Вдова мистера Коллинза (гет)

Август 1812 г.

Рэмсгейт

Может ли молодой человек, родившись без титула и состояния, быть обласканным судьбой и удачей? У мистера Джорджа Уикхема не было в этом никаких сомнений, ибо именно так всё и сложилось для него, несмотря на то что преждевременная кончина его покровителя всё же подпортила ему планы на жизнь. Хотя… Он до сих пор не понимал, зачем наплёл старику про то, что желает стать священнослужителем. Мистеру Уикхему было смешно даже представить себя в рясе. И всё же старый Дарси был невероятно благосклонен к своему крестнику. С самого детства Джордж Уикхем ни в чём не был обделён: образование, развлечения, связи. К тому же ему удалось стать лучшим другом сыну своего покровителя, нынешнему мистеру Дарси. Признаться, им действительно было необычайно весело в юности. Мальчишками они вместе играли, ходили на рыбалку, учились верховой езде; учась вместе в Кембридже, они частенько вместе наведывались в джентльменские клубы, где после определённого часа вход был открыт для самых дорогих потаскух Лондона… Ах, простите, «жриц любви». Они именно так предпочитали зваться. Однако, стоило отдать должное тем девкам. От обычной уличной шлюхи не дождёшься таких услад, на которые с готовностью шли они. Но и оплату они брали приличную. А Уилл Дарси никогда не скупился и, порой, помогал Уикхему оплатить их услуги, хотя и не понимал, куда его друг девал средства, которые весьма щедро выдавал ему старый мистер Дарси. Ещё бы он понимал! Самым главным отличием между двумя молодыми людьми было то, что Дарси совершенно не понимал прелести азартных игр! Что за нонсенс! Как можно не испытывать удовольствия от партии в карты, когда на кону стоит такая сумма, на которую можно жить целый год?! И прямо сейчас мистер Уикхем разыгрывал самую важную партию в своей жизни.

Признаться, он не ожидал, что его задумку будет так легко исполнить… С тех пор, как старый мистер Дарси почил, его сын рассудил, что его сестре, мисс Джорджиане, будет куда полезней и приятней посещать школу для благородных девиц, где она сможет и образование получить, и обзавестись подругами, чем сидеть затворницей в Пемберли. Лето же она часто проводила на берегу моря в сопровождении одной лишь гувернантки. Разузнав через своих старых знакомых среди слуг в Пемберли, где именно проводит время этим летом мисс Дарси, мистер Уикхем немедленно направился в Рэмсгейт. Убедить миссис Янг в том, что ей вовсе необязательно коршуном следить за их общением, было делом необычайно простым, стоило ему заикнуться о том, что в случае благоприятного исхода его визита, она будет вознаграждена достаточно, чтобы более не беспокоиться о том, как заработать себе на кусок хлеба. И где Дарси откапал такую дуру в гувернантки своей сестре?

У него уже почти всё было готово: экипаж до Гретна-Грин был заказан на завтра, голова малолетней дурочки была запудрена, а Дарси был в блаженном неведении всего происходящего. Уже был довольно поздний вечер, но мистер Уикхем в весьма приподнятом настроении шёл в гости к своей «невесте», ибо нельзя слишком надолго оставлять её наедине со своими думами, чтобы в ней вдруг не проснулось здравомыслие. Куй железо, пока горячо, как говорится… Конечно, для пущей надёжности надо было бы девчонку оприходовать, но Уикхем боялся перегнуть палку. Нельзя допустить, чтобы поднялся шум до того, как они сядут в карету завтра.

Пройдя к роскошным апартаментам, он постучал в дверь, но встречен был не миссис Янг, как обычно, а одной из служанок.

— Добрый вечер, мистер Уикхем, — улыбнулась она, присев в реверансе. — Прошу, проходите.

— Добрый вечер, — едва кивнув головой, ответил ей Уикхем. — А где миссис Янг?

— Этим вечером у неё голова разболелась, и она попросила меня встретить вас, — объяснила ему девушка, забирая у него трость и шляпу. — Мисс Джорджиана скоро спустится в гостиную. Можете подождать её там.

— Благодарю, — сказал он и направился прямиком в гостиную.

Отворив дверь комнаты, мистер Уикхем, не удосужившись оглянуться, прошёл к ближайшему креслу и с удобством расположился в нём, ожидая появления Джорджианы. Однако, не прошло и нескольких секунд, как позади себя он услышал голос.

— Какой же ты всё-таки выродок, Уикхем…

Молниеносно поднявшись на ноги, он повернулся в ту сторону, откуда раздался знакомый ему с детства голос. В дальнем углу комнаты за небольшим столиком сидел Фицуильям Дарси и глядел на новоприбывшего гостя с таким огнём в глазах, что мог на месте испепелить его. Чёрт возьми, откуда он здесь взялся? А самое главное, как много ему известно? А что, если он только догадывается о том, что происходит? Может, ему ещё удастся выпутаться из этой ситуации?

— Дарси! — нарочито радостно поприветствовал друга своей юности Уикхем, стараясь скрыть волнение в голосе. — Сколько лет, сколько зим! Представляешь, я совершенно случайно встретился в этом очаровательном городке с Джорджианой. Вот, решил навестить её…

Казалось, что с каждым произнесённым словом лицо мистера Дарси становилось всё более яростным и грозным. А услышав последнюю фразу он едва не оскалился и со всей силы ударил кулаком по столу, за которым сидел, отчего стоящий на нём графин с водой покачнулся и чуть не упал. Стремительно поднявшись со своего места и вплотную подойдя к Уикхему, мистер Дарси впился в него взглядом.

— Не смей даже имени её произносить, подлец! — закричал он. — И даже не думай, что сможешь обвести меня вокруг пальца, — уже спокойней продолжил он. — Я тебе не пятнадцатилетняя наивная девочка. Со мной твои обычные методы не сработают. Ты, что же, забыл, что я знаю тебя, как облупленного? Все твои ужимки и уловки мне с юности знакомы.

— Да ладно тебе, Дарси, — начиная волноваться всё сильней, попытался разрядить обстановку Уикхем. — Что я такого сделал? Я с твоей сестрой с детства знаком. Я её вместе с тобой на санках катал зимой в Пемберли. Неужели ты думаешь, что я мог хоть как-то навредить ей?

— То есть, ты не проводил с ней время наедине в этой гостиной по вечерам, что могло бесповоротно разрушить её репутацию, если бы об этом стало кому-то известно? Ты не лгал ей о том, что мне прекрасно известно о твоём визите? Ты не уговаривал её сбежать в Гретна-Грин, при этом посмев заверить её в том, что я нисколько не против этого?

С каждым заданным ему вопросом Уикхем всё больше осознавал, что партия проиграна. Откуда ему всё это известно? Джорджиана точно не писала ему. Он же договорился с миссис Янг, что она не будет отправлять те письма, которые она напишет брату, а отдаст их ему. Так как же он узнал?

— Что ты молчишь? — угрожающим тоном спросил мистер Дарси. — Не припомню за тобой такой черты характера, как немногословность. Джорджиана ведь не первая барышня, которая, наслушавшись твоих серенад, вообразила себя влюблённой? Правда, у тех леди не имелось сколько-нибудь приличного состояния, так что всё, чего лишились они, это их репутация и целомудрие. А мою сестру ты ещё решил обречь и на нищету?

— Дарси, что заставляет тебя так думать? — не теряя надежды не потерять лицо спросил Уикхем. — Неужели, так тяжело представить, что кто-то может полюбить твою сестру, а не её приданое?

Едва он успел закончить говорить, как тут же осознал, что совершил огромную ошибку. Мистер Дарси, не сдержав своего гнева, схватил мистера Уикхема за грудки и ударил его спиной о стену.

— Пытаешься выставить меня мерзавцем? — прорычал он. — Ещё раз повторяю, я не наивная девочка, которой ты можешь вертеть, как тебе вздумается. Если бы ты правда любил её, то не посмел бы поставить под удар её репутацию! — выкрикнул он и, снова ударив Уикхема о стену, выпустил его.

Такой реакции Уикхем не ожидал. Дарси никогда не был вспыльчивым, а уж тем более жестоким человеком. Но видимо в этот раз даже его выдержки не хватило, чтобы справиться с эмоциями.

— Что опять стряслось, Уикхем? — спросил мистер Дарси. — Деньги уже кончились? Ты же, вроде бы, говорил мне, что желаешь стать адвокатом… Те три тысячи фунтов, которые я тебе выплатил, как компенсацию за обещанный тебе приход, были достаточной суммой, чтобы и лицензию получить, и начать достойно жить, устроившись в какую-нибудь контору.

— Легко тебе говорить, — прошипел Уикхем, отринув всё притворство, ибо понял, что дальше ломать комедию нет смысла, — ты родился и будешь всю жизнь богачом, а мне пришлось из привычного роскошного образа жизни спуститься чуть ли не на самое дно общества.

— Не надо делать вид, Уикхем, что у тебя не было возможности сохранить достойный уровень жизни, — пренебрежительно взглянул на него Дарси. — Ты мог без всяких препятствий стать священнослужителем, как и обещал моему отцу. Хотя, на мой взгляд, с твоими нравами это было бы богохульством. На те деньги, которые ты получил после смерти моего отца ты мог безбедно жить несколько лет, а к тому моменту уже обзавестись собственным делом. Даже в провинциальных городках стряпчие получают достойный доход и без труда обеспечивают свою семью. Но вместо этого ты промотал все деньги на азартные игры, алкоголь и шлюх. А теперь посмел явиться к моей сестре, а точнее, к её тридцати тысячам фунтов.

— И что же ты сделаешь, Дарси? — усмехнулся Уикхем. — Убьёшь меня? Сомневаюсь. Но в таком случае я не могу ручаться за то, что через пару дней во всех гостиных Лондона не начнут обсуждать то, как твоя юная сестра каждый вечер принимала у себя мужчину и проводила в его компании по несколько часов. Конечно, этого можно избежать…

Последнее, что ожидал увидеть Уикхем, взглянув на Дарси, это ухмылку на его лице.

— Конечно, этого можно избежать, — согласился мистер Дарси. — Полагаю, мне стоит просветить тебя по поводу того, чем сейчас занимается мой поверенный. Это должно тебя заинтересовать. Прямо сейчас он обходит все кабаки, притоны, трактиры и бордели Лондона и выкупает все твои долги. Ты меня знаешь: когда надо, я не скуплюсь. Поэтому я предупреждаю тебя сейчас и повторять не буду. Если хоть одна живая душа прознает о том, что здесь происходило, ты и глазом моргнуть не успеешь, как окажешься в долговой тюрьме и уже никогда из неё не выйдешь.

Такого поворота событий мистер Уикхем не предусмотрел. Он искренне считал, что, пригрозив Дарси слухами, сможет заставить его раскошелиться. А теперь над его головой завис топор, который от любого неловкого движения мог обрушиться на него с самыми сокрушительными последствиями. От одной мысли о долговой тюрьме Уикхем побледнел, и мистер Дарси был невероятно доволен произведённым эффектом.

— А теперь, Уикхем, будь так добр, — сквозь зубы прорычал мистер Дарси, — уезжай-ка ты прочь отсюда и не смей больше никогда попадаться мне на глаза и даже вспоминать о моей сестре.

Сглотнув внезапно образовавшийся комок в горле, Уикхем смог лишь коротко кивнуть и неровным шагом выйти из гостиной, а затем и из апартаментов, оставляя позади свою надежду обзавестись прекрасным состоянием в тридцать тысяч фунтов.

Тяжело вздохнув и на несколько секунд зажмурив глаза от усталости, Фицуильям Дарси направился на второй этаж в надежде ещё раз поговорить с сестрой. Когда он прибыл в Рэмсгейт, было уже почти время обеда, и он застал Джорджиану возвращающейся с прогулки вместе с миссис Янг. Сестра была несказанно рада увидеть его и тут же побежала к нему в объятия, а вот её гувернантка была готова бежать хоть на край света, лишь бы не приближаться к нему. Конечно же, она была немедленно уволена и выгнана вон. Джорджиана же была в такой растерянности, узнав, что Фицуильяму было ничего не известно о визите к ней Джорджа Уикхема и их намерении сочетаться узами брака, что не знала, что и думать. В течение целого часа Фицуильям старался открыть глаза своей сестре на то, что на самом деле едва не произошло, однако она не желала верить, что кто-то, а тем паче человек, который знает её с детства и был другом её брату, может так подло поступить. До этого момента Фицуильям Дарси не решался рассказывать своей сестре истинные причины исчезновения мистера Уикхема из их жизни, не желая её расстраивать. Она искренне считала, что их пути просто разошлись после смерти старшего мистера Дарси. Теперь же у него не оставалось другого выхода, кроме как поведать ей о его долгах, праздности и аморальном поведении в отношении юных особ. Выслушав всё, Джорджиана ещё некоторое время не могла вымолвить ни слова, а лишь горько плакала от обиды и унижения в объятиях своего брата.

Подойдя к спальне своей сестры, мистер Дарси тихонько постучался, но в ответ ему прозвучала лишь тишина. Он знал, что Джорджиана не спит, потому что всего несколько минут назад он позволил себе выйти из себя, и она не могла не слышать его крик и грохот от его кулака и едва не разбившегося кувшина. Он корил себя за это, ведь она никогда не слышала, чтобы её брат повышал голос, а тем паче выражал агрессию. Ни одной сестре не пристало видеть эту сторону своего брата. Не желая откладывать на завтра разговор и оставлять Джорджиану в растревоженных чувствах, мистер Дарси открыл дверь и зашёл в спальню. Она уже лежала в постели, повернувшись спиной к двери. Сняв с себя сюртук и бросив его на кресло, мистер Дарси подошёл к кровати и осторожно присел на край и немедленно заметил, что плечи его сестры содрогаются от плача.

— Прости меня, Джорджи, — прохрипел он.

Это заставило Джорджиану тут же повернуться к нему и сесть на кровати, взглянув заплаканными глазами на своего брата.

— Почему ты извиняешься передо мной? — осипшим голосом спросила она. — Это я повела себя, как глупая, наивная дурочка. Это мне впору вымаливать у тебя прощение, — всхлипнула она.

— Нет, Джорджи, — нахмурился мистер Дарси и немного подвинулся вперёд, дотронувшись ладонью до влажной щеки своей сестры, — ты сама пришла ко мне перед отъездом и попросила не отправлять тебя сюда. Ты призналась мне, что тебе одиноко, а я отмахнулся от тебя. Если бы я послушал тебя, если бы я воспринял твои слова всерьёз, то ничего этого не произошло бы. Ты ни в чём не виновата.

Из глаз Джорджианы немедленно полился новый поток слёз, но теперь это были слёзы облегчения. Её брат не злится на неё, не разочарован в ней. Больше всего на свете она боялась именно этого. Осознав, что это не так, она отбросила одеяло и, сев к нему поближе, спряталась в его объятиях. Они сидели так, пока рыдания Джорджианы не прекратились, и она не начала понемногу успокаиваться. Когда она уже была более-менее спокойна, Фицуильям вновь заговорил.

— Джорджи, как ты смотришь на то, чтобы вместе со мной погостить у мистера Бингли в Незерфилде?

Она тут же подняла удивлённый взгляд на своего брата, хотя ещё не желала выбираться из его объятий, а мистер Дарси, в свою очередь, не хотел отпускать её их своих рук.

— У мистера Бингли? — переспросила она. — А он не будет возражать?

— Ты что, мистера Бингли не знаешь? — закатил глаза Фицуильям. — Он не стал бы возражать, даже если бы мне вздумалось целый балаган с собой привезти.

Джорджиана весело рассмеялась над шуткой своего брата, однако не могла с ним не согласиться. Мистер Бингли был столь добродушен и любезен, что ни за что не отказал бы своему другу.

— Я бы с удовольствием поехала с тобой в Незерфилд, — ответила она, радостно улыбаясь.

— В таком случае, завтра мы едем в Лондон, а через пару недель выезжаем в Незерфилд, — улыбнулся ей Фицуильям, и Джорджиана вновь уткнулась лицом в его жилет, но теперь прятала она не слёзы, а улыбку. Некоторое время они сидели, обнимая друг друга, пока Фицуильям вновь не заговорил. — Правда, есть в этой идее одна загвоздка…

— Какая? — забеспокоилась Джорджиана, испугавшись, что Уильям может пойти на попятную.

— Вскоре после нас в Незерфилд приедут мистер и миссис Хёрст, а также мисс Бингли, — многозначительно протянул он.

— Фу, — скривилась Джорджиана, заставив теперь рассмеяться Фицуильяма.

— Как думаешь, сможешь выдержать её непрестанное присутствие в течение нескольких месяцев? — спросил он.

— Уильям, я вполне способна выдержать пару часов пустых разговоров в день.

— Что ж, не говори потом, что я тебя не предупреждал, — усмехнулся Фицуильям. — Хотя, возможно, твоё присутствие там будет мне на руку.

— То есть? — нахмурилась Джорджиана, выпутываясь из рук своего брата, ибо у неё спина начала затекать от неудобной позы.

— Может, хотя бы при тебе мисс Бингли не станет проявлять ко мне чересчур пылкий интерес…

— Она что, всё никак не уймётся? — вскинула брови Джорджиана, на что Фицуильям лишь покачал головой. — Ну и ну. Но знаешь, когда она с мистером Бингли прошлым летом гостила в Пемберли, моё присутствие нисколько её не смущало.

— В таком случае, я хотя бы буду не единственной мишенью её лести, — хмыкнул он.

Лонгборн

Больше недели прошло с тех пор, как Элизабет написала письмо мистеру Дарси, и до сих пор её младшая сестра не получила от своей подруги ни единой весточки. Первые дни после случившегося Лидия находилась просто в состоянии непрестанного волнения, от которого едва могла заснуть по ночам, однако теперь она погрузилась в некое подобие скорби, ибо в своих мыслях рассудила, что столь долгое молчание её подруги может быть объяснено лишь тем, что мисс Джорджиана Дарси стала одной из многих жертв сладких речей джентльменов, которые приводят к гибели юных девушек в глазах общества. Конечно, сёстры старались как-то её ободрить, но Элизабет понимала, что единственным лекарством сейчас для её младшей сестры может стать лишь время, так что попросила остальных домочадцев не донимать её без надобности. Никто в Лонгборне не был осведомлён о том происшествии, участницами которого невольно стали Элизабет и Лидия, и они между собой договорились, что не станут распространяться об этом или, по крайне мере, не станут раскрывать никаких имён, ибо и без того уже слишком много людей были осведомлены об этом злоключении. Единственным человеком, с которым Элизабет рискнула поделиться случившимся, не упоминая имён действующих лиц, была мисс Шарлотта Лукас, так как её нрав просто не позволил бы ей распространять сей слух.

— Лидия так и не получила никаких вестей от своей подруги? — спросила Шарлотта однажды, прогуливаясь вместе с Элизабет по парку Лонгборна.

— Нет, — покачала головой Элизабет. — Ни словечка. Я начинаю страшиться, что догадка Лидии касаемо причин столь долгого молчания всё же верна. Боюсь, моё письмо или не возымело эффекта, или прибыло слишком поздно.

— Что ж, вы сделали, всё, что было в ваших силах, — заметила Шарлотта. — А там уж как Бог решит. Однако у меня в голове не укладывается, как близкий друг джентльмена способен столь коварно соблазнить его сестру!

— Видимо, для него эта дружба стоит меньше приданого той девушки, — хмыкнула Элизабет. — Порой молодые люди нисколько не уступают юным особам в меркантильности.

— Лиззи, — вдруг виноватым голосом обратилась к ней Шарлотта, — позволь мне ещё раз принести свои извинения за…

— О Боже, Шарлотта, сколько можно? — закатила глаза Элизабет, не дав своей подруге даже закончить. — Ты уже раз сто передо мной извинялась, хотя я до сих пор никак в толк не возьму, за что! Довольно уж, забудь! Я ни на Генри, ни на твою матушку, ни тем более на тебя не держу зла!

— Дорогая Элизабет, я и рада бы забыть, но дома от этих разговоров никуда не деться! — воскликнула Шарлотта. — Матушка всё продолжает выпытывать у Генри, что он такого тебе сказал, что ты ему отказала. Он уже не знает, куда спрятаться от неё…

— Леди Лукас считает, что мой отказ был следствием лишь той манеры, в которой Генри сделал предложение? — поразилась Элизабет.

— Именно! Как бы это глупо не звучало, но она решительно отказывается верить, что ты отвергла его по каким-то иным причинам.

— Что ж, не буду отрицать, что сделанное Генри предложение было несколько… — Элизабет на пару мгновений задумалась, пытаясь подобрать подходящее слово, — несколько неказистым. Однако мне кажется, леди Лукас забыла, за кем я была замужем. К мужской неказистости мне не привыкать, — усмехнулась она.

— Если б только в этом было дело, — страдальчески протянула Шарлотта. — Генри всё не перестаёт донимать меня, чтобы я убедила тебя отозвать твой запрет на его ухаживания за Китти. Я, конечно же, объяснила ему, что не собираюсь ни о чём подобном просить, ибо это было бы смертельным оскорблением непосредственно для самой Китти в первую очередь.

— Да, Китти, мне кажется, единственная радуется сему событию. С тех пор, как всё это произошло, у неё улыбка с лица не сходит, — заметила Элизабет. — Ты уж прости.

— Я могу её понять, — усмехнулась Шарлотта. — Я возлагаю большие надежды на то, что скоро в моём доме появится новая тема для обсуждения. Ты же слышала? В Незерфилд Парк на следующей неделе прибудет новый арендатор!

— Слышала — это мягко сказано, — хмыкнула Элизабет. — Моя матушка уже три дня ни о чём другом говорить не может. Её очень беспокоит то, как же нашей семье поприветствовать его здесь. Должна признаться, я тоже в недоумении. По правилам мы обязаны его навестить по прибытии, но эта честь всегда ложится на плечи хозяина имения или главы семейства, однако всё же предполагается, что это должен быть именно джентльмен. Я не знаю, как мне быть.

— Лиззи, хоть мой батюшка по правилам этикета и не может сопроводить тебя в Незерфилд с визитом, однако я попрошу его представить всех вас при первой же возможности, — тут же отозвалась Шарлотта. — Уверенна, он с удовольствием это сделает. К тому же, если мне не изменяет память, через две с половиной недели в Мэритоне состоится бал. Там-то уж точно будет такая возможность.

— Шарлотта, это было бы просто замечательно, — улыбнулась ей Элизабет. — Хотя, конечно же, матушка будет недовольна, что мы будем представлены ему едва ли не последними из всех местных семейств, но тут уж ничего не поделаешь.