Хрупкое равновесие камней (джен)

Из допроса посла Деленн, проведённого начальником службы безопасности Майклом Гарибальди.

Удушье — не самый приятный способ обезвреживания противника. Подобная тактика также говорит о том, что нас хотели запугать или же не сочли достаточно ценными, чтобы потратить на нас транквилизатор. Г'Кар и Лондо все еще были слишком слабы, когда их выволокли за дверь, да и я чувствовала себя не лучше. Я позволила двум землянам поднять меня на ноги, и пошатнулась, пытаясь удержать равновесие. Они подтолкнули нас друг к другу, окружив со всех сторон. Лондо поймал меня за локоть, а Г'Кар ухватился за другую мою руку.

Мы прижались друг к другу, позабыв на время все наши разногласия перед лицом столь явной угрозы нашим жизням. Нет, это не было настоящим перемирием и закончилось бы в тот момент, когда опасность миновала, но в той ситуации нам нельзя было держаться порознь.

На сей раз они не стали пользоваться шоковыми дубинками, только PPG и нетерпеливыми взглядами. И это было странно. Я работала с землянами уже несколько лет и никогда еще не чувствовала себя среди них настолько одинокой, как сейчас. Все наши различия сейчас стали особенно четкими, и я еще плотнее прижалась к Лондо и Г'Кару.

Мы шли по шлюзу, окруженные людьми, которые держались настолько близко, что это было некомфортно, и я почувствовала приступ клаустрофобии. Я ощущала, как они подталкивают меня дулами пистолетов. Но, заставив себя держать голову высоко, я не показывала страха. Если они хотели запугать и унизить нас, то я не собиралась доставлять им такого удовольствия. Г'Кар обладал естественной аурой властности и держался гордо. Если бы он мог стряхнуть с себя их руки, то так бы и сделал. Лондо, который часто казался наименее величественным из нас, обрел странную холодную надменность, и выглядел хоть и помятым, но решительным.

Корабль, на который они перевели нас, был старым. Я почувствовала это сразу, как только ступила на борт. Транспортник не был чистым, но то была недавняя грязь. А этот корабль был грязным, холодным, и воздух в нем был разреженным и спертым. Это говорило о том, что система жизнеобеспечения была неисправна. Многие панели на стенах были открыты, и проводка торчала наружу, переплетенная с кабелями, тянущимися с потолка или по стенам коридора.

Этот корабль и люди были в отчаянии, мистер Гарибальди. Я ожидала всего, что угодно, от наших похитителей, но только не этого. Легко считать тех, кто желает тебе вреда, злодеями. Но эти люди были жалкими. Их дорогая личная маскировка странно контрастировала с этим кораблем, и они выглядели скорее как те, кто заметает следы после неудачной операции, а не как те, кто тщательно ее разработал и финансировал.

Мои подозрения заставили меня взглянуть на наших похитителей в новом свете. Среди них были те, кто выглядели уверенными в превосходстве над нами, да. Они походили на бандитов: наконец-то все под контролем. Но были и те, кто, казалось, боялся нас. Мы, безоружные и связанные, все еще излучали внутреннюю силу, которой они не понимали. Может быть, поэтому они нас и ненавидели? Не знаю, но на эту тему стоит подумать.

Также я осознала, что их слишком мало для управления таким большим кораблем. Мы не видели других людей, когда шли по коридорам. Когда нас толкнули в лифт, там тоже никого не было. Возможно, это было подстроено, чтобы мы не могли понять, сколько их на самом деле, но вспомнив про их отчаяние, я решила, что это был костяк команды, которого едва хватало, чтобы управлять этим кораблем.

Не знаю, какие из этих факторов заставили меня поверить в то, что их можно урезонить. Мне показалось, что если они настолько отчаялись, как мы думали, то им могла понравиться альтернатива нашему плену.

Конечно, я с ними заговорила. А что еще я могла сделать, по-вашему? Я дипломат, мистер Гарибальди. Сложные переговоры для меня не новость. Даже такие, в которых моя жизнь оказывалась под угрозой, тоже случались.

Я повернулась к человеку рядом со мной, который тыкал своим PPG мне в ребра.

— Почему вас так мало? — спросила я.

Трудно было разглядеть выражение его лица под этой сеткой, но думаю, его удивило мое спокойствие. Г'Кар и Лондо оба сжали мои руки. Возможно, они испугались, что в меня могут выстрелить. Но я так не думала. Они увезли нас так далеко. Не знаю, зачем, но я полагала, что мы нужны им живыми до тех пор, пока они не сделают с нами то, что запланировали.

Человек ответил:

— Заткнись.

Но он все-таки заговорил со мной. Возможно, я смогу пробиться дальше.

— Я просто хочу понять вас, — ответила я ему, — кто вы такие, почему так поступаете, и чего хотите этим добиться. Вы явно вложили много сил в этот план, так что ваша цель должна быть для вас важна. У вас есть могущественные друзья, но они не совсем надежны, не так ли? Вы чувствуете себя одинокими во вселенной. Вот почему вы делаете это? Чтобы привлечь внимание к вашему положению? Чтобы заставить их признать вас?

По силе, с которой он ударил меня, я поняла, что была права в своих предположениях. Г'Кар поймал меня до того, как я упала, и сквозь звон в ушах я услышала, как Лондо сказал:

— Позвольте сказать это в таких выражениях, которые будут вам понятны: вы, ошибка эволюции, еще раз тронете ее, и последнее, что вы увидите в вашей жизни, будет мое лицо!

Тогда и Лондо полетел на пол, сбитый следующим ударом. Кто-то толкнул его в спину, и я, не раздумывая, закрыла его собой, в то время как Г'Кар закрыл меня своим телом. На нас обрушили столько ударов, что я сбилась со счета, и, хотя Г'Кар принял большую часть на себя, нам всем изрядно досталось.

Я уже подумала, что они и впрямь решили убить нас в коридоре, вцепившимися друг в дружку на полу. Но тут кто-то произнес:

— Хватит.

И они отступили.

Потребовалось некоторое время, чтобы мы поняли, что непосредственная опасность миновала. Г'Кар ослабил свой захват, только когда наши конвоиры отступили на шаг в сторону. Я отпустила Лондо, у которого теперь был порез на щеке, где его зацепил удар PPG. Мы переглянулись, и я увидела, что он держится за живот. С уверенностью, которую на самом деле не до конца понимала, я качнула головой.

Мы помогли друг другу подняться на ноги, каждый не сводил глаз с тех людей, которые нас окружали. Теперь я поняла свою ошибку: среди них были те, кто выглядели достаточно разумными, чтобы разговаривать с нами, но гораздо больше было тех, кто был слишком зол и растерян. И, поскольку мы не могли отделить одних от других, надежды на мирное решение проблемы почти не было.

Человек, который их остановил, оказался тем самым мужчиной, которого мы встретили на Зеленом 2. Он был очень неприметным, так что его трудно описать. Вы можете пройти мимо такого, как он, в коридоре и никогда не понять, был он там или нет. Он смотрел на нас не сочувственно, а расчетливо. Он не наш спаситель — я поняла это сразу, как узнала его. Но он был среди всех них наиболее целеустремленным. Ничего не могу сказать по поводу его планов, но из всех них он был наиболее заинтересован в их исполнении.

Он повернулся и пошел прочь, а нас толкнули за ним следом. Корабль становился все более обжитым, по мере того, как мы перемещались с периферии в центр, и теперь только редкие панели оставались открытыми. Но воздух по-прежнему был затхлым и холодным.

Я снова попыталась предотвратить то, что они задумали. И обратилась к человеку, который вел нас:

— Зачем вы привезли нас сюда?

Но он ничего не ответил.

Я попыталась снова.

— Что вам от нас нужно?

И опять он промолчал.

— Пожалуйста, — сказала я, — скажите нам хоть что-нибудь.

Но он как будто был далеко и не слышал меня. Он даже не повернул головы, чтобы дать нам понять, что слышит нас. Мы подошли к двери, она скользнула в сторону, открыв комнату. Трудно сейчас описать то место, но тогда все детали были очень четкими.

Стены были задрапированы тканью, а на полу лежали тонкие листы пластика.

На одной стене было прикреплено что-то вроде камеры, от которой шел такой толстый и изолированный кабель, что мне показалось, будто его мощности хватит, чтобы питать целый двигатель. Это была такая модель камеры, которая используется для трансляции не просто в другое место, а для передачи сигнала по многим каналам до самой Земли.

Я почувствовала, как ладони на обеих моих руках сжались. Г'Кар, Лондо и я обменялись взглядами, как бы подтверждая, что мы одинаково понимаем наше положение. Нам стало не по себе, мистер Гарибальди. И не думаю, что нас можно за это винить. Но каждый из нас уже так или иначе встречался со смертью. Она была для нас, если не старым другом, то хорошей знакомой, и мы не потеряли достоинства, когда приготовились встретить ее снова. Мы повернулись и вошли в комнату с высоко поднятыми головами.

Вы ведь уже догадались, что они нам уготовили? Как вам известно, похищения совершают по разным причинам. Я предполагала, что они хотят получить за нас выкуп. И что камера нужна именно для этой цели, а драпировка на стенах послужила бы маскировкой нашего истинного местоположения. Но пластик на полу убедил меня в том, что я ошибалась.

Они не хотели получить за нас выкуп или выдвинуть какое-то политическое требование. Они намеревались убить нас и устроить публичную трансляцию казни.