Чёрная Эскадрилья/Black Squadron (джен)

Округлые очертания Праадоста 2 поблёскивали в звёздном свете. Над пышной зелёной растительностью на его поверхности кружили облака. Планета застыла на месте и не подозревала о том, что из холодного космоса на неё спускался рой одноместных истребителей.

— Чёрный Пять готов, — ответил Люк на вопрос Разрывателя. Сегодня эскдрильей командовал он, так как Вейдер возглавил наземную атаку. Люк вынужден был признать, что его это радовало. Тёмный Лорд был грозой противников, и иметь его на своей стороне было замечательно, но Ларс предпочитал держаться от него подальше по личным причинам.

Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул через рот. Вот и всё. Казалось, прошла целая вечность с последней битвы, которая для него была первой и в которой он так сильно облажался. Конечно, его восстановили в эскадрилье довольно давно, и всё это время он был занят тренировками, планированием и исследованиями — всё ради этого самого момента. Он не был уверен, что являлось причиной его внутреннего напряжения — страх или волнение, — но знал одно: в этот раз права на ошибку не было.

Он с лёгкостью следовал за товарищами, которые строем направлялись вниз, к месту на поверхности планеты, где должен был располагаться повстанческий аванпост. Кроны деревьев были настолько густыми, что почти полностью закрывали обзор. Люк подумал, как корабли будут выбираться из джунглей, ведь надо было не запутаться в листве.

— Всем кораблям приготовиться, — сказал Разрыватель. — Постройтесь для уничтожения с одного удара и смотрите, чтобы противник не подобрался к вам с поверхности.

Люк летал кругами и вглядывался в зелёное море под собой. Присмотревшись, он увидел под листьями более светлые пятна — поляны, разбросанные тут и там. Некоторые из них были настолько большими, что с них могли взлетать корабли, и он сосредоточился на них. Остальные пилоты были заняты тем же.

Несколько напряжённых минут прошли в ожидании, когда появятся повстанцы. Люк, затаив дыхание, пытался следить за всем сразу. Пасмурная погода ухудшала видимость, но зато хоть солнце не светило в глаза; к тому же, на корабле были сканеры, которые решали эту проблему.

Наконец с поляны на полной скорости вылетел корабль и направился к имперцам. За ним последовал ещё десяток истребителей. Один из СИДов открыл по ним огонь.

— Не стреляйте, повторяю, Дельта Шесть, не стреляйте вниз, пусть вылетят, — приказал Дельта Лидер.

Люк вместе с Охотником и Тайным Матерщинником погнался за одним из повстанцев и подлетел ему под брюхо, чтобы не мешать солдатам брать повстанческую базу на поверхности планеты. Однако вскоре они поняли, что выдавить его особо высоко не получится. В коммуникаторе раздался голос Седого:

— Аэроспидеры — мы не сможем вывести их из атмосферы под лучи захвата.

— Значит, открывайте огонь на поражение, — ответил Разрыватель, — и следите за космическими кораблями: нельзя допустить, чтобы они сбежали.

Люк с Охотником увели повстанца в сторону Тайного Матерщинника, загнав в угол. Он выстрелил в Тайного Матерщинника, но тот увернулся и выстрелил в ответ, попав в цель. Повстанец рухнул на землю и разбился.

Люк глубоко вдохнул и отвернулся от яркого взрыва, стараясь отвлечься от смерти вражеского пилота. Окружающий хаос не должен был так сильно влиять на него, ведь ради этого он часами тренировался на крайне реалистичных симуляторах. Почему от вспышки того же цвета, что он видел из кабины симулятора, когда она вызвала у него не больше эмоций, чем муха, съеденная хищным растением, сейчас перехватило дыхание?

Отбросив неприятные ощущения, он поспешил догнать своих товарищей. Концентрация на настоящем моменте немного ослабила напряжение. Он быстро вернулся в строй. Люк невольно оказался среди пилотов, преследовавших ещё один корабль, но этот повстанец был более живучим.

— Не могу подлететь под него, — сказал Охотник. — Похоже, ублюдок понял, что мы делаем, и держится внизу.

В голову Люку пришла безумная идея, но он сомневался. Теперь он чувствовал бОльшую гармонию со своим кораблём, крайне чётко осознавал окружающую обстановку и возбуждение части своего мозга, контролировавшей полёт. Он узнал это странное ощущение, которое превращало его в хорошего пилота, но также оно помешало ему выполнить приказ Вейдера... будет ли разумно снова довериться ему?

К аэроспидеру, за которым они гнались, присоединился ещё один, лишая их преимущества. Их нежелание стрелять вниз и попытки вытолкнуть спидеры выше играли на руку врагам. В воздухе пронеслись красные разряды, и Охотнику пришлось сделать резкий поворот, чтобы уклониться. Люк стиснул зубы.

— Попытаюсь снизиться, — объявил он.

— Попытаешься что, салага? — озадаченно спросил Тайный Матерщинник.

Люк умудрился выстрелить в одного из повстанцев, но промахнулся.

— В смысле подлететь под них и вытолкать их наверх.

— Ты рехнулся?! — спросил Охотник. — Они летят на уровне деревьев, ты запутаешься в растениях, если опустишься ниже!

— Доверьтесь мне, — ответил Люк.

Не дожидаясь ответа, он потянул штурвал вниз, и его СИД полетел к деревьям. Он прошёл отметку безопасного расстояния от земли, но продолжал снижаться, не сбавляя скорости. Вблизи ветви деревьев проносились мимо гораздо быстрей, чем он ожидал, и вскоре ему стало трудно различать те, что были у него на пути. Увидев стремительно приближающуюся ветку, он отпрянул в сторону.

"Ещё чуть-чуть", — пробормотал Люк, стискивая зубы; бешеный пульс отдавался в висках. Это было безумие...

Он сделал глубокий вдох, понимая, что для достижения успеха нужно перестать нервничать. Он вспомнил то невероятное ощущение осознанности, которое испытал в симуляторе под руководством Вейдера... Пару раз ему удавалось воспроизвести его, хоть и не с такой интенсивностью, но что стоит попытаться ещё раз?

Он сделал всё возможное, чтобы расслабиться, и позволил потоку ощущений захлестнуть себя. Люк тянулся к Силе и погружался всё глубже, пока не почувствовал джунгли под собой настолько детально, что знал, где находится каждый лист и каждый ствол. На мгновение он закрыл глаза и понял, что так ему даже проще воспринимать окружающую действительность. Он снова открыл их, и его шестое чувство заработало в полную силу.

С широкой ухмылкой он проскочил между двумя разросшимися фруктовыми деревьями. У него было ощущение, что сам мир направляет его движения, реагируя скорее на его мысли и эмоции, а не жесты — он чувствовал это даже сильнее, чем тогда, когда его направлял Вейдер.

Люк обнаружил двух повстанцев и зашёл к ним под днище, минуя препятствия. Уходя от него, они разделились и прекратили преследование имперцев. То, что они не осмеливались опуститься на один уровень с ним, давало ему преимущество. Он догнал одного и выстрелил ему в брюхо, но враг уклонился и спустился ниже.

Люк сглотнул и попытался сбить его, но юркий маленький спидер продолжал уклоняться. Люк заставил себя расслабиться и потянулся к Силе, пытаясь угадать движения противника.

Красный заряд плазмы пролетел на волосок от него, и он чуть не выматерился, поняв, что совсем забыл о другом корабле, который, как он видел — точнее, чувствовал, — летел позади него чуть выше. Люк петлял между деревьями, чтобы стряхнуть преследователя с хвоста, но не хотел потерять того, за кем гнался сам.

Он сглотнул, на лбу выступил пот. Надо было что-то решать.

Он закрыл глаза, навёл прицел и, затаив дыхание, в последний раз выстрелил по противнику. Зелёный заряд лишь слегка задел корпус спидера. Люк закусил губу: времени оставалось мало, надо было подниматься — второй повстанец догонял его, — как вдруг спидер потерял равновесие, накренился и упал в гущу деревьев.

Люк взмыл вверх, уклоняясь от огня второго спидера. Тот погнался за ним, но Люк развернулся, зашёл к нему в тыл и открыл огонь. Охотник и Тайный Матерщинник присоединились к нему, в комлинке был слышен их смех. В одиночку против троих у повстанца не было шансов, и вскоре его разнесли в пух и прах.

Люк с улыбкой сделал круг в небе, наслаждаясь ощущениями и пытаясь понять, не нужна ли его помощь кому-то из товарищей. Чуть поодаль взорвался СИД, и у него внутри всё сжалось.

— Внимание, всем истребителям! — раздался голос Разрывателя в коммуникаторе. — Космические корабли взлетают с базы!

Люк кинулся к поляне, с которой взлетали аэроспидеры. За ним последовало ещё несколько СИДов. Вражеские корабли стреляли, отвлекая имперцев, и пытались уйти.

— Крестокрылы! — крикнул Амер.

У Люка перехватило дыхание. Он прибавил скорость и направился к крестокрылу, только что взлетевшему с базы. За ним последовали Охотник и Тайный Матерщинник, чтобы вместе вытолкать его из атмосферы. Люк сделал два выстрела, вынуждая врага сменить курс. Они поднимались всё выше. Повстанец пытался этого избежать, но не смог, ему тоже пришлось подняться.

По пути они вошли в облачный покров, и видимость пропала. В густом тумане можно было разглядеть лишь бластерные заряды. Оставалось полагаться на сенсоры, но Люк точно знал, где находятся остальные.

— Чёрные Четыре и Шесть, это Чёрный Пять. Похоже, мы летим не туда. Нужно отклониться к 60-60, чтобы попасть в зону охвата луча.

— Чёрный Пять, принято.

Они медленно меняли курс, когда Люк почувствовал опасность. Он покинул строй и стал летать большими кругами, чтобы найти её источник. Его чувства обострились.

— Чёрный Пять, это Чёрный Шесть, — сказал Охотник. — Что ты делаешь?

— Что-то не так, — ответил Люк.

— На моих радарах ничего, — вмешался Тайный Матерщинник. — Ты уверен, что твои датчики исправны?

— Нет... дело не в датчиках. — Люк нахмурился. Он чувствовал, что случится что-то плохое, но понятия не имел, что именно.

— Салага? Что происходит?

Люк спикировал вниз на полной скорости, сделал два выстрела и стал набирать высоту. Его радары засекли торпеды, нацелившиеся на него, только когда он сбил их, стреляя вслепую.

Он выдохнул, не имея возможности вникнуть в произошедшее, но обрадованный. На радаре появился сигнал: опять истребитель.

— Это Чёрный Пять, ко мне приближается один. Я отвлеку его и прикрою вас.

Охотник и Тайный Матерщинник подтвердили, и Люк направился к повстанцу, уклоняясь от его выстрелов. Враг не успел среагировать, когда он пролетел над ним, развернулся и оказался позади — слишком быстро, чтобы тот успел что-то предпринять. Люк обстреливал его, намеренно промахиваясь, чтобы заставить двигаться в нужном направлении

Он отвлёк повстанца от своих товарищей и вынудил подняться вверх — туда, где ждал Опустошитель. Они вырвались из облаков в чистое небо. Опустошитель сиял белым на фоне светло-голубого неба, его очертания становились всё отчётливей по мере того, как они набирали высоту.

Метания повстанца, летевшего перед Люком, становились всё более неистовыми, угнаться за ним стало сложно. Паника. Пилот понял, что оказался в ловушке, предвещавшей зловещий исход: один имперец был на хвосте, и ещё куча ждала его на разрушителе. Он понял, что никогда больше не увидит своих друзей, и впереди лишь боль, пытки и смерть...

Люк часто заморгал и проглотил ругательство: повстанец нашёл брешь, которую он только что пролетел, и резко сменил курс, бросившись ему навстречу. СИДы, летавшие вокруг разрушителя, пришли ему на помощь и попытались загнать противника в зону охвата луча, но истребитель Люка был связан боем с крестокрылом, и они ничего не смогли сделать. Люк прибавил скорость и выстрелил, как только смог навести прицел на корабль повстанца. Тот взорвался, и Люку пришлось резко развернуться, уходя от обломков.

Он поспешил найти своих товарищей, не задумываясь о том, что только что произошло. Охотник сражался с повстанцем. Люк подлетел и выстрелил, вынуждая того отойти. Враг резко свернул в сторону и попал в зону охвата луча с разрушителя. Ещё пара выстрелов, и повстанца потянуло в сторону Опустошителя.

— Спасибо, — сказал Охотник.

Они снова направились вниз, к поверхности планеты.

Оставшаяся часть сражения была размытым пятном красного и зелёного огня. Люк изворачивался и вращался на своём истребителе, реагируя быстрее, чем ожидал. Все его мысли были заняты передвижением кораблей вокруг. Своим истребителем он управлял рефлекторно, как птица машет крыльями.

Он понятия не имел, сколько времени прошло, прежде чем раздался голос Разрывателя, приказавшего отходить на Опустошитель — задание было выполнено. Люк приземлился одним из первых. Он загнал корабль в зажим и выбрался из кабины, как только оказался в ангаре. На минуту он остановился перевести дух, положив руку на корпус.

Он никогда так не летал.

Это было сильно, неописуемо. Пол уходил из-под ног из-за атаксии. Люк хрипло рассмеялся.

Вдруг он заметил пойманные корабли повстанцев, и настроение сразу испортилось. Пилотов в ярко-оранжевых костюмах выгнали из кабин и увели под конвоем штурмовиков. Они явно были напуганы и не хотели повиноваться. Один попытался оказать сопротивление, но солдат ударил его и потащил волоком следом за товарищами. У Люка внутри всё сжалось.

Его отвлекли прилетевшие СИДы. Сострадание к повстанцам ушло на задний план, уступив место беспокойству за своих сослуживцев с долей вины. Он надеялся, что в этот раз никто не погиб, и все вернулись...

Он нервничал, наблюдая, как они въезжали в ангар один за другим. Пилоты собрались в группы по эскадрильям, и Люк с нетерпением ждал своих товарищей. Сначала прибыли Охотник и Тайный Матерщинник, потом Амер, а за ними — Корл, Торпеда, Космос, Седой, Гром и наконец Разрыватель.

Люк улыбнулся, испытав облегчение, и остальные ответили тем же. Сегодня вечером не нужно будет никого поминать, лишь радоваться победе.

Кто-то положил руку ему на плечо.

— Ты хорошо сражался. Действительно хорошо, — сказал Охотник. Он помолчал, разглядывая Люка с задумчивым видом, а затем обратился к остальным пилотам: — Парни, я думаю, нашему салаге пора дать позывной, что скажете?

Его предложение встретили с энтузиазмом, а у Люка сильнее забилось сердце.

— Что? Прямо сейчас?

— А когда ещё? — усмехнулся Охотник.

— Соглашусь с Охотником — ты уже летаешь не как новичок, — вмешался Разрыватель, скрестив массивные руки на груди и с удовлетворением рассматривая Люка своим красным светящимся глазом.

— Отказываться от подходящего имени — форменное безумие, — крикнул Гром.

Снова раздались одобрительные возгласы, и Люк не смог сдержать радостную улыбку. Он думал о том, как пилоты заслуживают позывные, и с нетерпением ждал, когда сможет получить его... В академии об этом никогда не говорили. Он знал, что это была своего рода тайна пилотов — некий ритуал, о котором нельзя рассказывать непосвящённым.

Они все вместе направились в кают-компанию эскадрильи. Сердце Люка колотилось от волнения. Все уселись за маленький столик, а Гад принёс эль из холодильника.

— Разрешите выпить? — спросил он Разрывателя.

— Пейте с умом, — ответил киборг. — Мне надо, чтобы вы были в состоянии работать после всего.

Пилоты кивнули и взяли по бутылке. Люк тоже хотел, но его остановил Гром:

— А ты пока подожди.

— Здесь так принято, — сказал Тайный Матерщинник, откидываясь на спинку стула, улыбаясь и внимательно глядя на Люка. — На каждом корабле и в каждом отряде свои традиции. Некоторые заставляют спуститься на планету и сделать что-нибудь смешное или напиться в хлам, или то и другое, чтобы подтвердить свою кличку. В Чёрной Эскадрилье иначе, потому что на планете идёт война, и спускаться туда опасно для жизни, а когда дадут увольнительную, неизвестно. Поэтому у нас всё просто: ты должен стоять в стороне, не пить и не говорить ни слова, пока мы не придумаем тебе позывной. Понял?

Люк кивнул.

— Хорошо, — продолжил Тайный Матерщинник. — Как тебя зовут, пилот?

— Люк, — он прикусил язык и выругался про себя, поняв, что потерял бдительность. — Уайтсан Ларс.

— С этого момента тебя будут звать по-другому, — ответил старший пилот. — Как ветеран этого подразделения, я объявляю открытой церемонию именования Люка Уайтсан Ларса, салаги Чёрной Эскадрильи.

Все, кроме Люка, одновременно отпили из бутылок.

— Прежде чем приступить, собственно, к выбору имени, каждый из нас должен назвать свой позывной и рассказать, почему его так назвали, — продолжил Тайный Матерщинник. — Я Тайный Матерщинник, потому что во время своего первого боя очень грязно выругался по рации, прежде чем разнести врага на куски. Мой отряд не дал мне об этом забыть. — Он вздохнул, но при этом улыбался. — У них было дрянное чувство юмора.

Затем он посмотрел на своего соседа слева.

— Я Космос, — сказал другой пилот, — потому что вечно витаю в облаках.

— Я Гром из-за своего мелодичного голоса, — прогремел Гром.

— Я Гад, потому что меня зовут Виллиан (Villian, а злодей будет Villain — прим. переводчика), — сказал пилот с Кореллии, который сидел, небрежно закинув ногу на ногу. — Они хотели назвать меня Злодеем, но решили, что это было бы слишком подло, поэтому сошлись на Гаде в качестве компромисса. — Он глянул на Тайного Матерщинника и ухмыльнулся. — Это тоже дрянное чувство юмора?

Старший пилот рассмеялся.

— Должен признать, это даже хуже.

Они повернулись к Разрывателю, который ёрзал на месте, погружённый в свои мысли.

— Когда я был ребёнком — примерно возраста салаги, может, чуть постарше, — то постоянно хвастался тем, как летал на скайхоппере и "разрывал" ботанских небесных драконов. Закончив лётную школу, я перестал это делать, но одного из моих друзей назначили туда же, куда и меня, и он разболтал всей эскадрилье. Поэтому я Разрыватель.

Люк хотел спросить про модель и год выпуска скайхоппера, так как и сам на них летал, но вовремя вспомнил, что не должен ничего говорить.

Корл пожал плечами.

— Я Корл, это какой-то акроним, но я не помню, что он означает.

— Амер — моё имя Палдамер, но однажды я так надрался, что не мог нормально выговорить его и всё время пропускал первый слог. Поэтому остался Амер.

— Седой, потому что в двадцать пять лет у меня уже была седина, — сказал Седой. Люк понял, почему: во всей его внешности именно седые волосы бросались в глаза, особенно на фоне тёмной кожи, свойственной большинству уроженцев Соккоро.

Прежде чем рассказать свою историю, Торпеда усмехнулся.

— Поначалу я испытывал небольшие трудности в управлении кораблём и однажды чуть не врезался в товарища по отряду. Командир отряда потом устроил мне разнос при всех — я, конечно, заслужил, но это было ужасно. А потом он взял и сказал, что я же не протонная торпеда, чтобы так себя вести. Так меня и стали называть ещё до того, как официально присвоили мне позывной. Так что вот, Торпеда.

— Я Охотник, — он был последним, — потому что вышел из семьи охотников и надоедал товарищам по отряду, преследуя разную дичь.

— Хорошо, — сказал Тайный Матерщинник, — мы услышали ваши клички, а теперь как мы назовём салагу?

На минуту воцарилось молчание, пока все думали. На лицах большинства были коварные ухмылки, но Люк обнаружил, что его это не особо заботило.

— Что-нибудь глупое и безрассудное, как он сам иногда бывает, — медленно проговорил Амер.

— Нелепое и безумное, — добавил Торпеда.

Люк содрогнулся: похоже, ему не спустят с рук его поведение...

— Хамло подойдёт, — сказал Космос.

— Учитывая, кому он хамил, я бы сказал Суицидник, — вмешался Охотник.

Остальные засмеялись.

— А может, что-нибудь связанное с его возрастом, — предложил Седой, оторвавшись от бутылки с элем. — Я бы сказал, что попасть в Чёрную Эскадрилью сразу из академии — подвиг, достойный позывного.

Гром расхохотался.

— Да запросто, можно назвать его Малышом.

Охотник ухмыльнулся.

— Когда мы впервые встретились, я, кажется, обещал ему Дохлого.

Все захихикали, а Люк возмущенно выкрикнул: "Эй!" — развеселив их ещё больше.

— Тебе нельзя говорить, — добродушно напомнил Разрыватель, прежде чем Люк успел закончить фразу. Молодой человек прикусил язык и закатил глаза. Они слишком заразительно смеялись, чтобы обижаться, но было сложно удержаться от ответа на этот бред.

— У меня идея, — сказал Гром. — Ночная Фурия.

Охотник фыркнул.

— Чего? Ты посмотри на него.

— В этом и прикол — это ирония. Звучит угрожающе, а сам он — воплощение ясного солнышка.

Раздались смешки, а Люку казалось, что он покраснел, как помидор.

— Можно так и назвать его — Солнышко, ему больше подойдёт, — сказал Торпеда.

— Я извиняюсь, но мы же не можем назвать пилота Чёрной Эскадрильи Солнышком, — с обидой в голосе заговорил Гад. — Я категорически против этой пародии на позывной.

К великому облегчению Люка, Гаду никто не возразил.

— Скайгай? Или Скайуокер? — бросил Корл, а у Люка замерло сердце — не могли же они...

— Неплохо, но как-то банально, — сказал Разрыватель, и Люк облегченно выдохнул. — И кажется, Скайуокер — это был джедай, сражавшийся в Войне Клонов — так что определённо нет.

— Стойте, стойте, я знаю, — крикнул Охотник, размахивая своей бутылкой и пролив немного эля на сидящего рядом Корла, который возмутился. — Ой, Корл, извини. Как насчёт Метеора?

У Люка внутри всё сжалось: невольно всплыли воспоминания о Татуине, и он услышал голос своего лучшего друга, смеющегося после опасного трюка в Каньоне Нищего.

Некоторые из пилотов переглянулись в замешательстве.

— За что? — спросил Торпеда.

— Приехал, сразу устроил неразбериху, потом заставил нас думать, что он бесследно исчез, а на самом деле просто влип в ещё большие неприятности, — ответил Охотник.

Все рассмеялись, включая Люка, который не смог удержаться. Он точно знал, что имел в виду Чейзер.

— Да ладно вам, — выговорил он, не переставая смеяться, — это же...

— Ты не должен разговаривать, — с нажимом напомнил Гром.

— А мне нравится, — сказал Гад. — Очень смешно и ему подходит.

— И его стилю пилотирования. Иногда за ним сложно угнаться, — добавил Тайный Матерщинник.

Остальные закивали или высказали одобрение.

— Значит, полагаю, решено? — спросил Разрыватель, и все согласились. Он поднял свою бутылку. — За нового имперского пилота Метеора!

Все чокнулись бутылками, а Люка похлопали по спине и тоже дали эль. Дальше все его поздравляли, разговаривали и отмечали победу одновременно с крещением самого юного члена эскадрильи.

Какое-то время Люк веселился вместе со всеми, а потом отсел подальше. Ошалело уставившись на свою бутылку, он думал о том, нет ли в галактике какой-то сверхчеловеческой сущности, которая ей управляет и которой нравится насмехаться над ним. Присвоить ему именно такой позывной из всех возможных было крайне иронично. В ушах звенел голос Биггса — Люк слышал его яснее, чем тогда, когда они разговаривали.

Мы будем как метеоры, нас никто не сможет победить. Тогда он сказал это с воодушевлением в ответ на известие от Люка, что тётя и дядя наконец согласились отпустить его в академию. На краткий миг восторг затмил все их разногласия, и они снова стали просто близкими друзьями, безо всяких осложнений, радостно предвкушавшими очередное совместное приключение.

Было больно думать о том, как всё изменилось с тех пор. В который раз Люк подумал, чем теперь занимался его друг детства. Он надеялся, что Биггс сейчас далеко и веселится, как он сам, сражаясь за дело, в которое верил и против которого сражался Люк; надеялся, что его друг не участвовал в этой битве и теперь не переживает сокрушительное поражение или что похуже.

Люка мутило от мысли, что, возможно, Биггс кричит под пытками парой этажей ниже, пока он сам празднует.

— Эй, что случилось? — Люк поднял взгляд и увидел, как Охотник плюхнулся на стул рядом с ним. — Ты не должен размышлять в одиночестве.

Люк пожал плечами и попытался улыбнуться.

— Да ничего, просто это как-то... слишком. Пару часов назад мы сражались, рискуя жизнью, а сейчас...

Охотник кивнул, нахмурился, опустив взгляд, и ухмыльнулся.

— Ага, понимаю. Иногда я забываю, что ты ещё новичок.

Люк ткнул напарника в плечо, и тот рассмеялся. Улыбка Люка стала шире, он сделал глоток пива, но настроение не слишком улучшилось.

Повстанцы тоже праздновали свои победы и торжествовали, подсчитывая, скольких они убили? Биггс с бутылкой выпивки смеялся и рассказывал истории товарищам? Получалось ли у него думать о Люке исключительно как о цели, которую нужно уничтожить, в то время как сам Люк был слишком слаб для этого?

Они были как метеоры, даже скорее как несущиеся кометы, и Люк надеялся, что они никогда не столкнутся друг с другом.

— Эй, кончай дуться, я тебе комплимент сделал, — сказал Охотник и посерьезнел. — Ты правда хорошо летаешь и, кажется, пару раз спас мне жизнь.

Люк улыбнулся, но не смог выдержать его взгляд. На мгновение ему захотелось рассказать Охотнику о своих сомнениях по поводу повстанцев. Может, напарник что-нибудь посоветует? Прежде Охотник понял его, успокоил и сказал, что это пройдёт.

Но ничего не прошло, и Люка впервые осенило, что думать о Биггсе было опасно. Он с тревогой осознал, что есть вещи, которые никому нельзя доверять, даже собственному напарнику. Он сам по себе.

Люку было стыдно и противно — он ощущал себя предателем, трусом. Биггс — повстанец, он сам это выбрал, и Люку давно пора было сделать то же самое.

Но, хотя умом он понимал, что сделал правильный выбор, на сердце было неспокойно.

— И вот как ты меня отблагодарил, — отшутился Люк. — Не могу поверить, что ты пытался назвать меня Дохлым.

Охотник усмехнулся и сказал с улыбкой:

— Ну я же тебе обещал, не так ли? К тому же, в конце концов я нашёл для тебя вариант получше.

На этот раз улыбка Люка была искренней.

— Пошли. — Охотник поднялся и хлопнул его по плечу. — Ты слишком долго избегаешь вечеринку. В конце концов, она в честь тебя, Метеор.

Люк встал, и только они вернулись в компанию, как раздался громкий сигнал тревоги, заглушивший болтовню и заставивший всех вздрогнуть.

— Что это? — крикнул Люк, чтобы его услышали сквозь вой сирены.

Остальные приняли угрюмый вид — радостная атмосфера сменилась напряжением.

Боевая готовность.

— Все к кораблям, — приказал Разрыватель. — Нас атакуют.