На свои места (гет)

Как и было задумано, Гарри оказался за несколько минут до того, как взял кубок. Он стоял на постаменте метрах в тридцати от него. Гарри перешёл на бег, и тут прямо перед ним с боковой дорожки выскочила какая-то тёмная фигура.

Седрик доберётся до кубка раньше...— промелькнула крамольная мысль, но тут же была отогнана грузом его воспоминаний.

Гарри увидел, что слева из-за изгороди, стремительно двигаясь по дорожке, пересекающейся с той, по которой они бежали, показалось нечто огромное. Это нечто перемещалось с такой скоростью, что Седрик непременно должен был с ним столкнуться, но взгляд Седрика был устремлён на Кубок, и он не видел ничего вокруг...

Но он оглянулся как раз вовремя, прошмыгнул мимо громадного существа и сумел избежать столкновения, но, к сожалению, споткнулся. Гарри видел, как палочка вылетела из руки Седрика, и как на дорожку вывалился гигантский паук и зашагал прямо на хогвартского чемпиона.

— Avada Kedavra! — выкрикнул Гарри, помня, сколько неприятностей доставил им этот паук в прошлый раз.

Зеленый луч, как и положено, вырвался с кончика волшебной палочки и упокоил паука навеки. Седрик испуганно переводил взгляд то на Поттера, то на паука. И что-то в его мозгу переклинило. Скорее всего виной были вечные подозрения всего окружающего Гарри народа о том что он тёмный маг. Не помня себя от страха, Диггори вскочил на ноги и рванулся к своей палочке.

— Stuperfy! — вскричал он, выставив палочку в сторону Поттера, но трясущиеся руки не дали ему нормально прицелиться, и заклятье пролетело мимо.

— И тебе Stuperfy, — лениво взмахнул палочкой Гарри и его заклятье, пробив впопыхах выставленный вторым чемпионом щит как кирпич бумагу, отправило того в непродолжительный полет. — И Obliviate заодно.

Разобравшись, таким образом, с последней преградой на пути к Кубку Гарри пошел вперед. Тяжелые мысли проносились в его голове. Перед ним стоял выбор: сделать всё как положено и утихомирить Вольдеморта или дать тому возродиться и поучаствовать в последующем веселии. В былые времена он бы выбрал первый вариант не задумываясь, но, пробыв год жнецом, он стал иначе относится к смертям, да и замочить Дамблдора в одиночку он явно не мог. А то, что он отправит старика в уготовленный ему котёл, Гарри даже не сомневался.

Откинув прочь всякие сомнения он шагнул к Кубку и схватил его за ручку, в тот же миг почувствовав характерный для портала рывок. На этот раз приземление оказалось куда удачнее: ноги у него были целы, да и опыт портирования имелся. Вокруг простирался уже знакомый пейзаж заброшенного кладбища. Наверху расположившегося недалеко холма всё так же располагался старый особняк. Впрочем, по-другому и быть не могло.

Среди могил к нему приближалась темная фигура с каким-то свертком в руках. Но Гарри уже изменил ход времени, оставив Седрика в лабиринте и поэтому события стали развиваться немного быстрее чем он помнил.

Петтигрю взмахом палочки связал и отлевитировал его к могильной плите с надписью "Том Риддл". Для надежности приковав его к сырому холодному камню и убедившись, что путы крепки и вырваться пленник не сможет, всё так же безмолвно отошел.

Возле его ног раздались какие-то звуки. Он опустил глаза, и увидел в траве подползающую гигантскую змею. Она широким кольцом обвилась вокруг могилы. Откуда-то со стороны послышалось частое, свистящее дыхание Петтигрю, оно становилось всё громче. Судя по звукам, он тащил что-то тяжёлое. Скоро он появился в поле зрения — оказалось, что он толкает к подножию могилы каменный котёл, доверху наполненный водой или другой жидкостью — до Гарри доносились всплески — и этот котёл был больше, чем любой из котлов, который когда-либо видел Гарри. Хотя нет, — подумал Гарри, — один раз я уже такой котел видел и, как ни странно, в этом же самом месте.

Существо в свёртке завозилось сильнее, словно пытаясь высвободиться. Хвост с палочкой в руках суетился возле днища котла. Внезапно под днищем, потрескивая, заплясал огонь. Гигантская змея уползла в темноту.

Жидкость в котле нагревалась очень быстро. На поверхности не только забурлили пузыри, но и начали вылетать бешеные искры, как будто сама жидкость горела. Пар становился всё гуще, постепенно скрывая очертания Питера, следившего за огнём. Шевеление свёртка стало ещё сильнее. И Гарри услышал высокий, холодный голос:

— Поторопись!

Жидкость в котле сделалась живой от пляшущих искр. Она словно была инкрустирована алмазами.

— Всё готово, господин.

— Скорей... — приказал ледяной голос.

Хвост размотал свёрток, обнажив то, что лежало внутри. Оно имело очертания сжавшегося в комок ребёнка, только трудно было себе представить что-нибудь меньше похожее на ребёнка. Это было сырого красно-чёрного цвета, безволосое, покрытое какой-то чешуёй... Тонкие руки и ноги поражали беспомощностью, а лицо, — ни у какого ребёнка не могло быть такого ужасного лица! — плоское, змееподобное, с горящими красными глазами.

Существо казалось совсем слабым; оно протянуло тонкие ручки, обвив Питера за шею, и тот поднял его. Гарри хоть и видел это всё когда-то не смог сдержать гримасу отвращения. Затем Хвост опустил существо в котёл, раздалось шипение, и оно ушло под воду; Гарри слышал, как слабое тельце мягко ударилось о дно.

Петтигрю заговорил. Казалось, он испуган до полной потери рассудка, его голос очень сильно дрожал. Он воздел палочку, закрыл глаза и заговорил, обращаясь к ночи:

— Кость отца, без ведома данная, возроди своего сына!

Могильный холм под ногами у Гарри дал трещину. Гарри следил, как, повинуясь заклинанию этой крысы, в воздух взвилось, а потом мягко просыпалось в котёл лёгкое облачко пыли. Алмазная поверхность, зашипев, взбурлила. Во все стороны полетели искры. Жидкость приобрела яркий, ядовито-голубой цвет.

Питер почему-то принялся всхлипывать. Он достал из-под робы длинный, тонкий, сверкающий серебряный клинок. Голос его сорвался на отчаянные всхлипы:

— Плоть — слуги — с ж-желанием данная — оживи — своего господина!

Он вытянул перед собой правую руку — ту, на которой не было пальца. Потом крепко сжал левой рукой кинжал и широко замахнулся.

Гарри даже не подумал отвести глаза в сторону и с каким-то садистским удовольствием наблюдал, как Хвост отрубает себе руку. По мнению Гарри, этого предателя следовало подвергнуть бесчисленным пыткам. Сам же предатель стонал, задыхался в агонии.

— К-кровь врага — силой отобранная — воскреси — своего противника!

Питер надрезал ему руку и собрал немного крови в приготовленный заранее фиал. Затем, спотыкаясь, вернулся к котлу и вылил ёе туда. Жидкость мгновенно сделалась ослепительно белой. Хвост, завершив свою работу, упал у котла на колени, а после повалился набок и остался лежать на земле, задыхаясь от рыданий, баюкая обрубок руки.

Котёл бурлил, рассыпая во все стороны яркие алмазные искры, такие ослепительные, что из-за них всё остальное делалось бархатно-чёрным. Больше ничего не происходило...

И вдруг, внезапно, бурление улеглось, искры исчезли. Из котла повалили клубы белого пара, скрыв собою всё вокруг. Через минуту, сквозь туман, он различил медленно поднимающийся над котлом чёрный силуэт высокого, худого, похожего на скелет человека.

— Одень меня, — приказал из пара высокий ледяной голос, и Петтигрю, стеная, всхлипывая, по-прежнему нянча изуродованную руку, торопливо схватил с земли чёрные одеяния и одной рукой облачил в них своего господина. Не сводя глаз с Гарри, скелет шагнул из котла.

Вроде бы всё идет, как положено, — подумал Гарри.