиющей безграмотности в этом вопросе, никаких нареканий арзак не вызывал. Готовил, на взгляд непривередливого Мон-Со, вполне приемлемо. Дом содержал в порядке — достаточно было объяснить, что все вещи (и особенно полотенца) должны стоять, лежать и висеть под прямым углом, если это возможно физически.

Но вот за спортивную подготовку арзака Мон-Со взялся всерьёз. В конце концов, в посёлок за продуктами бегать как-то надо. Машины Мон-Со категорически не признавал.

Правда, недели через две он плюнул и стал спускаться в посёлок сам — сидеть дома оказалось ужасно скучно.

Это было довольно странно — полёт на Беллиору Мон-Со провёл, всё свободное время играя с самим собой в крестики-нолики или гоняя мяч по коридорам. Хотя… свободного времени у него там было на порядок меньше, чем здесь.

Кроме прогулок в Нармё, занимавших почти весь день, Мон-Со мог побродить по окрестному лесу или посмотреть какой-нибудь фильм из коллекции, найденной на домашнем носителе. Выйти в Интерсеть в поисках чего-то нового не получилось — она даже в посёлке почти не ловила, что уж говорить о его доме?

После Ночи чёрных огней на Рамерии стало много таких мест, но к настоящему времени их давно ликвидировали. По всей планете осталось не больше десятка. И Мон-Со отправили именно в одно из них.

Смотреть фильмы тоже быстро наскучило. Всё время хотелось заняться чем-то полезным. Даже не так. Хотелось вернуться к службе. На аэродром. Слушать рёв двигателей, контролировать суету техников, рявкать на идиотов-лётчиков… Рановато пришла отставка.

Осенью, через полгода после того, как его выписали, Мон-Со поехал в Эн-Сем, психиатрическую клинику для военных, чтобы пройти плановую проверку и, может быть, проведать парней. На службе у них отношения не складывались — лётчики своего комэска, мягко говоря, недолюбливали. Но он всё равно собирался их навестить, пусть даже и от скуки.

Эн-Сем производила удручающее впечатление. Старое здание Эпохи Сумеречной зимы — высокие стрельчатые окна, тёмные витражи, высокие потолки и гул шагов под сводами в почти полной тишине. Редкие фигуры врачей в белых халатах и психи в мешковатых серых пижамах, похожих на тюремные робы.

Для экипажа «Диавоны» отвели целый этаж. Люди сидели там в одиночных палатах, где даже при включённых лампах было тускло.

Мон-Со помнил эти палаты. Грязно-белые стены, обитые чем-то мягким. Железные кровати, от скрипа которых просыпаешься по ночам. Всегда холодные простыни. Широкий подоконник, на котором ему, беспамятному почти ребёнку, очень нравилось сидеть, тупо уставившись на переплетение парковых дорожек.

Почему-то Мон-Со, Лон-Гор и ещё пара человек восстановились буквально за пару месяцев, а вот остальные…

Примерно половину в течение полугода выпустили долечиваться дома, прочие же пока оставались здесь.

После проверки, показавшей вполне приемлемый результат, Мон-Со разрешили поговорить с двумя наиболее адекватными. Одним из них оказался Баан-Ну. Полковник, конечно, зашёл к нему из вежливости, но надолго не задержался — генерал был занят восстановлением своей эпопеи, и, если бы Мон-Со решил побеседовать с ним, ему пришлось бы остаться на несколько часов. Кажется, о провале экспедиции генералу пока не сообщили.

Вторым более или менее адекватным оказался капитан Нур-Лей, командир первого звена эскадрильи. Впрочем, адекватным — это было явным преувеличением. Да, он прошёл все стадии развития от младенца до взрослого человека, но его разум, похоже, был необратимо повреждён.

Нур-Лей пытался собрать кораблик из бумаги. Полпалаты покрывал равномерный слой мятых листов. У капитана от досады уже тряслись руки. Однако воинское приветствие лётчик отдал по всей форме, разве что не вставая.

— Как вы себя чувствуете?

Мон-Со отобрал у него очередную бумажку и принялся сам складывать этот ранвишев кораблик.

— Приемлемо, мой полковник, — отозвался Нур-Лей. — Доктор сказал, меня скоро выпишут. Только про Кси-Лей ничего не говорит. Вы ничего не знаете?

Кси-Лей, младший брат Нур-Лея и его стрелок, погиб во время операции «Страх», но Мон-Со не стал об этом напоминать. Раз врачи молчат, то и он не скажет.

— Думаю, что он в порядке, — соврал полковник, вручая капитану бумажный… самолётик. Не задалось с корабликами.

Нур-Лей скорчил странную рожу и меланхолично запустил самолётик в стену. Тот с тихим «флоп» врезался в неё под прямым углом. Потерпел крушение из-за ошибки пилота. Непростительно.

— Поправляйтесь, капитан.

— До свидания, мой полковник.

Следующей ночью, которую Мон-Со провёл в самолёте (пассажиром, к сожалению), ему снилось, как он летит над беллиорской рекой, а по ней величаво плывёт гигантский старинный башмак под парусом. Что за бред?

Перед тем как в очередной раз проделать путь из Нармё к своему дому, Мон-Со заглянул в поселковый магазин.

За полгода здесь не было ровным счётом ничего интересного. Крупы, консервы, макароны, местные овощи, домашний сок, больше похожий на вино, мясо и молоко с сыром.

Народу в посёлке было мало — около тридцати менвитов: хозяйка магазина с дочерью, проводник по местным пещерам и работники ближайшего агрокомплекса. Были тут, разумеется, и арзаки, но их отселили подальше — в томаэ⁽¹⁾ от посёлка стояли несколько серых бараков, откуда они приходили на дневные работы. Вроде бы это был обычный порядок для отдалённых местечек.

Пока Мон-Со изучал овощи, раздумывая, нужны ли ему свежие, или те, что есть, ещё пригодны, его окликнула И-Фин, дочка хозяйки.

— Сосед, к вам пару часов назад курьер приезжал. На велосипеде, представляете? Посылку до дома вашего довёз.

Мон-Со не мог представить себе арзака, который бы притащился в горы на велосипеде. Службе доставки ведь куда проще было бы передать посылку через машину, которая привозила в посёлок продукты. Да и сам факт… Кто мог отправить эту посылку? И зачем?

Добравшись наконец до дома по размокшей осенней колее, Мон-Со передал продукты арзаку и спросил его про курьера.

— Да, мой господин, он приезжал сегодня утром на велосипеде. Посылка была оплачена отправителем, поэтому он просто оставил её здесь. Я отнёс её в вашу комнату.

Мон-Со поднялся в мансарду. Коробка с посылкой стояла ровно в центре квадратной комнаты, и её стенки были строго параллельны стенам. Линейкой, что ли, вымерял? Идиот.

Коробка оказалась картонной, но вместо привычного скотча была перевязана прочной бечёвкой. Никаких наклеек на ней не было — отсутствовал даже адрес получателя. Бардак!

Внутри обнаружились три коробочки поменьше и конверт с письмом. Первым делом Мон-Со распечатал его.

«Здравствуйте, друг мой, Белый Офицер!

Если Вы читаете это письмо, значит… Нет, это всё-таки слишком по-менвитски высокопарно. Я рад, что Вы излечились от поразившего экипаж недуга. Правда, я слышал, что Ваша жизнь, скажем так, не слишком прекрасна. Вы страдаете от безделья, не так ли? В таком случае я могу Вас порадовать.

В этой посылке — то, что, быть может, развлечёт Вас: модель для сборки, книга, которую Вы так и не дочитали, и подарок от Чёрной Дамы, который она Вам обещала. Надеюсь, всё это скрасит Ваши страдания.

Искренне ваш,

Библиотекарь.

После строк. Мон-Со, с днём рождения! Надеюсь, подарок получится доставить вовремя, а то велосипед, понимаете ли… Грустно!»

Мон-Со несколько раз перечитал письмо, но так ничего и не понял. Он даже подумал было, что курьер всё же принёс посылку не туда, но в конце письма упоминалось его имя, да и день рождения действительно был вчера. Вряд ли где-то рядом есть другой Мон-Со с такой же датой рождения.

Но если посылка всё-таки для него, то о какой книге идёт речь? Что это за идиотские аллегории? Мон-Со никогда не был знаком ни с одним библиотекарем. Ещё это обращение…

Дружба — состояние официальное, требующее высокой степени духовной близости. У Мон-Со близких людей никогда не было. К тому же статус друга требовал подтверждения, и Мон-Со бы помнил, если бы ему такое предложили. Без этого обращение звучало до хамства фамильярно.

Отложив письмо, Мон-Со раскрыл коробки. В первой действительно лежал какой-то заковыристый конструктор с инструкцией. Во второй — книга, название которой несказанно удивило Мон-Со.

«Облачный город» Ариэ Филисси. Смутно помнилось, что это арзакская классика, которую когда-то даже проходили в менвитских школах. Но сейчас это запрещённая литература. Когда бы Мон-Со мог её «не дочитать»?

Подарок из третьей коробки, широкой и плоской, и вовсе оказался оскорбительным. Коробка была обёрнута тканым хладоэлементом, а внутри неё лежал… торт. Потрескавшиеся вафли, клубника и нечто светло-коричневое, липкое и наверняка омерзительно сладкое.

Неведомый Библиотекарь уже заочно раздражал Мон-Со своими загадками и бесцеремонностью.

Этим он смахивал на Кау-Рука, но штурман давно изжарился у камня в Великой пустыне, и наверняка его скелет уже доело местное зверьё.

Мон-Со выбросил картон, книгу и торт в мусор, а Кау-Рука — из головы и лёг спать. Было ровно десять вечера. Конечно, он больше не был военным, но нарушать режим не собирался.

---

1) 1 томаэ = 1 километр

Вернуться к тексту

«Диавона» прибеллиорилась тринадцать часов и сорок три минуты назад. Двадцать две минуты назад часть её экипажа выдвинулась на разведку к старому замку.

Отряд возглавил заместитель командира полковник Кау-Рук. Помимо него, в разведку пошли десять лётчиков — половина первого звена — и столько же арзаков-техников с инструментами, которые могут пригодиться.

Впрочем, в отряд вошли ещё двое, которых не должно было здесь быть. Полковник Мон-Со, который должен был организовывать лагерь, и Ильсор, которому утром приказали во всём помогать комэску.

Однако прямо перед выходом отряда генерал вздумал лично поруководить лагерем и отослал обоих к ранвишам. То есть к полковнику Кау-Руку.

Ильсор шёл слева-сзади от штурмана и надеялся, что два полковника не грохнут один другого втихаря, прикрываясь опасностями разведки. Они так друг друга ненавидели, что, казалось, готовы были уничтожить.

К счастью, опасностей в этой разведке не предвиделось. Лес был светел, цветущ и шелестящ. Птицы, правда, порхали как-то слишком организованно, словно следили за отрядом, но мало ли, как у них мозги устроены — всё же другая планета.

Кроме птиц, всё было мило и пасторально. Крупные цветы самых разных форм и оттенков. Весёлые ручейки с золотыми и серебряными рыбками. Редкие скалы или просто большие камни с узорами пёстрого мха. Тонкие пятнисто-белые деревья среди коричневых великанов. Будь Ильсор свободным, непременно задержался бы в этом лесу, чтобы осмотреть его или даже что-нибудь зарисовать. В конце концов, «Диавона» родилась из раскидистого дуба, на котором почти нашлось гнездовье ранвишей.

Лётчиков тоже впечатлил окружающий вид. Они оглядывались, но не пристально, по-военному, а как туристы.

— Это разведка, а не экскурсия!

Кажется, комэск думал о том же. Штурман, наверное, тоже — он шёл впереди всех, внимательно осматривая тропу и обходя препятствия. Однако Кау-Рук и не думал призывать свой отряд к порядку. Он как будто не знал, что это такое. Совсем не по-менвитски.

Наконец дошли до замка. Грубая серая громада, построенная, наверное, около шести тысяч лет назад (если сравнивать её с рамерийской архитектурой), возвышалась над лесом на многие маэ⁽¹⁾. Судя по количеству уровней, на которых располагались кривые, словно топором прорубленные окна, в замке было три этажа плюс ещё по два в башнях.

— Какого ж роста местный феодал? — присвистнул Кау-Рук.

— Приблизительно восемнадцать-двадцать один маэ, господин штурман, — отозвался Ильсор, разглядывая солидный засов на двустворчатых дверях.

Вообще-то, арзакам не разрешалось говорить, пока к ним не обращались прямо, — вон, Мон-Со аж перекосило, как будто Ильсор сейчас сказал нечто крамольное. Но для главного инженера по воле генерала сделали исключение — он всё равно говорил лишь по делу.

— Замок явно давно заброшен, — заметил Кау-Рук, указав на внушительный слой земли, наросший на двери. Трава и цветы на нём недвусмысленно намекали, что двери уже давно не открывались.

— Из него получится неплохой опорный пункт для лагеря, — произнёс Мон-Со. — Стены, кажется, крепкие, места хватит. Вот только от «Диавоны» далековато.

— Это по лесу, — отмахнулся штурман. — Если расчистить дорогу, будет минуты три. Ильсор, получится ли?

— Да, господин.

Всё получится, что прикажете, — по-другому ведь быть не может. Но как же жалко будет выкорчёвывать деревья и срезать цветы! Всё-таки менвитская машина войны совершенно беспощадна.

— Стремянку никто не взял? — поинтересовался Кау-Рук у арзаков. — Как замок вскрывать будем?

— Стремянки нет, господин, — сказал Ильсор.

— Кто берёт в разведку стремянки? — буркнул Мон-Со как бы про себя.

«Кто берёт в разведку арзаков?» — спросил бы Ильсор, имей он на это право.

— У кого пила для металла?

— У меня, господин штурман, — сказал Юнсар, седьмой техник.

— Ага. Где Лин-Хес? Поднимите его к замку.

Э-э-э… Замок, конечно, висит ниже, чем это было бы удобно для двадцатимаэвого гиганта, но не настолько же! Даже если Лин-Хес поднимет Юнсара на вытянутых руках и сам Юнсар тоже вытянет руки вверх, они не достанут.

— А если лучевиком по замку бахнуть? — брякнул капитан с номером два на куртке. Ильсор не помнил, как его зовут.

— Валяйте, — разрешил Кау-Рук.

Капитан достал лучевик, прицелился — и короткая жёлтая вспышка промелькнула от дула к замку. В результате от него только отвалилась ржавчина. Хотя… её было так много, что…

— Теперь достаточно только бросить камень, господа.

Мон-Со недовольно зыркнул, но промолчал. Кау-Рук хмыкнул и запустил в замок найденный тут же булыжник. Замок отвалился.

Потом все вместе, невзирая на расовые различия, толкали дверь. Стоило бы сначала раскидать землю, но менвиты, кажется, были слегка помешаны на величественных замках, так что их с неистовой силой тянуло внутрь. Прикоснуться к величию, исит побери!

В замке оказалось темно. Прорехи в крыше и межэтажных перекрытиях наверняка были, но в сумме они не пускали солнце на первый этаж. Окна же заросли то ли плющом, то ли мхом, и свет из них шёл мертвенно-зелёный.

Зажглись двадцать три мощных фонаря. Их лучи должны были осветить весь холл, каким он был по прикидкам Ильсора, но не сумели. Фонарей хватало лишь на четверть их мощности, а дальше клубилась какая-то странная, словно бы осязаемая тьма.

— Не нравится мне это, — пробормотал Кау-Рук.

Его слова разнесло эхо, но в нём Ильсору послышалось не то, что сказал штурман, а нечто вроде «проститься с этим светом».

Кажется, не просто так. Стоило последним звукам стихнуть во мраке, как пол под ногами разверзся. Несколько человек, включая Ильсора, полетели в тёмную бездну.

* * *

Падать пришлось долго. Столкновение с горизонтальной поверхностью на пару минут выбило дух.

По ощущениям, они провалились примерно на три великанских этажа. Упали на что-то мягкое — кажется, это была влажная земля. Или… Да нет, откуда под землёй возьмётся болото? Впрочем, Ильсор слабо разбирался в геологии и не мог утверждать, что под землёй не бывает болот.

Зато он мог точно сказать, что падение с такой высоты просто обязано закончиться как минимум одной тяжёлой травмой. Однако сам Ильсор чувствовал себя нормально, да и рухнувший рядом менвит не показывал признаков боли. Хотя… это же менвит! Он подаст эти признаки, только если ему руку оторвёт. Наверное.

Арзак осмотрелся в свете фонаря. Земля внизу была гнилостно-зелёной, с противно-белёсых колонн свисали пышные бороды лишайников и паутины, а вверху клубилась живая тьма.

Менвит водил из стороны в сторону пистолетом, но вокруг никого не было. Ни других упавших, ни врагов.

Ильсор попытался понять, кто именно свалился сюда вместе с ним. Волосы светлые, почти платиновые. Лицо залеплено грязью, как наверняка и у Ильсора, номерные нашивки благополучно оторвались. Глаза? Нет, Ильсору не настолько важна была личность этого менвита, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты видишь выход?

По голосу Ильсор узнал Мон-Со. Не повезло. Пожалуй, командир эскадрильи был единственным человеком в экспедиции, кого Ильсор действительно боялся. Его злые серые глаза, казалось, пронзали насквозь и видели мысли даже без зрительного контакта.

— Нет, господин полковник.

Ильсор на всякий случай поводил лучом фонаря по потолку, но там не было ни намёка на отверстие, через которое они упали. Только тьма.

И тьма эта с каждым брошенным на неё взглядом сползала по колоннам всё ниже и ниже. Белые поначалу, они почернели. Земля под ногами тоже начала тонуть во тьме и почему-то твердеть.

— Что, зорн-ари, происходит? — зло спросил полковник.

Ильсор не стал отвечать. На его взгляд, то, что творилось вокруг них, не поддавалось адекватной логике. Хотя…

Тьма… это какое-то вещество? В какой темродинамической фазе: жидкость, газ или что-то ещё? Не твёрдое тело, не плазма… Жидкость с высокой плотностью? Движется вроде как жидкость: стекает вдоль колонн и распространяется по полу.

Вот только почему твердеет земля? Какая-то химическая реакция? И почему эта тьма не заполнила всё пространство раньше? Пол проломился лишь на первом этаже — дыра в это место уже была. Значит, что-то спровоцировало тьму. Люди? Вряд ли. Может, свет?

— Пожалуйста, господин полковник, выключите фонарь, — попросил Ильсор.

— Издеваешься?

Если бы это был Кау-Рук!.. Он бы согласился и без объяснения, а с комэском даже говорить бесполезно — он никогда не станет слушать арзака. Но попробовать, наверно, стоит.

— Господин полковник, в темноте мы, вероятно, сможем увидеть свет из дыры в потолке.

Эта идея пришла на ум с сильным опозданием, но вполне имела смысл. По крайней мере, Мон-Со кивнул и щёлкнул выключателем.

Ильсор тоже погасил фонарь, и они уставились в потолок.

Без яркого, холодного света фонарей на миг стало жутко — а если тьма только этого и ждала, чтобы поглотить людей? Но нет.

Когда глаза привыкли к отсутствию света, стало видно, что она замерла примерно в маэ от людей, оставив их в кольце. Земля окончательно затвердела, став зеркально гладкой и скользкой.

— Не видно там никакой дыры, — буркнул Мон-Со.

Ильсор наконец тоже поднял голову. Да, никакой дыры не было. Зато тьма остановилась! Но сейчас полковник включит фонарь, и она снова поползёт в атаку.

Однако прежде чем Мон-Со успел зажечь свет, вдали мелькнула какая-то яркая точка.

Она приближалась с неистовым грохотом. Стал различим силуэт: массивная туша на изящных тонких ногах, длинная крутая шея с развевающимися волосами, хвост из таких же волос. Фигура светилась зелёным сиянием, разбрасывала вокруг себя искры и топотала тяжёлыми копытами. Из пасти, полной зубов, вырывался странный гортанный звук, похожий на истерический смех.

Чем бы ни была эта тварь, она неслась прямо на людей, и Ильсор вдруг понял: он уже не успеет увернуться.

Тварь встала на задние ноги и замахнулась передними. Сейчас копытом по голове даст — и…

Что-то с силой снесло Ильсора в сторону. Копыта грохнули совсем рядом, и тварь промчалась мимо, исчезнув во мраке.

Мон-Со выпустил Ильсора из захвата и резко поднялся на ноги. Включил фонарь.

Тьма разом расползлась по углам и растворилась в глубине испещрённых белыми полосами зелёных стен, похожих на малахит. На потолке зажглись мутно-жёлтые шары, связками свисавшие из каких-то мудрёных узоров. Затвердевший пол остался зелёным лишь по краям большого квадратного зала. Центр его покрывали чёрно-белые клетки. Восемь на восемь. Только фигуры, если бы они здесь были, должны были достигать двух маэ в высоту.

— Вставай! — приказал Мон-Со. — Здесь есть лестница.

Ильсор поднялся и, прихрамывая, последовал за ним. Вот же!.. Колено болело и противно пощёлкивало при ходьбе. Полковник приложил покрепче, чем падение на три великанских этажа. Исит, больно-то как!

Лестница располагалась в дальнем конце зала и была такой же малахитово-скользкой, как и всё остальное здесь.

Некоторое время раздавался лишь шорох шагов, но затем Мон-Со произнёс, полуобернувшись к Ильсору:

— У тебя слишком медленная реакция.

Обычный арзак не отреагировал бы на это замечание или принялся бы извиняться. Но Ильсор был главным инженером «Диавоны», поэтому промолчать не мог. Он был ответственен за любое отклонение техники от нормальной работы.

— Господин полковник, замедление реакции — непременное последствие профилактического гипноза. Последний сеанс был сегод…

Холодные цепкие пальцы сжались на горле. Если бы Мон-Со хотел, сломал бы Ильсору шею одним движением. Но он лишь уставился в глаза арзаку своим ледяным взглядом и совершенно по-змеиному усмехнулся:

— Считаешь, я не знаю, что генерал тебя не гипнотизирует? Ошибаешься.

Он резко разжал пальцы — так резко, что Ильсор чуть не грохнулся с лестницы — и, отвернувшись, стал подниматься дальше.

И что это было? Комэск, конечно, никогда не отличался хорошим отношением к арзакам, но сегодня его прямо-таки переклинило.

— Если я замечу за тобой поведение, выходящее за рамки нормы, то ты будешь утилизирован, — холодно произнёс Мон-Со уже в самом конце лестницы, перед тяжёлой деревянной дверью неожиданно человеческих размеров.

— Я не буду выходить за рамки нормы, господин полковник, — заверил его Ильсор.

Интересно, когда маска самого послушного раба дала трещину? Обычно менвиты восхищались генералом из-за того, как быстро тот сделал из приставленного к экспедиции арзака-инженера самого послушного раба, готового выполнить даже те приказы, которые не входили в его прописанные обязанности.

И кто вычислил-то? Мон-Со, человек с репутацией солдафона и самого верного исполнителя приказов генерала!

Исит, а ведь у них двоих больше общего, чем ничего. Может, именно это Мон-Со и бесит?

Ильсор отвесил себе мысленную затрещину. Никакого сходства с менвитами! Во-первых, его нет. Во-вторых, об этом банально опасно думать — вдруг кто-то всё же влезет в голову.

Морочиться с замком полковник не стал — просто высадил дверь. Всё-таки менвиты намного сильнее арзаков — Ильсор был уверен, что никто из них не сумел бы этого сделать.

За дверью такая же человеческая лестница вела наверх. Далеко наверх. Колено отдавало противной пульсирующей болью, и Ильсор с ужасом представлял себе этот путь.

Мон-Со снова обернулся — то ли почуял что-то, то ли просто из подозрительности — и спросил:

— Что?

— Колено, господин полковник. Наверное, ушиб.

— Бестолочь. Смотри мне в глаза!

Не-ет, ну почему? Отвести взгляд Ильсор не успел. Стальные иглы вонзились ему в зрачки и сковали разум, не давая ни шанса не то что сбежать, но даже шевельнуться. Мир вокруг перестал существовать.

— Ты не чувствуешь боли, — произнёс голос, который был словно повсюду. Ему нельзя было не повиноваться. — Ты сможешь подняться… Нет.

Ощущение скованности пропало, и Ильсора грубо подняли в воздух. Когда он окончательно пришёл в себя, то увидел тёмно-синюю спину куртки. Судя по всему, Мон-Со закинул его на плечо и теперь тащил по лестнице.

Но почему? Он же мог приказать! Приказал не чувствовать боли — и Ильсор её не чувствовал. Более того, Мон-Со собирался отправить его наверх, но в последний момент передумал. Почему?

Пока Ильсор думал, лестница неожиданно кончилась. Странно, он предполагал, что она длиннее. Или Мон-Со настолько хорош в гипнозе, что Ильсор от его взгляда потерял чувство времени? Надо будет расспросить Тайси.

Впереди послышались голоса.

— Вот они! Сами вышли!

— Вы как? — крикнул Кау-Рук. — Мы вас обыскались!

— Норма, — отозвался Мон-Со. — У инженера — что-то с коленом.

Он вышел из замка и сгрузил Ильсора на траву даже как будто аккуратно.

— И чего генерал его с нами послал? — вопросил Кау-Рук недовольно, но тихо, чтобы младшие офицеры не услышали.

— Не нам обсуждать приказы, — предсказуемо заметил Мон-Со. — Кто ещё упал?

— Я, Нур-Лей и Кэлен. Но мы всего на один уровень провалились, и нам спустили верёвку. А вас куда занесло?

— Куда-то ниже. Что с разведкой?

— Мы первый этаж обошли — вроде всё нормально. Дальше пока не совались — всё-таки лестница нужна. Да и вас с первого этажа искали. Я часть парней отправил вокруг пройтись — тут тоже ничего. Короче, твоя идея с базой может стать реальностью.

— Опасно. Мы нашли внизу нечто странное. Я потом без лишних ушей доложу.

— Ладно. Сейчас возвращаемся. Сдадим инженера Лон-Гору и пойдём докладываться.

«Сдадим инженера»… Как же бесит, когда тебя приравнивают к мебели! И ведь Ильсору с его высокой квалификацией ещё повезло. Страшно подумать, каково простым рабочим!

А об Ильсоре даже заботились — до лагеря его нёс на спине кто-то из лётчиков. Позже Ильсор выяснил, что его звали Кси-Лей.

---

1) 1 маэ = 1 метр

Вернуться к тексту

Утро наступило с первым лучом солнца, пробившимся в косое потолочное окно. Голубоватое стекло приглушало яркость, да и осень давала о себе знать, так что луч оказался довольно тусклым.

Зарядка, душ, кружка кофе — всё привычно, и мозг не занят. Можно обдумать сон.

Мон-Со видел их редко — днём было слишком много дел, чтобы подсознание ещё и ночью что-то генерировало. А если и видел, утром они стирались из памяти, уходили в небытие.

Но сегодняшний сон был какой-то другой — ясный настолько, что Мон-Со мог бы при желании дословно воспроизвести все разговоры.

Он видел первые примерно трое суток на Беллиоре. Посадку, первый вечер, разведку. Следующий день, когда пытался реорганизовать тот хаос, который всего лишь за полдня развёл в лагере генерал. Вечерний доклад штурмана о втором дне разведки: в замке всё тихо, великанская утварь огромна, следов подземелья, куда рухнули Мон-Со и Ильсор, не обнаружено.

Подземелье… почему-то этот момент был во сне особенно ярким. Наверное, потому, что он сильно отклонялся от нормы.

На самом деле Мон-Со не мог сказать, что знал Ильсора — арзак и арзак, один из многих. Инженер, спроектировавший звездолёт и отправленный в экспедицию вместе с ним. По совместительству, личный слуга генерала Баан-Ну, который эту экспедицию возглавил. И последнее, что было известно Мон-Со об Ильсоре, — мятежник, организатор попытки переворота.

Подозрения оправдались. Из-за того непонятного вещества Мон-Со крайне смутно помнил всё, что происходило на Беллиоре, но если верить сновидению, он с самого начала не доверял Ильсору. И недооценивал его.

Мон-Со закономерно опасался незагипнотизированных арзаков. Когда-то, когда он был ещё лейтенантом, один из техников по безалаберности пилота вышел из-под контроля. Кончилось всё пожаром на аэродроме, перестрелкой и десятком погибших лётчиков.

Техника тогда застрелил Мон-Со. Орден Алой кометы на форме с тех пор неустанно напоминал: арзакам без гипноза верить нельзя.

Но обычные арзаки, послушные и исполнительные инструменты, притупляли это чувство. И Мон-Со, наверное, совершил роковую ошибку, сообщив Ильсору, что не доверяет ему. Может, если бы он этого не сделал, то у офицеров получилось бы предотвратить мятеж?

Может быть… Вспомнить бы ещё, что там дальше было и почему вообще Мон-Со тогда сорвался! Ясные воспоминания заканчивались на моменте, когда генерал предложил назвать базу Ранавиром в обход правил, а Кау-Рук его неожиданно поддержал. Итак, вместо положенного номера один база стала именоваться «Надёжное убежище».

Что было дальше? Ремонт замка? Да, он. Особенно много проблем доставил провалившийся пол на первом этаже. А ещё Мон-Со почему-то ругался на Ильсора. Кажется, из-за вертолётов. Точно. Геологи нашли несколько видов сырья для топлива, но Ильсор раз за разом забраковывал образцы. Из-за этого лётчики почти месяц не могли начать разведку с воздуха и маялись от безделья.

Сегодня ситуация была похожей. Весь день лил дождь, берег размок до невозможности выйти из дома. Ещё и с проводкой что-то случилось — арзак как раз сидел в технической кладовке и пытался всё наладить. Мон-Со в своих размышлениях поднялся в мансарду, где было светлее, и устроился за столом.

На столе со вчерашнего дня валялась распечатанная коробка с моделью. Довольно небрежно валялась — Мон-Со вышел из себя сильнее, чем следовало.

От нечего делать он распаковал непрозрачный пакетик с цифрой один. Из него высыпались пластиковые кирпичики разных размеров и тюбик клея. Почти все — строгого коричневого цвета. Ну и?..

Инструкция оказалась очень длинной — страниц двадцать мелким шрифтом.

Неодобрительно покачав головой на свои действия, Мон-Со взялся собирать эту ерунду.

Она оказалась неожиданно сложной: то нужно было подбирать фигурки с крайне маленькой разницей в оттенках, то искать что-нибудь мелкое в несметной куче более крупных кирпичиков, то от слишком сильного нажатия уже собранная часть рассыпалась в руках и разлеталась по всей комнате, и приходилось начинать заново… В общем, на сборку модели ушёл весь оставшийся день.

Однако теперь на столе в мансарде стоял большой, едва ли не с полмаэ в длину, парусник на колёсах. На палубе его помещались пластиковые фигурки — рыже-седой одноногий мужчина в сине-бело-полосатой кофте, высокий темноволосый парень в квадратных очках и клетчатой рубашке, девушка с двумя русыми косами и в белом платье в красный горошек и странная лохмато-чёрная несуразица.

Костюмы у людей были какие-то чужеродные — рамерийцы вроде ничего подобного не носили, хотя Мон-Со всё-таки не был в этом уверен. Но лица фигурок точно не походили ни на менвитские, ни на арзакские. Этот неизвестный Библиотекарь сам их, что ли, выдумал? Кто он вообще такой?

Мон-Со ещё раз перечитал письмо, которое тоже почему-то не выбросил. Почерк был незнакомый. Резкий, угловатый, с сильным наклоном вправо. Так мог писать человек, либо не имеющий никакого понятия о каллиграфии, либо очень спешащий. У Кау-Рука почерк, помнится, был отвратный. Но другой.

Мон-Со откинулся в кресле и запрокинул голову. С чего он вообще так заинтересовался этим Библиотекарем? Неужели стало настолько скучно?

Засунули его в эту чёрную дыру… С глаз долой — провал забыт? Можно подумать, кто-то обратил бы на него внимание в городе! Да в какой-нибудь Ранайе или Нар-Анлас он затерялся бы куда быстрее, чем здесь.

К Кер-Со, что ли, съездить? Мон-Со не общался с ним уже зорн знает сколько лет. Кер-Со работал в Комитете Равновесия и вечно где-то пропадал, а в его редкие отпуска у Мон-Со на службе неизменно начинался аврал. Ну, а потом была экспедиция… И после неё ни один не подумал о встрече. Они даже не перезванивались.

Ослепительно вспыхнули потолочные диоды. Похоже, арзак всё-таки починил проводку.

В более ярком свете Мон-Со заметил, что по коричневому борту парусника проходит чуть более тёмная, чем сам борт, надпись: «Дружба». Причём надпись эта состояла не из кирпичиков — она была прорисована кистью и становилась заметной, лишь когда парусник был собран.

Чуть ниже неё шли такие же тёмные полосы, которые не складывались ни в менвитские, ни в арзакские буквы. Тем не менее Мон-Со уже где-то видел эти знаки. Где-то…

* * *

Первая попытка установить радары успехом не увенчалась. Их поставили в месте, которое считали своими охотничьими угодьями гигантские орлы.

Кау-Рук приволок перо одного из них в лагерь, чтобы впечатлить Баан-Ну. Тот не просто впечатлился пером в человеческий рост — он вдохновился. Мон-Со не повезло зайти к нему в «момент демонстративного порыва», как выразился штурман. Лон-Гор называл это по-научному — вербальной диареей.

«Я в гордом одиночестве поднялся в горы. Мои товарищи все полегли на этом тернистом пути, полном опасностей, в котором я видел рассветы, нежные как поцелуй прекрасной дамы, и восхитительные, алые точно кровь её убитого любовника закаты, стремительные — стремительнее скорости света — взлёты и унизительные, обидные, смертельные падения, бушующие холодные лавины и стремительные снежные водопады.

И вот я, гордо расправив плечи и не имея ни тени страха, достиг вершины горы, где свил гнездо громадный орёл со львиной головой, пылающий огнём и изрыгающий лаву.

Птица исторгла в мою сторону пламя, столь жаркое, что и звёзды холодны рядом с ним, но я, заслонившись могучим щитом из брони несокрушимой «Диавоны», нанёс твари удар…»

Дальше Мон-Со ничего не помнил. Кажется, описание удара было длиннее предыдущего отрывка, но птица, явно специально для генерала облитая напалмом, конечно же, померла.

Когда это знаменательное событие наконец произошло, Мон-Со и Кау-Рук убедили генерала переставить радары. Штурман предложил установить их на чёрные камни, очень удачно расположенные вокруг гор.

Эскадрилья отправилась разведывать обстановку.

Мон-Со, который тоже решил лететь, не желая отсиживаться в лагере, достался один из секторов на юго-западе.

Полковник летел от Ранавира в сторону пустыни и рассматривал уже разведанные земли.

Мирные поля и рощи довольно резко переходили в горные склоны. Долины и леса, конечно, сглаживали рельеф, но всё же равнина между гор была слишком… ровная. С обратной стороны гор это было ещё заметнее. Склоны почти вертикально уходили вниз, врываясь в песок. Лишь кое-где были словно специально оставлены тропы, по которым мог бы пройти человек.

Пустыня, насколько Мон-Со помнил снимки, сделанные ещё из космоса, представляла собой почти идеальный жёлтый круг, в центре которого и находилось кольцо гор. И примерно в пяти томаэ от склонов это кольцо окружало ещё одно — из чёрных камней высотой маэ в четыре, стоящих на расстоянии в пятьдесят маэ друг от друга.

По отдельности всё это выглядело вполне безобидно, но вместе почему-то навевало мысли о многоступенчатой линии обороны. Этакое минное поле и крепостная стена, с которой оно великолепно простреливается. Кау-Рук был прав — прекрасное место для военной базы.

Вдруг внимание Мон-Со привлекло какое-то движение в пустыне. Он присмотрелся.

По песку, поднимая тучи пыли, катил колёсный парусник. На белом полотнище была нарисована чья-то клыкасто-рогатая морда.

Экипаж парусника состоял из трёх человек: рулевой, стоявший за штурвалом на корме, штурман, сидящий на носу, свесив ноги за борт, и третий, управлявший парусами. Мон-Со не помнил, как называется этот матрос.

Парусник весьма бодро двигался к горам. Следуя указаниям штурмана, он объезжал барханы, но в целом придерживался одного азимута.

Внезапно парусник на миг замедлился, а затем рванул куда-то вправо. Заметили вертолёт?

Мон-Со пожал плечами и развернулся к лагерю. Надо будет форсировать перестановку радаров. Одна лодка вреда не принесёт, но кто знает, какая техника может прийти по её следам?

А парусник перестанет быть проблемой, как только войдёт в горы — пушки оттуда никто не убирал.

В лагере Мон-Со выслушал доклады тех лётчиков, кто уже успел вернуться, и пошёл отчитываться перед генералом.

Того в кабинете не оказалось. Странно, Баан-Ну крайне редко куда-то ходит.

— Где генерал? — спросил Мон-Со у Ильсора.

Арзак оторвался от листа чертёжной бумаги, занявшего почти весь генеральский стол, и, поклонившись, ответил:

— Инспектирует работу Научного корпуса, господин полковник.

— Когда он вернётся?

— Не знаю, господин полковник. Он не говорил. Однако господин генерал сказал, что задержится в библиотеке. Возможно, вы застанете его там.

Арзакам запрещалось давать непрошеные советы. Генерал позволял своему слуге слишком много. Но это было его, генерала, личное дело, которое никоим образом не касалось Мон-Со.

Он и так непозволительно влез не в своё дело, когда чуть не придушил инженера в подземелье. Этот гадёныш имел наглость врать, будто к нему применяют гипноз. Мон-Со знал, что это не так, и его злило отношение генерала к правилам эксплуатации. Ильсор, арзак, был слишком слаб, чтобы иметь право на свободу от гипноза.

Кроме того, арзак был труслив — замирал при виде опасности и даже не думал спасаться. Мон-Со в тот раз пришлось выталкивать его из-под копыт неведомой твари. Потери главного инженера экспедиция бы не пережила.

То ли при падении, то ли при атаке твари арзак повредил ногу. Мон-Со сперва хотел гипнозом заставить его подняться, но потом подумал, что у него может быть перелом, и решил всё же вытащить арзака сам.

Генерал тогда поблагодарил полковника за спасение особо ценного имущества, а Мон-Со так и не сказал ему о потенциальной опасности этого арзака.

Оставив Ильсора наедине с чертежами (по крайней мере, сейчас он работает, а не строит козни), Мон-Со отправился в великанскую библиотеку.

Она оставалась наименее исследованной частью замка, да и, наверное, наименее интересной. Книг в ней было много разве что по меркам людей Эпохи Сумеречной зимы, а в реальности не насчитывалось и двух десятков.

Вообще, слово «библиотека» было чересчур громким для этого алькова с кривым окном, пенькообразным креслом и странным шаром на потолке.

— Высота переплётов составляет в среднем три маэ, ширина — один и семь, — докладывал генералу Лон-Гор. — Мы просмотрели страницы, но они пусты.

— Глупости! — возмутился Баан-Ну. — Кому нужно столько пустых книг?

— Возможно, текст был утрачен, мой генерал, — спокойно ответил Лон-Гор. — Этим книгам очень много лет. Вероятно, тысячи.

— Ты, позови Ильсора, — приказал генерал находящемуся тут же арзаку. — Посмотрим, что он скажет.

Вряд ли инженер скажет что-нибудь путное про книги. Он ведь не филолог или литературовед. Среди арзаков вообще нет специалистов в этих областях — они ведь не смогут оценить всей красоты и величия менвитского языка и менвитской литературы.

Собственно, литературу и Мон-Со не всегда понимал, но он никогда не признался бы в этом даже под дулом пистолета.

Вскоре (генерал как раз выслушал доклад о разведке и дал добро на перенос пушек) арзак вернулся с Ильсором.

— Посмотри на книги, — распорядился Баан-Ну. — Что ты видишь на страницах?

— Текст, господин.

— Вот видите?! — возликовал генерал. — Эти книги просто не могли быть пустыми!

— Но почему арзак видит текст, а мы — нет? — словно бы немного обиженно пробормотал Лон-Гор.

— Что там за текст? — нетерпеливо вопросил Баан-Ну, даже не услышав его.

— Буквы полностью совпадают со старорамерийским, господин, — сказал Ильсор. — Текст выглядит вполне осмысленным.

— Читай же! — потребовал Баан-Ну. — Что там написано?

Чёрные глаза забегали по невидимым строчкам. Ильсор еле заметно шевелил губами, проговаривая текст про себя. И откуда арзак знает этот язык?

— Здесь говорится о том, как обрести великое могущество, господин, — наконец сообщил он. — Нужно пройти испытание, чтобы получить ключ к нему. Даны довольно подробные инструкции.

— Перепиши их, а потом дуй ко мне в кабинет, — приказал Баан-Ну и, кивнув на прощание офицерам, удалился.

— Мон-Со, ты его лучше меня знаешь… — вкрадчиво начал Лон-Гор, когда они вышли в коридор.

— Думаешь, генерал захочет обрести это могущество? — хмыкнул Мон-Со. — Бред. Он же не рыцарь Мэл-Лори, чтобы искать грааль или что-то вроде.

— Возможно, возможно. Но он хотя бы будет какое-то время занят чем-то, помимо своей эпопеи.

«Лучше бы он лагерем занялся по-нормальному», — подумал Мон-Со, но дисциплинированно промолчал.

* * *

— …плохо? Мой господин, вам плохо? Мой господин, вам плохо?

Кто-то раз за разом монотонно повторял одну и ту же фразу, будто бил дятлом по дереву.

Открыв глаза, Мон-Со увидел перед собой арзака, который смотрел на хозяина пустым взглядом и осведомлялся о его самочувствии.

— Да заткнись ты уже! — рявкнул менвит.

Арзак вздрогнул и умолк. Мон-Со встал, разминая затекшие мышцы, и спросил:

— Сколько сейчас?

— Час ночи, господин, — хрипло отозвался арзак.

— Почему ты решил, что мне плохо?

— Вы не спустились ужинать в семь, как обычно делаете, и я взял на себя смелость подняться сюда. Вы, вероятно, были без сознания и пришли в себя только сейчас.

В голову Мон-Со закрались нехорошие подозрения, и он уточнил:

— То есть ты четыре часа стоял надо мной, повторяя свой вопрос?

— Три часа сорок две минуты и семнадцать секунд, мой господин.

Мон-Со молчал почти минуту, вдумчиво перебирая всё, что хотел сказать этому идиоту.

— В следующий раз проверяй дыхание и пульс. Если не найдёшь, звони врачу. Он есть в списке контактов. Я разрешаю тебе в экстренных случаях пользоваться моим коммуникатором.

— Мой господин, а как проверять дыхание и пульс?

— Да откуда ты взялся такой тупой? — прошипел Мон-Со. — Смотри!

Он схватил арзака за руку и прижал его пальцы к своему запястью. Арзак вскрикнул от боли — кажется, для него хватка оказалась чрезмерно крепкой. Арзаки вообще не отличались прочностью.

— Чувствуешь? Можно ещё по артерии на шее проверить… вот здесь. А дыхание… Воздух, выходящий через нос, обычно движется. Это можно легко проверить. Понял?

— Да, мой господин.

Отлично. Теперь шанс выжить в этой глуши у Мон-Со не был равен нулю. Трём процентам, скорее.

Генерал решил обрести великое могущество. Ильсор даже не знал, удивлён он или нет. С одной стороны, странные идеи зарождались в Баан-Ну довольно часто, но с другой, эта идея была слишком абсурдна.

Могущество… Ну бред же! Вернее… Вспомнив то, о чём запретил себе вспоминать в экспедиции, Ильсор пришёл к выводу, что не такой уж и бред, но обрести его вот так, ни с того ни с сего?..

1. Дабы могущество обрести, начерти колдовские знаки на свитке. (Образец прилагается.)

2. Ляг спать, положив свиток под подушку.

3. Запомни сон, что колдовство тебе навеет.

4. Пройди наяву испытание из сна — и могущество откроется тебе. А не пройдёшь — колдовство будет преследовать тебя, ширясь и множась, покуда не поглотит мир, ибо сила его велика.

Ильсор прекрасно знал старорамерийские языки. К удаче, тот диалект арзакского, на котором была написана инструкция, он когда-то освоил в совершенстве. Там… было очень много всего… на этом языке.

— Может, и та книга из Библиотеки?

Неожиданный шёпот заставил Ильсора вздрогнуть. Он сидел в одном из многочисленных технических отсеков «Диавоны» и копался в залежах деталей. Звездолёт настолько надоел всем за период бодрствования, что сейчас, среди ночи, тут точно не могло быть посторонних.

— Ну, знаешь, она же над… надсознательная.

Кажется, молчание Ильсора приняли за сомнение.

Инженер обернулся. У входа в отсек, опершись спиной о дверь и подогнув одну ногу, стоял арзак. Арзачка — её из-за роста и широких плеч часто принимали за парня. Чёрные волосы, обрезанные так, чтобы их можно было собрать в короткий хвост, стандартный комбинезон, чуть крупноватый подбородок… Она ничем не отличалась от какого-нибудь техника, если не приглядываться.

— Может быть, — буркнул наконец Ильсор. — Договорились же не говорить.

— Придётся, — отчеканила она, бескомпромиссностью тона напомнив менвитку. — Если это оно…

— Мы на другой планете.

— Но язык тот же. Ты уверен, что стоит дать им возможность?..

— Я уверен, что нет. Но книга… Исит, она меня загипнотизировала! Я не смог не сказать, о чём она. Не смог соврать в инструкции.

— Очень похоже на… Ладно, будем посмотреть. Мне чертёжик сделаешь?

— Ни за что. Ты и без этого опасна для общества.

— Ой ли? Мне напомнить, кто из нас… Ладно-ладно! Я просто скучаю по тем временам.

Ильсор только закатил глаза. Она неисправима! Менвитам очень повезло, что старшим в своё время назначили его, а не её.

Утром Ильсор занялся черчением колдовских знаков. Требовалось скопировать рисунок в точности до точки. Это чем-то напоминало работу с чертежом. Было даже интересно, но сильно отвлекал Баан-Ну, барражировавший вокруг стола. То ли ему хотелось, чтобы Ильсор побыстрее закончил, то ли стол срочно понадобился, потому что вдохновение взыграло. Ну что им стоило выделить инженеру хотя бы кладовку, чтобы он не мешал господину генералу сочинительствовать?

К полудню Баан-Ну всё-таки отпустил Ильсора. Лагерь уже почти обустроили — оставались мелочи, поэтому Ильсор занимался в основном сбором информации для генерала и помогал техникам на вертолётной площадке.

Чертёж был сложным. Около недели с утра и по вечерам Ильсор перечерчивал знаки на длинный лист бумаги. Первый вариант вышел кривоватым — чертёж редко получается с первой попытки, даже если ты создал их тысячи. Баан-Ну затребовал второй, и он вышел лучше.

Заполучив вожделенный свиток, генерал еле дождался отбоя. Он долго пристраивал бумагу под головой, а найдя удобное положение, усмехнулся:

— Ну что, Ильсор, пожелай мне поскорее обрести могучество.

«Чтоб вы все свои испытания завалили!»

— Я искренне желаю вам удачи, господин Баан-Ну.

Пожелав ему ещё и спокойной ночи, Ильсор ушёл. Он пересёк весь замок, пробежал, закрываясь от дождя руками, через двор и нырнул в одну из общих палаток.

Было ещё не слишком поздно, и мало кто спал. Кэлен и Юнсар играли в города (выигрывал, ясное дело, седьмой). Морни пыталась заплести Гелли косу, хотя у той волосы были лишь чуть длиннее, чем у парней. Ланат чертил какие-то электроабстракции на своём планшете — в столовой неправильно положили проводку и будут переделывать. Тайси сидел на своём спальнике, невидяще пялясь в стенку.

— Тай, ты как? — Ильсор сел рядом с техником и тронул его за плечо.

— Никак, — отозвался вместо Тайси Кэлен. — Опять у Повелителя игл прямой угол недостаточно прямым оказался.

Повелителем игл арзаки звали комэска. Состав экспедиции был ограничен, поэтому многие члены экипажа совмещали несколько должностей. Так, Мон-Со, имевший среди офицеров самую высокую квалификацию в гипнозе, отвечал за контроль над арзаками. Многие здесь — особенно среди техников — хотя бы раз испытывали на себе его взгляд.

Тайси был его техником, поэтому и получал больше всех. Он довольно часто сидел вот так по вечерам, и растормошить его удавалось далеко не сразу.

— Тай, просыпайся, — попросила Морни, оставив Гелли в покое. — Я тебе яблоко принесла. Красное, сладкое.

— Спасибо. — Тайси забрал яблоко и уронил руку на колени, словно не зная, что с ним делать.

Морни тяжело вздохнула и отправилась докапываться до кого-то из своих помощников. У поваров дисциплина была как бы не строже, чем у лётчиков. Интендант Рой-Дин был доволен, помощники Морни — не очень.

Вскоре палатка затихла. Все уснули. Ильсор долго лежал, глядя в потолок. Интересно, что за испытание снится генералу? Помнится, то, о чём нельзя вспоминать, никаких испытаний не предлагало. Значит, здесь всё-таки нечто иное?

Навскидку Ильсор мог назвать с десяток вариантов только из тех, с которыми сталкивался лично. И подобных столкновений он не пожелал бы и генералу. Строго говоря, Баан-Ну должны были просветить обо всём этом — он был самодуром, а не идиотом.

Самому Ильсору снилось, что он играет в шахматы с Мон-Со.

Наутро инженер обнаружил под своей подушкой первый вариант свитка. Ну и зачем? Только могущества ему не хватало для полного счастья! От того, что есть, отбрыкаться бы.

Найти нужного человека в утренней суете не удалось, так что высказывать возмущение было некому. Да и опасно. Первое правило Библиотеки: никому не рассказывать о Библиотеке. И нынешний политический строй тут ни при чём, ибо так было всегда.

Баан-Ну вопреки обыкновению проснулся рано и даже наполовину собрался. Вдохновение его ещё не застигло, так что сапоги были надеты на правильные ноги, а рубашка застёгнута без пропусков. Оставалась только борода.

Генерал расположился в кресле у зеркала и протянул Ильсору расчёску и ножницы, едва тот подошёл.

Отвесив Баан-Ну подобающий поклон, Ильсор стал приводить генеральскую бороду в порядок, приняв максимально спокойный вид. Его уже тошнило от этой кудрявой рыжей пакости.

— Ты знаешь, Ильсор, я действительно видел во сне испытание!

«Если будете вертеть челюстью, я вам что-нибудь лишнее отрежу».

— Тебе не любопытно узнать, какое оно? В конце концов, это ты делал свиток.

«Я весьма польщён, что вы заметили, но вашу бороду это не спасёт».

— Любопытно, если мне дозволено это чувство, господин генерал.

— Я был королём на шахматной доске, — сообщил генерал. — Я повелевал и белыми, и чёрными. Целью моей армии был зелёный король.

«Король? В шахматах такой фигуры нет, она карточная. Занятно. А я во сне всё время за чёрных играл, но сам фигурой не был».

— Думаю, чтобы обрести могущество, я должен захватить местную столицу, Изумрудный город.

«Сомневаюсь. Колдовские сны редко бывают настолько прямолинейными. Ай, исит с вами!»

— Должно быть, так и есть, господин генерал.

— Я знал, что ты согласишься. Иди, позови ко мне Мон-Со.

«А как же борода? Только наполовину ведь подстриг!»

— Разрешите идти?

— Иди-иди! И брось эти военные формулировки — тебе не идёт.

Предыдущий хозяин на них настаивал. Но Ильсор не собирался спорить с генералом — он отложил ножницы и отправился на поиски комэска. Едва тот предстал перед Баан-Ну, генерал сразу отослал его куда-то.

Примерно через час Мон-Со вернулся с двумя беллиорцами. Ильсора тут же озадачили организацией более или менее приемлемых условий для содержания пленников, так что разглядеть беллиорцев он сумел только поздно вечером, когда их, спящих, переносили из ангара в свежевыстроенный модульный домик.

Полноватый седеющий мужчина и тонкая маленькая женщина, похожие на арзаков. Оба — в старинной, на взгляд рамерийцев, одежде зелёного цвета с белыми вставками: воротниками, манжетами…

Ильсор уже видел эту пару. Примерно неделю назад Ланат зазвал его в башню, где Кау-Рук расположил связистов, и показал ему записи, сделанные штурманом.

Кау-Рук, которому особо нечем было заняться, пока вертолёты не летали и никто не отходил от лагеря, шатался по округе, иногда уходя на целый день. Накануне он набрёл на деревню и подсмотрел, как живут в крайнем домике, почти примыкающем к лесу. Там были эти двое. Они вроде бы говорили об ужине.

Сейчас беллиорцев поселили в домике, куда установили лингвокомпьютер, предназначенный для дешифровки языков.

Предполагалось, что беллиорцы останутся наедине с этим устройством на неделю. Присматривать за ними назначили Морни.

* * *

В Изумрудном городе наблюдали за незваными гостями с самого их появления. Правителя люди со звёзд весьма сильно заинтересовали. Их порядки, их технологии… Розовый ящик позволял в подробностях всё изучить.

Птичья связь, напротив, приносила мало полезных наблюдений. Но её создавали не для этого — по эстафете передавали только срочные новости.

Сегодня как раз пришла такая. Высокий пришелец похитил Ментахо и Эльвину, бывших зелёных правителей рудокопов.

Более того, на одежде пришельца и на его летучей машине были единицы. Хитрый попугай Качи уже докладывал: высокие пришельцы под номерами один и два — самые главные. Есть вроде как ещё один, самый-самый главный, но он пока не проявляет себя.

Качи рискнул сравнить его в этом непроявлении с Великим Гудвином, но правитель не был склонен с ним согласиться — он-то знал, кем был Гудвин.

Однако Гудвин Гудвином, а если Ментахо и Эльвину похищал лично пришелец номер один, то это значило, что пленники очень важны для пришельцев. Почему? И для чего они понадобились?

Правитель послал за шпионами, куда менее уловимыми, чем птицы, часть которых уже успела погибнуть от странного оружия пришельцев.

Примечания:

В этом фике использована та же система менвитских имён, что и в предыдущем, но с некоторыми изменениями, которые будут разъяснены позже.

---

Третий сон-воспоминание был уже весомым поводом усомниться в собственной адекватности. Такими темпами Мон-Со будет вынужден вернуться в Эн-Сем.

На этот раз он видел, как выполнял приказ доставить в Ранавир беллиорца для изучения. Генерал предложил одного, но Лон-Гор посоветовал найти нескольких. Желательно, семью, чтобы изучить не только организм, но и поведение в среде, близкой к естественной.

Кау-Рук, уже неоднократно ходивший в самовольную разведку, подсказал Мон-Со, где можно найти подходящих беллиорцев. Маленький домик на отшибе какой-то деревеньки. Пожилая семейная пара. Лёгкого взгляда-внушения оказалось достаточно, чтобы оба замерли и не сопротивлялись.

В Ранавире их поместили в отдельное здание, к которому приставили часового. Насколько Мон-Со помнил, беллиорец весьма активно изучал менвитский язык, а его жена отставала — то ли не хотела, то ли была слишком тупа.

Вместе с утренним кофе появилось письмо. Но если кружку на стол поставил арзак, то письмо взялось непонятно откуда. Казалось, что оно влетело в открытое окно, но этого не могло быть.

Конверт оказался из плотной бумаги, а внутри лежал пустой белый лист с гербом. Любой менвит обязан был знать, что это за герб. Бассанийская библиотека, средоточие всех знаний Рамерии.

По листу пробежали золотистые искорки, которые постепенно сложились в слова:

«Уважаемый Монте вит Сорелль!

Вы назначены на должность Хранителя в Бассанийскую библиотеку. Просим Вас явиться в её центральный корпус в полдень 30 тарио 9300 года.

С уважением,

Библиотека».

Опального полковника Звёздного флота — в хранители библиотеки? Это уже смахивало на издевательство. Лучше бы к камню приговорили — жизнь, по крайней мере, была бы понятнее.

Впрочем, что-то в письме царапнуло память. Этот Хранитель с большой буквы…

…Свет был довольно тусклым — его испускала синеватая подсветка приборной панели рубки. Но чтобы видеть до отвращения покорное белое лицо с обсидианово-чёрными глазами, этого вполне хватало.

— Рассказывай. — Собственный голос Мон-Со звучал донельзя устало, словно зорнов арзак уже исчерпал запас отведённой ему злости.

— Библиотека — нечто большее, чем просто библиотека. В ней собраны знания и память всех, кто когда-либо жил на Рамерии. Книги, дневники, артефакты… Некоторые существуют вне Библиотеки, и их столкновения с людьми часто приводят к катастрофам. Поэтому мы собираем артефакты и прячем в Библиотеке.

— Кто «мы»?

— Библиотекари. Хранители. Смотрители…

Ильсор в воспоминании говорил тоже явно с большой буквы. В его версии Библиотека была чем-то… Мон-Со не мог подобрать правильного определения. Если бы Ильсор добавил в голос чуть больше эмоций, можно было бы подумать, что он говорит о… Возможно, сам Мон-Со в юности говорил так о самых прославленных футболистах.

Одновременно это «в ней собраны знания и память всех, кто когда-либо жил на Рамерии» казалось настолько важным, что Мон-Со не понимал, как он мог не вспомнить этого при написании отчёта. Он помнил операцию «Страх», помнил второе похищение беллиорца, хотя его в тот день даже в лагере не было… А про Библиотеку забыл начисто.

В сейфе с личными документами хранилась копия отчёта. Предполагалось, что офицеры, вернувшие память, будут дополнять его, если ещё что-то вспомнят.

Мон-Со перечитал документ, написанный его собственной рукой. После краткого вступления с именем, датами и прочими формальностями начинался список основных событий экспедиции, почти в точности соответствовавший протоколу.

1. …Звездолёт «Диавона» совершил посадку в предгорьях по координатам <…>, где был основан лагерь 001 «Ранавир». По данным разведывательной операции, данная локация была наиболее удобной для изучения Беллиоры.

2. Для изучения языка аборигенов были изъяты два беллиорца, мужчина и женщина, оба внешне напоминают арзаков, но уступают им в росте. В течение месяца Научный корпус занимался их изучением. Во время диверсии инженера Ильсора оба погибли.

3. Как только эскадрилья получила разрешение на полёты, в горах, в окружении которых находился лагерь, были установлены пушки. Из-за чрезмерно частых поломок было принято решение переустановить их на чёрные камни, стоящие в пустыне за горами. Пушки были доставлены на место, но из-за необъяснимой аномалии включить их не удалось.

4. В ходе экспедиции Ранавир постоянно подвергался диверсиям со стороны местных, которых не удалось вычислить. Генералом Баан-Ну выдвинуто предположение, что на лагерь нападают невидимки.

5. Беллиорец освоил язык в достаточной степени, чтобы стал возможен допрос. Полученная информация изложена в документах Научного корпуса. Для проверки её достоверности полковником Кау-Руком была предоставлена беллиорка из юго-восточной части локации. Женщина сильно отличалась от аборигенов — больше напоминала менвитку.

6. Во время нахождения второй беллиорки на территории Ранавира диверсии участились. В ходе последней женщина была похищена.

7. На следующие сутки после похищения беллиорки генерал объявил подготовку к операции «Страх». Двое суток спустя на лагерь напали солдаты с зеркалами. Менвиты были не готовы отразить нападение. Противник разгромил Ранавир и, вероятно, достигнув цели, отступил.

8. Операция «Страх» провалена по причине беллиорской аномалии неизвестного происхождения. В лагерь вернулось девять из тридцати экипажей.

9. Спустя неделю после операции был поднят мятеж. Противодействия оказано не было. Полковник Кау-Рук перешёл на сторону бунтовщиков. Возглавил их, предположительно, инженер Ильсор.

Ни странностей разведки, ни информации о паруснике, ни слова о Библиотеке. Кажется, придётся переписать отчёт и заново отправить его в Комитет Равновесия.

Мон-Со поднялся в мансарду и остановился у стола. Его по-прежнему занимал парусник с фигурками. Двое мужчин, девушка и чёрный непонятно кто.

Стоп. Одного из мужчин, того, что в полосатой кофте, Мон-Со видел на Беллиоре. Даже разговаривал с ним. А ещё отправитель тогда подписался Библиотекарем. Какова вероятность, что это был Ильсор?

Нулевая. Его и троих его ближайших помощников казнили ещё весной.

Значит, тут действует кто-то другой. Скорее всего, арзак — менвит никогда бы не отправил такой посылки. Причём этот арзак участвовал в экспедиции и тоже был близок к Ильсору. Странно даже, что его не вычислили, когда расследование проводили, — там же все через специалистов прошли.

Зорн-ари, теперь точно нужно вспомнить всё в подробностях и отчитаться перед Комитетом, иначе неизвестно, что будет.

Парусник отправился в угол, а Мон-Со устроился за столом и попытался восстановить события, произошедшие после доставки беллиорцев.

* * *

Беллиора оказалась весьма приятным местом. Возможно, так было лишь из-за того, что предыдущие семнадцать лет прошли в замкнутом пространстве и в скверной компании, но тем не менее.

Работы было немного: обустройством лагеря руководили Ильсор и главный зануда всея Звёздного флота; связисты, командовать которыми поставили Кау-Рука, справлялись без его вмешательства куда лучше, а карту уже давно составил компьютер. Откровенно говоря, было скучно.

На одном из совещаний Кау-Рук под предлогом оптимизации забрал себе часть обязанностей Мон-Со. Генерал всё равно поручит более ответственные задания комэску, но пока пусть он чисто вылетами занимается.

В первые пару недель Кау-Рук занимался более полезным делом — исследовал ближайшие окрестности лагеря и составлял более подробную их карту. Когда набредал на деревни, снимал быт местных жителей на камеру — для учёных.

Увы, максимально разрешённые дистанции для одиночных пеших выходов быстро кончились. Забираться дальше значило отсутствовать в лагере больше двенадцати часов, а этого Кау-Рук не мог себе позволить.

Закон Мер-Фи или, если уж честно, Меери Фина, гласил: если какая-то дрянь хотя бы гипотетически может случиться, она обязательно случится, причём по наихудшему сценарию из возможных.

С появлением в лагере беллиорцев стало интереснее. Можно было учить новый язык. Нерационально, с менвитской точки зрения, ведь этот язык однажды сотрут из привычной реальности, как стёрли арзакский. Но Кау-Рук был слишком любопытен.

Настолько, что не смог дождаться отчёта о допросе беллиорца (вообще-то, резонно — допрос вёл генерал, который мог писать отчёт вечность) и подключился к камере наблюдения.

Сделал он это заранее и успел понаблюдать, как Ментахо и Эльвина — так звали беллиорцев — играют. Игра шла на доске вроде шахматной — её нарисовали на листе бумаги, который, видимо, принесли арзаки. По чёрным клеточкам передвигались белые и чёрные бумажные кружки. По диагонали на одну или через одну.

— Надо будет расспросить их о правилах, — заметил Лон-Гор, подкатившись к монитору на кресле и потеснив Кау-Рука вбок. — Пригодится, когда обратно полетим. Видеть уже не могу Мон-Со с его крестиками-ноликами.

— Думаешь, мы вернёмся? — хмыкнул Кау-Рук. — Мы вроде колонисты — у нас нет задачи вернуться. Исследовать до конца жизни и отсылать сведения. Ждать с Рамерии боевых кораблей. И всякое такое.

— Не знаю, как ты, а я точно когда-нибудь вернусь туда. — Лон-Гор посмотрел вверх — на высокий сводчатый потолок. — Да и план экспедиции всё-таки предусматривает возвращение…

— …примерно через сто пятьдесят лет. Мы будем уже стариками. О, началось.

Генерал в сопровождении Ильсора почтил беллиорцев своим присутствием. Он опустился на стул, с которого при виде менвита пугливо соскочила Эльвина, а арзак тенью скользнул к лингвокомпьютеру.

— Они действительно похожи на арзаков, — пробормотал Кау-Рук, мысленно поставив рядом Ментахо, Ильсора и Эльвину и присоединив к ним Гелли, единственную женщину в экипаже.

— Эти двое сильно отличаются от тех, в голубом, — заметил Лон-Гор.

В местности, где был основан лагерь, жили, по всей видимости, два разных народа: любители голубого и почитатели радуги. Первые были не выше детей, а вот вторые походили на арзаков. Наблюдалось лишь одно отличие: эти вторые не смотрели в глаза.

— Скажи-ка, Ментахо, как называется страна, в которой мы находимся? — спросил генерал, когда вежливые приветствия завершились.

— Гудвиния, господин генерал.

— А почему она так называется?

— Наш нынешний Верховный правитель повелел назвать её так в честь Великого Гудвина, строителя Изумрудного города и непревзойдённого чародея.

— У них есть свой Верховный? — с сомнением усмехнулся Лон-Гор.

— Ну, что непревзойдённого, ещё доказать надо, — сказал Баан-Ну, вторя его словам.

— Увы, господин генерал, это недоказуемо. — Ментахо развёл руками. — Гудвин лет двенадцать назад улетел к Солнцу. На этом… на воздушном…

— Корабле? — подсказал Баан-Ну.

— Да-да! — Ментахо благодарно кивнул то ли компьютеру, то ли Ильсору.

— Межпланетные перелёты… — пробормотал Кау-Рук, потерев переносицу. — Интересно, как выглядит волшебная версия звездолёта?

— Как велик со шлемофоном, — донеслось откуда-то сзади на грани слышимости.

Кау-Рук оглянулся. Связист Ланат сидел спиной к менвитам и явно был поглощён своей работой — о чём-то переговаривался с лётчиками. Послышалось?

— Нынешний правитель — тоже колдун? — осторожно поинтересовался Баан-Ну после слегка затянувшейся паузы.

— Да. Вдобавок он славен своей мудростью и победами в войнах, — с гордостью произнёс Ментахо. Эльвина при этом поджала губы, словно он выдал лишнее.

— И каковы же его победы?

— Он объединил разрозненные прежде земли под знаменем Изумрудного города, положил конец владычеству подземных королей, и даже железный правитель Фиолетовой страны подчиняется ему.

— Запугивает, — определил Лон-Гор. — Железный правитель…

— А в чём его колдовская сила?

— Не могу знать, господин генерал. Мне известно лишь то, что знают все. Его армии не нужны вода и пища, она не знает сна и боли. Он слышит и видит всё, что происходит в его стране.

— Итого, — резюмировал Кау-Рук, — здесь на самом деле есть мощная, по меркам местных, армия и хорошо налаженная разведка. Но он явно преувеличивает.

— Или пропаганда у них тоже хорошо работает.

— Возможно.

— Что ж, довольно об этом. — Кажется, генерал решил свернуть неприятную тему. — Скажи, кто жил в этом замке? У вас живут великаны?

— Хозяин замка — Гуррикап. Но его давно никто не видел.

Где-то сзади Ланат уронил наушники, и по помещению пошёл гулять перемат пилотов, которым столкновение микрофона с каменным полом нехило надавало по ушам.

— Гуррикап… Что-то знакомое… — пробормотал Лон-Гор.

Когда беседа завершилась, Кау-Рук выключил компьютер и отправился проверять караул — этим он занимался, когда Мон-Со был на вылете.

Во дворе замка развели суету. Арзаки грузили в вертолёт шахтёрский инструмент.

— Что происходит? — спросил Кау-Рук у Ильсора, стоящего чуть в стороне с планшетом в руках.

— Геологи нашли заброшенные изумрудные копи, господин штурман. Господин генерал приказал организовать добычу.

— Оно нам надо?

— Господин генерал счёл изумруды более рациональной целью, чем завершение ремонта.

— А ты ведь с ним не согласен, — усмехнулся Кау-Рук, распознав во второй половине ответа скрытую жалобу.

— Я не имею права, господин штурман, — сдержанно возмутился Ильсор. — С ним не согласен основной раздел Устава «Диавоны», однако господин генерал нашёл лазейку в приложениях.

Занятно! Кау-Руку тоже захотелось найти эту лазейку, чтоб хоть знать, где она. Он изучал Устав, но ничего подходящего не помнил. Неудивительно, в конце концов, цитировать все правила и нормы дословно тут мог лишь один человек.

— Приложение 3, пункт 7 статьи 12, господин штурман. Простите за дерзость, но это в кустах не гномы дерутся?

— Что?

Переход от Устава к гномам оказался чересчур неожиданным. Кау-Рук даже не сразу сообразил, куда смотреть.

Действительно, под колючим кустом совсем рядом с ними сцепились две серые фигурки не выше четверти маэ. Они были так увлечены друг другом, что не замечали ничего вокруг.

Кау-Рук стремительно рухнул в планку и тут же выпрямился, крепко держа обоих.

— Так вот ты какая, налаженная разведка! Ильсор, дайте контейнер какой-нибудь, пока они мне пальцы не отгрызли.

Инженер тут же принёс ящик от инструментов, и Кау-Рук, сложив гномов в выемки для молотка и дрели, понёс добычу биологам.

Кау-Рук в очередной раз отличился. Лон-Гор едва успел дойти от штаба связистов до лазарета, а штурман уже принёс ему объекты для исследования.

Учёные собирались сделать перерыв в работе и выпить чаю, когда он с таинственным видом шагнул в кабинет, держа в руках ящик с инструментами.

Кау-Рук выставил его на лабораторный стол, приказал Гелли откинуть крышку и, как только она это сделала, выдернул из ящика двух яростно вырывающихся… кого-то.

— Гномы. Они дрались под кустом у ангара, — пояснил штурман.

Гномы… И кому их изучать: врачу Лон-Гору или зоологу Аш-Риа? Оказалось, одного вообще надо отдать Ос-Ниру. Деревянный гном, надо же.

Второго после недолгого спора забрал Аш-Риа. Лон-Гору вообще оказалось некогда — генерал, пришедший в себя после разговора с Ментахо, созвал совещание.

Выслушав то, что и так уже знал, и заверив генерала, что великан, вероятно, также уязвим к лучевым пушкам, как и любое другое существо, Лон-Гор вернулся.

Под лазарет и все лаборатории выделили весь третий этаж замка — верхнюю часть первого великанского. Правда, здесь учёные собирались лишь по вечерам, днём занимаясь изучением Беллиоры на свежем воздухе.

Впрочем, сегодня в лаборатории присутствовал весь Научный корпус, кроме арзаков-геологов, отправленных с шахтёрами. Позвали и инженера — вопрос оказался по его части.

— Что у вас? — поинтересовался Лон-Гор, рассматривая гномов.

Они сидели в разных концах клетки, предназначенной для содержания мелких животных, и злобно зыркали на людей. Деревянный при этом пытался перегрызть прутья.

— Гном обыкновенный, — представил свой объект Аш-Риа. — Рост составляет двадцать три саэ⁽¹⁾ ровно, организм соответствует человеческому, нормостенического типа. Определённо разумен. Среди личных вещей обнаружены примитивная, но добротная одежда, а также блокнот и карандаш.

— Гном деревянный, — заговорил Ос-Нир, — куда более примитивен и агрессивен. Дерево — лея пятнистая, произрастающая здесь повсеместно. Одежда нанесена при помощи краски, сверху носит нечто вроде комбинезона из шкуры мелкого грызуна. Ильсор?

— Строение данного объекта соответствует строению марионетки. Блока управления при помощи сканирования обнаружить не удалось. Предполагаю, что объект действует по иным законам.

— Биоробот, — буркнул Вин-Шас, на секунду оторвавшись от разбора проб почвы.

— Уровень технологий не тот, — усомнился Аш-Риа.

— Спрошу у Ментахо, — решил Лон-Гор. — Вскрывать будете?

— Да, после ужина, — сказал Аш-Риа. — Не хочу торопиться.

— Извращенец, — скривился Ос-Нир. — Вскрытие на десерт…

— Вивисекция вместо утреннего кофе, — продолжил издёвку Фей-Лит.

Аш-Риа кинул в него линейку, которую химик тут же перехватил.

Люди науки… Циркачи! Но дело своё знали, и за это Лон-Гор прощал им бардак.

За ужином почему-то отсутствовала вся эскадрилья. Они переносили радары, но должны были вернуться часа два назад.

Впрочем, вскоре Мон-Со вышел на связь и передал, что у них там что-то пошло по… не туда. Несколько человек были ранены — не серьёзно, но помощь врача потребуется.

Лон-Гор, бросив ужин, поспешил в лазарет. Там никого не было — всех арзаков разогнали по разным поручениям.

Несмотря на это, как только дверь закрылась, Лон-Гор почувствовал чьё-то присутствие. На него словно смотрели десятки глаз. Стало неуютно.

Стряхнув с себя это чувство, Лон-Гор включил свет.

Глаза всё-таки были. В приёмной лазарета столпились гномы. Они были на полу, на стульях, на столе. Висели на цепочке рулонной шторы, прохаживались по полкам и восседали на Ос-Нировых горшках с растениями.

Пару секунд гномы безмолвно смотрели на Лон-Гора, а затем старичок в красном колпаке, стоявший на стопке книг возле распылителя, воинственно простёр в сторону менвита правую руку и что-то пропищал.

Тут же внизу, под ногами, раздался тихий топот, и вокруг них затянулась петля.

Лон-Гор упал, но успел сгруппироваться и уже собирался вскочить, как со всех полок в него полетели упаковки лекарств. К счастью, это были в основном картон и пластик, но его оказалось слишком много. Острый уголок какого-то блистера ткнулся в глаз, ослепляя.

Разорвать петлю ногами не получилось — гномы добыли хорошую верёвку.

Пока Лон-Гор выпутывался из неё под лекарственным обстрелом, ещё одну как аркан накинули ему на шею.

Послышались стук прыжков и топот. Они что, собрались всей стаей его придушить?

Пришлось бросить первую петлю и стаскивать вторую, отбрыкиваясь ногами от попыток затянуть первую.

Обстрел наконец закончился. Удалось отморгаться от попадания блистера. Однако в плечо вцепились чьи-то зубы. Лон-Гор пожалел, что у него всего две руки, а не четыре или лучше шесть.

Пока он отрывал от себя деревянного гнома, петли снова затянули. Оказалось, пара десятков гномов по силе вполне равна менвиту.

Можно, конечно, рвануться посильнее, но тогда он сам поможет противнику: шея — это серьёзно.

Один гном в прыжке выключил свет. Соображают, гады.

Оторвав от себя деревяшку, Лон-Гор перехватил вторую петлю и кое-как встал. Прижался к двери, чтоб не упасть, и зашарил рукой в поисках ручки.

Лучше сейчас отступить, а потом всё-таки носить с собой лучевик, как положено по уставу. А то расслабился!

Гномы не собирались сдаваться. Со стороны стола зашипел распылитель. Ха, слишком далеко!

Раздался писк. Резкий рывок под колени, боль в вывихнутой руке, стук упавшего на пол распылителя — и струя воды в лицо.

Хотя нет, не воды. Гномы, похоже, вскрыли запас транквилизаторов Аш-Риа — больно запах характерный.

Когда распылитель опустел, гномы принялись опутывать Лон-Гора верёвкой, но ему было как-то всё равно.

Дверь открылась. Но никто не вошёл. Вместо этого раздался скрип маленьких колёсиков, как будто по коридору ехала старая-старая каталка.

Гномы перетянули одну из верёвок с шеи на плечи. Лон-Гора потащили куда-то, до боли прижав к какой-то ступеньке.

Транквилизатор вступил в полную силу. В глазах потемнело.

* * *

Господин часовой сильно порезал руку, и Гелли позвали оказывать ему помощь.

Уйти с поста господин часовой не мог — другие господа уже ушли ужинать и он остался один. Поэтому Гелли, взяв всё необходимое, отправилась к дальнему посту наблюдения, что находился за ангарами, по сути, в лесу.

Рану господину часовому она зашила привычно быстро, после чего вернулась в лазарет.

На коммуникатор уже пришло сообщение: вылет эскадрильи закончился плохо, есть раненые. Значит, об ужине сегодня можно забыть. Он для арзаков строго с восьми до девяти вечера.

В лазарете было тихо, хотя господин Лон-Гор должен был уже прийти. Гелли заглянула в приёмную. Темно, не по регламенту.

Щёлкнул выключатель — и глазам арзачки предстал феерический разгром. Все полки опустели — лекарства валялись на полу. Пара пакетиков порвалась, и порошки рассыпались. На кучках отчётливо виднелись следы маленьких ног.

Гелли отступила обратно в коридор и наткнулась спиной на кого-то. Он был намного выше — менвит, и девушка, запоздало поняв это, отскочила, склонившись перед ним.

— Что здесь происходит? — спросили её таким голосом, словно в мозг забивали гвозди.

— Я не знаю, господин полковник.

— Где Лон-Гор?

— Я не знаю, господин полковник.

— Где второй?

Кто второй? Медбрат? Или не он? Наверное, он.

— Я не знаю, господин полковник.

— Сейчас раненые будут — займись ими.

— Да, господин полковник.

Он наконец ушёл, и ощущение гвоздей в голове пропало. Гелли украдкой выдохнула и осмотрела завал в приёмной, чтобы знать, откуда что достать, если понадобится.

Раненых было много — почти вся эскадрилья. Перегрев, вывихи, два лёгких сотрясения. К счастью, пришёл Янши — вдвоём всяко было удобнее работать.

Господин Лон-Гор так и не появился. Уже всех раненых распределили по палатам, уже господа полковники несколько раз заглядывали, уже господин Вин-Шас ругаться начал, а господина Лон-Гора всё не было.

— Что он делал перед исчезновением? — спросил господин Мон-Со.

— Ужинал, — отозвался господин Кау-Рук. — Потом вы на связь вышли, и он сюда пошёл.

Они разговаривали в лазарете. Господин лётчик подпирал плечом дверной косяк, а господин штурман сидел на полу, скрестив ноги, и рассматривал кучки порошков.

Гелли стояла на шатком складном стуле и расставляла уцелевшие коробочки на верхних полках. Ей было крайне неуютно подслушивать беседу менвитов, но приказа уйти не было, так что она просто выполняла свою работу.

— Ну не гномы же его похитили! — Господин штурман закатил глаза.

— Какие гномы?

— А-а, мы с Ильсором днём дерущихся гномов обнаружили, и я их сюда притащил. Знаешь, такие, с куклу размером. Кусачие — жуть.

— И вы думаете, что полковника Лон-Гора похитили гномы?

В лазарете появился господин генерал. Гелли поклонилась — должно быть, поклон на стуле выглядел ужасно нелепо — и вернулась к работе.

— Чем не разведывательно-диверсионный отряд? — усмехнулся господин штурман.

— Зорн-ари, Мон-Со, займитесь этим! — приказал господин генерал.

— Есть.

— Кау-Рук, соберите Научный корпус.

— Сей момент, мой генерал.

Почему он всегда отвечает не по уставу? Для военных это ведь очень серьёзно!

Господин генерал прошёл к столу и опустился в кресло господина Лон-Гора. Гелли, стараясь не побеспокоить его лишним шумом, слезла со стула, передвинула его и взобралась обратно.

Всё это время её преследовал взгляд. Не такой страшный, как у господина Повелителя игл, но тоже неприятный. Как… как вылитая на голову банка варенья.

Вскоре Научный корпус собрался в приёмной. Господа Аш-Риа, Ос-Нир, Фей-Лит и Вин-Шас выстроились в ряд перед генералом.

— Итак, ваш командир, судя по всему, был похищен, — констатировал господин генерал. — На время его отсутствия Научному корпусу нужен новый начальник. Также кого-то нужно назначить старшим врачом. Аш-Риа, это ведь вы заместитель полковника Лон-Гора?

— Да, мой генерал.

— Возьмёте на себя его обязанности?

— Да, мой генерал. Однако я не уверен, что смогу без потери качества совмещать обязанности старшего зоолога и врача.

— И кого вы предлагаете?

Трое из четырёх господ учёных очень внимательно посмотрели друг на друга.

— А может, её назначить? — спросил господин Кау-Рук. — Врач самой высокой квалификации после своего начальника, регламенту следует безоговорочно, приказы выполняет… Мон-Со, выполняет же?

— Да, но это противоречит здравому смыслу.

— Вовсе нет. Мой генерал, верно ведь, что квалифицированный врач лучше разбирается в работе лазарета, чем биолог?

— Вам бы только хаос разводить! — проворчал господин генерал. — Но попробовать можно — в конце концов, техниками у нас тоже арзак командует. Где он, кстати? Значит так, ты с сегодняшнего дня исполняешь обязанности старшего врача.

Кому это он?

— Гелли, — позвал господин штурман, — генерал к тебе обращается.

Гелли обернулась. Все, кто находился в приёмной, смотрели на неё. Генерал — с интересом и ощущением текущего по лицу варенья. Повелитель игл — холодно-скептически. Штурман — ободряюще. Учёные — с насмешкой.

«Меня? Старшим врачом?»

Гелли запоздало поклонилась. Максимально низко и почтительно, чуть не навернувшись со стула. Стоя на нём, она, к слову, почти сравнялась с менвитами в росте.

— Я выполню приказ, господин генерал.

Стандартная фраза, но приказ — страшный. Руководить кем-то? Да, она и раньше была старше Янши, но ведь в чрезвычайной ситуации ряды врачей пополнялись за счёт прочих учёных, и среди них были менвиты! Зачем господин штурман это предложил?!

— Отлично. — Господин генерал поднялся с кресла и потрепал Гелли по волосам. Чувство варенья усилилось. — Вольно. Мон-Со, завтра утром я жду от вас информации.

— Есть.

— Кау-Рук, займитесь усилением обороны.

— Забор с сигнализацией, мой генерал?

— Именно.

Когда господа наконец ушли, Гелли закончила наводить порядок на полках и, проверив раненых, отправилась в комнату отдыха.

Она была небольшая — только диван, пара стульев, столик, чайник и выключенный сейчас компьютер.

До отбоя осталось неполных две минуты. Гелли сбросила на подлокотник белый жилет-разгрузку, заменявший в экспедиции медицинскую форму, и включила чайник.

Хотелось есть. На полке под столешницей лежала пачка печенья. Интересно, может ли Гелли, как старший врач, ею воспользоваться? Или печенье — это привилегия избранников?

Пока Гелли раздумывала, в дверь тихонько постучали, и в комнату отдыха проскользнула Морни.

— Я тебе твой ужин принесла, — сказала она, положив на столик контейнер с едой.

Залив воду в чашку и бросив туда пакетик, Гелли сняла с контейнера крышку. Зелёное пюре — картошка с чем-то. Исключительно полезная штука.

— Гадость, да? — хмыкнула Морни, устроившись на стуле. — Эх, скучаю по плову! Он так красиво шипит, когда его готовишь!

Гелли пожала плечами. Какая разница? Пюре, плов… Еда должна быть питательный и полезной.

— Ты пробовала плов?

— Нет. Это у тебя есть возможность ухватить что-то менвитское, пока готовишь. Я ем то, что положено.

— Ну, в экспедиции они тоже едят пюре. Лётчики кривятся.

— Почему?

— Балованные. Я тебе ещё ягод принесла — ваши их вроде проверили, да и штурман не помер. Полтарелки съел, зараза!

Гелли поперхнулась. Отзываться так о менвитах было строжайше запрещено! Конечно, у Морни это «зараза» прозвучало беззлобно и даже забавно, но… но.

— С повышением, Гелли! И спокойной ночи.

Забрав опустевший контейнер, Морни фыркнула, выложила на стол завёрнутые в салфетку полосато-жёлтые ягоды и ушла.

Гелли глубоко вздохнула и отпила чаю. Скорее бы господина Лон-Гора нашли! Она ж не справится здесь!

---

1) 1 саэ — 1 сантиметр

Вернуться к тексту

Что произошло с Лон-Гором? Судя по тому, что он вернулся на Рамерию, его спасли. Но куда он исчезал?

Как Мон-Со ни старался, вспомнить ничего, связанного с исчезновением Лон-Гора, он не смог. В тот день лётчики перетаскивали пушки и застряли у чёрных камней. Мон-Со потратил целый день на то, чтобы их вытащить, и ему уже было не до включения систем наведения. Среди лётчиков оказались раненые, и комэск сам отправился за врачом. Не застал. Кабинет был разгромлен, свидетелей не оказалось, а дальше всё тонуло в тумане — раздражающее следствие арзакского мятежа.

Отчёт дописать не удалось, так что ехать в КР не было особого смысла, однако в библиотеку Мон-Со решил всё же заглянуть. Он уже понял, что память выдаёт забытое, когда цепляется за что-то в настоящем. Наверное, она работает так всегда, но при амнезии это особенно показательно.

В общем, если слова Ильсора о библиотеке и письмо как-то связаны, эту связь стоит прояснить.

Поэтому в назначенный день Мон-Со явился в Бассанийскую библиотеку.

Она располагалась в Лотса-Ци, районе, построенном в начале правления Гван-Ло. Туда, в сверкающие светло-синие здания, возвышавшиеся над всеми прочими строениями Бассании, переехали все ключевые ведомства.

Библиотека по непонятным причинам делила здание с Комитетом Равновесия. Кому пришло в голову разместить рядом самую публичную и самую закрытую организации в мире?

Впрочем, в библиотеке, как минимум на первом этаже, народу было немного. Сюда приходили только за уникальными, до сих пор неоцифрованными изданиями или на экскурсии. Возможно, кто-то (и Мон-Со мог даже назвать первое имя в списке) заглядывал просто затем, чтобы почитать именно бумажную книгу, но фанатики макулатуры явно были в меньшинстве.

Подойдя к стойке администратора (или как это называется в библиотеке?), Мон-Со показал девушке в строгом коричневом платье письмо и поинтересовался, к кому можно обратиться за разъяснениями.

— Подождите минуту. — Она подняла трубку очень старого, даже древнего на вид коммуникатора и вызвала кого-то по имени Шар-Лин.

Угадать по общественному имени, о мужчине или женщине речь, было почти невозможно. Однако поскольку речь шла о сотруднике библиотеки, Мон-Со предположил, что Шар-Лин — женщина.

Так и оказалось. Минут через семь к стойке подошла пожилая женщина с короткими русыми волосами. Она, прихватив двумя пальцами дужку очков, придирчиво оглядела Мон-Со, просмотрела письмо и попросила следовать за ней.

— Итак, как вы уже знаете, вы назначены на должность Хранителя Библиотеки, — заговорила Шар-Лин тоном профессионального управляющего. — Имеется в виду не Бассанийская, а Библиотека в широком смысле. Прошу.

Они вошли в лифт, и Шар-Лин нажала на значок с раскрытой книгой, находившийся на панели слева от цифры один.

— Соответственно, Хранитель — это не тот, кто следит за сохранностью книжного фонда. Уверяю вас, с этим отлично справляются и арзаки.

Табло, на котором отображалась смена этажей, сошло с ума. По мельканию цифр можно было подумать, что лифт несётся вниз на первой космической.

— Хранителем, как правило, назначается человек с военной подготовкой. Он выступает защитником для Библиотекарей и Библиотеки.

— Телохранителем.

— Да. Согласно устаревшей концепции также хранителем души, то есть в какой-то мере личным психологом.

Неужели библиотекарь — настолько опасная профессия?

«Статистически, около восьмидесяти трёх процентов служителей Библиотеки умерли на работе», — прозвучал где-то на грани сознания голос Ильсора.

— Теперь об условиях работы, — продолжала Шар-Лин. — Не согласиться вы не можете — такова специфика должности. То есть даже если вы откажетесь сейчас, Библиотека будет преследовать вас, пока вы не согласитесь или не умрёте. Заработная плата фиксированная — десять тысяч эрье в месяц. Похороны — за счёт Библиотеки.

Десять тысяч… Ну, хоть зарплата в этой Библиотеке соответствует стандартной библиотекарской. Хотя это даже смешно.

— Вам выдадут табельное оружие. Служебная квартира не понадобится — можете жить там, где живёте. У нас есть дверь.

— Что, простите?

— Дверь. Телепорт, если угодно.

Зорн-ари, ситуация становится всё более странной.

«Чудесатой», — поправил Ильсор.

Мон-Со поморщился. Вот только арзакской шизофрении ему для полного комплекта не хватало!

— Мы на месте, — сказала Шар-Лин и, едва двери лифта начали расходиться, провозгласила: — Добро пожаловать в Библиотеку!

Они вышли на широкую мраморную лестницу из семи ступеней и остановились. Впереди, насколько хватало глаз, тянулись полки. Книги, книги, книги… Прямо от лифта вдаль уходила вереница витрин вроде музейных со всякими древностями внутри. Из бесконечных рядов полок вырастали подпиравшие потолок колонны, а вот стен не было видно ни с одной стороны. Казалось, что здесь просто нет физических границ.

Что ж, пожалуй, это действительно Библиотека с большой буквы.

— Пойдёмте, я покажу вам рабочее место Библиотекаря.

Шар-Лин спустилась по мраморным ступеням и повернула налево. Оказалось, за лифтом есть лестница, ведущая ещё на этаж ниже.

Этот этаж уже имел чёткие границы. Просторное помещение без окон. Мозаичный пол с компасом посередине, старинные жёлтые лампы, шкафы с папками. Несколько рабочих столов, на которые в беспорядке свалены бумаги, книги, пара планшетов и какие-то инструменты. Пюпитр с особенно толстой и важной книгой, из которой как язык высовывается алая закладка.

Посреди всего этого громоздилась странная конструкция из табуреток. Они стояли друг на друге, подпираемые шваброй и двумя вешалками.

На вершине этой конструкции балансировала женщина в бледно-голубом комбинезоне гражданского типа. Она пыталась измерить какой-то элемент потолочной мозаики.

— Это Аль-Тен, Библиотекарь, — представила её Шар-Лин, едва заметно поморщившись, и сказала громче: — Аль-Тен, Библиотека прислала вам нового Хранителя.

— Отлично. Он может идти домой. Работы пока нет.

— Да, забыла сказать, — спохватилась Шар-Лин. — Вы должны постоянно быть на связи, а также шесть из семи дней по десять часов находиться здесь. Это в норме, но вы можете забыть о ней с первого же задания.

— Первое трудноосуществимо. Я живу в Нармё, а там связи нет.

— Нармё? А, так вы тот самый полковник Мон-Со из Беллиорской экспедиции! Я полагала, просто тёзка. Что ж, подумаю, что можно сделать. К сожалению, переезд в вашем случае невозможен, но скорее всего, я смогу обеспечить вас подходящим средством связи.

Пока они говорили, Аль-Тен закончила свои измерения и собралась спускаться. Табуретки предсказуемо покосились.

К счастью, Аль-Тен рухнула в нужную сторону — Мон-Со не пришлось даже смещаться куда-то, чтобы её поймать. Длинные русые волосы, собранные в хвост, мазнули его по лицу, и вот Библиотекарь как ни в чём не бывало стоит на ногах.

— Хм, кажется, полковник, со своими обязанностями вы справитесь, — удовлетворённо произнесла Шар-Лин.

— Так, тридцать саэ на двадцать на двадцать два и тридцать шесть. — Аль-Тен торопливо записала параметры на клочке бумаги и зарылась в кипу чертежей на одном из столов. — Один из пяти, вопрос лишь в том, какой именно…

Внезапно книга на пюпитре вспыхнула и с громким хлопком раскрылась.

— Хорошего рабочего дня, — пожелала Шар-Лин и ушла.

— Она ведь объяснила вам, что это за книга?

— Нет.

— Зато наверняка расписала все условия трудоустройства. Кхм-кхм, это Книга вырезок — артефакт времён Сумеречной зимы. Мы пытались сделать на её основе что-то более современное, но пока не преуспели. Так вот, эта Книга подобно Интерсети собирает все мировые новости и выдаёт нам те события, которые требуют нашего вмешательства.

Издание новых книг? Научные открытия? Чем, в конце концов, занимается Библиотека? Зачем нужны Хранитель и Книга вырезок?

— Например, сегодня у нас… два часа назад у психиатрической клиники Эн-Сем сорвало крышу. Как сообщают синоптики, ветра в этот момент не было. Пойдёмте работать?

Эн-Сем? Опять психушка.

— Это режимный объект — клиника для военных. Нам нужно разрешение от Комитета, чтобы туда попасть.

— Ага, позвоните им и скажите, что Библиотека запрашивает допуск. Они редко возражают. А я пока найду опросник…

Она снова занялась завалами на столе, а Мон-Со обогнул нагромождение стульев и подошёл к старинному коммуникатору.

Панель с кнопками, с которой свисает нечто вроде кривого СПУ. Эпоха покорения Ближнего космоса? Или Восшествия Гван-Ло? В любом случае, этому старью уже лет семьсот.

За панель была заткнута пластиковая табличка с номерами. А… В… И… Комитет, 18-10-13-1. Странный номер, несистемный. Хотя кто их знает, эти старые коммуникаторы?

— Добрый день! Приёмная Комитета Равновесия.

— Добрый день. Это Библиотека. Нужен допуск для работы в Эн-Сем в связи с сорванной крышей.

— Будет через десять минут, мой полковник, — отозвались с той стороны.

— Оперативно, — заметила Аль-Тен, когда в СПУ зазвучали гудки. — Я даже ещё не знаю, как вас зовут, а они уже в курсе, что новый Хранитель имеет звание полковника!

— Мон-Со.

Он криво усмехнулся. Если Библиотека и Комитет настолько тесно связаны, то в этом нет ничего удивительного. Вот только в перспективе возможна одна проблема…

— Пойдёмте, покажу, как работает дверь.

От устройства с функцией телепорта Мон-Со ожидал чего-то технологичного. Передовые разработки, голограммы, вид как у шлюза «Диавоны»…

Реальность оказалась куда прозаичнее. Телепортом в Библиотеке гордо именовали тонкую пластиковую дверцу подсобки.

Справедливости ради, к ней всё-таки были привязаны высокие технологии: от петель тянулись провода, уходящие в большой рогатый глобус на привинченной к полу подставке. Верхняя половина глобуса откидывалась, обнажая антенны, рычаги, мотки проводов и клавиатуру.

— Берёте вот этот провод, подсоединяете к нужному месту на глобусе, вводите координаты. Суёте провод на место и открываете дверь.

Мон-Со распахнул створки. Вместо кладовки перед ним возник знакомый больничный парк.

В кармане Аль-Тен звякнул коммуникатор.

— А вот и наш допуск.

Она надела плащ, забрала со стола какую-то папку и вышла. Мон-Со шагнул следом.

Первым чувством было, будто бы он не вылечился и переехал в ссылку в Нармё, а всё ещё пребывает в Эн-Сем в качестве пациента.

«Добро пожаловать в мой мир, Мон-Со!»

Сверив код допуска с тем, что им прислал Комитет, охрана клиники пропустила Мон-Со и Аль-Тен и даже подсказала, где найти главврача.

— Какие мысли?

Они некоторое время стояли на главной аллее и разглядывали ободранное здание. Куски старинной черепицы валялись по всей территории психушки. Что интересно, только крыша и пострадала.

— Это неправильный взрыв, — наконец ответил Мон-Со. — Ударная волна должна была выбить окна.

— И жертв, похоже, нет. Иначе тут не было бы так тихо. Поговорите с главврачом, пока я осмотрюсь?

— Я был здесь в качестве пациента. Не думаю, что он скажет мне что-то серьёзное.

— Тогда вот вам камера. И возьмите опросник. Если кто-то захочет поделиться с вами информацией, задавайте вопросы… с трёхсотого по четыреста пятьдесят шестой.

Аль-Тен направилась к зданию, а Мон-Со заглянул в папку. Вопрос триста. Чувствовали ли вы запах серы в момент происшествия? Триста один. Чувствовали ли вы жар? Четыреста пятьдесят шесть. Не кажется ли вам, что вы превращаетесь в мураша?

На полях рядом с этим вопросом нашлась приписка: «Если да, то вам стоит лучше учить уроки». Почерк оказался незнакомым. Кривой, наклонный и раздражающий. Совсем как у Библиотекаря, но не его.

Захлопнув опросник, Мон-Со направился вперёд по аллее. Снаружи ничего интересного не нашлось, но он добросовестно сделал несколько десятков снимков с обломками крыши.

Когда он делал последний, пришло сообщение от Аль-Тен.

«Эпицентр взрыва — палата 748. Сходите? Я не могу — мне тут диагноз ставят».

Да, старая традиция — пока вам ставят диагноз, вы должны сидеть и внимать, даже если об этом не просили. Когда-то Мон-Со было интересно, откуда она взялась, но он так и не занялся поисками сведений. Незачем.

Палата 748 находилась на этаже, который выделили экспедиции. Содержали в ней кого-то из Научного: то ли Фей-Лита, то ли Аш-Риа. Однако его выписали с месяц назад.

Седьмой этаж — самый верхний, изолированный. Палата — в геометрическом центре здания. По законам физики всё там должно было разворотить в крошево.

Дверь в палату оказалась незаперта. Внутри комната была в полном порядке. Пустая кровать без матраса, стул, прислонённый спинкой к стене, потолочная лампа… Всё было цело.

По тёмному полу, застеленному чем-то умеренно мягким, проходили две перпендикулярные зелёные полосы. Они пересекались точно в центре комнаты. В этой точке стояла чёрная шахматная фигура. Искусно вырезанный ранвиш.

— Мне уже попадалась такая, — сказала Аль-Тен, войдя в палату. — Неделю назад, когда в картинной галерее Феа-Ро герои полотна «Узники Эн-Сем» вдруг начали плакать.

Мон-Со честно попытался представить себе плачущих военных. У него не получилось — менвиты не плачут.

— На задней стороне двери есть надпись, — продолжила Аль-Тен. — «Сюжеты своих детективных романов я нахожу за мытьём посуды. Это такое дурацкое занятие, что поневоле приходит мысль об убийстве». Слова Ат-Рис.

Ат-Рис, одна из самых известных писательниц в жанре детектива. Помнится, в полёте Кау-Рук зачитывался её романами. Стоп. Зачем менвитке самой мыть посуду? Для этого есть либо посудомойка, либо арзак, либо оба сразу.

— Она жила до Восшествия Гван-Ло?

— Задолго. Родилась в 7723-м. Нам явно на что-то намекают. В чём связь между Ат-Рис, Эн-Сем и шахматами?

— И какова цель того, кто оставляет послания?

— Когда такое случилось в прошлый раз, произошло самое крупное ограбление в истории. Шесть лет назад. Как раз тогда погиб мой предшественник.

Закончив с палатой, Аль-Тен отправилась опрашивать соседей по этажу, а Мон-Со поднялся на чердак, который теперь находился под открытым небом. Ещё пара десятков снимков, и здесь уже есть, на что посмотреть.

На чердаке обнаружился один из пациентов — благообразный статный старик в сером халате и блестящей панамке из фольги.

— Вы же пришли чинить крышу?! — обрадованно вопросил старик.

Мон-Со определённо не был похож на работника ремонтной бригады или промышленного альпиниста, но спорить не стал. Вместо этого он попытался действовать по инструкции. Вряд ли психу покажутся странными вопросы про серу и мурашей.

Ответ вышел куда более странным, чем следовало ожидать.

— Сера? Жар? Вы ещё про звёзды в кругах спросите! Нет-нет! Чтобы починить крышу, надо свергнуть Змеиное братство! — разбушевался старик. — Долой Змеиное братство!

И он, очень собой довольный, удалился в помещение.

Мон-Со просмотрел первый десяток вопросов. Да, звёзды в кругах там были — под номером триста четыре. Странный псих.

Полковник зарёкся впредь посещать психушки по какому бы то ни было поводу. Хватит.

— Всех опросили? — поинтересовался он у Аль-Тен, встретив её в коридоре примерно через час.

Её блокнот оказался исписан невнятными ответами пары десятков психов — тех, кто мог говорить.

— Нет. Ещё двоих сегодня выписали, и они ушли буквально за десять минут до взрыва.

— Генерал Баан-Ну и капитан Нур-Лей?

— Да, они. Предлагаю разделиться. Я побеседую с генералом. Говорят, он неплохо пишет, так что это будет вдвойне полезно.

Мон-Со не стал её разочаровывать. Он молча проследовал за Библиотекарем обратно в её кабинет и сам настроил дверь на адрес Нур-Лея, упомянутый в документах.

Капитан жил в двух часах на поезде от Эн-Сем, так что уже определённо должен был добраться до дома. Но нет, квартира была опечатана, как будто он не возвращался. Зато его мотоцикл два часа назад исчез с подземной парковки и, судя по записям с камер, забрал его сам хозяин.

После стольких лет не зайти к себе домой даже на пару минут? Куда он так спешил?

Впрочем, Нур-Лей хотя бы появился. Баан-Ну, как выяснилось, исчез сразу, как только вышел из клиники. Водитель, который должен был отвезти его в аэропорт, так и не дождался пассажира.

---

Примечания:

Вопрос читателям: кто является аналогом Ат-Рис в нашем мире?

Примечания:

Небольшой OOC хронологии: на момент пира и порабощения арзаков Ильсор ещё не родился.

---

Гномы, гномы. Гномы были везде. Заметив раз, Ильсор теперь видел их постоянно: в траве под вертолётами, в углу столовой, за ящиками в ангаре…

Когда он застал одного из гномов за попыткой взломать розетку, то выдал на ломаном беллиорском:

— Не стоит. Слишком опасно.

Гном послушался. С того дня его соплеменники приветственно махали Ильсору из своих укрытий. Странно, что их больше никто не замечал.

Прошла уже неделя. Мон-Со не удалось найти никаких следов Лон-Гора. Кау-Руку, который вёл своё расследование, тоже, хотя Ланат говорил, что у штурмана есть какие-то догадки.

Гелли почти свыклась с новой должностью. Пока не происходило ничего из ряда вон, ей было вполне комфортно. Раненые лётчики, правда, в первые дни пробовали возмутиться, но одного начальственного рявка от комэска оказалось достаточно, чтобы это прекратить.

Генерал снова занимался своей рукописью. Он почему-то больше не зачитывал её вслух, но окружающих это только радовало.

Мысль о великом могуществе, что бы под этим ни подразумевалось, генерала как будто оставила. А вот Ильсора — нет.

Он давно сжёг первый вариант свитка, но ему всё ещё снились шахматы. Каждую иситову ночь он играл в шахматы с полковником Мон-Со, но наутро никак не мог вспомнить, кто же победил в партии.

Зато Ильсор помнил, что они всегда играли в том самом подземелье, причём Мон-Со обычно стоял на краю доски позади белого офицера. Иногда вовсе казалось, что он и есть этот белый офицер.

В общем-то, Ильсор догадывался, что нужно сделать, чтобы избавиться от навязчивых снов. Мон-Со был настолько менвитом, что вполне мог сойти за воплощение их всех.

Когда Ильсору сообщили, что он отправляется в экспедицию, арзак подумал: а не попробовать ли устроить переворот в экипаже, чтобы обкатать такую возможность в принципе?

Если бы Беллиора была необитаема, план бы сильно упростился, но Ильсор мог бы рассчитывать только на себя. При всей его любви к арзакам, надёжных людей среди них практически не было.

На обитаемой планете можно было договориться с местными. Взаимовыгодный обмен: беллиорцы помогают справиться с менвитами, арзаки забирают их и сваливают с Беллиоры. Никаких военных затрат. Почти никаких, во всяком случае.

Первым пойти на контакт Ильсор не успел — слишком долго присматривался, да ещё и Кау-Руку про гномов проболтался.

Штурман был опасен. Отстранённый, мыслящий шире шаблонов и совершенно непредсказуемый, он располагал к себе, напоминал, пусть и очень отдалённо, арзаков. Ильсор всякий раз, оставаясь с ним наедине, терял бдительность и вёл себя не совсем так, как ожидалось от самого послушного раба, коим его считали.

Итак, первый контакт с беллиорцами — похищение Лон-Гора. Надо иметь это в виду при общении с ними. Зачем им вообще понадобился именно Лон-Гор?

Вечером Ильсор не сразу пошёл в палатку. Он свернул в сторону домика, где содержали беллиорцев. В той части Ранавира копошилось больше всего гномов.

Арзак нашёл место, не просматривавшееся ни из замка, ни от домика, и устроился на замшелом валуне.

Гномы не заставили себя долго ждать. Они открыто высыпали на поляну, а самый старый важно выдвинулся вперёд, достал из-под серого плаща красный колпак и нахлобучил его на голову, после чего заговорил по-беллиорски:

— Добрый вечер, Ильсор!

— Добрый вечер, почтенные гномы! — отозвался Ильсор, съехав по боку камня на колени, чтобы не быть настолько выше собеседника. — Прошу прощения за то, что двоих вас поймали по моему наведению.

— Эот Линг — не один из нас! — выкрикнул кто-то.

— Мы не сердимся, — улыбнулся старый гном. — Тем более наши соплеменники воссоединились с нами. Меня зовут Кастальо. Сейчас я — глава гномьей разведки в Ранавире. Вы, как я понимаю, возглавляете тех пришельцев, кто работает больше других?

— Можно и так сказать.

Не то чтобы менвиты совсем ничего не делают, но всё познаётся в сравнении.

— Мы подслушали, что вас называют рабами и вы этим недовольны.

Мерзкая от своей очевидности констатация факта. А возможность перехватить инициативу Ильсор тоже упустил — его снова больше занимала не цель беседы, а сам факт общения с жителями другой планеты.

— Это так, почтенный Кастальо. К сожалению, мы мало можем противопоставить менвитам…

— Поговорите сегодня с шахтёрами, — усмехнулся гном. — Уверен, они вас удивят. Но кажется, мы с вами пришли к одному.

— Тайный оговор против менвитов?

— Сговор, именно сговор. — Кастальо кивнул, сделав вид, что повторил реплику собеседника, а вовсе не поправил его.

— Начальное условие: вы помогаете нам с менвитами, а мы покидаем Беллиору, — предложил Ильсор. — Частности?

— Вы помогаете нам помогать вам против менвитов. — Кастальо принялся загибать пальцы. — Вы больше не трогаете гномов. Вы заботитесь о Ментахо и Эльвине. Они всё-таки важны для нас.

— В таком случае вы вернёте нам Лон-Гора.

Ильсор пока понятия не имел, что ему потом делать с менвитами, но не хотел, чтобы кто-то из них остался вдали от дома. Неважно, живым или мёртвым. Никогда не вернуться домой — это чересчур жестоко даже в качестве кары для них.

— Вернём. Живым и здоровым — об этом не беспокойтесь.

Они обговорили ещё некоторые частности и расстались. Ильсор отправился к палаткам и первым делом заглянул к шахтёрам.

— Вечера, Ильсор! — поприветствовали его. — Тут у Зариса кое-что интересное.

— Да? Что именно?

Ильсор нашёл нужного арзака и кое-как пробрался к нему через остальных.

— В общем… мы давно заметили, — зашептал Зарис, как будто это был секрет от остальных, — что, пока добытые изумруды при нас, мы себя гораздо лучше чувствуем.

— Ты-то не поддаёшься, — вставил сидящий рядом Десми, — не знаешь этого. А нам под гипнозом… словно всё умерло. Как осень, только в голове. А с изумрудом… — Он задумался, подбирая объяснение.

— Тоже, собственно, осень, но хотя бы в дождевике, — фыркнул Зарис. — Так о чём я? Вот! Мы камни по очереди сдаём, а геолог смотрит — ну, ты это знаешь. Сегодня он меня дёрнул: принеси, мол, стул забытый из шахты. А я как ляпну в ответ: «Стул может подождать до завтра!» Ну, всё равно ж его снова туда нести!

— Вин-Шас аж позеленел! — со странной гордостью за начальника воскликнул кто-то из геологов.

— Он язык-то прикусил, — продолжил Десми вместо смущённого Зариса, — но потом дождался, пока все сдадут, нашёл Зари в строю и снова приказал сходить за стулом.

— И я бегом рванул. А по дороге шёл и не понимал: а какого ж исита я вообще господину возразил? Никогда бы в голову не пришло, а тут такое!

Интересно… Вин-Шас был довольно силён в гипнозе и подкреплял им почти каждый свой приказ. Зарис должен был сразу пойти за иситовым стулом и не вякать. После второго приказа он именно так и поступил. Разница? Разница в изумруде.

Вспомнился отрывок из «Сказаний Сан-Во», чего-то среднего между сборником сказок и философским трактатом Эпохи Мыслителей.

«В Ламиэре не селятся змеи, ибо там — несметное множество изумрудов. И та змея, что дерзнёт взглянуть на таковой камень, неминуемо плачет, а потом и слепнет».

Глаза менвитов и правда походили на змеиные: взглянешь — и не оторвёшься. Но это неважно. Всё ясно и в отрыве от трактата.

— Парни, кто из вас хочет повторить подвиг Зариса? — спросил Ильсор.

Повисла неловкая тягучая пауза.

— А сам Зарис не повторит? — вяло откликнулся кто-то.

Похоже, вызывать огонь на себя не хотелось никому. И Ильсор не мог винить в этом арзаков. Кто бы захотел лишний раз быть наказанным?

— Зарису нельзя. Его ещё долго помнить будут.

— Давай я, — вызвался наконец Десми. — Что делать надо?

— Спрячь камень и нарвись на какой-нибудь приказ. Например, сделай вид, что инструменты забыл. Наблюдай за реакцией.

— Понял, сделаю.

Пожелав добровольцу удачи, Ильсор отправился спать. Во сне он снова играл в шахматы с Мон-Со и каждый раз, глядя в его сторону, видел холодные серые глаза со змеиными зрачками-иглами. Казалось, что, хоть ещё ничего не произошло, комэск уже в курсе сговора с гномами и готовится сдать Ильсора Баан-Ну.

* * *

В Ламиэре всегда было тихо. Похожие на обломки скал дома — наследие тех времён, когда по всей Рамерии гремели войны, — казались заброшенными.

Отчасти так и было. В городе, рассчитанном на сто тысяч человек или даже немного больше, жили сейчас не более пяти тысяч. Четыре тысячи семьсот двенадцать, если быть точнее.

Старейшина Тариан знал всех поимённо и помнил, казалось, всё обо всех. Когда отряд неутомимых странников или бесстрашных исследователей пробегал утром мимо скального уступа, на котором старейшина пил кофе, Тариан обязательно кричал вслед что-нибудь. «Лиена, надень туфли — сейчас не лето!», или «Кеар, ты не забыл покормить ранвиша?», или «Ильсор, уделяй больше времени математике — опять троек нахватал!»

И если странники или исследователи изредка (совсем-совсем изредка, правда!) позволяли себе нарушать родительские наказы, то Тариана всегда слушались беспрекословно.

И Лиена доставала из рюкзака спортивные туфли, Кеар забегал домой покормить питомца, а Ильсор вечером садился за математику. Он мечтал стать инженером, врачом или лётчиком (последнее вряд ли — иситовы очки не дадут), но иногда ему было лень заниматься достаточно усердно.

Ну серьёзно! Вокруг — целый мир! Горный хребет, простирающийся от горизонта до горизонта и сверкающий серебряным снегом. Яркая лента реки среди бескрайних лесов на западе. Шпили старого замка где-то далеко-далеко. Каменистые склоны, ущелья, руины городов, в которых тоже кое-где живут арзаки. Пещеры с чудесными кристаллами и озёрами…

Правда, мало куда детям разрешалось ходить. Их ареал ограничивался южной частью города, ближайшим горным лесом и озером между ними. И уж точно строжайше запрещалось уходить за пределы полуразвалившегося красного забора с надписями на незнакомом языке.

Отец говорил, что там по-менвитски написано «арге казро», что означает «опасная зона».

Много позже Ильсор по обмолвкам взрослых понял, что менвиты, странные неведомые соседи с востока, считают это место необитаемым и загрязнённым какой-то химической гадостью.

Арзаки же считали гадостью самих менвитов. Увидишь такого, говорили взрослые, прячься!

На уроках истории рассказывали, что много лет назад (настолько много, что этого не застал даже Тариан), арзаки и менвиты вполне мирно сосуществовали. Но потом менвиты с чего-то решили, что они — избранная раса, и превратили арзаков в рабов.

Кому-то удалось ускользнуть сюда, в Ламиэре, и спрятаться, но там, за перевалом, осталась большая часть арзаков.

Не так давно беглецы осмелились изучить обстановку, и группа разведчиков ушла к менвитам. Дети знали, что Тариан регулярно получает оттуда вести, но с ними, понятно, никто не делился.

Долгое время Ильсор и остальные считали разведку чем-то вроде того, чем занимались сами после школы. Замудрённой игрой, в которую по секрету играют взрослые.

А потом разведчики привезли нескольких тамошних арзаков.

Киан, отец Ильсора, был врачом, и его кабинет находился в их доме — отдельной больницы в городе не было. Всех прибывших первым делом отправили к Киану.

Ильсор видел людей, забитых до состояния кучи половых тряпок. Их привели и попросили подождать в приёмной — они ждали, и никто даже не попытался сесть на скамью, хотя все выглядели крайне болезненно.

Все они были, мягко говоря, не в своих горах. Каждый раз надо было говорить: поешь, ложись спать, прими лекарство… Они буквально ничего не могли сделать без… без напоминания, хотя по правде — приказа.

Однако почти все со временем хоть немного оправились. Кроме Нами.

Ильсору она казалась туманной луной — так в стихах называли красивых людей. На взгляд других, она напоминала фарфоровую куклу.

У Лиены такая была. Старая-старая. Белая кожа, длинные чёрные волосы, присобранные синей фетровой шляпкой, белое кружевное платьице в мелкий цветочек и синий солнечный зонтик. Круглое личико, алые губы и стеклянные карие глаза.

Глаза Нами тоже были стеклянными. Настолько стеклянными, что должны были разбиться от одного движения век.

Вместо них разбился шприц. Отец не хотел, чтобы она страдала, Ильсор не хотел, чтоб умерла.

Точку поставил Тариан. Нами умерла. А Ильсор решил для себя, что никогда не станет врачом.

Зато спустя пять лет, как только ему исполнилось двадцать, Ильсор записался в разведчики-добровольцы. Он хотел понять, что происходит там, за перевалом.

Отец был против, но смирился, и Ильсор, оставив на память о себе только ненужные больше очки, отправился за перевал.

Там он по недосмотру старших коллег почти сразу попался какой-то службе контроля, прошёл проверку и корректирующий сеанс гипноза, а потом был отправлен в распределитель, откуда после теста на способности его отправили в техническое училище.

Быть бы Ильсору рядовым механиком, но особо отличившихся арзаков отправляли и в высшие учебные заведения, хотя чаще это оставалось прерогативой менвитов.

Только в университете Ильсор наконец пересёкся с потерявшими его разведчиками. Они тянули крупную подпольную сеть, намереваясь создать полноценное сопротивление, и это даже получилось.

Увы, в 9241-м, когда основательно разросшееся сопротивление начало действовать, один неосторожно поддавшийся гипнозу посвящённый сдал всех, кого знал.

Тогда было много добровольных смертей, дотошных менвитских проверок и всякого такого. Погибли и все трое служителей Библиотеки, того единственного, благодаря чему арзаки ещё хоть что-то помнили.

Одно из писем пришло Ильсору. Это была слишком большая ответственность, по его мнению, но спорить с Библиотекой оказалось бессмысленно.

Почти сразу Ильсор осознал, что он рискует остаться последним арзакским Библиотекарем в истории. Но увы, любым революционным поползновениям препятствовал гипноз.

И новый Библиотекарь начал поиски средства борьбы с ним.

Десми успел не единожды проклясть свою вчерашнюю смелость. Никто не хотел проверять теорию об изумрудах, и Десми показалось, что Ильсор вот-вот вызовет Зариса, несмотря на то, что того запомнили.

Сейчас-то до Десми дошло, что Ильсор никогда бы так не поступил! Но было слишком поздно. Десми разоблачат, сила изумруда станет известна менвитам, и — всё!

Утром шахтёры проходили через лес, отделявший Ранавир от шахты. В предгорья рассвет приходил поздно, так что дорога была сумрачной и полной теней. Эти тени скручивались, извивались, колыхались на ветру, зловеще шуршали и шипели. Десми казалось, будто рядом не один Вин-Шас, бормочущий геологические проклятья где-то в начале колонны, а целая куча менвитов. И все они непременно следят за одним шахтёром, задумавшим каверзу.

«Много чести, раб, — сказал себе Десми. — Кому ты нужен?»

— Не бойся, — шепнул Зарис. — Всё получится. Это проще, чем ты думаешь.

Ага, когда не ведаешь, что творишь. А вот когда знаешь… и, хуже того, осознанно планируешь…

— В крайнем случае, — еле слышно пробурчал Анрай, низко опустив голову, — мы просто избавимся от свидетеля. Что он один нам сделает?

Десми скривился. Убить Вин-Шаса? Да лучше пусть план провалится, чем такое!

— Не надо. Я справлюсь.

— Ну, удачи, — хмыкнул Анрай.

Тёмная шахта с узкими ходами, грохотом и каменной пылью навевала самые мрачные мысли. Утренний приказ работать усердно и не отвлекаться давно выветрился (видимо, из-за множества изумрудов вокруг), и Десми всё время думал о предстоящем.

Он сотни и, может быть, тысячи раз перебирал всё новые и новые варианты неудачи и наказания, которые могут настигнуть его и всех причастных. Гипноз — далеко не худшее из возможного.

Наконец рабочий день подошёл к концу. Пора было подниматься наверх, сдавать собранное и возвращаться в лагерь.

Десми посмотрел на те изумруды, что смог достать. Хороший улов, очень хороший: четыре крупных камня. В другой день он бы порадовался отличной работе, но для плана эти изумруды были слишком большими.

Положение спас Зарис. Он протянул Десми один из тех, что достал сам.

— Держи, вот этот вроде мелкий — легко будет спрятать.

Спрятать. Куда спрятать? Исит, куда спрятать изумруд? В ботинок? Нет, неудобно и со шнуровкой возиться долго. В карман? Ага, чтобы при малейшем подозрении нашли? К инструментам? Далеко — вдруг не подействует? В налобный фонарь? Не влезет.

О, вот! Десми стащил с головы каску. Арзаки обычно обрезали волосы по середину шеи и во время работы связывали их в короткий хвост. Камешек размером с ноготь прекрасно уместился над резинкой. Каска дополнительно придавила его, впечатав в затылок, наверное, до крови.

Десми рвано выдохнул и, кое-как уняв предательскую дрожь в коленях, отправился к выходу одним из последних.

Вин-Шас сидел в начале шахты на своей несчастной табуретке и сверлил взглядом каждого подходящего арзака. Его лицо всё больше темнело, и, когда очередь дошла до Зариса, геолог вдруг спросил после основного приказа, всё ещё глядя ему в глаза:

— И чего вы сегодня такие живые? Я что, плохо вас гипнотизирую?

Заподозрил! Исит побери, заподозрил!!! Что делать? Неужели придётся послушать Анрая?!?

Парни встали чуть ли не по стойке смирно, силясь изобразить безвольных кукол. А Зарис, мгновением раньше сдавший изумруды, произнёс:

— Из-за камней, господин. Они…

Нет-нет-нет-нет! Нет!!! Десми с силой втянул воздух сквозь зубы. В нём оказалась привычная каменная пыль. Настолько много пыли, что невозможно было не чихнуть.

Продышавшись, Десми открыл глаза и тут же встретился взглядом с Вин-Шасом. У менвита был такой странный вид… Кажется, учёные называли это этномологический интерес, но шахтёр Десми не мог знать точно.

Вин-Шас с полминуты рассматривал раба, а потом скучающе бросил:

— А-а, это ты? Вчерашний бунтарь. Где твои инструменты?

Десми посмотрел на свои руки. Камни — в поясной сумке, а инструменты… э-э-эм… ну-у… Ильсор ведь примерно это и предлагал, да?

— Забыл, господин, — неуверенно проговорил Десми.

— Так пойди принеси.

Шахтёр поклонился и развернулся к лестнице. Идти не хотелось от слова совсем. Узкий ход, кривые ступени, прорубленные ещё до рамерийцев, тёмные штреки, которые почти не освещал фонарь на каске…

Действует, что ли? Под гипнозом Десми бы не думал о неудобствах. Действует!

Арзак подпрыгнул на месте, забыв про страх, и ускорился. Действует-то действует, но Вин-Шас уже и так достаточно видел. Выяснилось, правда, что Зариса он не запомнил (хотя вчера казалось, что специально его нашёл), но всё же больше внимания лучше не привлекать.

Когда Десми вернулся, Вин-Шас уже скомандовал покинуть шахту. Возвращались в Ранавир в таких же сумерках, но теперь было не в пример спокойнее. Тени всё так же ползали по дороге, однако уже не угрожали, а прятали свершившуюся каверзу.

— Ну как? — спросил Зарис. — Извини, из-за меня чуть всё не рухнуло.

— Да ничего… Работает — вот что главное!

— А чего ты тогда побежал? — хмыкнул Анрай.

— Чтобы не вызвать лишних подозрений, — буркнул Десми.

На него снова накатил страх, сошедший было на нет после проверки. Тени из безопасного укрытия превратились в острые когти, готовые схватить и растерзать. В лесу по краям дороги слышалось громкое, присвистывающее шипение и скользкий скрежет чего-то ползущего.

— Как-то жутко, — пробормотал Зарис, и Десми понял, что это вовсе не его разыгравшееся воображение.

— Да ладно! — Анрай нервно оглянулся. — Это ж просто ле… Что это?!

Десми повернул голову. Прямо у них за спиной на дороге сидело нечто ужасное. Огроменный, просто-таки гигантский змей. Коричневый с жёлто-зелёными узорами, громадный, с чудовищным вздувшимся капюшоном и огромными синевато-белыми клыками. Он капал на землю ядовитой слюной и тянулся языком к арзакам. Из оранжевых глаз с чёрными иглами зрачков смотрела сама смерть.

— Па-арни, а все уже ушли, — сдавленно произнёс Зарис, шумно сглотнув. — Мы тут втроём. Помрём.

Бежать никто почему-то не пытался. Все трое были парализованы ужасом. Кажется, менвитов иногда сравнивали со змеями? Теперь Десми знал почему. Глаза… какие у них глаза!

— Эй! — крикнул кто-то из леса, разрывая тихое оцепенение. — Целых три шахтёра — это жирно! Даже для такого чудища, как ты!

Змеиная голова повернулась и нависла над кустами. Десми успел увидеть синюю форменную куртку, но она тут же исчезла то ли за змеем, то ли в змее.

Похоже, за. Змей развернулся, сбив с ног Анрая, и принялся тыкать башкой в кусты. Синяя куртка бегала туда-сюда, плевалась бесполезными сейчас лучами и насмехалась:

— Какой-то ты медленный! Уже наелся, что ли? Да бегите вы, балбесы!!!

Десми и Зарис помогли Анраю подняться. Змей развернулся.

— Не смотри на него, не смотри на него, — забормотал Зарис.

Не смотри в глаза змее. Не смотри в глаза змее. Не смотри в глаза змее.

Змей высунул язык и поводил им в воздухе. Туда-сюда, туда-сюда. Голова приблизилась. Язык почти ткнулся в лицо Десми. Слюна ядовитая? У него — наверняка смертельно.

Анрай и Зарис отскочили в сторону. Десми — в другую. Запнулся о корень и упал.

Ладонь засаднило — острый корень. Десми отполз назад. Всё, некуда. Дерево. Под руку попался брошенный ручной бур. Анрай уронил?

Змеиная голова оказалась совсем близко. Нависла. Рядом капнула вязкая желтоватая слюна. Всё?

Пасть с шипением раскрылась шире. А-а, у змей что, раздвижная челюсть?! Мерзость-то какая! А бур — электрический…

Десми ещё не успел додумать мысль, а тело уже действовало словно само по себе. Нажать, заклинить кнопку и — в пасть! Спасите!

— Ш-ша-а-а-а!!!

Змея затрясло. Он боднул башкой дерево, и на Десми посыпались листья. Ветки. Птичье гнездо. Вокруг в совершенном беспорядке брызгала слюна. И вдруг — бабах! — всё кончилось.

Яростно свивавшиеся кольца змея замерли и бессильно опали. Стало тихо, неестественно тихо.

Десми стёр с щеки что-то липкое. На руке остался красный след. Что это было?

Кто-то опустился перед ним на одно колено и встряхнул за плечи.

— Парень, ты как, живой?

Десми мазнул взглядом по вышитой орденами синей куртке, по офицерским нашивкам. В глаза посмотреть не рискнул. Увидел, что волосы русые и малость длиннее, чем положено, и опустил взгляд в землю.

— Ну что, живой? — повторил полковник Кау-Рук как будто с сочувствием. — А вы двое?

— Мы в порядке, господин штурман, — отозвался Зарис.

— Как его зовут?

— 109.

— Я и сам вижу, что 109, — проворчал менвит. — Имя?

— Десми, господин, — назвал Зарис.

— Десми, значит. Что ж, молодец, Десми. — Штурман несильно хлопнул его по плечу. — Вот только за порчу имущества тебе теперь влетит, как и за применение силы. Не знаю, кто был идиот, прописавший, что арзакам нельзя даже в самозащиту на кого-то нападать, но… И знаете, я бы даже никому ничего не сказал про эту змеюку, но сюда бежит полковник Зануда.

— Господин, а можно это вы её убили? — спросил Десми. — Ну-у… все достижения арзаков — это ведь достижения менвитов, так? Да и вам убийство змеи шахтёрским буром подойдёт.

Он запоздало прикусил язык. Это даже не «стул подождёт до завтра», это явное оценочное суждение! Плохой, плохой раб, что ты себе позволяешь?

Господин штурман, впрочем, не разозлился. Он совершенно не по-менвитски фыркнул и согласился.

— По рукам! Арзакам можешь рассказать правду, но на свой риск. Да, как эту штуку включить, если что?

— Нажать на красную кнопку, — ответил Десми.

— Спасибо. Ну, идите, а то на ужин не успеете.

Шахтёры поспешили в лагерь. Встречаться сегодня ещё и с Повелителем игл не хотелось никому.

Лимит невезения, похоже, сегодня был исчерпан, так что им даже удалось проскользнуть на территорию в обход часового и не нарваться на нагоняй.

— Одного не пойму, — сказал Анрай, — ты чего такой смелый, а? С утра весь испаниковался, а тут змеюку завалил!

— Я…

— А можно поподробнее про змеюку?

Откуда-то из темноты выступил Ильсор. В холодных отсветах прожекторов он, с лицом, которое и днём напоминало идеально выверенный чертёж, походил на злого колдуна. Бр-р! Нет, злой — это определённо не про Ильсора.

— Это будет долго, — заметил Анрай.

— Ничего. Приведите себя в порядок и шуруйте на кухню. Я буду ждать там.

На кухню? Шахтёры всегда приходили к самому концу ужина, так что они трое его гарантированно пропустили. Может, Морни ещё будет там? Тогда она, возможно, и покормит.

* * *

Кляк! Гайка сорвалась и загремела по полу. Ильсор подобрал её и принялся закручивать на место.

В экипаже было тридцать техников и ещё почти две сотни тех, кто умел обращаться с гаечным ключом, если считать не только рабочих, но и лётчиков. Не то чтобы какой-нибудь лётчик хотя бы гипотетически мог чинить водонагревательный насос, но Ильсор точно не должен был этим заниматься.

Он после ужина должен был быть при генерале: приводить в порядок его бороду или заслушивать очередную главу рукописи. Однако Баан-Ну не желал сейчас видеть никого, даже Мон-Со с докладом. Поэтому Ильсор решил встретить шахтёров. Каким бы ни был результат, парни наверняка сгорали от жажды поделиться им.

Однако когда шахтёры вернулись, Десми среди них не было. Не появились также Зарис и Анрай. Ильсор тщетно гадал, что с ними случилось, — реальность превзошла все ожидания.

Впрочем, чтобы всё узнать, ему пришлось сперва починить насос, потому что Морни он нужен был рабочим вот прямо сейчас, а звать техника ей не хотелось. У неё вообще были своеобразные отношения с техниками.

Когда парни поужинали, Десми наконец рассказал обо всём. Оказалось, его чуть не раскрыли, а Зарис почти выдал тайну геологу.

История про змею очень понравилась Морни.

— И ты решился напасть на неё? — воодушевлённо переспросила она.

— Ага, решился, — хмыкнул Анрай вместо Десми. — Мы со стороны думали, его уже глотают, а он, оказывается, бур ей в глотку запихивал!

— Умница! — Морни по-матерински потрепала Десми по волосам. — Не во всех нас ещё решимость задушили.

— Тут вот в чём дело… — Десми замялся. — Я пока за инструментами ходил, всех наружу погнали. Короче, он забыл у меня изумруды забрать. Четыре штуки крупных и тот, что Зарис отдал. В общем…

— Передозировка смелости, — с улыбкой подытожил Ильсор. — Пойдём-ка к Гелли, посмотрим, что с тобой.

Гелли не выявила ничего интересного. В глазах врача Десми выглядел как человек, полтора часа назад переживший сильное потрясение и покрытый царапинами.

— Пара таблеток успокоительного или профилактический гипноз, — предписала она. — Гипноз лучше.

— Можно ему таблеток? — попросил Ильсор, внутренне содрогнувшись. — Уже поздно. Не отвлекать же менвитов от отдыха ради какого-то шахтёра?

— Ты прав, — согласилась Гелли и, выдав Десми таблетки, мягко выпроводила всех из лазарета.

— Она нам не друг, — заявила Морни, после того как шахтёры ушли к себе в палатку.

— Не будь так категорична. Может, ей Лон-Гор приказал чуть что гипноз прописывать.

— И всё равно.

— Лучше подумай, куда добычу прятать.

— Есть одно местечко. Идём.

Никто и ничто не может исчезнуть бесследно. Не под прицелом камер.

От ворот клиники до места на парковке, где Баан-Ну ждала машина, было ровно пятьдесят два маэ. На воротах имелась камера, на парковке имелась камера. Между их зонами наблюдения был всего один маэ. Генерал вошёл в эту точку и не вышел.

Он мог уйти вбок, но там попал бы под третью или четвёртую камеру. Значит, не ушёл.

— Либо там внезапно открылся проход в иное измерение, либо задействован артефакт, и тогда возможно буквально что угодно, — заявила Аль-Тен.

Буквально что угодно… Мон-Со никогда не любил многовариантность. Проблема должна иметь одно решение, а не тысячу возможных, каждое из которых может быть правильным.

— Мотоцикл Нур-Лея видели в Нори. Судя по всему, едет куда-то на юг.

Мон-Со мысленно проследил прямую линию от Эн-Сем до Нори. Если капитан не поедет перпендикулярно самому себе, то упрётся в пустыню. Что там может быть такого важного?

— Я просмотрела запись со спутника. — Аль-Тен подвинула стул поближе и повернула к Мон-Со планшет.

Психушка, вид сверху. Точка над эпицентром взрыва вспыхнула зелёным, и черепица взлетела на воздух. Само здание даже не тряхнуло.

— Артефакт направленного действия.

— Тоже что угодно? — усмехнулся Мон-Со.

— Большая часть древних артефактов, которые могли бы такое сделать, сейчас в Библиотеке. Должны быть, по крайней мере. Предпосылок для появления новых нет.

— Почему? Для их создания нужны особые условия?

— Создать артефакт специально довольно сложно. Большая их часть — продукт воздействия сильных эмоций на предмет, имеющий значение для испытавшего эмоции. В любом случае, для создания артефакта нужна локация с активными лей-линиями. Это что-то вроде… артерий, по которым перемещается волшебство.

Волшебные артерии… Артефакты… До этого момента Мон-Со полагал, что артефакты здесь те же, что у каких-нибудь археологов, но, кажется, он ошибался.

— В отделе учебников должна быть теория волшебства, — сообщила Аль-Тен. — Можете там подробнее почитать.

— А что-то вроде должностной инструкции Хранителя в Библиотеке есть?

Об этом следовало спросить ещё вчера. Нельзя работать без инструкций.

— Вряд ли, иначе Шар-Лин заставила бы вас её выучить.

Отлично. Ладно, стоит всё-таки взять учебник по теории волшебства — до чего нелепо звучит! — и изучить, что такое лей-линии и чего ещё ждать.

Мон-Со взял один из валявшихся на столе планшетов, поднялся на этаж Библиотеки и открыл карту. Без неё ориентироваться в книжном лабиринте было невозможно.

Отдел учебников находился далековато — навскидку, минутах в двадцати от лифта. И это, кажется, был не самый длинный маршрут в Библиотеке.

Отдел математики, отдел естественных наук, современная литература, культурология, зельеварение, теория дифференциации пространственно-временных континуумов… Что это вообще такое? Пространственное волшебство, любовное волшебство…

Мон-Со поморщился и перестал читать названия, сосредоточившись на подсчёте поворотов.

На второй трети пути слева появилась дверь, перекрытая пятью приваренными к косякам полосами железа.

У шкафа напротив неё стояли завешенное плотной чёрной тканью нечто (ростовое зеркало или большая картина), два кресла и шахматный столик. Мон-Со остановился. Что-то показалось ему странным. Он присмотрелся.

На доске не хватало фигур. Из чёрных недоставало трёх ранвишей, офицера с чёрной клетки и дамы, из белых — одного ранвиша, крепости, колдуна и офицера с белой.

Оба мудреца, и белый, и чёрный, стояли посередине доски, прижимая к ней блокнотный лист.

Отправив сообщение Аль-Тен, Мон-Со отодвинул мудрецов и взял листок. На нём оказались записи, сделанные разными людьми. Первым был уже заочно знакомый Библиотекарь.

«Вы даже не представляете, как я рад тому, что вы здесь, дорогой мой друг, Белый Офицер!

Ваш Библиотекарь».

Второй почерк был несравнимо ровнее, почти каллиграфический.

«Если ты, козлина, снова посмеешь выкинуть мой торт, следующий прилетит тебе в лицо!

С любовью, Чёрная Дама».

Как там называлась та антиутопия? «7820»? Или «7970»? Неважно. Просто сейчас Мон-Со чувствовал себя так, словно стоял на перекрестье чужих взглядов или камер наблюдения, от которых невозможно и нельзя укрыться.

Шахматы. Он поднял одного из ранвишей. Такой же, как тот, из психушки. Значит, за взрывом и плачущей картиной стоит Библиотекарь, в помощниках у которого Чёрная Дама.

Они знакомы с Мон-Со и обращаются к нему до хамства неформально, зовут его Белым Офицером. Почему, зорн-ари, он о них не помнит?

— Это очень-очень старые шахматы, — начала Аль-Тен, едва появившись в конце коридора. — Их сделал третий Хранитель Ри-Лай. За запретной дверью — арзакская часть Библиотеки. Когда она ещё была открыта, тут устраивали шахматные турниры.

— Почему её закрыли?

— Увы, у нас нет сведений об этом. Даже точная дата неизвестна, где-то около семисот лет назад.

— Кто может зайти в Библиотеку и взять эти фигуры? — поинтересовался Мон-Со, пока Аль-Тен разглядывала доску.

— Только я, вы, Шар-Лин и Касси. Касси — кто-то вроде зама Смотрителя, который не может исполнять свои обязанности.

— Разве от работы здесь можно отлынивать?

— М-м-м… Иногда. У него есть уважительная причина.

Интересно. Ильсор как-то сказал, что Библиотекари и прочие не только умирают на работе, но и регулярно сходят с ума. Смотритель — тоже?

Стоп. Что значит «Ильсор как-то сказал»? Мон-Со определённо не помнил чего-то важного о своих взаимоотношениях с этим арзаком.

— Полковник, Белый Офицер — это вы, — вдруг заявила Аль-Тен.

— Как вы узнали?

— Записка адресована мужчине. Кроме вас, их тут нет и давно не было. Разве что ваш… родственник заходит, но ему нельзя дальше лифтов, соответственно, прочитать записку он бы при всём желании не смог.

Кер-Со бывает в Библиотеке? Ожидаемо после того случая с СПУ. Странно, что до сих пор не явился выяснять, кто от его имени звонил.

— Вы спросили не почему, а как. Уже получали записки?

— Посылку. У вас есть какие-то соображения?

Неприятно, когда работа смешивается с личным. Но раз уж смешалась, с этим стоит разобраться.

— Соображения? Во-первых, обе записки — от арзаков: менвит такого никогда бы не написал, так что остаются они. Причём это арзаки из последних сопротивленцев, не подвергавшиеся гипнозу. Лет десять назад их, конечно, окончательно зачистили, но кто-то мог уцелеть. Скажем, на «Диавоне».

Аль-Тен выжидающе уставилась на Мон-Со.

— Вы слышали про мятеж?

— Да.

— У меня теперь некоторые проблемы с памятью. Хотя я бы назвал вам, по меньшей мере, имя Библиотекаря, если бы не был уверен, что он мёртв.

— Если он действительно Библиотекарь, то… Жаль, что список арзакских Библиотекарей утерян. — Аль-Тен поморщилась и тут же переключилась на другое. — Вы сказали, что получили посылку. Она сохранилась?

— Частично.

— Покажете?

— Могу завтра принести всё сюда.

— Зачем завтра? Сейчас сходите. Всё равно пока больше нечем заняться.

Это ей — нечем, а Мон-Со так и не дошёл до нужного отдела.

— Идите-идите. Я сама подберу всю нужную литературу.

Через четверть часа Мон-Со был у себя. Парусник так и стоял в углу комнаты, письмо лежало на углу стола. Под ним, тщательно накрытая листом и конвертом, обнаружилась книга. Странно, Мон-Со её, помнится, выкинул.

Арзака нигде не наблюдалось, и уточнить было не у кого.

Впрочем, то, что книга здесь, не так уж и плохо. По крайней мере, получится составить более полную картину, если Аль-Тен сможет что-то отсюда вытащить.

— Корабль, книга и письмо, — прокомментировала она, осмотрев принесённое. — Конструктор довольно необычный.

— Это беллиорцы. Я видел этот корабль и этих людей в реальности. Девушка какое-то время была у нас.

— Вы можете сказать о ней что-то ещё?

— Нет, ничего. Доставил её полковник Кау-Рук, общался с ней генерал. Беллиорцы похитили её почти сразу — дня через два или около того.

— А вот это кто?

— Вероятно, какое-то животное.

— Это понятно. Так, книга. «Облачный город» Ариэ Филисси. В ней было что-то важное?

— Я её даже не открывал.

— На первой же странице подчёркнуто слово малахит. Посмотрим, есть ли ещё пометки.

За десять минут Аль-Тен пролистала всю книгу и нашла ещё несколько подчёркнутых слов: покажет, полотно, зверя, Феанора, чёрного, там, узники, найдёте, плачут, где.

— Там, где плачут узники, найдёте чёрного зверя. Феанора покажет малахит, — произнесла Аль-Тен. — Как-то так. Или наоборот: найдёте малахит, а покажет зверя.

— Вы нашли там ранвиша. Малахит был?

— Можно сказать, что да. Одна из картин Феа-Ро называется «Малахитовая гостиная». Полковник, тот, кто оставляет нам эти послания, ожидает, что вам всё это очевидно. Более того, он заранее знал, что вы попадёте в Библиотеку. Может, объясните, что к чему?

— Я знаю не больше вашего.

Мон-Со был бы рад, если бы мог всё объяснить хотя бы самому себе. Но увы, он слишком многого не помнил.

— Хорошо. Зайдём с другой стороны. Связь с психушкой очевидна, но почему «Облачный город»? Необходимый набор слов можно набрать во многих других книгах. Здесь написано, что вы не дочитали её. Было?

— Вряд ли. Где бы я взял эту книгу?

— Торт от Чёрной Дамы. Он что-то значил?

— Нет.

— Корабль «Дружба»?

— Нет.

— Я читала о жизни арзаков до Восшествия Гван-Ло. Они понимали дружбу несколько иначе, чем мы. Если у менвита обычно один-два друга, от которых он не знает, куда деться, то арзакская дружба — это общение в довольно большом сообществе, где почти нет личных границ. Если, конечно, это не просто название корабля, то вы оказались втянуты в такую вот общность. Полагаю, они хотят, чтобы вы что-то поняли или сделали, но почему-то не могут говорить прямо. И недооценивают степень вашей амнезии, что тоже весьма вероятно.

— Вы так увлеклись этими посланиями, что забыли об изначальном деле.

— Я не забыла, я просто подхожу с другой стороны. Но если хотите… генерала, Нур-Лея и вас объединяет только Беллиора, верно? Назовите событие, в котором участвовали все трое. Ещё можете подумать про малахит, который пока ни с чем не связан.

— Малахит… Это ведь камень?

— Зелёный, с прожилками. Вот такой.

На экране планшета появилось изображение шкатулки для украшений. Зелёный, с прожилками… Такого цвета были стены в том подземном зале, и Мон-Со, кажется, был там больше, чем однажды.

— Есть одна мысль.

— Излагайте.

* * *

Генерал восседал в своём кресле. Листы рукописи, прежде разбросанные по столу, были аккуратно сложены в четыре стопки на переднем краю и прикрыты сверху плотными разделителями от блочной тетради.

Казалось, что Баан-Ну убирался на столе сам. Если бы это делал Ильсор, листы были бы сложены в три стопки слева, чётко параллельно друг другу. По крайней мере, такую картину Мон-Со видел раньше, когда заставал стол в убранном положении.

— Полковника Лон-Гора вы так и не нашли, — констатировал генерал. — Я недоволен вами, Мон-Со.

Стоявший чуть сбоку Кау-Рук украдкой показал счёт. 136:2. Кажется, у Лон-Гора было 75 очков генеральского недовольства, и двое из трёх подходили к негласному соревнованию со всей ответственностью. Впрочем, нет. Все трое, но Мон-Со — с обратной стороны.

— Штурман, раз уж вы всё равно шляетесь, где вам вздумается, то эта задача — ваша. В самый раз для… нестандартно мыслящих.

Как бы Мон-Со ни относился к этому придурку, идея была здравая.

— Для вас, Мон-Со, другое задание. Вы докладывали о подземелье с шахматной доской. Ильсор перевёл мне ещё кое-что из той книги. Вам нужно найти вот этот камень.

Баан-Ну извлёк из одной из стопок листок, на котором был схематично изображён какой-то красный камень. Просто камень: не кристалл, не шар — нечто природное и кривое.

— Отправляйтесь. Ильсора можете взять с собой — он поможет. Слышал меня?

— Да, господин генерал, — отозвался арзак со стороны окна.

Как всегда не под гипнозом и явно не хочет в подземелье. Арзаки вообще редко бывают смелыми. Того, которого Кау-Рук спас от змеи, до сих пор потряхивает, хотя Вин-Шас исправно гипнотизирует шахтёров. Не справляется? Надо будет помощника ему определить.

— Мой генерал, могу я уточнить цели поиска этого камня? — вдруг спросил Кау-Рук.

— Когда его найдут, тогда и уточните. Мон-Со, вы всё ещё здесь?

— Разрешите приступить к поискам, мой генерал?

— Идите.

В самом деле, зачем генералу этот камень? Не дело подчинённых — приказы обсуждать, но какой в этом смысл?

---

Примечания:

Как на самом деле называлась антиутопия, о которой вспоминает Мон-Со?

Сапоги и ботинки — как два разных мира. Первые куда эффектнее, вторые — проще, грубее. Но, несмотря на эту грубость, ботинки тише. Каблуки сапог с силой впечатываются в ступени, отправляя всему подземелью сообщение: «Мы идём». Почему было не уступить и не сделать хотя бы для экспедиции бесшумные подошвы?

Ильсор украдкой вздохнул и на следующем шаге сдвинулся немного вправо. Он, конечно, набегался в детстве по горным уступам, но скользкая лестница без перил — это не удобная шершавая скала, на которой всегда есть, за что схватиться.

— Отклоняешься от нормы, — бросил Мон-Со, не поворачивая головы.

— Рационализирую маршрут, господин полковник, — отозвался Ильсор.

Слова комэска, будь на его месте кто-то другой, могли бы сойти за подколку. Однако вряд ли Мон-Со умеет шутить. В его исполнении прозвучало почти как приговор.

И зачем генералу понадобился кусок камня из подземелья, если нечто похожее можно найти где угодно? Тут даже изумрудов полно, а это, похоже, всего лишь яшма!

Книга была та же, что и в прошлый раз. Эффект аналогичный: её содержание нельзя было скрыть от присутствующих при чтении. Благо, на этот раз информация не была разрушительной даже гипотетически. Просто заметки древнего великана о собственной коллекции минералов.

Почему на одном из рамерийских языков? Всё просто: книгу можно заколдовать так, чтобы она выдавала информацию в понятном виде. Она могла быть изначально написана хоть двоичным кодом — это совершенно не важно.

Помнится, в Библиотеке лежала пара книг на давно исчезнувшем таолийском. Смотритель их очень уважал и регулярно перечитывал, хотя у него даже с менвитским не всё хорошо было.

— Где нам искать этот камень?

Лестница кончилась. Впереди простирался зал с шахматной доской.

— Написано, что на одной из клеток, господин полковник.

Шахматы… Они опять снились. Бесконечная партия, фигуры в которой постоянно возвращаются на изначальные позиции. Ранвиши — через ход после съедения, колдуны и офицеры — через два, крепости — через три, дамы — через четыре. Мудрецы не умирают.

Мон-Со подошёл к доске и встал на краю, осматривая плиты. На них не было ни одного лишнего камня — только гладкая, ровная поверхность. Хотя на дальней стороне, на белой клетке, виднелось что-то красное. Как будто…

— Прошу прощения, господин полковник, я неверно понял текст. Возможно, камень находится не на клетке, а в клетке.

— И как мы его оттуда достанем?

Шутить — нет уж, а вот язвить — всегда пожалуйста. Как-как? Раздробим плиту и вытащим, только за инструментами сходить надо.

— Разрешите сперва осмотреть место?

— Иди.

Ильсор пересёк чёрно-белые клетки и остановился над нужной. C8, белая клетка чёрного офицера. В неё действительно был вмурован бесформенный кусок красноватого камня размером в пять саэ или около того.

— Он здесь, господин полковник.

— Покажи.

Мон-Со шагнул на доску. F1, белый офицер, белая клетка.

Вдруг по залу прошла серия коротких вспышек. По краям доски появились обозначения. Это не к добру.

— Что ещё за спецэффекты? — буркнул Мон-Со и сделал ещё один шаг вперёд. Попытался, вернее. Возникшая перед ним полупрозрачная стена не давала двигаться.

Такая же появилась вокруг всего поля. Клетки засветились, и на них стали медленно проявляться фигуры. Вместо колдунов почему-то возникли странные длинноголовые твари вроде той, что чуть не убила Ильсора в прошлый раз, но в остальном это были привычные шахматы.

Фигуры установились на доске. Повисла тишина. Мон-Со, вопреки ожиданиям, ничего не предпринимал.

Ильсор выглянул из-за чёрного офицера. Ой-ё! Мон-Со ведь стоял на клетке F1? Теперь он — белый офицер с этой клетки. Хорошо хоть, в фигуру не превратился — просто побелел, будто в извёстке с головой искупался.

Ранвиш рядом с ним пришёл в движение. G2—G3.

Чёрные фигуры все как одна развернулись к Ильсору. Что им надо? Чёрная дама скрестила руки на груди и выжидающе склонила голову. Партия?

Так, партия. Первое правило: не знаешь, с чего начать, ходи колдуном. Здесь это, правда, не колдун, а какое-то животное, но суть должна быть та же.

— B8—C6.

Странная тварь перемахнула через ранвиша и встала на заданную позицию. Прочие фигуры одобрительно кивнули и отвернулись.

Ответом стал ход F1—H3. Ильсор никогда раньше не видел менвита под гипнозом. То ли он сопротивлялся, то ли гипноз тут был какой-то другой, но Мон-Со шёл на нужную клетку с таким видом, словно на самом деле двигался совсем в другую сторону.

Удобная, кстати, позиция. Ему оттуда до мудреца всего два хода, если по пути не съедят.

— C6—E5.

Снова колдун. Почему-то Ильсор никогда не любил выводить много фигур сразу, особенно даму. Обычно у него все кучковались вокруг мудреца почти до конца партии.

Противник (к слову, это Мон-Со или нет?) тоже вытащил колдуна. B2—A3. Что ему надо в том углу? Пойдёт прикрывать офицера?

— B7—B6.

Ранвиш открыл путь крепости и офицеру. В ответ ещё один колдун вышел на F3. Точно прикрытие готовит. И кто всё-таки играет с Ильсором?

Арзак посмотрел на Мон-Со. Тот, похоже, пытался что-то сказать, но из-за прозрачного барьера не доносилось ни звука.

— E5—F3.

Выбить колдуна. Размен, конечно, получится, но…

Гр-рох! Тварь, заменявшая здесь колдуна, поднялась на задние ноги и обрушилась передними на жертву. Во все стороны полетели обломки белой фигуры.

Мон-Со стоял за ранвишем, но его всё равно задело — по плечу поползла красная полоса. Полковник повернулся и что-то крикнул, но Ильсор не услышал его.

E2—F3. Ранвиш бьёт колдуна. B6—B5. Открыть дорогу для крепости. И даже не смотреть в сторону полковника! Страшно подумать, что будет, если отправить кого-то съесть его.

A3—B5. Колдун бьёт ранвиша. A8—B8. Крепость выходит из угла.

H3—D7. Мон-Со повело в сторону, он упал на колени. Исит, так можно и ногу сломать! Он определённо сопротивляется.

Шаг. Шаг. Шаг. Словно на деревянных протезах вместо ног. Одна клетка до мудреца — Ильсор именно этот ход и предполагал в самом начале. И даже прикрытие не нужно — полковник в полной безопасности волей игрока.

Хотя… Что будет, если Ильсор сдаст партию? Что — цель игры: мудрец или красный камень? И кто должен выиграть, если Ильсор играет чёрными, а Мон-Со — на белой стороне?

Полковник, стоящий теперь всего в пяти шагах, рвано махнул рукой и снова закричал. Теперь Ильсор его понял — прочитал по губам.

— Уходи, идиот!

— B8—B5. Я не оставлю вас здесь, полковник.

«Пусть это и нерационально, как вы бы сказали».

Всё замерло. Перепутье, определяющее цель. Либо игра идёт за камень, либо за мудреца. Куда повернёт Мон-Со?

Его в очередной раз повело. Направо. Но, похоже, он всё-таки переборол чужую волю — шагнул влево, конвульсивно дёрнувшись всем телом.

D7—C8. Коснулся рукой чёрного офицера, и тот взорвался осколками. Полковник перекатом ушёл вперёд.

Чёрная дама, распахнув рот в немом крике, обрушила на Мон-Со свой каменный меч.

Ильсор рванулся к нему. Рука удивительно легко прошла сквозь барьер.

Вытащить Мон-Со оказалось сравнительно просто — по-шахматному он был мёртв. А по-настоящему?

— Я же сказал: проваливай…

— Я до последнего вас не слышал, — вздохнул Ильсор, доставая из поясной сумки бинты и антисептик — всё, что у него было.

— Камень… остался на доске. Плита разбилась…

— Чтобы его достать, надо, похоже, закончить партию.

У полковника разодрано плечо, куча порезов от мелких осколков и багровое пятно на виске. Хоть бы ничего серьёзного!

— К зорнам камень… Здесь слишком опасно…

— Я сейчас доложу о вашем ранении и вернусь к партии.

— Шахматы… игра менвитов… — Он облизнул пересохшие губы.

— Да-да. Её арзаки изобрели, причём ещё в 1400-х.

Неприкрытое отклонение от нормы. Мон-Со это запомнит, если оно с бредом не выветрится.

— Я скоро вернусь.

Ильсор подложил под голову Мон-Со свою куртку и поднялся на ноги. Лестница в дальнем углу с грохотом вдвинулась в стену. Комэска перекосило от громкого звука.

Придётся разбираться своими силами.

Чёрная дама стоит на C8. Её туда никто не звал. Остальные фигуры осуждающе качают головами, а белый мудрец ликует.

— Обоюдное… нарушение правил, — проговорил Мон-Со. — У безумных шахмат… есть правила на случай… своеволия фигур?

— Пат? Или заново?

Следующая белая фигура пришла в движение. Ясно, две фигуры-нарушительницы с разных сторон нивелируют эффект нарушения.

Покачав головой, Ильсор опустился на пол рядом с Мон-Со и отдал следующую команду.

Началась игра на выматывание. Туда, сюда, туда, сюда… В какой-то момент на доске остались только мудрецы и ранвиши.

— Господин полковник, вы ещё живы?

У него отёк на пол-лица, но один глаз открыт. Наблюдает. Кажется, словно взгляд не такой холодный, как обычно. Это бред? Если да, то чей?

По ощущениям, от начала партии прошло часа четыре. Пока Мон-Со был на доске, игра шла гораздо динамичнее, а теперь превратилась в вялые метания мудрецов в кольце полубесполезных ранвишей.

Вот чёрный ранвиш дошёл до первой линии. Дама. Белый дошёл до восьмой. Тоже дама. И — пат, очень уж удобно встали.

Белая дама нагнулась и, подобрав выбитый из плиты красный камень, небрежно швырнула его Ильсору.

Фигуры исчезли, лестница вернулась, но зал всем своим видом говорил: это ещё не конец.

— Камень у меня, господин полковник.

— Пошли отсюда.

Мон-Со поднялся сам, скривившись в ответ на протянутую руку. И до лестницы дошёл сам, хоть и шатался как пьяный. А вот на ступенях Ильсору трижды пришлось его ловить. Еле удержал.

По второй лестнице Ильсор шёл один. За Мон-Со спустился поджидавший у выхода штурман.

* * *

Кау-Рук ещё во время разведки пытался найти подземелье, куда ухнули Мон-Со и Ильсор, но не преуспел. Однако как только Баан-Ну зачем-то понадобился один конкретный камень, эти двое тут же нашли вход туда.

Инженер сразу же по приказу генерала отнёс добычу геологам.

Восемьдесят процентов диоксида кремния, оксиды алюминия, железа и кальция в общем процентов на восемнадцать и что-то по мелочи. Яшма, как и хотелось.

Кау-Рук был уверен, что её могли найти и геологи, причём куда менее затратным путём, без отправки Мон-Со в лазарет.

Планировалось, что они сходят за камнем и вернутся максимум через полчаса. Прошло полдня.

Лон-Гор, исчезнувший буквально в никуда, мог подождать — всё равно возникшие подозрения надо было проверять утром. Кау-Рук отправился искать лаз в подземелье.

Великанский парадный вход первым же делом вылизали до блеска, дыру в полу заделали. На первом уровне подвала должен был быть спуск, однако его никак не удавалось обнаружить.

В первые дни Кау-Рук даже был готов согласиться с Мон-Со: замок опасен. Но раньше подземелье всё-таки себя не проявляло. Так где застряли эти двое?

Слоняясь по подвалу, Кау-Рук нашёл ржавый обруч от великанской бочки, по которому можно было ходить, как по бордюру в детстве, угол, опутанный паутиной настолько густо, что в ней можно было утонуть, и странный фрагмент кладки, испещрённый какими-то надписями.

]¯\/\|¬|]¯[-/\/\/-\

Что это значит по-беллиорски?

В другом конце подвала что-то вспыхнуло, и из ниоткуда появилась дверь, висящая на одной петле.

Кажется, Мон-Со тогда говорил, что выбил какую-то дверь, выбираясь из подземелья. Если имелась в виду эта, то где она была семь с половиной минут назад, когда Кау-Рук проходил мимо?

Из-за двери появился обсыпанный каменной пылью Ильсор. Один.

— Господин штурман, полковник Мон-Со ранен. Вытащите его, пожалуйста, — мне на это сил не хватило.

— Я надеюсь, вы не пытались героически тащить его вверх по лестнице? — спросил Кау-Рук, заглянув за дверь.

— Нет, господин штурман.

Мон-Со стоял внизу лестницы, прислонившись спиной к стене. Тоже пыльный, а вдобавок кровавый и с опухшей рожей.

— Камень был вмурован в пол, господин штурман, — пояснил Ильсор, — и…

— …и полковник решил раздробить его своей головой?

— Кх… кха… Нет! Мы в шахматы играли.

Кау-Рук замер на полушаге и обернулся.

— Ильсор, вы знаете, что такое шахматы? Это абсолютно безопасная игра.

«…которой совершенно неоткуда взяться в подземелье».

Мон-Со наблюдал за происходящим и молчал. Ну, конечно, чего б не помолчать? Не ему же теперь идти на доклад к генералу! Тоже… идеальный полковник!

Кау-Рук тряхнул головой. С чего он так быстро завёлся? Вроде и повода нет…

— Пошли отсюда, — бросил он, добравшись до Мон-Со.

Пока они поднимались, Кау-Рук пару раз ловил себя на мысли, что с удовольствием сбросил бы Мон-Со с лестницы. Отпустило только наверху, в подвале.

Занятное подземелье… Туда явно лучше не ходить.

Трудно оказалось признаться в этом даже себе, но на шахматной доске было страшно. Когда тело не подчиняется, двигается само по себе, а идиот-арзак ведёт партию, словно сговорившись с… чем бы оно ни было, это мерзко.

Под конец Мон-Со всё-таки вырвался, но к этому моменту он чувствовал себя амёбой, попавшей на тренировку спецназа. Мышцы — в желе, туман перед глазами и непреодолимое желание убить того, кто всё это устроил, или хотя бы Ильсора. На этом фоне травмы от камней почти не ощущались.

Ильсор сохранял спокойствие, словно ситуация вокруг него была совершенно нормальной. Провалил основной план по объективной причине, перешёл к запасному.

Арзаки и инициатива. Мон-Со знал, чем это может кончиться, но решить проблему сейчас был не в силах. Оставалось подняться наверх (Нет, не надо помогать, он — не тряпка.) и доложить о ситуации.

У подножья второй лестницы Мон-Со понял, что переоценил свои силы. Сам он не дойдёт, а Ильсор его не дотащит. Арзак и на той лестнице вместо того, чтобы удержать его, чуть сам не улетел вниз.

Кау-Рук появился вовремя. Странная жажда кого-то убить переключилась на него, однако в лазарете отступила. Явление арзачки-врача Мон-Со воспринял совершенно равнодушно.

Штурман пообещал доложить генералу о результатах и свалил. Наконец-то Мон-Со оставили в покое.

* * *

— Генерал послал меня и Ильсора, главного инженера, искать в подземелье какой-то камень. Яшму, кажется. Нам пришлось сыграть в живые шахматы, чтобы получить его. Он играл за чёрных, а я застрял на доске в роли белого офицера. Камень достали.

Рассказ уместился в несколько предложений — сжался до полной потери эмоций. Малахит, яшма, белый офицер. Всё.

Теперь Мон-Со хотя бы понял, откуда взялось прозвище. Белый Офицер… Плечо и висок кольнуло фантомной болью. Омерзительное чувство.

— Значит, шахматы, — протянула Аль-Тен. — Ильсор мёртв. Кто ещё знал о партии?

— Кау-Рук, генерал, возможно, кто-то из арзаков.

— Вероятно. А Нур-Лей?

— Он тогда был в лазарете, но я не говорил о партии при нём.

— Ещё что-то важное?

— Может быть, позже вспомню.

На лестнице появилась Шар-Лин с коробкой в руках.

— Вы ещё здесь? Ваш рабочий день закончился полчаса назад. Впрочем… — Она кивнула коробке. — Это даже хорошо. Полковник, ваш лиофон. Номер 33-9-3-1, наша внутренняя связь. Использовать только в служебных целях.

— Спасибо.

— Шар-Лин, Касси не показывалась? Я хотела, чтобы она помогла мне в лаборатории.

— Она проводит инвентаризацию в отделе взрывных артефактов — там всё перевёрнуто. Завтра должна закончить.

Отдел взрывных артефактов. Кража в Библиотеке?

— Пусть расскажет мне, что найдёт.

— Просто позвоните ей, Аль-Тен, — вздохнула Шар-Лин, поправив очки, и ушла.

Мон-Со отправился к себе спустя ещё минут пятнадцать. Он перешёл из Библиотеки сразу в дом. Хорошая штука — дверь, но работает только изнутри. Как попасть на работу при срочном вызове, если таковой поступит?

Арзака нигде не наблюдалось. На кухонном столе стояла прикрытая термокрышкой тарелка с ужином, а рядом лежала записка.

С недавних пор Мон-Со относился к ним с большим подозрением, но эта оказалась вполне безобидной. Арзак сообщал, что простудился, и очень извинялся, что вынужден отлёживаться.

Однако несмотря на болезнь, он нашёл в себе силы на кулинарные эксперименты. Печёная картошка с мясом. Мон-Со такую пробовал только однажды… где?

…На кухне «Диавоны» тихо играла музыка. Наррисская тарантелла — вот как её назвала Морни.

Сама Морни была здесь же — порхала по кухне как бабочка, что-то напевала и готовила ужин для неспящей части экипажа.

Почти вся эта часть сидела здесь же, и Мон-Со не мог объяснить, что забыл среди них.

— Зачем вы пришли? — спросил кто-то. Арзаков вокруг было так много, что Мон-Со не всегда понимал, кто с ним разговаривает.

— Картошку почистить, — брякнула Морни. — От вас-то не допросишься! То штангенциркуль барахлит, то пятый двигатель потеряли.

— Уже всё, кстати, — сказал Мон-Со. — Можешь забирать.

— Слушай, да это же идеально! Кружочки — один к одному, как по линейке!

Воспоминание прервал звонок. Служебный лиофон. Обещанный Шар-Лин вызов вне графика? Номер из пяти чисел вместо четырёх — 3-9-13-16-14.

— Слушаю.

— Здравствуйте! — раздался на том конце невменяемо радостный голос. — Вас приветствует компания «Чёрное и белое»! Мы предлагаем вам отдать нам ваши сердце, нервы и мозги, если они у вас есть! Взамен обещаем…

Дальше Мон-Со не слушал. Он впервые после возвращения столкнулся с лиофонными мошенниками, и надо же было им попасть именно на служебный номер! Откуда узнали только?

И голос… Голос был похож на штурманский.

…Он же перфекционист отмороженный! — хмыкнул Кау-Рук. — Как он мог кружочки неровно нарезать?

— Кто-нибудь видел линейку? — спросил Ильсор, оторвавшись от какого-то чертежа.

Линейка лежала на столе около Мон-Со. Он подал её инженеру. Кухню сотряс взрыв хохота…

Что за?.. Нет, на кухню «Диавоны» Мон-Со, конечно, заглядывал, но тогда весь остальной экипаж спал. Арзаков тем более не было — их вывели из анабиоза только после всех менвитов.

Впрочем, нет. Ильсора по приказу генерала разбудили раньше.

* * *

У Баан-Ну были весьма странные отношения с собственной одеждой, и он за семнадцать лет так и не научился за ней следить. А предстать перед подчинёнными в виде последнего бродяги было ниже его достоинства. Лон-Гор наотрез отказался приводить его в порядок своими силами и предпочёл разбудить Ильсора.

Мон-Со и Кау-Рук перенесли арзака из криоотсека в каюту врача и с чистой совестью о нём забыли.

В следующий раз Мон-Со встретил Ильсора через два дня как раз-таки на кухне — за приготовлением кофе.

— Ты где должен быть?

— Согласно регламенту, господин полковник, я должен проверять исправность двигателей, — с поклоном ответил арзак. — Однако господин генерал приказал прежде всего приготовить экипажу завтрак.

— Если двигатели откажут, мы, по крайней мере, успеем насладиться свежим кофе, прежде чем врежемся в астероид, — констатировал Кау-Рук, появившись в дверях. — Я позавчера проводил плановую диагностику: двигатели в порядке и подождут ещё хотя бы полчаса.

Когда кофе был готов, Ильсор ушёл.

— Генерал пропустил плановую коррекцию, — заметил Лон-Гор. — О пески времени, как я скучал по нормальному кофе!

— Генерал её систематически пропускает, — сказал Кау-Рук. — Правда, исключительно в отношении инженера. Остальные подобным доверием не пользуются.

Мон-Со, как ответственный за дисциплину в экипаже, не мог оставить это без внимания. Увы, противопоставить что-либо генеральскому разгильдяйству он не имел права в силу субординации. Пришлось ограничиться проверкой документов.

Личное дело. Экспедиционный номер 001, личное имя — Ильсор, дата рождения — 07.11.9162. Инженер широкого профиля, квалификация 12. Гипнозу поддаётся без проблем, послушен. Рекомендованная частота коррекции — 1-2 раза в неделю.

Идеальный арзак. Вот со всех сторон идеальный. Но что-то в нём настораживало Мон-Со. Что-то…

— Он слишком собранный, — произнёс Кау-Рук, наблюдавший, как техники осматривают обшивку «Диавоны».

— Кто?

Прошло примерно две недели. Звездолёт приближался к Беллиоре, и его нужно было замаскировать.

— Ильсор. От обычного арзака рациональных мыслей не по профессии не дождёшься, а с ним даже поболтать можно. Это как… — Штурман задумался, подбирая пример. — Это как найти сюжетку среди кучи тупых бродилок.

Сюжетку среди бродилок? Мон-Со непонимающе посмотрел на Кау-Рука, тот отразил этот взгляд.

— Ладно сейчас, но неужели ты и в детстве не играл? Всякие там «Хроники Ла-Кро», «Семнадцать островов», «Автобам», нет?

— Впервые слышу.

— Хм… Пусть будет футболист высшей лиги на матче дворовых пацанов. В футбол-то ты точно играешь!

В футбол Мон-Со играл и аналогию понял. Пожалуй, Кау-Рук был прав: Ильсор не был похож на обычного раба именно своей собранностью. Когда дело касалось технических работ, в которые менвиты не лезли, он руководил арзаками и делал это с полным пониманием того, как нужно руководить. У арзака не должно было быть таких знаний.

Возможно, он набрался опыта, занимаясь «Диавоной» — не в одиночку же спроектировал? Но в любом случае арзаки обычно отличались определённой тормознутостью, которой не было у Ильсора. Он действовал сам, а не ретранслировал приказы генерала. Баан-Ну, конечно, делал вид, что это не так, но те, кто хорошо его знал, видели разницу.

— Вы похожи, — усмехнулся вдруг Кау-Рук.

— Спятил?

— Серьёзно! Его свои тоже наверняка считают жутким занудой.

Арзаки не могут ничего считать — у них нет мнений. И никто из них не может быть похожим на менвита.

* * *

Получается, Мон-Со обратил внимание на Ильсора ещё в полёте. После наверняка были какие-то другие инциденты, из-за которых он начал в чём-то подозревать инженера, а в подземелье всё это выплеснулось в попытку убийства.

Оно давило на разум, пробуждало злость. При этом Ильсор в тот момент сохранил спокойствие. Может, генерал именно перед разведкой всё же соизволил откорректировать его?

Картошка незаметно кончилась. На вкус она была точь-в-точь как та, с «Диавоны».

Смутно помнилось, как Морни говорила, что накормить десять человек — это не на весь экипаж готовить, а значит, можно и постараться.

Ну да, вспомнить бы ещё, кто такая Морни, если учесть, что единственной женщиной в экипаже была медсестра.

По-видимому, Морни — повар. Но проблема женщин в экипаже никуда не делась. О ней бы знали, по меньшей мере, медики.

Внезапно из комнатки, где жил арзак, донёсся какой-то шум. С кровати, что ли, грохнулся?

Кстати, он там вообще живой? А то ещё, может, врача вызывать придётся среди ночи. Хотя какой врач захочет тащиться ради арзака в такую глушь?

Мон-Со встал и заглянул в комнату. Тусклый оранжевый диод освещал все углы: узкую кровать со смятым одеялом, встроенный шкаф, ботинки, стоящие строго параллельно шву напольного покрытия.

Арзак виновато спросил:

— Господин, я помешал вам? Извините, пожалуйста, я постараюсь кашлять потише.

Нет, он всё-таки идиот.

— Нерационально. Врача вызвать?

— Благодарю за заботу, но не нужно. Спасибо.

— Тогда спи.

— Спокойной ночи, господин.

Мон-Со закрыл дверь и поднялся в мансарду. Ему ещё надо было изучить основы волшебства.

* * *

— Грохот падающего тела явно не похож на кашель, — заметила Морни, выползая из-под кровати.

У Кэлена там был склад личного хлама — чудо, что ей удалось втиснуться в щель между какой-то коробкой и одеялом.

— Что ещё я мог сказать? «Извините, господин, я тут даму прячу»? — передразнил Кэлен и тут же закашлялся.

Морни закатила глаза. И он тут ещё язвит! Ильсора нет на этих инициативных балбесов!

— Ладно. Может, тебя заменить кем-нибудь, пока ты болеешь?

— Кем, Морни? Из наших, ты сама говорила, нашлись только Тайси и Десми. Тая сюда нельзя, Десми на меня не похож. — Кэлен подумал и добавил: — Есть ещё ты, конечно, но ты ж его убьёшь.

— Ну, хорошо. Выздоравливай, а я попозже загляну.

Морни приоткрыла дверь и, убедившись, что на первом этаже никого нет, выскочила из дома. Она пробежала по липкой от грязи тропе до кустов и вытащила оттуда велосипед.

Он у команды был один на всех, и за полгода скитаний изрядно потрепался. Ничего, если повезёт, сегодня — его последний рабочий день.

Дорога вела вверх по лугу, и дальше — по лесу, который иногда проваливался, открывая вид на сумрачные скалы и величественные вершины. Ильсору бы здесь понравилось — его родной город не так уж далеко. Они, получается, познакомились всего-то в паре томаэ отсюда.

Сама Морни выросла на равнине. Там были густые леса, тёплые реки и бескрайние поля с разбитыми лентами дорог и осыпающимися в труху городами.

Под серебряными звёздами, в вышине, дома как стояли, так продолжали стоять, а внизу, на равнине, много лет назад всё обратилось в пепел.

Старейшины не говорили, что было тогда. Казалось, память о тех событиях стёрли не гипнозом, а чем-то помощнее.

Велосипед натужно катил вверх по склону, собирая всю окрестную грязь.

Агент и так на волоске, не стоит лишний раз его дёргать. Куда проще найти пристройку и лазить в Библиотеку самостоятельно. Заодно Библиотекаря будет легче выловить.

Лучше всего — в этом он прав — было бы действовать через Мон-Со. Вот только он, похоже, ничего не помнит.

И это странно. Его не усыпляли. Он вообще оставался в трезвом уме до самого конца. Обещал, что с ним всё будет в порядке… а не вот это вот всё.

Морни закусила губу от досады. Именно в этот момент велосипед подпрыгнул на кочке. Тш! По подбородку поползла струйка крови.

О! Вот оно!

Среди облетающих деревьев наконец возникло что-то, чересчур ровное для нагромождения скальных обломков. Это оказался небольшой домик из камня. Домик выглядел так, словно его строил кто-то, знавший о старых арзакских домах, но никогда их не видевший.

И перед этим домиком, вокруг весёлого костерка, собралась компашка менвитской молодёжи.

— Говорят, — таинственно шипел кто-то из них, — что человек-струна приходит в сумерках и забирает всех, кто не успел уйти из леса.

— А ещё, — продолжил другой, — он иногда появляется… в лифтах! — рыкнул рассказчик.

Какая-то девчонка взвизгнула. Морни поморщилась. Вечер страшилок — это надолго.

Она отчётливо поскрипела велосипедом. Менвиты насторожились. Ну? Скрип. Скрип. Скри-ип!

— Что это?

Скри-ип! А теперь выйти из кустов и мило улыбнуться.

— Призрачный курьер! — прошептал кто-то.

— С кровавым лицом!

— Р-р-р!

Скри-ип, скри-ип!

Подростки с воплями ломанулись прочь, побросав походное снаряжение.

Так, ближе всех живёт Мон-Со. Если они пойдут к нему, то бравый полковник их пошлёт или пойдёт проверять? Оба варианта хороши.

А пока его тут нет, стоит всё-таки войти. Ох и грязно там, наверно, после стольких лет!

Морни подошла к двери и постучалась. Створка послушно открылась. Внутри приветственно зажёгся тёплый свет.

«Полудрёма есть естественное состояние лей-линий: энергия неспешно течёт по ним, сообщая миру бытие знания. Если же злонамерение пробудит…»

Что-то с силой загрохотало по причалу. Дождь с градом?

«…лей-линии, то восторжествует хаос, ибо волшебство из чувств исходит, а чувства есть хаос от природы. Если же лей-линии…»

Заполошный стук перекинулся на дверь.

«…зримы стали, то грядёт бедствие несравненное».

— Помоги-ите!!!

Зорн-ари, кому там помощь понадобилась в такое время?

Мон-Со отложил книгу и быстро спустился на первый этаж. Сквозь стекло на двери виднелось бледное лицо И-Фин. За ней стояли ещё три подростка: два парня и девчонка.

— Ну и? — вопросил Мон-Со, открыв дверь.

— Т-т-там… та-там!

Что ещё за лепет? Не дошкольники уже, могут и нормально говорить.

— Кровавый курьер! Он нас чуть не сожрал! — затараторили подростки. — С виду арзак! А велосипед — весь в кровище! И изо рта течёт! А глаза — красные и светятся! Это человек из тени!

«Их не существует», — хотел сказать Мон-Со, но, вспомнив, что читал буквально пару минут назад, произнёс совсем другое:

— Заходите.

Он напоил перепуганных подростков чаем, подробно расспросил и оставил ночевать у себя. До Нармё идти несколько часов, да ещё и через ущелье — не хватало детям там ночью шататься.

Девчонки вполне поместились на кровати в мансарде, парни — на диване внизу. Выгонять больного арзака было нерационально, поэтому Мон-Со провёл ночь, сидя в кресле. Не впервой — в училище, бывало, и стоя спать приходилось.

Правда, нормально так не уснёшь — часто просыпаешься, но не до конца, и сон смешивается с явью, рождая галлюцинации.

Мон-Со вот приснилось, как открылась дверь, и в комнату вошла Морни. Она посмотрела на торчащие из-под одеяла мальчишечьи макушки, улыбнулась уголками губ и пробормотала:

— К тебе всё-таки прибежали? И ты их приютил. Не безнадёжен.

Морни задёрнула неплотно прикрытые шторы и бесшумно удалилась. Где-то на улице жалобно скрипнула велосипедная цепь.

* * *

— Что-нибудь новое? — поинтересовалась Аль-Тен вместо приветствия.

— По делу — ничего.

Мон-Со едва успел выпроводить подростков, как входная дверь засветилась. Аль-Тен, как они и договаривались накануне, открыла ему проход в Библиотеку ровно в восемь.

— Нур-Лей всё-таки уехал в пустыню, и там мы его никак не отследим. Вы сказали «по делу». Что-то случилось дома?

— А, ко мне вломилась перепуганные соседские подростки. Якобы видели человека из тени.

— Это может быть серьёзно. Надо будет проверить. Кстати, Шар-Лин принесла ваш пистолет. Как всегда: использовать только в служебных целях и так далее.

Кобура лежала на столе. Обычный лучевик, ничего особенного. Четыре батареи: три с жёлтыми метками, одна — с красной. Стандартный набор для офицера спецназначения.

— Раз уж мне выдали оружие, должностная инструкция всё же обязана где-то быть.

— Я могу сказать только за себя. У Библиотекарей такой нет. Касси, у Смотрителей есть должностная инструкция?

— Нет, госпожа Библиотекарь.

Касси оказалась арзачкой с рыжеватыми волосами и глазами навыкате. Одета она была в стандартный серый комбинезон, коричневый фартук и нарукавники, какие обычно носят реставраторы.

— Что там с отделом взрывных артефактов?

— Всё было переставлено, подписи перепутаны. Я навела порядок.

— Недостачи?

— Нет, всё на месте.

— Не стоит забывать, — вклинился Мон-Со, — что наш противник имеет выход на Библиотеку. Если он не мог войти лично, то действовал через кого-то.

— Можете проверить? — спросила Аль-Тен.

— Да.

— Касси, подойди к полковнику.

Карие глаза, зрачки не расширены. Обычно перед гипнозом они увеличиваются — приливает страх. Она совсем не боится?

Мон-Со взял Касси за подбородок, мимоходом отметив время на наручных часах — четверть девятого, — и приказал:

— Смотри мне в глаза.

Три и один, четыре, один, пять, девять, два…

Что за?.. Почему число π?

При гипнозе посторонние мысли исчезают. Остаётся только взгляд глаза в глаза. Иногда долетают отголоски реальности, особенно громкие звуки или яркий свет. Но чужие мысли? Или это сам Мон-Со вспоминает число π?

— Ты поддерживаешь связь с Ильсором или другими арзаками из экипажа «Диавоны»?

— Нет.

…шесть, пять, три, пять, восемь, девять, семь…

— Ты выносила взрывные артефакты за пределы Библиотеки?

— Нет.

…девять, три, два, три, восемь, четыре, шесть…

— Ты передавала кому-нибудь взрывные артефакты?

— Да.

…два! четыре!..

— Рассказывай.

— Две недели назад госпожа Шар-Лин уронила молот Ме-Тея и попросила меня поднять его с пола. Я подняла, передала ей, и она вернула его на место.

Мимо.

— В Библиотеку приходил кто-то посторонний?

— Нет.

…шесть, три, три…

Зорн-ари, Библиотекарь ведь не посторонний.

— За последние недели в Библиотеку приходил кто-то, кроме Аль-Тен, Шар-Лин, меня… и Кер-Со?

— Да.

— Кто?

…восемь, два…

Три. После восьми идёт три. Нет, это лишнее.

«Три — лишнее? О-а-а, третий — лишний! Любовный треугольник. Треугольник. Равносторонний, равнобедренный, разносторонний? Разносторонне развитая личность с обширными познаниями во всех областях — идеальный кандидат. Кандидаты на выборную должность. Количество бюллетеней в урне равно объёму урны, делёному на объём одного бюллетеня, а это…»

Вокруг были цифры. Много-много цифр. Они росли на небе, как деревья, плыли по земле, как облака, падали вверх, как дождь из виноградин. Цифры пили кофе и читали газеты. Две единицы играли в шахматы.

Верхом на огромной гнедой тройке сидела Касси в старинном костюме для верховой езды.

— Господин полковник, вы заблудились? Спросите дорогу у квадратного корня — он вас проводит.

Квадратный корень оказался огромной снегоуборочной лопатой.

«Цифроуборочной», — заметил воображаемый Ильсор.

Мон-Со огляделся. Касси исчезла. Ильсора тоже не было видно. Цифры взлетали над лопатой, как тысячи опавших листьев в парке поздней осенью.

Когда она добралась до Мон-Со, его тоже резко выбросило вверх и несколько раз прокрутило среди листьев, словно в центрифуге.

Приземлился он в узком и тёмном сером коридоре. В падении было видно, что это лабиринт. Небо над ним было ещё более серое, чем стены. Куда-то неспешно ползли низкие плотные тучи. Занималась гроза. В такую погоду не полетаешь.

Мимо со скрипом старой велосипедной цепи проехал вертолёт. Его винты печально обвисли, нос был неконструктивно опущен. Казалось, машина вот-вот заплачет.

Вертолёт уехал в правое ответвление лабиринта, откуда доносились детские крики и звук весьма характерных ударов.

За углом дети играли в футбол пять на пять. У одной команды вратарём была девчонка, у второй — пацан с подбитым глазом.

Грянул гонг. Или гром — здесь было не понять. Дети убежали. Мяч подкатился к ногам Мон-Со.

Знакомый старый мяч, тот самый, из кадетки. Весь какой-то пожёванный, с трещиной и синей надписью «Кер-Со — болван», но зато свой, а не казённый.

Это, получается, воспоминания? Каким образом Мон-Со из связки «глаза в глаза» угодил в этот лабиринт?

Нет, важно не это. Можно ли использовать лабиринт, чтобы получить что-то нужное?

Беллиора. Нужны воспоминания о Беллиоре. Желательно, те, которые объяснят странности настоящего.

Мяч дёрнулся и покатился к очередному повороту. За ним располагался Ранавир.

* * *

На небе висели изорванные грозой тучи. Между словно искромсанных тупым ножом обрывков проглядывало пылающее небо. Солнце садилось где-то за горами, и его лучи подсвечивали тучи снизу, будто мир перевернулся.

На башне торчала уродливая изломанная лио-антенна. В стороне догорал вертолёт — теперь их осталось всего восемь.

Прошла почти неделя после операции «Страх». В лагере повисло уныние. Как же, проиграли, даже не начав!

Счёт, по заверениям Кау-Рука, составлял теперь 140:4. Он как-то ухитрялся находить время для развлечений.

— Грозы тут, конечно… — бормотал Ос-Нир, рассматривая вырванное с корнем дерево.

Надо будет приказать, чтоб убрали и забор починили заодно. Хотя толку от колючей проволоки, когда беллиорцы шастают по Ранавиру как у себя дома? А уж после сегодняшнего…

Из окон кухни доносился привычный рабочий шум. Рой-Дин всё ещё пребывал в лазарете после своих приключений, но повара продолжали работать. Эти, ещё Гелли, связисты, которых Кау-Рук почти не трогает, Ильсор… Слишком много вокруг стало арзаков, которые имеют право принимать решения или проявляют инициативу.

Вот, кстати, один из них. Ильсор стоял под деревом и смотрел куда-то в сторону домика беллиорцев. Мон-Со подошёл ближе.

На месте домика дымились руины. Пехотинцы растаскивали завал. Один из беллиорцев лежал на земле, с головой укрытый тканью. Вокруг то тут, то там валялись скрюченные трупики гномов.

— Договор нарушен, — бесцветно заметил Ильсор.

— Что за договор?

У инженера были обожжены костяшки пальцев, а на рукава налипла блестящая синяя пыль. Отвечать он не собирался.

— Что за договор? — с нажимом повторил Мон-Со.

— Гуманистические обещания, призванные скрасить ожидание свободы, — последовал всё такой же бесцветный ответ.

С чего бы генералу давать беллиорцам такие обещания?

Из-под завалов извлекли второе тело. Пехотинцы понесли их в лазарет, прихватив по пути гномов.

— Тебе заняться нечем?

— На данный момент совершенно нечем, господин полковник.

— Тогда пошли. Нужно восстанавливать вертолёты — посмотрим, какие ещё можно починить.

— Все, какие подлежали ремонту, уже ремонтируются.

— Почему я не в курсе?

— Вы были в лазарете. Господин генерал запретил вас беспокоить.

Баан-Ну почему-то в последнее время старался развести Мон-Со и Ильсора подальше друг от друга. Неужели ему казалось, что полковник слишком угрожает арзаку?

Оставив этот вопрос, Мон-Со вернулся в свой кабинет. Надо было наконец заняться документами. Всё на редкость однообразно: лётчик такой-то погиб во время операции «Страх», пропал без вести, скончался от полученных ранений…

От работы Мон-Со оторвал стук в дверь.

— Войдите.

На пороге показался один из поваров. Их старший, Морни, кажется.

— Ваш ужин, господин полковник.

Часы… четверть девятого. Основательно он засиделся.

Арзак прошёл в кабинет и поставил поднос на стол. Мон-Со посмотрел на тарелку, на арзака и поинтересовался:

— Там яд, верно?

— Нет, полковник. «Диавоне» нужен второй пилот, — с кривой усмешкой произнёс арзак.

* * *

— Юнсар.

— Что за Юнсар?

— Курьер.

— Зачем он приходил?

— Он ошибся адресом и сразу ушёл.

— Когда это было?

— Пять дней назад.

В голове шумело. Казалось, что сосуды вот-вот взорвутся, и всё вокруг забрызгает кровью. Ладно, хватит. И так по ощущениям прошло несколько часов.

Карие глаза, зрачки сжаты в точки. Собственная рука слегка дрожит — слишком долго на весу. Часы… Восемь часов девятнадцать минут утра. Всего лишь?

— Всё.

— Касси, можешь вернуться к работе, — произнесла Аль-Тен где-то вне поля зрения.

Перед глазами стоял туман. Стены извивались, ближайший стул то стоял под рукой, то отодвигался на десяток маэ.

— Загипнотизировать синестета — это сильно! — восхищённо присвистнула Аль-Тен. — У неё же и так хаос в голове.

Синестеты… Это ведь те, у кого восприятие двинутое? Чувства как-то смешиваются, и… что и?

В любом случае, во всех инструкциях писали: если вы наткнулись на синестета, не гипнотизируйте его, а просто сдайте КР. Хотя о Касси КР наверняка знает.

— Вот, выпейте. Полегчает.

— Нет, спасибо.

— Это чай.

Мон-Со взял чашку и уставился в её глубины, пытаясь разглядеть что-то среди чаинок и бликов.

«Как насчёт новой партии, а?»

«Штормовой ветер тебе в лицо, а не партия!» — мысленно прошипел Мон-Со, прекрасно зная, что ответа не будет: это всего лишь его воображение.

При шлифовке добытый камень потерял примерно саэ диаметра, но не утратил красоты. Красный шар с оранжевыми, желтоватыми и белыми узорами перекатывался по столу Баан-Ну с вальяжным скрежетом, поблёскивая в свете лампы.

— Объявляю полковнику Мон-Со официальную благодарность, — произнёс генерал. — И ты молодец, Ильсор. Ступай в лазарет, сообщи ему об этом.

Кау-Рук фыркнул на такую формулировку. Ильсор мысленно вздохнул и с поклоном удалился.

Думалось о неприятном. Нормальный вождь на месте Ильсора по-тихому прибил бы главную угрозу в том подземелье — никто бы ничего не заподозрил. Но сам он даже не подумал об этом. Наоборот, насколько мог, защищал Мон-Со от иситовых шахмат.

Может, поэтому полковник был так зол? Арзак, спасший менвита, — это нонсенс.

В лазарете было тихо. Лётчиков выписали, и Мон-Со оставался в одиночестве. Хотя нет. В соседней палате с утра лежали двое техников — на них рухнул стеллаж с инструментами.

— Вы как тут?

Ильсор, пользуясь тем, что Мон-Со не в курсе его предстоящего визита, заглянул сначала к арзакам. Юнсар и Тайси.

— Почти хорошо, — ответил седьмой. — Сегодня нас тут по регламенту оставили, а завтра выпустят уже. Самая серьёзная травма — мой фингал. Тай и вовсе, считай, цел.

— Лучше бы нет, — еле слышно сказал Тайси.

— Не говори так, пожалуйста, — попросил Ильсор, тронув его за плечо. — Однажды он прекратит.

— Если бы это сказал кто другой, я бы не поверил, — грустно усмехнулся Тай.

«А меня просто обижать не хочется? Всё будет хорошо, правда. Потерпи ещё немного».

— Всё будет хорошо, — повторил Ильсор вслух и кивнул для большей убедительности.

Пожелав техникам спокойной ночи, он покинул палату. В приёмной дожидалась Гелли.

— Как полковник?

— Господин полковник, — поправила она. — Угрозы для жизни нет, но некоторое время он должен пробыть в лазарете. Ему это не нравится.

— Когда в следующий раз заговоришь с ним о больничном, сошлись на какой-нибудь медицинский документ, который это предписывает. Ну, знаешь, всякие пункты, подпункты, подподпункты… Он такое любит.

— Я учту. Спасибо за совет.

Мон-Со действительно находился в палате один. Он изучал потолок и не проявлял вообще никакого интереса даже к бьющейся в закрытую оконную створку бабочке.

Лазарет — дико скучное место. Почему потолок, который и завтра будет на месте, привлекательнее бабочки, которая скоро улетит?

Иногда Ильсор думал, что Мон-Со — это на самом деле робот, который переходит в режим ожидания, когда рядом никого нет, и может часами стоять на месте, уставившись в одну точку.

Однако он был живым человеком. С кровью, характером и чувствами, пусть и во внешне ограниченном диапазоне. Хотя насчёт последних Ильсор уверен не был.

— Добрый вечер, господин полковник, — негромко сказал он. — Господин генерал объявил вам благодарность.

— За что? — равнодушно спросил Мон-Со.

— Он не сказал, но, вероятно, за добытый камень.

— Не домысливай.

— Это тоже отклонение?

Почему-то сейчас Мон-Со казался не таким пугающим, как раньше. Возможно, оттого, что лежал в больничной пижаме и с перевязанной головой. Возможно, оттого, что не был неуязвимым. Ну да, не робот, человек. Оказывается, Ильсор страдал тем же заблуждением относительно менвитов, что и они относительно арзаков, только, понятно, в обратную сторону.

— Да, и ты меня ещё больше провоцируешь.

Сейчас он совсем не походил на того злобного змея, готового задушить за малейшую ошибку. Просто констатировал факт.

— Господин полковник, при докладе господин штурман сообщил о странном влиянии того подземелья на мозг. Он хотел вас убить, как и вы меня в первый раз.

— Вот как? — На лице будто бы промелькнула искра интереса. И тут же погасла. — Первопричины это не отменяет.

Ильсор тоже так думал, однако озвучивать этого не стал.

— Я стараюсь следовать правилам, господин полковник, но волей генерала я — живой человек, поэтому не могу не ошибаться.

Живой… человек! Наглость. Несусветная наглость. Да и искажение информации то ещё, конечно, но Повелителя игл надо успокоить, чтобы не лез расследовать.

— Да, вали всё на генерала, умник, — хмыкнул Мон-Со. — Я, как ты и надеешься, поддамся твоей стратегии, но — до первого серьёзного нарушения.

— Благодарю за доверие, господин полковник. Поправляйтесь.

Знать бы ещё, что для него серьёзно! Ильсор уже нарушает правила: у арзака нет эмоций, он не говорит без разрешения, не спорит и не сваливает свои косяки на других, тем более на целых генералов.

Впрочем, планируемая революция — серьёзно по умолчанию. Интересно, удастся ли приучить Мон-Со к мелким выходкам, чтобы он перестал обращать на них внимание? Тогда можно будет относительно безопасно идти к намеченной цели.

Ильсор вышел на крыльцо замка и вдохнул пропитанный влагой воздух. Ночь, прохлада, тишина. Стрекочут местные насекомые, шуршит за оградой лес. Звёзды мерцают, на земле лежат разноцветные отсветы окон. Ветер играет ароматами спящих цветов. Красиво.

АИ-И-И-И-И-И-И!!!

Иситова сигнализация!

Тут же зажглись прожекторы, часовые забегали, что-то заорал Кау-Рук.

Ильсор отошёл в сторону, чтобы не мешать суете. Что там он должен делать в такой ситуации? Ждать поручений от генерала?

— Отбой! Отбой! Нет там никого! — раздалось от забора.

— Это были мы, — шепнул где-то в тени Кастальо.

Понятно.

— А вот на техников Эот Линг напал. Берегитесь его.

Эот Линг — это, похоже, деревянный гном. Он лазил тут отдельно от остальных — Ильсор помнил тот возглас «не один из нас» в ночь сговора.

Этот Эот Линг шныряет тут сам по себе, или в Гудвинии есть несколько фракций, каждая из которых отправила свою разведку? В любом случае, надо быть внимательнее.

За ночь сигнализация срабатывала трижды. Ланат сказал, днём она тоже завывала раза четыре. На следующий день насчитали семь раз, ночью — пять. Потом по приказу генерала сигнализацию выключили.

Одновременно Баан-Ну выдал и другое распоряжение: не пускать в лагерь птиц. Якобы какая-то чёрная гадина похитила у него из-под носа важный документ.

Ильсор небезосновательно подозревал, что украдена была всего лишь страница рукописи, но кто знает? Может, генерал ради разнообразия действительно занимался чем-то важным? Начал же он сам на своём столе убираться!

Во время обеда Ильсор проскользнул в кабинет. Бумаги (планшеты Баан-Ну не жаловал) лежали на своём месте. Первая стопка. «Завоевание Беллиоры», то, что написано в полёте и должно быть отредактировано. Все страницы пронумерованы, пропусков нет. Вторая. Главы, написанные на Беллиоре. Нумерация не нарушена, последняя глава написана… ага, примерно месяц назад.

Вариантов два: либо птица похитила около двадцати листов, либо это не та стопка.

В третьей стопке оказались документы, в основном доклады Мон-Со, выписанные математически квадратным почерком без наклона. Несколько отчётов от Кау-Рука, накорябанных на коленке. Служебная записка от Лон-Гора, прямотой напоминающая кардиограмму. Так, а зачем генералу месяц назад понадобился скальпель?

Все документы тоже были пронумерованы, пропавших не наблюдалось. Хотя это мог быть последний по номеру — тогда его не отследить.

Четвёртая стопка оказалась с сюрпризом: к двум крайним листам со внутренней стороны были приклеены кусочки липкой ленты, от которых ко всем четырём граням стопки тянулись рыжие волоски. И не жалко было бороду ощипывать?

Бесполезная защита. Если аккуратно повернуть стопку внутри импровизированной обложки, можно вытащить листы, не повредив сигнализацию. Кстати, почему это, а не привычный подподушечный сейф?

И что можно таким образом прятать?

Обычно Ильсор мог понять содержание текста, просто пробежавшись по нему взглядом, но сейчас он не сумел с ходу вычленить ключевые слова. Так…

«Сусака, масака, лэма, рэма, гэма…»

Подобная чушь была на каждом листе из этой стопки. Баан-Ну сошёл с ума? Или… Да ну, нет. Он должен был победить зелёного короля, чтобы обрести… что-то там, и этого ещё не произошло.

Однако набор слов очень уж походил на заклинания из колдовских книг Библиотеки. Не то чтобы Ильсор их когда-то использовал (он всё же не был настоящим колдуном, да и сама Библиотека этого не одобряла), но неоднократно видел.

На всей Беллиоре Баан-Ну победил — пленил — только Ментахо и Эльвину, и тех чужими руками. Они оба, конечно, были одеты в зелёное, но никто из них явно не был королём.

Откуда, кстати, этот король взялся в шахматах? Дело в том, что это инопланетная версия? Вместо колдуна у них какой-то ужас, ранвиши похожи на столбики, которыми набережные огораживают, а офицеры почему-то ниже дам. Странная она, Беллиора.

Щёлкнул, открываясь, дверной замок. Ильсор подавил желание бросить всё и нырнуть под стол и сделал вид, будто выравнивает стопку.

О, вот оно! Из шестидесяти двух страниц не хватает тридцать третьей.

— Где генерал?

Уф, это всего лишь Мон-Со! Всего лишь… Исит, когда это Ильсор начал бояться его меньше, чем генерала?

— Был на обеде, господин полковник.

И чего ему не болеется? Ходит тут, распугивает всех красно-синей рожей.

Ильсор продолжал теребить бумажки, имитируя хоть какую-то деятельность. Вдруг первый лист выскользнул и спланировал к ногам Мон-Со.

Полковник поднял его и пробежал глазами.

— Что это?

— Я не знаю, господин полковник.

Ильсор аккуратно убрал остальные листы и положил стопку на место. Если Баан-Ну не вовремя вернётся, то объяснить один лист можно будет случайностью.

— Ты врёшь.

Да что ему вечно не так?!

— Будь генерал колдуном, я сказал бы, что это заклинания.

— Любой менвит — колдун.

Это не так. Ильсор так и не успел разобраться, как работает гипноз, но колдунами были определённо не все менвиты. Один. Или в крайнем случае несколько, но вряд ли больше тысячи.

— Если вы прочитаете эти слова, они не сработают.

— Разумеется, они не сработают. Ильсор, волшебства не существует.

«Полковник, вы сами себе противоречите. Или у менвитов колдун и волшебник — это разные понятия?»

— Волшебные слова, зелья, чудесные предметы — сказки.

Ему что, скучно, а на пилотов орать надоело? И Кау-Рука с утра нет — беситься не об кого.

Хотя… можно попробовать вчерашний план. Если не убьёт, значит, работает. Если убьёт… Ильсору ведь будет уже плевать, верно?

— А как же ваше «смотри в глаза»? Это каждый менвит перед приказом произносит.

— Это нормальная команда, условный знак. Как фас для собаки. А это… — Мон-Со тряхнул листом и с нарочито скептическим видом процитировал первые строки оттуда: — Сусака, масака, лэма, рэма, гэма. Буридо, фуридо, сэма, пэма, фэма! Бессмыслица!

За окном как-то резко потемнело. Створки хлопнули по стенам. Ветер засвистел в открытых окнах. Прямо за стеной сверкнула ослепительная вспышка.

— Зорн-ари! — рявкнул кто-то снаружи. — Только что вообще облаков не было! Откуда буря?!

— Нормальная команда, условный знак, — еле слышно передразнил Ильсор. — Для грозы.

Мон-Со с сомнением уставился на листок в своей руке.

— Гроза из ничего — явное же волшебство, господин полковник.

А Ильсор — явный псих, раз уж продолжает провокации. Если громко орать в горах, может случиться обвал. В конце концов, гипноз Мон-Со Ильсора тогда достал, а это мало кому удавалось.

* * *

Второй раз за три дня. На редкость неприятное чувство.

Первый и единственный до Беллиоры раз, когда Мон-Со оказывался под гипнозом, был ещё в кадетском училище. Тогда наставник показывал, как это делается, изнутри.

Чувство непринадлежности себе было крайне пугающим, но тогда оно и близко недотягивало до позавчерашнего. Впервые Мон-Со просто бродил по лабиринту со стенами из молний, позавчера — по зорновой шахматной доске. Каждый шаг — стоять! не двигаться! стоять, кому сказал! — отдавался невыносимым жжением в мышцах.

И сегодня… Прочитать для примера пару слов с дурацкого листа. Пару, зорн-ари, а не весь абзац! Однако слова произнеслись сами, и за окном началась буря.

Небо почти почернело, ставни хлопали по стенам, в одном окне треснул пластик. Порыв ветра взметнул бумаги на генеральском столе, и они вихрем заметались по кабинету.

— Наверняка не меньше двадцати процентов затеряется, — пробормотал Ильсор, стряхнув листок, зацепившийся за его плечо.

— Тебе их жалко?

— Нет, господин полковник.

Глухое раздражение, всякий раз посещавшее Мон-Со, когда этот арзак проявлял характер, почему-то не давало о себе знать. Ладно вчера, после шахмат просто не было сил с ним разбираться, но сегодня?

С трагическим щелчком погасли лампы. Кабинет наполнился треском. Около окна засиял искрящийся голубой шар. Он дёрнулся и метнулся в дальний угол.

— Что на этот раз?

Шар взлетел к потолку в центре кабинета.

— Похоже, просто шаровая молния.

Шар зигзагом вернулся к окну.

— Здесь? Просто?

Наружу рванулся сноп голубых искр. Шар скакнул к Мон-Со и замер в паре маэ.

— Тише, пожалуйста. Не орите при ней.

Шар остановился у двери.

— Как от неё избавиться?

Мон-Со отступил к столу. Молния подпалила упавшие листы. Несколько осыпались пеплом.

— Медленно выйти отсюда.

Шар задрожал, но далеко не улетел.

— В окно или в спальню?

Молния снова выбросила искры.

— Рискнёте прыгнуть с десяти маэ?

Пахнуло дымом.

— Нет.

Они осторожно, как по минному полю, прошли до двери в комнату Баан-Ну, и Ильсор всё так же медленно закрыл её.

В щель под дверью проскочила искра, тут же разбившаяся о каменный пол.

— Надолго это?

— Не знаю, господин полковник. Сколько в вашем представлении длится гроза?

— Вряд ли слишком долго, но горы могут задержать воздушные потоки.

Шаровая молния за дверью ехидно встреснула.

Почему именно Лон-Гор? Он был одним из командиров экспедиции, но в мирное время его роль оставалась очень ограниченной.

Беллиорцы успели показать себя довольно умными созданиями, значит, в тщательно спланированном похищении именно Лон-Гора должен был быть какой-то смысл.

Информация о рамерийцах их не особо интересовала: во-первых, гномья разведка наверняка прекрасно её поставляла, во-вторых, в этом случае захватили бы Мон-Со, Кау-Рука или, что проще всего, Ильсора. Однако они этого не сделали.

Значит, им понадобился врач.

Следующий вопрос. Какова их цель: отсутствие врача в Ранавире или наличие у беллиорцев? Скорее, второе, в ином случае захватили бы и Гелли. Может, не сразу, но захватили бы. Должны же они были заметить, что её вместо Лон-Гора поставили?

Итак, если беллиорцам зачем-то понадобился рамерийский врач, то им пригодились бы и рамерийские медицинские технологии и ресурсы. Мон-Со не додумался до этого, а вот Кау-Рук спросил у Гелли, не пропало ли что из имущества лазарета.

— Один сканер, один хирургический набор и по одной упаковке каждого препарата, господин штурман.

Всего по одному. Итого, Лон-Гора действительно похитили потому, что кому-то понадобилось лечение. Причём этот кто-то — персона высокопоставленная. Не ради простого кузнеца ведь это развернули?

В день похищения рассыпанные порошки на полу были испещрены отпечатками маленьких ног. В распылителе, валявшемся у стола, Фей-Лит обнаружил остатки транквилизатора. Усыпили.

Ну, хорошо. Допустим, захватили Лон-Гора гномы. Но кто унёс? Не могли же они это сделать?

Теоретически, могли. Однако для этого гномов должно было быть довольно много. Двигались бы они медленно, и их бы заметили. Но, как сказал Мон-Со, их никто не видел.

Кси-Лей, правда, докладывал о неопознанной тележке в кустах у чёрного входа в замок. Деревянная, она не принадлежала рамерийцам, да и исчезла в тот же день. Кау-Рук попросил лётчика указать место, где она стояла. Тоже ещё вопрос — что сам лётчик забыл в колючем кустарнике на задворках, да ещё два раза за день?

Лес у замка был знатный: тёмный, заросший густым подлеском, опутанный мхом. Найти дорогу для тележки в нём было нелегко, но уж если она нашлась, то Кау-Рук тоже не мог её не заметить.

Не тропа даже, а лаз не выше полумаэ. Понятно: зачем гномам с тележкой высокий проход?

Едва обнаружив его, Кау-Рук пробрался так далеко, как смог, но быстро понял, что на исследование маршрута понадобится целый день.

Ранним утром через день после экспедиции за куском яшмы он захватил снаряжение и отправился по следу.

Лес тянулся по горному склону, тропа заставляла лазить вверх-вниз, заворачивать в совершенно непредсказуемых направлениях и переходить ручьи. Создавалось впечатление, что гномы устроили Лон-Гору экскурсию по всем местным кочкам, болотцам и паутинам. И это с тележкой-то!

Часов через семь азимут изменился. Тропа вильнула на северо-восток и выскочила в поле, на разбитую кирпичную дорогу. Отследить гномов здесь будет трудно.

Если предположить, что они не стали мудрить и покатили по дороге, то их маршрут можно будет проследить с воздуха. Останется только вычислить, где они свернули.

На обратном пути — уже напрямик, по равнине — Кау-Рук обдумывал варианты. Высокопоставленный пациент живёт либо в крупном населённом пункте, либо в личном поместье. Пункты… Розовый юго-восток можно отмести сразу — не было смысла давать такой крюк на север. Голубой и радужный юго-запад не подходят тем более — тогда гномы просто обошли бы Ранавир с другой стороны. Изумрудный центр? Может быть, хоть и маловероятно — всё-таки крюк великоват. А вот фиолетовый северо-восток и жёлтый северо-запад пока нельзя сбрасывать со счетов. Поместья? Надо будет глянуть на карте, есть ли какое-нибудь жильё в этой части страны.

По пути Кау-Рук срывал цветы и травки, казавшиеся ему интересными. Он понятия не имел, что ботаники сочтут достойным изучения, но всё равно каждый раз собирал им что-нибудь на свой вкус.

Синие цветочки в форме рупора, чем-то похожие на рамерийские лилии долин. Белые, с длинными овалами лепестков и мохнатой жёлтой сердцевиной. Мелкие-мелкие бордовые и багряно-белые звёздочки. Колючие розовые шарики — в лесу Кау-Рук вломился в их куст и полпути отдирал цветочки от формы.

Ранавир показался уже на закате. Выглядел он странно: вокруг на небе не было ни облачка, а над замком и ещё на сотню маэ вокруг нависла низкая сизая туча. Она извергала молнии, гнула деревья и гремела, как стая старых вёдер.

Занимательное природное явление! Кау-Рук включил камеру, уселся на поваленное дерево и принялся наблюдать.

Гроза бушевала часа полтора. Ещё через четверть часа, когда Кау-Рук добрался до замка, над Ранавиром сияла луна.

Люди осторожно, как ранвиши после совиной охоты, выбирались из укрытий. Из замка, из ангаров; из седьмого вертолёта вылезли Лин-Хес и пятеро техников. Пара промокших и перемазанных в земле арзаков показалась из-под помоста для бочек с топливом. Из домика беллиорцев вышел часовой. Кау-Рук бы не удивился, если бы узнал, что они сами его впустили.

— Уще-ерб! — простонал кто-то из техников, схватившись за голову. — Надо всё проверить и доложить.

— Проверить, а потом найти Ильсора, — поправил его Кэлен. — Пусть он докладывает.

— Хитро! — хмыкнул Кау-Рук. — А вас и не накажут. Не стыдно товарища подставлять?

— Стыдно, господин штурман, — честно признался собеседник Кэлена (Энрат, кажется?). — Но его господин генерал даже в крайней ярости сильно не накажет.

Какие же они всё-таки… простые. Бесхитростные. Безо всяких причин, без гипноза вот так всё выдают. Кау-Рук когда-то давно имел возможность понаблюдать за арзаками в естественной среде. Те, кого он видел тогда, были такими же.

А Ильсора действительно почти не наказывали. То ли он умел доносить информацию в нужном ключе, то ли генерал берёг его по каким-то своим причинам.

На крыльце Кау-Рук столкнулся с Ос-Ниром. Ботаники с утра выложили на просушку какие-то коряги, и все они отсырели насмерть. Ос-Нир всем своим видом выражал скорбь — с таким лицом обычно приходят на похороны к кому-то плохо знакомому, но достойному уважения.

Штурман протянул ботанику собранный букет и отправился к генералу за разрешением на завтрашний вылет.

Что там арзаки говорили? Ильсора не наказывают? Что ж, сегодня точно не тот день.

Баан-Ну орал. Взбешённая бородатая тень, выпадавшая в коридор в полосе света из распахнутой двери, патетически вздымала руки, запрокидывала голову и вообще выражала крайнюю степень начальственного гнева пополам с драматическим гротеском.

— Вы!.. Двое!.. Гауптвахта! Гипноз! Трибунал! Да как вы посмели!.. Мой стол! Мои за… Моя книга! «Завоевание Беллиоры»! Труд всей моей жизни погиб! А вы!.. В моей спальне!..

На этом моменте Кау-Рук перестал понимать, что происходит. Он бесшумно преодолел оставшуюся часть коридора и заглянул в кабинет.

Повсюду валялись обугленные бумажки. Они покрывали пол, валялись на столе, свисали со спинки кресла, мокли на подоконнике, прилипли к разбитому окну… Перед неистовствующим Баан-Ну с виноватым видом стояли Мон-Со и Ильсор. Первый — по уставной стойке и со взглядом в пол, второй — на коленях и с задранной как для гипноза головой.

Что здесь вообще было? Нет, не так. Кау-Рук, еле сдерживая смех, сформулировал другой вопрос: что эти двое вообще делали в спальне генерала?

— В шахматы играли, — ответил Мон-Со минут через двадцать, когда Баан-Ну закончил вопить и, рявкнув: «Вон с глаз моих! И вы, штурман, тоже!» — выгнал всех из кабинета.

Два полковника расположились в пустующей галерее в стороне от жилых комнат. Кау-Рук сидел на подоконнике, Мон-Со стоял рядом, скрестив руки на груди.

— В шахматы? — Штурман не мог не переспросить: отговорка была настолько анекдотичной, что Мон-Со просто не мог использовать её как шутку.

— Идиот, — дежурно буркнул комэск. — Буря застала нас в его кабинете. Появилась шаровая молния. Она отрезала выход в коридор. Мы отступили. Пока молния не исчезла, сидели в спальне генерала. От нечего делать играли в шахматы.

Ого! Кау-Рук за семнадцать лет этого тормоза не научил шахматам, а Ильсор за несколько часов справился?

— Эй, мог бы не рассказывать — я ж не дознаватель.

— Генеральская рукопись уничтожена. Следить за ней — обязанность Ильсора.

Ещё интереснее…

— Генерал накажет арзака, нарушившего приказ. С каких пор ты считаешь это неправильным?

— Спасение рукописи не стоит жизни квалифицированного специалиста. Единственного инженера в экипаже, если ты забыл.

И всё равно, это слишком мелко, чтобы Мон-Со защищал арзака. Есть что-то ещё.

— К тому же, — поколебавшись, добавил Мон-Со, — позавчера он спас мне жизнь.

Теперь понятно. Спасение жизни боевой лётчик обязан был оценить. Однако если спасителем выступает арзак… Кау-Рук затруднялся представить, насколько Мон-Со должно от этого корёжить.

* * *

Вечером надо было зайти к генералу, но тот запер дверь, и Ильсор, облегчённо выдохнув, ушёл в необитаемые коридоры замка.

Надо было выйти в окно. Тогда они не застряли бы на полдня в комнате Баан-Ну, а он не узнал бы, что они вообще заходили. И этой сцены бы не было!

Плевать, что подумал генерал. Его явно больше занимали утраченные записи. Но вот то, что свидетелем пассажа про спальню стал Кау-Рук…

Штурман любопытен — он точно начнёт допытываться, чем они на самом деле занимались, и отговорка «мы несколько часов подряд играли в шахматы» его определённо не устроит. Не гроссмейстеры же они, чтобы каждый ход по полчаса обдумывать!

А если сплетни пойдут? Не от Кау-Рука — он не настолько близок с остальными. Но ведь где-то в коридоре должен был стоять полагавшийся генералу часовой.

В общем-то, почти рядовая ситуация: менвит и арзак, арзак и менвит… Мерзость, но таковы условия. Однако Повелителя игл ребята Ильсору не простят. По их мнению, полковник Мон-Со — конченая сволочь.

Сам Ильсор убедился, что это не так. Человек как человек, когда не собирается никого душить. При определённых обстоятельствах с ним даже поговорить можно.

У Баан-Ну над кроватью висел распечатанный снимок — сам генерал, ещё в звании майора, и какой-то капитан авиации на фоне Хи-23А. Примерно через двадцать минут сидения в комнате Ильсор набрался то ли смелости, то ли наглости и спросил, что означает это название. Он знал, что Хи — производное от имени менвитского инженера Хан-Ир, создательницы этого вертолёта, а 23 — номер модификации, но понятия не имел о значении А.

— Авантюрный, — расшифровал Мон-Со, посмотрев на снимок. — Разве ты не знал, что выдающиеся изобретения получают имена?

— Нет, господин полковник.

— Тогда почему ты дал имя «Диавоне»? Неуловимый.

Неуловимый… Придумать что-нибудь или сказать правду?

— Так называлась книга, которую я тогда читал. Про непревзойдённого вора Ки-Она.

…одного из Библиотекарей.

— И где арзак мог читать художественную литературу?

«Вообще-то, это была документалка».

— В Библиотеке, господин полковник.

Вполне безобидная фраза, если не знать контекста, а ощущение всё равно было такое, словно Ильсор по канату над пропастью прошёл. Звериная шкура-ковёр, на которой он сидел, на миг показалась единственным островком среди бездны.

— Традиция давать имена началась с кораблей, — неожиданно сказал Мон-Со, откинувшись на спинку кресла. — Отважный, Стремительный, Кровавый… Имена были у орудий — про первую пушку, названную Горной львицей, ты должен был слышать.

«Я её даже видел. Мощнейший бронебойный артефакт, между прочим».

Мон-Со рассказывал дальше, правда, с имён незаметно перескочил на вертолёты. Оказалось, он мог довольно много говорить, если разбирался в теме. Ильсору, хотя он и сам неплохо знал авиатехнику, было чему удивиться.

А потом, когда разговор угас, они играли в шахматы. Мон-Со, казалось, тоже думал, что проблема подземелья ещё не закрыта, и поэтому хотел научиться играть. Впрочем, у него могли быть и иные причины.

Ильсор бы отказался, будь у него возможность. Шахматы продолжали преследовать его во сне. Теперь среди фигур были другие лица: Кау-Рук, Морни, Гелли, Ланат, Десми, кто-то из лётчиков… Белый офицер с белой клетки оставался собой, хотя иногда его тень стояла за пределами поля.

Генерал ворвался в свои покои одновременно с концом бури — на четвёртом шахе. Три-один.

Пока Ильсор собирал фигуры обратно в коробку, Мон-Со открыл дверь и собирался, видимо, доложить обстановку, как вдруг Баан-Ну начал свой обличительный монолог.

В такие моменты лучше всего было прикинуться воплощением правильности и послушания и переждать. Мон-Со, похоже, тоже так считал, поэтому следующие шесть минут и тридцать четыре секунды они стояли перед генералом и внимали.

Мон-Со повезло — уставная стойка была вполне удобной, а вот Ильсор всё это время стоял на коленях, запрокинув голову. Ещё на Рамерии так делали все рабы Баан-Ну — пришлось приспособиться.

С предыдущим хозяином, по чьему приказу Ильсор проектировал звездолёт, такой номер бы не прошёл. С ним нужно было поддерживать диалог, непременно самостоятельно и со всех сторон анализируя свой косяк. И он никогда не орал, он просто смотрел. Смотрел без гипноза, но от этого было не легче.

Под колено подвернулось что-то твёрдое: колпачок от ручки или оторванная пуговица, которую генерал потерял сегодня утром. Неприятно, однако. Хотя бывало и хуже.

В необитаемой части замка было сумрачно и пусто. Освещение сюда пока не провели, только окна человеческие прорубили и стёкла в них вставили. Яркая беллиорская луна заглядывала в окна и высвечивала на полу мутные квадраты. Голубые, желтоватые, розовые, блёкло-оранжевые. Одно было зеленоватым. Таких не делали, просто строители ошиблись с красителем.

У одного из окон стоял Мон-Со. Он говорил с кем-то, но этого кого-то Ильсор из начала коридора не видел. Вероятно, собеседник комэска сидел на подоконнике, соответственно, это мог быть только штурман. Никому другому субординация не позволила бы забраться туда в присутствии Мон-Со.

— С каких пор ты считаешь это неправильным?

Да, это Кау-Рук. Начало разговора Ильсор пропустил, но по привычке остановился послушать.

— Спасение рукописи не стоит жизни квалифицированного специалиста. Единственного инженера в экипаже, если ты забыл.

Да, по мнению генерала, Ильсор должен был остаться в кабинете даже при шаровой молнии и собрать разбросанные листы.

Кстати, насколько арзак заметил, сгорела только стопка с заклинаниями. Очевидно, молния не была случайной. В таком случае… кто её послал? И, что не менее важно, откуда Баан-Ну взял заклинания? И третье, чтобы уж окончательно добить здравый смысл. Почему заклинание сработало в исполнении Мон-Со?

Кау-Рук ничего не ответил на замечание комэска, поэтому тот сам добавил после долгой и, на взгляд Ильсора, довольно тягостной паузы:

— К тому же… позавчера он спас мне жизнь.

Вот оно. Мон-Со был достаточно рационален, чтобы признать это для себя, но Ильсор полагал, что вслух признание высказано не будет.

Военные должны были ценить взаимовыручку, но менвиты казались чересчур… самозамкнутыми, чтобы испытывать к кому-то — тем более к арзаку — искреннюю благодарность. Лиена как-то сказала, что они наверняка испытывают эмоции лишь из вежливости.

Заблуждения, заблуждения… Ильсор оставил себе надежду, что Мон-Со никогда не скажет ему спасибо за спасение. Если это всё-таки произойдёт, мир станет слишком неустойчивым.

Что ж, по крайней мере, на первый вопрос из своего списка Ильсор мог получить ответ. Возможно, Кастальо знает, есть ли в Гудвинии колдуны. Если их нет, за явлением шаровой молнии стоит замок. Ну, или это Мон-Со генеральские бредни настолько не понравились. Ведь если ты весь из себя идеальный и правильный, при начальнике-самодуре по-любому станешь мастером саботажа.

— С этого момента ситуация переходит на иной уровень, — мрачно заметила Аль-Тен, осматривая труп.

Около полудня Книга вырезок сообщила, что в доме Общества писателей произошёл обстрел посетителей тарелками. Предполагалось, что на месте обнаружится гора битой посуды, но там оказался ещё и труп.

— Шин-До, охранник. Горло перерезано… чем-то тонким. Очень тонким. В крови на полу и вокруг раны — синяя пыльца неизвестного происхождения. Подозреваю, волшебная.

Аль-Тен разговаривала в большей степени сама с собой, Мон-Со особо нечего было ответить на данный момент. Синюю пыльцу он уже видел. Факты в очередной раз противоречили друг другу.

— Фигура есть? — спросила Аль-Тен.

Мон-Со повторно оглядел помещение. Что-то среднее между баром и кофейней: стойка, несколько разделённых домашними кустами столиков, на стенах — картины, кажется, не объединённые ничем общим. По крайней мере, Мон-Со не видел никакой воспетой творческими личностями концептуальности в двух графических портретах, пяти цветных пейзажах и восьми кошмарах математика вроде переплетённых треугольников или «Ромбического овала любви», как называлась ближайшая картина.

Весь пол был завален битой посудой и всякой мелочью, которую побросали бегущие посетители. Пятна кофе, лужи чая, полушарик мороженого, карточка, куски каких-то тортов, вилки, ягоды, ручка, ломтики фруктов… Фигуры не наблюдалось.

Стойка. Стаканы, бокалы, кофеварка, витрина с какими-то сладостями… С обратной стороны — кассовый аппарат, забытый коммуникатор и корзина для мусора. В ней, поверх заляпанных кофе салфеток и под бумажкой с чьим-то номером, и лежала фигура. Белая крепость.

— Ваш Библиотекарь тоже считает, что игра пошла по-крупному, — заметила Аль-Тен.

— Технически, мой Библиотекарь — вы.

— Кхм… А номер чей? И да, тот Библиотекарь не стал бы выбрасывать фигуру, оставил бы на виду. Значит, её выбросил сотрудник. Кто?

— Выясню.

Немногочисленные оставшиеся посетители сидели на диванах в фойе, сотрудники, трое арзаков и менвит, стояли тут же.

— Вы видели эту фигуру раньше? — спросил Мон-Со у управляющего.

Они с Аль-Тен снова работали с допуском от КР, почти как сотрудники Отдела по делам колдовства, так что вопросов ни у кого не возникало.

— Да. Сегодня утром приходила девица рыжая… — Управляющий поморщился. — На часах — девять, а она — в хламину! Нашёптывала мне, что я красивый и, страшно сказать, сладкий; номер, вон, оставила. И фигуру. Как она там? Цитадель?

— Крепость.

— Ну да, наверное.

Именно крепость, первый не-ранвиш, первая белая. Это должно иметь какой-то смысл.

Никаких надписей на этот раз не было, а оставленный номер удивил. Несистемный, вроде комитетского и библиотечных, но длиннее. 3-9-13-16-14. Что-то знакомое…

Мон-Со заглянул в журнал звонков. Да, знакомое. С этого номера ему звонили, когда предлагали отдать мозги и что-то ещё. Компания «Чёрное и белое». Опять зорновы шахматы!

Попутно выяснилось, что Мон-Со несколько раз звонили с номеров 5-18-21-4 и 3-16-10-15, а он этих звонков не слышал. Надо будет посмотреть в Библиотеке, за кем или за чем закреплены эти номера.

— Нам надо быстрее выявить Библиотекаря, — пробурчала Аль-Тен, сбросив пальто на вешалку в библиотечной кладовке. — Если он ещё кого-нибудь угробит…

Прерывая её, затрезвонило СПУ на стене. Номер Комитета. Ответил оказавшийся ближе Мон-Со.

— Библиотека на связи.

— Какая из трёх кошёлок заставила лиофон говорить моим голосом? — прошипели на том конце.

А вот и проблема, ожидаемая ещё с запроса на допуск в психушку. Мон-Со криво усмехнулся и ответил:

— Кер-Со, болван, давно не виделись!

— Чш-ш… Мон-Со? Что, зорн-ари, такой дегенерат, как ты, делает в Библиотеке?

— Эволюционирует.

— М-да-а… Ладно, скажу своим яйцеголовым, чтобы не верили, если я позвоню из Библиотеки. Работа, знаешь ли, не позволяет.

— Аль-Тен, теперь за всеми допусками звоните вы, — сказал Мон-Со в сторону.

Его вряд ли услышали — от всего Библиотекаря сейчас была видна только красная резинка для волос, всё остальное скрылось где-то за столом. Аль-Тен увлечённо рылась в ящике и подкидывала в нагромождение всего подряд на столе то коробку карандашей, то рулон плакатной бумаги, то какие-то химические справочники.

— А вообще… как насчёт ужина? Зорн знает сколько не виделись всё-таки. Я сегодня закончу часов в семь. Что скажешь, Мон-Со? Зорн! Тварь!

Грохот падения, лязг лиофона о шкаф, мягкий хруст удара, чей-то вскрик.

— Что у тебя там происходит?

— Зорнов ублюдок вылил кофе на мой китель, — проскрипел Кер-Со. — Ур-рою урода! Так, — выдохнул он, — я спросил об ужине.

— Встретимся у выхода в семь пятнадцать?

— Идёт.

— Нет, всё-таки вы гораздо приятнее своего родственника, — заметила Аль-Тен по окончании разговора. — Кто он вам, кстати?

— Старший брат.

— Старший? Все книги по семейной психологии говорят, что старший сын, наоборот, послушен и вежлив, а вот второй — нонконформист и забияка. Простите, это личное.

— Мы росли в кадетском интернате, а там несколько другая психология.

Это действительно личное. Расспрашивать о биографии — в принципе неприкрытое хамство. Но Мон-Со давно понял: краткий ответ в этом случае гораздо лучше отговорок. Кадетский интернат — просто, ясно, неинтересно.

Аль-Тен больше ничего не спрашивала, и он занялся поиском номеров. В списке рядом с СПУ ни одного нужного не было. Где ещё поискать?

В ступени лестницы сбоку были вмонтированы ящики картотеки. Так, журнал номеров. Нет, здесь только системные, и то, похоже, не все. Где журнал внутренней связи?

— У нас есть электронная картотека, — заметила Аль-Тен.

Под картотеку отводился отдельный планшет. Его память была перегружена, хотя в нём не было ничего, кроме этой самой картотеки, — даже часов.

Мон-Со машинально посмотрел на свои. Семь минут третьего.

Так, внутренняя связь Библиотеки…

— Извините, что я снова невежливо лезу в вашу жизнь, но почему вы носите эти часы? Механические хронометры устарели уже сотни лет как!

Список номеров… Ввести в поисковик… 5-18-21-4.

«Данные не найдены. Возможно, они были удалены ввиду отсутствия полезности».

С 3-16-10-15 результат оказался таким же. Неактуальные номера? Могли они принадлежать предыдущим сотрудникам? Если здесь нет должностных инструкций, то и старые номера могут легко удаляться. Хотя для Библиотеки, которая хранит все знания, это довольно странно.

— Ну ладно, на ответе я не настаиваю. Извините.

Аль-Тен о чём-то спрашивала? Мон-Со пропустил её вопрос. Впрочем, судя по последним словам, он не был важным.

Дальше… 3-9-13-16-14. Ввод.

Перегруженная память снова подвела — окно поисковика закрылось, и на экране возник журнал номеров. Ладно, вторая попытка.

«Данные не найдены. Причина неизвестна».

Мон-Со отложил планшет. Интересная ситуация. Получается, первые номера всё-таки были, но утратили актуальность, а вот этого, странного, по мнению Библиотеки, не существовало в природе.

Вдруг по помещению разнёсся звон колоколов. Зажглись по углам красные мигающие лампы.

— Взлом! — воскликнула Аль-Тен. — Духи пустыни, почему сейчас?

Зорн-ари, почему здесь нет должностной инструкции?

— Кто-то ломится в Библиотеку! — крикнула Шар-Лин, появившись на лестнице.

В этот момент лампы погасли. Колокола постепенно смолкли, хотя эхо от них гуляло на верхнем этаже ещё долго.

— Ложная тревога? — спросил Мон-Со, убирая пистолет обратно в кобуру.

— Таких здесь не бывает. — Аль-Тен покачала головой и включила на другом планшете карту Библиотеки. — Никаких следов. Протокол Ки-Она молчит. Может, в арзакскую часть ломились? Шар-Лин, мы вообще не можем туда попасть?

— Я поговорю со Смотрителем. Может быть, он что-нибудь придумает.

Логичный, кстати, вариант. Тот Библиотекарь — арзак. Вполне естественно, что ему нужна та половина. Тем более сюда он и так может беспрепятственно зайти. Нужно найти этого курьера Юнсара.

* * *

— Говорят, в ранних версиях танков командир сидел так, что ему приходилось ставить ноги на плечи наводчику.

Ланат тяжело вздохнул. Если бы у них был танк, пусть даже такой древний, жизнь стала бы намного проще. По крайней мере, проходимость бы повысилась.

— Была даже разработана целая система.

— Система чего? — спросил Юнсар, на секунду отвлёкшись от управления.

— Пинков, — буркнул Ланат. — Это он ностальгирует по временам господинства.

Связист сидел справа от Юнсара, на переднем сиденье старого внедорожника из списанных. Крепления поотскакивали, и брезентовая крыша, накинутая сверху, громко хлопала на ветру. Под ногами грохотал железный ящик с обломками трёх с половиной передатчиков, на коленях трясся планшет. В промежуток между брезентом и кузовом изредка залетал песок.

— Ничего подобного, — усмехнулся Кау-Рук с заднего сиденья.

Он лежал там один, неестественно извернувшись на узком сиденье и замотавшись в пропитанное противоожоговой мазью полотенце. Ланат не представлял себе, как штурману удалось прожить в пустыне несколько месяцев, будучи прикованным к камню. Сам Кау-Рук ничего не помнил или не хотел говорить.

— Между прочим, танк — чисто арзакская придумка, — дополнил он. — Менвит в ранние модификации даже не влезет.

— Да-а? А как же история вооружений? — Ланат ехидно прищурился, глядя на штурмана сквозь треснутое зеркало заднего вида. — Серьёзный академический курс, между прочим!

До костей худое, опалённое лицо осталось по-менвитски невозмутимым, а вот ярко-голубые глаза хулигански сверкнули.

— У нас в Академии был музей старой техники. Я как-то на спор лазил в Ш-12. Чуть не застрял.

Ланат представил себе курсанта Кау-Рука, застрявшего в люке мехвода почему-то вверх ногами, и расхохотался. Юнсар фыркнул и крутанул руль, объезжая нагромождение камней.

— Они мне не нравятся, — констатировал он.

— Танки? — не понял Кау-Рук.

— Камни. По моему опыту, если какие-то сходные предметы расположены на равном расстоянии в большом количестве, то это в перспективе может обернуться большими проблемами.

— Нам мало того, что есть? — вопросил Ланат. — Ильсор мёртв, Морни, похоже, жаждет крови комэска, сам комэск почему-то не отвечает на её звонки…

— На наши тоже, — напомнил Кау-Рук.

— Зная полковника, я бы тоже на такое предложение не ответил, — сказал Юнсар. — К счастью, у нас была иная цель.

— Вот только ему, похоже, неинтересно. — Ланат вздохнул и открыл вкладку, которую всегда держал наготове. Заботливо разработанный тандемом скучающих арзаков вирус уже больше суток томился без дела.

— Его должен был насторожить голос из тени, — пробормотал Кау-Рук.

— Его не насторожила даже рожа Кэлена под боком! — возмутился Юнсар. — Говорю вам: что-то пошло не так.

Что-то? Вообще-то, всё пошло не так! Во-первых, у «Диавоны» врубился аварийный автопилот, и она села на космодром, а не к западу от Серебряных гор, как планировалось. Во-вторых, на космодроме именно в тот момент оказался какой-то колдун, служивший в КР, и утаить произошедшее не получилось. В-третьих, из тех, кто знал об аварийном месте встречи, туда явились только четверо. Сам Ланат, Морни, Юнсар и Десми. Шахтёр привёл с собой Тайси — это пять. Недавно Морни нашла Кэлена, шесть. Всё.

Никто из примкнувших к ним менвитов не пришёл. Они, конечно, имели полное право заявить, что им угрожали бунтовщики, и вернуться к нормальной жизни, но…

Кау-Рук сдал самого себя и был казнён, а другие четверо оказались в психушке вместе с остальными. Что могло с ними случиться?

— Связист, ты заснул? — спросил Кау-Рук. — Твой вирус рвётся в бой.

Ланат вернулся к планшету. Вирус под кодовым названием ВЗЛОМ был доставлен по адресу — в электронную память Библиотеки.

— Есть! — воскликнул Ланат.

Кау-Рук с усмешкой заметил:

— Всё-таки Мон-Со — умница, всегда делает всё правильно, пусть и не сразу.

— Эт-точно!

— Не хочу прерывать дифирамбы в адрес комэска, — напряжённо проговорил Юнсар, — но нас кто-то преследует.

— Кто?

Ланат хотел бы посмотреть в зеркало, но был занят — доламывал себе проход в Библиотеку, пока его не заметили изнутри.

— Одиночка на мотоцикле. Не скрывается.

— Только б не полиция!

— Ну-у… У него есть полицейский беспилотник. Правда, контуженный какой-то, мигалки нет.

— На дорогу смотри, — буркнул Ланат и добавил: — В любом случае оторваться надо.

— Наконец-то! — Кау-Рук сел, цепляясь руками за подголовники передних кресел, и произнёс голосом электронного навигатора: — Через триста. Маэ. Поверните. Направо.

Юнсар зловеще оскалился и выкрутил руль. Ланат понял, что сейчас каждой клеткой тела прочувствует, за что эти внедорожники в Ирмели зовут рогорами. Он упёрся ногами в торпеду и покрепче вцепился в планшет.

За поворотом начинался серпантин, уводящий в горы.

Идти за пределы лагеря первой же ночью было не лучшим решением. Мокрый лес, Морни знала это с детства, очень хорошо хранил следы. Однако происшествие требовало обсуждения в максимально безменвитном пространстве, да и пора было показать остальной команде, куда их вождь запрятал неучтённые изумруды.

Вождь. Дурацкое слово, и ассоциации вызывает не самые приятные. Дело даже не в дикарях, которые представляются сразу за ним. Нет, просто Морни неплохо знала историю войн многосотлетней давности.

Ильсор не любил это слово по той же причине, хотя для него она была не единственной. Морни когда-то спрашивала, что ещё таится за его нелюбовью к «вождю», но ответа не получила.

— Пришли. Осторожно, тут паутины полно.

Не то чтобы у повара было много времени на прогулки, но иногда Морни всё-таки удавалось выкроить четверть часа или около того. Сил не было видеть бездумные или бездушные рожи. Некоторым из второй категории очень уж хотелось вывернуть на голову тарелку, чтоб овсянка на ушах повисла. Но нельзя, нельзя.

Во время одной из прогулок Морни наткнулась на заброшенное жилище колдуна. Колдуньи, вернее, как выяснилось позже.

Глубокая сырая пещера, ложе на сундуке в дальнем углу, внутри — пара поеденных кем-то синих платьев, неопрятная гора чулок и какие-то лоскуты. Пустые насесты для птиц, чучело крокодила под потолком, связки мышиных скелетов, пузырьки с выветрившимся содержимым на кособоких полочках и метла, воткнутая в большой котёл.

Народу для этой пещеры оказалось многовато: Морни, Ильсор, Юнсар (как же без мелкого-то?), Ланат и Десми. Смелый шахтёр продолжал эксперимент: носил изумруд с собой и отслеживал своё состояние. Ильсор настаивал на том, чтобы прекратить опыты при малейшем намёке на проблемы, но Десми пока считал, что всё в порядке.

— Нельзя прерывать опыт, — говорил он. — Как там у вас, учёных? Побочные эффекты, влияние при длительном воздействии, контрольная группа, в конце концов. Вдруг это чисто у Вин-Шаса гипноз под изумруды не работает?

— Тогда попробую тебя к уборщикам на несколько дней отправить, — сказал Ильсор. — Будешь на интенданте опыты ставить. Надо будет подумать, как это провернуть.

— Главное, не попадайся Повелителю игл, — посоветовал Ланат. — Этот — всё равно что рентген: всех видит. Ильсор, что там, кстати, про него и тебя болтали за ужином?

Все с любопытством уставились на инженера. Морни нахмурилась: болтать начали ещё менвиты. Генеральский часовой что-то там услышал и всем растрепал.

— Не спасли великую рукопись и из-за грозы просидели несколько часов в комнате генерала, — скривившись, пояснил Ильсор. — Давайте всё-таки о деле. Итак, первое. Гроза вызвана искусственно, при помощи колдовства. Заклинание написал генерал, и оно сработало. Шаровая молния, которая заперла нас в комнате, уничтожила все его колдовские заметки.

— Кто-то вмешался в грозу извне, — отметила Морни.

— Именно. Кастальо сообщил, что в Гудвинии, помимо их Верховного правителя, есть ещё две колдуньи, одна из которых уже вмешивалась в чужую бурю.

Генерал увлёкся колдовством из-за того свитка? Ильсор, конечно, не рассказывал всего, но с некоторыми обитателями Ранавира, включая его самого, творились странные вещи. Похоже, прежде чем Ильсор сжёг первую версию чертежа, её на время брал у генерала кто-то другой. Не сам же он её использовал? Библиотекарь никогда не пошёл бы на это.

— Это на самом деле сторонние проблемы, — напомнил Юнсар. — Про главную никто не забыл?

— Нет, — мрачно буркнул Ланат, открывая какой-то файл на планшете. — Пойдём по пунктам? Заодно Десми всё разъясним.

Шахтёр всем своим видом показывал, что готов слушать, запоминать и при случае действовать.

— Тык, «Способы осуществления революции в условиях экспедиции». Вариант первый: мирные переговоры. Предложен, чтобы был, вычеркнут как заведомо невозможный. Вариант второй: убить всех, кроме незаменимых типа штурмана. Предло…

— Нет, этого мы делать не будем.

— Э-э-э…

— Что изменилось? — тут же насторожился Ильсор. — Я, конечно, рад, что ты одумалась, но ведь это была твоя идея.

Морни молча покачала головой. Ничего не случилось, просто признала идею несостоятельной.

— Вариант третий: договориться с аборигенами, просить помощи у них. Ильсор, как тут дела?

— Про радикальные методы я пока не спрашивал, но они готовы нам помочь, если после этого мы улетим. Ну, я уже говорил об этом.

— Насколько радикальными, по-твоему, будут их методы? — поинтересовался Юнсар.

— Не знаю. Вообще, для меня идеален четвёртый вариант, потрясение, которое заставит менвитов пересмотреть отношение к нам. Это естественный и безболезненный переход к адекватному сосуществованию, но я пока плохо представляю себе это потрясение. Хотя… — Он задумался, размышляя, стоит ли говорить, и всё-таки сдал назад. — Нет, пока рано об этом. Позже.

Интересно, что он там придумал? Что плохо в Ильсоре, так это его привычка сначала попытаться справиться самостоятельно и только потом, когда всё совсем плохо, кого-то привлекать. Какая-то прямо-таки менвитская привычка, и на Рамерии Морни с ней здорово намучилась.

— Значит, пока продолжаем наблюдать, — подытожил Юнсар. — Не знаю, кстати, насчёт потрясений, но с некоторыми из них, наверное, можно договориться.

— Это ты про седьмого, который вас от грозы в вертолёт пустил? — хмыкнул Ланат. — Он об имуществе заботится. А попробуешь что-то вякнуть — наверняка вмиг озвереет. С другой стороны, есть штурман, который шахтёров от змеи спасать полез… И от игольчатого нашего прикрыл.

Они ещё какое-то время перебирали знакомых менвитов, примеряя на них роль более или менее адекватных и договороспособных, но кроме, возможно, Кау-Рука, наверное, Лин-Хеса и, кажется, пехотинца Гил-Нада, иногда помогавшего техникам таскать тяжести, никого не нашли.

— Пора возвращаться, — сказал Ильсор. — Завтра будет большая уборка — можно попробовать снять часть шахтёров со смены, чтобы побыстрее разобраться.

— Слушайте, а почему у зверюги брюхо квадратное? — спросил вдруг Десми, указывая на чучело крокодила.

Все уставились туда же. Не то чтобы брюхо было совсем квадратным, но посередине явно отвисало тяжёлым прямоугольником.

— Там что-то спрятано? — предположил Юнсар.

У Морни был при себе нож, так что крокодила тут же аккуратно вскрыли. В его брюхе лежала книга. Внутри — непонятные надписи и чуть более понятные рисунки. На одной из страниц в свете фонаря заблестели нарисованные блестящей краской изумруды и горка синей пыли.

— Требует изучения, — констатировал Ильсор. — Но уже не сегодня.

На обратном пути арзаки привычно пролезли через специально оставленный в проволочном заборе зазор, укрытый в густых кустах. Осталось по теням добраться до палаток, и их никто не заметит.

— Тихо! — прошипел шедший первым Ланат.

Все затаились под сенью раскидистого дерева. Неудачная позиция: если кто-то подойдёт поближе, то сразу же их увидит. И до следующих кустов далеко.

Среди деревьев мелькнула едва различимая синяя форма. Лётчик. Их много, но по закону подлости…

— Кси-Лей, — узнал Юнсар.

А, нет, пронесло, это не Мон-Со.

Лётчик, видимо, тоже находился не там, где надо. Он постоянно оглядывался и старался двигаться бесшумно.

Со стороны, где стояли палатки, послышался шорох ещё чьих-то шагов. Это был очередной лётчик. Он почему-то шёл, низко опустив голову. Едва ли менвит показал бы так свою подавленность — они всегда носы вверх носят, поэтому Морни решила, что он рассматривает чьи-то следы. Вот же!..

Кси-Лей, тоже заслышав шаги, тут же исчез в кустах. К счастью, совсем в другой стороне.

Второй менвит тем временем поравнялся с деревом, под которым прятались арзаки, и остановился, вглядываясь вглубь леса за забором.

Он смотрел и смотрел в темноту, очевидно, не собираясь никуда уходить. Арзаки затаились в своём убежище, почти не дыша. Ведь стоит менвиту повернуться, и он тут же их обнаружит.

Менвит стоял неподвижно, и его лицо в свете луны казалось высеченным из камня. Красивая была бы статуя! Резкие тени вычерчивали прямой нос и тонкие губы, выделяли серые глаза, которые под луной мерцали серебром. А синяк на виске вполне мог сойти за скол — мало ли их на древних статуях?

Тш, нельзя так на людей пялиться! Пристальный взгляд и заметить могут. Морни скривила губы и возвела глаза к небу. Луна тоже сегодня красивая. Полная, в лёгкой дымке облаков — ни дать ни взять колдунья в шляпке.

Наконец менвит отмер. Глянул на офицерский хронометр, ещё раз посмотрел в сторону леса, развернулся на каблуках и ушёл.

— Горр-ау! — шёпотом возликовал Ланат и поинтересовался: — Морни, что ты там так разглядывала?

— Туманную луну.

Чистая правда, между прочим.

— Она сегодня взаправду очень красивая! — простодушно согласился Десми.

Ланат пожал плечами, Юнсар согласно кивнул, а Ильсор вздохнул и скроил похоронную физиономию.

В палатках уже все спали — два часа ночи всё-таки. Десми, пожелав всем спокойной ночи, ушёл в другую, а остальные направились к своим местам в одной палатке.

— О, наконец-то Янши перестал бросать ботинки как попало! — довольно прошептал Ланат.

Юнсар заметил, что Тайси свои, напротив, куда-то задевал, хотя обычно ставил под прямым углом в трёх саэ от спальника.

Ботинки были самой главной проблемой палатки. Их вечно оставляли где попало, и каждое утро начиналось с неувлекательной игры «найди левый и правый, желательно, свои». Выигрывала всегда Гелли — её обувь ни на кого другого не налезала. У Морни ботинки были подписаны, Тай всегда держал свои в одном месте, а Ильсор связывал шнурки, чтобы выцепить сразу оба. Раздолбаи-техники ленились делать и то, и другое. Хотя, может, им, в отличие от Морни, просто нравилось это нехитрое развлечение.

* * *

В замке определённо происходило нечто странное, и, если бы Мон-Со спросили, он не смог бы объяснить, что именно. Шахматы не в счёт — чья-то воля жила в подземелье и насылала жажду крови. Это было более или менее понятно. А всё остальное?

Лон-Гора похитили, главврачом назначили арзачку, генерал забросил рукопись и стал сочинять заклинания, Мон-Со почему-то смог применить одно из них и вызвал грозу, а Ильсор делал вид, что всё в порядке. Пожалуй, последнее вполне соответствовало норме — у арзаков не должно быть эмоций. Но генерал позволял ему их иметь, и Мон-Со казалось, что арзак должен был чувствовать страх при виде шаровой молнии.

Нет, реакция Ильсора Мон-Со на самом деле приятно удивила, поскольку обычно арзаки терялись в экстренных ситуациях, не касавшихся напрямую их обязанностей или заложенных программ. Но всё же это было странно.

Разговор в грозу тоже оказался странным. Мон-Со ответил на вопрос лишь затем, чтобы развеять скуку, но неожиданно увлёкся. Они долго говорили об авиации, играли в шахматы, пока не кончилась гроза. Честно говоря, Мон-Со давно не было настолько интересно с кем-то разговаривать не по делу. Он вообще не любил болтовню.

Баан-Ну своим внезапным появлением вызвал раздражение. Не то всепоглощающее, которое раньше вызывал Ильсор, а самое будничное, которое время от времени вызывали у Мон-Со все старшие офицеры, за исключением Лон-Гора.

Он бы пригодился сейчас, хотя бы чтобы посоветоваться по поводу местных странностей. Но Лон-Гора не было, и Мон-Со размышлял в одиночестве, мотаясь по двору замка после отбоя.

Что лучше: самому записать себе в личное дело дисциплинарное нарушение или попросить об этом Кау-Рука, как старшего по должности? Нет, это несущественный сейчас вопрос.

Замок. Замок, возможно, стоило бы покинуть. Пока нечто из подвала охотится лишь на Мон-Со и, может быть, на Ильсора. Но что будет, если оно доберётся до остальных? Экспедиция превратится в хаос, очевидно.

Проблема в том, что никаких объективных причин для экстренного перемещения лагеря нет. Генерал и его заместитель посчитают Мон-Со слишком мнительным и вряд ли прислушаются к его доводам. Впрочем, Кау-Рук, может, и прислушается, но решения по таким вопросам принимает не он.

Из размышлений Мон-Со вывело странное ощущение, будто что-то не так. Как кит в аквариуме — вроде бы рыба в воде, но…

Что именно не так? Оглядевшись, Мон-Со понял: следы. Мокрая трава была смята, как будто по ней совсем недавно прошли десятки ног. Кое-где на голой земле отпечатались следы рабочих ботинок. Их оказалось так много, словно все арзаки разом куда-то ушли. Куда?

Мон-Со проследил за отпечатками до границы Ранавира. Они двигались прямо и утыкались в сплошной забор. Там не нашлось даже стыка рулонов проволоки, но следы всё равно вели к преграде и дальше, словно арзаки вдруг научились проходить сквозь стены.

Мон-Со посмотрел на часы. Без пяти два ночи — вопиющее нарушение режима. Но раз уж замечена странность, её стоит прояснить до конца. Если следы не возвращаются, может, они проходят где-то с другой стороны?

Пока Мон-Со обходил замок кругом, несколько пар ботинок всё-таки вернулись — их следы прошли поверх старых. И кто это?

Мон-Со заглянул в палатку, куда вело больше всего возвращающихся следов. Внутри все спали. Всё вроде было в порядке и ничуть не подозрительно: спальники, аккуратные стопки одежды рядом… Так, а где обувь? У кого-то в глубине она есть, но их всего четверо.

Обойдя остальные палатки, Мон-Со выяснил, что у арзаков исчезли все ботинки, кроме пяти пар. Кажется, очередная диверсия неизвестных впервые сыграла ему на руку. Завтра достаточно будет всего лишь отметить тех, кто выйдет с утра в обуви.

* * *

Прожекторы рамерийцев светили ярко, но не достигали отдалённого павильона, уютной великанской беседки. Библиотекари развернули в ней свой полевой штаб.

— Что у них там творится? Бродячие ботинки, заклинания Гингемы, гроза из ниоткуда… — Элли потёрла нос кончиком карандаша и сделала ещё одну пометку в журнале.

— Колдометр показывает какие-то возмущения в подвале, — сообщил Фред, что-то отщёлкивая на своей ЭВМ.

Элли была уверена, что в обычном мире эту штуку изобретут только лет через сорок, но Библиотека — это не обычный мир.

— Какого рода возмущения? — поинтересовался капитан Блэк, последние лет десять носивший прозвище дядя Чарли.

Изобретатель-энтузиаст, немного слишком эрудированная школьная учительница и отставной военный моряк прибыли в Волшебную страну по просьбе своей старой знакомой. На этот раз опасность грозила всей планете — всё как обычно, в самый раз работа для Библиотекарей.

— Что-то вроде небольшой пространственной петли с альтернативной логикой. Причём она закольцевалась на нескольких человек… хм-м… Там ещё какая-то сущность есть.

— Гуррикап? — предположил дядя Чарли, пыхнув трубкой.

— С одной стороны, больше там быть некому, — протянула Элли. — С другой, это противоречит тому, что мы о нём знаем. Хотя мы знаем лишь то, что он создал Волшебную страну и заключил какой-то договор с гномами, которых здесь, кстати, очень много.

— Штаб успешно обезгномлен сегодня утром, гав! — вставил четвёртый член команды — Тотошка, время от времени говорящий пёс Элли.

— Нам надо поймать одного и допросить, — сказал дядя Чарли. — Что они тут забыли? Парня этого караулят… Нам тоже следует…

— Ты по своим авантюрам, что ли, соскучился? — фыркнул Фред. — Пираты, людоеды, окопы Первой Мировой, безумные учёные… И это я не считаю тех, с кем ты на должности Хранителя сталкивался! Остались только инопланетяне.

— Тем не менее, нам стоит хотя бы разобраться в их внутреннем устройстве, — поддержала Элли своего Хранителя.

— Насколько… внутреннем? — подозрительно уточнил Фред.

— Социальном. Позову Рамину — нам нужен паритет с гномами.

Разговор не шёл. Сухое «Вечер! Как работа? — Нормально» — и вот уже полчаса тишины. Семейный ужин, чтоб его.

Рыба оказалась ничего, салат был отвратным, кофе — приемлемым. Мон-Со почему-то пил чай. Раньше Кер-Со не замечал за ним такой привычки. Может, они просто слишком редко виделись.

Не сорок лет, как считал брат, — всего-то полгода. Врачи говорили, что он об этом, скорее всего, не вспомнит, но Кер-Со навещал его весной. Вроде как присутствие кого-то из семьи ускоряет процесс возвращения памяти. Жаль, что мало у кого в экипаже были семьи — организаторы не рассчитывали на такое быстрое возвращение и специально выбирали одиночек.

Зрелище было жалкое. Серьёзные взрослые люди, впавшие в детство. Кер-Со и раньше ненавидел детей, а уж в таком виде… Шум, беготня по коридору, пока санитары не видят, приступы истерик… Стало понятно, почему санитарами в психушке работают менвиты.

Мон-Со, как всегда, не участвовал. Сидел у себя в палате на подоконнике и рисовал в альбоме каких-то уродливых мелких человечков, атакующих колдунью. Человечки были вооружены странными стреляющими щитами.

Психиатр советовал Кер-Со больше разговаривать с братом. Нужно было быстрее вернуть ему память. В группу следователей по делу о мятеже Кер-Со, конечно, не включили, но он тоже хотел докопаться до сути — ренегат на допросе наболтал уж слишком много странного.

Сперва говорить было как будто не о чем. Серьёзно, какие темы подойдут для общения со впавшим в детство братом?

Первым на ум пришёл футбол. Воспоминания о матчах в кадетке оказались для Мон-Со живее других, а вот Кер-Со пришлось силой выуживать их откуда-то из глубин памяти. Он совсем не помнил, как звали девчонку из соседнего дома, которая играла за вратаря в команде соперника. И про надпись на мяче — тоже. Им обоим тогда, в конце концов, было не больше десяти.

Странное время — детство. Все вокруг кажутся друзьями, со всеми можно найти общий язык, и даже драки всегда оканчиваются примирением. А потом приходит средняя школа, и начинаются какие-то дрязги, ссоры и обиды на всю жизнь. Кадетский интернат — не исключение.

Кер-Со как-то упустил тот момент, когда его брат из просто зануды стал бездумным солдатом режима. В старших классах с ним стало решительно невозможно общаться: на уме — одна учёба, вещи — под прямым углом, и цитирование зорновых уложений и уставов вплоть до подподпунктов.

Потом Кер-Со выпустился, поступил в Академию Специальных сил, а Мон-Со последние два года был старостой отделения и всех достал до печёнок. Его после выпуска понесло в авиацию.

— Удалось ещё что-то вспомнить? — всё-таки спросил Кер-Со, когда кофе в чашке осталось на пару глотков.

Мон-Со, всё это время смотревший в окно — на серую улицу с мазками фар и толпами в дождевиках, повернулся к брату и некоторое время молча смотрел на него.

— Что-то — да, но оно пока слишком… непонятное даже для меня, чтобы об этом докладывать.

— Хоть что-то конкретное?

— Пока нет. Хм… — Он словно хотел о чём-то спросить, но сомневался, стоит ли.

— Что?

— Ты не в курсе, зачинщиков мятежа действительно казнили?

Кер-Со насторожился. С чего бы Мон-Со этим интересоваться? Ему неоткуда узнать, как обстоят дела на самом деле: ни доступа к документам, ни нужных связей. Библиотека? Надо будет узнать. Всё-таки это чересчур своевольное учреждение.

— По официальным данным, да, — ответил Кер-Со. — Но этим занимался другой отдел, и я не располагаю информацией. Это у вас в авиации каждый двигатель знает график самоволок — у КР другая специфика работы.

— Не напоминай. — Мон-Со поморщился. — Я всё-таки надеюсь однажды вернуться.

— Это невозможно до полного возвращения памяти. По крайней мере, психиатры считают именно так.

— Я знаю.

Он посмотрел на механические часы — видимо, трофейные беллиорские, с переделанным на рамерийский манер циферблатом — и поднялся.

— Мне пора. Библиотека закрывается в девять, а до неё ещё дойти надо.

— Тебя проводить?

— Считаешь, что я снова впаду в маразм и потеряюсь?

Обиделся, что ли? Наверное, да. Всё-таки по старой привычке звать брата дегенератом — это одно, а намекать на недееспособность — совсем другое.

— Я всё равно машину на парковке у КР оставил.

Всю дорогу молчали. Обычно Кер-Со мог развести на разговор любого, но сейчас, как бы он ни выстраивал в голове план диалога, получался либо допрос, либо так называемый малый разговор — когда говорить не о чем, но надо, и поэтому собеседники бесконечно обсуждают погоду.

— Вечера!

У лифта имелся весьма любопытный эффект. Если в него заходили двое, один из которых ехал в Библиотеку, а другой — наверх, то лифт словно раздваивался и двигался одновременно в двух направлениях.

Болван-брат даже не поинтересовался, зачем Кер-Со едет вверх, если ему нужно всего лишь забрать машину с парковки.

На самом деле можно было так и сделать, а отчёт послать утром, но дело брата не требовало отлагательств. Он всё же был важен для Кер-Со.

«Начальнику Комитета Равновесиягенерал-полковнику Син-Вел

Встреча прошла штатно. Новых сведений нет. Подвергает сомнению тот факт, что организаторы мятежа были казнены.

Полковник Кер-Со,Отдел по делам колдовства,второе подразделение».

Ответ пришёл минут через десять. Узнать больше, выяснить ситуацию по коду АБ. Предсказуемо. Похоже, придётся напроситься в гости. Это, в общем-то, хороший предлог, чтобы видеться почаще, а то до экспедиции братья встречались в лучшем случае раз в два-три года.

* * *

Аль-Тен, оказывается, ещё не ушла. Она перенесла в кабинет шахматную доску, поставила фигуры, подброшенные Библиотекарем, рядом с ней и задумчиво разглядывала их, подперев щёку ладонью.

— Два ранвиша и крепость. Не хватает двух офицеров, ранвиша, дамы и колдуна. Телль-си, мне не хватает информации! Полковник, может, у вас всё-таки есть соображения?

Мон-Со пожал плечами. Последним, что он вспомнил, были руины домика беллиорцев. С самого утра в той части мозга, где находилась память, бродили туманы. Звучали какие-то странные неразборчивые слова, которые произносил словно бы сам Мон-Со. Кажется, тогда Баан-Ну что-то орал, за его спиной стоял Кау-Рук, а рядом с Мон-Со — Ильсор. И ворохи жжёных бумажек, а воздух пропитан озоном. Что там было? Что из этого правда, а что — галлюцинации?

— Мне надо отвлечься. — Аль-Тен вскочила. — Может, посмотрим на ваших людей из тени?

— Прямо сейчас?

— Почему нет?

Она вообще знает, что такое рабочий график? Так, отставить. Неделю назад кто-то сам страдал от скуки. Другое дело, что переться на разведку ночью — гиблое дело.

— Касси! Через час откроешь дверь в Нармё!

— Будет сделано, госпожа, — донеслось из соседнего помещения, где вроде как находилась лаборатория.

В Нармё уже стемнело, только далеко над горными вершинами теснилась туманная дымка. Золотистое, оранжевое и розоватое марево поднималось ввысь. Над третьей вершиной с юга на север оно почему-то отдавало в зелень. Раньше Мон-Со этого не замечал, хотя не единожды смотрел на небо.

— Похоже, мы совсем рядом с Ламиэре, — заметила Аль-Тен. — Эти земли когда-то принадлежали арзакам. Отсюда и… где-то под сотню томаэ на восток.

— Что такое Ламиэре?

— Один из их городов. До последней чистки там было весьма многолюдно. Ладно, где там ваш человек из тени?

От дома Мон-Со куда-то выше в горы вёл велосипедный след. В обратном направлении бежали следы вчерашних подростков. Прочные грубоватые ботинки. Ботинки… С ними тоже было связано какое-то воспоминание.

— Человек из тени разъезжает на велосипеде, — бормотала Аль-Тен. — Никогда о таком не слышала.

— Чем опасен человек из тени?

— Питается кровью. Если слишком голоден, может целиком человека сожрать. Выглядит… обычно. Но бледный, и глаза в красноту отливают. Ещё он намного быстрее обычных людей.

Мон-Со покачал головой и достал пистолет из кобуры. Если человек из тени настолько опасен, следовало подготовить план, а не бежать сюда сломя голову. С другой стороны, вряд ли это он, в противном случае подростки бы не уцелели — есть-то ему тут явно нечего.

Вверх по склону заползал лес. Он был переполнен поваленными стволами, колючими кустарниками и прочим лесным хламом, но велосипедная колея двигалась по протоптанной тропе.

— Раньше здесь была дорога, которой часто пользовались, — сказала Аль-Тен, осветив тропу фонарём. — Там, выше, наверное, кто-то жил. Хотя… во времена религии арзаки часто строили в горах храмы.

— Как бы то ни было, за последние полгода туда не приходил никто, кроме подростков.

За деревьями показалось какое-то здание. Аль-Тен пришлось ухватить за шиворот, чтобы она не сунулась вперёд раньше времени.

— Старое здание, — шёпотом прокомментировала она. — Эпоха Мыслителей. Небольшое — обычно так выглядят пристройки к чему-то большему.

Они подошли со стороны фасада. Вход в здание утопал в глубокой арке, и там кто-то стоял. Фигура небольшого роста — вероятно, арзак. В свободном плаще с капюшоном, из-под которого не видно лица.

Аль-Тен выключила фонарь. Мон-Со перепроверил заряд в лучевике. Полный. Переключатель мощности тихо щёлкнул. Человек не двигался, будто не заметил электрического света в ночном лесу.

Справа что-то зашуршало. Слева. Окружают? Но ходят вроде пока с человеческой скоростью.

Слева притихли. Справа подошли чуть ближе. Мон-Со повернулся туда. Слева щёлкнули чем-то вроде затвора пистолета.

— Аль-Тен, медленно идём назад.

Здесь действительно кто-то есть, но выяснять, кто именно, лучше всё-таки днём.

Фигура в арке всё так же не двигалась с места. Правый и левый шорохи сопровождали менвитов, но стрелять не торопились.

Идти в полной темноте было неудобно, и Аль-Тен включила фонарь. Он выхватил из тьмы левую фигуру.

Т-ту-у!

Зорн! Мон-Со едва успел сбить Аль-Тен с ног, когда над их головами прошумело что-то почти невидимое. У левой фигуры был не пистолет, а сарбакан. Вот только стрелял он не дротиками.

— Бегите к дому. Живо!

— А вы?

— За вами.

Аль-Тен припустила вниз по дороге. Мон-Со выстрелил в левого и последовал за ней. Правый, теперь оказавшийся слева, стелился по кустам, будто там была такая же дорога.

Тот, с сарбаканом, был менвитом. А этот? Его вообще не было видно. Выстрелить на слух?

Т-ту-у!

Левый, оказывается, увернулся. Второй выстрел из сарбакана пришёлся под колено. Нога мгновенно онемела, и Мон-Со кувырком покатился вниз, зацепив по пути Аль-Тен.

Вместе они пролетели ещё пять маэ — до ближайшего поворота.

— Это было духовое ружьё южных островных народов, — выдала Аль-Тен. — Возможно…

— Тихо.

Они сдвинулись с дороги в кусты. Сомнительное убежище — у тех двоих, похоже, есть приборы ночного видения.

Оба приблизились. Остановились и заозирались. Вверх по склону послышался ещё один шорох.

Что-то грохнуло. Мон-Со смутно помнил, что такой звук издают старые пистолеты огнестрельного типа.

В ответ один из нападавших ударил лучом. Скрип ломаемых телом веток — и тишина.

Нападавшие направились вверх, посмотреть, кто в них стрелял.

— Похоже, арзаки, — шепнула Аль-Тен. — Огнестрел только у них остался.

Один из нападавших обернулся — услышал. Следующий выстрел из сарбакана пришёлся в плечо Аль-Тен. Она вскрикнула, окончательно выдав их местоположение.

Новым выстрелом добили уже Мон-Со — попали в шею. Дротиков действительно не было — казалось, он бьёт сжатым воздухом…

— …Господин, вам плохо?

— Никогда больше не произноси при мне эту фразу, — прошипел Мон-Со.

— Не буду, господин.

Лес вокруг неожиданно превратился в мансарду. Мон-Со лежал на кровати, а в глаза ему светили потолочные диоды. Арзак сидел рядом на краю кресла и держал на коленях аптечку.

— Давно я здесь?

— Минут десять, господин.

— Я сам пришёл?

Маловероятно. Нога всё ещё деревянная.

— Нет, господин. Вас принёс господин номер три.

— Номер три?

— Он передал вам это, господин.

Арзак указал на стол. На его краю стояли сразу две фигурки: чёрная дама и белый ранвиш.

— Он что-нибудь сказал?

— Сказал, что Чёрная Дама просит вас найти Библиотекаря.

Библиотекаря… в обмен на такого же? Логичный ход. Пожалуй, более логичный, чем все предыдущие.

— Иди отсюда. Напомни завтра утром про коррекцию.

— Будет сделано, господин. Спокойной ночи.

Арзак ушёл, а Мон-Со задумался. Номер три… Как он успел так быстро добраться сюда? Был ли среди нападавших? И где встретился с Чёрной Дамой?

Зорн-ари, что происходит? Мон-Со закрыл глаза локтем, словно это могло помочь ему поставить мозг на место.

В деле замешана Чёрная Дама, фигурки здесь — в качестве своеобразной подписи-доказательства. И, судя по последним воспоминаниям, за этой фигуркой вполне может скрываться Морни.

Она явно входила в число сообщников Ильсора, а значит, её должны были казнить. Не казнили, следовательно, сам Ильсор тоже может быть жив. И требования Дамы это косвенно подтверждают, то есть, в теории, его можно найти. Проблема в том, что детектив из Мон-Со отвратительный. А уж против КР… об этом даже думать не стоит.

Впрочем, похитители Аль-Тен — не дураки, должны были это учесть. Возможно, Ильсор скрылся от Комитета, но почему-то не вышел на связь со своими. Тогда… ну да, в теории, его можно найти. Как?

Попробовать занудно всё перепроверить? Возможно, поможет.

Через три минуты арзак вернулся в мансарду и сообщил:

— Господин, на первом этаже открылась дверь в… куда-то. Там спрашивают некую госпожу Аль-Тен.

Ни тени удивления. Ладно, коррекцию можно отложить.

— Скажи ей, чтобы подождала пару минут.

Придётся ночевать на работе. Совсем как в старые времена на аэродроме. Мон-Со скривился, встал и, хромая, направился в Библиотеку.

Утром прояснились вчерашние ботиночные загадки. Оказалось, Янши не стал собраннее, а Тайси не забыл про порядок. Кто-то просто спёр всю обувь из палатки. Как выяснилось позже, не из одной.

— Юнсар, Ланат, — позвал Ильсор. — Оставьте обувь здесь. Мы вернулись уже после пропажи. Могут заметить, что мы куда-то ходили.

— Морни и Десми уже спалились, — предположил Ланат.

Повара и уборщики вставали раньше всех, и наверняка ни один из двоих спозаранку не подумал об обуви.

— Она вся вон там, за забором, — сообщил Юнсар. — Ребята свою забирают, давайте тоже сходим для вида.

Сходили. Потом Ильсор приводил в порядок генерала, который уже не выглядел таким злым как вчера. Время заглянуть на кухню нашлось только после менвитского завтрака. Морни оказалась на месте.

— Меня сегодня Повелитель игл вызывал, — поведала она. — Выспрашивал, чем я ночью занималась. Без гипноза, к счастью. Если что, меня… гм… звал к себе какой-то господин, но какой именно, я не помню. Не станет же он всех их опрашивать?

— Десми не видела?

— Его в лазарет отправили, на плановую уборку.

— Спасибо.

Плановая уборка в лазарете — это важно. Её, по идее, не смеет прерывать даже генерал. Так что, пока Мон-Со будет искать второго арзака, не лишившегося с утра обуви, вполне можно будет поговорить с Десми.

— Янши уже рассказал мне про обувь, — вздохнул тот, не отрываясь от мытья пола. — Дурак я, что могу сказать…

— Не дурак. Я тоже в шесть утра не особо соображаю. Всё в порядке?

Десми поправил резинку, стягивавшую волосы. Изумруд он прятал максимально близко к голове.

— В полном. Слушай, может, он и не найдёт меня?

— Может. Ты, главное, не нервничай. А то прибьёшь его как того змея — куда мы без игольчатого? Кто нас пугать будет?

— И то верно, — усмехнулся Десми.

— Не отвлекайся, пожалуйста, — попросила Гелли, появившись из кабинета. — Ильсор, ты не мог бы не мешать?

— Мог бы. Ухожу.

Отлично, она научилась выстраивать порядок на вверенной территории. Какое-нибудь маленькое ЧП с парой раненых — и людьми командовать научится. Не дай исит, конечно, но, скорее всего, так и будет, если Лон-Гор раньше не вернётся.

Штурман сегодня рано утром унёсся куда-то на вертолёте. Вероятно, у него теперь были не только догадки, но и полноценная версия.

Первая половина дня выдалась на редкость спокойной: никто не дёргал, и Ильсор несколько часов просидел в ангаре, обдумывая, как модифицировать двигатели «Диавоны». Они были рассчитаны на полёт в один конец, но инженер всё-таки собирался однажды вернуться.

— Ильсор, тебя господин генерал зовёт.

Кивнув в ответ технику, Ильсор отправился к Баан-Ну. Что ему нужно за десять минут до обеда? Только бы не чтение рукописи!

Не оно. Реальность оказалась ещё хуже. Генерал внимательно оглядел слугу, покивал самому себе и изрёк:

— Прекрасная гроза получилась, Ильсор! Я всегда знал, что твои таланты не ограничиваются твоей профессией!

— Мой господин, я вас не понимаю, — максимально извиняющимся тоном проговорил Ильсор.

— Не скромничай! — Баан-Ну добродушно отмахнулся. — Гроза из ниоткуда была вызвана колдовством. Заклинание придумал я, но я его не применял. В тот момент это могли сделать двое. Теоретически. Не Мон-Со же колдовством балуется?

«Этот глагол вообще несовместим с Мон-Со. Тем не менее так оно и было».

— Но это не мог быть я, мой господин. Я же арзак, а арзакам не дано колдовать.

— Мон-Со этого сделать точно не мог, остаёшься только ты. И не спорь!

Вечная ленивая вальяжность на миг испарилась, и из голубых глаз на Ильсора уставился такой всепробирающий холод, что куда там Повелителю игл!

— Но… — Генерал снова стал вальяжно-амёбным, заставив Ильсора сомневаться в реальности прошедшей вспышки. — Если ты мне не веришь, то просто попробуй применить… вот это заклинание.

Он протянул Ильсору кривой от вчерашней воды огрызок листа. Десять слов, все похожи на названия кухонной утвари в интерпретации слабоумного. Что будет, если прочесть их вслух? Если взаправду заклинание, то с каким эффектом?

— Ну же, читай.

Это противоречило сути Библиотекаря. Читать нечто непонятное с неясными значением и эффектом. Однако генерал настаивал, а Ильсор пока не был готов ему противостоять.

— Квош, ношш, коволота, зитто, астрола, ошка, филла, шаик, дуррак, ушшин.

Интересно, Мон-Со вчера тоже чувствовал себя полным идиотом, когда читал заклинание?

Слова отзвучали, но ничего не произошло. Баан-Ну посмотрел на часы, нахмурился и приказал:

— Пройдись по Ранавиру, посмотри, что происходит. Через полчаса жду тебя с докладом.

Он что, сам не знает, что это за заклинание? Ильсор подавил обречённый вздох и отправился выяснять, что он только что натворил с подачи генерала.

В коридорах замка было безлюдно и тихо — уборщики в основном были на улице, а находившиеся в замке менвиты, видимо, уже были в столовой. Туда бы зайти, раз уж заклинание такое кухонное.

Ильсор прошёлся по галереям на втором этаже и осмотрел двор через окна. У вертолётов было спокойно: Тайси и, кажется, Энрат ковырялись в машине комэска, Юнсар перебирал инструменты, остальные тоже были чем-то заняты. С другой стороны уборщики растаскивали завал из стройматериалов, устроенный вчерашней бурей. С третьей стояла, глядя в небо, «Диавона». Никаких признаков колдовства.

Столовая располагалась на первом этаже, и сейчас там стоял такой грохот, как будто менвиты решили покидаться друг в друга столами. О исит, ну почему в обед-то? В самом начале, при максимальном скоплении народу…

Чуть приоткрыв дверь, Ильсор заглянул в столовую. Столы летали. Стулья, тарелки, стаканы… Вся еда оказалась на полу. Хорошо ещё, мебель лёгкая, а посуда не бьётся.

— Парни, отступаем! — крикнул кто-то.

Ильсор отскочил от двери, пока не сбили, и помчался к генералу. У него же есть контрзаклинание? Есть? И пусть отведённые им полчаса не прошли, это всё надо прекращать.

Нет. Ильсор остановился так резко, что чуть не растянулся на полу. Колдовал-то не Баан-Ну, а он. Это в своих предположениях генерал был добр, но как он в действительности отреагирует на колдующего арзака? И ведь не объяснишь же, что это исключительно от связи с Библиотекой. Вроде как уровень допуска: раз уж ты Библиотекарь, то тебе вполне можно доверить опосредованное колдовство.

— Чего застыл среди коридора?

«И вам доброе утро, господин полковник! Вы сегодня решили вернуться к стандартной линии поведения?»

— Восстанавливаю дыхание, господин полковник, чтобы… доложить генералу о происшествии.

— Пошли.

А, так он тоже с докладом. Форма у Мон-Со была чистая. Ильсор сильно сомневался, что полковник успел зайти к себе и переодеться, значит, либо он ловко увернулся от всех возможных снарядов, либо вообще не заходил в столовую и собирается докладывать о чём-то другом. О чём же?

Не об арзаках-полуночниках — это не генеральское дело. Может, Кси-Лей что-то натворил? Хотя это вообще внутренняя проблема эскадрильи. Вот был бы он пехотинцем, тогда Баан-Ну следовало бы поставить в известность. Впрочем, это зависит от того, что именно случилось.

— Мой генерал, у нас новая диверсия, — провозгласил Мон-Со и принялся рассказывать о происшествии в столовой, по-видимому, цитируя доклады своих лётчиков.

— Проклятые беллиорцы! — Баан-Ну грохнул кулаком по столу. — Мало им было сигнализаций и документов, так они ещё и поесть не дают спокойно!

— Пострадавших двое: лейтенант Лин-Хес и номер сорок. Оба отправлены в лазарет.

Номер сорок? Морни!

— Ясно. Свободны. Ильсор, говори.

— Господин генерал, я осмотрел весь Ранавир и…

* * *

…Виски сдавил стальной обруч. Перед глазами, противно пульсируя, взрывались кроваво-красные круги. Во рту ощущался кисловатый привкус рвоты. В ушах шумело. Ш-ш-ш! Больно-то как!

Что?.. Что это было?..

Холодно. И рука… что с рукой? Вывернута как будто. Глаза не открыть — веки словно прилипли к роговицам.

— Что с ним?

Голова болезненно мотнулась в сторону от резкого голоса. Хотя, может, и нет. Просто стало ещё больнее.

— Вероятно, противоречие приказов, господин полковник. Однако у меня нет права диагностировать подобное, прошу прощения.

— Противоречие, значит. Позови меня, когда он очнётся.

— Будет сделано, господин полковник.

Оба ушли. Закрылась дверь, и тут же послышался громкий шёпот:

— Ильсор! Ильсор, ты живой?

Сил ответить просто не было. Морни… Она, похоже, почти в порядке. А разве?.. Она… почему она здесь? Ах да, столовая. Колдовство. Воспоминания мелькали размазанными вспышками, похожими на морские акварели. Доклад Мон-Со, генерал… Дальше Ильсор вышел из его кабинета… В коридоре стоял Мон-Со… «Ты бледный. Где-то шлялся всю ночь?»… Серые глаза со змеиными зрачками. Лестница. Рука.

Виски снова прошило разрядом боли. М-м-м! Ну почему? Всё так хорошо начиналось!..

— Тш-ш, тише, тише!

Морни опять заговорила, и от этого шипения в голове завернулись в изломанный водоворот разноцветные жгутики змей. Тш, тш. Ша-ша. Уш-ш-ш! Змеи калейдоскопились куда-то вдаль, напоминая сыплющийся песок. И в глазах — песок.

— Всё хорошо, братишка, — замурлыкала Морни, пересев на койку Ильсора. — Гелли говорит, ты всего-то вывихнул запястье. Это не трагедия.

— Морни-и… я не помню, как это было.

Грубоватая тёплая ладонь легла на щёку. Кончики пальцев огладили скулу. Вроде не больно. Лицо не разбито?

— Тебя десять минут назад принёс полковник. Сказал, что ты в обморок на лестнице рухнул. Гелли считает, что виной всему — противоречие приказов. Ребята, наверное, заподозрят его. Все ведь думают, что ты иммунный.

— Что у меня с глазами?

— Красные. Кожа, в смысле. Сухие. Но ничего не расплавилось.

— Морни…

— Да, да, да, родной, я знаю. — Она укоризненно щёлкнула Ильсора по носу. — Если бы вшитые линзы расплавились, ты бы сейчас не разговаривал.

Вшитые линзы… Прощальный подарок отца, который неизвестно как умудрился провести сложнейшую операцию в условиях Ламиэре. И это была не просто замена очкам. Линзы были сделаны так, чтобы отражать гипнотическую силу, и Ильсор приобрёл практически полную неуязвимость к гипнозу. За всё время ему встретились только два менвита, которые сумели перешагнуть этот барьер: прошлый хозяин и полковник Мон-Со.

Тот хозяин был намного сильнее Повелителя игл. Если мерить в схожих величинах, то он был Повелителем лезвий — ещё острее, ещё больнее, ещё страшнее. Но ничего, подобного сегодняшнему, не было. Раньше Ильсор даже не подозревал, что ему от гипноза может стать настолько плохо.

— Что я ему рассказал? Морни, что, если он…

Морни не дала закончить — легонько стукнула пальцем по губам и мягко сказала:

— Ничего страшного, братишка. Ничего. Ты ничего ему не выдал. Отдыхай, ладно? И ничего не бойся. Я с тобой, помнишь?

Ильсор не видел, но понял по голосу, что она улыбается. Ответная улыбка, должно быть, получилась жалкой, и её пришлось дополнить словами.

— Спасибо, сестра. Ты — самый лучший Хранитель на свете.

— Спи, Библиотекарь. Договаривались ведь не говорить.

Под невесомые прикосновения пальцев к волосам Ильсору удалось заснуть. Даже головная боль боялась его Хранителя, когда тот приступал к работе.

* * *

Заметки — штука опасная, если их найдёт кто-нибудь не тот. К счастью, Десми всегда хорошо запоминал имена и лица. Если не мешали иситовы корректоры, конечно.

Вин-Шас, интендант Рой-Дин, учёные Фей-Лит и Аш-Риа. Ос-Нира он за этот день не встретил, а от остальных получил.

«Твоя задача на сегодня — уборка в лазарете. Медсестра скажет, что делать». — «Гелли — врач, вообще-то».

«Принеси мне синий ящик из кладовки». — «Вы не могли бы не мешать мне работать?»

Аш-Риа просто посмотрел в глаза, но приказывать передумал. Десми мысленно показал ему язык.

Препираться с менвитами в собственных мыслях было весело. Не настолько, чтобы это как-то проявлялось внешне, но вполне достаточно, чтобы скрасить скуку. Уборка… Ладно, Десми понял, почему менвиты так её не любят.

К обеду он закончил с приёмной и кабинетом, после чего перебрался в палату. Там была Морни с разбитым носом. Она здесь максимум на полтора часа. А в соседней палате — Лин-Хес. Про него, конечно, говорили, что он добрый (в данном случае это значило «полностью равнодушен к арзакам»), но Десми полагал, что на сегодня с него хватит экспериментов.

Когда полы были почти домыты, дверь распахнулась, и в палату влетел полковник Мон-Со. Он нёс кого-то на руках и выглядел… Десми решил, что несколько более злым, чем обычно.

Когда Повелитель игл опустил свою ношу на соседнюю с Морни койку, Десми узнал Ильсора. Что случилось?

Гелли предположила противоречие приказов. Опасная штука: если один менвит приказал, допустим, пойти налево, а второй — направо, то мозг может и закоротить. Но… Но Ильсор ведь не поддаётся гипнозу!

Выйдя почти следом за полковником, Десми перебрался в другую палату. Лин-Хес сидел на подоконнике и что-то насвистывал, глядя за пределы Ранавира. Ему не было никакого дела до арзака, и Десми тоже выкинул его из головы.

Хм-м… Ильсор не поддаётся гипнозу — это… как её там?.. аксиома. Но Гелли поставила противоречащий этому диагноз. И ещё… Десми вспомнил один из первых дней на Беллиоре. Ильсор зачем-то спрашивал у Тайси, можно ли под гипнозом Мон-Со потерять чувство времени. Зачем Ильсору это знать? Чтобы понять, отличается ли сила полковника от возможностей других менвитов? Но все и так знали, что да.

Разве что… сам Ильсор этого не знал. Не осознавал, вернее. Он не поддавался и, судя по всему, как-то избегал взгляда Мон-Со. Может, гипнотизировать его имел право лишь генерал?

— Эй! У тебя лицо такое, будто ты интегралы берёшь! Что сложного в мытье полов?

Интегралы. Что это и зачем их брать?

— Прошу прощения, господин лётчик. У меня возникли трудности… с тем… в какую сторону выкручивать тряпку, когда отжимаешь её.

— Поня-атно… — протянул Лин-Хес и снова отвернулся к окну.

Так что такое интегралы? Десми иногда становилось тесно в собственных познаниях. Он, кажется, умел думать, но думать было критически не о чем. Хотя сейчас тема всё-таки нашлась.

Хм-м… Итак, в тот день Ильсор, очевидно, нарвался на взгляд Мон-Со, ну и сегодня — тоже. Вот только сегодня случилось противоречие, и полковнику пришлось нести Ильсора в лазарет. Кстати, почему он это сделал? Десми казалось, что Повелителю игл не по чину арзаков на себе таскать. Что-то тут не то… А если ещё вчерашние сплетни послушать…

— У вас там не знают случайно, что вчера у генерала случилось?

Лин-Хес соскочил с подоконника и пересел на койку. Почему его здесь оставили? Раненым вроде не выглядит. А, не, вон порез на запястье.

— Не знают, господин лётчик.

Пока Лин-Хес не спросил чего-нибудь ещё, Десми поклонился и шмыгнул за дверь. Так, ещё комната отдыха, кладовка… Вроде всё. В лаборатории ребята из Научного корпуса сами убираются.

Сплетни, сплетни… Плевать, что там происходит. Ильсор — вождь. Ему нельзя так подставляться.

Закончив с полами и проверив, плотно ли завинчена крышка у антимикробной химии, Десми подошёл к палате, куда поместили арзаков.

— На самом деле это хорошо, — услышал он через приоткрытую дверь голос Гелли. — Я думала, что ты негипнабелен, а это неправильно. Все арзаки должны подчиняться гипнозу. Не нарушай этого правила, пожалуйста.

Это… это не хорошо. Это жутко и противно. Как Гелли может быть такой… такой? Десми тряхнул головой. Да легко! Все они могут быть такими. Жуткими и противными. Просто Гелли первоначальную установку очень сильную дали, вот она и не приходит в себя даже без коррекции.

— Можно навестить их? — спросил Десми, когда Гелли покинула палату. Он бы предпочёл не спрашивать, но раз уж столкнулись… — С уборкой, если что, всё.

— Можно, но сейчас придёт господин полковник, и тебе придётся уйти.

— Да-да, я на минутку.

Ильсор так и лежал на койке, но хотя бы пришёл в себя. Морни сидела рядом с ним, подтянув колени к груди.

— Как вы тут? — осведомился Десми, сев на край соседней койки.

— Я в норме, он — нет.

Ильсор промолчал, только голову чуть повернул и выдавил из себя кривоватую улыбку. Глаза у него почему-то отсвечивали зелёным. Какой-то остаточный эффект гипноза? Это ж с какой силой ему в голову вломились?!

— Вот, возьми. Тебе он нужнее.

Десми распустил волосы и протянул Ильсору экспериментальный камень.

— Не надо, Десми…

— Всё-таки возьми. Потом всегда сможешь вернуть. И… я… Ребята об этом не узнают, обещаю.

Вложив изумруд в ладонь Ильсора, Десми собрал волосы и опять удрал, пока ему не вернули камень. В приёмной он столкнулся с Повелителем игл и вернувшимся из шахты Вин-Шасом.

— Ты ведь уже закончил уборку в этой палате. Что тебе там понадобилось?

Исит, полковник всегда такой въедливый? Вспомнилось, как его звал штурман. Полковник Зануда.

— Я заходил к инженеру, господин полковник, — с поклоном ответил Десми. — Меня сняли со смены в шахте в числе прочих для внеплановой уборки, и я должен был узнать, что мне делать завтра.

— Это компетенция интенданта.

— Да, господин полковник, но за ротацию рабочих отвечает Ильсор.

— Вольно. Иди.

Десми мысленно выдохнул, но тут заговорил Вин-Шас.

— Возражаешь менвиту? — Он подошёл ближе и, схватив Десми за подбородок, повернул его лицо к свету. — А-а, это ты, бунтарь. То-то смена сегодня так спокойно прошла!

— Бунтарь? — переспросил Повелитель игл, и Десми понял, что попал. Качественно так попал, в полную задницу.

В простом зеркале без рамы отражалось нечто отвратительное. Мятая белая рубашка в каких-то разводах (видимо, от вчерашней грязи), всклокоченные волосы, красные глаза, отпечаток тетрадной пружины на скуле, на другой щеке — полосы от ручки.

— С добрым утром, господин полковник, — сказала Касси, появившись в дверях. — Принести вам кофе?

— Да. Максимально мерзкий, чтоб наверняка.

— Будет сделано.

Часы показывали полвосьмого утра. Четыре часа плюс-минус десять минут. Терпимо, но после вчерашнего дня, начавшегося с допроса синестета и закончившегося аналитикой, хотелось поспать подольше и определённо не сидя.

Мон-Со вернулся в кабинет и подошёл к столу. Все библиотекарские завалы были аккуратно разложены по стопкам. Привычные прямые углы всю ночь успокаивали нервы. Оказывается, уборка прочищает мозги не хуже выматывающих тренировок.

На свободном месте лежали ручка без колпачка, тетрадь на пружине и несколько измятых листков из неё. Мон-Со пересмотрел свои записи, вспоминая, что смог надумать ночью.

15 тарио. Письмо с тортом, книгой и моделью. В книге — загадка о галерее.

23 тарио. Плачущая картина и первый чёрный ранвиш.

26 тарио. Курьер Юнсар ошибся адресом и попал в Библиотеку.

30 тарио. Крыша психушки, второй ранвиш. Исчезновение генерала и Нур-Лея. В Библиотеке обнаружены шахматы и записка от Библиотекаря и Чёрной Дамы. Звонки с трёх незнакомых номеров, один из которых выбивается из внутренней системы Библиотеки.

1 осо. Труп, синяя пыль. Белую крепость принесла менвитка. Попытка взлома Библиотеки. Провальная разведка, похищение Аль-Тен, появление Нур-Лея.

— Ваш кофе, господин полковник.

— Все ли номера внутренней связи состоят из четырёх чисел?

— Да, господин полковник. С момента изобретения лиофона Библиотека присваивает служащим номера из четырёх чисел в диапазоне от нуля до тридцати трёх.

Странный диапазон. Это наверняка что-то значит, но Мон-Со просто не хватает знаний, чтобы это понять.

— Что может значить номер из пяти чисел?

— Возможно, какой-то код. Я поищу информацию, если позволите.

— Ищи.

Код… Код, введение которого подозрительно совпало с попыткой взлома Библиотеки. Что, если это был виртуальный взлом, а не реальный, как все решили?

Дважды грубо нарушить должностную инструкцию всего-то на второй день работы. Кау-Руку и не снилось. И плевать, что здесь нет должностной инструкции.

«Я недоволен вами, Мон-Со», — сказало воображение для разнообразия голосом генерала.

Ладно, это пока можно отодвинуть на второй план. Что там дальше?

Все происшествия линейны и указывают друг на друга.

Они сильно напоминают игры, которые иногда устраивали в кадетке. Инструктор Кар-Кет часто подкидывал кадетам задания, на которые можно было потратить все выходные, чтобы в конце заполучить двенадцать за контрольную по физике. Обычно они доставались Кер-Со и ещё паре прогульщиков. Мон-Со же проще было написать на те же баллы контрольную, чем мотаться где-то и разгадывать загадки.

Линейны и указывают. В чём смысл? Во-первых, зачем Библиотекарь всё это делает? Во-вторых, зачем он оставляет эти подсказки? Хочет, чтобы его нашли? Причём это по какой-то причине должен сделать именно Мон-Со.

Есть здесь и противоречие. Торт. Если он от Чёрной Дамы, то они должны были встретиться, но она, похоже, не знает, где он. Или Библиотекарь пропал только две недели назад? Почему он не показывается своим?

Если предположить, что их Библиотекарь на самом деле с ними… Тогда зачем всё это? Проще было убить Аль-Тен сразу. Хотя это, кажется, было не в духе арзаков… по крайней мере, именно этих арзаков. Интересно, с чего Мон-Со вообще решил, что это так?

К сожалению, на этот раз память отказалась подкидывать хоть что-то, кроме неясных ощущений.

— Пятизначных кодов не обнаружено, господин полковник.

— Где шахматная доска?

Мон-Со только сейчас заметил, что её нет. Кстати, надо бы принести новые фигуры.

— Госпожа Шар-Лин вчера вечером приказала отнести её на место.

— Открой дверь в Нармё через двадцать минут.

— Будет сделано.

Дома Мон-Со быстро привёл себя в надлежащий вид и вернулся — Касси оказалась до секунды пунктуальной — ровно через двадцать минут. Ещё около пятнадцати ушло на поиски шахматного столика. Он стоял на своём месте — напротив заваренной двери и рядом с чем-то под чёрной тканью.

Фигуры встали на свои места, а Мон-Со тяжело опустился в кресло и с силой потёр глаза. Критическая нехватка информации. По-хорошему, ответы на некоторые вопросы можно получить у Морни сотоварищи, но отзовутся ли они? С другой стороны, Ильсор (всё-таки это, вероятнее всего, он) нужен им, так что они должны быть склонны к сотрудничеству.

— Доброе утро, полковник! — Из-за рядов полок выступила Шар-Лин с высокой стопкой книг, которую еле могла удержать. — Новые фигуры? Вас не затруднит отнести эти книги Аль-Тен?

— На данный момент это невозможно. — Мон-Со пересказал ей события прошлого вечера и поинтересовался: — Может ли Хранитель быть уволен из-за профнепригодности?

…Ильсор со странным выражением лица вертел в руках белый лист с золотистыми буквами.

— Это нерационально, — сказал Мон-Со. — Что будет, если письмо придёт кому-то, кто не в силах выполнять эти обязанности?

— Как правило, тот, кому пришло письмо, уже успел доказать свою профпригодность, столкнувшись с колдовством и правильно на него отреагировав, — усмехнулся арзак.

— Вот, значит, как…

— Нет, — ответила Шар-Лин. — Хранитель может умереть, сойти с ума, предать Библиотекаря, уйти сам, но он не может быть уволен.

Это нерационально. Совершенно.

С книжной стопки съехал верхний том. Он грохнулся на ниспадающий на пол край занавеса, и тот медленно, как и полагается старинной плотной ткани, сполз вниз.

Впервые в жизни Мон-Со с первого взгляда опознал в предмете артефакт. В нормальном мире просто не могло быть чего-то подобного. Картина под стеклом, делающим её похожей на зеркало. Коричневато-чёрная рама со сверкающими красными камнями. И очень странное изображение: тёмная пустота, в глубине которой, словно вдали от смотрящего, стоит стул. На нём, вцепившись побелевшими пальцами в подлокотники и низко опустив голову, сидит арзак. Лица за длинными чёрными волосами не видно, но художник, кажется, подразумевал, что его пытали или перегипнотизировали — по белой рубашке менвитского кроя стекает кровь.

— Мерзкая штука, — буркнула Шар-Лин. — Я сейчас уберу её куда-нибудь.

— Что делать мне?

— Что делать? Библиотеке нужен Библиотекарь, полковник. Даже если ваши арзаки-шантажисты не сдержат слово, ищите Библиотекаря — лишним не будет.

Шар-Лин советует найти Библиотекаря, арзаки требуют найти Библиотекаря, Библиотекарь намекает, что его надо бы найти… Если Мон-Со этого не сделает, то, наверное, свихнётся.

Что ж, пожалуй, начать стоит с Морни. В Нармё Мон-Со не обратил внимания, встало ли солнце. Вроде должно было — сейчас уже…

Часы сломались. Все стрелки с разной скоростью вращались в обратную сторону.

* * *

Положение было просто отвратительным. Команду собрать не удавалось, вокруг единственного убежища было слишком многолюдно, а теперь ещё и неизвестные второго Библиотекаря похитили. Одно радовало: Мон-Со, по словам Юнсара, не особо пострадал.

— Морни, успокойся, — попросил Юнсар. — Хочешь, я тебе какао сделаю? Я помню: ты терпеть не можешь мою стряпню, но… Так будешь какао?

Морни замерла на скрипучей раскладушке, отвернувшись к стене. Что произошло за один вчерашний день?

Она в полном одиночестве приводила в порядок пристройку, на пару минут вышла передохнуть, и вдруг туда явились сначала Мон-Со с Библиотекаршей, а потом двое неизвестных. Погоня, стычка… Морни хотела помочь, а в итоге сама получила лучом в бедро.

Затем на связь вышел Ланат. Они с Юнсаром собирались найти в пустыне тело штурмана — его следовало хотя бы похоронить нормально. Кау-Рук оказался живым. По пути к компании прицепился капитан Нур-Лей.

Он не входил в тесную компанию ренегатов, поэтому был усыплён вместе с остальными и долгое время никого не интересовал. Однако ему зачем-то понадобился Кау-Рук, и тут-то выяснилось, что Нур-Лей — перспективный, хотя и мутный кадр.

В Энар-Таари уровень преступности всегда был крайне низким. Две-три организованные группы, буквально несколько десятков одиночек на декаду… Абсолютное большинство обывателей, как утверждала библиотечная статистика, никогда и ни в чём не преступали законов. Никакой тебе беготни на синий сигнал светофора, никаких драк в общественных местах…

И после всего этого — офицер Звёздного флота, средь ясного дня стыривший полицейский беспилотник.

Нур-Лей почему-то (возможно, потому, что потерял счёт времени в психушке) решил, что Кау-Рук должен быть жив, и понёсся в пустыню его искать. Юнсар не придумал ничего лучше, чем притащить капитана на хвосте. Можно подумать, он не мог поговорить с Кау-Руком по дороге!

— Чем они там занимаются? — поинтересовалась Морни, когда в комнату вошёл Ланат.

— На галерее сидят. Штурман уже что-то читает, Нур-Лей беспилотник свой калечит… Не беспокойся — ты же сама говорила, что отсюда в Библиотеку не попасть.

— Глаз с него не спускать.

— Есть, командир. Ты скажи, какого исита в драку полезла? А если бы тебя насмерть убили? Или хуже — схватили бы?

— Я должна была помочь.

— Угу, помогла! Мы Нур-Лея-то сюда пустили, потому что на тебя надеялись — штурман ведь пока не в деле!

— Нур-Лей для нас безопасен. Ему нужна информация. Ни у кого, кроме нас, он её не получит.

— Кроме штурмана, вообще-то, — чуть смягчившись, заметил Ланат.

— А штурман — наша гарантия безопасности, — сказал Юнсар, встав на сторону Морни. — Он сейчас, конечно, никакой, но пристрелить гада может. Да и сотрудничать без нас откажется — он капитану так и сказал: не трожь, мол, арзаков, а то так и не узнаешь ничего про Кси-Лей.

— Кси-Лея, — поправил Ланат.

— Я цитирую.

— Может, это разные Кси-Ле…и? — предположила Морни.

Сомнительно, конечно. Менвиты очень не любят одинаковые имена, поэтому, даже если в семье есть тёзки, общественные имена у них будут разными. Так что, скорее всего, Нур-Лей просто двинулся. А это значит, что он обязан остаться здесь. В конце концов, мало кто из усыплённых заслуживал казни безумием.

— Нам нужен врач, — произнёс Юнсар, очевидно, пришедший к этой же мысли, — который сможет подлечить тебя, Морни, разобраться в этом всём и вернуть мозги хоть кому-то (не будем показывать пальцем на нашего соседа).

— Того, что наисследовали в полёте, не хватает? — уточнил Ланат. — Там вроде…

— Кто-то стёр все записи и украл резервный носитель, — буркнула Морни. — Ещё в полёте.

— Короче, предали нас, — вздохнул Юнсар.

Повисла тяжёлая тишина, полная досады и подозрений.

— Ладно… — выдохнула Морни. — Как там ваш вирус?

— У нас теперь есть доступ к некоторым коммуникациям и к оцифрованной части Библиотеки, — гордо сообщил Ланат, открыв что-то на планшете.

— К сожалению, хоть менвиты в последние тридцать пять лет и занимались оцифровкой довольно активно, это всего лишь девятнадцать-двадцать процентов от её содержимого, — выдал Юнсар, отобрав планшет. — Кстати, последнее обновление внесено три дня назад с учётной записи 5-18-21-4. Он жив.

— Может, оставил нам сообщение? — насторожилась Морни.

— Так… в каталог внесён артефакт… без классификации… Тип определить не смог? Надо будет посмотреть… Ага, называется Чёрный огонь. Так, это же старый военный шифр, да, Морни? Призыв о помощи.

— Сигнал «Чёрный огонь» мы отправляли, когда попадали в окружение.

Ильсор точно не в себе. Паникует и беспорядочно посылает призыв о помощи всем, до кого только может дотянуться. Что с ним происходит? Почему он, имея контакт с Библиотекой, не свяжется ни с кем нормально?

И почему иситов Мон-Со ничего не помнит?! У него же был антидот от этой дряни, причём про него не нужно было помнить — он действовал сам!

Морни неудачно шевельнула ногой, и её всю перекосило от боли. М-м-м! Вот же!.. Такого даже раньше не было, ни разу за всю войну.

* * *

Воевать с менвитами — дело гиблое. Арзаки пока могли хоть как-то огрызаться лишь потому, что горы всегда были их территорией. Рельеф временами мог спасти даже от авиации, однако пехота медленно ползла вперёд, и в 9241-м старейшинам пришлось призвать резервы с равнины. Теперь от аномалий оборонялось наспех сформированное ополчение, а опытных бойцов перевели в горы, на куда более трудное задание.

Лейтенант Каири Морни входила в отряд майора Энро, посланный в Ламиэре. Об этом месте говорили как о самом тихом на востоке, и особых проблем здесь не ожидалось. Так, гонять заблудших разведчиков от какой-то старой развалины под Нармё. В саму развалину при этом заходить воспрещалось.

Всё изменилось резко. Это была промозглая осенняя ночь, когда Морни выпала очередь стоять в карауле. Напарник, сержант Дарис, клевал носом и нежно обнимал винтовку. Наверняка утром сляжет с простудой — больно скверно выглядит. Глядя на него, Морни и сама еле сдерживала зевоту.

Хрусть!

Караульные вскинулись. Кто-то шёл по лесу. Ниже по склону, за кучей валунов с последнего оползня.

— Стой здесь. Я гляну.

Морни бесшумно углубилась в лес и подобралась к источнику шума. Менвиты. Отряд из десяти человек. Тш! Экипированы лучше линейной пехоты. В противогазах вдобавок. Нет, для них тут, конечно, аномальная зона, но она на западном склоне, а не на восточном.

— Тревога! — зашипела Морни в закреплённый у щеки микрофон. — Десять человек, триста маэ на восток.

Бах!

Выше по склону что-то рвануло. Так там не один отряд? Просто эти спалились. Тш!

— Нас окружили, — отозвался майор. — Морни, гаси своих. Парни, к развалине их не пускать.

Гасить так гасить. Место для атаки удобное. Десять щелчков — десять трупов. По дереву рядом чиркнули четыре луча, и теперь оно слегка дымилось. Можно ли считать смолу кровью?

Отрядов было много. Десятками они подкрадывались и выжигали людей Энро. Развалина менвитов не привлекла. Они двинулись дальше.

— Отступаем, — скомандовал майор. — Встреча — у колодца.

Колодец был стар и сух. Что он здесь делал, было неясно. Явились, кроме Морни и Энро, четыре человека. Три, по сути. У Фейна был выжжен глаз, и парня тащила на себе седая медсестра Юрими. Син и Лиор пришли сами и ухитрились принести сменные батареи к винтовкам.

— Вторая линия обороны добьёт оставшихся, — сказал майор. — По нашей все разбиты — ни от Арики, ни от Ривана ответа нет. Поищем выживших. Морни, Син, идёте к развалине. Я и Лиор — к лагерю. Фейн и Юрими ждут здесь. Да, если встретите нашего разведчика с позывным Лётчик, сообщите мне и сопроводите его, куда скажет.

Они разошлись. Морни всматривалась в предрассветный лес и видела мертвецов. Менвиты, менвиты, вот Камини, связистка. Снова менвит, а рядом — кто-то без лица.

— Капитан Райас, — опознал Син. — На правой руке двух пальцев нет.

Римин, Ялен, Варо, Ориэ, Зерси… Все здесь, уже прикрыты свежим снегом. Больше выживших не оказалось.

Где-то грохнуло, как будто гранату взорвали. Горное эхо утаило источник звука. Однако примчавшийся через пару минут Лиор, чей плащ, кроме крови, был покрыт чем-то розоватым, всё объяснил.

Выживший нашёлся среди менвитов. Майора больше нет. Фейн тоже успел умереть. Юрими оставила его и одна явилась к развалине.

— Лейтенант, ты теперь командир, — сказали Морни.

Она этого не ждала. Командовать отрядом, исполняя приказы майора — да. Но принимать решения самой? В такой обстановке?

— Нам нужно связаться с Ламиэре. Кто-то должен принести из лагеря коммуникатор.

— Я видел, где он сейчас. Принесу, — вызвался Лиор.

Он исчез в лесу, а Морни обошла развалину по кругу и села на ступеньку в глубокой арке входа. Юрими устроилась рядом, Син оперся спиной о стену вне арки. Самовыставился в караул. Да, надо было Морни самой сказать ему это сделать. Хотя бы для вида.

— Там один из их отрядов, — сообщил Лиор, вернувшись. — Странный какой-то. Четверо — вроде линейные. И один… не знаю, похоже, не пехотинец. Одет в шинель — это у них так зимняя парадная форма называется. Тёмно-красная с оранжевым, под листву. А с ними — какой-то пацан из наших. Лет пятнадцати.

— Они идут сюда, — напряжённо проговорил Син.

Арзаки перебрались в лес, где затаились среди камней и упавших стволов. Отряд подошёл к арке. Мальчишку-арзака толкнули на землю. Прозвучала пара резких, с краткими гласными и яркими согласными реплик. В ответ — сдавленное «Я вас не понимаю». Потом красный вдруг оглянулся и указал пальцем в сторону леса. Ткнул точно туда, где прятались арзаки.

Сверкнули навстречу друг другу лучи. Минус три менвита. Но и их лучи убили двоих: Юрими и Лиора.

— Вых-ходит-те, вы оба, — приказал красный на каком-то уродливом шипящем арзакском.

Нельзя! Морни вцепилась в капюшон Сина, но он оттолкнул её и вышел. Прежде, чем девушка успела спустить крючок, последний пехотинец застрелил Сина. Тут же упал сам, но Морни осталась одна.

Красный ехидно усмехнулся и облизнул зубы. Морни пыталась прицелиться, но винтовку всё время косило в сторону.

— Вых-ходи, девош-шк-ха, не то…

Ей раньше доводилось слышать менвитов — на допросах. Никто из них никогда так не шипел, даже на своём языке. Может, он вообще не менвит? Раньше ведь существовали другие расы.

Морни присмотрелась к его лицу. Нет, менвит. Самая что ни на есть менвитская, будто в скале высеченная рожа. Глаза — светло-голубые, почему-то с вертикальным змеиным зрачком.

Всё, что было дальше, Морни наблюдала словно со стороны. Вот она стоит у развалины, рядом с мальчишкой. Вот из леса появляется ещё один арзак, в длинной тёмно-серой куртке с глубоким капюшоном. Красный почему-то сразу хватается за пистолет. А потом Морни просто стреляет ему в спину.

— Анс-Ин. Как всегда, слишком самоуверенный, — произнёс арзак, по-менвитски сокращая гласные. — Поздравляю, лейтенант, живой тебя в плен не возьмут. Разве что кадавром в лабораторию.

— Кто такой? — Морни наставила на него винтовку.

— Разведка Ламиэре. Позывной — Лётчик.

— Что здесь забыл? Вы в городах работаете. Говори, а то пристрелю!

— Батарея разряжена. Максимум прикладом огреешь. А для этого мне надо подойти поближе.

И он действительно подошёл, встал в арку спиной к Морни и постучал в дверь. Та скрипнула, но не открылась.

— Может, видели в этом лесу статуэтку? Ранвиш на задних лапках, с отколотым хвостом.

— Саэ пятнадцать в высоту, синий такой? — спросил мальчишка, отряхиваясь от снега.

— Ага.

— Видел. Менвиты тоже её хотели. Я её собирался в город забрать, а они меня по пути перехватили.

— Такая важная? — с сомнением хмыкнула Морни.

— Танцующий принц Каниари. Вроде как обвалы вызывает.

— Она стоит над обрывом, — заявил мальчишка, — и там действительно обвалы постоянно.

— А, здорово. Я уже думал, что сошёл с ума, когда прочёл об этом. Проводишь меня туда?

— Провожу.

— Эй! Тут война, между прочим!

— Я знаю. Но без обвалов она пойдёт… полегче.

— Идёмте! — позвал мальчишка, рванувшись в сторону.

— Не торопись, мелкий. — Морни схватила его за воротник куртки. — Тут нашего боевого хлама полно. Скажи, куда идти, и я проведу вас.

Приказ есть приказ, даже странный. И если этот Лётчик идёт за ранвишем, Морни проводит его туда.

Ранвиш стоял над обрывом и указывал лапкой в сторону Энар-Таари. Внизу всё было усыпано обломками и осколками, в одном месте торчало погнутое дуло автомата, а рядом — рука какого-то менвита с выступающими из-под кожи косточками. Огнестрел? Он у арзаков ещё встречается, а эти-то давно на лучевое перешли.

Лётчик вскарабкался на скалу и снял с неё статуэтку. Гору тряхнуло, и он свалился на кучу обломков.

— Живой?

— Да, вполне.

— Эй, там! — рявкнули из леса по-менвитски. — А ну стоять!

— Тихо и быстро. К развалине, — прошипел Лётчик.

— По нашим следам. Я прикрою.

Разведчик и мелкий живо скрылись в лесу, Морни побежала следом. Среди деревьев она остановилась и развернулась, вскинув винтовку. Их тут всего-то пятеро.

Когда девушка добралась до развалины, её уже ждали. Статуэтки не было, зато разведчик держал в руках коммуникатор майора.

— Я связался с Ламиэре. Возвращайтесь туда.

— А ты?

— Обратно.

В Энар-Таари, что ли? Ну ладно.

— Пошли, мелкий. И не вздумай впредь соваться в боевые действия.

— Есть, командир.

Морни отвесила ему лёгкий подзатыльник и двинулась вверх по склону. В Ламиэре она проводила мальчишку до дома врача и направилась в Комиссариат, чтобы доложить о произошедшем.

Вечером перед Морни из ниоткуда появился белый конверт. В нём оказался пустой лист, сам по себе заполнившийся золотистыми буквами:

«Уважаемая Каири Морни!

Вы назначены на должность Хранителя в Ирмелийскую библиотеку. Просим Вас явиться в её восточное отделение в полдень 27 норио 9241 года.

С уважением,

Библиотека».

Почти сразу после ухода Десми Гелли выгнала Морни из лазарета. Ильсор почти ненавидел её в тот момент. Не то чтобы Морни была надёжной защитой от Мон-Со, но с ней в силу привычки было спокойнее.

Впрочем, изумруд, подсунутый под бинт на ладони, тоже внушал некоторую уверенность, так что, когда Мон-Со вошёл в палату, Ильсор подумал, что сможет выдержать разговор.

— Что тебе известно о проблемах с дисциплиной в шахте? — без предисловий бахнул полковник, сев на койку, которую пять минут назад занимал Десми.

— Шахтёры говорили, что одного из них плохо откорректировали, господин полковник, и он дерзнул возразить менвиту, — ответил Ильсор, облизнув пересохшие губы.

— Номер 109?

Что с Десми? Он вообще жив ещё? Исит, зачем он отдал камень? Ну вот зачем?

— Я не знаю точно, господин полковник.

— Всё ты знаешь, Ильсор, — слегка шипяще усмехнулся Мон-Со, — только по неизвестной причине утаиваешь. Лжёшь.

Призрак холодных пальцев сдавил горло. Исит, столько лет на Рамерии водить менвитов за нос, разведывать… и почти осознанно выдать себя солдату режима. Почему Ильсор вчера надеялся, что всё может быть по-другому?

— Ты сегодня навернулся с лестницы. Выглядело, словно специально. Кто приказал?

Так, или это не Мон-Со, или он проверяет, как лёг гипноз. В любом случае…

— Я не помню, господин полковник.

— Что происходило перед падением?

— Я вышел из кабинета господина генерала и увидел вас. Кажется, вы спросили, что я делал ночью… Это всё.

Мон-Со с нечитаемым выражением лица уставился на Ильсора. Снова возникло чувство, будто полковник — не человек, а машина. Он примерно сорок секунд не шевелился и даже не моргал практически. Это нелогично, с точки зрения человеческой физиологии, значит, скорее всего, у Ильсора просто начались галлюцинации. У Мон-Со ещё и зрачки озмеились — точно глюки.

— И что ты делал ночью?

— Спал, господин полковник.

«Спасибо, что не уточнили, какой именно ночью и в какой её части, а то у вас, похоже, есть встроенный детектор лжи».

Больше ничего Мон-Со спрашивать не стал. Он поднялся и неожиданно сказал:

— Выздоравливай.

Серьёзно? Мон-Со и наилучшие пожелания в адрес арзака? Впрочем, оказалось, что за его словами не стояло ничего значительного. Это был всего лишь рационализм, потому что полковник тут же добавил:

— Единственный инженер слишком ценен для экспедиции. Кто тебя заменит, если погибнешь?

Вопрос мог быть и риторическим — вероятно, Мон-Со и так знал, кто указан дублёром в документах, но Ильсор предпочёл ответить.

— Юнсар… Номер семь.

— Я учту.

Мон-Со наконец ушёл, оставив Ильсора в покое. Можно было отдохнуть.

Уже ночью, когда учёные разошлись, а Гелли, оставив лазарет на Янши, отправилась спать, в палату прокрались Морни и Юнсар.

— Ну как, не мучил он тебя? — тут же спросила Морни.

— Нет, но я теперь вообще ничего не понимаю.

— Голова как?

— Кажется, лучше. Что с Десми? Он…

Юнсар фыркнул:

— Жив наш главный экстремал, не волнуйся. Он, когда от тебя выходил, наткнулся на игольчатого и Вин-Шаса вместе. Геолог до сих пор обижен из-за стула (Никогда бы не подумал, что менвиты бывают такими мнительными!), ну, и начал выступать. Бунтарь, мол, как без тебя сегодня хорошо было!

— Это он перед Мон-Со выдал? — Морни сощурилась, словно уже готовила какой-то план.

— Никаких смертоубийств, — предостерёг Ильсор.

— Да, да, да.

— В общем, — продолжил Юнсар, — полковник его слушал, слушал, а потом спрашивает: «Вин-Шас, если у вас арзаки буянят, может, проблема в том, что вы халатно относитесь к своим обязанностям?» И начал ему мозг выносить — плохой, мол, из вас специалист, и вообще вы в одиночку с таким количеством не справляетесь. Короче, с Вин-Шасом теперь пара пехотинцев будет дежурить. Из тех, у кого хотя бы шестая квалификация в гипнозе.

Квалификация в гипнозе… Менвиты все умения измеряют по двенадцатибалльной шкале, и гипноз здесь — не исключение. У большинства квалификация варьируется от двух до пяти. Для арзаков это означает повелевающий взгляд, подавляющий волю, и простые команды. Шестая — это уже иной уровень: овладевшие ею могут стирать память и давать сложные приказы. В экипаже примерно у половины шестая. Вторая половина делится на «пятая, но близко к шестой» и «седьмая тире девятая». От десятой — это уже колдуны.

Ильсор не знал, какие квалификации у командного состава, разве что в документы Баан-Ну как-то заглядывал. У генерала была высокая пятая. Странно для командующего экспедицией, но у него был верный полковник Мон-Со с вероятной девятой.

У Вин-Шаса была вроде как седьмая, поэтому ему раньше позволяли работать в шахте в одиночку, но из-за Десми Мон-Со передумал. Генерал жаден до изумрудов, так что едва ли будет препятствовать кадровым перестановкам.

— Скажите шахтёрам, чтобы были максимально осторожны, — попросил Ильсор. — И что всё-таки с Десми?

— Откорректировали. Допрашивать не стали. Морни его до палатки проводила, там Зарис за ним присмотрит. Завтра — опять в шахту, лечиться.

Иронично. Но правда, к сожалению. Шахта теперь — действительно самое лечебное место для арзаков.

Десми-Десми, как же тебе сегодня повезло!

— Ещё какие-нибудь новости есть?

— Штурман не вернулся вовремя, генерал проинспектировал разруху в столовой и остался недоволен. Завтра будет повторный допрос беллиорцев.

— И как он будет с лингвокомпьютером договариваться без Ильсора? — поинтересовалась Морни.

— Вообще, Ланат может помочь, но генерал, кажется, хочет поговорить по-менвитски и при помощи гипноза. То есть допрос будет вести Мон-Со.

— Бедные беллиорцы, — пробормотал Ильсор. — Только этого им не хватало.

Нужно всё-таки узнать у гномов, есть ли на Беллиоре способ нейтрализовать менвитов, и заканчивать весь этот балаган с шахматами, колдующими комэсками и всем остальным. Пора возвращаться.

* * *

Пробуждение вышло резким, будто по тревоге. Но тревоги не было, а будильник должен был сработать только через пять с половиной минут.

По потолку путешествовало красноватое пятно света от свалившегося на пол хронометра. Когда он остановился, кнопку проектора чем-то зажало, и вместо пятна возник секундомер. 05:25, 05:24, 05:23, 05:22, 05:21…

Вчерашний день принёс неприятности. Сперва неведомая сила забросала экипаж едой и мебелью, потом генерал выдал нечто истеричное вместо распоряжений, потом Ильсор посреди разговора решил сброситься с лестницы…

У Гелли совершенно правильно не было полномочий констатировать противоречие. Это было не оно. Разговаривая с инженером в лазарете, Мон-Со проверил его на недавний гипноз. Пришлось задействовать умение из девятой квалификации при собственной восьмой. Без практики проверка заняла много времени, но прошла успешно.

Результат — никакого гипноза в течение дня. Либо приказ был отдан раньше, либо его отдал кто-то, кто превосходит Мон-Со в силе. Замок? Он точно сильнее.

Вероятно, да. Но зачем? Какие цели преследует обитающее под землёй нечто? Чего ждать дальше, если оно решило покинуть своё логово? Нападает ли оно на кого-то ещё?

03:42, 03:41…

В коридоре раздался звук шагов. Свистящий скрип. «Твою ж!..» — и грохот. Стук в дверь — по ощущениям, на уровне колен.

Мон-Со выключил ненужный уже будильник и встал. Одеваясь, он наблюдал за тем, что происходит снаружи. За желтоватым оконным стеклом уже носились какие-то отмороженные птицы, у которых ещё не заработал инстинкт самосохранения от лучевиков.

Стук повторился. На этот раз — на нормальной высоте. За дверью обнаружился Кау-Рук, почему-то весь мокрый, покрытый водорослями и с изодранными на локтях рукавами.

— Доброго!

— Ты в курсе, что должен был вернуться до отбоя?

— Я пытался. Меня подбили. Еле дотянул до предгорий, но потом топливо окончательно вытекло, и пришлось идти пешком. Надеюсь, местные не предъявят нам за угроханный вертолётом сарай. Ну, знаешь, наверное, тот анекдот про агронома и ракетную базу.

— Звонить они точно не будут, — заметил Мон-Со. — Не думаю, что в Гудвинии есть коммуникаторы.

— Ох уж эта манера шутить с серьёзной мордой! — скривился Кау-Рук. — Так, я в прошлый раз вместо тебя докладывался, так что сегодня твоя очередь. Лон-Гора нашёл, но не достал. Он вроде живой. Пойду отмываться от местных речных красот.

И Кау-Рук ушёл дальше по коридору, оставляя мокрые следы и бормоча себе под нос:

— Куртку — в утиль. Водоросли сохранить — ботаникам отдам. О, рыба в кармане. Жива ещё. Назову тебя Наб. Перечитать бы сейчас «Колонистов»!

Мон-Со мрачно взглянул на мокрые разводы под дверью (штурман не мог где-нибудь в другом месте поскользнуться?), вернулся в комнату за лучевиком и отправился к генералу.

Баан-Ну, как водится, ещё спал. Обычно его можно было разбудить через Ильсора, но арзак находился в лазарете. Второй вариант — не трогать генерала и дождаться, пока он сам проснётся. Однако это может случиться и к полудню, а сбитый лётчик — уже ЧП, даже если он Кау-Рук.

Мон-Со решил воспользоваться третьим вариантом, а именно изложить всё в письменном виде. Это в любом случае нужно будет сделать как минимум для отчётности.

Кивнув стоящему в начале коридора часовому, Мон-Со прошёл в генеральский кабинет. Кодовый замок сухо щёлкнул, и дверь открылась.

Окно вчера заменили, но, видимо, плохо разбавили краску — вместо лёгкого розоватого оттенка получился красный, почти не пропускающий свет. Из-за этого в кабинете установился неприятный душный сумрак, единственным светлым предметом в котором был шар из яшмы, стоящий на столе в специальной подставке. Целиком конструкция напоминала микрофон вроде тех, которыми обычно вооружают пресс-секретарей военного министерства. При включённом свете неприятная атмосфера рассеялась.

Так, бумагу и ручку можно позаимствовать у генерала. Мон-Со подошёл к столу. Стопки лежали так же, как и до бури, но четвёртая справа, если смотреть со стороны кресла, выглядела изрядно потрёпанной и поредевшей.

Нет, Мон-Со не станет проверять, что там лежит. Мало ли что на этот раз призовётся? В мире полно стихийных бедствий пострашнее бури.

Под каблуком что-то хрустнуло. Ручки, что ли? Неужели их так трудно поднять без помощи арзака? Теперь весь пол в чернилах будет.

Мон-Со неодобрительно покачал головой и полез поднимать осколки пластика.

К его удивлению, ни ручек, ни карандашей под столом не оказалось. Зато нашлось явное нарушение Устава.

— Я жду объяснений, капитан Кси-Лей.

Лётчик с угрюмым видом выбрался из-под стола и замер по уставной стойке, видимо, продумывая убедительную версию.

— Ну?

Прежде чем Кси-Лей успел ответить, дверь за его спиной отворилась, и в кабинет вдвинулся Баан-Ну, одетый, несмотря на отсутствие слуги, весьма аккуратно.

— Мон-Со, у вас что-то срочное?

— Так точно, мой генерал.

— Капитан, ступайте в лазарет и позовите сюда Ильсора. Нечего ему болеть.

— Есть, мой генерал.

Лётчик с радостью проигнорировал более раннее требование полковника и удрал, прижимая к себе правую кисть. Похоже, Мон-Со ухитрился наступить ему на руку и сломать пальцы. Сам виноват, болван.

— Итак? — напомнил о себе Баан-Ну, устроившись в кресле.

— Кау-Рук вернулся только что. Заявил, что его подбили, он недотянул до лагеря и шёл сюда пешком.

— Лон-Гора нашёл?

— Нет, мой генерал. Но он утверждает, что Лон-Гор жив.

— Передайте ему, чтобы доложил обо всём сам.

— Есть.

— Да, вчера я решил, что следующий допрос беллиорцев проводите вы. Сегодня к вечеру жду информации о том, кто может устраивать все эти диверсии.

— Будет сделано, мой генерал.

Полковник отсалютовал и покинул кабинет. Допросить беллиорцев… Нужен будет кто-то, кто настроит лингвокомпьютер.

— Позови связиста к главному выходу, — приказал Мон-Со проходившему мимо арзаку.

— Господин полковник, я — связист, — ответил тот, поклонившись. — Номер 32.

— Что ты забыл внизу?

— Ищу господина штурмана. У лиостанции дежурит номер 33.

— Подойди к дому беллиорцев через пятнадцать минут.

— Будет сделано.

Он пришёл через шестнадцать с половиной. Долго. Мон-Со и так накинул лишних десять минут на предполагаемые дела.

— Есть ли в Гудвинии колдуны?

Лингвокомпьютер пошипел и перевёл вопрос. Беллиорец уверенно ответил, и с секундной задержкой Мон-Со услышал:

— Один. Наш Верховный правитель.

— А колдуньи?

— Две, Виллина и Стелла.

— Что умеют колдуньи?

Про правителя генералу уже рассказывали.

— У Виллины есть волшебная книга, из которой можно узнать всё на свете, а Стелле известен секрет вечной юности.

Сомнительное достижение. Хотя… если у менвиток полно заморочек на тему «Мне всего сто пятьдесят, а выгляжу на сто пятьдесят два! Какой кошмар!», может, и здесь также? Сколько вообще живут местные?

Беллиорец, придавленный безмолвным повелением, продолжал говорить:

— А ещё у нас были злые волшебницы Гингема и Бастинда, но фея Элли раздавила одну летающим домиком, а другую облила водой, чтобы та растаяла. А в Подземной стране жили тщеславные короли, которых она усыпила волшебной водой, стирающей память…

По ходу рассказа выяснилось, что эта Элли в компании неких Великана из-за Гор и Альфреда Каннинга однажды даже сместила местного Верховного правителя и колдуна Урфина Первого. Но он овладел огненным колдовством и вернул себе власть.

— Но фея Элли обязательно вернётся и накажет его! — провозгласил беллиорец, вскочив на табурет. — И вам от неё достанется, уж поверьте!

Мон-Со усмехнулся. Предупреждение — стилет в твоём рукаве. А эта Элли, должно быть, сама неслабая колдунья, раз уж половину местных положила.

— Забудь о содержании допроса, на котором ты сейчас присутствовал, и вернись на своё рабочее место, — приказал Мон-Со связисту, когда они покинули пленных.

Глаза арзака тут же стали совершенно пустыми. Минут десять он будет не способен работать, но регламент есть регламент.

…И стоило бы напомнить об этом Баан-Ну, который скоро сведёт Ильсора к погребальному костру, если продолжит так его гонять.

— Господин генерал послал меня узнать, как прошёл допрос, — проговорил арзак, порываясь схватиться руками за голову и посекундно одёргивая себя.

— Сам доложу. В лазарет, живо.

— Как прикажете, господин полковник.

А теперь — к генералу, но сперва — позвать штурмана. Ему на субординацию плевать, так пусть полезным делом займётся. Инженер — это всё-таки не строитель, которого не жалко. Его нельзя так загонять.

---

Примечания:

Какая книга загадана под названием «Колонисты»?

Негромко шипел микрофон. Лётчики сегодня остались на земле, так что это просто Вейлин, который проверяет работу средств связи.

— О, ты живой. Зачем тебя вызывали-то?

Ланат потёр лицо руками. В голове медленно прояснялось. Кажется, он следил за лингвокомпьютером при допросе, а потом… ага, забыл обо всём по приказу.

Он, конечно, был из тех, у кого не было первоначальной установки, но приказы от квалифицированных, чтоб их пески забрали, специалистов его всё-таки доставали.

— Ничего особенного, — ответил наконец Ланат. — Тебе помочь?

— Не-а, я почти закончил. — Вейлин отмахнулся. — А, да, там Шаис тройку просил посмотреть — что-то у них со звуком. Динамики барахлят.

— Понял. Посмотрю.

На вертолётной площадке было оживлённо: штурман раздолбал вертолёт, и требовалось собрать новый. Запчасти с «Диавоны» уже принесли, и теперь техники под руководством Юнсара собирали новую машину.

— Деталь Б3-21-8 не принесли, — произнёс Тайси, сверявшийся со списком. — И А78-25.

— Это у нас что? — Юнсар заглянул ему через плечо. — Это у нас рычаг катапульты и кусок кресла.

— Мы их не нашли, — сообщил Энрат. — Я как раз хотел у Ильсора спросить, где они.

— По-моему, их куда-то вглубь склада сунули. Сейчас схожу.

— Я с тобой, — вызвался Ланат и, покосившись на проходящего мимо капитана Тау-Мита, уточнил: — Там же нужно помогать нести?

— Да, идём.

Охрана звездолёта, удовлетворившись вопросом о цели визита, никаких препятствий чинить не стала. У них бывали иногда заскоки от нечего делать, и тогда без какого-нибудь лётчика лучше было не приходить — заболтают насмерть. Как-то Ланат, которому были нужны провода со склада, попросил о помощи Кау-Рука. Так штурман настолько ответственно отнёсся к просьбе арзака, что часовые не заметили бы и угона «Диавоны».

Шаги гулко отдавались в пустых коридорах, и даже бесшумные подошвы не спасали. Склад был далеко — на максимальном расстоянии от двигателей. В текущем положении это означало долгий путь наверх по куче лестниц.

— Что там с Ильсором? — спросил Ланат, как только первый шлюз отделил их от часовых.

— Упал с лестницы.

Прозвучало как-то… некрасиво — как будто сквозь сомкнутые губы. Ланат вздохнул. Если это и правда, то не вся. Причём Юнсар знает, что там на самом деле произошло, но недоговаривает.

— Повелитель игл? Это он сделал?

— Ты знаешь… Я в этом сомневаюсь. Он, конечно, в последнее время проявляет странный интерес к Ильсору, но в убийстве просто нет смысла. Сам подумай: зачем убивать того, кого можно сделать послушной куклой буквально в пару движений глазами?

— Ильсор ведь не…

— Тс-с! Они не знают. Следовательно, это вполне логичный вопрос. Ну?

— А диагноз Гелли?

— Ошиблась?

— Хм-м…

Что-то всё-таки было не так, но Юнсар предложил вполне складные аргументы. Возможно, у Ланата просто разыгралась паранойя. Ну ладно, поиски на складе её быстро успокоят.

— Вот одна, — произнёс Юнсар и полез куда-то за катушки с проводами. — Глянь за винтами, там такой большой красный ящик должен быть.

Ланат обошёл штабель лопастей. Красных ящиков оказалось три. Все — одинаковые.

— Любой, — подсказал Юнсар. — Две штуки.

Когда они отнесли запчасти на вертолётную площадку, Ланат принялся за осмотр динамиков в тройке. Оказалось, туда неведомым образом попал посторонний предмет. Какой-то гад открутил решётку и сунул внутрь странную чёрную штуку вроде уменьшенного во много раз столбика для набережной.

Связист прикрутил решётку обратно и пошёл показывать находку Вейлину. Надо будет после обеда сказать о ней комэску. Если диверсия, то придётся средства связи во всех вертолётах проверять.

В пункте связи Вейлин ковырялся в штурманском планшете, а сам Кау-Рук сидел на столе и просматривал снимки.

На распростёртой по стене голограмме мелькали распаханные поля, луга, рощи, голубая река, виляющая то на запад, то на восток. Тёмный лес в предгорьях где-то на севере, вершины со снежными шапками. Огромный, больше вертолёта, пёстрый ковёр, на котором плывёт по небу исполинская фигура в тёмно-синей мантии со звёздами.

— Неожиданно, правда? — усмехнулся Кау-Рук, заметив, что связисты тоже смотрят на голограмму.

— Господин штурман, это… великан? — уточнил Ланат.

— Я бы сказал, это великанша. По крайней мере, мне показалось, что это женщина.

— Это она вас сбила?

— Ага. Рассказать?

Ланат и Вейлин закивали: штурман умел рассказывать истории, особенно когда речь заходила о переделках, в которые он постоянно попадал. Более того, Кау-Рук любил их рассказывать, и его совершенно не волновало, что слушатели-арзаки задают недопустимо много вопросов.

* * *

Разумеется, никаких следов гномов в северной части страны уже не осталось. Кау-Рук мог лишь найти дома тех, кому понадобился врач.

Жёлтый северо-запад почему-то оказался недоступен — вертолёт забирал в сторону, как только пилот направлял его к старинному замку из рыже-солнечного мрамора. На фиолетовом северо-востоке страны было тихо, а вот в центре…

По улицам города маршировали стройные ряды солдат. Кружа над ними, Кау-Рук заметил, что они превосходят в росте наблюдающих за маршем горожан. Солдаты маршировали с разноцветными обручами и не прерывались на отдых несколько часов кряду.

«Его армии не нужны вода и пища, она не знает сна и боли», — вспомнил Кау-Рук слова пленного беллиорца.

Пожалуй, у местного Верховного с Гван-Ло было гораздо больше общего, чем просто титул. На Рамерии существовало нечто подобное: лет семьсот назад был издан так называемый Указ о кадетах, согласно которому все сироты послевоенного периода должны были пройти обязательную военную подготовку. Времени прошло много, но указ так и не отменили. Рамерийская армия исправно пополнялась, помимо всех прочих военнообязанных, квалифицированными кадрами, которые были слепо верны режиму и исполняли любой приказ.

Ходили слухи об интернате «Серая кобра», где готовили, по сути, боевых роботов — солдат, которые больше машины, чем люди. Но биологически они всё же были людьми, а здесь, на Беллиоре…

Кау-Рук посадил вертолёт в паре десятков томаэ от жилищ аборигенов и всмотрелся в снимки. Все как по одной форме выточенные. Гротескные фигуры, свирепые оскалы, офицеры — красномордые, на голову выше солдат. Рваные движения механизмов — портовых кранов или чего-то в этом роде.

Вспомнился деревянный гном, пойманный в Ранавире в день похищения Лон-Гора. Эти — такие же? Что ж, это довольно жутко, но лучевое оружие деревянных воинов без проблем уничтожит. Если они, конечно, деревянные.

День клонился к вечеру. Пора, наверное, возвращаться. На поиски врача, возможно, придётся отправить пешие разведгруппы, если генерал разрешит рисковать людьми ради Лон-Гора. Может ведь и отказать — кто знает, что ему в голову взбредёт?

Кау-Рук поднял вертолёт в небо и уже разворачивал его назад, когда увидел в небе над северными горами какую-то крупную точку. Не гигантский орёл, но и не вертолёт. Что это?

В этой стране были гигантские змеи, орлы, люди… Кау-Руку стало интересно, что ещё тут можно найти. Он полетел в ту сторону, заранее включив камеру.

Внизу, за тёмной чащобой, мелькали какие-то яркие пятна, а летящий объект по приближении превратился в… ковёр?

Как в сказке, исит возьми! Огроменный ковёр-самолёт безумной расцветки нёс на себе исполинскую женщину в синей мантии с золотыми звёздами. Рядом с ней Кау-Рук заметил и ещё одну фигуру — вполне человеческих размеров. Пришлось одним глазом отвлечься от управления и приблизить изображение в камере.

Лон-Гор!

Куда летит великанша? Где потом искать Лон-Гора?

Кау-Рук собирался последовать за ковром на почтительном расстоянии, но великанша воздела руки к небу, что-то резко прокричала…

Вертолёт тряхнуло. Приборы тревожно замигали: повреждение хвостового винта и шасси, топливо вытекает.

Что ж, поиски продвинулись дальше, чем планировалось, — можно возвращаться.

Великанша не стала преследовать вихляющую машину, так что Кау-Рук смог спокойно улететь, напоследок пару раз мигнув прожектором. Оставалось надеяться, что Лон-Гор это увидел.

Машина двигалась неохотно. Хвостовой винт всё-таки был повреждён не смертельно, но вертолёт основательно кренился. Приходилось изворачиваться, чтобы он следовал курсу.

Почти получилось — в сумерках Кау-Рук смог достичь голубых деревень. Подвело топливо: то, что не вытекло в пробоину, забрали себе двигатели. Пришлось прыгать.

Лопасти основного винта отстрелились куда-то в поля, вертолёт рухнул на амбар, а сам Кау-Рук спланировал в пруд и чуть не утонул под куполом парашюта.

Жители ближайших домов решили не выбегать на шум, поэтому штурман ушёл практически прогулочным шагом. Куда-то бежать после столкновения с водой ему не хотелось — он всё же не был боевым пловцом, чтобы нормально занырнуть с такой высоты. Не разбился — и то благодаря парашюту, а не предполётной подготовке.

По возвращении больше всего хотелось спать. Но, увы, сначала надо было отмыться, потом хотя бы для проформы сходить в лазарет и довести до генерала подробности вылазки. Потом ложиться спать будет уже поздно, иначе весь режим собьётся. Ну да ладно, можно подумать, это в первый раз происходит!

Первая половина дня прошла на удивление штатно. Даже генерал не бесил особо — он, кажется, слушал доклад вполуха, обдумывая новую главу рукописи. Он и на предложение быть поосторожнее с инженером, пока тот ранен, отреагировал индифферентно.

У связистов, за которыми Кау-Рук должен был хотя бы иногда приглядывать, тоже всё было буднично. Правда, Ланат с утра огрёб от Мон-Со и не смог вспомнить, что случилось с динамиком у тройки.

Изо всех дневных дел осталось только заглянуть в лазарет. Желательно при этом попасть к Гелли, а не к медбрату. В конце концов, Кау-Рук, как он со временем понял, неплохо так её подставил.

Конечно, Гелли, как и все остальные, основательно (в том числе, с применением гипноза) затвердила все необходимые протоколы на случай ЧП, да и на практике они перед полётом отрабатывались… Но это всё равно было как-то неправильно.

Лучше было пойти иным путём. Поставить на должность старшего врача Аш-Риа, а зоологам, на которых ответственности меньше, дать чуть больше свободы. Гипноз гипнозом, а по Гелли в тот момент было видно, насколько её пугает новое назначение.

По пути в лазарет штурман сделал крюк и нарвал небольшой букет. Странноватый жест в отношении арзачки, но словесные извинения она вряд ли поймёт. Да и цветы — тоже вряд ли… Ладно-ладно, это чистейшая сделка с совестью.

В траве обнаружилась потерянная кем-то белая каменная фигурка в виде головы какого-то животного. Изящно. Чей-то талисман из дома? У многих были такие, хотя они редко превышали размером старинные монеты.

— Господин штурман, вам помочь? — спросил проходивший мимо Кэлен.

— Ты не знаешь, не терял ли кто…

Кау-Рук хотел показать ему свою находку, но она исчезла из его руки. А что он вообще нашёл? Фигурку… вроде…

— Неважно, — вздохнул Кау-Рук, покачав головой.

Не к добру это. В замке определённо творится что-то странное. Что, интересно, об этом думает Мон-Со?

* * *

Экран присоединённого к сканеру планшета светился синим.

— Всё в норме, в дальнейшем пребывании в лазарете нет необходимости.

— Отлично. — Господин штурман удовлетворённо кивнул. — Как ты тут? Не тяжело?

— Нет, господин полковник. Я справляюсь с текущей работой.

— Что думаешь про ЧП? Если вдруг будет много раненых?

— Я буду действовать согласно протоколу.

Было непривычно смотреть на менвита сверху вниз. То есть… пациенты на осмотре могли сидеть на стуле или лежать где-нибудь: на кушетке, на койке, на операционном столе, на полу в луже крови… Однако осмотр только что кончился, начался разговор, а господин штурман остался сидеть на кушетке, опершись спиной о стену.

— Ты не боишься?

В глазах у господина штурмана были эмоции. Гелли затруднялась их идентифицировать (любопытство? со… сочувствие, может?), но точно могла отличить от привычного льда. Хотя цвет был самый ледяной, пожалуй, — светло-светло-голубой, как тот странный кусок ткани со склада.

— Я… — Гелли запнулась: с одной стороны, у арзаков не должно быть чувств, то есть, сказав правду, она нарушит правила; с другой стороны, врать господам тоже нельзя. — Больше не боюсь, господин штурман, — всё-таки выдавила она.

Протокол. Протоколы успокаивают, когда повторяешь их и понимаешь, что слова всплывают в голове быстрее, чем ты их читаешь. Да и… господа лётчики, Ильсор, Морни, господин Лин-Хес… раненых было достаточно, чтобы понять: Гелли может справиться без господина Лон-Гора. Может.

— Я почти нашёл полковника Лон-Гора, — сказал вдруг господин штурман. — Он жив и даже, наверное, здоров. Не знаю, когда он вернётся, но обещаю, что скоро.

Рабам не дают обещаний. И цветов не дарят. Но господин Кау-Рук, уходя, оставил на столе господина Лон-Гора (или его пока можно назвать столом Гелли?) букет синих цветочков-колпачков.

Под букетом лежала чёрная фигурка в виде головы какого-то неизвестного науке животного. Видимо, господин штурман забыл её.

Гелли выскочила из кабинета, чтобы окликнуть его и вернуть фигурку, но в коридоре уже никого не было. А потом арзачка занималась пациентами, потом отчёт писала… К вечеру фигурка благополучно потерялась.

Примечания:

Нарву цветов и подарю букет… Нет, уважаемая Moysiyaka, это скучно.

---

Удар в затылок. Противник быстр. Захватить запястье, выкрутить. Поздно. Поймать жар ускользающей ладони. Замереть. Приготовиться.

Все менвиты дерутся одинаково. Конечно, где-то попадается местечковый колорит, да и в разных войсках системы подготовки немного отличаются. Но ты, как правило, знаешь, чего ожидать. Можешь уловить удар по движению глаз, а выпад — по наклону головы.

С арзаками это не работает. Ни одному менвиту не придёт в голову, что противник гораздо ниже ростом решит напасть в направлении сверху вниз.

Цена ошибки — удар коленом по шее и полный боли скрип матов под спиной. И цепкие пальцы на горле.

— Отсюда очень легко тебя душить, — хрипло усмехается Морни, сдув упавшую на лицо прядь волос.

У них слишком большая разница в весе. Освободиться можно быстро, простым перекатом. Заодно противник заблокирован. А дальше — бей как хочешь. Можно сломать рёбра, отбить печень, шею свернуть, наконец. Но… для арзачки это чересчур. С ними не дерутся.

— Какое занятное положение, полковник!

У неё что, мышцы лица повреждены? Почему она так криво улыбается?

Удар лбом по носу. Зорн! Захват. Да как она ухитряется выворачиваться?!

Вскочить. Заблокировать атаку рукой. Ногами менвиты тоже бьют редко. Арзаки — в основном ногами. Захват. Подшаг.

— Отсюда очень легко ломать тебе ногу.

— Тш! Так тебе нравится?

Поворот. Рука выворачивается до хруста. Кх!

— Нет.

Вырваться. Морни по инерции вылетает вперёд. Сейчас — коленом в живот. Поскальзывается — и колено звучно клацает о челюсть.

За спиной щёлкает лучевик.

* * *

— Как же меня это бесит!..

— Полковник, вы настолько не любите живопись Хол-Лани? Не спорю, картина странная, но разве она… бесит?

Мон-Со осознал, что уже минут пять пялится в одну точку на какой-то картине, висящей между шкафами. Странная? Пожалуй. Арзачка в пышном красном платье с белыми манжетами и воротником, с гладко зачёсанными поверх ушей чёрными волосами. Она держит в руках ранвиша, причём держит за задние ноги вниз головой. Омрачённое крайним сомнением лицо девушки и ранвиш — единственные светлые пятна, фон практически чёрный. «Неистина», Ян-Вер, 5822, Хол-Лани.

— Картина странная, но она ни при чём. Я о другом.

— О, а я уже собиралась прочесть вам лекцию о роли национального костюма в символизме. Помнится, Ян-Вер три года искал арзачку, которая согласилась бы влезть в корсет, чтобы позировать ему.

Прозвучало так, словно Шар-Лин лично наблюдала мучения художника.

— В итоге он уговорил… заставил, выиграв пари, на самом деле… парня, тоже художника. Картина предназначалась менвитам, а для нас даже мужчины-арзаки иногда выглядят излишне женственно. Трюк удался. Ценители живописи декадами ведут споры о том, кто же эта дева.

— Тогда это вдвойне «Неистина».

— Ян-Вер знал толк в искусстве изощрённого издевательства, — со смешком заметила Шар-Лин. — Так что же вас всё-таки бесит?

— Моя память. Вместо хронологически верной линии событий она выдаёт то, чего не могло быть. К примеру, сначала (хронологически позже, но это воспоминание было первым) я ужинаю на «Диавоне» в компании арзаков, а потом Ильсор убивает двоих пленных на Беллиоре.

— Ильсор никогда бы так не поступил. — Шар-Лин поджала губы.

— Вы знаете его?

— Конечно, знаю, полковник, он ведь Библиотекарь!

— Тогда, возможно, вы знаете, как его найти?

— Если бы я это знала… — Шар-Лин нахмурилась, снова поджала губы и покачала головой. — …я десять минут назад сказала бы вам, где его искать.

Изначально она, как показалось Мон-Со, хотела закончить фразу иначе. Зорн-ари, в этой Библиотеке есть хоть что-то… нормальное? Понятное с первой попытки?

— Расскажите мне о нём.

— Об Ильсоре? Мне кажется, вы должны знать его лучше, чем… Хотя о чём я? Пойдёмте в пристройку, выпьем кофе.

— В пристройку?

— Вы называете её кабинетом. Что ж… — Шар-Лин задумалась, собираясь с мыслями. — Ильсор и ещё один служитель Библиотеки появились здесь, надо думать, в 9241. Да, в том году, когда предыдущие погибли. Их казнили. Вы ведь понимаете, что до Восшествия Гван-Ло их Библиотека была… независима от нашей?

— Да.

Шкафы сменялись шкафами, в разные стороны уходили ряды книг и витрин с артефактами. В менвитской части не видно физических границ. Если арзакская такого же размера, то… Мон-Со недоставало воображения, чтобы представить истинные масштабы Библиотеки.

— Теперь они служат нам. Библиотекарь и Хранитель (особенно Хранитель!) нам не нужны, а вот Смотрителя оставляют в живых. Последним Библиотекарю и Смотрителю долго удавалось прятаться, но их схватили. Они были здесь, проектировали «Диавону»… Хорошие мальчишки: Ильсор, Юнсар… Они оба улетели.

Юнсар? Уж не тот ли это курьер? Как, вообще, у арзаков обстоят дела с повторяемостью имён? Ещё ведь был техник Юнсар, заместитель Ильсора. Видимо, он и был Смотрителем.

— Почему Аль-Тен не обратилась за помощью к вам, когда узнала о письме от Библиотекаря?

— О, это их должностная проблема, если можно так сказать. Библиотекарей интересует наука, всякие загадки, практика… Но никак не кадры и бухгалтерия. Она, по-моему, ни разу не задавалась вопросом, куда деваются ваши коллеги-арзаки. Нет — и всё.

— Не проще их вовсе не нанимать?

Они наконец добрались до пристройки, и Шар-Лин на пару минут ушла, чтобы вернуться с рыжеватой от копоти кофеваркой. Занятная штука. В таких варят кофе на плите, и сейчас они, наверное, вне Библиотеки появляются лишь в музеях.

— Не проще, к сожалению, — вздохнула Шар-Лин, высыпав в чашку аж пять ложек сахара. — Если бы отбором заведовали люди… О, тогда они… тогда всё стало бы очень плохо!

— Но сейчас, как я понимаю, происходит бессмысленная трата ресурсов. Причём, они все — квалифицированные специалисты.

— Не менее 11 баллов в нескольких областях на каждого. С Хранителями похуже, но они приходят с запада, так что подготовка у них есть.

Пока что единственный арзак с боевой подготовкой, кого знал Мон-Со, это Морни. Она — Хранитель?

— Хранителем Ильсора была Морни?

— У него не было Хранителя. По крайней мере, официально. Но иногда Ильсору приходилось подменять нашего Библиотекаря Ода-Ку, и тогда за ним присматривала Кси-Лей.

Имя царапнуло что-то в памяти. Мон-Со знал человека с таким именем, но это был лётчик, совершенно точно не женщина. Он погиб на Беллиоре, а до этого… Что-то там было не то.

Мон-Со потёр виски. Нужно всё-таки как-то достучаться до своей памяти.

— Они оба погибли шесть лет назад в Сей-Маро. Дело о снежных великанах. Замёрзли насмерть.

Книга вырезок призывно зашелестела страницами.

— Цыц! — шикнула на неё Шар-Лин. — Кому ты хочешь доверить дело? Библиотекаря нет на месте.

Несколько ламп на потолке асинхронно мигнули, а Книга нетерпеливо подпрыгнула на своём пюпитре.

— Ох, ладно, ладно! Я всё понимаю. Полковник, как насчёт работы в одиночку? Вряд ли Книга даст вам что-то академически сложное, но если понадобятся знания, позвоните на 5-18-21-4.

— Есть.

Пока вся работа Мон-Со ограничивалась запарыванием заданий, но он всё равно взялся выполнять приказ. Сперва казалось, на автомате. Полковник понятия не имел, какую должность занимает Шар-Лин, но для служащих она была непререкаемым авторитетом. Значит, и для Мон-Со её указания были значимы. Однако…

…Пальцы сжимали рукоятку пистолета. Стрелять не хотелось. Лучше бы опустить оружие. Не стрелять. Но.

— Почему?

Зелёные глаза смотрят устало и даже измученно, но не особо удивлённо.

— Это приказ.

— Вы ведь сами понимаете, что он неадекватен.

Действительно. Приказ нерационален. Но иначе всё станет ещё хуже. Нажать на крючок — и всё. Что не так?

— Мон-Со… забудьте про правила. Хотя бы раз… Пожалуйста…

Реальность снова не согласовывалась сама с собой. Как ледоход… или литосфера. Тяжёлые, неповоротливые плиты кряхтели, наползали друг на друга, сминали края. И Мон-Со оказался чётко на линии столкновения.

По прошлому опыту, в такие моменты было легче всего подчиняться приказам. Сегодня… Нужно было выполнить задание, и это оказалось хорошей возможностью убежать, отложить проблему, над которой в любом случае придётся думать самому.

«В городке Фи-Эрт, провинция Наа-Хит, — сообщал обрывок газеты на странице Книги вырезок, — человек был убит чёрным колдуном».

Прилагался снимок: труп и попирающая его шахматная фигура в человеческий рост.

Лицо убитого показалось Мон-Со знакомым. Словно он знал этого человека, причём довольно неплохо. Сравнительно молод, с по-военному короткой стрижкой, левое ухо слегка приплюснуто, левая бровь рассечена в двух местах.

* * *

Ровные — хоть линейкой мерь — ряды в синем и тёмно-фиолетовом выстроились на утоптанном в камень песке. Уставная стойка — ноги на ширине плеч, руки за спиной, лица чуть вверх. Солнце светит в глаза, и все сильно щурятся.

Это генералу, штурману и гражданским хорошо — они стоят напротив, в тени крыльца штабного корпуса. Учёные тоже, конечно, замерли по уставной, но Мон-Со видел, как они перешёптывались сквозь зубы. Баан-Ну молча взирал на экипаж. Кау-Рук с умным видом держал планшет и как будто делал пометки. Наверняка открыл двойной экран и читает какую-нибудь ерунду. Ну и зорн с ним.

Лётчики. Однозначно неплохие, с боевым опытом. Отбор прошли, слетались, предполётную подготовку осилили. Приемлемая эскадрилья, хотя есть свои странные типы.

Кси-Лей. Смотрит на солнце открытыми глазами, будто оно его не слепит. Нур-Лей. Иногда кажется, что он ненавидит своего брата, но почему-то не может его игнорировать. Тау-Мит. Лучший стрелок в экипаже, но с замашками садиста. Из-за него пришлось техников переставлять, чтобы дублёра ненароком не покалечил. Лин-Хес. Страдает несвойственным менвитам отсутствием жажды вершин. Зачем записался на отбор, непонятно, но нареканий не имеет вообще. За идеальное личное дело получил в качестве техника дублёра.

Пехота. Самые способные и идеально вымуштрованные. Их Мон-Со знал чуть хуже, но по именам помнил. Слаженность у них была… Внутри отрядов — ничего, а вот в целом хромала. Хотя эксперты из штаба говорили, что всё нормально и Мон-Со их загонял. Ну, к пехоте всегда предъявляли меньше требований.

— Лейтенант Гил-Над, почему кобура не по уставу?

Строй синхронно выполнил упражнение «равнение на виноватого». Гил-Над стоял пятым в седьмой шеренге, поэтому получилось даже почти симметрично.

— Виноват, мой полковник. Разрешите перевесить?

— Разрешаю. Что вы забыли в экипаже «Диавоны», если не различаете право и лево?

Гил-Над перевесил кобуру с правого бедра на левое и снова встал по уставной. Мон-Со кивнул и пошёл дальше вдоль строя. Больше ни у кого проблем с видом не было. Осталось загнать в строй гражданских — и можно спокойно встречать господина правителя и министра Тор-Лана.

* * *

Значит, Гил-Над. Мон-Со помнил его стоящим в мареве степного света с поднятыми руками.

— Шахматы? — удивилась Шар-Лин и принялась искать что-то в карманах бледно-розового плаща на вешалке. — Ну-ка посмотрим, что нам на это скажут. Да где же ты? О исит! Полковник, окажите любезность, напишите на номер, который я вам диктовала. Спросите, не было ли недавно других шахматных аномалий.

5-18-21-4… Тот самый, неактуальный. Получается, он всё же за кем-то закреплён? Тогда почему его нет в картотеке?

«Добрый день. Это Хранитель. Не наблюдалось ли в последнее время каких-либо странностей, связанных с шахматами?»

Ответ пришёл почти сразу, словно абонент только и ждал запроса.

«Послания от Библиотекаря».

«Ещё что-то?»

«М-м-м… не думаю».

«Хотя… подождите…»

«Мон-Со, если произошло что-то ещё, будьте, пожалуйста, осторожны».

«Что вы имеете в виду?»

«Что это была за фигура?»

«Чёрный колдун».

Некоторое время собеседник молчал, а потом прислал сообщение, в первом слове которого Мон-Со ясно различил стон досады.

«Иси-ит… встретите Морни — передайте, что она была права».

«Морни? В чём именно права?»

Абонент знает её? И знает, что Мон-Со с ней знаком.

«Я бы хотел сказать…»

«Я бы о многом хотел сказать…»

«Но господин Рес-Кай вообще запретил мне с вами разговаривать».

«Простте. Он синее вас».

Синéе? Что значит «синéе»? С собеседником творилось что-то не то. Следующие сообщения были похожи на речь жертвы инсульта, даром, что текстовые.

«Я не».

«Не мог.!у».

«Полажйустаа».

«Сняяя плыь. Чаы».

То ли он спешил и не попадал по буквам, то ли запрет от Рес-Кая был подкреплён гипнозом. Если второе, то отправитель — арзак? Арзак с доступом к Библиотеке и личным номером, удалённым по неактуальности.

«Ильсор, это вы?»

Почему «вы», а не полагавшееся «ты», Мон-Со не понял. Из неуверенности, что абонент — именно арзак? Или…

«Нет».

Что? Ответ, хоть и вполне вероятный, показался невозможным. Словно это Чёрная Дама, которая не Морни, снова огрела Мон-Со по голове.

«Тогда кто вы?»

Ответа не последовало. Зато на периферии сознания замаячило нечто полузабытое. Гил-Над в рассветном мареве, унылая степь от горизонта до горизонта и что-то острое на сгибе локтя. День возвращения…

— О духи пустыни, Мон-Со, вы что, уходите в себя третий раз за полчаса?!

Тот день начался рано, продолжился в панике и кончился на полу рубки «Диавоны», где-то между креслами пилотов.

— Только не падайте! Я слабая женщина и не подниму вас!

Тот день отдавал болью разлуки, привкусом мяты на губах и полувыветрившейся вонью средства для мытья пола.

* * *

Силуэты в зелёных комбинезонах тонули в предрассветном тумане. Уже почти все убежали. Кэлен, задержавшийся, чтобы отключить криокапсулы, спрыгнул с лестницы и исчез. По командному отсеку металась Морни.

— Изумруды Юнсар забрал. Так, все разбежались. Десми, мне нужен Десми!

— Он ушёл, — меланхолично заметил Ильсор.

— Значит… Что там происходит?

Все уставились на голограмму, транслировавшую происходящее на космодроме. Облава. Не успели.

— Они не могли подготовиться так быстро, — пробормотал Кау-Рук. — Как мы и думали, их предупредили заранее.

Дверь открылась. В рубку вошли ещё двое. Лейтенант спросил:

— Гил-Над добрался? Он был ближе, чем я.

Ильсор переключил голограмму на другую камеру. Гил-Над стоял позади полуоткрытого люка «Диавоны» и смотрел на идущего к звездолёту колдуна сквозь прицел винтовки.

Но вот колдун усмехнулся, и винтовка упала куда-то за борт. Гил-Над бессильно замер.

— Время, — буркнул Кау-Рук. — Принесли?

Аш-Риа протянул ему футляр. Кау-Рук открыл и некоторое время любовался поблёскивающей синим жидкостью в шприцах.

— Дурацкий план.

— Вы правы, лейтенант, — согласился Мон-Со. — Но убежать мы уже не сможем.

— Я стёр записи с камер и отключил их, — сообщил Ильсор. — Ну что, арзаки атакуют незаметно?

— Укол, и шприц — в утилизатор, — повторил алгоритм Аш-Риа. — Я — в медотсек.

— Я буду… в каком-нибудь коридоре, неважно.

— А я пойду нейтрализую Гил-Нада. Надеюсь, он ничего ещё не разболтал.

В рубке остались только Мон-Со, Ильсор и Морни.

— Вы уверены, что сможете улизнуть незаметно?

— Да. Идём, Морни.

— Иди, я догоню.

Дверь отсека отъехала в сторону, выпуская Ильсора, и Морни спросила:

— Может, пойдёшь с нами? Да, здесь не спрятаться, но мы собираемся в Ламиэре.

Невозможно. Менвитов нужно отвлечь от тех, кто может им всё выдать. И от ценного груза — тоже. Значит, им нужна наживка. Вкусная цель, как однажды сказала Морни.

— Я приду позже, как только всё уляжется и нас оставят в покое.

— Буду ждать.

Прошло семнадцать лет, а она улыбается всё так же криво. Точно что-то с мышцами. Мон-Со никогда не спрашивал напрямую.

— Ты ведь…

Вишнёвые глаза потемнели, превратившись в полные тоскливого безумия омуты. Показалось, что Морни вот-вот заплачет.

— Всё будет хорошо, обещаю. Я приду к тебе.

В коридорах у люка стало многолюдно. Камеры показывали, что Кау-Рука уже успели приложить мордой о стену, однако Гил-Нада он нейтрализовал. Ещё бы сам успел… Остаётся надеяться на его выдержку.

— До встречи, Морни.

— Пока!

Дверь вновь встала на место. Последний шприц. Странное вещество, на синтез которого ушло четырнадцать лет. Антидот надёжно запаян в корпус часов, действовать будет сам.

Утилизатор зашуршал, пережёвывая добычу.

А пол, заразы, явно не мыли дольше, чем положено по регламенту.

---

Примечания:

Настроение главы не особо располагает, но всё же что такое Хол-Лани и кто такой Ян-Вер?

Где-то над головой гудел винт. В иллюминаторе мелькали огоньки трасс, но со временем они исчезли. Звёзды скрылись за облаками, и отследить направление стало невозможно. Вроде бы вертолёт никуда не сворачивал, но Аль-Тен в первые минуты было слишком плохо, чтобы отследить начальное направление.

Болело простреленное плечо. Это был всего лишь паралитик, к счастью. Обычно в сарбаканы закладывали яд.

Тхи'Чи, оружие архипелага Иттарки, один из артефактов, считающихся утерянными. Видимо, всё это время он хранился у арзаков. Почему?

Племя тантагоров, населявшее архипелаг, антропологи относили к расе менвитов, так что их оружие делало в Ирмелийской Библиотеке? Ладно бы обычный сарбакан, но Тхи'Чи?

Трубка в тридцать саэ длиной, сравнительно короткая для сарбакана, но дальность стрельбы гораздо выше.

Телль-си, ну его, этот сарбакан! Какая разница, из чего их подстрелили?

Полковник так и остался лежать на склоне в холодном ночном лесу. Он там ещё жив вообще? Ему сперва попали в ногу, а потом уже добавили в шею. Это… Аль-Тен не знала, каким именно паралитиком начинили патроны, а значит, не могла быть уверена, что Мон-Со выжил. Да, в общем-то, даже при относительной гуманности Тхи'Чи ночь осенью в горном лесу оставляла мало шансов выжить.

Чувство движения изменилось. Вертолёт, кажется, пошёл на снижение. Лёгкий толчок — всё, они на земле.

Кроме Аль-Тен, внутри были трое: пилот, которого она видела только со спины, и двое людей довольно своеобразного вида. Мужчина и женщина, оба в тёмно-коричневых комбинезонах и чёрных кожаных шеорах, накидках вроде длинных жилетов с капюшонами. Такие исторически носили колдуны, врачи и учёные. На коже явно проступали чешуйки, а покрой капюшонов навевал мысли о змеях.

Неужели это Змеиное братство? Если да, что они делали в Нармё? Их интересовал Ламиэре? Или люди из тени? Или… Нет, вот Мон-Со, какой бы странной ни была идея отправить его в ссылку именно туда, их точно не интересовал. Как и Аль-Тен — они просто не могли знать, что она будет в Нармё этим вечером. Это явно был просто приятный бонус.

У Библиотекарей и Братства был давний конфликт, ещё с восьмитысячных. В 8004 году Се-Лак, тогдашний их глава, уничтожил половину служащих. Остались Смотритель Гал-Лес, Библиотекарь Линн и Хранитель Илва. Тогда Се-Лак планировал устроить временной коллапс при помощи Прялки Судьбы, древнего артефакта, позволяющего переписать историю. Ценой жизни Илвы его удалось остановить, Прялку восстановили… Аль-Тен, с тех пор, как она прочла об этом, очень хотелось узнать, какое будущее готовил Рамерии Се-Лак.

— Пойдёмте, Альнера, — сказал мужчина в плаще, подавая ей руку.

Аль-Тен подчинилась и, прижимая простреленную руку к боку, последовала за ним.

Личные имена были под запретом. Они фигурировали только в удостоверении личности или письме от Библиотеки, в любом другом месте их заменяли общественные имена и, со времён научно-технической революции, индивидуальные номера на карточках. Кроме удостоверений, личные имена можно было бы услышать в общении близких людей, но для этого потребовалось бы оставить их наедине друг с другом.

А вот такое… Даже не Альнера ри Тенрао, а просто Альнера — это скрытая угроза: мы знаем твоё имя, мы властвуем над тобой. Человек с приставкой «вит» или «теа» двинул бы за такое в морду. У Аль-Тен, увы, не было ни нормальных боевых навыков, кроме еле-еле привитых в армии, ни колдовского дара.

— Добро пожаловать!

Вертолёт, оказывается, сел на крышу высокого здания в каком-то городе. Оно тут было одно. Огни других строений и редкие фары мерцали где-то далеко внизу.

Город, где только одна свечка… город, где только одна свечка… Аль-Тен знала примерный облик большинства крупных городов, но ничего подходящего не припоминала.

— Мы где-то за пределами Энар-Таари?

Никто не ответил. Но если действительно вне страны, то где? Не у арзаков явно. На юге песчаные почвы — там свечек не строят вообще. На севере был бы снег — время года обязывает. Где-то на востоке?

На востоке семьсот лет назад находился Теелин. После… неких событий, о которых даже в Библиотеке нельзя было найти вразумительной информации, народ, населявший это государство, оказался полностью уничтожен. Однако прошло семьсот лет, и теперь…

Внутри свечки было темно. Это вообще была очень странная свечка. Стены в ней покрывал плющ, с потолка свисали веточки с мелкими желтоватыми цветами, вместо пола под ногами словно пружинил мох. С этажа на этаж переползали лианы, кое-где попадались цветы в кадках, вазонах, клумбах… На третьем этаже, если считать сверху, обнаружился целый грот с водопадом и фигурно выстриженными кустами. Синие розы, белые маки, блестящие лилии долин странного бирюзового оттенка… Тут что, обитает какой-то колдун-флорофил?

— Вы преувеличиваете, дорогая Альнера, — вкрадчиво произнёс голос как будто над самым ухом.

* * *

«Пик Хараон блистал на солнце, и на снегу, чистейше-белом и сияющем, всюду были разбросаны осколки серебристых бликов…»

«Ледяной перевал». Книга о дальнем севере. О самом северном севере, какой только можно было представить. Холод, от которого губы синеют, а пальцы становятся чужими. Раньше подобное чтиво заставляло мёрзнуть даже тропическим летом в джунглях, но сегодня оно не помогало.

Стоило хоть на миг закрыть глаза, как перед внутренним взором вставала пустыня. Знойная серость, где нет ничего, кроме жара и боли в разодранных оковами руках.

Прежде Кау-Руку никогда не доводилось видеть смертные камни. Да и сейчас — тоже. Трудно рассматривать то, что находится у тебя за спиной, когда при малейшей попытке шевельнуть головой ты бьёшься об это что-то затылком. Ну, а потом глаза оказываются полны песка, и метафорического, и нет, и ты уже ничего не видишь, кроме всепоглощающей серости.

— Мой полковник, вы обещали.

Кау-Рук поднял взгляд от книги. Полки, полки, полки. Скользкие плиты пола, резные перила слева — он опирался о них плечом. Внизу — большое пространство, несколько столов. За одним из них сидел Ланат, пытавшийся из обломков собрать полноценный передатчик.

В боковой стене открылась дверь. Юнсар прошёл через всё помещение, обменялся парой фраз с Ланатом и принялся искать что-то на стеллажах.

— Мой полковник…

Нур-Лей сидел напротив, практически зеркаля позу штурмана. Рядом валялся полуразобранный беспилотник с затёртым номером и воткнутой в самое нутро крестовой отвёрткой.

— Какой я тебе полковник? Меня лишили звания.

— В любом случае, вы обещали рассказать.

Да… Рассказывать было, в общем-то, особо нечего — так, мимолётное видение, даже не сказать чтоб необычайной красоты.

— Как его звали?

— Ки-Ран, — неприязненно буркнул Нур-Лей. — Собственно, это всё, что мне известно. Что он был колдуном, думаю, не новость.

Не новость.

— Она приходила ко мне, — в свою очередь сказал Кау-Рук. — Думал, с ума сошёл, пока ты не заговорил об этом.

Арзаки опередили Нур-Лея, по примерным расчётам, на пару часов. Устроили же аншлаг! Все в один день явились.

Кау-Рук тогда висел в своих оковах, размышляя, умрёт ли он, когда руки сотрутся до костей. Неожиданно над ним возникла какая-то тень, в губы ткнулось что-то холодное.

Вода? Это вода?!

— Что ты… Так, подожди, он что, живой?

— Живой! Отмычку неси!

Вода была слегка спёртой, несвежей, но Кау-Руку тогда казалось, что ничего вкуснее он не пил никогда в жизни.

По давно занемевшим рукам побежала кровь. Стало даже больно. К счастью. Кау-Рук понятия не имел, сколько времени прошло, но в таком положении его руки давно должны были умереть отдельно от тела.

— Всё хорошо, всё хорошо, — повторял кто-то. — Юнсар, тащи полотенце, его надо от солнца как-то спрятать.

Юнсар? Голос тоже знакомый.

— Рад тебя видеть, Ланат.

Вышло хрипло, еле слышно. Это в начале заключения Кау-Рук иногда горланил песни со скуки. Сейчас он давно уже не говорил.

— Ты меня не видишь, у тебя глаза закрыты. Но я тоже рад.

Арзаки кое-как отволокли Кау-Рука в машину, облили противоожоговой мазью (если бы была такая возможность, Кау-Рук бы с радостью в ней утопился) и куда-то повезли. На северо-восток или около того — главное, прочь от камня.

Вечером штурман по их просьбе звонил амнезийному зануде. Диалога не получилось — кажется, Кау-Рук был слегка неадекватен.

Более или менее он пришёл в себя лишь на следующий день. Откуда-то вдруг появились силы поболтать с ребятами. Потом нашлась и работа — провести Юнсара через серпантин, по сути, всего лишь озвучивая навигатор.

Нур-Лей гоняться не захотел и просто сжёг заднее колесо внедорожника.

Пока арзаки, переругиваясь вполголоса, ставили запаску, капитан объяснялся.

— Она однажды пришла в Эн-Сем и попросила, чтобы я спас вас. Якобы у вас есть информация.

Кау-Рук потребовал, чтобы Нур-Лей не вредил арзакам. Тот согласился. Чтобы не ночевать на серпантине, они решили сначала добраться до Нармё.

Там Юнсар оставил машину в какой-то полупещере и провёл всех горными тропами до странноватого домика, на крыльце которого они нашли Морни с простреленным бедром.

— Там… где-то на дороге… Мон-Со… тоже ранен, — сообщила она.

Пока Юнсар занимался её раной, Нур-Лей оттащил своего бывшего командира к нему домой, заодно доставив туда фигурки и странную просьбу. Кау-Рук почувствовал, что ещё очень и очень многого не знает об этих темноглазых бандитах, но с расспросами пока не лез. Сперва надо было разобраться с неучтённым менвитом.

— Ко мне она пришла в песчаную бурю. Вдруг возникла фигура. Тёмный комбинезон, синий вроде; ярко-голубой шеор, тёмно-рыжие волосы, зелёные глаза.

Нур-Лей тоже тёмно-рыжий, а в здешнем полумраке вовсе брюнетом выглядит. Но глаза у него не зелёные, серо-голубые.

— Она что-то говорила?

— Что ты меня спасёшь, а я должен буду сообщить, что она жива. И ещё про какой-то чирик-чирик говорила, но на этом моменте я, похоже, отключился.

Чирик-чирик… Едва ли это звучало именно так, и Кау-Рук до последнего сомневался, стоит ли оно упоминания. Возможно, не стоило — Нур-Лею это ни о чём не говорило.

— Моя сестра погибла незадолго до начала отбора. Мне так сказали. Заявили, что под её именем в экспедицию полетит некто Ки-Ран, и я должен буду его прикрыть. Не знаю, как им удалось выдать женщину-колдунью за мужчину-лётчика, но…

— Колдунов стирают из общественной документации, — произнёс Юнсар, подойдя к галерее и задрав голову. Оба менвита продвинулись поближе к перилам в ожидании пояснений.

— Да, я знаю. — Нур-Лей дважды кивнул. — Но в комиссии был колдун, он должен был заметить…

— А к чему вообще такие сложности? — спросил Кау-Рук. — Можно было легально послать с нами колдуна. Секретность эта…

— Кси-Лей была Хранителем, — заметил Юнсар. — У Библиотеки тогда назрел конфликт с колдунами. Я не знал, что Кси-Лей — колдунья, но если так… На чьей она стороне? — поинтересовался он, повернув голову к Нур-Лею.

— Кто такой Хранитель? — спросил капитан.

— Это будет долго… — не слишком доброжелательно протянул Ланат.

— Я расскажу, — вызвался Кау-Рук. — Всё равно Нур-Лей со всех сторон вляпался в эту вашу библиотечную историю…

— Всё, что мне нужно, это найти сестру. — Капитан страдальчески скривил лицо. — Ваши секреты меня не волнуют. Хоть революцию устройте.

Юнсар и Ланат обменялись донельзя ехидными взглядами.

* * *

Это место представляло собой форменное издевательство над здравым смыслом. Некое пространство объёмом… ну, примерно восемь на восемь на восемь маэ… было сплошь заполнено клубящимся сумраком, похожим одновременно на рваную вату и на кисель. Чем-то это вещество напоминало тьму из Ранавира.

Среди струпьев ваты плавали мутно-зелёные светящиеся шары, свет от которых не создавал здесь ни единой тени. Ладно, если бы их не было видно на фоне мрака, но их просто не было. Ильсор пробовал найти тень, выставив руку между собой и шаром. На белой рубашке не появилось ни намёка на затемнение.

С гравитацией здесь тоже было не очень. Где-то в середине нижней грани пространства (Ильсор не был уверен, что это именно пол) стоял стул. Поверхности касалась только одна из четырёх ножек. При желании можно было вспрыгнуть на косую спинку и с относительным комфортом угнездиться на ней, опираясь только на одну ногу. Да что там — в этом пространстве можно было ходить в любой плоскости или сделать самое медленное в истории сальто назад! Короче говоря, идеальное место для идиотских опытов.

Ещё здесь не было времени. Если пространство можно было измерить на глаз, то определить, сколько прошло времени хотя бы приблизительно, не получалось.

Рес-Кай, словно издеваясь, приходил через отчётливо неравные промежутки. Он мог уйти и почти сразу вернуться, а мог не показываться вечность.

Он приносил распечатки с газетными статьями. Про убийство Гил-Нада, про выставку технологий, ещё какие-то… На каждой были вымараны даты.

Несколько раз Ильсор пытался дозвониться хоть до кого-нибудь из своих. Ни Морни, ни Юнсар, ни Мон-Со не отвечали. Возможно, звонки из этого пространства не доходили до реальности.

А вот сообщения, но почему-то исключительно ответные, доходили прекрасно. Мон-Со написал сам. Спрашивал про аномалии.

Поговорить не получилось. Пока Ильсор сражался с установкой от Рес-Кая, в пространстве поднялся ветер, предвещавший его появление. В общем, так получилось, что разговор заканчивал уже колдун.

— С-смотри мне в глаз-за. Повторяю ещё раз-з: не говори с полковником Мон-Со. Никогда.

У Рес-Кая когтищи — на зависть любой менвитской моднице. Царапины на щеках и подбородке ещё долго будут кровоточить.

— Вам ведь куда проще поубивать всех, кто мешает.

— Чтобы Библиотека нашла новых? Пока ты внутри неё, она считает, что новый Библиотекарь арзакам не нужен. Заметь: пока ты жив, живы и другие, те, кто должен бы был заменить тебя.

Менвитский рационализм… Иногда это пугающе хорошая штука.

— Не отключай лиофон, мне сегодня понадобится консультация.

И да, он сказал, что Ильсор сейчас в Библиотеке. Значит ли это, что у Рес-Кая теперь есть туда доступ? Что у них там происходит?

«Секрет вечной юности… Книга, знающая всё… Вода, стирающая память… Так, вот это уже интересно. Надо будет найти Кастальо».

Кажется, о Кастальо Ильсор уже вспоминал. Ночью, что ли? Голова всё ещё болела, а перед глазами периодически плясали разноцветные змеи. Даже уже назойливо-привычный сон о шахматах был ими переполнен. Каждая погибшая фигура оказывалась в удушающих объятьях, и, если это был кто-то живой, Ильсору приходилось наблюдать его агонию. Змеи наяву не давали забыть об этом ни на миг.

— Пожалуй, нам не помешает знать больше о колдуньях, — заметил Баан-Ну. — Завтра побеседую с беллиорцами лично. Ильсор, не вздумай отлынивать, — не оборачиваясь, бросил он. — Лингвокомпьютер должен работать безукоризненно!

— Как прикажете, господин генерал.

Ильсор поймал недовольный взгляд стоящего перед столом Мон-Со и предпочёл вернуться к разглядыванию отчёта. Читать, стоя за спиной генерала, обычно было довольно удобно. Однако после вчерашнего в глазах плыло, и Ильсор поймал себя на мысли, что отчёт Кау-Рука он бы не прочитал. У комэска всё-таки невероятно прекрасный почерк, хотя эти идеально квадратные буквы иногда пугают.

Ну серьёзно! Человек — существо иррациональное: эмоции, чувства, страхи, влияние внешней среды, наконец. А тут создавалось впечатление, что человека вписали в параллелепипед или что-то подобное. Регламенты, квадраты, распорядок. Эпизод с шахматами его ненадолго выбил из этой фигуры… превратив в другую… Но уже через пару дней он вернулся и… ага, здравствуй, головная боль.

— Ладно, идите отсюда, оба. Мне ещё нужно подумать.

Зачем генерал постоянно врёт, если все знают, что скрывается за его «размышлениями» и «разработкой плана дальнейших действий»? Пытаясь ответить себе на этот вопрос, Ильсор поклонился и выскользнул из кабинета.

— Ты был в лазарете?

— Да, господин полковник.

Глаза в пол. Глаза в пол, и даже на куртку не смотреть, как раньше делал. Ордена всё равно до последнего стежка выучены.

— И почему ты сейчас здесь?

— Господин генерал приказал. У меня нет показаний для… госпитализации.

Не то слово, но оно вырвалось первым, и исправлять себя Ильсор не стал. Как всё было хорошо два дня назад! Теперь казалось, что они снова перенеслись в тот первый день, в подземелье.

Мон-Со собирался спросить что-то ещё, как вдруг из кабинета раздался рявк:

— Часовой! Живо сюда!

Первым в кабинет влетел, понятное дело, полковник. Часовому требовалось время, чтобы пересечь коридор.

— Что это такое? — вопросил Баан-Ну. — Не бомба вроде…

— Нет, мой генерал, — подтвердил Мон-Со. — Инженер!

Ильсор вошёл в кабинет, и ему тут же указали на стол. Так, небольшой предмет прямоугольной формы, с переключателем громкости и ещё тремя кнопками. Обозначения… Это что, арзакский?

— Лейтенант, позовите интенданта, — приказал генерал.

— Есть.

…И это не громкость, это переключатель диапазона. Лей-линии, артефакты, колдуны. Энергометр из Библиотеки. Включён, транслирует…

— Ну что, Ильсор?

— Похоже на старый плеер, господин генерал.

— Насколько старый?

— Времён до Восшествия.

— Почему ты никогда не называешь Достойнейшего Гван-Ло по имени?

— Я не смею, господин генерал.

Не поминайте колдунов всуе — они и прийти могут. Старые национальные заморочки с религиозным отливом… Менвиты вон вообще свои имена запретили.

Так, что он там транслирует? Угу, а ещё важнее другое: куда он это транслирует?

В кабинете появился интендант. Ему приказали проверить, не числится ли странный предмет имуществом экспедиции.

Ну да, во-первых, для аборигенов неподходяще (разве что для тех, кто из-за гор, хотя тот корабль больше не проявлялся), а во-вторых, проверить всё равно надо. Здравая инициатива от генерала? Кажется, тут не только у Ильсора с головой не всё в порядке.

— В перечне имущества экспедиции данный предмет не числится, — отчитался интендант. — Однако данный предмет записан как аудиоплеер, принадлежащий капитану Кси-Лею.

— Прекрасно! — фыркнул генерал. — Мон-Со, что вещь вашего лётчика забыла под моим столом?

— Я выясню, мой генерал.

Как бы послушать, что он там навыясняет? Больно странная штуковина всё-таки…

— Мой генерал, могу я взять с собой Ильсора? Пусть изучит содержимое плеера.

— Можете.

А вот оставаться с ним наедине Ильсор не собирался. Хоть бы Мон-Со сосредоточился на Кси-Лее и не лез с расспросами!

В общем-то, так и получилось, хотя лучше бы… к концу дня Ильсор уже сам не знал, чего бы он хотел от менвитов и чьё общество его нервировало меньше.

Кабинет комэска был значительно меньше генеральского, но вряд ли Мон-Со это беспокоило. Стол, полка с аккуратным рядом однотонных синих папок (Ильсор помнил, что штурманские папки в башне были разноцветными и стояли соответственно палитре), крутящееся кресло, принтер, планшет, белая доска с маркерами (идеально чистая), пара складных стульев у стены, крючок для куртки. Оконное стекло было розоватым, и помещение в послеполуденном свете казалось удивительно мягким, расслабляющим. Наверное, Мон-Со было плевать на обстановку — очень уж не его это была атмосфера, если не считать военного аскетизма.

— Итак?

«Что «итак»? Музыку вам включить?»

Энергометр походил на старый плеер вовсе не случайно — его сделали таким для маскировки. И даже музыку он вполне мог проигрывать… Вот только набор записей устанавливался при создании и был совершенно непредсказуем. Ильсор не был уверен, сочтёт ли Мон-Со приемлемым то, что услышит. Впрочем, это уже проблемы Кси-Лея.

Кнопки проигрывателя находились на обратной стороне корпуса, и это уже выглядело подозрительно. Пришлось имитировать нажатие ещё и на уже замеченные. Послышался грохот духовых. Концерт номер семь Лао-Зис, ничего подозрительного. Кажется, у Кси-Лей тоже он играл.

Стоп. Какое-то слишком странное совпадение. Кси-Лей с седьмым концертом — в двух экземплярах, но разного пола. М-да… За этим на самом деле что-то кроется, или Ильсор ищет ранвиша в пустом мешке?

— Что внутри корпуса?

— Господин полковник, я могу его разобрать, но… но это слишком грязная работа.

— Справа по коридору есть незанятое помещение. У тебя двадцать минут.

Незанятое помещение было кабинетом Кау-Рука, но он там ни разу не появлялся, предпочитая башню или улицу.

Выходя от Мон-Со, Ильсор столкнулся с лётчиком. Русые волосы, серые глаза, немного сбитый вправо нос, гипс на пальцах. Это был тот самый лётчик, который нёс инженера в лагерь после разведки.

— Проходите, Кси-Лей. Я всё ещё жду объяснений.

Даже не сказал, по какому вопросу. Похоже, Мон-Со заранее знал, что капитан что-то натворил. А капитан знал, что комэск в курсе.

Этот Кси-Лей совсем не был похож на ту. Та была рыжая, зеленоглазая. У арзаков так изображали колдунов: огненные локоны, сверкающие очи. У менвитов это была не самая редкая внешность: зелёные глаза были у Лон-Гора и Кси-Лей, у одной твари по имени Рес-Кай, рыжие волосы — у генерала, у Рой-Дина, у одного из лётчиков, ещё у пары человек… Правда, у Кси-Лей эта рыжина была почти арзакской, тёмной. Хотя Тау-Мит вон вообще черноволосый, хоть и менвит.

В пустом кабинете обнаружился стол, а вот стульев не было. Ну и исит с ними.

Ильсор и так знал, что содержится внутри энергометра: провода, аккумулятор, кварцевый куб, три хрустальных треугольника разного размера и, собственно, маскировочный проигрыватель.

Развинтив корпус для вида, Ильсор выглянул в коридор. Пусто.

— Гномы! — шёпотом позвал он.

Из какого-то угла тут же появилась маленькая серая фигурка, на ходу надевающая красный колпак.

— Здравствуй, Кастальо!

— Приветствую! Я вижу, в рядах ваших господ нет единства.

Гном вбежал в кабинет, и Ильсор, закрыв дверь, уселся на пол. Кастальо непринуждённо оперся о стену и уставился на арзака глазами-бусинами.

— Похоже, что нет. Кастальо, я вот что хотел спросить… — Ильсор заговорил медленно, подбирая слова на незнакомом языке. — Когда допрашивали беллиорцев… услышали про воду…

— Про Усыпительную, — понимающе подсказал Кастальо.

— Покажите мне про неё, пожалуйста.

— Расскажу, — ненавязчиво поправил гном и пустился в объяснения: — Испивший её засыпает сном, похожим на смерть. Длительность сна зависит от количества воды, но день ли, месяц, год — телу ничего не сделается. А по пробуждении человек невинен как новорождённый… Он может как сделаться прежним, так и стать совсем иным человеком. Например… — Кастальо сделал немного слишком многозначительный вид и таинственно прошептал: — Ваш пленник когда-то был королём, но его свергли и превратили в ткача.

Королём? Неужели…

— Он случайно не носил титула Зелёный?

— Вы весьма проницательны, — улыбнулся Кастальо. — Их было семь. Подземные короли, правящие каждый по месяцу. Радуга: от красного до фиолетового. И Ментахо, действительно, был зелёным.

Значит, Баан-Ну получил своё могущество, потому что исполнил то, что ему приснилось. Аналогично, если Ильсор избавится от менвитов… Могущества ему даром не надо, но хотя бы шахматы сниться перестанут.

— Возможно ли её достать? Воду. Нам надо…

Если усыпить их на чуть-чуть и перенести в криокамеры… Выяснить бы ещё, как эта вода с анабиозом сочетается…

— …не больше, чем на сутки, полагаю.

— Это сложно, — задумчиво проговорил Кастальо. — Вне источника она теряет свои свойства и становится простым снотворным.

— Понятно.

Тоже, в общем-то, неплохо. Фокус со снотворным можно провернуть и средствами экипажа. Криосон — и всё. Умеренно радикальный подход, так сказать. Однако с водой… перспективы уже поинтереснее.

— Я всё выясню и принесу вам сведения через пару дней.

Попрощавшись, Кастальо исчез за приоткрытой дверью. Ильсор посмотрел на часы. Двадцать минут прошло, даже двадцать одна. Мон-Со будет недоволен.

Дверь в его кабинет была приоткрыта. Ильсор услышал приглушённые голоса.

— Ты что сотворил, ублюдок?!

— Ничего. Он узнал слишком много.

— Задрал уже со своими секретами!

— Заткнись, Нур-Лей, иначе тебя ждёт то же.

— Урод.

Ильсор отступил обратно в пустой кабинет и сквозь щель в двери наблюдал, как от комэска вышли оба третьих. Вот Нур-Лей был похож на Кси-Лей, которая она, словно был её родственником. У него даже правая бровь со внешней стороны так же вверх загибалась.

Теперь Кси-Лей, который он, вызывает ещё больше вопросов. И первый проистекает из их спора. Что с Мон-Со?

Ильсор осторожно постучал. Мон-Со ответил — разрешил войти. Видимо, всё не так плохо.

— Ильсор?

Полковник казался слегка потерянным, как будто его только что разбудили. Но он не спал, он говорил с Кси-Леем.

— Тебя прислал генерал?

— Нет, господин полковник. Я разобрался с плеером. Там нет ничего опасного, хотя он и странный.

Библиотека — тайна, но этот Кси-Лей не имеет к ней никакого отношения, и Ильсор не обязан его покрывать.

— О каком плеере ты говоришь?

Ч-что? Он… он ничего не помнит? То есть Кси-Лей…

— Господин генерал обнаружил под своим столом плеер, — осторожно заговорил Ильсор. — Выяснилось, что он принадлежит капитану Кси-Лею. Вы приказали мне изучить его содержимое, а сами допрашивали господина капитана.

— Что за чушь?

Потерянность превратилась в раздражение. Гнев как защитная реакция на непонятную ситуацию. Хоть бы снова душить не кинулся.

— Господин полковник, вы можете проверить мои слова у господина генерала или господина интенданта.

— Уйди.

— Как прикажете.

Закрывая дверь, Ильсор заметил, как Мон-Со трёт глаза, закрыв лицо руками. Это он так мышление стимулирует? Не самый удачный жест — его можно счесть за отчаяние, растерянность, готовность сдаться… Верно, скорее всего, второе.

Кси-Лей стёр своему командиру память. То есть у него есть какая-то цель, ради которой можно нарушить священную для менвитов субординацию. А ещё Кси-Лей, получается, сильнее Мон-Со. Надо бы найти Шаиса.

Техник оказался в ангаре. Пока остальные собирали новый вертолёт для штурмана, Шаис чинил сварочный аппарат.

— Как ты? — поинтересовался техник, едва завидев Ильсора.

— Нормально.

Виски всё ещё ныли, да и запястье напоминало о себе, если рукой не так дёрнуть, но ребятам необязательно было об этом знать.

— Шай, как у твоих с гипнозом?

— Тебе зачем?

— Да кое-что странное заметил, проверяю.

— Этим Нур-Лей занимается. Как у всех.

— А Кси-Лей?

— Ни разу.

Спрашивать о таком запрещалось, но ходили слухи, будто гипноз приносит менвитам положительные эмоции, поэтому они и используют его так охотно. В эскадрилье на одного арзака-техника приходилось два менвита: лётчик и стрелок. Обычно они проводили коррекцию по очереди. Кси-Лей отлынивал, а это значило, что Ильсору придётся лезть в его личное дело.

Запланировав себе занятие на ночь, Ильсор вернулся в замок. Как раз генерал вызвал.

Оказалось, Мон-Со решил, что Ильсор после вчерашнего свихнулся, и сказал об этом Баан-Ну. Тот захотел выслушать самого Ильсора.

Через пять минут полковник был отправлен в лазарет, а генерал засел что-то сочинять, прогнав слугу до вечера.

Возможно, стоило пойти помочь техникам со сборкой вертолёта или заняться ещё чем-нибудь полезным, но Ильсор, оправдываясь головной болью, скрылся в одном из неиспользуемых коридоров, забрался там на подоконник и попытался отрешиться от реальности, чтобы хоть немного отдохнуть.

* * *

Менвиты всё-таки не оставили планов проникнуть в Ирмелийскую Библиотеку. Пристройка теперь находилась на их территории, и они уже успели прикомандировать к ней наблюдателей. Они жили чуть ниже по склону, на берегу Серого озера, и кто-то один всегда ошивался у входа.

— Может, к нам переберёшься? — в очередной раз спросила Морни, пролезая под упавшим стволом.

Ильсор проскользнул следом, чуть не вмазавшись лбом в выступающий сучок, и помотал головой.

— Я останусь. У меня там все разработки, техника нормальная…

— А если её вынести втихую?

— Не вариант, — сказал Юнсар, — незаметно не получится.

— Мелкий, ты-то откуда знаешь? — недовольно фыркнула Морни.

— Он мне снимки показывал.

— А мне — нет!

Ильсор обошёл болотные лужи по её следам и страдальчески вопросил:

— Милая, ну вот зачем тебе морда компьютера? Ты всё равно не признаёшь никакой техники, кроме своей Радости.

Радостью звалась лучевая винтовка ЛС-32-16 «Стрела», которую капитан Каири лет шесть назад отжала у одной менвитки. Штуковина была здоровая и, по мнению Ильсора, тяжеловатая, но Морни трепетно обожала свою Радость и заботилась о ней… Юнсар считал, что больше, чем о нём.

— Я, как ваш Хранитель, должна знать, с чем вы имеете дело, — менторским тоном проговорила Морни, пнув в сторону какую-то ветку. — И если с Юнсаром всё ясно, то ты, разведчик ранвишев…

— Ладно, всё расскажу и покажу. Потом.

Пристройка была уже близко, и все трое, не сговариваясь, замолчали. Они бесшумно миновали оставшееся расстояние, осмотрелись и вышли на открытое пространство. Менвитов не было.

— Мне это не нравится, но тепловизор тоже никого не видит, — пробурчал Юнсар, оглядев окрестности раз уже в седьмой.

— Тогда шуршите, мальчики.

Морни ловко вскарабкалась на крышу пристройки и залегла там среди завалов веток, хвои и прочего лесного мусора.

Ильсор достал из сумки ключ и замер перед дверью. Наконец-то! Они больше десяти лет искали его и вот теперь могут войти.

Юнсар торопливо отковырял грязь от замочной скважины, механизм туго щёлкнул, и из открывшегося проёма пахнуло сыростью.

Два фонаря осветили залежи гнилых бумажек, несколько закрытых дверей, балкон наверху и широкую лестницу, уводящую в непроницаемое тёмное пространство.

— Тебе не кажется, что внутренние размеры со внешними не сходятся? — поинтересовался Юнсар.

— Видишь чёрные плиты на полу? Это граница пристройки. Дальше, коричневые, — территория Библиотеки.

— А она сильно отличается от нашей.

Арзаки резко обернулись. За их спинами, у входа, стояли три высокие фигуры в светло-синих комбинезонах и бежевых накидках-жилетах. Мужчина в возрасте, седой, но крепкий, ещё один — помоложе, тощий и в очках, и рыжая женщина со сверкающими глазами на квадратноватом лице.

Как Морни ухитрилась их проморгать? Её убили?

— Их нельзя туда пускать!!! — зашипел Юнсар, вцепившись обеими руками в локоть Ильсора.

— Действуй, Смотритель.

— Юноши, — заговорил старый менвит, — мои спутники не знают арзакского. Будьте, пожалуйста, вежливее.

— Затвори свои тайны! — негромко, но разборчиво произнёс Юнсар, вырвав ключ из руки Ильсора.

Железка звякнула где-то далеко за спиной, и по помещению разнёсся низкий протяжный гул. Сзади что-то щёлкнуло как механизм грузовых ворот для карьерных самосвалов, и мощный порыв ветра вышвырнул всех из пристройки.

— А мы были близко! — досадливо пробормотал второй менвит. — Заберём их с собой, пусть Комитет разбирается.

Морни они либо убили, либо не поймали, потому что к дому наблюдателей отконвоировали только Ильсора с Юнсаром.

— Шар-Лин, нам нужна дверь, — сказал второй, позвонив кому-то.

Меньше, чем через минуту, входная дверь засветилась голубым сиянием. Мужчины сразу ушли туда, а женщина задержалась.

Всё это время она выполняла роль главного конвоира. Даже сейчас её пистолет не был убран в кобуру, хотя на предохранитель она его всё же поставила.

— Не бойтесь. В Бассанийской библиотеке вам не навредят.

Ильсор прекрасно знал: это не так. Ни его, ни Юнсара, которому, вообще-то, ещё и тридцати не исполнилось, не ждало там ничего хорошего. Только смерть.

Как выяснилось позже, неверными были обе версии. Истина лежала где-то посередине… Но Ильсор считал, что он был ближе к правде.

Примечания:

Автор заблаговременно снимает с себя всю ответственность за взаимоотношения братьев со школьным курсом химии.

---

На потолке, оказывается, был не просто геометрический узор. Внутри каждого треугольника или квадрата помещалась сценка: то охота, то сбор урожая в поле, то поединок, то совет… Взгляд как нарочно задержался на шестиугольнике, внутри которого двое объяснялись в любви. Он протягивал ей кинжал, она повязывала на его плече ленту. За обоими с нескрываемым скепсисом наблюдал ранвиш.

Если бы здесь и сейчас вдруг появилась Морни, Мон-Со обязательно сделал бы что-нибудь идиотское. Он не был до конца уверен что, но оно просто обязано было быть идиотским.

«Они понимали дружбу несколько иначе, чем мы… вы оказались втянуты в такую вот общность».

Кажется, Аль-Тен тогда всё правильно поняла. Мон-Со не усыпляли вместе с остальными, потому что им нужен был второй пилот. Но держать человека одновременно в заложниках и на такой ответственной должности в течение семнадцати лет… Втереться в доверие и манипулировать — гораздо эффективнее.

И Мон-Со явно поддался им. Не изображал, не притворялся… В своём последнем воспоминании он отчётливо осознавал: если бы было больше времени, обнял бы Морни, дал бы ей проплакаться, возможно, сказал бы что-то… Что? Какой-нибудь бред в духе «Не бойся, я с тобой»? Примерно это он, собственно, и сказал — пообещал прийти к ней в Ламиэре. Сбежать к мятежникам!

И несмотря на очевидный идиотизм ситуации, в первые секунды хотелось именно так и сделать. Вот прямо сейчас, не дождавшись конца рабочего дня.

«Зорн-ари, что со мной происходит?»

Мон-Со ещё сильнее запрокинул голову и, ожидаемо не найдя ответа на потолке, вернулся взглядом к сценке в шестиугольнике. Морда ранвиша, казалось, сделалась ещё более скептичной.

— Вы в порядке?

— Да.

Шар-Лин определённо не поверила, но развивать тему не стала. Она посмотрела на подпрыгивающую на пюпитре книгу и покачала головой.

По Библиотеке разнёсся резкий трезвон. Что на этот раз?

— У нас гости, полковник. Составите мне компанию?

Она вывела на планшет трансляцию с камеры. У лифта, дисциплинированно не двигаясь дальше ступеней, стоял Кер-Со.

— О, принесли же духи! Если что, полковник, Аль-Тен занимается наладкой машины Оллана. Это регулярное действие, которое проводится раз в пятьдесят шесть лет и занимает две недели. Библиотекарь не может оторваться от такого важного дела.

— Учту.

Библиотека утаивает информацию от КР? Отлично. С каждым часом Мон-Со всё яснее понимал, что, получив назначение на новую работу, попал в чрезмерно запутанный клубок незнамо чего. Казалось, без амнезии он разобрался бы во всём этом быстрее, но увы, память не спешила возвращаться в полном объёме.

— Офицер из экипажа «Диавоны» убит при странных обстоятельствах, — отрапортовал Кер-Со, едва увидев Мон-Со и Шар-Лин. — Комитет предлагает сотрудничество.

— Колдунам как всегда некогда? — дежурным тоном поинтересовалась Шар-Лин.

— Изначально этим должен был заниматься Рес-Кай, но его отправили в срочную командировку.

Рес-Кай? Загадочный господин, который запретил 5-18-21-4 разговаривать с Мон-Со.

— Что ж, думаю, вы можете объединить усилия.

Кажется, Шар-Лин понравилась концепция «братья, вместе работающие над решением сверхъестественной задачи». Мон-Со не был уверен, разделяет ли он её предпочтения. Работа всё-таки не должна смешиваться с личным… Хотя бы не больше, чем уже есть. Да и предыдущая попытка сделать что-то важное вместе с Кер-Со успехом, мягко говоря, не увенчалась.

Им тогда было шестнадцать и четырнадцать соответственно, последний класс и безмерно отвратительная середина средней школы.

* * *

Мон-Со несколько месяцев провалялся в госпитале и лихорадочно нагонял программу, чтобы его не перевели в гражданский интернат. Учиться в компании инвалидов и арзаков считалось постыдным.

Кер-Со иногда помогал брату. В тот раз они сидели после занятий в кабинете химии. Пока младший исписывал тетрадь неорганическими реакциями, надеясь успеть четыре лабораторных до отбоя, старший сдавал долг за тот день, когда был в карауле. Ему повезло — это был всего-то устный опрос.

— Перечислите изотопы водорода.

Химик украдкой зевал и, наверное, тоже мечтал свалить пораньше. Кер-Со тормозил.

— Протий, дейтерий, тритий.

— Ещё?

— Квадрилий.

— Ещё?

Таблица с этими названиями висела справа от доски, так что на вопрос мог бы ответить и Мон-Со, если бы его спросили.

— Пентий, секстирий, септерий.

— Формула метанола?

Метанол… А, к зорну метанол! Что такое нахл? NaCl. Соль вроде бы? С химией Мон-Со никогда не ладил. Так, провести реакцию и отметить результат…

— Кер-Со, восемь баллов. Помогите брату с практикой и можете быть свободны.

Химик в нарушение правил скрылся в лаборантской, оставив их одних.

— Что у тебя тут? — спросил Кер-Со, рухнув на соседний стул. — Болван, это ж сода!

— Нет.

У соды была более сложная формула, содержащая букву O и несколько цифр.

— Что вообще надо?

— Задача на изобретательность: получите нахл при помощи двух из представленных веществ. Вещества — вот.

Мон-Со развёл руками, показав на батарею баночек с подписями. Вот бы их элементами писали! А то оксид железа три, кислота серная, хлорид кальция… Всё равно вероятность, что из кадета вырастет великий химик, почти равна нулю.

— М-м… Там должна быть вода, насколько я помню. И кислота какая-то.

Вода и кислота. Вода была в стакане. Вернее, в лабораторной посудине, похожей на стакан. Кислота… Мон-Со вспомнил, что она должна была содержать всего три буквы в названии. HCl? Ещё название дурацкое — хоровод… хлороводород. Соляная кислота — вот как она называется.

Как там? Этикетку под ладонь, лить медленно и понемногу.

— Стой!

Брат перехватил Мон-Со за запястье, открытый пузырёк дёрнулся, и Кер-Со вскочил, тряся рукой. По парте расползалось разъеденное пятно. Тетрадь для лабораторных была испорчена. Опять переписывать.

— Никогда. Не Лей. Кислоту. В воду! — прошипел Кер-Со сквозь зубы.

— Никогда не дёргай открытые банки с кислотой, — отозвался Мон-Со. — Больно?

— Она разбавленная, придурок. Тебя не задело?

— Нет. И кстати, кислоту именно в воду и льют. Это наоборот нельзя.

Все правила техники безопасности тоже были расписаны на стене.

Химик влепил обоим выговор и неделю нарядов по уборке казармы. Это значило, что их завтра утром взгреет ещё и интендант.

— Помочь тебе переписать всё заново? — спросил Кер-Со, когда они шли в медчасть. — Почерк у нас похож…

Мон-Со посмотрел на его руки и покачал головой. Разбавленная, но всё же кислота.

— Не надо.

— У Наи-Кора сохранилась тетрадь с позапрошлого года. Могу попросить.

— Сам разберусь. Кроме химии, все долги сдал, с ней тоже разделаюсь.

— Ладно.

Выше семёрки предсказуемо не вышло, но хотя бы годового провала избежать удалось.

* * *

— После выписки он жил в Фи-Эрт, в своей квартире. Исправно посещал психиатра, проблем… не имел и не создавал.

Братья сидели на ступенях возле лифта. Кер-Со рассказывал о деле.

— В день смерти Гил-Над в очередной раз посетил психиатра, потом вышел на вечернюю пробежку в парке. Там его утром и нашли. Вместе с этой фигурой. Снимок сделали, а она и испарилась, как будто только этого и ждала.

Чёрный колдун. Если следовать логике предыдущих посланий, то это снова арзак.

— Что-то ещё нашли?

— Никаких зацепок, никаких свидетелей. Вскрытие должны были закончить. Я через час вылетаю в Наа-Хит. Со мной?

— Да.

В провинции Наа-Хит не было ровным счётом ничего примечательного. Лесостепь, ветер, гололёд, кровавый закат в рваных тучах.

Вскрытие ничего нового не дало. И так было очевидно, что фигура раздавила Гил-Нада. Смерть от травматического сдавления внутренних органов.

— У него дома мы нашли это. — Полицейский, ведущий дело, выложил на стол талисман — выточенную из дерева голову собаки саэ полтора в длину. Пасть собаки оказалась измазана блестящей синей пылью.

Пыль… Ильсор ещё на Беллиоре, труп в Обществе писателей… Между ними было ещё что-то. Должно было быть.

— Ты в порядке?

— Да. Видел эту пыль буквально вчера.

— Где?

— В Бассании, по одному из наших дел.

— Рассказывай, — видимо, по привычке потребовал Кер-Со и тут же добавил, наверно, вспомнив, где работает: — Если уровень допуска позволяет.

— Тогда мне нужно уточнить уровень.

— Без проблем. Заглянем пока к психиатру Гил-Нада.

— Без меня.

Кер-Со скривил было губы в ехидной усмешке, но потом согласно кивнул.

— Я пока найду, где можно пообедать.

Взбесившиеся с утра часы остановились, но коммуникатор подсказывал, что было уже без трёх минут шесть. Брат, может, и ел что-то с утра, а Мон-Со за весь день ограничился стаканом кофе.

Несомненный плюс службы перед гражданской работой — в армии без обеда не оставят.

— Возьмёшь мне два кофе?

— Да.

Фи-Эрт был, как и сказала Книга вырезок, довольно маленьким городом, и чтобы найти здесь кафе без толпы народу в шесть вечера, когда как раз закончился рабочий день, пришлось отойти далеко от больницы.

Брат позвонил быстрее, чем Мон-Со нашёл подходящее место.

— Я закончил. Есть кое-что. Ты где?

— Улица адмирала Ди-Кара, семь. Жду на улице.

— Сейчас подойду. Далеко забрался, мизантроп зорнов.

— Или кто-то просто вконец обленился.

— Ну-ну.

Интерсеть утверждала, что от городской больницы до нужного адреса было одиннадцать минут. Кер-Со не пришёл и через двадцать.

Когда Мон-Со позвонил, чтобы поторопить болвана, ответил тусклый женский голос:

— Добрый вечер! Это больница Фи-Эрт. Хозяин коммуникатора стал жертвой несчастного случая.

— Что с ним?

— Нападение чёрного колдуна.

Арзачка. Менвитка бы хоть скепсис показала или намёк на удивление.

— Состояние?

— Тяжёлое.

Последние вопросы Мон-Со задавал уже на ходу. Новое нападение фигуры. Заметает следы, убирая следователей? Или… Раз уж все эти шахматные аномалии крутились вокруг Мон-Со, не могло быть так, что брат пострадал случайно?

Надо бы как-то разузнать, не было ли покушений на Аш-Риа и лейтенанта… Мон-Со не помнил, какой именно лейтенант не был усыплён, но вроде бы кто-то из лётчиков. Ещё один вопрос, кстати. Ладно сам Мон-Со, он был вторым пилотом. Но на кой мятежникам понадобились ещё один лётчик, биолог и пехотинец? Кто-то из них вполне мог быть ренегатом вроде Кау-Рука, но ведь не все трое сразу!

В больнице Мон-Со отправили в травматологию. Там приходящих встречала медсестра с короткими чёрными кудрями, которые торчали во все стороны из-под форменной шапки.

— Гелли, только что привезли человека после нападения чёрного колдуна…

— Вы родственник, господин?

— Да.

— Им сейчас занимается доктор Те-Ри. Вы можете подождать вон там.

Медсестра вытянула руку в сторону стандартного гибрида скамьи с диваном под прикрытием фикусов. На халате блеснула заламинированная карточка с именем — Арахна.

Почему, спрашивается, Мон-Со решил, что её зовут Гелли?

* * *

Тот жутковатый вкрадчивый голос никак, кроме своей первой фразы, не проявлялся. В свечке, казалось, вообще никого не было.

Похитители отвели Аль-Тен в её камеру и ушли. Замок здесь был бесшумным.

Камера, очевидно, не была предназначена для содержания узников. Комната, скорее. Просто комната. Кровать с широким изголовьем вместо тумбочки, неприметная дверь в санузел, низкий подоконник, застеленный пледом. На стене висела картина — не слишком большая, распечатанная на обычном принтере. Снимок. Непритязательный пейзаж: голубое озеро, небо с облаками-барашками, зелёные деревья, цветочки на первом плане…

Фокус камеры выхватил из чуть размытого полуденного марева белый, с мохнатой жёлтой серединкой и вытянутыми овалами лепестков. Он возвышался над травой и изо всех силёнок тянулся к солнцу.

Аль-Тен была ботаником по первому образованию, и цветок не мог её не привлечь. Она таких никогда не видела! Простота и элегантность — этот цветок был достоин самой госпожи Дан-Клар.

Аль-Тен подошла к стене. Рамка висела на простой верёвочке, и её было легко снять. Сдвинув держатели на задней стороне рамки, менвитка вытащила крышку и уставилась на заднюю сторону снимка. «ПМЭ32270», — гласила подпись в левом нижнем углу. Первая Межзвёздная экспедиция. Беллиора.

Кто оставил здесь этот снимок?

— Я вижу, вам пришлись по вкусу инопланетные ромашки? — с лёгким смешком спросили от двери.

Аль-Тен вскинулась. Перед ней, опираясь спиной о закрытую дверь, стоял высокий даже по менвитским меркам мужчина в чёрном комбинезоне и салатово-бронзовом шеоре. У него было красивое лицо с прямым носом, упрямыми губами и волевым подбородком. Кудрявые рыжие волосы были собраны в небрежный хвост, закинутый на левое плечо, а в голубых глазах сверкали колдовские льдинки — змеиные зрачки, которые, едва наткнувшись на взгляд Аль-Тен, тут же округлились до человеческих.

— Их называют ромашками? А научное название?

— Надо будет уточнить, — хмыкнул менвит. — Составите мне компанию? Вы, конечно, в плену у достойнейшего Се-Лака, но в пределах его резиденции можете перемещаться свободно.

Се-Лака?! Эта свечка — резиденция Се-Лака?

— Да, я… составлю вам компанию.

Мужчина подал Аль-Тен руку и вывел девушку в коридор. Замка на двери, как оказалось, не было вовсе.

Из тёмного, ничем не освещённого угла коридор просматривался полностью, до неподвижной фигуры часового, стоявшего у противоположной стены.

В окна заглядывали разноцветные луны. У каждой из них было своё настроение. Первая проливала на каменный пол кровавые слёзы, вторая источала холод горных вершин, третья заманивала в морские глубины, четвёртая светилась волчьими глазами…

Пятое окно было, кажется, бледно-голубым. Часовой в ореоле почти чистого лунного сияния казался мёртвым. Он замер, держа левую руку на кобуре. Уставная глупость — пистолет всё равно выхватывается правой.

Ильсор беззвучно вздохнул и съехал по стене на пол. Смена караула будет через десять с половиной минут, так что придётся подождать ещё… минут восемь.

Тик-так, тик-так.

Личные дела экипажа хранились либо в запароленных папках в недрах офицерских планшетов, либо в сейфе в кабинете Баан-Ну — резервная копия в бумажном виде, если вдруг электричество накроется.

Лезть в электронную базу данных Ильсор не хотел. Можно было бы, конечно, воспользоваться планшетом генерала, но все ходы в технике записывались, и даже Ланат пока не смог расковырять отвечающие за это программы.

Оставался сейф. Вскрыть его гарантированно без свидетелей можно было только ночью: генерал спит, потому что вымотан сочинениями, Мон-Со — потому что режим, а больше никто в кабинет и не заходит.

Тик-так, тик-так. Щёлк!

Часовой повернул подбородок на сорок пять градусов вправо. Его сменщик был пунктуален и уже приближался к посту.

Тик-так.

Вслед за подбородком повернулась правая ступня, а затем начал поворачиваться корпус — рывками по десятку градусов в минуту.

Ильсор подавил усмешку. Его всегда забавляли такие вот проявления-непроявления эмоций. Вроде бы спокойный и собранный — кто он там? — лейтенант Фан-Зо, но понятно же, что ему уже не терпится покинуть пост.

Заоконный свет освещал часть пола и противоположную стену, но под подоконниками можно было укрыться в тени. По ней же было удобно заворачивать. Главное, не шуметь, чтобы обменивающиеся дежурными фразами менвиты не насторожились.

Любой Библиотекарь мог бы вести семинары по скрытному перемещению в старых замках — такова была специфика работы.

К сожалению, со дня знакомства с Рес-Каем Ильсор был вынужден прятать навыки. Постоянно приходилось отыгрывать послушную симпатичную марионетку. В разных её версиях, но долго, неизменно — маска почти приросла к лицу.

Последствия чуть не оказались плачевными.

Угол. Самая опасная часть пути. Нужно незаметно пройти мимо часовых, не попав в пятно света. Расстояние — всего пара маэ.

— Пост сдал.

— Пост принял.

— Что это?

Ильсор вжался в стену. Угол остался позади, но…

— Птица, — буркнул Фан-Зо, отвечая самому себе. — Помнишь, та, рогатая, в которую Аш-Риа влюблён?

Рогатая птица, в которую влюбился биолог? Если завтра будет время, стоит разузнать, в чём там дело. Какой-то новый вид? Уникальный. На Рамерии рогатых птиц нет. Ода-Ку бы впечатлился — он, помнится, увлекался орнитологией.

Фан-Зо ушёл, а его сменщик потоптался на месте, устраиваясь поудобнее, и замер каменным изваянием. Этого Ильсор никогда не понимал. Арзакские часовые всё-таки вели себя как живые люди — шевелились хотя бы. А эти, кажется, до сведённых мышц напрягались, фиксируясь в определённой позе.

Часовой смотрел в центральный коридор и поворачиваться не собирался. По последнему коридору Ильсор шёл, не особенно скрываясь. Всё-таки часового стоило ставить прямо у двери. Сейчас он, например, не видит лестницы, по которой Ильсор вчера прокатился. А ведь она выходит в холл, что позволяет обойти этого часового… И что именно сегодня на этой лестнице забыл Кау-Рук?

Ильсор на всякий случай выглянул в пролёт. Штурмана не было видно за поворотом, но его задумчивая тень отчётливо вырисовывалась на стене. Читает. Причём, судя по шороху, не электронную книгу, а обычную — с фонариком.

Дверь. В кабинете — полный порядок. В последнее время генерал стал как будто аккуратнее и на столе, где лежали заклинания, убирался сам уже… со дня захвата пленных, кажется.

Может, сжечь заклинания по-тихому? Нет, бессмысленно. Откуда-то же Баан-Ну их взял? Нужно сперва выяснить источник, а потом уже действовать.

Ильсор с сожалением отвернулся от стола и подошёл к вмонтированному в стену сейфу. Код знали только командиры. Придётся подбирать.

Так, панель вот. Восемь символов. Клавиатура буквенная, что увеличивает вариативность. Сейф не личный, значит, это должно быть что-то адекватное. Всякие «явеликий» и «героизмы» не подходят.

«Беллиора»? Нет, слишком банально. Любой догадается. Что ещё?

Ну-ка… Ильсор прижался щекой к створке сейфа, пытаясь рассмотреть клавиатуру в лунном свете. Красное стекло было слишком тёмным, чтобы всё хорошо разглядеть, однако цели Ильсор достиг.

Баан-Ну не заморачивался с чисткой после каждого введения кода, поэтому на гладкой поверхности были видны отпечатки пальцев.

Так… На первой строке ничего нет, на второй — Ф, А, Л, на третьей — С, И. Пять из восьми, но больше отпечатков нет. Значит, буквы повторяются.

Крайне проблематично дважды ткнуть ровно-ровно в одну точку… Ильсор на пару секунд замер, не моргая, чтобы ничего не пропустить. Ага, на И отпечаток размазан — она точно повторяется. Ну и всё. Других нет.

Флис… салф… фал… Нет, это не то. Сифили… Лиси… Филисси? Да ну, нет.

Филисси Ариэ — в менвитской версии Ариэ Филисси — идеально подходила в качестве пароля, однако… Лет семьсот назад менвиты ещё могли читать такое, но не сейчас. Тем более… генерал Баан-Ну, подполковник Нар-Вен, полковники… Из всех них читать её книги мог — по складу характера — разве что Кау-Рук, но он бы не стал предлагать такой пароль. Это чересчур антиидеологическая идея. Или?..

Ладно, прежде чем система забьёт тревогу, пароль можно ввести пять раз. На несравненную Филисси вполне можно потратить две попытки.

«афилисси».

Экран полыхнул красным. Пароль неверен.

«филиссиа».

Створки сейфа бесшумно разъехались в стороны. Надо же, автор пароля не только знает о Филисси, но и в курсе, что у арзаков фамилия пишется перед именем.

Итак, личные дела. Алфавит… А, Д, И… Вот. Ко-Тей, Кун-Сат… Кси-Лей должен быть между ними. Пустота, как будто папку забрали и даже не потрудились это скрыть. Взяли, не таясь. Кто-то из офицеров.

Не повезло. Ильсор задвинул створки на место и перебрался к двери. Теперь осторожно открыть её, надеясь, что часовой не повернётся.

Щёлк. Скрип!

Балбес, петли днём смазать надо было. В ночной тишине звук вышел ужасно громким. Сейчас как минимум Кау-Рук заявится.

Пять секунд, десять. Тик-так. Ушёл?

Ильсор осторожно выглянул в коридор. Там стояла совершеннейшая темнота. Ни единого лучика не пробивалось из окон. И темнота жила. Клубилась, вилась, закручивалась в удивительные фигуры.

На этот раз никакого чувства страха не возникло. Тьма… не угрожала, она просто выбралась погулять.

«Ну да, погулять, — мысленно усмехнулся Ильсор. — Когда такое вылезает из подвала, его надо максимально быстро загнать обратно. Иначе…»

Было как-то… Касси, эта мерзопакостная пародия на Смотрителя, грохнула Амфору Далоры. После этого два Библиотекаря, Хранитель и второй Смотритель неделю бегали по Коа-Ра, собирая проклятые печати, пока город не взлетел на воздух. Шар-Лин в это время оттачивала своё мастерство раскрашивания мозгов, пытаясь отвлечь от происходящего КР. Хорошо ещё, это была южная пристройка, а не основное отделение. А то сталось бы с комитетских ещё больше преференций себе выторговать. Настал бы конец Библиотеке.

Тьма, словно бы услышав мысли Ильсора, отпрянула. Она расползлась по углам, оставив центр коридора свободным и залитым каким-то странным сероватым светом. В отдалении стал виден часовой.

Тук!

Он удивлённо вскинулся, затем опустил голову, присел и что-то поднял с пола. Выпрямился и с ещё большим изумлением уставился на свою ладонь. Пошевелил пальцами, подёргал, будто что-то стряхивая, и снова замер.

Можно было бы подумать, что он держал льдинку, которая растаяла в его руке, но льда в коридоре не было.

Тьма вся собралась вокруг часового, сделала круг почёта и втянулась в стены.

Ни тени штурмана, ни ореола его фонаря в боковом коридоре не было. Ильсор свернул туда.

В холле стояли два часовых, но спрятаться от них было ещё легче. Высокие эркеры — если бы этот замок находился на Рамерии, в них стояли бы латы в полтора менвитских роста. Широкая лестница с высокими перилами и толстыми столбами. Какие-то коробки, оставшиеся от ремонта, — и как генерал ещё не приказал их убрать?

Ильсор прошёл вдоль стены и выбрался наружу через приоткрытую дверь.

Над ней висел предательский фонарь, но наружные часовые смотрели в основном за периметр. М-да… атмосфера расслабляет. Кажется, кое у кого слишком много забот, и на поддержание дисциплины времени не остаётся.

Палатки выступали из темноты, маня ускориться. Спа-ать… А завтра можно попытаться взломать планшет Лон-Гора. Вернее, принести его Ланату, чтобы тот взломал.

Внезапно на границе лагеря раздался шум. Включился прожектор. В его воинственном белом свете два часовых замерли, выцеливая человека за проволокой.

Сам пришелец в светло-сером костюме и с бледной кожей напоминал привидение. Но… русые волосы, кое-как приглаженные руками, овальные очки, у которых почему-то блестела только одна линза… Лон-Гор?!

— Эй, арзак! — крикнул кто-то из часовых, обращаясь к Ильсору. — Позови полковника Кау-Рука!

Ильсор коротко поклонился и вернулся в замок. И где, спрашивается, искать штурмана, который вечно бродит где попало?

* * *

В комнате Лон-Гора было многолюдно. Морни полагала, что ему это крайне не нравится, однако первая половина посетителей не могла не присутствовать, а прогнать вторую не позволяла субординация.

Сам Лон-Гор полулежал на своей кровати. У окна Гелли выясняла у сканера все подробности состояния пациента. В изножье кровати сидел Кау-Рук, генерал занял кресло у стола, почти за спиной Лон-Гора. Мон-Со стоял у стены, Морни — в углу, по правую руку от него.

Вообще-то на её месте должен был находиться Ильсор, но его срочно послали чинить очки Лон-Гора. Кажется, в них был встроен экспресс-сканер или что-то вроде. Во всяком случае, Морни не верила, что у старшего врача экспедиции действительно проблемы со зрением.

— Так что с вами случилось, полковник? — спросил генерал.

Лон-Гор молчал. Он полуприкрытыми глазами смотрел поверх головы штурмана и, казалось, был искренне заинтересован стыком стены и потолка.

— Лон-Гор! — позвал генерал с нетерпением в голосе. — Гелли, что с ним? — спросил он, вновь не получив ответа.

— Физически господин полковник в порядке, господин генерал.

— А психически?

— Для ответа на этот вопрос мне нужно провести развернутую диагностику, господин генерал.

— Не нужно. Я в норме. Прошу прощения, господин генерал, я пытался сформулировать… причину своего возвращения.

— Что вы имеете в виду?

— Некие проблемы… — Лон-Гор поправил отсутствующие очки. — …логического и, в перспективе, военного характера.

— Угрозы для Ранавира? — отмер Мон-Со.

Морни вся обратилась в слух. Она сейчас, конечно, повар, а не солдат, но упускать такие вещи нельзя категорически.

— На данный момент… в ближайшие три дня точно — никаких.

— А потом? — Генерал подался вперёд.

— Мой генерал, — заговорил Кау-Рук, — давайте оставим полковника Лон-Гора в покое хотя бы до утра. Налицо спутанность сознания, верно, Гелли?

— Да, господин полковник. Весьма вероятна обнубиляция.

— Что это?

Нет, этого человека стоит обожать как минимум за то, что он задаёт те же вопросы, которые выбрала бы Морни.

— Лёгкая туманность сознания, господин полковник.

— Хорошо, все вон, — приказал генерал. — Кто-нибудь, напомните завтра Лон-Гору доложить обо всём.

— Я напомню, — сказал Кау-Рук.

Все, кроме штурмана, покинули комнату. Генерал ушёл к себе, Гелли скрылась в приёмной лазарета, а Морни и Мон-Со двинулись дальше по коридору.

На самом деле комэску было по пути с генералом, но он шёл к главному холлу. Морни попробовала предугадать его действия. Сказали про опасность, пусть и отложенную, значит, пойдёт проверять часовых. Прикажет усилить бдительность. Расспросит об обстоятельствах появления Лон-Гора — прежде всего. Потом пойдёт спать, но ещё долго, наверное, будет прокручивать в голове все вероятные опасности.

Хотелось, чтобы коридор длился подольше. Чтобы можно было идти рядом и наблюдать. Ничего больше — просто наблюдать.

Если бы кто-то сказал Морни хотя бы в 9241-м, что она будет почти бежать по коридору, чтобы подольше полюбоваться менвитским офицером, то она вмазала бы за такое прикладом по морде. Однако вот — бежала, с трудом поспевая за широкими шагами Мон-Со.

Мама бы убила её за это. Или, по крайней мере, перестала бы разговаривать со старшей дочерью. А сестрёнка бы ещё и в лицо плюнула.

— От тебя больше ничего не нужно. Иди спать.

Коридор давно остался позади, холл — тоже. Да и то место, где было бы рационально свернуть в сторону палаток, Морни также прозевала.

— Спокойной ночи, господин полковник.

Поклон был обязательным, а вот пожелание — нет. Едва ли он это заметил, а если и заметил, то принял как должное. Оставалось только украдкой вздохнуть и пойти в палатку.

Ильсор уже вернулся. Встретил снаружи.

— Как ты, братишка?

— Гораздо лучше. А ты? Не притворяйся, я видел, как ты смотрела.

— Я аккуратно.

— Рано или поздно он заметит.

Ильсор совершенно прав. Скорее рано, чем поздно, и тогда ей не поздоровится. Просто потому, что чувства под запретом и это иситов закон.

— Как меня вообще угораздило? Никому не нужное, вредное, иррациональное и противоречащее идеологии и здравому смыслу чувство.

— Милая, чувство не может быть рациональным.

— Угу.

Морни вцепилась в куртку Ильсора и уткнулась носом в воротник. Знакомые руки легли ей на спину. Для полноты картины не хватало ещё носом шмыгнуть и разреветься.

— Ильсор, с тобой когда-нибудь случалась такая гадость?

Конечно же, он скажет «нет». Морни знала, кого любил её названый брат. Там были свои проблемы, но она хотя бы отвечала ему.

— Случалась.

Неожиданно.

— Первая влюблённость. Мне тогда было пятнадцать, ей… понятия не имею, но больше. Она была… я никогда и нигде не встречал никого красивее. Туманная луна как она есть.

Морни попыталась представить себе эту его луну. Длинные каштановые волосы, самую малость вьющиеся. Чёрные с сероватым отливом глаза в густых ресницах. Брови вразлёт, переносица высокая, губы чёрные… Нет, это уже Лиена получается, с той её жуткой помадой.

— И чем всё кончилось?

— Мой отец убил её.

— Как?

Киан, конечно, был себе на уме, но Морни не верила, что он мог кого-то убить. Хотя… Ильсор ведь не говорил, что был влюблён в арзачку. Это снова влияние Лиены.

— Перегипноз. Ей нельзя было помочь.

Всё-таки арзачка. Больно.

— Ладно, Морни, пойдём спать. Тебе вставать часа через четыре.

— Тебе тоже.

— Четыре часа и двадцать минут, — с ехидцей заметил Ильсор.

— Ой, много ты наспишь за эти минуты!

— Сколько бы ни — всё моё. Не переживай, — улыбнулся он, погладив Морни по плечу, — пройдёт однажды.

Что-то на его примере не видно, чтобы прошло. Теперь всю жизнь гоняться за менвитской тенью.

Тотошка живо наловчился гонять гномов. В Большом мире у него был опыт борьбы с крысами, так что избавить штаб от маленьких человечков не составило ему никакого труда.

Знай, хватай этих чудиков и тащи прочь, рыча как можно грознее. На условной границе, которую прочертила неведомая, но осознаваемая и им, и гномами воля, челюсти чуть разжимались, и шпион убегал прочь.

Тотошкины люди спокойно занимались своими делами. Дядя Чарли бродил вокруг Ранавира с подзорной трубой, Альфред пялился целыми днями в какую-то металлическую книжку, уложенную набок, а Элли курсировала по стране с Бастиндиным чёрным зонтиком наперевес. То к Виллине заглядывала на чашечку чая, то к Стелле на стакан лимонада.

Нет, они, конечно, и какие-то дела обсуждали, но Тотошка был уверен: чем от человека пахнет, то и главное. А от Элли после визитов к волшебницам не пахло никакими делами — только чаем, лимонадом и Виллиниными пирожками.

В общем, пока Тотошка гонял гномов, каждый мог делать то, что хотел. И пёсик исправно выполнял свою работу, пусть она ему и приелась немного. Впрочем, вскоре ему дали новое задание.

— Поймай гнома и принеси нам, — попросила Элли.

Тотошка отправился на поиски. Гномы кучковались в лесу, ровно между штабом и Ранавиром.

Прыг из засады — хвать человечка — скок обратно — готово дело.

Дядя Чарли посадил гнома в банку и накрыл сверху крышкой с заранее просверленными дырками. Вообще-то, Тотошкины люди отличались довольно дипломатичным подходом к окружающим, но гномы очень сильно им насолили, когда утащили у Библиотекаря опасный артефакт — шлем одной древней волшебницы, иначе именуемый золотой шапкой.

— Что вам нужно в Ранавире? — спросила Элли.

— Разведка, — буркнул гном, скрестив руки на груди и демонстративно отвернувшись.

— Зачем вы украли пришельца?

Гном не ответил. Дядя Чарли хмыкнул и принялся набивать трубку.

— Этот пришелец — врач, — сказал Альфред, державшийся позади всех. — По докладам птиц, великанша появилась рядом с поселением гномов. Вы её лечили?

— Будили, — сказал гном и резко добавил: — Нам сам Гуррикап разрешил! Он усыпил нашу госпожу на пять тысяч лет, и мы заботились о ней, считая дни. Время истекло год назад. Она не просыпалась. Что нам ещё было делать?

— А парня этого вы зачем окучиваете? Который главный у зелёных? — поинтересовался дядя Чарли. — Вас больше ни один пришелец так не привлекает.

— Старейшина приказал. Мы ж не делаем ничего, только смотрим!

— Скажи своему старейшине, что мы предлагаем переговоры, — попросила Элли, выпуская гнома из банки. — Обсудим пришельцев, вашу госпожу, ещё что-нибудь…

«Шапку! Шапку пусть вернут!» — подумал Тотошка, которого воровство приводило в неописуемое бешенство.

* * *

В юго-западной части Гудвинии были самые густые леса. Ветви сплетались над головой, не пропуская даже света.

Ценой за укрытие стала линза. Мир теперь был слегка перекошен, но с этим Лон-Гор готов был смириться. Он почти добрался до Ранавира.

В последний раз он был там, казалось, целую вечность назад. Атака гномов, да… На фоне своих летучих друзей они были вполне милыми.

После нападения Лон-Гор очнулся в какой-то пещере, на подстилке из сухой травы. Гномы принесли ему воды в глиняной пиале — позже он увидел, что сами гномы использовали такие для стирки белья — и какого-то мяса с листьями вроде салатных. Есть после транквилизатора не хотелось и не следовало, но Лон-Гор попытался изобразить на лице благодарность. Телль-си знает, какие у них тут нравы — лучше быть осторожнее.

После еды гномы знаками показали своему пленнику следовать за ними. Они провели Лон-Гора по скальному уступу, который им был широкой дорогой, а его вынудил вжиматься в камень и драть комбинезон. За уступом был подъём, за ним — небольшое плато, поросшее низкой белёсой травой, а дальше темнела пещера с высоким входом.

В глубине этой пещеры виднелось исполинское ложе, на котором спала женщина в тёмно-синем звёздчатом одеянии. У неё были длинные, гладко расчёсанные чёрные волосы и грубые черты лица. Рост женщины составлял никак не меньше десяти маэ.

Пока Лон-Гор рассматривал великаншу, гномы приволокли откуда-то холщовый мешок и раскрыли его, предъявив Лон-Гору кучу препаратов из его же запасов. Затем один из гномов указал на самого Лон-Гора, на мешок и на колдунью.

То есть она больна, и гномы хотят, чтобы рамерийский врач её вылечил? Беллиорских лекарей, интересно, уже всех поперепохищали? И что они делают с теми, кто не справился?

У Лон-Гора не было с собой даже пистолета. Всё, что он мог, это попробовать сбежать. Собственно, именно это и стоило сделать, но сначала требовалось определить своё местоположение, чтобы двинуться к Ранавиру, а не в какую-нибудь другую сторону.

Значит, никакой спешки. Сперва надо усыпить бдительность гномов.

В мешке нашёлся и сканер, правда, почти разряженный. И бесполезный. Он не был рассчитан на исследование антропоморфных гигантов, поэтому все попытки Лон-Гора навести его на голову, корпус или конечности пациентки оканчивались чехардой цифр или зависанием аппарата.

Пришлось действовать своими силами: прощупывать пульс, слушать дыхание, проверять рефлексы… те, которые было возможно проверить.

В какой-то момент Лон-Гор даже забыл, что он собирался провести диагностику исключительно для вида. Его охватил профессиональный азарт. Поставить великанше диагноз стало уже делом принципа.

Кома. Неизвестной этиологии. Украденными препаратами её не ликвидировать. Утопический вариант «пленника отпустят, когда он выполнит требование» недостижим. Оставалось бежать.

Во время диагностики гномы позволяли Лон-Гору перемещаться по пещере и даже подходить к выходу. Они слушали, как он говорит сам с собой, забыв про свои луки и стрелы, намазанные чем-то кислотно-сиреневым. Лон-Гор не хотел проверять чем.

Ладно, напасть сразу они не смогут — оружие лежит на земле, а не удерживается в руках. Можно попробовать.

Пересказывая самому себе симптомы острой кишечной инфекции (всё равно гномы не понимают менвитского), Лон-Гор вышел из пещеры на плато.

Хронометр, чудом переживший путешествие в неизвестность, показывал полтретьего. Судя по положению теней, пещера великанши выходила на южный склон горы.

Гудвиния представляла собой почти идеальный круг из примерно одинакового размера гор. Помнится, Мон-Со в этом линию обороны высматривал, а Вин-Шас бубнил, что таких гор не бывает.

Горные цепи с обеих сторон плавно заворачивали на юг. Значит, Лон-Гор находился на самом севере страны. Бежать далеко, да ещё и с горы как-то спуститься надо.

Симптомы давно сменились классификацией ранений, те — списком костей, потом пришла очередь алгоритма удаления аппендикса… Через полчаса Лон-Гор охрип и разглядел на склоне тропу, по которой мог бы пройти.

Он в пару скользящих шагов спустился с плато на уступ, затем ещё ниже — на новое плато — и побежал. Гномы не догонят.

Плато, плато, плато. Бесконечное. Перескочить камень. Рощица, продолжение плато. Склон, по которому надо скользить. Поросший кустарником спуск.

Лон-Гор запнулся о камень и пролетел пару маэ кувырком. К счастью, обошлось парой ссадин.

Дальше можно было идти спокойнее. Гномы остались далеко позади.

Отдышавшись, Лон-Гор продолжил путь. Хлопанье крыльев за спиной насторожило его, лишь оказавшись слишком близко.

Не то чтобы Лон-Гор боялся высоты… Он даже с парашютом прыгал на предполётной подготовке (и больше никогда!..). Однако висеть в лапах здоровенных крылатых обезьян, которые впиваются в кожу когтями и могут в любой момент сбросить, оказалось действительно жутко.

Его принесли обратно и бросили на земляной пол пещеры. Лон-Гор посмотрел в полные звериной злобы глаза обезьян и принялся демонстративно перебирать украденные лекарства.

Витамины. Обезболивающее раз, два, три. Успокоительное. От кашля, капли для глаз, от аллергии… Много всего, но ничего подходящего. Хотя…

Нашатырный спирт. Это даже хуже, чем сбивать пистолетом баллистическую ракету, но хоть что-то.

Мрачно кивнув пузырьку, Лон-Гор подошёл к голове великанши и вылил всё его содержимое на ложе, прямо ей под нос. Хорошо, что она на боку лежит.

Спустя пару вдохов врача снесло в сторону мощным великанским чихом. Обезьяны тут же уволокли его прочь. Бросили в той же пещере, где он и очнулся.

Ночь Лон-Гор провёл, слушая, как перерыкиваются между собой обезьяны-стражи, сидящие где-то выше на склоне. Наутро его настойчиво пригласили к великанше.

Она сидела на плато, скрестив ноги. Волосы были небрежно собраны в подобие шалаша, а одеяние успело несколько укоротиться, и теперь подол его висел неопрятными лохмотьями.

Увидев Лон-Гора, великанша бесцеремонно схватила его поперёк туловища и поднесла поближе к лицу. Только бы не съела!

Она задумчиво покрутила его из стороны в сторону, заставила поднять руку и пару раз согнуть-разогнуть пальцы, словно Лон-Гор был не человеком, а шарнирной куклой.

— Да-а… измельчали менвиты… — разочарованно протянула великанша. — Небось, арзаки теперь выше вас, а?

Что?

Она двумя пальцами стянула с Лон-Гора очки и осмотрела их отдельно от него, после чего наконец поставила человека на землю.

— Альдино говорит, ты лекарь. Так вот, будешь теперь лечить меня и моих гномов, а потом, когда я наконец захвачу власть в этой стране, я, может быть, даже сделаю тебя своим советником. Менвиты вроде всегда ценили высокое положение…. Уруэ, таруэ, алатар!

Она ткнула пальцем куда-то в пространство, затем в сторону Лон-Гора и, наконец, в землю рядом с собой.

— Альдино, отзови обезьян! От них слишком много шума.

Сюр. Лон-Гор уже не понимал, что происходит, но одно он уяснил: обезьян убрали, можно попробовать сбежать. Правда, несколько настораживали три слова, которых он не понял. Во-первых, всего три; во-вторых, что они значили?

Вскоре ответ на этот вопрос стал очевиден. Пока великанша обедала (а судя по количеству блюд, этот процесс грозил затянуться надолго), Лон-Гор тихо спустился с плато и попытался удрать тем же путём, что и в прошлый раз.

Через десять минут он вышел ко входу в пещеру великанши. Галлюцинации? Представил, что ушёл, но на самом деле остался на месте?

Вторая попытка окончилась тем же результатом. И третья. На четвёртой Лон-Гор споткнулся на уступе и полетел в пропасть.

* * *

— Я думал, что это конец. — Лон-Гор продолжал изучать стык стены и потолка, словно там сейчас прокручивали его злоключения как невидимый фильм. — Вернулся опять к её пещере. Она сидит и смеётся: дурак ты, менвит! Неясно, что ли, что я тебя заколдовала? — Он выдержал паузу и вдруг пристально посмотрел в глаза Кау-Руку. — Считаешь, я спятил?

— Ты сейчас немного не в себе — это факт. Но великаншу с её ковром я видел.

— Это был ты… Я не успел разглядеть. Ты не должен был долететь.

— Я живучий, — фыркнул Кау-Рук. — Вернулся живым из Ирмели — что мне полумёртвый вертолёт?

— Хорошо… Она потом гномьи летописи читала — выясняла, что произошло в Гудвинии за пять тысяч лет её сна. Составляла план визитов к местным правителям. Кого первым захватывать… Потом ей про нас рассказали. Что мы в замке Гуррикапа поселились. Она решила начать с местной столицы, а потом навестить нас. Через три дня явится.

Гигантская колдунья с неизвестными способностями… И, вероятно, бесполезный против неё гипноз плюс лучевое оружие. Занятная перспектива.

— Как тебе удалось сбежать?

— Отпустила. Привезла на ближайшее поле и сказала предупредить вождя.

— Вождя?

— Пять. Тысяч. Лет, — повторил Лон-Гор.

Кау-Рук усмехнулся, припомнив, как выглядел Баан-Ну в полёте. Действительно, вождь… лесных людоедов. Как его вообще отобрали командиром? Даже ведь на сумасшествие в процессе перелёта не спишешь — он и на Рамерии таким был.

— Она какие-то требования выдвигала?

— Нет. Видимо, не продумала ещё. Хотя кто её знает… Как мне удалось узнать, этот замок принадлежал усыпившему её колдуну.

— Думаешь, потребует отдать его?

— Рамерийские колдуны очень трепетно относятся к резиденциям друг друга.

О да! Знал Как-Рук одного колдуна… Врага своего извёл и обустроился в его логове. Железный человек, даром что арзак. Другое дело, что здесь, на Беллиоре, ситуация может отличаться.

Впрочем, совпадали ли колдовские традиции или это было личное пожелание великанши, но Лон-Гор оказался прав.

Через три дня, ровно в полдень, во двор замка спланировал пёстрый узорчатый ковёр. Колдунья держалась так, словно это был трон из чистого золота, а не летучая тряпка.

Все рутинные дела в лагере разом прекратились. Менвиты дисциплинированно выстроились на замковом крыльце, арзаки, как и было положено, растворились среди построек.

— Приветствуем тебя, колдунья! — произнёс Баан-Ну, выдвинувшись вперёд.

Он почему-то решил устроить ей торжественную встречу, хотя Мон-Со резонно предлагал готовиться к обороне.

— Приветствую! — отозвалась колдунья. — Я пришла сказать, что мне нужен этот замок. Вижу, у вас есть свой… — Она указала на «Диавону». — …поэтому предлагаю вам уйти отсюда.

— Этот замок находится под властью Верховного правителя, — спокойно заявил Баан-Ну. — Мы не покинем его без боя.

Великанша хмыкнула.

— Я дам вам сутки на раздумья. Не согласитесь и завтра — будет вам бой.

И она, отдав команду ковру, улетела.

Примечания:

Осторожно, обещанные страдания. Пытки и закадровая жуть.

---

Вода в кастрюле предупреждающе закипела, и Кэлен убрал крышку. Теперь надо подождать часа два и вовремя выключить.

Морни ещё в полёте пугала всех ужасными сгущёночными взрывами, но Кэлен полагал, что ему не составит труда вовремя снять кастрюлю с плиты.

Не то чтобы второй техник очень любил готовить, но в этом иситовом Нармё просто нечем было заняться. Утренняя зарядка, ежедневная уборка (разной степени тщательности, но прямые углы лучше обновлять регулярно)… Пока Мон-Со был на работе, можно было посмотреть кино или почитать что-нибудь, но он должен был вот-вот вернуться.

По крайней мере, его рабочий день заканчивался через десять минут… Однако вовремя он пришёл только один раз — в первый день.

Так, что там ещё надо? Тестом можно заняться попозже… А! Пол протереть. Рыба, зараза, натекла, пока Кэлен нёс её на кухню.

Арзак вытащил швабру и принялся наводить имитацию чистого пола. Завтра помоет по-нормальному. И рыба тоже подождёт до завтра — не потрошить же её прямо сейчас? Она всё равно свежайшая, только что пойманная.

Рыбалка была ещё одним занятием, которому можно было посвятить время. Полезным к тому же — даже Мон-Со оценил. Собственно говоря, он и научил Кэлена ловить рыбу и даже делать удочки.

Он, вообще-то, за эти полгода многому научил Кэлена. Но от большинства его уроков хотелось залезть под стол и трагически выть оттуда о своей нелёгкой доле.

Безусловно, арзаков обязывали иметь хотя бы минимальную спортивную подготовку, а с техников и прочих околовоенных требовали гораздо больше. Однако скучающий комэск, казалось, пытался вылепить из своего слуги полноценного солдата.

Хорошо, что у него наконец-то появилась работа!

Пока что единственным плюсом тренировок было то, что Кэлен — первый из всего экипажа, на минуточку! — сумел навалять Морни, когда она появилась в Нармё и без предисловий сыпанула ему в лицо синей пыли.

Собственно, тогда он и осознал себя как Кэлен, второй техник «Диавоны», мятежник и свободный человек. До этого он несколько месяцев был полубезымянным рабом ссыльного полковника. Кажется, в документах было написано имя Лаас, но ни сам он, ни Мон-Со никогда его не использовали.

Мон-Со… Он стал странным. Потерял память. Насколько Кэлен помнил, это входило в планы Ильсора. Но также в эти планы входило возвращение воспоминаний, а они не вернулись. Теперь Мон-Со был почти таким же, как раньше, до всего, только куда более отстранённым и задумчивым.

Он определённо хотел вернуть себе память, но почему-то не мог. А Морни, веря в него, ошиблась адресатом и вместо того, чтобы спасти Мон-Со, вернула Кэлена, который, если уж объективно сравнивать, был совершенно бесполезен. Он даже не мог сказать или сделать ничего, что напомнило бы Мон-Со о прошлом.

Входная дверь вспыхнула голубым. Вернулся. Кэлену до ужаса хотелось спросить, где же работает Мон-Со, что у них там такой странный способ доставки сотрудников до дома, но он, понятное дело, не решался.

В частности, сегодня лучше будет вообще не трогать полковника. Судя по прищуренным глазам и тому, как подчёркнуто аккуратно он вешал пальто, Мон-Со не в лучшем настроении.

— Добрый вечер, господин. Мне следует разогреть ваш ужин?

Полковник, шедший через гостиную к лестнице, резко замер и развернулся к арзаку. Смерил его сканирующим взглядом и произнёс:

— Кэлен.

Ы? Узнал? Вспомнил? Или Кэлен что-то не то расслышал?

Мон-Со приблизился, и Кэлен вдруг заметил, что стоит в идеальной ловушке: слева-сзади угол комнаты, справа большое тяжёлое кресло, а впереди, собственно, сам полковник, который собирается задавать вопросы.

— Как арзак из экипажа оказался в Нармё?

— Я… я не знаю, господин полковник.

В горле вязко всколыхнулся страх. Кэлен действительно не знал, как… вернее, почему он оказался в Нармё в компании Мон-Со, однако он до боли под кожей помнил, что этому предшествовало.

— Ты что-то скрываешь.

— Господин, я… не…

— Рассказывай.

От змеиных зрачков не сбежать. В серых глазах они похожи на молнии…

* * *

…В зелёных глазах змеиные зрачки выглядят как омут посреди болота. Вытянутый чёрный омут, дыра в подмир, полный демонов. Эти демоны беснуются, кричат, визжат, воют, скрипят когтями по металлу…

Кэлен не сразу понимает, что эти звуки — не демоны. Это он.

Это его пальцы сжимают край железного стола, а ногти уже стесались о него до мяса.

Это он вскрикивает, а потом срывается на вой, когда палач (или он дознаватель?) отдирает от груди кусок кожи.

Менвит будто бы проверяет: а какой звук исторгнет почти сорванная глотка, если дёрнуть вот этак? А так? А вот так?

Впрочем, у него есть любимая мелодия. Если дёрнуть как можно резче, а затем потянуть медленно, плавно, то сначала будет крик, а потом — тихий, безнадёжный стон, меняющий тональность в зависимости от того, в какую сторону тянуть.

— Может быть, ему хватит? — ласково спрашивает кто-то чуть в отдалении.

Кэлен ничего не видит сквозь туман из розоватых слёз, но он помнит: именно этому голосу принадлежат зелёные омуты, чьих демонов арзак успешно перекричал.

Палач останавливает своё соло на чужом горле, чтобы не пропустить ответ. Кэлен тихо выдыхает. Пожалуйста, кто бы ты ни был, скажи, что хватит!

— Ему — хватит. — Кэлену кажется, что это говорит Ильсор. Однако это стопроцентная неправда. Просто привык, что Ильсор всегда спасёт.

— Ему? Кто будет следующим?

Ответа Кэлен не слышит. Ему уже совершенно плевать, кто там у них будет следующим. Главное, его самого наконец перестал терзать этот любитель нестандартной музыки.

* * *

— Недавно здесь была Морни. Ты видел её?

— Да. Она вернула мне память и присматривала за мной, пока я приходил в себя.

— Вы с ней о чём-то договаривались?

— Да, она просила меня присмотреть за вами.

— Зачем?

— Волновалась.

Вот сволочь! Кэлен только что наизнанку вывернулся перед ним, и хоть бы каплю жалости получить! Нет, стоит, продолжает допрос. Хотя воздействует не очень сильно, раз уж Кэлен не просто отвечает, но и поясняет свои ответы.

— Ты должен был докладывать ей о результатах?

— Нет. В мои обязанности входило то же, что вы сами мне приказываете. Просто… Морни боится, что вы умрёте в пыли и голоде, если кто-то не будет за вами присматривать.

Ай, зря Кэлен это сказал! Гипноз рассеялся достаточно, чтобы арзак смог увидеть не только глаза Мон-Со, но и лицо в целом. И выражение у этого лица было… Во-первых, оно вообще было, а это значило, что Мон-Со как минимум сильно озадачен. Во-вторых… ну ладно, мимика у менвитов своеобразная, на самых кончиках мышц, но, кажется, полковника одолевало чувство под названием «Меня всё достало, и если мы сейчас же не закончим, то я начну убивать».

— К зорнам ужин. Встретишь Морни — скажи ей, что она идиотка.

На этой жизнеутверждающей ноте Мон-Со развернулся и ушёл к себе. А Кэлен бессильно сполз на пол по стене и обхватил себя руками за плечи. Его трясло, а в ушах стояло эхо собственных криков и кажущийся знакомым голос. «Ему — хватит».

* * *

Впервые за несколько дней выдалась возможность нормально выспаться. Если бы! Сон не шёл. События последних дней теснились в голове, наползали друг на друга, и в их столпотворении Мон-Со явно что-то упускал.

Что нужно будет сделать завтра? Позвонить в комитетский госпиталь и узнать, как там Кер-Со. Позвонить Аш-Риа. Выяснить, кто был тот лейтенант. Предупредить обоих.

План готов, будильник выставлен, шторы задёрнуты внахлёст, чтобы ни единого луча света. Пора идти к врачу за лекарством от бессонницы.

Лучше, конечно, от мыслей. Чтобы не думать, не пытаться понять, кто подкидывал фигурки или откуда взялся Кэлен.

Кэлен… От его рассказа веяло таким ужасом, что даже Мон-Со пробрало, хотя он и слушал его в безэмоциональном пересказе под гипнозом. И ведь арзак ни слова не сказал о том, что ему задавали какие-то вопросы. С ним, похоже, вообще не разговаривали, просто пытали.

БАМ!

Мон-Со подскочил на месте и рванул из ящика пистолет. Внизу только что был взрыв. Что там, зорн-ари, могло взорваться?

На первом этаже было тихо и спокойно. Ничего не горело, палёным не пахло… Наоборот, по всему дому распространился запах карамели. Кухня, как стало видно при включённом свете, была забрызгана чем-то светло-коричневым и липким.

Кэлен находился ровно там, где Мон-Со его оставил: сидел на полу за креслом и выглядывал оттуда круглыми чёрными глазами.

— Простите… я совсем забыл про неё…

Некстати вспомнилось, что арзаки никогда не оставляли людей в таком состоянии. Да что там, среди арзаков вообще было довольно трудно остаться в одиночестве больше, чем на четверть часа. А уж если они видели, что кому-то плохо…

— Ты как?

— Уже лучше. Я пойду… уберусь на кухне.

— Завтра. Ложись спать.

Дождавшись, когда Кэлен скроется в своей комнате, Мон-Со поднялся в мансарду и наконец заснул.

Снилось ему, как он стоит на верхней площадке башни замка Гуррикапа, а рядом постукивает своим протезом-деревяшкой мужчина в полосатой кофте — «тельняшке» — и с трубкой.

— …Мы чем-то похожи с тобой, — сказал Чарли, щёлкнув зажигалкой. — У меня тоже есть корабль… но до вашего ему далеко, да-а!

Он с лёгкой завистью посмотрел на «Диавону» и вдруг снял с руки механические часы.

— Мы, моряки, дарим друг другу компасы, но там, на звёздах, он будет не нужен. Возьми часы. Символ расставания.

— Возьми и больше не возвращайся?

Чарли расхохотался.

— Всё так. Лучше дружить на расстоянии, чем враждовать лицом к лицу.

На тыльной стороне простого, с серебристым отливом циферблата были выгравированы именно эти слова…

Затрещал будильник, призывая в стылое серое утро. Через полчаса Мон-Со уже был в Библиотеке.

В кабинете никого не было. Видимо, открыли ему дверь в назначенное время и ушли.

Прежде чем перерывать Интерсеть ради данных нужных людей (ты никогда не найдёшь менвита, если он не хочет быть найденным), Мон-Со обошёл кабинет в поисках инструментов.

…Антидот надёжно запаян в корпус часов…

Инструменты лежали в одном из ящиков в столе Аль-Тен. Вскрыть корпус было делом пяти минут, причём Мон-Со очень ясно вспомнил, как уже проделывал это на «Диавоне». Тогда он развинтил корпус и собственноручно засыпал туда примерно пять наэми⁽¹⁾ синей пыльцы, после чего тщательно закрутил крышку.

Вот и сейчас. Перевернуть часы циферблатом вниз, скрутить шуруп, разобрать крепёж и снять крышку.

Внутри часов ничего не было. Ни пылинки.

Мон-Со тяжело вздохнул и, прикрыв глаза, откинулся на спинку стула. Наверное, примерно так чувствует себя наркоман, когда оказывается, что его запасы иссякли, а в кошельке — ни эрье, чтобы их пополнить.

Возвращение памяти было так близко!..

По-хорошему, синяя пыль была ещё в амулете Гил-Нада, который Мон-Со забрал в Библиотеку на хранение, и в пробах с места первого убийства. Но… Она была не его и не факт, что та самая.

Ладно, к зорнам пыль. Нужно ещё связаться с Аш-Риа и предупредить хотя бы его.

Государственный университет Ван-Дир. Вроде Аш-Риа преподавал там до экспедиции. Так или нет, но сейчас он среди сотрудников не числился. Не оказалось его и в других списках, хотя Мон-Со добросовестно прошерстил раздел «Сотрудники» на страницах всех научных заведений и лабораторий, которые таковые имели.

Страниц в соцсетях у Аш-Риа тоже не было. Вообще, последний раз он упоминался за год до экспедиции, когда опубликовал монографию о горных львах. Больше не было никаких следов.

Даже в Эн-Сем, куда Мон-Со, пересилив себя, позвонил от лица Библиотеки, не знали, как связаться с Аш-Риа, хотя обычно психиатры оставляли у себя контакты пациентов.

Возможно, в Библиотеке есть какой-нибудь способ поиска людей? Как-то же она письма рассылает! Спросить у Шар-Лин?

Мон-Со достал было лиофон, но его отвлёк грохот. По лестнице, кувыркаясь, летел шлем. Простой: с корявой защитой для носа, похожий на луковицу. Эпоха Первых войн, из доспехов Те-Лара Разрушителя. Раньше он, вместе с хитоном, кольчугой, поножами и наручами, находился в стеклянной витрине перед входом. Собственно, этот артефакт был первым, что видел входящий. Как он попал сюда?

Надев перчатки (хотя бы одно правило — не трогать находящиеся не на месте артефакты голыми руками — тут существовало), Мон-Со подобрал шлем и поднялся по лестнице.

Витрина была закрыта, на стекле не появилось ни трещины. Правда, манекен стоял немного по-другому.

Мон-Со пожал плечами и, открыв витрину, водрузил шлем на пластиковую голову. Когда дверца встала на своё место, а замок утвердительно щёлкнул, манекен шевельнулся и настойчиво ткнул пальцем дальше по коридору.

Там, между рядов полок, кто-то шёл вглубь Библиотеки. И этот кто-то не был ни Шар-Лин, ни Касси.

Мон-Со навёл на него камеру личного коммуникатора. Мужчина, довольно высокий, худой (по менвитским меркам, болезненно). Длинные русые волосы собраны в густой высокий хвост, достающий до лопаток. Из одежды — чёрный комбинезон с широкими брюками, гражданские ботинки, светло-серая рубашка с широкими рукавами, длинная накидка, исчерна-серая, с тёмно-фиолетовой вышивкой. Колдун на службе Верховного. Что он здесь забыл?

В Библиотеку воспрещалось входить всем, кроме её сотрудников, а тут даже система оповещения не сработала.

Мон-Со проверил, при нём ли пистолет, и последовал за колдуном.

Тот шёл уверенно и не оборачивался, словно знал: его здесь некому преследовать. Строго говоря, был прав — Мон-Со бы его не заметил, если бы не шлем, а Шар-Лин и Касси всё ещё не показывались.

Наконец, колдун остановился. Мон-Со отшагнул в боковой проход. Далеко забрался — почти до двери к арзакам. Она уже даже виднелась над шкафами. А вот и «Неистина» висит, ухмыляется.

— Вы?! — зашипела Шар-Лин.

Очевидно, колдун налетел на неё дальше по коридору.

— Здравствуйте, Шар-Лин. Я, признаться, надеялся, что ещё долго не столкнусь с вами в этих коридорах.

— Пойдите вон! Сей же час, Рес-Кай!

Рес-Кай… Так вот, как он выглядит. Колдун из Комитета Равновесия, ходящий в Библиотеку как к себе домой.

— Вам запрещено находиться на территории Библиотеки, — строго выговорила Шар-Лин.

Мон-Со вышел в основной коридор и направился к ним. Он всё-таки Хранитель. Правда, понятия не имеет о том, как выставить из Библиотеки колдуна, который не планирует уходить. Но не стоять же за стенкой, пока он с Шар-Лин ругается?

Колдун, что неудивительно, заметил Мон-Со раньше, чем тот подошёл.

— Хранитель? — небрежно уточнил он. — Добрый день. Рад знакомству.

У Рес-Кая оказалось красивое лицо с изломанными бровями, резкими скулами и тёмными губами. Такой типаж обычно нравился женщинам. А вот у многих мужчин кулаки чесались сделать прямую линию носа чуть более изогнутой.

— Добрый день. Окажите честь, покиньте Библиотеку.

Что его вообще сюда привело? Причём далеко не впервые.

Ещё Рес-Кай носил довольно много украшений. Тут и шпилька с фигурным наконечником в причёске, и медальон со сложной гравировкой и инкрустацией, и несколько колец на правой руке. Одно — с травянисто-зелёным камнем под цвет глаз. Не с изумрудом — колдуны их не любили.

— Что ж, раз вы настаиваете…

Рес-Кай развернулся, широко махнув полами накидки. Его зрачки на миг вытянулись в полосы, зелёное кольцо сверкнуло. Воздух вокруг словно замер.

Секунда длилась неестественно долго. Мышцы как будто свело. Мон-Со тряхнул головой. Мир ускорился, пол под ногами изменил плоскость.

За спиной раздался звон стекла, и весь мир ушёл куда-то вверх и по диагонали. Ошарашенное лицо Рес-Кая потонуло в водянистом шуме острых серебряных точек.

Когда звон в ушах исчез за гранью слышимости, Мон-Со понял, что лежит на полу в каком-то тёмном помещении. На потолке прямо над ним стоял стул, а на этом стуле, сложив руки на коленях и задрав голову, чтобы удобнее было смотреть, сидел Ильсор.

Арзак поднял одну руку и помахал ею. Выдержал паузу и поинтересовался:

— Вы всё-таки нашли меня?

---

1) 5 грамм

Вернуться к тексту

Примечания:

Осторожно. Снова пытки и другая жесть.

---

Колдовской архив — средоточие многовековой пыли и нестабильно работающей электроники. Рес-Кай поморщился и закатал рукава рубашки так, чтобы их можно было убрать под шеор. Лазить в пыли ему предстояло долго.

Здесь, кажется, содержалась информация о способностях каждого менвита. Нен-Кри, высохшая до состояния мумии карга, которая ещё самого Гван-Ло наверняка видела, лично заполняла бесчисленные формуляры.

Абсолютное большинство менвитов удостаивались лишь одной строки. Полное имя, дата рождения, квалификация. Они ничего собой не представляли.

Немного интереснее были те, кто имел квалификацию с шестой по девятую. К ним ещё приписывали имена наставников и рекомендованные, а также действительные профессии.

Ну, и колдуны, разумеется. Их данные хранились отдельно, и за ними следила отдельная карга — Вэл-Мо. Впрочем, ладно, не такая уж и карга, вполне даже симпатичная пожилая дама. Но тоже похожая на мумию.

— Вам что-нибудь нужно, Рес-Кай? — поинтересовалась Нен-Кри, отложив большую лупу и вперив в посетителя взгляд жёлтых змеиных глаз.

— Да, данные о квалификации одного человека.

— Кого же?

Рес-Кай извлёк из сумки папку с личным делом полковника Мон-Со. Завести его в КР завели, но такую важную вещь, как квалификация, упустили. Просто восемь. Никаких пояснений, хотя они просто обязаны были быть в его личном деле.

— Сейчас принесу. — Нен-Кри поднялась из-за стола и, опираясь о трость, скрылась среди шкафов, избавив Рес-Кая от нужды самому искать что-то в пыли архива.

Конечно, информацию вроде имени наставника можно было вычислить, сложив родной город и дату, — в конце концов, найти нужного колдуна не составило бы проблем. Однако Рес-Кая интересовали сведения другого рода.

Глуп и наивен тот, кто считает, что всё многообразие колдовских сил можно запихнуть в какие-то цифры! Цифры нужны лишь как показатель иерархии колдунов. Пожалуй, до пяти этого вполне достаточно, но дальше… Кому-то легче даётся управление разумом, кому-то больше нравится влиять на память, переставляя воспоминания как кусочки мозаики… Есть те, кто способен повелевать толпами или подчинять себе животных… Как уместить всё это в безликие цифры?

— Нашли? — спросил Рес-Кай, когда Нен-Кри вернулась.

— Нет, — сухо проскрипела она, проходя мимо. — Попробую поискать среди недостойных, но что бы он там делал с восьмёркой?

Действительно! Недостойными звались те, кто не сумел постичь дар великого Гван-Ло даже на жалкую единицу. Кроме них, в этот список попадали колдуны, по какой-то причине утратившие силу. Полковнику Мон-Со просто нечего было делать в этой категории.

Однако Нен-Кри вернулась к своему столу с тонкой пластиковой папкой тёмно-голубого цвета. На подписи значилось пять имён. Немного, обычно в такие папки вкладывали дела в общей сложности двадцати человек.

Остальные четыре оказались банальными донельзя. Мо-Рао — ослепла в подростковом возрасте, квалификация ноль. Мол-Ле — шизофрения, квалификация пять, обучение запрещено. Мор-Дар — квалификация ноль, рекомендовано проверить чистоту крови. Моу-Кин — слабоумие, квалификация три, обучение запрещено.

Их дела укладывались в два-три листа — анкета и справки от психиатра, офтальмолога или ещё какого-нибудь врача. В личном деле полковника оказалось полно всяких записок, выписок, даже полицейский рапорт затесался.

— Кто этот человек? — спросила Нен-Кри.

— Самому интересно.

Рес-Кай тщетно пытался найти в ворохе документов анкету, где была бы указана квалификация. Поняв, что такой ответ не удовлетворил старую ведьму, он пояснил:

— Он вырвался из-под моих чар. Мимоходом так, как будто я дилетант какой!

— Возможно, вы слишком высокого о себе мнения? — сочувственно поинтересовалась эта мумия.

— Парализовывать-то я умею. Даже на госпожу Шар-Лин подействовало, а он… Нашёл.

Рес-Кай наконец достал анкету и зашарил по ней глазами в поисках нужной строки.

Это был документ ещё школьных времён, самого начала обучения. В нём, как правило, записывали предполагаемый уровень и реальный, который ученик имел к концу. Так, что тут?

Предполагается одиннадцать? Итог — восемь. Это вообще как? Ученика могли как недооценить, так и переоценить, но не настолько же?

— Я могу сделать копии?

— Да. Не забудьте рассказать мне о результатах вашего расследования, — произнесла Нен-Кри, сверкнув глазами.

Рес-Кай скопировал документы, отдал ей оригиналы и поспешил покинуть архив. Вот же… ведьма! И ведь не отвертишься теперь…

Вернув рукава на место и помотав головой, словно это могло изгнать из головы ведьмину установку, Рес-Кай отправился в офис Комитета. Ему нужен был Кер-Со.

* * *

Пауза затягивалась. С Мон-Со такое бывало — он мог молчать и полчаса, и час, даже находясь в чьей-то компании. Однако сейчас им определённо нужно было поговорить. Но Мон-Со не спешил начинать, а Ильсор безуспешно пытался выдавить из себя хоть слово — Рес-Кай в прошлый раз хорошо постарался.

Единственная фраза с момента встречи до сих пор колола язык мелкими иглами. Предупреждение, довольно мягкое для первого раза. Если не придумать, как обойти прямой приказ, то при очередной попытке есть риск откусить себе язык.

Ильсор мрачно вздохнул, встал на стул и, спружинив ногами, перебрался в плоскость, в которой пребывал Мон-Со. Сам арзак всё это время считал её потолком.

Полковник продолжал лежать, почти не двигаясь. На самом деле с момента его появления вряд ли прошло больше двух минут, но в этом пространстве время было крайне условной характеристикой.

— Давно ты тут сидишь?

Ильсор хотел ответить, что не знает, но промолчал.

— Сегодня третье осо.

Что-то около двух недель. Кажется, тогда было пятнадцатое тарио.

Мон-Со сел. Их лица оказались примерно на одном уровне. Ильсор опустил взгляд на сложенные на коленях руки.

— Не притворяйся приличным рабом. Тебе не идёт.

Приличным? С каких пор игнорировать вопросы менвита — прилично?

Снова стало тихо. Мон-Со, наверное, ждал хоть какой-то реакции. Может, он придумает что-нибудь? Его, по идее, должны были научить обходить чужие приказы. Хотя… прямолинейный Мон-Со явно проигрывает буйному воображению Рес-Кая. Не факт, что Ильсор помнит точную формулировку приказа.

Не говори с полковником Мон-Со. Никогда.

Так. А что, если?.. Можно заранее посочувствовать единственному слушателю, но идеи получше пока нет.

Ильсор поднял голову и, откашлявшись, заговорил:

— Глубокоуважаемый стул, стоящий на потолке! — Захотелось посмотреть на выражение лица Мон-Со, но Ильсор не стал этого делать, боясь сбиться. — Спешу уведомить вас, что нахожусь под действием гипнотической установки, которая не даёт мне вести диалог с нашим гостем. Посему прошу вас выступить посредником. Полагаю, вы не возражаете, ибо молчание есть знак согласия и содействия. Для начала прошу вас сообщить, что я пребываю в вашем обществе… приблизительно с пятнадцатого тарио сего года.

— Что это было?

О, какой же он временами тормоз!

— Это, дорогой стул на потолке, ничто иное как попытка обойти — айш-ш! — донешти ответ и шахранить язык при шебе.

На этот раз получилось до крови. Больно.

Не говори.

— Можно ещё попробовать через лиофон переписываться. Что думаете, дорогой стул?

— А ещё можно попросить меня убрать установку.

— Какая самонадеянность, почтенный стул! Рес-Кай — это, между прочим, колдун одиннадцатой квалификации.

— Я даже не знаю, почему сейчас жду твоего решения.

Ну да, конечно, амнезия. Ильсор уже успел забыть, насколько у Мон-Со скверный характер. За семнадцать лет он изменился… но это больше не тот Мон-Со. А ведь Ильсор доверился бы ему… Не мог не напомнить об осторожности, но доверился бы.

Впрочем, даже если этот Мон-Со сейчас сотворит с его мозгами нечто ужасное, после весенних развлечений Рес-Кая это можно будет вытерпеть. Друг всё-таки, хоть и поехавший.

Зажмурившись на пару мгновений, Ильсор повернул голову и уставился в глаза Мон-Со.

Полковник приглашение принял. Подцепил рукой подбородок, фиксируя, и почему-то сразу отпустил. Однако змеиные зрачки были на месте, так что отвести взгляд Ильсор уже не мог.

…В себя он пришёл, лёжа головой на коленях Мон-Со. Видимо, завалился вперёд, когда тот отвёл взгляд. Сам полковник не пытался его согнать, вместо этого он заинтересованно изучал парящие вокруг сгустки тьмы.

— Как голова?

— Как не моя.

— Что это значит? Болит?

Он всё-таки небезнадёжен, раз уж интересуется. Ильсор еле сдержал неуместную сейчас улыбку и ответил:

— Нет. Тяжёлая. Как при метеозависимости. Вы её убрали?

— Нет, — со сдержанным раздражением сказал Мон-Со. — Только отодвинул.

Ильсор не вполне представлял, как можно отодвинуть установку. Засунул поглубже в подсознание, что ли?

— Она ещё проявится… возможно, в неподходящий момент.

Прекрасно. Вот так будет какая-нибудь критическая ситуация, а Ильсор не сможет донести до Мон-Со важную информацию, потому что его мозг откажется разговаривать с полковником.

«Стоп. Ты серьёзно думаешь, что у вас с ним ещё будут какие-то совместные критические ситуации?»

Интересно, когда Мон-Со его прогонит? С тем, кем он стал к концу полёта, вести себя по-арзакски было вполне приемлемо, но вот так вот внаглую занять своей головой колени первой версии Мон-Со Ильсор бы не решился. К кому из этих двоих ближе нынешняя версия?

— Что за той дверью?

— Какой дверью? — Ильсор сел, решив оставить свой вопрос без ответа, и всмотрелся в том направлении, куда указывал Мон-Со.

Там не было никакой двери. Если бы была, Ильсор давно бы её заметил и обследовал.

— Тёмно-серая, тонкая, похожа на больничную, — сообщил Мон-Со, поняв, что Ильсор её не видит.

В кармане полковника зазвонил лиофон.

— Вы собираетесь вылезать оттуда? — вопросила Шар-Лин с той стороны.

— Я даже не знаю, где мы, — заметил Мон-Со.

— Вы в чёрном зеркале, полковник. Вместе с Ильсором, полагаю?

— Да.

— Отлично. Итак, слушайте, оба. Это зеркало Чешшири Лиисы. Было изобретено как тюрьма для колдунов. Выход оттуда скрыт за кошмаром… который в большинстве случаев ведёт к сумасшествию. Вам повезло, что вы застряли там вдвоём. А теперь извините, к нам опять кто-то ломится. Если снова из КР, то я возьму алебарду и порублю их всех на шенне!

Шенне, насколько знал Ильсор, назывался какой-то менвитский салат, все ингредиенты которого полагалось резать очень мелко.

— Если выход отсюда — через кошмар, то получается, Рес-Кай — бесстрашный? — криво усмехнулся Мон-Со, убрав лиофон.

— Вы видели, сколько побрякушек таскает на себе этот зорнов клептоман? Наверняка среди них есть что-то защитное.

Заколоть бы колдуна его же шпилькой! Но Рес-Кай оставался для Ильсора недосягаемым.

— Полагаю, наш кошмар за этой дверью, — заметил Мон-Со. — Почему я один её вижу?

— Потому что вы менвит?

Полковник в ответ лишь хмыкнул. Ильсор не решился интерпретировать этот звук — он мог означать как «Надо же, заметил!», так и «Да что вы говорите?».

— Надеюсь, выйти через неё мы сможем вдвоём, — сказал Мон-Со, вставая.

— Хотелось бы, — буркнул Ильсор, поднимаясь следом. — А то получится как в тот раз с шахматами…

— Не напоминай. Тот случай с яшмой — худшее…

— Не-а, — перебил Ильсор. — Было кое-что похуже яшмы, причём с ваших же слов.

Мон-Со как-то странно поморщился, знакомым жестом потёр глаза и тут же собрался, словно секундной заминки не было.

— Идём.

Полковник подошёл к стене и открыл дверь. Теперь и Ильсор её увидел. Он опёрся руками о косяк и выглянул в соседнее помещение.

Оттуда пахнуло прохладой операционной. Бежевая обшивка стен, кое-где поцарапанная и заляпанная чем-то тёмным. Грязно-серый плиточный пол, серый потолок, три ярких лампы в конусообразных абажурах. Железный стол, а у противоположной стены — пара складных стульев.

Ильсору не нужно было долго рассматривать помещение. Одного взгляда хватило, чтобы воссоздать в памяти эту обстановку.

— Нет!

— Что «нет»? Не теряй времени.

Мон-Со подтолкнул Ильсора, и едва тот шагнул на серые плиты, в помещении появились люди.

Ильсор оглянулся на дверь. Увы, как только Мон-Со вошёл, она исчезла. Другой не было.

Люди в комнате начали занимать свои места. Их пока мало, должны прийти ещё двое.

— Не нервничай так — они нас не видят.

— Разумеется… Похоже, принцип действия этого зеркала построен на игре с воспоминаниями. — «Давай, больше умных слов — меньше связи с реальностью». — Оно не создаёт кошмар, а использует нашу память.

— Не похоже.

«Полковник, какой же вы иногда непроходимый идиот!»

— Я сижу в зеркале дольше вас. Это моя память. Посмотрите.

Ильсор указал на арзака, сидящего на одном из стульев в углу комнаты. Смотреть на самого себя со стороны оказалось довольно странно. Лицо спокойное, даже слишком. Ну да, в этот момент Ильсор не нервничал практически — был уверен, что Рес-Кай притащил его сюда, чтобы просто припугнуть.

Даже равнодушный менвит в коричневом комбинезоне, гремящий у стола какими-то инструментами, особых опасений не внушал, хотя Ильсор прекрасно видел, что лежит в ящике.

— Тебя пытали при допросе? — уточнил Мон-Со.

— Можно сказать и так.

Полковник выглядел совершенно равнодушным к происходящему. В голову закралась мысль, что и дальнейшее его не впечатлит. Мало ли, может, для менвитов это нормально. Хотя… Нет, нет. Не нормально.

Наконец (Ильсор с удивлением понял, что и в самом деле ждал этого момента) в помещении появились Рес-Кай и ещё один арзак.

Шаис, третий техник. Взгляд слегка расфокусированный, но не совсем безучастный. Теоретически, он сейчас осознаёт происходящее, но собой не владеет.

— Располагайся, — с мягкой улыбкой произнёс Рес-Кай, поведя рукой в направлении стола.

Ильсор-в-воспоминании стиснул пальцами края сиденья, Ильсор-в-реальности рванулся удержать Шаиса, но схватил рукой лишь пустоту. Лишь видение, неосязаемое, лишённое чувств. Но тогда Шаис был настоящим.

— Смотри внимательно, — сказал Рес-Кай, сев рядом с Ильсором-в-воспоминании, и уже громче обратился к безмолвному менвиту: — Начинайте.

В руке безмолвного появился скальпель. Его лезвие жадно впилось в кожу на предплечье Шаиса и принялось выгрызать путь для крови. Медленно, словно давая время осознать происходящее.

Шаис повернул голову. Тогда Ильсор-в-воспоминании заглядывал ему в глаза. Среди боли он различил адресованное ему сообщение:

«Молчи».

— Сильный, — констатировал Рес-Кай.

Безмолвный кивнул, на миг убрал скальпель и вдруг резким движением — аж наотмашь — рассёк Шаису щёку.

Ответом стал заметно сдержанный всхлип. Ильсор-в-реальности дёрнулся, прижав ладонь к своей щеке. Шаис… он продержался долго — Рес-Каю надоело.

— Уведите его.

Следующим появился Кэлен. Безмолвный сменил тактику и принялся срывать кожу.

— Зачем? — спросил Ильсор-в-воспоминании почти одними губами, беззвучно. У него тогда пропал голос.

— Ты не отвечаешь на мои вопросы, Ильсор, — напомнил Рес-Кай, потрепав его по голове. — Я хочу получить ответы. Не собирался портить сюрприз, но в моём распоряжении девяносто три арзака из экипажа, не считая тебя.

Ильсор-в-реальности почти не слышал их разговора за криками Кэлена, но помнил всё дословно. Каждую интонацию, каждое движение губ.

— Может быть, ему хватит?

— Ему — хватит.

— Ему? Кто будет следующим?

В голове Ильсора-в-воспоминании созрел циничный план. Менвиты рациональны — в планы Рес-Кая вряд ли входит убивать арзаков. Он будет их чередовать, пока ему не надоест бесполезное занятие.

— Морни.

— Ты хочешь увидеть страдания своей обожаемой сестрёнки? — Рес-Кай как будто удивился. — Увы, но ни её, ни вторую девушку мы не захватили.

Собственно, на такой ответ Ильсор-в-воспоминании и надеялся.

— Назовёшь другое имя?

— Нет.

— Тогда… Миа.

Миа… Один из шахтёров. Ильсор мало общался конкретно с ним, однако это всё-таки был арзак. Не посторонний, не чужой.

Он тоже кричал, но Ильсор-в-воспоминании не произнёс ни слова.

— Не молчи, болван! — прошипел Ильсор-в-реальности, будто его могли услышать.

Новое рассечение — теперь прямо через глаз. Миа выгнуло дугой от боли.

Ильсор-в-воспоминании молчал, только продолжал цепляться за сиденье складного стула сведёнными судорогой пальцами.

— Убейте, — приказал Рес-Кай.

Безмолвный вновь занёс скальпель, чтобы резко рассечь воздух.

— Остановись!

Ильсора-в-реальности никто не слышал. В воспоминании он по-прежнему молчал.

— Режь, — скомандовал Рес-Кай.

— Хватит!

Это должен был сказать Ильсор-в-воспоминании, а не нынешний.

Сонная артерия. Фонтан крови — и всё. Всё.

Ильсор-в-воспоминании безучастно смотрел на тело. В реальности он как зачарованный приблизился к столу и провёл рукой по щеке Миа. Почувствовал лишь воздух.

— Девяносто два, не считая тебя, — напомнил Рес-Кай. — Приведите кого-нибудь из техников. Они, по-видимому, эффективнее.

Это был Энрат, четвёртый. В воспоминании Ильсор не проронил ни слова. В реальности он рухнул на колени, оказавшись почти под столом. Напрасно — от памяти не сбежать.

Крики, крики, крики. Нечеловеческие крики, вой, стоны, плач.

Щёку обожгла боль. Показалось, что Ильсор теперь там, вместо Энрата.

— Да очнись ты наконец!!!

Этого голоса здесь быть не должно. Он сейчас в психушке. Сейчас… Не… нет…

— Ильсор, они в прошлом. Ты слышишь меня? Здесь и сейчас нет никого, кроме тебя и меня. — Голос говорил размеренно, чтобы наверняка быть услышанным и вдруг стал каким-то устало-обречённым: — Болван, я ведь даже гипноз применить не могу — мне твои слёзы мешают.

Слёзы? Ильсор провёл пальцами по щеке. Да? Он и не заметил.

— Отлично, — язвительно заметил голос, — хоть какая-то реакция. — Он вздохнул и опять чуть смягчился: — Ты помнишь, что нам нужно выбраться отсюда? Проклятье, теперь я понимаю, почему Шар-Лин была рада, что мы здесь вдвоём! Ильсор, очнись уже…

Перед глазами слегка прояснилось. Мон-Со сидел рядом и пристально вглядывался в лицо Ильсора. Зрачки оставались человеческими.

— Прошу вас… что хотите, делайте: хоть память сотрите, хоть с ума сведите… Заберите меня отсюда!

Голос дрогнул. Кажется, менвитов такой эффект отчаяния крайне бесит.

Ильсор отвёл за ухо упавшие на лицо волосы и посмотрел в глаза Мон-Со. Слишком много доверия за вечер, но он уже был готов на всё… лишь бы крики наконец прекратились!

— Мне незачем сводить тебя с ума, Ильсор. Я нашёл выход. Идём? — Мон-Со встал и протянул руку.

Ильсор поднялся, вцепившись обеими руками в холодную ладонь. Он зажмурился, будучи уже не в силах смотреть вокруг.

Мон-Со на это только вздохнул и, насколько Ильсор знал его привычки, покачал головой.

— Идём. Порогов тут нет — глаза можешь не открывать. Ильсор, перестань ломать мне руку — я тебя не потеряю.

Пришлось отпустить. В темноте оказалось ничуть не менее невыносимо, хотя и несравненно более тихо.

Мон-Со прихватил Ильсора за плечи и направил куда-то влево. Через семь шагов под ногами захрустело битое стекло. Ильсор почувствовал, что падает.