Группа риска (гет)

Тебе нужна Кузинатра!

Кузинатра, Дарующая Смысл!

Бежать надо было бы, конечно, ночью. Даже Снейп наверняка не бдит круглосуточно и хватится ее далеко не сразу. Если бы Гермиона еще хоть приблизительно знала, где именно расположен замок и в какую сторону идти после побега, то все было бы вообще прекрасно. А так… Но попробовать стоило, несмотря на то, что естественные пути — окно и дверь — оказались заблокированы заклинаниями. В конце концов, нужно же проверить принцип работы и радиус действия снейповского ошейника?

Пока Гермиона рассеянно смотрела в окно, безуспешно пытаясь по растениям в саду определить широту и долготу, в комнату неслышно вошел Снейп, остановившись прямо за ее спиной.

— Какие широкие перспективы открываются, да, Грейнджер?

Она подскочила, как ужаленная.

— Нельзя подкрадываться незаметно — вы меня пугаете! А испуганные женщины обычно действуют рефлекторно и на уровне инстинктов!

— Ну, палочка ваша еще пока у меня, — хмыкнул Снейп. — А так вреда от вас почти никакого. Только сплошная польза.

— Зато табуретка под рукой, — буркнула Гермиона, усаживаясь на пуфик.

Она не знала, как именно себя с ним вести после вчерашнего. Как он может вот так стоять перед ней и ухмыляться, как ни в чем не бывало? Хотя чего это она: ей доводилось читать материалы дел Пожирателей. Отчего-то ни пытки, ни убийства, ни изнасилования никогда не портили им аппетит и настроение, а совсем даже наоборот. Скорее, ей нужно было злиться на себя: подумать только — она вчера на полном серьезе пыталась изобразить жертвенную овцу, подложенную под… м-м-м… уложенную на алтарь борьбы с очередным пришествием Волдеморта. Столько упущенных возможностей! Ведь она могла расцарапать его мерзкую рожу и даже откусить ухо при известной ловкости! А если бы продержалась чуть дольше, то и что-нибудь посущественнее!

Гермиона пожала плечами, стараясь не покраснеть под насмешливым взглядом профессора. Ей очень хотелось стереть с его лица эту ехидную ухмылочку. Она бы предпочла что-нибудь увесистое, с широким радиусом поражения. Например, сковороду.

— Мы, — попыталась она собраться с мыслями, — сегодня куда-нибудь снова отправляемся?

— А вы уже завтракали? — заботливо полюбопытствовал он.

— Да, — ответила Гермиона с отвращением представляя себе очередную аппарацию.

— Тогда не ужинайте, — порекомендовал он. — Вы мне будете нужны как женщина.

Она не нашлась, что сказать, а Снейп удовлетворенно потер ладони и уселся на стул, заложив ногу на ногу.

— Что вы думаете о четырех стихиях, Грейнджер? «Всю сущность, помыслы мои соедини в одно и дух из четырех стихий — иного не дано».

— Самое простое, что приходит в голову, — нехотя откликнулась Гермиона, — это, конечно, земля, воздух, огонь и вода.

Какого черта она вообще должна им помогать? Чем дольше они будут плутать в лабиринте догадок, тем больше у нее шансов сбежать или позвать на помощь. А может, и авроры их отыщут наконец.

— Мы тоже об этом подумали в первую очередь, — Снейп задумчиво покачал ногой и посмотрел на носок своей туфли. — Но вы понимаете, что толкование этой строфы может выходить за рамки именно этих стихий?

— Может, — кивнула она, — так же как и ассоциированные с этими самыми стихиями вещества и предметы. Например, даже сейчас еще иногда используют обозначения стихий в алхимических трактатах и работах по зельеварению, применительно к ингредиентам. Существует теория, что элементы, являющиеся различными проявлением первичной материи, способны к взаимопревращениям, так же как агрегатные состояния вещества, символизирующие четыре стихии: жидкое, твердое, газообразное и плазменное.

— Вы мне еще лекцию по основам высшей алхимии прочтите, Грейнджер, — проворчал Снейп.

— Если вы и так все знаете — зачем меня спрашивать?

— Потому что у вас светлая голова, и вы способны мыслить нестандартно. Хотя и довольно узко.

— Если принять на веру тот факт, что писал действительно сам Мерлин, — она задумалась. — Это нечто может даже оказаться каким-то артефактом, соединяющим в себе все четыре стихии. Артефакт разделили, и во время ритуала его следует соединить.

— Только не говорите, Грейнджер, что нам придется еще рыскать по свету и в поисках неведомого артефакта Мерлина! Мерлиновы подштанники!

— Это вы так говорите, — фыркнула Гермиона. — Мне же, прежде чем я смогу предположить что-то более определенное, нужно изучить дополнительную литературу для детальной проработки этой теории.

Она постаралась придать голосу как можно больше убедительности.

— В любой непонятной ситуации — обращайся к дополнительной литературе! — хмыкнул Снейп. — Список литературы предоставьте.

Гермиона едва сдержала вздох облегчения — у нее появился реальный шанс потянуть время.

— Я помню, в Хогвартсе было очень много книг о Мерлине. В Запретной секции, — осторожно начала она.

— Вы предлагаете мне пробраться в Хогвартс и вскрыть Запретную секцию? Минерва будет счастлива меня видеть, — скривил губы Снейп. — А у вас сбудется голубая мечта детства — грабануть-таки хогвартскую библиотеку. Вы хоть знаете, что именно вам нужно? Или мне хватать все подряд?

— Вообще-то я надеялась, вы возьмете меня с собой.

Интересно: он язык проглотил от ее наглости или наказание придумывает?

— Мне надо обдумать ваше смелое предложение, — медленно проговорил Снейп, поднимаясь. — Я пришлю вам то, что смогу найти о Мерлине и его современниках. А сейчас пока выпейте вот это.

Он протянул ей склянку с зельем. Гермиона беспрекословно проглотила какую-то гадость, с благодарностью кивнула и поднялась, чтобы проводить Снейпа. Если тот и удивился внезапно прорезавшимся в Гермионе радушию и хорошим манерам, то не подал вида. Зато сама она, выглянув в коридор, смогла убедиться, что ее тюремщики полагались исключительно на силу заклинаний и не поставили охрану возле двери.

Книги принесли минут через двадцать. Судя по экслибрису, все они были из личной библиотеки Снейпа. Некоторые издания вызвали у Гермионы нескрываемое восхищение и удивление: она даже не предполагала, что такие труды дошли до наших дней, но при этом находятся в частном собрании. Это преступление против науки! Гермиона погрузилась в чтение, отвлекшись от этого увлекательного занятия всего пару раз: пообедать и отмахнуться от Снейпа, решившего внезапно поинтересоваться, как идут дела.

То, что наступили сумерки, Гермиона поняла, только когда совершенно перестала различать буквы. Она осторожно закрыла ветхий фолиант и почувствовала дурноту. «Вы будете нужны мне как женщина!» — передразнила она Снейпа. Естественно, он не собирается тащить ее к себе в постель. Похоже, она ему была противна не меньше, чем он ей. «Урок»! Может быть, он просто импотент! Но воспоминания о прошлой ночи все равно вызвали у нее спазмы в животе и краску на щеках, вызванную жаркой волной ненависти, тут же поднявшейся из глубины души. Гермиона тряхнула головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, и сосредоточилась.

Так куда же они могут отправиться на ночь глядя? Какие еще фантазии посетят профессора, не обремененного морально-этическими принципами и прочими драматическими излишествами?

Она снова облачилась в джинсы и туристические ботинки. Застегнув «молнию» на худи до подбородка, Гермиона посчитала свой образ вполне завершенным и присела на край стола. Снейп не заставил себя долго ждать, и лишь кончики его губ дрогнули, когда она поднялась ему на встречу.

Вот интересно — он все время в одном и том же ходит, или у него в гардеробе все вещи одного покроя и цвета? Нервы бережет? С его-то ипохондрией еще и муками выбора по утрам страдать: «Что же я сегодня надену? Черный сюртук? А может быть — черный сюртук? Нет! Конечно, черный сюртук!» Гермиона фыркнула. Снейп окинул ее привычным презрительным взглядом, и она развела руками:

— Извините, вечернего платья в моем гардеробе вами не предусмотрено.

— Вам все равно уже ничто не поможет, — хмыкнул Снейп и махнул рукой, чтобы она следовала за ним.

— Кроме пластической колдомедицины?

— Кроме лоботомии, Грейнджер, — фыркнул он, оборачиваясь.

— Вот и надейся на ваши комплименты, — тяжко вздохнула Гермиона. — А я так старалась!

— Вы никудышная актриса, Грейнджер, вы в курсе?

— Зато вы всегда можете надеяться услышать от меня чистую правду, профессор. И утешьтесь — с вашими актерскими талантами ни один оскароносец не сравнится.

— Это сейчас был комплимент или оскорбление?

— Это был крик души.

Снейп закатил глаза и прошел вперед. Гермиона скорчила рожу его спине и двинулась следом.

* * *

Озеро Муммельзее, поразило Гермиону своей красотой. Когда она в последний раз была в Германии, то большую часть времени провела в склепе неподалеку от Шварцвальда — красоты природы оттуда просматривались не очень хорошо. А посмотреть было на что: небольшое, почти идеально круглой формы озеро, окружал частокол черного леса, защищавшего спокойную водную гладь от посторонних глаз. Каменистый берег с причудливым нагромождением валунов являлся достойным обрамлением непроницаемо-темной поверхности озера, неподвижность которой не нарушали ни рябь, ни волна.

На этот раз дальнюю аппрацию Гермиона перенесла гораздо лучше — желудок больше не просился наружу, а земля не уходила из-под ног от головокружения. Так что Гермиона даже смогла искренне возмутиться тем, что Снейп раздвинул ей веки, чтобы посмотреть зрачки. Проигнорировав ее вопль, он удовлетворенно кивнул, и они разбили лагерь ярдах в ста от берега.

— Значит так, — обозначил диспозицию Снейп, когда они забрались на высокий валун, — выпьете это зелье,

Он протянул ей пузырек.

— А зачем это мне? Ведь пение ундин действует только на мужчин?

Гермиона с сомнением повертела в руках маленький флакон с каплей черной, как деготь, жидкости.

— У вас точно было «Превосходно» по уходу за магическими существами? — с подозрением посмотрел на нее Снейп.

— Насколько я помню, ундины не входили в нашу школьную программу, — пожала плечами Гермиона.

— Так вот, Грейнджер: мужчину ундина зачаровывает своим голосом и утаскивает на дно, чтобы сделать своим супругом. Эти рыбооборотни почему-то уверены, что, если смогут родить от смертного, то обретут бессмертную душу. Идеальный пример женской логики в действии.

— И как? — Гермионе, как истинному естествоиспытателю, стало безумно интересно. Она даже решила не заострять внимание на соседство слов «женская» и «логика». — Были прецеденты?

— Грейнджер, ну какие могут быть дети от утопленников? Так вот, с женщинами сложнее. Дело в том, что ундины чувствуют эмоциональное состояние людей. Они постараются превратить вас в одну из них, Грейнджер. Они сделают так, чтобы вы сами вошли в воду. Добровольно.

— Самоубийство? — Гермиона усмехнулась. — У меня сейчас конечно не самый лучший период в жизни, но топиться я пока не собираюсь.

— А я не собираюсь рисковать… — он запнулся. — Успехом нашего предприятия.

Гермиона смотрела на легкую рябь, едва-едва взволновавшую жутковатое в своей безупречности зеркало озера. Она подставила лицо легкому ветерку, подтянула колени к груди, обхватив их руками, и закрыла глаза. Деревья шумели у нее за спиной — все вокруг дышало покоем и умиротворением. И даже ночная тень, опустившаяся на землю, казалась бархатистой и мягкой. И как-то совершенно не думалось о бедах и невзгодах, что остались за пределами этого маленького уголка спокойствия. Почему-то только сейчас, здесь, среди полнейшей безмятежности идиллического пейзажа, Гермиона поняла, насколько сильно она устала находиться в постоянном напряжении. И совершенно не хотелось больше никуда идти, обдирать с кого-то чешую, ожидая при этом, что милые иностранные русалки решат в качестве благодарности приобщить ее к радостям подводной жизни.

— Сейчас, — тихо произнес Снейп, касаясь ее руки, — сейчас начнется…

Гермиона встрепенулась, словно ото сна и непонимающе уставилась на Снейпа. Тот достал такой же пузырек, как у нее и залпом его опорожнил.

— На вас теперь тоже пение ундин не повлияет? — нахмурилась Гермиона.

— Повлияет, но не так сильно как могло бы я надеюсь, — пробормотал он. — А потом, я-то ведь собираюсь отсиживаться на безопасном расстоянии, а всю грязную, пардон, мокрую работу придется снова проделать вам, Грейнджер.

Он дождался пока она примет зелье. Гермиона прислушалась к своим ощущениям, которые отсутствовали напрочь.

— А вы уверены, что оно подействовало?

— Вот сейчас и проверим, — прокряхтел Снейп, помогая Гермионе спуститься вниз. — Смотрите, — прошептал он.

Поверхность озера замерцала, покрылась рябью, и на берег вышли семь прекрасных девушек с длинными — почти до земли — волосами. Ундины казались сотканными из лунного света — обнаженные и полупрозрачные. Волосы их, украшенные венками из кувшинок, отливали зеленью. Взявшись за руки, девушки завели хоровод под протяжную песню — печальную и тягучую, как кельтские напевы.

Снейп осторожно подтолкнул Гермиону вперед.