Мальчик-который-готовил (джен)

За делами второй семестр летел незаметно. И вот на дворе⁽¹⁾ уже вовсю поют птички, прячась в ветвях деревьев, шумящих молодой листвой — весна.

Профессор Тонкс, ещё не растерявшая юношеского задора, после краткого курса бестиария превратила уроки в более привычные для себя силовые тренировки: бег, отжимания, подтягивания. Начальная физподготовка сильно пригодится ребятам, когда они перейдут «в ведение» профессора Грюма. И, конечно же, все нагрузки были рассчитаны на младшекурсников — в этом ей помогла мадам Помфри.

Дети были в восторге от уроков ЗОТИ: где ещё можно было побегать и попрыгать вволю? Остальной же преподавательский состав благодарил Мерлина — у вымотанных младшекурсников просто не хватало сил на шалости: уроки бы сделать и отдохнуть.

Гарри продолжал свои дежурства по кухне, не забывая об уроках и переписке. Теперь у него было уже два адресата: тётушка и сестричка Флёр (к наставнику он ходил директорским камином).

В одном из первых писем он повинился подруге, что невольно стал объектом её запечатления, и благородно предложил отпустить её. На что получил жёсткий ответ: если он не хочет её преждевременной смерти, то заткнётся и больше не будет поднимать эту тему. Гарри, почесав взъерошенную макушку, решил прислушаться к совету.

Драко Малфой ещё несколько раз пробовал завязать с ним знакомство, но безуспешно, поскольку действовал по принципу: «лучшими друзьями становятся после хорошей драки». Уж кто его так научил — тайна, покрытая мраком, но не отец точно.

* * *

Однажды направляясь на кухню для вечерних занятий, Гарри услышал странные звуки: всхлипы, резкие уничижительные слова, а потом и звонкие пощёчины. Последнее ему совсем не понравилось.

Прекрасно осознавая, что спаситель из него, мелкого шкета, аховый, Поттер решил посмотреть, кто там такой смелый, а потом послать сообщение декану Флитвику (был у них свой способ) — пусть разбирается. Но, добравшись до тупика, откуда слышался подозрительный шум, Гарри встал как вкопанный. В углу сидела мощного телосложения слизеринка и, ругаясь последними словами, хлестала себя по щекам.

— Ненавижу! Корова! Обжора! Да кто на тебя посмотрит-то! — кричала она.

Не выдержав такого зрелища, Гарри бросился к девчонке и схватил её за запястья.

— Прекрати! Что ты творишь?! — Девушка (назвать девочкой эту мощную деваху у Гарри язык не поворачивался) от неожиданного окрика прекратила самоистязание и посмотрела на Гарри отсутствующим взглядом. А тот, завладев её вниманием, задал следующий вопрос уже более спокойно: — Тебя как звать-то, горюшко?

— Ми-ми-милли Бу-буллстроуд, — заикаясь, ответила та.

— А я Гарри, — протянул ей свою ладошку тот, а потом, после несмелого рукопожатия, присел рядом. — Ну, и что ты расклеилась, Милли? — спросил он.

— Я-я то-толстая и не-некрасивая… — ответила та, и в уголках глаз снова закипели слёзы.

Поттер осмотрел девчонку критическим взглядом: слегка крупноватые черты лица в спокойном состоянии должны быть вполне миловидными, а толстая коса до пояса наверняка является предметом зависти однокурсниц и не только. Лёгкая полнота скрадывалась высоким ростом: даже сидя скукожившись, она возвышалась над ним на целую голову. Понимая, что сейчас ни в чём Милли убедить не получится, он, за каникулы наловчившись общаться с истеричными особами подросткового возраста, как бы между прочим сказал:

— Знаешь, смотрел я тут недавно один фильм. Так там главная героиня тоже носила одежду размера ХХL, но взяла себя в руки и исполнила свою мечту.

— Что за ф-фильм? — спросила, всхлипув, Милли.

— Года три назад по всем кинотеатрам крутили мюзикл «Лак для волос»⁽²⁾. Так там один парень сказал главной героине: «Я люблю тебя и мне пофиг, сколько ты весишь!». Поверь мне, это не редкость. — Затем, легко вскочив с пола, он приглашающе протянул руку даме. — По-моему, ты шла на кухню. Я прав? — И, получив смущённый кивок, подмигнул: — Так уж случилось, что нам по пути. Я вроде как прохожу стажировку у эльфов-поваров. — Та, скептически оглядев «кавалера», вложила ему пальцы в ладонь и, стараясь не опираться на неё, поднялась на ноги. Оглядев себя, Милли, как и подобает всем воспитанным леди, расправила одежду. А потом с любопытством спросила:

— Так это ты наш таинственный повар?!

— Ну, в общем-то, да. — Поттер почувствовал себя неудобно под преданно-влюблённым взглядом толстушки. — Я до Хогвартса так успокаивался — шёл на кухню и готовил…

Милли прыснула:

— Кому скажешь, не поверят: нас кормит сам наследник Поттер! Да за одно твоё имя в меню любой ресторатор может смело увеличивать стоимость блюда как минимум вдвое!

Слёзы Милли окончательно высохли, и глаза как-то подозрительно заблестели.

— А тебе какие девочки нравятся?

— Прости, но я не вариант: моя невеста реально умрёт от тоски, если я её оставлю.

Услышав ответ, девушка внимательно посмотрела в глаза своему спутнику: уж очень серьёзно прозвучала фраза.

— Наследие вейл? — со знанием дела спросила Милли.

— Оно самое… Хотел просто помочь анимагию освоить (так мне показалось), а в результате привязал к себе девчонку. До сих пор неудобно… А ты откуда о вейлах знаешь?

— Так у нашей семьи во Франции родственники есть, а там самый большой конклав этих «птичек». Но если она на тебе запечатлилась — ей редкостно повезло.

— Это почему? — Нет, примерный ответ он знал: беседа с наставником не выходила у него из головы, однако… Милли удалось его удивить.

— Ты — добрый и помогал без задней мысли, а значит, не будешь ею манипулировать. Ведь, по сути, она теперь станет для тебя всем, чем ты захочешь…

— В смысле — всем?..

— Ну… сейчас ты ещё маленький (не перебивай!), а вот года через два начнётся гормональный взрыв, захочется других отношений — и она не сможет тебе отказать, что бы ты ни сделал.

До Гарри постепенно дошло…

— Фу, гадость какая!

— Вот, я же говорю, ты — добрый, тебе бы и в голову такое не пришло, а большинство ребят видят в них только постельную грелку… Извини… Но теперь ей такое не грозит, никто и не заподозрит о её «особенности».

— Ну, и слава Мерлину!

Так, за ничего не значащей болтовней, ребята дошли до картины с натюрмортом. Пощекотав грушу и открыв дверь, Гарри громко возвестил:

— Лина! Я сегодня с помощницей, и мы готовим спагетти болоньезе! — На чёрной грифельной доске тут же появился список ингредиентов. — Заодно расскажешь, как до жизни такой докатилась. — Последняя фраза, сказанная шёпотом, относилась к Милли.

— Ну что же, шеф Поттер, так уж и быть, поведаю Вам сию печальную повесть… — отшутилась та и, подвязав волосы платочком и нацепив фартук, выданный Линой, начала рассказ. — С самого детства я выделялась на фоне сверстников как ростом, так и комплекцией. Пока была маленькой, всех это умиляло, но когда стала «входить в возраст» (ближе к одиннадцати годам), мама сделала первую попытку посадить меня на диету — чтобы привести в форму перед школой. Днём я придерживалась нового режима питания, а вечером, пока никто не видит, добирала недостающие калории. Когда мама узнала, разразился скандал. Как только она меня ни называла… Бесполезно. Теперь любое расстройство я заедаю, а остановиться — не могу. Словно зависимость какая! — Помыв овощи и достав фарш, она вопросительно посмотрела на Гарри. Тот со знанием дела произнёс:

— Лук мелко нашинковать и, спассеровав в большом количестве оливкового масла, добавить фарш, — но, увидев идеально круглые глаза, вздохнул: — Дождись, как закипит вода, и запусти макароны.

Милли с облегчением выдохнула.

Через час на столе, исходя паром и испуская изумительный запах, стояли две тарелки спагетти под соусом болоньезе. А Милли с удивлением поняла — есть ей совсем не хочется.

— Прости, Гарри, кажется, я зря тебя побеспокоила: несмотря на бесподобный аромат, я, похоже, не смогу съесть ни ложки, потому как сыта…

— Ничего, — пожал плечами будущий шеф, — бывает. Лина сейчас наложит стазис на наши порции и подаст их нам к обеду. Тебя проводить?

— Нет, спасибо: никто не должен знать, где находится вход в гостиную Слизерина. Я так рада, что ты поделился со мной своим способом успокоения. Мне и правда полегчало.

— В следующий раз, когда тебе станет грустно или тебя кто-то обидит, пожалуйста, не занимайся самоистязанием, — попросил Гарри. — Просто напиши обо всём вот сюда. — Он протянул Милли тоненький на вид блокнотик.

Та вздохнула:

— Пробовала я дневник вести. Не помогает. Вот если бы он отвечал… Но такие баснословных денег стоят — нашей семье не по карману.

— Этот будет, — пообещал, подмигнув, Поттер. — Не всегда сразу, но обязательно. Не смотри ты на меня так: это обычный сквозной блокнот — пишешь вот здесь, — ткнул он пальцем в тетрадь, — а я читаю тут. — Он продемонстрировал такую же книжицу. — Цветочек мне на Рождество прислала — как чувствовала.

— Цветочек?..

— Ну да. Так её имя с французского переводится.

— Уж не Делакур ли фамилия твоей наречённой?

— Точно так. Вы знакомы?

— Она — моя троюродная сестра по отцу. Его кузен женился вторым браком на вейле. Похоже, у них такая же ситуация, как у вас. Только матери Флёр пришлось ждать — дядюшка Пьер на момент запечатления был уже помолвлен.

— Мир тесен. Возьми, не отказывайся. А я поспрашиваю, как ещё тебе помочь. Наверняка есть какое-то средство.

— Спасибо, кузен, — чмокнула Милли Гарри в щёку. — Я с твоего позволения тоже напишу Флёр — поздравлю с удачным выбором. А теперь беги, а то до синей гостиной путь неблизкий.

* * *

Влетев в свою спальню с первым ударом колокола, возвещавшего отбой, Гарри решил, не откладывая в дальний ящик, написать своей любимой сестрёнке: уж о родственнице своей она всяко знает.

Красс, почувствовавший предстоящую дорогу, беспокойно скакал по подоконнику и нетерпеливо вскаркивал, подгоняя хозяина.

Стоило Гарри поставить последнюю точку и свернуть пергамент в трубочку, как своенравная птица буквально вырвала письмо из его рук и, взмахнув крыльями, вылетела в ночь.

Ответ ему пришёл через день, вечером, и принёс его, что удивительно, не Красс. К окну его башни мягко спланировала полярная сова.

Развязав синюю атласную ленту, Гарри вчитался в ровные строчки:

«Здравствуй, маленький братец!

Твой ворон очень настырный: висел у меня над душой почти час, пока я ответ не написала.

Что могу сказать: везёт тебе на сирых и убогих, братишка! Полгода назад меня в лесу подобрал-выходил; теперь вот — кузину Милли поддержал…

Заболевание её, как ты правильно догадался, называется булимией. Только вот медикаментозно (при помощи лечебных зелий) оно не лечится, ибо любые успокоительные дают эффект привыкания. Всё, что можно, ты сделал: отвлёк её и дал цель в жизни (не спрашивай). Остальное зависит от неё — захочет, справится. Тем более, что у неё под подушкой теперь «говорящий» дневник лежит.

Всё, братец, заканчиваю послание, ибо спать пора.

Любящая тебя Флёр.

P.S.: Оставила твоего нахального фамильяра у себя (не без скандала) — пусть отдохнёт с дороги, сил наберётся. А это моя совушка, Хедвиг звать. Прошу любить и жаловать.»

Усмехнувшись, Гарри нежно почесал почтальоншу под клювом, насыпал ей птичих вкусняшек и налил свежей воды в поилку.

— Отдыхай, труженица, — сказал он. — Тебе завтра в обратный путь.

* * *

Через пару дней Падма за обедом толкнула Гарри в бок:

— Посмотри-ка, Милли Буллстроуд перестала разыгрывать из себя серую мышку! Голову держит прямо, плечи расправила — третьекурсники (да и не только) шеи сворачивают. Такими темпами на следующий курс приедет уже сговоренной! Интересно, кто так повлиял на слизеринскую скромницу?

Поттер же только таинственно улыбнулся — он искренне радовался за хорошую девушку.

А на следующий день после дебюта «новой» Милли к ней прилетел журавлик директора. Гарри сперва насторожился, а потом и откровенно забеспокоился: девочка не вышла с ним на вечернюю связь через блокнот.

Решив не пороть горячку, Поттер решился дождаться утра — был за многоуважаемым директором грешок: задерживать студентов разговорами до полуночи. Но и на завтраке мисс Буллстроуд не появилась.

Поттеровская «чуйка» вопила не своим голосом: что-то случилось, и искать подругу (скорее уж подопечную) следует в Больничном крыле. Покидав в рот кашу, вкуса которой совсем не ощутил, он рванул в вотчину мадам Помфри.

Интуиция как всегда не подвела: Гарри влетел в лазарет как раз в тот момент, когда медиведьма раздвигала ширму у койки, на которой в забытьи лежала бледная Милли.

— Мадам Помфри, что с ней?

Медиведьма, вздрогнув, обернулась и проворчала:

— Профессор Снейп принёс мисс Буллстроуд уже в таком состоянии, а баночку с «конфетками», что стояла у неё на прикроватной тумбочке, взял на анализ. Самой интересно, отчего девочке так плохо стало.

В этот момент дверь Больничного крыла хлопнула, и мрачный голос произнёс:

— У мисс Буллстроуд критический передоз. В том пузырьке оказались пилюли с концентратом зелья для похудения. Причём изначально их было раза в два больше! Мистер Поттер? Что Вы здесь забыли? — с раздражением спросил Снейп.

Гарри же, привыкший к манере общения мастера зелий, спокойно ответил:

— Последнее время мы с Милли переписывались перед сном, а вчера она не вышла на связь. Я подумал, что директор её задержал, и она не стала меня беспокоить. Однако сегодня на завтраке её не было — я решил отмести самый страшный из вариантов, но, как видите, нашёл лишь его подтверждение…

Северус устало потёр переносицу:

— Так… О вашей переписке Вы мне расскажете чуть позже, с предъявлением письменных доказательств. А сейчас прошу за мной — хочу Вам кое-что показать. Может, Вы прольёте свет на произошедшее. Поппи, мы воспользуемся твоим камином?

— Да, Северус, конечно.

Оказавшись в покоях зельевара, первое, что увидел Гарри — это огромную чашу из зеленоватого металла с золотым кольцом на ножке, напоминавшую ёмкость для пунша. Мальчик с удивлением молча воззрился на преподавателя.

— Это думосбор, — пояснил тот. — Артефакт, помогающий просмотреть свои или, при необходимости, чужие воспоминания. Эти принадлежат нашему директору. Каюсь, вчера я посчитал своё присутствие излишним, так как в кабинете у Дамблдора присутствовала мать мисс Буллстроуд… Судя по Вашему испуганному взгляду, именно она — причина срыва дочери.

Через четверть часа, когда обе чёрные макушки вынырнули из думосбора, Снейп принялся мерить шагами гостиную, кипя и плюясь ядом:

— Это что же за мать такая — травить своего ребёнка непроверенными зельями?! А чтоб не сопротивлялась, надо самооценку девочки опустить ниже плинтуса… И, конечно, о семейной ситуации знает первокурсник чужого факультета, но никак не декан! Дожили!!!

Дождавшись, когда профессор закончит шипеть и метать молнии, Гарри предложил:

— По-моему, стоит оповестить о данной ситуации главу семьи, только так, чтобы мадам Буллстроуд была не в курсе. Неудивительно, что её раздражает внешность дочери: сама-то она тощая, как палка, да и в причёске — две волосинки в три ряда. Неужто лень комплекс укрепляющих зелий пропить?! Нет же, лучше культивировать «аристократическую бледность»!.. Впрочем, не моё дело, — спохватился под строгим взглядом Гарри. — На нервной почве у Милли развилась булимия — нарушение пищевого поведения, при котором человек ест и не может остановиться. За последнюю неделю мне удалось добиться ремиссии.

— Как? — только и мог спросить Снейп.

— Простыми разговорами и человеческим участием, — спокойно ответил Поттер. — Но если за дело не возьмётся отец Милли, он может просто потерять дочь, и не только фигурально. Подборку о булимии я Вам занесу: поинтересовался на досуге. Полистайте, как будет время, а потом совместно с мадам Помфри распишите мистеру Буллстроуду все последствия, ежели он не уймёт свою инициативную супругу. Мне, как Вы понимаете, никто не поверит: уж слишком я молод…

Послание главе рода было составлено в кратчайшие сроки, и уже через два дня под дверью Больничного крыла сидел медведеподобный лорд Буллстроуд (сразу было ясно, в кого Милли пошла статью). Переговорив с медиведьмой, профессором Снейпом и, что удивительно, с мистером Поттером, он каждому поклялся, что оградит доченьку от пагубного влияния матери, услав последнюю на курорт в Бат на всё лето. Милли вздохнула свободней.

А спустя неделю после начала летних каникул в «Ежедневном Пророке» (а у Гарри — в тайном блокноте) написали о скромной помолвке мисс Миллисенты Буллстроуд и некоего Шарля де Кюстена — чистокровного, но обедневшего аристократа, согласившегося на роль супруга-консорта. А то, что ему было уже двадцать, так не беда — Шарль готов был ждать, сколько нужно: так восхитила его юная невеста.

Гарри был счастлив за подругу.

1) синоним «на улице»

Вернуться к тексту

2) Оригинальный фильм с таким названием вышел в 1988 году, и демонстрировался в Британии с первого июля. Всем известный ремейк появился много позже — аж в 2007.

Вернуться к тексту