Рецепт апокалипсиса 3 (джен)

— Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть.... — бархатный голос Снейпа был истинным наслаждением для слуха. Ученики сидели, как кролики перед удавом, слушали, затаив дыхание, и боялись отвести от профессора взгляд. — Но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.

Ученики начали недоуменно переглядываться, а я одарил Снейпа влюбленным взглядом, и тот даже слегка занервничал. Кстати, Элис во мне говорила, что профессор ничего так. Конечно, на бишонена не тянет, но кажется весьма интересным мужчиной, высоким, с идеальной осанкой, лет тридцати на вид. Кстати, он действительно эффектно взмахивает полами мантии, когда разворачивается, и демонстративно поправляет идеально белые манжеты. А волосы у него и правда блестящие, но не жирные, хотя я вполне готов поверить, что он после каждого урока посыпает голову пеплом и смазывает сажей в знак скорби.

В общем и целом, Снейп оказался весьма интересным, и будь на моем месте снейпоманка, она бы уже устроила ноузблид фонтаном до потолка. А я всего лишь решил, что профессор станет еще одним способом скрасить довольно унылый школьный досуг.

— Поттер! — ожидаемо произнес Снейп, — что будет, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойной полыни?

Прежде чем Гарри растерялся, я с помощью гендзюцу нашептал ему на ухо верный ответ.

— Напиток живой смерти.

— Если я попрошу вас принести безоаровый камень, где вы будете его искать?

— В желудке козы.

— Какая разница между клобуком монаха и волчьей отравой?

— Никакой.

— Известность еще не все, Поттер. Или развернуто отвечать на поставленный вопрос вам мешает не собственное раздутое эго, а маленький словарный запас?

Ну вот, все-таки перешел на личности, похоже, Снейпу все равно, что ответит Гарри, он просто ищет повод придраться. А обижать моего мелкого брата, пусть и только по магии, а не по крови, я не позволю. Пожалуй, местным уже пора уяснить, что у меня пунктик на братьях.

— Профессор, мне кажется, что на первом уроке это мы должны задавать вам вопросы, а не наоборот.

— Вам именно, что кажется, Учиха, — Снейп недовольно зыркнул в мою сторону.

— Тогда почему вы расспрашиваете о магических веществах ученика, который почти всю жизнь прожил среди магглов?

— Прежде чем задавать вопросы, вы должны были поднять руку и дождаться разрешения говорить, — Снейп отвлекся от Гарри и перенес все свое негативное внимание на меня.

— Гермиона уже минут десять пытается привлечь ваше внимание, но как-то поднятая рука ей совсем не помогает.

— За этот наглый ответ я записываю на ваш счет штрафное очко.

За моей спиной кто-то ахнул, и отовсюду раздались удивленные шепотки. Еще бы, Снейп, должно быть, впервые снял баллы со своего факультета. Мои губы сами собой расплылись в довольную улыбку, пока я неотрывно смотрел в его глаза, почти такие же темные, как у меня. В них пока еще не было той горячей неприязни, которая загоралась при взгляде на Гарри, но если я захочу, это только вопрос времени.

— Сядьте! — рявкнул он, и начал урок.

Зелье мы должны были варить в парах, но из-за меня слизеринцев оказалось нечетное число, и профессор из вредности не добавил меня третьим к кому-нибудь, а оставил в одиночестве. Впрочем, так даже лучше — никто не мешается и под руку не суется. А опыт варки зелий у меня есть, точнее, на курсах ирьенинов мы изготовляли в основном яды и противоядия, но процессы очень похожи.

Снейп мрачной тенью кружил по классу, то и дело критикуя кого-нибудь, но у меня, к его огромному сожалению, придраться было не к чему.

В конце урока Невилл предсказуемо расплавил свой котел, превратив его в бесформенную кляксу, и при этом облился едким зельем.

— Идиот! — Снейп почти прорычал это в лицо хнычущему от боли мальчику. — Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза?

Невилл только заплакал еще громче, а красные волдыри появились и у него на лице.

— Отведите его в больничное крыло, — скривившись, произнес профессор, обращаясь к Симусу.

— Профессор, если бы мы учились в маггловской школе, у Невилла, а точнее у его родителей или опекунов, было бы полное право подать на вас в суд, и все шансы выиграть дело, — громко сказал я.

— Еще одно штрафное очко за разговоры на уроке, — недовольно произнес Снейп. — И запомните уже, у нас тут не маггловская школа.

— Но это не дает вам права оскорблять учеников. К тому же, вы ни слова не сказали о технике безопасности, и из-за этого пострадал ребенок.

— Еще пять штрафных очков, и столько же, если не замолчите прямо сейчас.

— Да хоть десять, профессор. Но этим вы меня все равно не заткнете.

— Отработки. С сегодняшнего вечера и на две недели вперед.

— Отказываюсь, — невозмутимо заявил я, отчего у Снейпа едва не пропал дар речи, а большинство учеников удивленно охнуло. — У вас нет никаких оснований, и в уставе Хогвартса не сказано, что учеников надо наказывать за правду.

Северус переждал шум учеников на заднем плане и более-менее пришел в себя, хотя мой безмятежный вид и довольная улыбка бесили его все больше и больше.

— Боюсь, я буду вынужден написать вашим родителям о безобразном поведении на моем уроке.

— Если вы действительно умеете отправлять письма на тот свет, то можно я в конце тоже припишу пару строчек предкам?

— К директору, немедленно! — терпение Снейпу отказало окончательно, и он схватил меня за плечо, выдергивая из-за стола. — Урок окончен! Подписанные образцы поставьте на мой стол!

Последние фразы он рявкнул остальным ученикам, уже почти стоя в дверном проеме. Я еще успел заметить, что Гарри показывает мне поднятые вверх большие пальцы, полностью одобряя мою выходку, и сделал себе пометку поговорить о том, что подобное мое поведение не должно быть образцом для подражания.

Снейп воодушевленно несся в директорский кабинет, так и не ослабив хватки на моем плече.

— Профессор, вы мне синяки оставите! — возмутился я. — Не бойтесь, я никуда по дороге не сбегу.

Северус глянул на меня, недовольно скривив губы, но захват ослабил.

— Тараканий ус, — произнес он в конце пути, и горгулья резво отпрыгнула в сторону.

— Гадость какая, — скривился я. — Как вы вообще это едите?

Снейп светскую беседу не поддержал, торопясь предстать пред светлые очи Дамблдора. Тот был слегка удивлен неожиданным визитом, и даже слегка пожурил Северуса, что тот так эмоционально реагирует на детские выходки учеников.

— Здравствуйте, директор, — вежливо поздоровался я. — Мне давно хотелось побеседовать с вами в более приватной обстановке, чем Большой Зал.

— Для этого не обязательно было устраивать безобразия на уроке, — мягко упрекнул Дамблдор.

— Но согласитесь, так намного веселее.

Директор позволил себе улыбнуться и спросил:

— Так что же привело тебя сюда?

— Хотел посмотреть вам в глаза и узнать, есть ли у вас совесть.

Снейп даже вздрогнул от этих слов, хотя уже вроде бы должен был привыкнуть к моей манере вести переговоры.

— Знаете, мой старший брат от лица Гарри Поттера хотел подать на вас в суд, но все юристы в один голос утверждали, что против главы Визенгамота даже дела не заведут. А ведь вы оставили годовалого ребенка холодной ноябрьской ночью на пороге маггловского дома, словно бездомного щенка. И при этом прекрасно знали, что миссис Дурсль ненавидит все магическое и терпеть не может собственную сестру. Да и ребенку, пережившему сильнейшее темномагическое воздействие, не оказали никакой медицинской помощи, даже рану на лбу пластырем не заклеили.

— Все мы допускаем ошибки, и я был уверен, что Петуния ради родного племянника сможет преодолеть некую неприязнь...

— Вы могли бы сказать, что ошиблись, если бы вам было пятнадцать, двадцать, пусть тридцать лет. Но чем взрослее становится человек, тем меньше у него прав на ошибку, и у вас их уже не осталось, — перебил я Дамблдора. — Но и от ошибок вы подстраховались, иначе как объяснить тот факт, что через некоторое время после появления Гарри на Тисовой улице, неподалеку поселилась некая миссис Фиг, лично с вами знакомая. И она не могла не заметить, что у Гарри недобор веса, и что его неделями держат взаперти.

— Все было не так страшно, как ты описываешь, — начал директор, но я опять не дал ему договорить.

— Не так страшно? Вернон Дурсль до сих пор сидит в тюрьме за жестокое обращение, Петуния отделалась условным сроком и лишением родительских прав, а Гарри попал в приют. Где его и нашел мой брат и сильно удивился, что это маленький волшебник делает среди магглов. И удивление нии-сана только возросло, когда он понял, что это тот самый легендарный мальчик-который-выжил, и усыновить которого посчитала бы честью любая магическая семья. Честно говоря, если бы со мной сделали то же самое, я бы приложил все усилия, чтобы однажды возложить белые хризантемы на могилу виновника и не слишком сильно улыбаться на его похоронах. Но Гарри такой добрый мальчик, он почему-то совсем на вас не злится, хотя и в курсе всей этой истории.

— Ненависть ни к чему хорошему не приводит, Гарри очень мудро поступил, что не стал копить злобу в сердце.

— Никогда не мог понять все эти христианские заморочки о всепрощении и подставлении второй щеки под удар. По-моему, самый страшный грех — оставить зло безнаказанным.

— Месть порождает только лишь новую месть, а ненависть разрушает не только того, на кого направлена, но и того, кто ее чувствует, — изрек Дамблдор, огладив бороду, и закончил с мягкой улыбкой, — если бы люди не умели прощать, то род людской давно бы уже прервался.

— Когда мне было семь лет, почти весь мой клан был уничтожен. Вырезан за одну ночь, а меня оставили, так сказать, на развод, чтобы не потерять ценные гены. И один из тех, кто отдал приказ на уничтожение, потом улыбался мне точно так же, как вы, и говорил, что ненависть — это плохо. Поэтому, пожалуйста, больше не делайте так при мне.

Дамблдор после моего заявления начал выглядеть весьма шокированным, и я даже почувствовал некоторое моральное удовлетворение. Однако улыбка, появившаяся на моем лице, до глаз не добралась, и они выглядели теперь совершенно безжизненными. Помнится, в свое время мне пришлось немало потренироваться перед зеркалом, чтобы мои улыбки не выглядели такими жуткими, но сейчас даже к месту пришлось.

— Директор, это все, что я хотел вам сказать.

Альбус отмер и отпустил меня с миром. Кажется, он хотел поговорить с Северусом после моего ухода, но я соврал, что не запомнил обратную дорогу, и Снейпу пришлось провожать меня до обжитых мест. Выглядел тот весьма подавленным. Уж не знаю, что он там воображал о жизни ненавистного Гарри Поттера, но реальность его весьма потрясла.

— Профессор, — позвал я, но тот не отреагировал, и тогда я взял его за руку.

Снейп вздрогнул и сначала инстинктивно попытался вырваться, но быстро пришел в себя.

— Что вы делаете? — возмущенно спросил он.

— При сильном эмоциональном потрясении людям необходим тактильный контакт.

— Поищите себе для контактов кого-нибудь другого, — произнес он, пытаясь вырваться из хватки.

— Вообще-то, я имел в виду вас, — мило улыбнулся я, и прежде, чем Снейп успел ответить, продолжил. — Как вы думаете, теперь директор попытается меня убить?

— Что?! С чего бы Дамблдору...

— Но я ведь почти прямым текстом ему угрожал, — перебил я.

— Что за чушь! Альбус никогда бы не стал такого делать!

— А жаль, — печально вздохнул я. — Жить сразу стало бы веселее. Кстати, я собирался сказать, что превращу вашу жизнь в ад, если вы будете обижать Гарри, но судя по характеру мимических морщин, вы уже там живете, причем, последние лет десять. Как вообще такой социопат, как вы, решился стать учителем? Вы же детей ненавидите. Или вы мазохист, профессор?

— Учиха! Что вы себе позволяете? — почти прорычал Снейп, нависнув надо мной.

— Если честно, я себе позволяю вообще все. Иногда даже фастфуд на ночь ем, хоть это и вредно.

Кажется, Северус уже дошел до того, что был готов придушить меня прямо тут и по-тихому припрятать труп.

— Как насчет сделки, профессор? — я улыбнулся с видом демона-искусителя. — Я обещаю вести себя на ваших уроках, как пай-мальчик, а вы начнете дополнительно заниматься со мной зельями.

— Дополнительные занятия с вами? — Снейп обвел меня взглядом так, словно я был особо мерзким, да еще и подгнившим ингредиентом. — Ни за что.

— Значит, вы врали там, в классе? — холодно спросил я и отпустил его руку. — «Разлить по флаконам известность, сварить триумф, заткнуть пробкой смерть» — всего лишь красивые слова, вроде тех, что говорил Дамблдор? Хоть кто-нибудь в этом чертовом Хогвартсе вообще говорит правду?

Я окатил вновь ошарашенного Снейпа презрением во взгляде и резко отвернулся.

— Не трудитесь меня провожать, профессор, дальше я и сам как-нибудь справлюсь.

Северус то ли не захотел отвечать, то ли в который уже раз за день искал оброненный дар речи, но ушел я, можно сказать, по-английски. И только зайдя за угол, позволил себе легкую улыбку. Готов поспорить, Снейп этого так не оставит.

И я оказался прав — в понедельник преподаватель зельеварения во всеуслышание объявил, что мне назначены отработки с ним на весь год по средам и пятницам. Ученики, не понаслышке знакомые с мерзким характером Снейпа испуганно охали и бросали на меня сочувствующие взгляды. Даже кое-кто из слизеринцев поглядывал с жалостью, хотя они пока относятся ко мне довольно настороженно.

— Профессор, а я уже говорил вам, как сильно вы мне нравитесь? — я одарил Северуса очередным влюбленным взглядом.

— Не подлизывайтесь, Учиха, это не уменьшит вашего наказания.

— А если я вас обниму в знак искренности моих чувств?

Снейп только хмыкнул и поспешил скрыться, наверняка догадался, что я не постесняюсь привести угрозу в исполнение.

— Ну, ты попал, приятель, — Рон, стоявший рядом со мной и Гарри, сочувственно хлопнул меня по плечу. — Хотя на уроке было круто, когда ты с ним спорить начал.

— Настоящий мужчина должен быть готов нести ответственность за свои слова, — с умным видом изрек я. — И если он готов, то ему уже ничего не страшно.

Первокурсники, во главе с Уизли сосредоточенно внимали моей мудрости, пока я читал коротенькую лекцию на тему «что такое хорошо, и что такое плохо», а Гарри только скептически на меня посматривал. Он-то был единственным, кто знал, что эти отработки будут повинностью скорее для Снейпа, чем для меня.