Клубок баренции шипел и извивался. Поттер ухватил его за ложноножку и вытащил из банки. На весах покачивались уже шесть таких же клубков, но проблема Гарри была в том, что баренция была сорта «сангдус», а нужна была «кормилиум». Приходилось высчитывать вес «сангдуса» в пропорциях на «кормилиум». Кто бы сказал ему год назад... да что там, полгода назад, что он будет скрупулезно вычислять пропорции общеукрепляющих зелий! Ведь проклял бы за милу душу и не убоялся бы. Ан нет, вот они, клубки, шипят и подрагиваются на весах.

— Мистер Бэнс! — прокричал Гарри, метнувшись к двери. — Ступенфай сильно ослабит воздействие на зелье, если я обездвижу баренцию?

В ответ сипло рассмеялись, и голос Бэнса из коморки провещал:

— Нет, Стэн, не сильно, если потом примешать к гариалису драхм почек чиллиса обыкновенного.

Гарри опять потонул в тумане от трёх котлов и приступил к нарезке плавников акулы.

Через восемь часов его руки, казалось, отделились от тела хозяина, и с привычной лёгкостью и грацией порхали над разделочной доской.

Поначалу Поттер рычал на себя и котлы, но потом какая-то неведомая сила повлекла его в водоворот этого танца рук, и вот теперь он, Гарри Поттер, стоит и просто наблюдает как руки Стэнли Брута ловко вспарывают брюхо рогатой жабы и извлекают третью по счёту печень.

За окном зиждился рассвет. Ночь окончательно вымотала Гарри, так что, прислонившись к дверному косяку, он сидел на ступенях аптеки и смотрел на оживающую деревушку пустым взглядом. Годрикова Лощина просыпалась. На небе стали заметны точки спешащих с газетами сов. Жаль, Бэнни Бэнс не выписывает «Пророк» или хотя бы «Магикал Ньюс». Интересно было бы узнать, какую информацию позволил выпустить за пределы аврората Кингсли. Гарри поморщился и присмотрелся к улице. Может быть, отойти ненадолго и перехватить одну из сов? Или аппарировать в Хогсмит на почту и купить газету?

В конце аллеи появился очередной силуэт. Поттер вытащил из кармана сигареты и закурил. Большая красивая птица спикировала рядом с аптекой и осторожно пошла в сторону Гарри. Отвязав от неё конверт, Поттер вытащил из кармана мантии галету и отдал сове. Очередной заказ на зелье от головной боли смотрел на него со страниц пергамента. Что ж, головная боль так головная боль. Поттер уже собрался вставать, как заметил, что одинокая фигура, пару минут назад появившаяся на другом конце аллеи, стремительно приближается к аптеке. В раннем посетителе Гарри с удивлением узнал Рональда Уизли.

Уизли замахал рукой и через секунду аппарировал прямо к крыльцу. Гарри поднялся и, старательно скрывая своё удивление, осведомился:

— Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

Рон осмотрелся по сторонам и подошёл к Гарри вплотную.

— Да, сэр, я на это очень надеюсь. Может быть, у вас найдётся какое-нибудь тонизирующее зелье?

— Тонизирующее? — удивился Гарри и поднялся со ступеней. — Конечно, пройдёмте внутрь.

В этот ранний час аптека спала. Пять котлов в лаборатории были опустошены и вымыты, горелки остывали от работы, а несколько оплывших свечей освещали холл аптеки.

Поттер прошёл за стойку, вынул один из флаконов и протянул Уизли.

— Двенадцать сиклей, сэр.

— Да, — замялся Рон и потянулся к кошельку, — я забыл сказать, у меня аллергия на...

— ...шипы Хвостороги, я знаю, — ответил Поттер, — у вас на руках маленькие шрамы от них, — в этом составе их нет. Только Флюгиус семилетний.

На лице Рона отразилось изумление, но он ничего не сказал, только отсчитал двенадцать монет.

— Вас только это привело в Годрикову Лощину ранним утром, или я могу вам быть полезен в чём-то ещё? — спросил Гарри и внимательно посмотрел на Рона.

Уизли явно был не в лучшем виде. Было заметно, что у него была трудная и бессонная ночь и что его приключения на этом не окончены — настолько усталым и безрадостным было его лицо.

— Нет, вы, конечно, правы, — ответил он, — не только это. Дело в том, что я разыскиваю одного человека.

Он немного облокотился на стойку, вертя в руках флакон с тонизирующим зельем.

— Я встречаю в нашей аптеке не так уж много людей, сэр, — ответил Гарри. — Годрикова Лощина не самое оживлённое место магической Британии.

— Да. Верно, верно, — согласился Рон, вздохнул и одним махом опрокинул в себя флакончик с лекарством, — но это последнее место, где я мог бы его найти. Вот уже девять часов я прыгаю с места на место, но всё без толку.

— Что ж, тогда скажите, кого вы ищете, возможно, я вам помогу. Может быть, желаете чаю? — Гарри уже понял, что Рон зачем-то разыскивает его, но пока не понимал, зачем. Может быть это связано как-то с вчерашним нападением на магглов? Что-то с Гермионой или её родителями?

— Не откажусь, — сказал Рон и огляделся в поисках кресла.

Когда Гарри вынес из коморки поднос с чаем, Уизли уже вполне комфортно расположился на наколдованном Поттером диванчике и слегка порозовел от принятого зелья.

— Вы выглядите гораздо лучше, — прокомментировал Поттер, ставя поднос на маленький столик. — Так что же случилось, и кого вы разыскиваете? Это связано с недавними нападениями?

— С нападениями? — нахмурился сначала Рон, а потом понял, о чём говорит Гарри. — Нет, то есть да, связано, но не с этими.

— Как? — опешил Гарри. — Разве случилось два нападения? — Его тревога возрастала, и он отставил свою чашку, которую было поднёс к губам, в сторону.

— Да, то есть я не знаю, мы пока не знаем, было ли это нападение или ещё что-то… мой друг прислал недавно одному человеку письмо, и мы хотим быть уверены, что письмо не содержало ничего такого, что могло бы...

— Что с ним случилось? — Гарри понял, что выдаёт себя, но тревога, сотрясающая его изнутри, казалось, скоро затопит его до краёв.

Рон прищурился, но ответил:

— По мнению колдомедиков, он сейчас в коме. Причины не ясны и никто не может его из этой комы вытащить.

— Так… — Поттер пытался собраться с мыслями. — И вам нужен ваш друг, который отправил письмо? — спросил он скорее для проформы, чем для того, чтобы получить ответ.

— Совершенно верно, сэр, — ответил Уизли и тоже отставил свою чашку в сторону, — и я предполагаю, что он может быть где-то в вашем городе.

Гарри вздохнул. Возможно, следовало поступить иначе, но думать после бессонной и напряжённой ночи он не мог.

— Хорошо. Я помогу вам, но моя помощь не бесплатна.

— Не бесплатна? — переспросил Уизли и напрягся. — Что вы имеете ввиду? Вы знаете, кого я ищу, и знаете, где он, но не скажете мне?

Гарри медленно кивнул, глядя Рону в глаза.

Минута прошла в напряжённом молчании.

— Что ж, — выдохнул Рональд, — хорошо. Сколько? — он полез за кошельком.

— Нет-нет, — остановил его руку Гарри, — дело не в деньгах. Галлеоны в данном случае меня не интересуют.

— Тогда что? — вскинул брови Рон.

— Непреложный Обет.

— Что?! — не веря своим ушам, воскликнул Уизли.

— Непреложный Обет, сэр, — повторил Поттер. — Вот мои условия сделки.

Уизли вскочил и с негодованием посмотрел на Поттера.

— Человек умирает от непонятных заклятий, мой друг от нас скрывается под фиделиусом, а вы требуете от меня Непреложный Обет, только чтобы я спросил его, какого чёрта он прячется и было ли что-нибудь в том флаконе?!

— Вы пришли ко мне, — ответил Гарри, из последних сил сдерживая своё волнение и желание бежать к Снейпу сломя голову, — в то время как другой человек умирает, окружённый бесполезными врачами и зельями, и сейчас хотите со мной торговаться из-за этого? Соглашайтесь, Уизли, и покончим с этим как можно скорее.

Рон застыл. Гарри, не семи пядей во лбу какой окклюмент, слышал вращение шестерёнок в его мозге. Рон, конечно, уже догадался. Но что он может сделать? Если он не согласится, Гарри запросто оглушит его Обливейтом в эту же секунду. Друг, требующий Обет, может быть уже и не друг, зато опасный маг, способный на обливацию.

Уизли кивнул. Гарри не стал больше церемониться, трансфигурировал все вещи обратно, призвал к себе мантию, шарф и рюкзак, ссыпал в него несколько разномастных флаконов, после чего накарябал письмо аптекарю и пустил его с совой в дымоход.

Уизли смотрел на все приготовления Поттера исподлобья, скрестив руки с палочкой на груди.

Гарри подошёл к Рону, схватил его за плечи и аппарировал с ним в Дырявый Котёл.

Том протирал бокалы за стойкой бара. Сколько бы лет Поттер не появлялся в Дырявом Котле, столько Гарри заставал Тома за этим занятием.

— Рад вас приветствовать, господа. Мистер Уизли, сэр, — кивнул им бармен, — чем могу быть вам полезен?

— Нам нужен человек, который скрепит клятву, Том, — ответил Уизли и тяжело посмотрел на Поттера, — никогда бы не подумал, что доживу до такого. Вы можете нам помочь?

— Непреложный Обет? — Том только скосился на фигуру, лицо которой было плотно скрыто под капюшоном мантии.

— Совершенно верно.

Уизли пожал плечами, мол, глупость, но необходимая.

— Пройдёмте со мной, господа.

Том отставил бокал и провёл их в небольшую комнатку за стойкой бара.

Никогда ещё Гарри не бежал с такой скоростью от аппарационного барьера школы Хогвартс. Уизли бежал рядом. Его челюсти были крепко сжаты, но от бега лицо было слегка перекошено, и из-за этого злость на нём выглядела несколько комично.

Том читал заклинания, а Уизли с раздражением повторял за Поттером слова: «Я клянусь, что никому не выдам твоего местонахождения, пока ты сам об этом не расскажешь. Я клянусь, что буду молчать о том, чем ты занимаешься, пока ты сам не решишь это открыть. Я клянусь, что при встрече с тобой не буду называть тебя настоящим именем, пока ты не разрешишь мне этого сделать». Магические путы оплели их руки и рассеялись. Том получил десять галлеонов и тактично вышел из комнаты.

Гарри откинул капюшон. Его лицо снимало с себя одни чары иллюзий за другими. На его лбу через какое-то время стал отчётливо видится шрам-молния, а через несколько секунд круглые древние очки обрели свою плотность и закрасовались на переносице. На глазах Рональда Уизли Стэнли Брут стремительно превращался в Гарри Поттера.

— Твои волосы, — через несколько секунд сказал Рон.

Гарри нахмурился и вопросительно посмотрел на Уизли.

— Твои волосы, — тяжело проговорил Рон, — они остались свисать длинными нечесаными сосульками.

— Всё нормально, Рон, это мои собственные, просто отросшие и грязные.

— А месяц назад в пабе? — спросил Уизли, когда они уже выходили через боковую дверь в косой переулок.

— Чары иллюзии, — сказал Гарри и аппарировал.

Подбегая к воротам замка, Гарри не мог не отметить, что в Хогвартсе всё ещё стоит рождественская зима. Каникулы закончились неделю назад, но у детей, играющих в снежки, всё ещё были Рождество, Новый год и сказка. Как давно это было с ними самими. Или не с ними, а с кем-то другим, далёким и чужим...

Поттер взлетел по ступеням второго этажа и припустил по коридору. Проходящие дети с удивлением смотрели ему в след, а кто-то ахал, узнавая в нём легенду магического мира. Выворачивая на восточную лестницу, Гарри краем сознания почувствовал опасность и кинул взгляд влево. Прямо в него летел синий луч заклятия. Рон не успел среагировать, хотя тоже заметил опасность и схватился за палочку, когда Гарри выставил перед ними беспалочковый щит, и заклятие отрикошетило в стену. Маленькая девочка взвизгнула и метнулась за угол. Её взлетающие вверх косички ещё стояли пред глазами Рона, когда они заворачивали в коридор больничного крыла.

* * *

Дверь отворилась и в комнату вошла Минерва МакГонагалл. Северус лежал на кровати и уныло пялился в потолок. Потолок изобиловал трещинами и шероховатостями. Северус изучал его уже шестой час подряд. Понедельник день тяжёлый. Потолок сочувствовал Северусу изо всех своих сил.

— Северус, как ты себя чувствуешь? — тихо спросила МакГонагалл и подошла к кровати, призывая себе стул.

— Доброго дня, Минерва, — проговорил Снейп и посмотрел на Минерву усталым взглядом.

В голове Северуса происходили кровопролитные бои с прошлым и настоящим. Всю ночь и всё утро он укладывал факты и предположения в своей голове, расставлял воспоминания по полочкам и укомплектовывал их соответствующими выводами. Когда-то он уже провёл глобальную работу над ошибками. И результатом этой работы стали мучительные семь лет обучения Поттера в школе Хогвартс. Теперь же Северус решил проводить работу над ошибками сразу, не дожидаясь их превращения в долги. В сотый раз на старые грабли, говорите? Нет, спасибо, у меня свои.

Всю ночь после разговора с Грейнджер и Уизли он провёл в страшных мучениях. Лили преследовала его истерзанную душу и ранила всполохами счастливых минут с нею. Конечно, сейчас для Северуса было очевидным, что любовь и одержимость это разные вещи. Он был одержим Лили. Альбус не зря упрекнул его тогда, в тот день, когда он в первый раз оставил Волдеморта. Но любовь… любовь пришла к Северусу в тот миг, когда он понял, что потерял её. Пришла и осталась с ним. Ненужная, горькая и вечная. Тогда он отчётливо понял, что где бы и с кем бы ни была Лили Эванс, если она жива, если она счастлива, то счастлив и он. Он уже давно не питал детских обид к Джеймсу Поттеру. Он не мог ему простить только одного: того, что тридцать первого октября 1981 года у него не оказалось в руках палочки.

В который раз смирившись со смертью Лили, Северус подвёл итог нынешней своей жизни, дополненной, но навряд ли улучшенной. В его голове с прочностью «идеи фикс» сидел мальчишка по имени Гарри Поттер, и желание узнать, что с ним, желание узнать его, странного, нелепого, вздорного, настоящего, возрастало в нём с каждым днём. Наверное, в этом была какая-то доля психологической зависимости от такого же покалеченного войной человека, как и он сам. Северус отставил эту мысль в сторону. В конце концов, со своей проблемой он может попробовать справиться чуть позже. Пока что совершенно необъяснимым был тот факт, что мальчишка спас его снова и, как говорит Грейнджер, сидел с ним около четырёх суток в палате. Что он делал? Каким образом вытащил его? Та рука, которая вытянула Северуса, рука друга, рука человека, которому Северус захотел поверить и поверил — его рука, Гарри Поттера? Северусу трудно было представить, что кто-то добровольно может явиться из-под земли, забросить все свои дела, остановить всё своё течение жизни и примчаться к нему, Снейпу, «сальноволосому слизеринскому декану», чтобы помочь. Гарри Поттер подёрнулся дымкой загадки, и Северус вознамерился эту загадку разгадать.

Что делать с самим Северусом Снейпом, Северус не решил. Его поведение было шокирующим и не входило ни в какие рамки. Откровенничать с Грейнджер, утешать Минерву, падать в обмороки от собственных воспоминаний, разговаривать с Роном Уизли… Всё это было слишком непохоже на него, Северуса Тобиаса Снейпа, к которому он так привык за эти годы жизни. Но что с таким собой делать — он не знал.

— Ты выглядишь очень уставшим, — сказала Минерва и села на стул.

— Правда? — задумчиво спросил Снейп, — а мне показалось, что я уже почти пришёл в себя. Как дела в школе?

— Всё нормально, не беспокойся, — МакГонагалл поправила сползшее с кровати одеяло и посмотрела на Снейпа, — на твоих уроках Рональд Уизли рассказывает детям об истории Квиддича. Им очень нравится.

— О, — слабо улыбнулся Снейп, — я и не сомневался. Им только дай прогулять урок по зельеварению, а чем его заменят уже и не суть.

— Ты не прав, — заметила МакГонагалл, — они все за тебя волнуются и постоянно подходят то к Грейнджер, то ко мне с вопросами о том, как ты. Мы все очень за тебя переживали.

— Господи, — воскликнул Снейп и подтянулся к подушкам, чтобы сесть, — только не говори мне, что вся школа в курсе того, при каких обстоятельствах и из-за чего я оказался в больничном крыле! Как я смогу смотреть им в глаза после такого позорного случая?

— В этом нет ничего позорного, это во-первых, — произнесла Минерва, — а во-вторых, никто не в курсе, что с тобой случилось. Единственное что не могло остаться незамеченным, так это появление Гарри.

— О, ну конечно, — усмехнулся Снейп, — Спаситель Мира не мог не пройти по школе без пафосного крика «гип-гип-ура-Гриффиндор».

— Нет, Северус, — закрыла глаза МакГонагалл, — твой сарказм тут неуместен. Это произошло из-за мисс Уэнг, которая пыталась ударить его заклинанием.

— Вот даже как? — нахмурился Снейп, — и Поттер немедленно устроил с ней магическую дуэль?

— Нет, только выставил щит, пробегая мимо. Он, Северус, говорят, очень спешил к тебе, — Минерва лукаво посмотрела на Снейпа и улыбнулась.

— Я поговорю с ней, как только выйду отсюда, — казалось, Снейп не заметил намёка МакГонагалл. Он нахмурился и поджал губы. Сэлли Уэнг, похоже, привыкла выполнять свои обещания. Стоит поразузнать, что ещё она говорила о своих планах на будущее.

— Не беспокойся, Северус, — похлопала его по руке Минерва, — Рональд с ней уже поговорил. Думаю, Сэлли больше не будет строить коварных планов на почве чистокровности семей.

— Уизли? Мне казалось, что они с Поттером несколько в… мм... странных отношениях. По крайней мере, мне так сказал сам Уизли, — ответил Снейп.

— Не знаю, в каких они отношениях, тебе, конечно, видней, — хмыкнула Минерва, — но так как мистер Уизли пробегал рядом в тот момент, и Гарри закрыл их от летучемышиного сглаза, то, думаю, он в любом случае должен был поставить девочке мозги на место.

— Что сказал мой «личный колдомедик» Поттер? — спросил Северус, как бы в шутку, но серьёзно глядя на Минерву.

— Он сказал, что у тебя была магическая кома из-за передозировки собственными воспоминаниями, — отрапортовала МакГонагалл, слегка усмехаясь. — Я знала, что твои слова пропитаны ядом, но чтобы вот так, в воспоминаниях…

— Минерва! — одёрнул её Снейп и вздохнул, с упрёком глядя на ведьму.

— Он сказал, каким образом ему удалось меня вытащить?

МакГонагалл скривила губы и отрицательно покачала головой.

— Не обмолвился об этом и словом. Поппи сказала, что когда она как-то раз, кажется, день на второй, заглянула в палату, успела заметить, что Гарри держит тебя за руку и сосредоточенно смотрит. Впрочем, ей так только показалось — он сидел к дверям спиной.

— Понято, — выдохнул Снейп и откинул голову на подушки. — Окклюменция. А я-то был уверен, что он не способен ей научиться…

— Я всегда говорила, что ты заблуждаешься на его счёт, — проворчала Минерва, — ещё тогда, в министерстве, было понятно, что Гарри научился у тебя многому. Альбус рассказывал, что Гарри боролся с Волдемортом внутри себя с помощью окклюменции. У кого бы он мог ещё ей научиться, ты не знаешь?

И она бросила на Снейпа взгляд, полный ехидства.

— Кстати, что с Альбусом? — опять сделал вид, что не заметил слов Минервы Снейп, — Поттер приходил к тебе в кабинет поговорить с ним? Может быть, снимал портрет?

— Что ты! — удивлённо проговорила Минерва. — Альбус не находил себе места на раме, несколько раз пытался из неё вылезти и громко сетовал на то, что картина в больничном крыле оказалась закрыта.

Снейп посмотрел на гобелен «Пастушка» и снова на МакГонагалл.

— Неужели, меры предосторожности от Гарри Поттера? — Северус хмыкнул и стал водить пальцем по губе. — Невероятно! Предусмотрительный Поттер, окклюмент Поттер, Поттер целитель, Поттер, у которого вместо бладжера на шее выросла голова, Поттер, признающий факт своего идиотизма…

— Северус! — возмущённо перебила его МакГонагалл. — Если ты хочешь поупражняться в красноречии, тогда подожди, когда я уйду.

Снейп уставился на МакГонагалл и демонстративно замолчал.

— Да, — констатировала Минерва, — ты определённо идёшь на поправку, — и собралась уходить.

— Постой! — воскликнул Северус, и сделал непроизвольный взмах рукой, чтобы остановить её. — Откуда они откопали Поттера?

Минерва пожала плечами и опять опустилась на стул.

— Тайна, покрытая мраком.

— Но ты хоть что-нибудь о нём знаешь, вы говорили? — Последняя надежда уплывала у Северуса из рук.

— Нет, — расстроено отозвалась МакГонагалл. — Он влетел, как метеор, в твою палату, выпытал у Грейнджер все подробности случившегося, выгнал всех из больничных покоев, и засел тут на...

— Четыре дня, знаю, — нетерпеливо перебил неё Снейп, — ну а потом, когда всё закончилось?

— А потом он разыскал нас, попросил Гермиону и мистера Уизли следить за тобой в оба, оставил несколько флаконов с какими-то зельями и убежал.

— Убежал? — переспросил Снейп, тщательно скрывая своё разочарование.

— Да, буркнул, что у него очень много дел, и так же убежал из школы, как и прибежал в неё.

— Нет, — констатировал Снейп, уже не скрывая своего настроения, — я ничего не понимаю.

— Никто ничего не понимает, Северус, — вздохнула МакГонагалл, — но я очень рада, что ты пришёл в себя. И что бы там не двигало Гарри, спасибо ему за тебя. Выздоравливай скорей.

Она посмотрела ему в глаза и неожиданно добавила:

— Кролль совсем вознесся, даже Флитвику не удаётся его урезонить. Начал агитировать детей поступать в Аврорскую Школу. Одна надежда на тебя!

С этими словами Минерва проворно встала и через несколько секунд скрылась в зелёном пламени камина.

Утро в Большом Зале — страшное испытание для выпускника.

Гермиона со смесью жалости и восхищения смотрела на Рона, который стоически переживал вопросы второкурсников за гриффиндорским столом. Сколько времени и сил потребовалось её мужу для того, чтобы найти Гарри, она предполагала с трудом. Рон наотрез отказался говорить Гермионе подробности своих странствий, пока сам Гарри не объяснил ей, что взял с друга магическую клятву о неразглашении этой информации. Для Гермионы это был как гром среди ясного неба. Впрочем, если Гарри умудрился напустить на них заклятие во время их последней встречи, Непреложный Обет казался на этом фоне детским лепетом. Они с Роном влетели в палату, как два чумовых бладжера, и Гарри тут же метнулся к Гермионе и Помфри за последними сводками о состоянии Снейпа.

Ей удалось поговорить с ним только в пятницу, когда измученный и уставший, с залёгшими чёрными кругами под глазами, Гарри уходил из школы. Впрочем, разговор этот был довольно коротким.

— Гарри, постой, ну постой же! — крикнула Гермиона и побежала вслед за Поттером.

Со спины Поттер казался ей юной копией Северуса Снейпа: свисающие до плеч сосульки на голове, разлетающаяся в стороны мантия. Впрочем, когда Гарри остановился, чтобы подождать запыхавшуюся от бега подругу, Гермиона подумала, что он и лицом теперь очень напоминает профессора зельеварения. Картину портили только круглые очки.

— Гарри, мне надо с тобой серьёзно поговорить! — сказала Грейнджер и решительно вздохнула.

— Гермиона, я уже сказал и тебе, и Помфри, чтобы вы не волновались. Профессор сейчас спит, теперь ему ничего не угрожает, а те зелья надо...

— Нет, Гарри, я про наведённые чары и вообще про то, как ты себя ведёшь.

— Извини, Гермиона, мне правда некогда с тобой это обсуждать. Я уже объяснил тебе, что только жизненная необходимость вынудила меня так поступить с Роном. Я знаю, он на меня обижен и вряд ли мне это простит, но… — и Гарри, разведя руками, развернулся, чтобы продолжить путь.

— Нет, Гарри, я не об этом… — Гермиона схватила его за рукав и он вынужден был снова остановиться.

— Что мы тебе такого сделали? — всхлипнула Грейнджер и закусила губу. — Разве мы дали тебе понять каким-то словом или действием, что мы больше тебе не доверяем, что мы как-то вмешиваемся в твою жизнь, что наша дружба...

— Нет, Гермиона, ты абсолютно права, вы замечательные люди и всегда хотели мне только добра, — Поттер зажмурился и снова открыл глаза, — дело не в вас, а во мне. Мне нужно время. Если бы я просто пропал… попробуй представить сама… — и Поттер снова зашагал по коридору.

— Гарри, — сказала Грейнджер, пытаясь пристроиться к его летящей походке, — не поступай так с нами. Мы всегда умели хранить твои секреты и уважали твою частную жизнь. Дай мне слово, что ты больше не напустишь на нас свои наведённые чары! Мы согласны просто ждать, без этого обмана.

— Гермиона, — сказал Поттер и остановился у самого выхода, — мне действительно жаль, что так получилось. Я прошу прощения и у тебя, и у Рона… С ним мы, я надеюсь, поговорим через какое-то время. Я обещаю тебе, что больше не стану оставлять вам липовые воспоминания о себе, но и ты обещай мне не злиться, когда через три месяца заволнуешься и примешься безрезультатно разыскивать меня по всему Лондону.

— Гарри! — Гермиона бросилась к другу на шею и крепко обняла. — Я не знаю, чем ты занят, но пожалуйста, будь осторожней.

* * *

Гермиона оторвала взгляд от ложки. Тост уже утонул в персиковом джеме, который Грейнджер размазывала по нему всё это время. Профессор Вектор сочувственно посмотрела на Гермиону и принялась за новую чашку кофе. В этот момент дверь в зал открылась, и в помещение величественно вплыл Северус Снейп.

Школьники на секунду затихли, а потом зал взорвался нестройными аплодисментами и слизеринскими криками «ура!». К удивлению Минервы МакГонагалл, кричали не только ученики змеиного факультета, но также её и спраутский столы. Северус проплыл к учителям и вполне грациозно спикировал на один из свободных стульев. Минерва постучала по кубку ложечкой.

— Тишина, пожалуйста, — сказала она с улыбкой, — мы все рады, что к нам присоединился профессор Снейп. А теперь поспешите закончить свой завтрак, уроки через пятнадцать минут.

Снейп сурово посмотрел на овсянку и потянулся за яблоком.

— Северус, — сказала ему Минерва, дождавшись, когда остальные учителя поприветствуют профессора и справятся о его здоровье, — сегодняшние уроки ещё ведёт мистер Уизли, так что тебе придётся копить сарказм ещё три дня до понедельника!

— Спасибо, что напомнила, Минерва! — проворчал Снейп. — А то я уж было хотел присоединиться и провести с мистером Уизли перекрёстный допрос пятикурсников на тему запрещённых зелий в квиддиче.

Краем глаза Минерва заметила, как поперхнулись Грейнджер, Флитвик и Кролль.

— Что же, соболезную, Северус, — хмыкнула Минерва, отправляя в рот ложку пудинга, — ведь для начала придётся внести этот урок в учебный план.

Минерве показалось, что учителя поперхнулись вторично. Хотя сказать наверняка было трудно — кашель Хагрида заглушил всех.

— Профессор Хагрид, — сказал Северус как можно серьёзней, впрочем, кося чёрным глазом в сторону МакГонагалл, — вам следует обратиться в больничное крыло. Такой кашель — свидетельство сильной простуды. У мадам Помфри как раз появилась прекрасная партия перечного зелья.

Тилли стоял за колонной и нервно сжимал краешек своего полотенца. Никогда ещё на его памяти учителя не давились завтраком с такой частотой. Вероятно, старший домовик больше не подпустит его к приготовлению еды, а ведь Тилли так старался, чтобы его первый Хогвартский завтрак удался на славу!

* * *

Северус внимательно осмотрел свои ботинки и пришёл к неутешительному выводу, что краешек правого обслюнявил чей-то фамилиар. По Хогвартсу то и дело шныряли чьи-то сбежавшие от владельцев животные, но чтобы чья-то допотопная улитка добралась до его ботинок… Снейп принялся осматривать стенной шкаф с утроенной силой. Через сорок две минуты проказница обнаружилась под раковиной в ванной. Северус осмотрел существо, хмыкнул и посадил в банку. Вряд ли в Хогвартсе оценят объявление о найденном фамилиаре за подписью профессора Снейпа. Хотя, можно было бы добавить это в образ к полосатой пижаме и внезапному начислению баллов...

Снейп немного подумал, но решил не рисковать. Кто их знает, детей, как у них там с психикой. Северус отнес банку в класс и решил, что вид фамилиара, сидящего в банке в кабинете зельеварения между засушенных собратьев обязательно встревожит хозяина, и улитка благополучно исчезнет к концу учебного дня.

После незапланированного акта щедрости, Северус призвал к себе тёплую мантию, нахлобучил шарф по самый нос и вышел из комнаты.

* * *

Гермиона всхлипывала и шептала: «Гарри, что же с ним произошло, что же нам делать…» Что произошло с профессором, он не знал. И что делать — тоже. Гермиона рассказывала чётко, без запинки, со всеми подробностями, будто бы боясь упустить малейшую деталь, могущую пролить свет на то, как спасти профессора. Гарри склонился над Снейпом и осторожно отодвинул прядь волос со лба. Дежа вю получилось полным.

«Посмотри на меня… посмотри…» — пронеслось в его голове жуткое воспоминание. Тогда Гарри принял решение. Единственное, возможное в этом случае. Он рисковал всем, но что же ещё оставалось? Паника начинала уступать место холодной рассудительности зельевара.

Выгнав всех из палаты, он плотно закрыл дверь, кинул заглушающие заклинания на стены и окна, запечатал картину и выгрузил на стол несколько флаконов из рюкзака.

Зелье объединения он варил полторы недели назад, для себя, догоняя школьный курс. Насколько оно получилось правильным, ему предстояло узнать сейчас. Равно как и проверить все свои возможности по части окклюменции. Опрокинув в себя весь флакон, он сел на стул и взял Снейпа за руку. Рука была тонкой и холодной. Изящные длинные пальцы безвольно лежали на ладони Поттера. Он закрыл глаза и сосредоточился. Гарри не знал, сколько часов ему потребовалось для того, чтобы настроится на магию Снейпа. Он сидел в полнейшей тишине, и даже уханье сов или пение соловья, так радовавшее его в школьные годы, не доносилось в палату.

Магия стала покалывать ему руку, противясь вторжению в разум, но Гарри лишь глубоко вздохнул и улыбнулся, позволяя неприятному покалыванию рассредоточиться по его организму. Магия проверяла Поттера, определяя, насколько он может быть опасен для своего хозяина. Через какой-то момент Гарри почувствовал лёгкий толчок в спину и провалился в вязкую и холодную субстанцию. Он открыл глаза и осмотрелся.

Синие стены, местами поросшие мхом, складывались в коридор, заворачивающий за угол. Гарри ощутил сильнейшее желание бежать по этому коридору и как можно скорей. Ощущение того, что он должен успеть, стало нарастать в нём. Но он остановил себя и приказал идти медленно, вглядываясь в каждый камень, в каждый закуток этого коридора. Пройдя его до половины, он увидел дверь. Она вела его прямо в солнечный день. С улицы до него доносился знакомый уже запах леса и прохлады. Рыжие лучи закатного солнца на секунду ослепили его, но Гарри не стремился выйти на улицу. Он слишком хорошо понял, что там, за этой дверью. На секунду закрыв глаза, он развернулся на каблуках и пошёл по коридору в обратном направлении. Идти было трудно, невыносимо хотелось обернуться, побежать туда, к прямоугольнику света и воздуха, но Гарри упрямо шагал по холодным камням, пока пол не кувыркнулся под его ногами. Привычные стены, шершавые камни, Синее, синее... Поттер шёл по гулкому коридору и его ноги стремительно несли его к открытой настежь двери.

Гарри привалился к стене и закрыл глаза. Сколько часов он блуждает по этим тоннелям? Может быть десять часов, может быть тридцать? Голова раскалывалась от усталости, хотелось спать и пить. Безумно хотелось пить. Он оторвался от стены и с трудом встал. Стоило искать в другом направлении. Поттер медленно пошёл вдоль стены и снова прикрыл глаза. Нужно было сосредоточится, понять, куда сбежал из своей ловушки Северус. Воспоминания, насколько помнил Гарри, кристаллизуются, попадая в сознание человека. Воспоминаний у Северуса было много. Не найти их в этом каменном мешке просто невозможно. Правда, у опытного окклюмента должно быть много слоёв, скрывающих истинную суть вещей. Возможно, что этот коридор-ловушка — одна из неразрешимых проблем Северуса. Значит, он должен искать его не здесь, значит, нужно прорваться в воспоминания. Гарри стал вспоминать.

Петунья обдала его раскатами смеха, как холодной водой.

— Волшебник! — взвизгнула она, окончательно оправившись от шока, вызванного его внезапным появлением. — Я знаю, кто ты. Ты сын этих Снейпов. Они живут у реки, в Паучьем тупике, — сказала она Лили, и по её тону ясно было, что этот адрес — плохая рекомендация в её глазах. — А зачем ты за нами шпионил?

— Я не шпионил! — сказал Северус, стоя на солнцепеке, весь красный, лохматый и несчастный. — Уж за тобой-то я точно не стал бы шпионить, — добавил он презрительно. — Ты — маггл.

— Я больше не могу закрывать глаза. Ты выбрал свою дорогу, я — свою, — ответила Лили и повернулась к портрету Полной Дамы.

— Нет… послушай, я не хотел…

— Обзывать меня грязнокровкой? Но ведь всех, кто родом из таких семей, ты именно так и зовёшь, Северус. Почему же я должна быть исключением?

Он пытался что-то объяснить, но Лили бросила на него презрительный взгляд, повернулась и скрылась в проходе за портретом…

Дамблдор появился внезапно — шум ветра заглушил звук аппарации. Он стоял перед Снейпом в развевающейся мантии. Его лицо было освещено снизу светом волшебной палочки. В темноте наступающей на холмы ночи его фигура выглядела зловеще.

— Итак, Северус, что за весть шлёт мне лорд Волдеморт?

— Нет… никакой вести… Я пришёл по собственному почину! — Снейп заламывал руки. Чёрные волосы развевались на ветру вокруг его головы, и вид у него был немного безумный. — Я пришёл с предостережением… нет, с просьбой… пожалуйста…

…Он скорчился в кресле, подавшись вперёд, а Дамблдор с мрачным видом стоял над ним. Спустя мгновение Северус поднял лицо. Казалось, он прожил сто очень несчастливых лет с тех пор, как стоял на вершине холма.

— Я думал… вы… спасете её…

Гарри почувствовал, как в ушах у него нарастает вой.

Снейп задыхался, он мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху.

— Прекратите! — вой нарастал, и Гарри понял, что он куда-то падает. — Умерла... навсегда… 

Поттер выставил вперёд руки и начал стремительно набирать скорость. Умерла... навсегда… навсеууууууууууууааааааа…... — завертелось вокруг. Гарри открыл глаза и понял, что летит с бешеной скоростью между кристаллических решёток и странных, острых граней. Он едва отражался в них, с трудом уворачиваясь от того, чтобы не налететь на очередной острый выступ. Безумный, выматывающий галоп по подсознанию Северуса Снейпа в поисках его самого. «Мерлин всемогущий, Северус, где же ты? — в отчаянии думал Гарри и в который раз чудом уходил вбок от очередного кристалла. — В какие дебри ты забрался от этого ужаса? Что же я наделал… Ради всех богов, которые существуют на свете, дай мне знать, что ты ещё живой, что ты ещё не ушёл».

Отчаяние подступало к горлу Поттера, но он продолжал лететь среди нагромождений решёток и уворачиваться от вновь выросших.

Прошла вечность. Он ударился лицом обо что-то розовое и вязкое. Оно стало опутывать его и с лёгким бульканьем втягивать в себя. Гарри широко распахнул глаза, и его ресницы с трудом, словно в замедленной съемке, проскользили через эту странную тёплую субстанцию. Вдалеке светилась и пульсировала великолепная в своей красоте точка.

Ее яркий ободок переливался всеми оттенками белого, если такое только было возможным. Она искрилась и величественно плыла в этом мареве за горизонт. Гарри рванулся к ней.

Когда точка была совсем близко, Поттер затормозил. Он задержал дыхание от волнения и охватившего его чувства восхищения этим прекрасным, пульсирующим существом.

— Ты очень нужен мне! — подумал Гарри и умоляюще посмотрел на точку. Она замерла, но продолжала выжидательно пульсировать.

— Ты очень нужен мне там, Северус! — продолжил ментальный диалог Поттер.

Точка осветилась чуть ярче, а потом, продолжая пульсировать, медленно поплыла дальше.

— Северус! Прошу тебя… Ты не помнишь? — Гарри осенила догадка. — Ты не помнишь, что ты Северус? Прошу тебя... пожалуйста, позволь мне тебе помочь! — Гарри протянул руку.

Точка замерла и слегка подплыла к руке.

— Прошу тебя, поверь мне! — Гарри бережно сомкнул ладони вокруг пульсирующего шарика и в ту же секунду оттолкнулся ногами от розового марева.

Холодная ладонь легла в руку Поттера, он крепко сжал её и, непроизвольно улыбнувшись этому доверию, пульсирующему слову «друг» в их общем сейчас сознании, сильно дёрнул Северуса вверх, рывком пронося его через весь блок воспоминаний. Северус слегка вздрогнул, и Гарри почувствовал, что того замутило от такого резкого скачка. Аппарация через пространство вообще вещь не из приятных, что уж говорить про аппарацию через собственный кошмар воспоминаний. Гарри огляделся. Туман рассеивался, и через персиковую дымку просматривалась комната. Его комната — с тёплым паркетом, где ещё секунду назад были два неживых Гарри, человек в цилиндре и три выбранных призраком флакона. Поттер хмыкнул и покачал головой. Воистину, подсознание великая и непостижимая вещь.

Оно посчитало, что для Поттера и его спутника эта залитая солнцем комната — самое безопасное место для аппарации.

Гарри слегка потянул Северуса из тумана и, когда тот удивлённо распахнул глаза, часто моргая от количества света, отпустил его руку и упал со стула.

Боль в плече пронзила его, и он застонал. Медленно ворочая затёкшей шеей, Гарри попытался встать, но тело не слушалось его после такого длительного сидения на одном месте. Он негнущимися пальцами вытащил из кармана палочку и призвал к себе несколько флаконов с зельями. С третей попытки пробка на пузырьке отлетела в сторону, и Гарри опрокинул в себя его содержимое. По горлу потекла горячая волна и скоро затопила всё тело. Гарри поднялся с пола и выпил ещё несколько разных зелий. После них чёрные мушки перестали рябить перед глазами, а в голове слегка прояснилось. Он подошёл к кровати и посмотрел на профессора.

Снейп больше не выглядел белым полотном.

Он слегка порозовел и глубоко дышал, погрузившись в сон. «Вытащил, — подумал про себя Гарри, — значит я его вытащил. Господи, какое счастье, что он жив. И какой я идиот… какой же я идиот!» Гарри запустил патронуса в стену и вынул из рюкзака оставшиеся несколько зелий. Когда он ещё жил в своём доме на Стоун-стрит, то несколько раз варил для себя восстанавливающие зелья. И каждый раз был недоволен полученным результатом. Его варево всегда работало не в полную силу, оставляя то лёгкую головную боль, то небольшую слабость, а то и просто ощущение усталости. Сначала Гарри подозревал в неудачах свою криворукость, потом, когда он сварил это зелье раз десять, некачественные ингредиенты, а когда сравнил аптечное зелье со своим, понял, что оно неправильно работает из-за индивидуального строения магии. Недавно Поттеру опять выпала возможность поработать над этим зельем в лаборатории Бэнса. Пришедший клиент попросил сделать для него индивидуальный заказ на восстанавливающее зелье и указал перечень трав, которые, по мнению колдуна, самым благотворным образом влияли на его организм. Тогда Гарри в очередной раз задумался над тем, каким образом можно перестроить рецепт под каждого конкретного человека. Решение пришло к нему из аврорского заказа на партию оборотного зелья. Гарри плюнул на условности и поэкспериментировал с восстанавливающим на себе и клиенте, кинув в него несколько флаконов по волосу. Удивительно, но его догадка оказалась верна. Зелье, в которое добавили частицу мага, перестраивало взаимодействие трав самым наилучшим образом. Эта маленькая находка позволила аптеке Бэнса завести ещё с десяток постоянных покупателей.

Гарри наклонился к Северусу и провёл пальцем по его губе. Губа Снейпа была разбита с правого края: шершавая, но тёплая. Видимо, он что-то задел, когда терял сознание. Маленькая частичка засохшей крови оказалась на указательном пальце Гарри. Он кинул её в склянку и снова закрыл крышкой. Через шесть часов зелье станет идеальным общеукрепляющим для Снейпа.

В эту минуту дверь в комнату открылась, и в кабинет вошли Поппи Помфри и Гермиона Грейнджер.