Группа риска (гет)

Дружить с девчонкой -

это как есть немытую морковку:

никогда не знаешь, что с тобой

произойдет в следующий момент.

— Пр-рофес-сор, — мурлыкающие нотки в женском голосе заставили Гермиону споткнуться. — Ну нельзя же быть таким букой!

Гермиона была вполне солидарна с голосом: бука — явно не то определение, которое можно применить к бывшему профессору зельеварения Северусу Снейпу. Вредный мелочный сухарь — вот эта характеристика ему бы подошла гораздо лучше.

— У меня здесь назначена встреча, милейшая, — сухо проинформировал голос Снейпа невидимую глазу собеседницу.

Гермиона фыркнула: ей самой ни за что бы не пришло в голову назначать деловую встречу в этом идиотском кафе. Уютном и милом, с маленькими уединенными кабинками, больше подходящими для свидания влюбленных. Этим самым уединением сейчас, видимо, вовсю пользовалась какая-то… Гермиона еще не подобрала подходящего слова для обладательницы грудного контральто с придыханием.

— Может быть, вы ждали именно меня, профессор? — игриво поинтересовался женский голос. — Давайте выпьем за встречу. Что вы предпочитаете?

— На вашем месте я бы не придвигался так близко, — лениво протянул Снейп.

— Вы меня укусите? — таинственным шепотом поинтересовалась женщина.

«Ненормальная», — решила Гермиона. Вообще как-то чрезвычайно сложно представить нормальную женщину, пристающую в кафе к мужчине. А если же этот мужчина — Северус Снейп, то женщина сразу же трансформируется в чокнутого камикадзе.

Снейпа — истекающего кровью и едва живого — нашли в Визжащей хижине авроры. Поговаривали, что в Мунго на нем, как на Пожирателе, сироте и бывшем директоре Хогвартса, испытывали какой-то новейший препарат. Видимо, испытания прошли успешно — профессор выжил и даже дотянул до суда. Судебное разбирательство длилось долго, но гораздо меньше, чем газетная шумиха. Откуда репортеры пронюхали о материалах с закрытых слушаний — неизвестно, но полоскали грязное белье Снейпа, Дамблдора, Гарри и его родителей долго и упорно. Общественное мнение, подстрекаемое прессой, швыряло из стороны в сторону, как утлую лодчонку в шторм: то Снейп считался предателем, особо приближенным к Волдеморту, то несчастной жертвой обстоятельств, то снова — чудовищем-Пожирателем с преступным прошлым, то двойным шпионом и борцом за добро и справедливость. Последний вариант как-то незаметно превратился в официальную версию событий, и Снейпа отпустили с миром и орденом Мерлина на все четыре стороны. Он ушел из Хогвартса, открыл частную лабораторию и по сию пору так и трудился в ней, обеспечивая авторскими зельями население магической Британии и не только.

Время ничуть не изменило к лучшему ни внешность Снейпа, ни его характер, как уже успела убедиться Гермиона. Прежде чем обратиться к бывшему профессору, она навела о нем справки и несколько приуныла. И как-то совсем не удивилась, получив отказ на свою просьбу, а просто продолжила забрасывать Снейпа предложениями одно рациональнее и выгоднее другого. В конце концов, он вовсе перестал отвечать на ее письма, а потому Гермиона едва устояла на ногах, когда вчера вечером в ее окно постучала сова с короткой запиской: «Кафе «Ундинка», Косая Аллея, завтра в пять».

Теперь Гермиона стояла рядом с кабинкой, в которой Снейп вяло и неубедительно отбивался от атак настойчивой поклонницы, и не могла удержаться от тихого ехидного подхихикивания. Пауза затягивалась. Гермиона уже напряглась, представив, как Снейп методично душит несчастную женщину, посмевшую покуситься на его личное пространство.

— Ну так что? — снова послышался женский голос. — У вас такие тонкие пальцы… Послушайте, как бьется мое сердце!

Гермиона поперхнулась. В свои двадцать девять лет она уже не помнила, какие у профессора были пальцы во времена ее бурной молодости, а когда на днях он захлопнул перед ее носом дверь, как-то не обратила внимания. Но напор невидимой дамы впечатлял. Похоже, Снейпа он впечатлил не меньше: Гермиона услышала звук, похожий на рычание и решила, что нужно срочно что-то предпринять во избежание, иначе деловая встреча продолжится в аврорате на допросе по поводу убийства. То есть, снова сорвется. Гермиона решительно одернула скромное темно-синее платье, пригладила волосы, и без того собранные в тугой пучок, нацепила на лицо улыбку и решительно шагнула вперед:

— Добрый день, милый.

Гермиона едва не расхохоталась — ей стоило большого труда сохранить спокойствие при виде каменного лица Снейпа, играющего желваками, и злого прищура голубоглазой брюнетки лет тридцати. Красивая женщина: тонкий профиль, высокие скулы и пухлые губы в ярко-красной помаде. Гермионе как-то сразу захотелось ссутулиться по старой привычке — ее формы не выдерживали никакой конкуренции с весьма аппетитными выпуклостями брюнетки. Эти самые выпуклости загнали несчастного Снейпа в угол диванчика, и теперь профессор сидел прямо, словно проглотил палку, скрестив руки на груди, и буравил Гермиону взглядом. Недобрым.

— Добрый, — процедил он.

— Прости, что задержалась, — Гермиона, как ни в чем не бывало, уселась напротив застывшей парочки и потянулась к меню. — Ты уже сделал заказ?

— Не успел, — он смерил ее тяжелым взглядом.

— Может быть, ты познакомишь меня с нашей очаровательной гостьей? — Гермиона постаралась вложить в эту фразу всю светскость, на которую только была способна.

— Мисс Бувье, — выдавил Снейп, слегка кивая в сторону совершенно не смутившейся брюнетки. — А это…

— Миссис Снейп, — лучезарно улыбнулась Гермиона и протянула женщине руку. — Будем знакомы.

— Вот как, — холодно протянула та, брезгливо глядя на ладонь Гермионы. — Думаю, мне пора — у меня еще масса дел. Всего хорошего. И… Профессор, мы еще увидимся.

Она легко поднялась, пригладила на тонкой талии стильную и явно дорогую мантию, многообещающе улыбнулась Снейпу, небрежно кивнула Гермионе и вышла из кабинки.

Улыбка быстро сползла с лица Гермионы, она опустила протянутую руку и вытерла вспотевшую ладонь о салфетку. Потом достала волшебную палочку и совершила короткий пасс, отрезая тишиной их кабинку от остального кафе.

— Миссис Снейп? — профессор вопросительно изогнул бровь.

Гермиона пожала плечами:

— Вас надо было срочно спасать, а это первое, что пришло мне в голову.

— С этой… этой…

— Мисс Бувье, — любезно подсказала Гермиона.

— Я бы справился сам, — прошипел Снейп, прожигая взглядом изучавшую меню Гермиону.

— Покусали бы и съели? — Гермиона не выдержала и расхохоталась. — С гарниром или с подливкой?

Лицо Снейпа пошло красными пятнами.

— Почему-то меня, — медленно проговорил он, — совершенно неоправданно всегда считали жестоким, почти безжалостным человеком.

— Я буду чай и блинчики с джемом, — задумчиво проговорила Гермиона. — Ну, не могу обвинить этих считающих в предубежденности — по-моему, они абсолютно правы.

— Я вас сейчас придушу немного, — пробормотал Снейп. — Совсем чуть-чуть. Придушу и снова встану на путь позитивного мышления, как рекомендует мне мой терапевт.

— Вот! — подняла палец вверх Гермиона. — И сразу же загремите в Азкабан! А мне это совсем не нужно!

— А что же вам нужно, наглая и настырная выскочка? — с любопытством поинтересовался Снейп, внезапно резко успокоившись.

— Я же говорила, — Гермиона отложила меню. — Герберт Аврилакский «Тайные письмена подземелья Монофельда». Этот труд есть только у вас и в Магической библиотеке Каира.

— А туда женщин не пускают, — хмыкнул Снейп.

— Даже под оборотным, — хмуро буркнула Гермиона.

— И вы решили, что я — добрый профессор Снейп, который разрешит вам копаться в одном из самых старых и страшных трудов по запретным темномагическим ритуалам?

— И не по ритуалам, а по письменам, — она посмотрела ему в глаза. — И не добрый профессор Снейп, а Северус Снейп — ученый, зельевар...

— Зачем вам книга, Грейнджер? — перебил он ее.

— Я же писала! — Гермиона вспыхнула. — Вы совсем мои письма не читали? Я — магистр в области мертвых языков, специалист-криптолог и руновед.

Снейп скептически скривился. Гермиона развела руками:

— Я же не виновата, что у меня способности к языкам.

— Ну-ну.

— Я пишу диссертацию на тему использования симбиоза кельтской рунической письменности и авестийского алфавита в темной магии. Вы представляете, какие перспективы открываются перед магической наукой?

— Нет, — коротко ответил Снейп. — Меня и сейчас все вполне устраивает в магической науке.

Гермионе почему-то стало обидно почти до слез за науку и ее развитие. Она почувствовала, как защипало в носу, и поняла, что воззвание к Снейпу, как серьезному ученому, пропало втуне. Пришлось идти другим путем.

— Я готова выплатить вам определенную компенсацию за возможность изучить книгу, — Гермиона смотрела в его непроницаемое лицо. — В разумных пределах, естественно.

Лицо его оставалось по-прежнему непроницаемым, а руки все так же покоились на груди. Гермионе захотелось плюнуть с досады.

— Услуга? — поинтересовалась она, с надеждой заглядывая в его черные глаза. — Вдруг вам когда-нибудь что-нибудь потребуется? Я буду вам должна.

Он склонил голову к плечу.

— В конце концов, — приободрилась она, — я вас сейчас тоже выручила: если бы не я, кто знает до чего бы дошла эта… мисс Бувье в своих… неприличных поползновениях.

Гермиона с трудом смогла удержать на лице серьезное выражение.

— Вас никто не просил вмешиваться, — он с хрустом сжал пальцы в кулак и опустил его на стол. — Это была ваша личная инициатива, ничем мною не спровоцированная и нежеланная!

Гермиона пожала плечами и опустила взгляд:

— Как угодно.

— Поэтому вы сейчас выпьете свой чай, съедите блинчики и выкинете из головы всяческую мысль о том, чтобы сунуть свой любопытный нос в мою, — подчеркнул он, — книгу.

— Да вам что — жалко, что ли! — не выдержала Гермиона. — Бред какой-то! Я могу даже не выносить ее за пределы вашего дома!

— А вы и не сможете ее вынести! И никто не сможет! И мне не нужна мелкая гриффиндорская язва в моем, — снова подчеркнул он, — доме!

— Это все зельевары такие му… мелочные параноики, или вы один такой особенный?

— Я не параноик! — величественно поднялся из-за стола Снейп и расправил мантию. Правда, весь драматизм момента смазался теснотой кабинки, но Гермиона оценила попытку. — Я имею право делать что хочу, когда хочу и где хочу! И тем более в своем собственном доме и со своей собственной книгой!

— Хорошо, — она подняла руки, — отлично, просто отлично. Не мне ставить вам диагнозы и лезть в ваш внутренний мир. Я же не знала, что вы такой трепетный и нежный в отношении своих, — подчеркнула Гермиона, — книг.

— Вот и закройте дверь в мой внутренний мир с той стороны, а то распугаете бабочек-людоедов!

— Они у вас такие пугливые?

— Нервные, они у меня, Грейнджер, нервные, — устало сообщил Снейп и вышел из кабинки.

Гермиона сделала знак официантке.

Посмотри, какое имя

значит «отмороженная»?

Если бы не все эти бесконечные командировки, Гермиона могла бы проводить больше времени с Джеймсом. Это она знала и без Джинни, которая не уставала при каждой встрече напоминать о том, что помимо любимой работы на свете должна быть еще и личная жизнь и ответственность.

С личной жизнью у Гермионы как-то не заладилось с самого начала. По окончании Хогвартса она рассталась с Роном. Он искренне не понимал, что случилось — ведь им было так хорошо вместе! И им действительно было хорошо, пока Гермиона в один прекрасный день не представила себе, что ей придется провести рядом с этим человеком всю свою жизнь. Всю жизнь! Нет, Рон хороший, добрый, заботливый… Но Гермионе этого было мало. Ей хотелось большего. Чего? Если бы она сама знала, ее личная жизнь не была бы столь уныла и однообразна. Джинни многозначительно крутила пальцем у виска, Гарри вздыхал, а Рон искренне недоумевал. Потом обиделся, потом разозлился. Период его озлобленности пришелся как раз на ее учебу в Британском Университете Магии. Она с головой погрузилась в занятия, и ей стало не до скандалов с Роном. Может быть, это и спасло их дальнейшие отношения — в конце концов он остыл, и между ними воцарились ровные приятельские отношения, ничем не напоминавшие прежнюю дружбу, но и не похожие на временное перемирие среди полномасштабных боевых действий. По крайней мере теперь они могли спокойно общаться друг с другом, не вызывая неловкости у окружающих за свое неподобающее поведение.

Именно в Университете Гермиона поняла, что трансфигурация — это не ее. Она перевелась на факультет руноведения, а там пошло и поехало — к окончанию у нее уже было несколько работ по криптографии, знание двух мертвых языков в совершенстве, один — со словарем и еще один — в процессе. Три университета предложили ей места в аспирантуре, а Отдел Тайн — работу. Почему-то Гермиона не видела себя в подвале Министерства магии с девяти до пяти, с печатью молчания на устах и грузом ответственности на плечах. Она стала внештатным консультантом, с огромным удовольствием ездила в экспедиции, на археологические раскопки, моталась по всему свету в поисках новых источников знаний и редких манускриптов и писала, писала, писала. Статьи, заметки, курсовые, дипломные… Кто сказал, что руны — это скучно, а криптография — это как разгадывать ребусы, только дольше? Нет, Гермиона знала, кто это сказал, но возвращаясь загорелая и довольная из очередной экспедиции, лишь усмехалась в ответ на подколки друзей.

Гермиона вышла из душа, вытирая волосы полотенцем: высушивающее заклинание обычно делало ее и без того кудрявые волосы страшно пушистыми и жутко непослушными, а от фена, как известно, волосы портятся. Так что, если у нее было время, она старалась сушить их естественным путем. Гермиона повертела в руках письмо, пришедшее в ее отсутствие: очередное послание от какого-то фонда Тафта — она получила уже два письма с предложением поработать на эту никому не известную организацию. Само предложение невнятное, но деньги предлагали хорошие. Но даже ради приличного вознаграждения Гермиона не собиралась поступаться принципами: она никогда не работала, не зная условий и не имея понятия о том, с чем именно придется иметь дело. Второе письмо от фонда оказалось таким же скользким и обтекаемым, как и первое. Гермиона отказалась. Третье письмо ее озадачило: ей предложили посетить форум по прикладной трансфигурации и зельеварению, который устраивал фонд, чтобы обсудить детали предстоящей работы при личной встрече. Гермиона нахмурилась: тащиться на другой конец страны неизвестно зачем она явно не собиралась. Тем более вот так, с бухты-барахты. В конце концов, у нее были свои планы на эти выходные: она обещала Джеймсу провести их вместе — только он и она. Гермиона повертела письмо в руках и бросила его на стол.

Всего пару часов назад она вернулась из Аравийской пустыни, где дотошные археологи откопали чью-то давно забытую гробницу и не смогли расшифровать надпись над входом. Понятное дело, что обычно в подобных местах все надписи сводились к банальному: «Не влезай — убьет!» Но у ученых всегда оставалась надежда на то, что повезет именно им и очередная могила очередного колдуна откроет какие-нибудь умопомрачительные древние тайны и осчастливит забытыми знаниями. У Гермионы тоже возникли сложности при расшифровке: она билась над символами два дня, пока в уставшую голову не пришла идея о люксограмме. Оставалась единственная ма-а-аленькая сложность: определить, солнечная она или лунная, и в какое время суток или фазу луны будет виден скрытый текст. Оставив археологов разбираться с ее идеей, Гермиона вернулась домой, предвкушая заслуженные выходные.

Требовательный стук в дверь отвлек ее от радужных мыслей об отдыхе. Гермиона поплотнее запахнула махровый халат, открыла дверь и замерла: на пороге стоял хмурый Северус Снейп, весь в черном, словно только что с похорон. Он окинул Гермиону оценивающим взглядом, хмыкнул, одним движением руки отстранил ее со своего пути и направился вглубь квартиры. Безошибочно прошел в гостиную, огляделся, тяжко вздохнул, двумя пальцами снял с подлокотника кресла брошенную сорочку, аккуратно переложил ее на диван и уселся, положив ногу на ногу.

Гермиона аж задохнулась от такой наглости:

— Вы!..

— Добрый день, Грейнджер, — вежливо поздоровался он. — Вы всегда такая гостеприимная?

— А вы всегда вваливаетесь к людям без приглашения?

— А вы не рады меня видеть?

— Ни капли! — фыркнула Гермиона. — Мне до сих пор снятся кошмары с участием бабочек-людоедов.

— Как же так, Грейнджер, только неделю назад вы готовы были стать моей супругой, а теперь внезапно охладели? — прищурился Снейп и откинулся на спинку кресла.

— Ну надо же, — Гермиона уселась в соседнее кресло, влажные волосы рассыпались по ее плечам. — Неужели?

Снейп вопросительно приподнял бровь.

— Неужели вам что-то от меня нужно? — Гермиона устроилась в кресле поудобнее и широко улыбнулась. — Я вас внимательно слушаю, профессор.

— Нельзя быть такой, Грейнджер, — печально покачал головой Снейп.

— Какой — такой?

— Такой злорадной.

— Сейчас мне очень хочется вам рассказать о том, что Земля круглая, о грузовике с печеньками и про «не плюй в колодец».

— А она круглая?

— Ха. Ха. Ха. Смешно, — Гермиона три раза хлопнула в ладоши, изображая бурные аплодисменты. — Так что же вам нужно?

Снейп снова хмуро ее оглядел, обвел взглядом комнату и нехотя произнес, глядя в пространство:

— Мне нужна жена.

Я не уверен, что стоило брать на рыбалку

слишком умных.

Форум проходил в Дублине. Современное здание из стекла и бетона принимало в свои недра самых известных британских трансфигураторов и зельеваров. Приглашенные гости из других стран активно осваивали пространство отеля наравне с местными коллегами.

— Вы будете спать на диване, — сообщила Гермиона Снейпу, едва за посыльным, который принес их чемоданы, закрылась дверь.

Номер им достался просто отличный: в викторианском стиле — просторный, светлый и очень уютный. Посреди спальни стояла большая двухместная кровать, а в гостиной имелись пара кресел, диванчик, столик и камин.

— И что — у меня совершенно нет выбора? — поинтересовался Снейп, небрежно спихивая ее сумку с дивана.

— Есть, — кивнула она и пнула его чемодан. — Вы можете спать на полу.

— Во-первых, — снисходительно взглянул на нее Снейп, — по договору, на период этой поездки вы считаетесь моей супругой, и тот факт, что я сплю на диване, может вызвать подозрения.

— Ничего подобного! У меня есть просто шикарное оправдание — вы меня взбесили и в наказание отправились спать на диван. Иногда у супругов, знаете ли, бывают такие периоды взаимонедопонимания. Уверяю вас, профессор…

— «Северус» и «тебя», — буркнул Снейп, барабаня пальцами по подлокотнику. — Какие у вас интересные познания из области семейной жизни. Где вы их только набрались?

— Уверяю тебя, Северус, что твои способности вывести из себя даже святого ни у кого не вызовут подозрений, — торжественно изрекла Гермиона и снова водрузила свою сумку на диван.

— Когда вы были ребенком, Грейнджер, вы не были такой наглой, — предался воспоминаниям Снейп. — Несмотря на все свои явно уголовные наклонности.

Гермиона сделала над собой волевое усилие и даже не покраснела.

— Между прочим, это не я вас сюда затащила, а вы меня.

— Вы и так были в списках приглашенных.

— Но я не собиралась сюда ехать, — пожала плечами Гермиона. — Я не занимаюсь трансфигурацией и зельеварением.

— Тогда почему вас пригласили?

— Фонду нужно, чтобы я помогла им с расшифровкой какого-то манускрипта, а сюда меня пригласили для обсуждения деталей контракта.

— Вам не нужна работа? — недоверчиво поинтересовался Снейп.

— Нужна, — Гермиона отрицательно помотала головой и принялась разбирать сумку. — Но я навела справки об этом фонде: это закрытая организация, финансируется целиком из частных, никому не известных источников, занимается неизвестно чем и неизвестно кем управляется. Я с такими работодателями не связываюсь, извините.

— Надо же, вы — и вдруг здравый смысл, — хмыкнул Снейп. — Я тоже навел справки о вас. Впечатлен. Похоже, вы у Поттера заразились склонностью к авантюрам и способностью вляпываться в неприятности.

Гермионе страшно захотелось его стукнуть, но она сумела взять себя в руки. Вообще она никогда не страдала приступами немотивированной агрессии, но бывший преподаватель почему-то вызывал у нее глухое раздражение и периодическую жажду насилия. Хотя, надо сказать, выглядел он сейчас вполне пристойно: строгий черный сюртук, хорошо отглаженные брюки, безукоризненно белая рубашка, с манжетами, выпущенными ровно настолько, насколько положено. Никаких сальных волос, хотя они оставались такими же длинными, какими она их помнила со времен школы, только сейчас в них серебрилась седина — совсем немного и, если не присматриваться, почти незаметно. Она бы тоже не заметила, если бы тогда у нее в квартире он не навис над ней, разъяренный, а Гермиона, не в силах смотреть в его полыхающие яростью глаза, не отвела взгляд.

А все обсуждение условий контракта. В обмен на согласие считаться его супругой на уик-энд, ей-таки удалось выторговать доступ к интересующей ее книге. Припадок буйства у бывшего преподавателя вызвали условия этого доступа: так как книгу нельзя выносить за пределы дома, то работать Гермионе придется в тесном контакте с хозяином. Эта перспектива и заставляла его плеваться ядом и исходить желчью. К финалу обсуждения договоренностей у Гермионы уже тряслись даже внутренности, но согласиться на час в неделю, в среду с трех до четырех после полудня, она не могла физически, потому что ясно представляла себе объем работы, и ей, в принципе, хотелось завершить ее раньше, чем она сама выйдет на пенсию.

— Я не буду спать на диване, — хмуро проинформировал Гермиону супруг. — Я не сплю на диване в гостиной.

— А пора уже привыкать, — пробормотала Гермиона, укладывая вещи в комод. — Хотя с вашим-то покладистым характером за вас только чокнутая Бувье и выйдет... Хотите, я трансфигурирую его в кровать? — крикнула она ему из спальни. — Ой…

Она обернулась и уткнулась носом прямо в грудь супруга, осторожно подняла голову и поймала его задумчивый взгляд.

— Мы должны показать этой чокнутой Бувье, что мы — дружная счастливая семья, иначе я аннулирую все договоренности, ясно? Вы не должны оставить ей ни малейшей надежды на то, что мое семейное счастье может кто-то поколебать! У нас в семье все счастливы и довольны! Все поголовно: я, вы, наша собака, наш домовик, наши упыри и наши тараканы!

— Да рядом с вами все тараканы уже передохли, наверное, — пробормотала она, пытаясь отодвинуться, но профессор крепко прижал ее к комоду.

— Они умерли от счастья! — прорычал он ей в лицо.

Гермионе показалось, что сейчас разразится гром. Она зажмурилась, втянула голову в плечи и приготовилась. Снейп отошел так же внезапно, как и появился. Гермиона приоткрыла один глаз и огляделась: супруга в спальне уже не было. Она прочистила горло, чтобы не сорваться на жалкий писк.

— Если вы собираетесь спать со мной в одной постели, то вы мне будете должны!

Из гостиной послышался кашель.

— И что же вы хотите?

— Справочник Мессерера.

— Однако, — Снейп изумленно приподнял бровь, заглядывая в спальню. — Какие у вас интересные познания о составе моей библиотеки!

— У меня свои источники информации, — буркнула Гермиона.

— Уж очень они похожи на вашего приятеля Поттера, доблестного служителя аврората, и опись моего имущества при аресте. Ай-ай-ай, Грейнджер, это же статья о превышении служебных полномочий!

— Во-первых, — грозно нахмурилась она, — не «Грейнджер», а «Гермиона». А во-вторых, я и сама являюсь сотрудником аврората. Внештатным.

— Не думаю, Гермиона, что всем сотрудникам аврората, — лениво процедил Снейп. — Внештатным. Показывают материалы дел с грифом «Секретно».

Гермиона пожала плечами:

— Думайте, что хотите. А я хочу спать.

Снейп хмыкнул:

— Я — в душ.

— А как насчет справочника? — крикнула она ему вслед.

— Грейнджер, вы неумолимы, как насморк!

— С вами по-другому нельзя!

— Будет вам справочник, — проворчал Снейп, закрывая дверь ванной.

Гермиона выдохнула и достала мобильный телефон:

— Привет. Джеймс уже спит? Передай ему, что я очень-очень скучаю…

Она обернулась: на пороге ванной стоял Снейп.

— Да, спокойной ночи, я перезвоню завтра утром, — Гермиона отключила телефон и прижала его к груди, почему-то чувствуя себя страшно неловко, словно ее застали за чем-то предосудительным, вроде ковыряния в носу.

— Полотенце забыл, — хрипло сказал Снейп и откашлялся.

Гермиона вздохнула, достала палочку и отлевитировала Снейпу полотенце из шкафа. Дверь ванной захлопнулась.

— Пожалуйста, профессор, — пробормотала Гермиона и пошла в спальню переодеваться.

* * *

Соседом по кровати Снейп оказался очень скромным: он только фыркнул, глядя на валик из одеяла, который соорудила Гермиона посередине. Она с вызовом посмотрела на профессора, тот в ответ хмыкнул и начал развязывать пояс халата. Гермиона зажмурилась, пискнула и пулей влетела в ванную. Приведя в порядок скачущие галопом мысли, она приняла душ и высушила волосы заклинанием. Плевать, что они потом станут похожи на свалявшийся ком — главное, ей совершенно не улыбалась перспектива еще пару-тройку часов препираться со Снейпом.

Когда она вышла из ванной, профессор лежал, закрыв глаза, на своей половине кровати, целомудренно натянув одеяло до самого подбородка. Гермиона погасила в душе порыв устроить скандал по поводу раздела одеяла, быстро трансфигурировала себе второе из носового платка и юркнула в кровать.

— Вам не кажется, что уже пора спать? — послышался недовольный голос Снейпа.

— Выключайте свет.

— А сама?

Гермиона готова была прикусить свой язык: ну почему ее все время тянет ему перечить?

— Правильно — спать предлагаете вы... — запнулась она, — ты, Северус, а сам ничего не делаешь!

— Я для сна уже лежу!

— Тьфу, — оценила Гермиона всю безысходность мирового бытия. — Нокс!

Этот кордебалет

мне всю жизнь испортил!

Первый день форума показался Гермионе страшно интересным и насыщенным. Для зельеваров на шестом этаже отвели огромный конференц-зал, обитый темно-коричневым с золотом бархатом. Сама она, конечно, предпочла бы секцию трансфигураторов, но новые веяния в зельеварении тоже захватили ее внимание не на шутку. Снейп таскал ее везде вместе с собой, не отпуская ни на минуту. Доклад сменялся докладом, какие-то люди подходили, здоровались, пытаясь приобщиться к славе звезды зельеварения, как поняла Гермиона их вежливые комплименты. Снейп всем представлял ее в качестве «мисс Грейнджер», называя при этом «Гермионой» безо всяких объяснений. Если удивленные взгляды собеседников не доставляли Снейпу ни малейшего беспокойства, то Гермиона делала над собой титаническое усилие, чтобы сохранять спокойствие, не краснеть и «не дергаться» по выражению новоявленного супруга.

— Не дергайся, Гермиона! И улыбайся, улыбайся! — цедил сквозь губы Снейп, придерживая ее под локоток.

— Ты вообще представляешь себе, что они сейчас обо мне думают? — шипела она в ответ, удерживая на лице сияющую улыбку. — Это я еще знакомых не вижу…

— О том, кто и что подумает, надо было думать раньше. На прямой вопрос можно будет ответить, что ты после замужества оставила девичью фамилию.

— Люди слишком вежливы, чтобы задавать прямые вопросы.

— Да, пошлые мысли к делу не пришьешь. Мне жаль, что сейчас у нас на глазах рушится твоя репутация. Мир ее праху.

Сожаления в его голосе Гермиона не услышала и заскрипела зубами.

— Нет у меня никакой репутации. Это личное дело каждой женщины — с кем ей ездить по форумам и спать в одной кровати. Ну вот где эта твоя мисс Бувье? Вся каша заварилась из-за нее, а теперь ее даже не видно! Ты вообще уверен, что она все еще лелеет насчет тебя какие-то планы?

— Это ты ее плохо знаешь, — Снейп напрягся. — А вот и она — маньячка. Расслабься и улыбнись мне так, как будто я дал тебе полный и бессрочный доступ к своей библиотеке.

Гермиона расслабилась и попыталась придать своей светской улыбке чуточку доброты, понимания и радости. Почему-то она была уверена, что со стороны похожа на милую восторженную идиотку. Наверное, именно так и выглядят счастливые новобрачные. Гермиона вспомнила лицо Джинни после свадьбы, и ее передернуло.

— Дорогая, — мягкий и вкрадчивый голос Снейпа напугал ее больше, чем вопли накануне. У нее даже мурашки побежали вдоль позвоночника, — может быть, яблоко?

— Спасибо, — промямлила Гермиона и с хрустом надкусила сочный плод. — Фу! Оно же червивое!

— Думаешь, червяки — дураки? Нет, дорогая, они всегда выбирают самые вкусные фрукты, — усмехнулся Снейп.

— И на вкус, как трава, — мстительно сообщила Гермиона.

— Червяк тебе что — легилимент? Надкусил, понял, что попал в дерьмо, и уполз.

— До середины прогрыз, между прочим, милый. Не стыкуется у тебя.

— Червяки, дорогая, они в чем-то почти, как люди. Вдруг тебе попался переродившийся буддист? А людям свойственно надеяться на лучшее, даже попав в дерьмо. Они думают: полоса такая и ползут, ползут, а оказывается, что все не поперек, а вдоль. Или вот — яблоко.

— Что — яблоко?

Она поймала его добрый и честный взгляд.

— Так червивое же! Специально выбирал самое вкусное! — в голосе его зазвучала обида. — Не ценишь ты моей заботы, дорогая!

— Так невкусное же!

— А жизненный опыт?

Гермионе снова захотелось стукнуть заботливого супруга, особенно за ехидство, что светилось в его глазах.

— Профессор Снейп, — мурлыкнула рядом мисс Бувье. — Мы так рады, что вы посетили наше скромное мероприятие.

Гермиона обернулась: похоже, эта женщина действительно имела виды на Снейпа — умело уложенные черные густые волосы блестящими волнами спускались к глубокому вырезу на груди. Роскошную фигуру, словно перчатка, обтягивал шикарный твидовый костюм. Гермиона с трудом подавила желание поправить складки своей парадной мантии, смотревшейся рядом с нарядом мисс Бувье так, словно Гермиона выцарапала ее на благотворительной распродаже.

Мисс Бувье подала Снейпу руку для поцелуя. Тот внимательно на нее посмотрел, пожал кончики пальцев и притянул Гермиону за талию поближе.

— Мы с супругой были рады получить приглашение и с удовольствием приняли участие в этом грандиозном мероприятии, — голос Снейпа звучал ровно, Гермиона вовсю улыбалась, щеки мисс Бувье порозовели.

— Ваша милая супруга, — она холодно улыбнулась в сторону Гермионы. — Надеюсь, ваше появление здесь, мисс Грейнджер, означает, что вы все-таки решили принять наше предложение? Мы можем пройти ко мне в кабинет и обсудить детали.

Гермиона хотела что-то ответить, но рука Снейпа предупреждающе сжала ее талию.

— Прошу прощения, мисс Бувье, но у меня через двадцать минут доклад, и моя супруга хотела бы присутствовать, а затем мы оба в вашем полном распоряжении.

— Да, — мило улыбнулась Гермиона. — Я не могу пропустить это эпохальное событие. Северус столько готовился…

Мисс Бувье что-то прикинула в уме и почти пропела:

— В таком случае, жду вас обоих после окончания банкета в кабинете управляющего.

Снейп кивнул, Гермиона улыбнулась еще лучезарнее, мисс Бувье сделала им ручкой и отправилась дальше, даря ослепительные улыбки направо и налево, разя зельеваров мужского пола прямо в нетренированные сердца и возмущая до глубины души зельеваров женского пола.

— У меня уже челюсть сводит от улыбок, — процедила Гермиона. — Можно я уже побуду не очень счастливой, а просто счастливой?

— Мне иногда кажется, что ты не можешь одновременно думать и говорить, дорогая.

— Вот! Я так и подозревала, что эта Бувье — извращенка со склонностью к му… к мизантропам.

— Мизантропия — это каждодневный моральный труд. И кто-то ведь должен к нам привязываться?

— Намыленная веревка?

— Знаешь, дорогая, глядя на тебя, я понимаю, что жена должна быть, как мышка: маленькая, теплая и тихая.

— А я, глядя на тебя, милый, понимаю, что на свете есть люди, а есть социальные животные.

Рука Снейпа словно тисками сжала ее талию. У Гермионы перехватило дыхание. Он наклонился к самому ее уху и почти прорычал:

— Слава Мерлину, мне нужно идти читать доклад… дорогая! И чтобы с этого места не двигалась! Совсем. Ясно?

— С-слава Мерлину, милый, — эхом откликнулась она, переводя дух.

Гермиона с пылающими щеками, так и осталась стоять у колонны, глядя вслед развевающейся мантии Снейпа. Она простояла там весь его доклад, периодически ловя на себе его взгляд. Наверное, доклад был очень интересным и содержательным, судя по бурным и продолжительным аплодисментам по окончании речи Снейпа. Но Гермиона так и не смогла оценить ее по достоинству — голова была занята думами о том, как она дошла до жизни такой, кто виноват и что же теперь делать?

Остаток дня они почти не разговаривали. Снейп все так же водил ее за собой, а она покорно следовала за ним, пугая окружающих приклеенной улыбкой. На банкете заботливый супруг сунул ей в руки тарелку с закусками. Принес откуда-то довольно удобный стул и посадил в уголке за кадкой с фикусом, где она наконец-то перестала изображать счастье и смогла мрачно съесть несколько тарталеток, канапе и даже пару шариков мороженого, которое ей тоже презентовал Снейп. Похоже, ее хмурый вид несколько успокоил супруга и после мороженого он сунул ей в руки стакан с лимонадом. Гермиона вздохнула.

— Что еще не так? — сурово поинтересовался супруг.

— Пироженку, — осторожно намекнула Гермиона. — Там их мно-ого, видишь?

Она кивнула на стол с несколькими горками аппетитных и таких манящих пирожных — маленьких и безумно красивых.

— Тебе вредно, — безапелляционно заявил Снейп, и Гермиона поперхнулась лимонадом.

— Почему?

— Потому что ты сейчас объешься, кровь отольет от мозга к желудку, а нам еще идти подписывать твой контракт. А я не разбираюсь в тонкостях этой вашей криптологии.

— Так, может, я одна схожу? — в глазах Гермионы зажглась надежда. — А ты отдохнешь… милый.

— Нет, — отрезал Снейп, — одна ты туда не пойдешь.

«Не пойдешь, так не пойдешь», — пожала плечами Гермиона. А пирожных все равно хотелось до безумия, несмотря на наличие под боком тирана и деспота.

* * *

Кабинет управляющего отелем они нашли без труда. Гермионе совершенно не нравилось настроение Снейпа — он мрачнел с каждой минутой, сжимая ее ладонь все сильнее. Она не успевала за его стремительной походкой, и ей приходилось почти бежать. Перед дверью кабинета Снейп проверил, насколько легко он может выхватить палочку из рукава, крепко взял Гермиону под руку и уверенно постучал.

Получив разрешение войти, они переступили порог и первое, что бросилось им в глаза, — огромный массивный письменный стол. Тяжелый, темного дерева, с обитой зеленым сукном столешницей, он был весь уставлен ящичками, перьями, пресс-папье, чернильницами и прочей всякой разной канцелярской мелочевкой — тоже добротной и внушающей уважение к владельцу. За столом, приветливо улыбаясь, сидела мисс Бувье.

— Как мило, что вы все-таки нашли время сюда заскочить, — проворковала она. — Надеюсь, банкет пришелся вам по душе? Присаживайтесь.

Она кивком указала им на удобные глубокие кресла, стоявшие перед столом на ярком ковре с густым ворсом. Гермиона переглянулась со Снейпом, и они сели.

— Да, все было очень мило, — кивнула Гермиона. — Надеюсь, мы не заставили вас долго ждать.

— Что вы, — сверкнула мисс Бувье белоснежной улыбкой, — мы счастливы, что вы все же решили принять наше предложение.

— Я еще ничего не решила, — Гермиона сдвинулась на краешек кресла. — Мне бы хотелось больше узнать о том, с чем придется иметь дело.

Молчание Снейпа настораживало. Он сидел в кресле, словно изваяние, не сводя взгляда с мисс Бувье, которая, казалось, была целиком и полностью поглощена беседой с Гермионой.

— Вот, — предупредительно подала ей свиток мисс Бувье, — ознакомьтесь с условиями контракта, а потом мы перейдем к вопросу о переводе.

— Переводе? — удивилась Гермиона.

Снейп бросил на нее быстрый взгляд.

— Да, — мисс Бувье достала второй свиток. — Возможно ваш супруг так же захочет ознакомиться с контрактом.

Что-то было не так. Гермиона переводила взгляд с мило улыбавшейся мисс Бувье, протягивавшей свиток Снейпу, на его руку…

— Нет! — крикнула она, но опоздала.

Гермиона заметила, как скривились губы мисс Бувье и злобно сощурились глаза. Едва свиток оказался у Снейпа в руках, все окружающее померкло, в живот Гермионы словно воткнули металлический крюк и рывком выдернули внутренности, а тело вывернули наизнанку.

Порт-ключ сработал.

Фройляйн на корабле -

плохой примета!

Гермиона и так всегда не очень хорошо переносила аппарацию, а уж порт-ключи действовали на нее и вовсе деморализующе. Лежа на холодном каменном полу, она мысленно успела поблагодарить Снейпа за то, что он не дал ей скушать пироженку. Скушенные пироженки смотрелись бы на этом полу еще хуже, чем канапе и мороженое.

— Гермиона! Гермиона! — слышала она настойчивый голос. — Очнись!

Она шевельнулась и застонала: все тело ломило, словно его долго и упорно били ногами. Интересно, на самом деле били, или это она от неожиданности просто не сгруппировалась при приземлении?

— Гермиона, скажи что-нибудь немедленно! — требовательно надрывался Снейп где-то в стороне.

— А-а-а… — застонала она, выполняя команду.

Ей удалось приподнять голову. Представшая глазам картина оптимизма не вселяла: стандартный каменный мешок без окон и — в обозримом пространстве — без дверей. И Снейп, замерший у замшелой стены под прицелом нескольких волшебных палочек. Прицеливались четверо в балахонах и масках. Масках Пожирателей смерти. У одного из Пожирателей в левой руке виднелась еще одна палочка, которую тот, судя по всему, только что экспроприировал у Снейпа.

Гермиона снова застонала и попыталась снова упасть в обморок, но тычок под ребра не дал ей такой возможности. Она открыла глаза: рядом с ней болтался еще один балахон, из-под которого выглядывали остроносые женские туфли на шпильках. Конспираторша! Хотя кто сказал, что фамилия Бувье — настоящая?

— Встать! — прозвучал приказ, заглушенный маской. — Грязнокровная тварь! Поднимайся, пока я не выпустила тебе кишки!

Где-то когда-то она уже это слышала. Воспоминания были далеки от приятных, а потому Гермиона предпочла подчиниться, дабы не получить очередной пинок и не злить лишний раз упоротую шизофреничку. Интересно, женщин в Пожиратели принимают только со справкой от психиатра?

Гермиона с трудом поднялась на ноги и едва подавила очередной рвотный позыв — помещение опасно накренилось, а пол решил уйти из-под ног и не вернуться. Кое-как справившись с головокружением, Гермиона осмотрелась: Снейпа, похоже, спеленали каким-то заклинанием — он неподвижно висел в воздухе, но явно находился в полном сознании, о чем свидетельствовало непроницаемое выражение лица и злобный взгляд, которым он ее буравил. Мог бы хоть для приличия тревогу за любимую супругу изобразить. Пока Гермиона решала — что окажется наиболее аутентичным для новобрачной: обидеться или с рыданиями броситься супругу на грудь, мисс Бувье решила расставить все точки над «и».

— Тебе придется кое-что для нас сделать.

— Сэкономить решили? — пробормотала Гермиона. — Финансовые проблемы? Уход от налогов или слишком потратились на форум?

Снейп закатил глаза. Похоже, ему еще и рот заклинанием заткнули. Молодцы же!

— Мы решили, что деньги станут для тебя недостаточным стимулом, — промурлыкала мисс Бувье. — Сначала мы думали тебя стимулировать этим…

Она подала знак кому-то, стоящему за спиной Гермионы. Та, осторожно, чтобы снова не закружилась голова, обернулась и застыла: прямо перед ней висел в воздухе Рон. Безжизненно поникшая голова, спутанные, слипшиеся от крови, волосы, опухшее лицо, заплывшие фиолетовым глаза, явно говорили о том, что кое-кто отвел душу.

— Рон, — простонала Гермиона и сделала шаг в его сторону.

— Но ты, Грейнджер, предоставила нам более удачный вариант, — мисс Бувье кивнула в сторону Снейпа.

Гермиона снова застонала и схватилась за голову.

— Отпустите тогда хотя бы Рона! — взмолилась она. — Пр… Северуса будет вполне достаточно! Я сделаю все, что вы скажете! Все! Зачем вам еще и Рон? Он же не виноват, что когда-то мы были друзьями!

— Гриффиндор! — фыркнула мисс Бувье. — Он послужит дополнительной страховкой, чтобы ты не вздумала делать глупости.

— Слизерин? — полюбопытствовала Гермиона, кое-как ковыляя к стене.

Она оперлась на стену и прикрыла глаза. Нет, так еще хуже — мир вокруг мгновенно завертелся каруселью, и к горлу снова подступил горький ком. Гермиона вытаращилась прямо перед собой и сглотнула слюну.

— Не твое дело, грязнокровка, — возмутилась мисс Бувье. — Тебе дадут документ, и ты его переведешь — это все, что тебе нужно знать. Ты получишь все предыдущие наработки и остальное, что еще тебе потребуется. Будешь вести себя хорошо — вы все спокойно отправитесь домой.

— А с предыдущими м-м-м… наработчиками что стало? — поинтересовалась Гермиона.

— У них была никуда не годная мотивация, и они плохо старались, — прошипела мисс Бувье. — Зато от них мы узнали о тебе.

— Слава — хорошая штука, только какая-то несвоевременная совсем, — буркнула Гермиона. — Для начала — мне нужен мой супруг. Желательно в целом виде.

— О нем позаботятся.

— Нет! Я сама о нем позабочусь! Это мой муж, и только я должна теперь о нем заботиться! Я буду переживать и не смогу нормально думать, если вы заберете его у меня! А еще он тоже хорошо думает и будет мне помогать!

Гермиона кричала что-то еще, с ужасом представляя себе искалеченного Снейпа рядом с истекающим кровью Роном. В голове что-то взорвалось острой болью, и она снова потеряла сознание.

* * *

Гермиона услышала чей-то стон и отрешенно поняла, что стонала, кажется, она сама. А в голову кто-то забил гвоздь и теперь с удовольствием вгонял его по саму шляпку.

— Пей! — она почувствовала, как ее приподняли за плечи — боль пронзила левый бок, и Гермиона застонала. — Пей! — снова потребовал голос, и она почувствовала у губ что-то холодное.

Гермиона послушно сделала глоток жутко горького снадобья, после чего ее осторожно уложили на место. Через несколько минут боль утихла настолько, что она смогла открыть глаза, не боясь, что от этого простого движения голова разлетится вдребезги. Гермиона лежала на широкой кровати, забранной цветастым балдахином. Неподалеку от кровати, спиной к ней, стоял Снейп и чем-то сосредоточенно звенел. Гермиона осмотрелась: они находились в обычной спальне, судя по всему — женской, с наличием туалетного столика, огромного зеркала, множества пуфиков и милых розовых занавесочек на забранном глухими ставнями окне. Там же у окна прилепился письменный стол, заваленный бумагой, пергаментом, книгами и письменными принадлежностями.

Гермиона попробовала приподняться и с удивлением отметила, что боль прошла. Только головокружение осталось.

— Не думала, что Пожиратели так хорошо разбираются в зельях, — прохрипела она.

Снейп перестал звенеть, взял стакан с водой и подошел к ней. Гермиона с благодарностью взглянула на заботливого супруга и с жадностью начала пить.

— Среди Пожирателей есть весьма талантливые зельверы. Я, например, — сухо проинформировал он. — А наша хозяйка к тебе, дорогая, похоже, неровно дышит: это же надо — отхватить два Круцио подряд! Какой талант доводить до кондиции ближнего своего нужно иметь!

— Вы — зельевары — все такие злые? — Гермиона со стоном опустилась на подушки и снова закрыла глаза.

— Мы не злые. Нам просто часто ингредиентов для зелий не хватает.

— Они отпустили Рона?

Снейп помолчал и снова зазвенел склянками.

— Не думаю, — он подошел к кровати с новой порцией зелья. — Выпей еще это.

Гермиона послушно глотнула еще какую-то гадость и прислушалась к ощущениям: головокружение прошло почти сразу.

— Надо что-то делать, — села она на кровати. — Вы смотрели в окно?

— Конечно, дорогая, — Снейп вдруг подхватил ее на руки, сел на кровать и посадил Гермиону к себе на колени. Она от неожиданности прикусила язык и как-то совсем забыла, что вообще хотела сказать. — Там ставни закрыты и ничего не видно. Пока нас несли, я успел немного оглядеться — мне раньше никогда не доводилось бывать в этом замке.

— Замок — это уже кое-что! — выдавила Гермиона, боясь пошевелиться.

— Конечно, — Снейп ее обнял и прижал к груди. Гермионе казалось, что она бредит. Он зарылся лицом в ее волосы и прошипел: — Гермиона, ты — идиотка! Тебе не пришло в голову, что нас подслушивают?

Она зажмурилась, обняла его и отрицательно помотала головой.

— Думать надо иногда для разнообразия!

— У меня, кажется, сотрясение мозга! — прошептала она, уткнувшись носом в его шею.

— Было бы чего сотрясать, — хмыкнул Снейп. — Ой!

— В следующий раз тебя я не только ущипну, но еще и покусаю, милый! Жесткий секс, ролевые игры и все такое!

— Давненько я тебя не шлепал, Гермиона! — внезапно в голос заявил Снейп и Гермиона застонала. — Не заводись, дорогая, сейчас не место и не время! Нам надо придумать, как отсюда выбраться!

Нет, она его не просто покусает. Она сожрет его печень. И мозг! Пусть останется моральным инвалидом!

…а так же кроссворды и страничка юмора!

Гермиона просидела над манускриптом впустую три дня, пока в работе не наметился хоть какой-то прорыв. Ей беспрекословно предоставили все книги и справочники, что она потребовала. Снейпа с Гермионой исправно кормили три раза в день, и вообще можно было подумать, что они находятся не в заключении, а в гостях у чудаковатого хозяина-параноика, опасающегося за свое столовое серебро.

После того как Снейп вдоль и поперек исследовал спальню и примыкавшую к ней ванную, он оккупировал кровать и, кажется, пустил корни, возлежа на ней, скрестив на груди руки, с утра до вечера, то бессмысленно глядя в потолок, то лениво листая книги, принесенные для Гермионы.

Сама Гермиона в первый день еще удивлялась — почему это специалисты, работавшие с документом до нее, не смогли разобраться с обычными кельтскими рунами, искусно выведенными на ветхом пергаменте, рассыпаться от старости которому не давало, видимо, лишь какое-то консервирующее заклинание. Да, руны были зашифрованы, но почти каждый криптолог в принципе может справиться практически с любым шифром. Так полагала Гермиона вплоть до второго дня, когда сама зашла в тупик и, с рычанием скомкав все исписанные ею листы, в сердцах не швырнула их в угол комнаты. Снейп прокомментировал выброс адреналина скромным хмыканьем, за что Гермиона была ему крайне благодарна — в таком состоянии она не могла вступить с ним в словесную перепалку. Она могла только убивать.

Ночь прошла отвратительно — свернувшись в комочек на своей половине кровати, Гермиона прислушивалась к мерному дыханию Снейпа и проклинала себя за длинный язык. Какого черта она тогда вылезла со своим альтруизмом, назвавшись его женой? А потом — захотела поиздеваться под видом помощи ближнему? Отомстила? Теперь от нее зависят жизни двух человек, а могла бы только одна. Гермиона, правда, не была уверена, что ей тогда стало бы в два раза легче, но процессу самобичевания это совсем не мешало.

На третий день Гермиона выбралась из ступора и решила позвать хозяев. В результате она минут пятнадцать с остервенением пинала пяткой дверь и надрывала горло, а Снейп перестал изображать покойника, с интересом наблюдая за внезапным представлением.

— Вы — криптологи — все слегка ненормальные или как? — лениво поинтересовался Снейп.

— Эта ненормальность называется интеллектом! — отмахнулась Гермиона и завопила с удвоенной силой: — Эй, вы там! Мне нужно поговорить!

— Теперь истерики так называют? — глубокомысленно протянул Снейп и закрыл глаза. — Ну-ну.

Через пять минут дверь наконец распахнулась, являя на пороге фигуру в балахоне и маске. Фигура вопросительно склонила голову к плечу и направила на запыхавшуюся Гермиону волшебную палочку. Она подняла руки и отступила к столу. Неизвестно каким образом, еще секунду назад лежавший на кровати Снейп оказался стоящим возле нее.

— Послушайте, — Гермиона старалась говорить спокойно. — Я понимаю, что это звучит по-дурацки, но этот манускрипт — неправильный!

Фигура на мгновение замерла, а потом исчезла из поля зрения. Дверь захлопнулась.

— Что еще за новости? — Снейп хмуро взял пергамент в руки и повертел.

— Это просто случайный и совершенно бессмысленный набор рун, — Гермиона устало опустилась на стул. — Здесь нет никакого шифра. Именно поэтому его и не смогли расшифровать до меня, понимаешь? Нельзя расшифровать то, чего нет.

— Очень любопытно, — раздался позади них голос мисс Бувье.

Она вошла в комнату, а за ее плечом маячил внушительной тенью еще один Пожиратель.

— Если бы я могла узнать об этом документе подробнее… — проговорила Гермиона. — Пожалуйста, — она прижала руки к груди. — Я понимаю, что нам не выбраться отсюда, пока я не выполню задание. Давайте будем деловыми людьми. Я бы никогда не согласилась работать на таких условиях. Мне нужна информация!

Мисс Бувье, обернувшись, переглянулась с человеком, стоявшим позади. Тот медленно кивнул.

— Мы довольно долго искали этот манускрипт… Вы что-нибудь знаете о «Завещании Мерлина»?

— Это миф, — хмыкнул Снейп. — Ходят слухи, ничем документально не подтвержденные, почти легенда, о том, что Мерлин перед своим исчезновением — хотя многие уверены, что он умер — оставил завещание, в котором описал, как можно его вызвать. Или воскресить…

Гермиона напряженно молчала.

— Мне неинтересно — верите вы в это или нет, — фыркнула мисс Бувье. — Главное, что после долгих лет поиска мы обнаружили этот документ, а вам нужно его расшифровать. Вот и все.

— Нет, — покачала головой Гермиона. — Вас обманули. Или… — внезапно она обернулась и схватила пергамент, пристально в него всматриваясь. — Подождите…

Присутствующие напряженно следили за ее действиями.

— Вы проверяли, какие заклятья на него наложены?

— Нет, — помедлив ответила мисс Бувье.

— Дайте мне палочку, — требовательно протянула руку Гермиона.

Она разгребла место на столе и аккуратно опустила пергамент на свободное пространство.

Мисс Бувье щелкнула пальцами — за дверью метнулась какая-то тень.

— Какая интересная попытка, — промурлыкала она, взмахнув волшебной палочкой. — Только ведь тут тоже не идиоты собрались.

Снейп внезапно захрипел, опускаясь на колени. Он схватился обеими руками за шею, лицо его медленно наливалось кровью.

— Не надо, — прошептала Гермиона, с ужасом глядя, как он падает на ковер. — Не надо, пожалуйста…

— Конечно, не надо, — усмехнулась мисс Бувье и сделала еще один взмах. Снейп судорожно вздохнул, и взгляд его постепенно принял осмысленное выражение. — Надеюсь, мы друг друга поняли, грязнокоровка?

Гермиона кивнула. В комнату вошел еще один Пожиратель, взглянул на предводительницу, та утвердительно кивнула, и он протянул Гермионе ее волшебную палочку.

Она вытерла о мантию вспотевшие ладони и дрожащими пальцами взяла палочку. Гермиона постаралась выбросить из головы посторонние мысли и отключиться от звука хриплого дыхания Снейпа, горло которого все еще сжимало ослабленное заклинание. Она еще раз внимательно осмотрела ветхий пергамент и сделала пасс волшебной палочкой. Заклинание за заклинанием накладывалось на свиток. Сканирующие, отталкивающие, изолирующие — Гермиона погрузилась в ворожбу с головой. Она перестала замечать все вокруг, уже не слышала, как Снейп перестал хрипеть и потерял сознание, не видела, как вокруг нее столпились Пожиратели, вытягивая шеи, пытаясь уследить за причудливой вязью заклинаний. Пергамент то покрывался изморозью искр, то призрачно мерцал, то освещался росчерком мини-молнии. Прошло около часа — лоб Гермионы покрыла испарина, а руки начали дрожать. Снейп давно пришел в себя, ползком добрался до стены и теперь сидел, привалившись к ней, наблюдая за Гермионой из-под полуопущенных век.

Внезапно пергамент вспыхнул ослепительно ярким коротким пламенем, и на столе осталась маленькая кучка сизого пепла. В комнате наступила гробовая тишина. Пожиратели замерли. Снейп застыл. Одна лишь Гермиона опустилась на пол так, что ее голова оказалась на одном уровне со столешницей, и нежно подула на пепел. Он взметнулся вверх, рассыпаясь пылью. Когда она полностью осела на стол, на его глянцевой поверхности проступили контуры пергамента. Они становились все отчетливей — вот уже даже стало можно разобрать знаки, которыми был исписан свиток. Кто-то протяжно и с облегчением выдохнул. Гермиона поднялась с колен, отряхнула мантию и взяла в руки документ.

— Ну теперь это хоть на что-то похоже, — пробормотала она рассматривая руны.

Пергамент выглядел совершенно новым — можно было подумать, что он был написан всего лишь несколько минут назад.

— Да, — медленно проговорил Пожиратель, который пришел вместе с мисс Бувье, отбирая у Гермионы палочку. — Это похоже на твой второй день рождения, Грейнджер. Работай.

Он круто развернулся, сделал знак остальным, и они медленно потянулись прочь их комнаты. Как только за ними закрылась дверь, Гермиона скорчила рожицу, показала двери язык и проворчала:

— Работать, негры, солнце еще высоко!

— Уже луна взошла, дорогая, — закашлялся на полу Снейп.

Гермиона отбросила пергамент и, подбежав к нему, нервически ощупала:

— Что мне тебе дать, Северус? — она тревожно пыталась заглянуть ему в глаза. — Тебе совсем плохо?

— Нормальные женщины обычно регулярно доводят мужчин до оргазма, милая. А ты меня исключительно до инфаркта!

Он снова закашлялся, а Гермионе захотелось срочно его додушить.

— Если мы выживем, нам будет все нипочем!

— А если нет?

— Давайте о скучном сейчас думать не будем!

Хоть что-то вырисовываться у нее начало лишь на второй день. Как всегда, новая загадка увлекла Гермиону не на шутку, и теперь она сидела за столом, погруженная в себя, не замечая ничего и никого вокруг. Жизнь с закрытыми ставнями и так не оставляла никакой возможности отслеживать время суток, а потому утро, день, вечер, ночь, сменявшиеся где-то там, в другой жизни, слились для нее в одно большое и бесконечное безвременье. Если бы не Снейп, она и поесть забывала бы, не только спать. Он периодически подходил к ней, заглядывая через плечо, напряженно всматриваясь в ровные столбцы цифр и знаков, что аккуратной вязью возникали из-под ее пера. Листы бумаги, исчерченные таблицами и расчетами, складывались в стопочку, книги обросли бахромой закладок, а Гермиона и не думала останавливаться.

— Стихи, — с сомнением проговорила она, выйдя ненадолго из транса.

Снейп тут же оказался рядом, а она закрыла рот ладонью и сделала круглые глаза.

— Да, дорогая, стихи я тебе никогда не писал и писать не буду, — ровно проговорил Снейп.

— И не надо, — почему-то обиделась Гермиона, снова погружаясь в работу.

Дальше дело пошло веселее. Древний поэт оказался не просто искусным магом, но и человеком, не лишенным чувства юмора, а потому, как истинный юморист, зашифровал каждую строфу отдельно. Гермиона подбирала ключи, продираясь сквозь неудобоваримые конструкции кельтских рун, мало пригодных для стихосложения. Она все еще не верила, что артефакт, попавший ей в руки, и есть настоящее «Завещание Мерлина». Что когда-то — сотни лет назад — эти руны выводил сам Мерлин.

Она знала историю — историю великого мага Мерлина, который, прожив не одну сотню лет, еще при жизни стал легендой, и который внезапно исчез, не оставив после себя и следа. Сохранились предания о том, что он слишком устал и просто ушел в другую реальность, где его уже не волновали судьбы мира и людей, его населявших. Гермиона также слышала не то о большой любви, не то о большом предательстве — смотря с чьей точки зрения смотреть на происходящее. Фактом оставалось лишь то, что никто не мог с точностью сказать — отчего умер Мерлин, умер ли вообще и где похоронен.

Прошло еще три дня, и Гермиона свела все расшифрованные строфы воедино. Она вчитывалась в послание из глубины веков и чувствовала, как холод постепенно сковывает ее тело.

«Коль так умен, что смог прочесть, иди же до конца.

Награда ждет тебя всегда, пусть даже подлеца.

Коль смел настолько, что готов вниз головой с моста,

То забери у мантикоры жало из хвоста.

Коль ты дурак — нырни скорей на глубину быстрин

И обдери там, под водой, ты чешую ундин.

У лепрекона утащи котел, коль так хитер,

А разум твой свободен, безупречен и остер.

Котлом тем зачерпни воды из озера потерь.

Вари совсем как Костерост, прикрыв плотнее дверь.

Затем на медленном огне — семь раз по часовой —

Пусть зелье трижды закипит. И дело за тобой:

Всю сущность, помыслы мои соедини в одно

И дух из четырех стихий — иного не дано.

Ни у кого и ни за что прощенья не проси

И пинтой крови молодой ты тело ороси.

Восстану я — проси тогда три раза, чтоб верней.

И все желания твои исполнятся скорей.

Награда будет велика, коль ты умен и смел.

А коль хитер — так просто жди, оставшись не у дел».*

— Милый, — просипела она и откашлялась.

Снейп молча подошел к столу и тревожно заглянул в ее полные паники глаза.

— Да, дорогая? — буркнул он, забирая исписанный лист из ее дрожащей руки.

Снейп побледнел, хотя, казалось бы — куда сильнее, если он и так со своей томной бледностью больше походил на страдающего анемией вампира. Гермиона запоздало отметила, что с лица бывшего преподавателя ушла нездоровая желтизна, которая всегда делала его облик для учеников единственным и неповторимым. Видимо, отсутствие этих самых учеников благотворно подействовало на моральное и физическое здоровье зельевара. Во всяком случае, разлитие желчи, судя по всему, его сейчас мучило гораздо реже.

— Не Байрон, — пробормотал он. — Думаю тебе необходимо отдохнуть, дорогая, — громогласно озаботился супруг. — Так и заболеть недолго на фоне переутомления. Пойдем в кровать…

Гермиона набрала в грудь воздуха, чтобы возмутиться, но потом спохватилась и поплелась за Снейпом.

— Я вполне могла бы отдохнуть и на стуле, — буркнула Гермиона, вытягиваясь на кровати.

— Думаю, при желании ты могла бы даже спать стоя, дорогая, — пробормотал Снейп, устраиваясь рядом.

Он по-хозяйски притянул Гермиону к себе и зашипел ей на ухо:

— Ты понимаешь, что это значит?

Гермиона утверждающе кивнула.

— Нас не выпустят отсюда, — едва слышно шепнула она.

Руки Снейпа, обвивавшие ее талию, сдавили сильнее.

— Простейший Обливиэйт — и ты не вспомнишь даже о том, как тебя зовут.

Гермиона сжала кулаки.

— Мы вообще не должны отдавать им текст. Ты же понимаешь, кого именно они хотят возродить, — она зажмурилась. — Северус, мне страшно.

Гермиона почувствовала, как его рука осторожно погладила ее плечо.

— Если ты не сможешь расшифровать текст, они найдут еще кого-нибудь. И прикончат нас и этого идиота-Уизли. Если отдать им неверный текст, они проведут ритуал, он не сработает — эффект окажется таким же. Надо продолжать. Надо сделать так, чтобы мы оставались им нужны.

— Нет, — Гермиона отрицательно замотала головой и вцепилась в руку Снейпа. — Ты не понимаешь! Сколько людей погибнет! Возрождение Волдеморта поставит людей на колени… магглы… Пожиратели — животные. Для них чья-то жизнь не стоит и плевка. Ты хочешь, чтобы весь кошмар повторился заново? Реки крови… Мерлин, Северус, ты сам был Пожирателем! Ты знаешь, что это такое! Мы не должны допустить повторения… Надо уничтожить манускрипт.

— Даже не думай! — опалило ее ухо его горячее дыхание. — Ты не сможешь без помощи палочки уничтожить артефакт такой силы! Мы просто бесславно сдохнем в этом богом забытом месте, а манускрипту будет хоть бы хны.

— Я сама… — с трудом проговорила она. — Ты спрячешься в ванной, а я попробую его сжечь.

— С кем я связался! — простонал Снейп. — Теперь я прекрасно понимаю, почему ты с твоими мозгами попала в Гриффиндор! У вас — гриффиндорцев — начисто отсутствует чувство самосохранения, а самопожертвование развито на уровне инстинктов и полностью заглушает голос разума!

— Я всегда считала, что распределять детей на факультеты по какой-то одной черте характера — это дискриминация и ущемление прав ребенка! Дети — гораздо более многогранные личности, и их нельзя всех стричь под одну гребенку! Даже под четыре — нельзя!

— Давай, мы обсудим реформы в школьном образовании в другой раз, — устало сказал Снейп. — Dum spiro spero, Гермиона.

— Пока дышу — надеюсь, — пробормотала она.

— В виде поджаренных тушек у нас не останется ни единого шанса, — спокойно сообщил он. — Ни у нас, ни у Уизли, ни у магического мира. Но пока мы живы, мы еще сможем что-то сделать.

— Что? — прошептала она.

Гермиона не смогла понять, выражение его глаз. Он опустил веки и отодвинулся от нее. Ей сразу стало холодно, и она поежилась.

— Ты что-то такое говорила о том, что Земля — круглая и вертится. Так пусть вертится дальше, вполне вероятно, что в один прекрасный день она повернется нужным нам боком.

Он поднялся с кровати, укутал ее покрывалом и ушел в ванную. Гермиона закрыла глаза.

____________________

* Стихи принадлежат перу lajtara

Мы создадим мир, где каждый

будет делать все, что хочет!..

…Мы оставим сценариста

этого сериала без хлеба!

Она отдала листок с расшифровкой еще два дня назад. Почти сразу же у нее забрали манускрипт, книги и все остальное. Их оставили в покое, и Снейп снова изображал мумию на кровати, а Гермиона ходила из угла в угол, мечась по маленькой спальне, как тигр в клетке.

Потом за ними пришли. Их привели в обычную на вид гостиную, обставленную без помпезной роскоши. Пасторальные пейзажи на стенах в простых рамах, огромный камин, отделанный розовым мрамором, добротная и удобная мебель.

На этот раз все присутствующие были без масок и балахонов. Помимо мисс Бувье, ослепительной как никогда, в комнате сидел еще солидный пожилой маг в черной мантии, больше похожей на сутану — седой, с благообразными чертами лица. Он опирался подбородком на трость с серебряным набалдашником, внимательно следя за вошедшими. У Гермионы сжалось сердце. Снейп, идущий рядом, ободряюще стиснул ее локоть.

Они прошли мимо мужчин, выстроившихся по периметру комнаты и провожавших ее презрительными взглядами. Гермиона не встретила ни одного знакомого лица и почему-то испытала облегчение.

— Вы заставляете себя ждать, — раздраженно повела плечами мисс Бувье.

Гермиона промолчала.

— Что вы можете сказать о ритуале, мисс Грейнджер? — нарушил молчание пожилой волшебник.

Если бы Гермиона не знала, что этот любезный мужчина представительной наружности является последователем Волдеморта и вполне наверняка подонком и убийцей, она бы приняла его за одного из своих университетских профессоров: его, как и их, отличали солидность, благожелательность и некая снисходительность во взгляде к неофитам от науки.

Гермиона не торопилась отвечать. Мисс Бувье в нетерпении стучала носком туфли по паркету.

— По-моему, там все предельно ясно, — раздался рядом спокойный голос Снейпа.

— Нам бы хотелось услышать мнение мисс Грейнджер, — пожилой маг был настойчив. Он подался вперед и вперил в нее взгляд серых глаз. — Может быть, ее что-то смущает, или она видит неизвестный нам подтекст?

— Как сказал… Северус, там все предельно ясно, — тихо ответила Гермиона.

— Если мы отрежем у вашего приятеля Уизли… ну, скажем, ухо — вы станете более разговорчивой?

Гермиона почувствовала, как кровь отлила от сердца. Она побледнела. Снейп поддержал ее за талию, чтобы она не упала.

— Не надо…

— Вас считают одной из умнейших ведьм, приписывая ясный логический склад ума. Мы потратили достаточно много сил и времени, чтобы разузнать о вас как можно больше… — маг прищурился. — И вот теперь вы тут стоите и мямлите Мерлин знает что? Вам плевать на Уизли? А ваш… супруг? Может быть, нам и у него что-то такое изъять? Жизненно важное?

Гермиона зажмурилась.

— Ну же, мисс Грейнджер, я ни за что не поверю, что вы не размышляли над таким замечательным образчиком древнего магического искусства, как расшифрованный вами документ.

— Я н-не встречала подобный ритуал, он ничего не напоминает, мне надо изучить подходящую литературу… Это ведь темная магия с жертвоприношением… я не занималась темной магией…

Гермиона говорила и говорила, а сердце медленно бухало в груди.

— О Мерлин! — не выдержала мисс Бувье. — И вы еще называете эту идиотку умной? Да она сейчас в обморок свалится от страха. Северус так и не смог ее обломать…

— Заткнись! — рявкнул пожилой маг, и лицо его исказила гримаса ярости.

— Черт побери, дядя! Ты не видишь? Ей наплевать и на бывшего любовника, и на Северуса! Отдайте ее мне — и через сутки она станет шелковая! Она сама будет ползать у вас в ногах, умоляя позволить ей помогать нам!

Гермиона почувствовала дурноту. Внутренности свело судорогой. Она дышала глубоко и размеренно. Подняв голову, Гермиона посмотрела на мисс Бувье и перевела взгляд на пожилого мага, снова добродушно улыбнувшегося ей. Гермионе казалось, что она внезапно очнулась после долгого кошмара. Вся нелогичность и безумие последних недель обрел четкую форму и совсем другое содержание. Она освободила локоть, отошла на шаг и медленно повернулась к Снейпу, который спокойно смотрел на нее, сложив руки на груди.

— Северус… Северус? Это… это все вы…

Внутри у нее все мелко-мелко задрожало, а кончики пальцев похолодели. Она вглядывалась в ставшее таким знакомым лицо, ища на нем подтверждения своим догадкам.

— Вы специально… вы искали криптолога… я сама, дура, написала вам, расписав свои способности… руновед, взломщик… вы навели справки… чего вы хотели добиться? — она не сводила со Снейпа глаз. — Вы считали, что сможете запудрить мне мозги своими: «Живи и борись?» А пока я буду плясать под вашу дудку?

Гермиона с такой силой сжала кулак, что ногти вонзились в ладонь. Боль слегка отрезвила ее. Она выпрямилась, окинула Снейпа презрительным взглядом:

— Какая же вы сволочь, профессор Снейп.

Гермиона повернулась к присутствующим:

— И так понятно, что вы ни за что не отпустите ни меня, ни Рона. Вы можете убить меня сразу, можете замучить меня до смерти, но помогать я вам не намерена.

Снейп презрительно хмыкнул:

— Ну вот, Жоржианна, а ты называла ее идиоткой — умница же. Все сообразила, все сопоставила, сделала абс-солютно верные выводы. Это ты у нас, Жоржианна, кретинка, — Снейп стремительно прошел мимо Гермионы прямо к креслу с сидящей на нем мисс Бувье. — Сколько можно говорить, что с ней нужно работать? Столько времени и сил затрачено на подготовку, чтобы все пошло насмарку из-за одной единственной чертовой куклы?!

С каким-то злорадством и глубоким удовлетворением Гермиона следила за тем, как Снейп орет и для разнообразия — не на нее. Втянувшая голову в плечи и как-то даже сникшая мисс Бувье радовала глаз и душу. Да, второй Беллатрисы Лестрейндж из Жоржианны Бувье явно не получится.

— Похвально, — одобрил пожилой маг, — весьма похвально, мисс Грейнджер. Только вы не оставили нам выбора.

Он кому-то кивнул, Снейп уселся в соседнее кресло и застыл там со скучающей миной.

Гермиона замерла. Она не думала о том, сможет ли выдержать пытки сама — просто не знала. Боль пугала ее, она знала, что это такое и боялась до жути, до тошноты. Но она постарается, она очень сильно постарается. Вот только... Если на ее глазах начнут мучить Рона…

— Мама!..

Ей показалось, что у нее галлюцинации. Она медленно обернулась, словно в вязком, затягивающем в безысходность кошмарном сне. Два крепких Пожирателя, держали изо всех сил вырывавшегося Джеймса, а он пытался дотянуться и пнуть их. Но что может сделать восьмилетний мальчик, даже если его храбрости и отчаяния хватит на десятерых взрослых? Они заломили ему руки, и он снова завопил, сгибаясь от боли:

— Мама!..

Гермиона закричала. Она рванулась вперед, не помня себя от ярости. Чьи-то сильные руки перехватили ее, сжимая, словно тисками. Она отбивалась, словно безумная, вырываясь и брыкаясь. Она кричала, и собственный крик оглушал ее, а глаза застилала кровавая пелена. В конце концов, кто-то с размаху влепил ей пощечину. Она захлебнулась рыданиями и затихла. Снейп сжимал ее запястья одной рукой, а другой явно примеривался ко второму удару, брезгливо рассматривая ее сразу же покрасневшую и опухшую щеку.

— Сволочь, — сказала она совершенно спокойно, с ненавистью глядя в его лицо. — Гад, мразь, предатель! Джеймс же просто ребенок! Маленький мальчик! Ненавижу… Это все вы… Зачем? Неужели вы сами бы не справились с этим вашим ритуалом? Зачем я вам? — прошептала она. — Зачем? Убейте меня, только отпустите его… пожалуйста…

Она сглотнула. Ни один мускул не дрогнул на лице Снейпа, когда он рванул ее к себе. Голова ее безжизненно мотнулась — она больше не сопротивлялась. Он приблизил к ней свое лицо, и она уставилась прямо в его лихорадочно блестевшие глаза.

— Нам нужен гриффиндорец, Грейнджер. И желательно идейный гриффиндорец! Вы подходите по всем статьям. Вы же читали ритуал, не так ли? Внимательно читали. Я не удивлюсь, если даже вы выучили его наизусть. Нам придется найти ингредиенты для зелья, которое я сварю. Вместе!

— Что за бред? — простонала Гермиона. — Тогда вам нужен еще кто-то умный и простодушный. Когтевранец и хаффлпаффец! Вы у всех детей похитите? Жен? Мужей? И мы такой сплоченно группой будем бегать по миру в поисках ингредиентов? Вы сами себя слышите вообще?

— А вот тут мы и проверим вашу теорию насчет неправильного распределения факультетов. Ума у меня на двоих хватит, а насчет простодушия… Грейнджер, посмотрите на себя, альтруистка вы наша! Да у вас просто-таки талант вечно прислушиваться к зову сердца или еще какого-то органа, умело его имитирующего! — прошипел он ей прямо в лицо. — Вы сейчас пойдете к мальчишке, успокоите его и сделаете все — слышите? Все! — чтобы наша миссия увенчалась успехом!

Он оттолкнул ее от себя и Гермиона, пошатываясь, обернулась к сыну. Она подошла к нему и опустилась на колени. Охранники, видимо, повинуясь невидимой ей команде, выпустили мальчика из рук. Он немедленно кинулся ей на шею:

— Мама!

Она целовала, ероша короткий ежик русых волос, не замечая собственных слез. Гермиона бормотала ему что-то успокоительное, лихорадочно гладя по щекам.

— Все будет хорошо, малыш, все будет хорошо… Ты только не бойся, пожалуйста. Я приду за тобой. Я обязательно приду, верь мне… Я заберу тебя отсюда! Обязательно заберу!

— Ты не бойся, мама. Я буду ждать, — глядя на нее серыми, такими не по годам мудрыми глазами, успокаивающе шептал самый любимый мужчина ее жизни. — С бабушкой и дедушкой тоже все хорошо — меня поймали на улице, в дом не пошли.

Гермиона сглотнула и сжала его в объятиях еще сильнее. Она так и сидела на корточках, обнимая его, когда позади послышалось покашливание. Гермиона всхлипнула. Отстранившись, она достала из кармана золотой галлеон и вложила его в ладошку сына и, сжав его пальцы в кулак, прошептала:

— Пусть он всегда будет с тобой. Никому не отдавай…

Джеймс кивнул и его сразу же схватили.

Она поднялась и осталась стоять, провожая сына ободряющей улыбкой. Охранники уводили его, а он постоянно оглядывался, словно боялся, что она внезапно исчезнет. Дверь за ними закрылась, Гермиона утерла слезы и обернулась:

— Так чего вам конкретно от меня надо?

Пожилой маг скривил рот в презрительной усмешке:

— Самое главное — найти к человеку правильный подход, не правда ли? Так вот, вы с Северусом отправитесь за недостающими ингредиентами для проведения ритуала возрождения. И тогда… — в глазах его загорелся почти фанатичный огонек, и маг встал. Его внушительная фигура, словно заполонила собой всю гостиную. Гермиона отступила на шаг. Снейп, сидевший в кресле рядом, с отсутствующим видом вертел в пальцах волшебную палочку. Мисс Бувье почти с благоговением внимала речи предводителя. — Темный Лорд будет возрожден! Магический мир нуждается в нем, и он грядет! Мы больше не допустим тех ошибок, что совершили раньше!

Он вознес руки к потолку. Гермиона откашлялась:

— Если вы не заметили — там ведь речь идет о воскрешении Мерлина, как я понимаю?

— Деточка, что вы знаете о Мерлине, кроме того, что все поминают всуе его имя?

— Он был великим волшебником.

— Величайшим! — маг воздел указательный палец. — Величайшим! Ходили слухи, что к концу жизни он добился истинного могущества и смог обмануть саму смерть! Он мог повелевать ходом времени и сворачивать пространство, меняя его характеристики! Он исполнит три желания тех, кто вернет его с той стороны, мисс Грейнджер! Только величайшему из великих под силу возродить Повелителя!

— В сказках джинны, после тысячелетнего заточения, обычно убивали того, кто их выпустит. А три желания мертвецу ни к чему, — скептично пожала плечами Гермиона.

— Уведите ее, — устало скомандовал предводитель, тяжело опускаясь в кресло.

Она послушно отправилась вслед за охранниками. Едва за ней закрылась дверь, как вся ленивая неторопливость слетела со Снейпа, и, подлетев к пожилому магу, он схватил его за грудки:

— Зачем вы взяли мальчишку, Розье? Мы так не договаривались! А если бы она сломалась? К чему мне в напарники безвольная идиотка? Вы вообще чем думали?! Поставить все под удар одним махом!

Снейп отпустил Розье, бесформенным мешком осевшего в кресле, одним движением брови остановил открывшую было рот мисс Бувье, и стремительно вышел из гостиной.

Я же и покорная, и спокойная, и милосердная,

и прекрасная, и победоносная, и пламенная,

и смешная, и богатая, и ...

ещё эта... как ее... Гертруда! «Могучее копье»!

Гермиону снова отвели в знакомую спальню. Она с трудом добрела до кровати, и тут силы изменили ей. Гермиона дрожала под одеялом, свернувшись калачиком, объятая паникой и тошнотворным ужасом. Как она могла? Как она могла позволить втянуть себя и своих близких в этот кошмар? Почему сразу не распознала двуличия Снейпа? Ведь понимала же, что он странно себя ведет. Решила, что все так просто? Интересно было заигрывать с ним, испытывая его терпение? Доигралась.

Примерно через час она выползла из постели, чтобы порыться в склянках, так и оставленных Снейпом на туалетном столике. Нашла успокоительное, выпила одним махом и отправилась в ванную. Гермиона смотрела в зеркало на свое отражение: бледная, осунувшаяся, с синяками под красными от слез глазами и багровой отметиной на левой щеке. Молодец! А как сокрушалась! Как страдала и мучилась мыслями о том, что подвела под монастырь такого прекрасного, чуткой души человека! Идиотка!

Злая улыбка исказила ее лицо. Она умылась, снова поплелась в спальню и забылась беспокойным сном, едва лишь ее голова коснулась подушки.

Проснувшись, она с трудом разлепила веки и первое, что бросилось в глаза, — распахнутые ставни: солнечный свет разливался по комнате, проникая внутрь сквозь тонкие розовые занавески. Рядом с кроватью, на стуле, лежали ее вещи и пузырек с зельем. Вещи, которые кто-то явно взял из ее городской квартиры, видимо, подбирались с учетом предстоящих путешествий: джинсы, пара футболок, носки, ее любимые туристические ботинки, худи с теплой подстежкой и белье. Поцедив пару ласковых в адрес этого кого-то, Гермиона протянула руку к пузырьку и выпила чуть сладковатое зелье, справедливо рассудив, что травить ее еще пока рановато и вообще — хуже уже не будет. Скомкав белье в руке, она снова почувствовала желание разрыдаться — еще никогда ей не доводилось чувствовать себя настолько беспомощной и уязвимой. Всегда она сама отвечала за себя и свои поступки, за близких, доверивших ей свою жизнь. Невыносимая мысль о том, что сейчас любое ее действие приведет к неизбежному краху, кислотой выедала мозг. И все благодаря Снейпу. Он не имеет права ходить по земле. Такие люди — словно змеи, крадущиеся в траве, — не заметишь, пока не ужалят.

Гермиона швырнула пузырек об стену. Заботливый. Если еще представить, что он смог снять все охранные заклинания с квартиры, а потом рылся в ее вещах… Она сжала кулаки. Нет, она не сдастся. В чем-то он прав, этот ублюдочный мерзавец — нужно бороться. Нужно выждать, выбрать момент и самой нанести удар. Неужели она ничего не сможет придумать? Можно попытаться предупредить Гарри. Или кого-то еще. Ее скорее всего уже ищут. И Рона. И Джеймса. Родители сходят с ума и наверняка обратились за помощью не только в маггловскую полицию. Гарри должен понять, что все они исчезли неспроста и начать расследование!

Гермиона решительно направилась в ванную.

* * *

Снейп критически оглядел экипированную в поход Гермиону с ног до головы, видимо, остался доволен, так как в кои-то веки промолчал, а просто сделал ей знак приблизиться. Сам он так и остался в неизменном черном сюртуке и обычных ботинках.

Гермиона подошла к Снейпу.

— Кормить меня сегодня уже не нужно, да? На продуктах экономите или решили, что голодная я злее?

— Завтрак у нас сегодня по программе запланирован чуть позже, а пока не дергайтесь, — предупредил он и нацепил ей на шею ошейник — тонкий серебристый обруч, который немедленно сомкнулся, не оставив даже следа на том месте, где произошло соединение.

— Что за хрень!.. — возмутилась Гермиона.

— Женщинам вообще не полагается знать таких слов, Грейнджер, — наставительно покачал головой Снейп, проверяя, не жмет ли ей ошейник.

— Вы даже не можете себе представить, какой у меня богатый словарный запас!

У нее внутри все кипело от возмущения.

— Давайте, вы будете делиться своими знаниями с кем-нибудь другим?

— Вы самая подходящая кандидатура для оттачивания мастерства в области ораторского искусства, профессор. Вы как-то очень располагаете к применению в отношении вас особо замысловатых фразеологизмов и устойчивых выражений!

— Учитесь сдержанности, Грейнджер! Это еще пригодится вам в жизни, — фыркнул Снейп, привлекая ее к себе. — Посмотрите на меня — я же вас еще пока не придушил! Приготовились!

Он обнял ее за талию, и они аппарировали. Оказывается, дальняя аппарация на голодный желудок переносится гораздо легче, чем после приема пищи. Она, эта самая пища, в виду ее отсутствия не стремится, покинув желудок, повидать новые места.

Отдышавшись, Гермиона огляделась: вокруг них расстилался луг, полный благоухающих цветов, над которыми порхали бабочки, а в густой траве стрекотали кузнечики. Где-то вдалеке, на горизонте, темнела полоска леса. Воздух был нереально прозрачен и свеж, трава неправдоподобно зеленая, а небо над головой — бездонно-синее.

— Где мы? — она выпустила, наконец, из скрюченных пальцев сюртук Снейпа и, присев на корточки, провела рукой по траве — изумрудно-зеленой и густой, словно мох.

— Маленькая страна, — сухо ответил Снейп.

Гермионе еще никогда не доводилось бывать в Маленькой стране. Туда в принципе было довольно сложно попасть и уж никак не с помощью обычной аппарации — в этом Гермиона была уверена полностью.

— У меня здесь есть знакомые, — буркнул Снейп в ответ на ее недоуменный взгляд, — а это ожерелье…

— Ошейник! — непримиримо поправила его Гермиона.

В животе у нее бурчало от голода, а потому мозг, которому отказали в ежедневной порции кофе с глюкозой, не желал мыслить позитивно и конструктивно.

— Ожерелье! — отрезал Снейп. — Это что-то вроде пропуска и для вас, Грейнджер. Под мое поручительство. Так что — фей не ловить, эльфов не злить, национально-освободительное движение среди маленького народца не начинать! Ясно?!

— Так точно, сэр! — отрапортовала Гермиона и попыталась щелкнуть каблуками ботинок. — А почему вас сюда пропускают просто так? Это же надо заслужить? А что вы такое сделали? Захватили в заложники короля эльфов? А здесь правда есть феи? Такие, — она сделала неопределенное движение, — милые?

Глаза ее зажглись интересом.

— Тут есть все, Грейнджер, — сурово сдвинул брови Снейп. — Умерьте свой энтузиазм — мы здесь по делу.

— И что же мы будем тут делать?

— Искать горшок с золотом.

— М-м-м… «У лепрекона утащи котел, коль так хитер, а разум твой свободен, безупречен и остер», — Гермиона прыснула. — Вы собираетесь обокрасть лепрекона?

— Не я, — многозначительно поднял бровь Снейп, — а мы.

— Долго же мы будем его искать, — Гермиона сделала широкий жест рукой. — Вы специалист по выслеживанию лепреконов, профессор?

— Я — нет, — хмыкнул он. — Может быть, у вас есть какие-то идеи для разнообразия?

— Я о лепреконах знаю только то, что их горшок с золотом можно найти на конце радуги. И тогда, в обмен на золото, можно потребовать исполнить три желания. Главное, не сводить с лепрекона глаз.

— Еще лепреконы хитрые, злобные и хищные твари, — добавил Снейп. — Обычно им удается перехитрить кладоискателя, ничего не исполнять, сохранить свое золото, а если повезет, то и подзакусить разиней.

— Да ладно! — вытаращилась Гермиона. — Это же маленькие человечки-башмачники — они пьют эль, танцуют и копят золото.

— Деточка, — снисходительно поинтересовался Снейп, — а вы никогда не задавались вопросом: откуда у милого, доброго и беспечного существа столько золота, а?

— Ну как же сказки?.. — пробормотала Гермиона.

— Правильная информационная стратегия — залог успешной финансовой политики! — наставительно поднял вверх палец Снейп.

— И как же мы будем искать клад, если нет радуги?

Гермиона посмотрела в синее небо: в поле зрения не было видно ни одного объекта мало-мальски походящего на облака. Не говоря уже о дождевых тучах.

— Я не умею вызывать дождь, профессор, — развела руками Гермиона. — Да у меня и палочки нет.

— Тут не палочка нужна, а шаман с бубном и в перьях, — буркнул Снейп, внимательно посмотрела на Гермиону и поинтересовался: — Кстати, о кладах. Грейнджер, что вы знаете о цветке папоротника*?

— У нас тут что — день вопросов и ответов? — уперла руки в боки Гермиона. — А вы мне, между прочим, еще и завтрак обещали!

— Грейнджер, — смерил взглядом ее хрупкую фигуру Снейп, — вы такая худая, а все время что-то жуете! Куда в вас все девается?

— У меня хороший обмен веществ, — буркнула Гермиона.

— Он выгодно обменивает энергию еды на силу мысли? Вот вам, — Снейп достал из кармана бутыль с коричневой жидкостью, в которой истерзанный мозг Гермионы сразу же опознал кофе, и сверток с сэндвичами, — ненасытное чудовище! По-моему, вас проще убить, чем прокормить, Грейнджер.

Гермиона даже не стала выяснять принцип действия профессорского кармана и комментировать очередные профессорские инсинуации в свой адрес, а с наслаждением опустилась на траву и со стоном впилась зубами в сэндвич с ветчиной. Снейп заклинанием подогрел кофе и, нетерпеливо постукивая носком ботинка, стоя ждал, пока она закончит пир желудка. Ей было плевать на его нетерпение — если человек навесил на кого-то ошейник, он должен этого кого-то хотя бы не забывать кормить вовремя!

Он все равно отобрал у нее остатки кофе, невзирая на протест, спрятал бутыль обратно в карман и потребовал:

— Ну?!

— Не запрягли, — буркнула Гермиона и слегка поежилась под злобным взглядом Снейпа. — С помощью цветка папоротника ищут клады, — нехотя озвучила она свои познания. — Бытует мнение, что папоротник цветет только раз в году, но это не так. И вообще, свойства папоротника сильно преувеличены.

Бровь Снейпа удивленно приподнялась.

— Не думал, что вам известны такие подробности. Я заметил, что ваши знания после окончания школы приобрели некий специфический оттенок, Грейнджер. Совершенно несвойственный руноведам и криптологам.

— Вы же наводили обо мне справки, — с вызовом скрестила на груди руки Гермиона.

— Может быть, мне хочется услышать это от вас лично, — елейно проговорил Снейп.

— Мы не на допросе!

— А вы знаете, что подрабатывать взломщиком заклинаний — незаконно? Да еще опасно, хотя и весьма прибыльно. Что об этом думает ваш друг — аврор Поттер?

— У меня есть лицензия! — вторая бровь Снейпа удивленно приподнялась вслед за первой. — И я уже давно совершеннолетняя и вправе сама решать, что мне делать!

— Да, Грейнджер, на пути к цели вас может остановить только отряд авроров или паровоз на полном ходу.

— Можно подумать, вы не поэтому выбрали меня своей целью, — с горечью проговорила Гермиона, отворачиваясь. — Да, нам потребуется папоротник.

— Единственная ночь в году, когда его можно было спокойно сорвать, уже прошла, — Снейп испытующе смотрел ей в спину.

— Значит, мы сорвем его сегодня ночью, — плечи ее поникли, а голос стал почти безжизненным.

— Вы когда-нибудь уже это делали?

Гермиона утвердительно кивнула — горло перехватил спазм.

— И куда вы его дели?

— Я его потеряла, — пожала она плечами.

Гермиона не собиралась ему рассказывать о том, как четыре года назад ей срочно потребовалось пробраться в тюрьму Магриба, куда по глупости загремел Джордж. И потом они едва унесли оттуда ноги, бросив при этом все, что успели найти в Затерянных песках, снаряжение и сам цветок, оставшийся в лапах охранников-ифритов. Магазин "Всевозможных волшебных вредилок Уизли» требовал неисчерпаемых запасов вдохновения и притока свежих идей. С какой стати она всегда поддавалась обаянию Джорджа, отправляясь с ним в разные экзотические места на поиски этого самого вдохновения, Гермиона не знала. Хотя и подозревала, что он просто беззастенчиво пользовался ее добротой и чувством долга. Да разве можно его вообще куда-то отпускать одного? Как она потом будет смотреть в глаза Анджелине и Молли? Почему-то они всегда считали Гермиону образцом рассудительности и благоразумия.

И почему-то никто не спешил их переубеждать.

— Кто бы сомневался, — Снейп решительно двинулся вперед и взял ее за талию. — Держитесь крепче и приготовьтесь. Потом поделитесь опытом.

Ей вовсе не хотелось с ним ничем делиться. И вообще вспоминать последнюю охоту на цветок папоротника — столь глупую и самонадеянную. Это тогда ей казалось, что так будет проще и быстрее.

Гермиона глубоко вдохнула и зажмурилась. Они аппарировали.

____________

*Сорвавший цвет папоротника и сохраняющий его при себе приобретает необычные возможности. Он становится прозорливым, может понимать язык животных, видеть все клады, как бы глубоко в земле они ни находились, входить беспрепятственно в сокровищницы, приложив цветок к запорам и замкам — они рассыпятся перед ним, владеть нечистыми духами, повелевать землею и водою, становиться невидимым и принимать любое обличье. (с)

Плюс — снег, минус — елка…

Ничего — снег компенсирует.

Местность, куда они аппарировали, оказалась знакомой, видимо поэтому завтрак, съеденный Гермионой, не спешил на встречу с красотами природы.

Они стояли у антиаппарационного барьера Хогвартса со стороны Запретного леса. Где-то впереди величественно возвышались башни школы, освещенные солнцем, а здесь же все дышало мрачностью и сыростью. У Гермионы с Запретным лесом были связаны только отрицательные воспоминания. В принципе, при таком образе жизни, если так пойдет и дальше, на глобусе почти не останется мест, вызывающих у нее положительные эмоции.

Снейп сделал ей знак следовать за собой и углубился по тропинке в лес. Гермиона с трудом подавила желание подвернуть ногу, отстать и рвануть в сторону Хогвартса.

— Правильно, не стоит этого делать, — одобрительно прокомментировал Снейп, не оборачиваясь.

Гермиона подозрительно вгляделась в его спину:

— Все-таки — ошейник? Вы читаете мысли? Шаг в право, шаг влево, попытка к бегству — авада на месте?

— Чтобы узнать, о чем вы думаете, совершенно не нужно уметь читать мысли. Ожерелье — всего лишь дополнительная гарантия вашей лояльности, — терпеливо разъяснил Снейп. — И безопасности. Он не даст вам потеряться, плюс снабжен защитными заклинаниями. Я всегда вас найду, Грейнджер.

— Вы сейчас меня успокаиваете или угрожаете? Вроде как проводите политику кнута и пряника, только пряником тоже можете побить?

— Слушайте, Грейнджер, — остановившись, он повернулся к ней лицом. Его непроницаемое выражение не сулило Гермионе ничего хорошего. — Давайте, мы сейчас сразу договоримся насчет наших дальнейших взаимоотношений: я здесь главный, а вы с этим смиритесь и не возникаете!

— Давайте, я вас буду называть просто — «хозяин»?

Снейп закатил глаза и со стоном двинулся дальше.

Идти за Снейпом, пусть и по тропинке, оказалось довольно тяжело: сама тропинка заросла травой, под ноги то и дело бросались коряги, кочки и другие средства нанесения тяжких телесных повреждений. С обеих сторон тропинку обступали мертвые деревья с голыми почерневшими стволами, изогнутыми в самых причудливых позах.

Гермиона не смотрела по сторонам, пытаясь нащупать ритм движения, но у нее все никак не получалась. Снейп же шел вперед целеустремленно и размеренно, с настойчивостью и упорством терминатора.

Они шли больше двух часов. Гермиона никогда не забредала в эту часть Запретного леса. Она вообще никогда не думала, что он настолько большой. К тому времени, как они добрались до места назначения, Гермиона уже минут десять как раздумывала над тем, чтобы взмолиться о небольшом привале. Только гордость — и вид Снейпа, прогуливавшегося по Запретному лесу, как по школьным коридорам, — удерживали ее от опрометчивого шага. Всякие твари, которые по ее воспоминаниям в изобилии водились в здешних местах, видимо, предпочитали днем отдыхать. А те, кто не готовился к ночной охоте, похоже, не желали связываться с зельеваром, инстинктивно подозревая в нем родственную душу.

Место назначения оказалось поляной идеально круглой формы, по периметру полностью заросшей папоротником. Снейп достал из кармана плед, расстелил его в центре поляны, вытянулся на нем, сложив руки на груди, и закрыл глаза. Через пару минут он приоткрыл один глаз, нашел взглядом Гермиону и похлопал ладонью рядом с собой.

— «Место!» — прокомментировала Гермиона, нехотя подходя к пледу.

Ее уже перестала удивлять собственная готовность следовать по пути противоречий. Слова выскакивали изо рта, словно сами по себе. Снейп раздражал, он пугал, он злил. Она не даст себя запугать!

— Команды «голос» не было, Грейнджер, — пробормотал Снейп, снова закрывая глаза.

— Вам уже говорили, что когда вы вот так лежите, то похожи на труп?

Гермиона уселась рядом, обхватив колени. Она щурилась на закатное солнце, с трудом пробивавшееся сквозь густые заросли.

— Видимо, только вы у нас такая смелая, Грейнджер.

— Вы в принципе когда-нибудь рвали папоротник, профессор?

— Нет, — он помолчал. — Но теория мне известна: после того, как сорвешь цветок, нужно не оборачиваться, что бы ни происходило позади. Не отвечать, кто бы ни окликал и не отдавать цветок, кто бы ни просил.

Гермиона фыркнула.

— Еще бы вы чего-нибудь не знали, хотя бы в теории! Только теория очень сильно отличается от реальности. Особенно в неурочную ночь.

Снейп приподнялся на локте и склонил голову в шутовском поклоне:

— Весьма польщен.

— Вы, конечно, сволочь, профессор, но весьма и весьма творческая личность.

— Как вас только ваши мужчины терпели? — хмыкнул Снейп. — Хотя, понятно, что раз вы находитесь в гордом одиночестве, они просто не выдержали такого счастья. Вот куда делся отец вашего мальчишки?

— Мыши съели, — буркнула она. — А сами вы почему до сих пор не женаты? Женщин не любите? — Гермиона испытующе смотрела в его расслабленное лицо.

— Я и мужчин не люблю, Грейнджер. Я вообще всех людей ненавижу, невзирая на пол, возраст и партийную принадлежность.

— Как вам, наверное, тяжело с нами, с людьми, — посочувствовала Гермиона.

— Это вам, людям, со мной тяжело, — он, наконец, открыл глаза, сел и достал из кармана жилетки круглые часы на цепочке. — Время.

Снейп поднялся на ноги, вытащил из кармана пачку соли и протянул ее Гермионе. Та молча взяла ее и, пошла вокруг пледа, рассыпая тонкой струйкой соль. Когда круг замкнулся, Снейп удовлетворенно кивнул головой, взмахнул волшебной палочкой и прочел заклинание. Вокруг них на мгновение проявилось голубоватое сияние и сразу же исчезло.

Над поляной медленно сгущались сумерки. Снейп с Гермионой сидели на пледе, спина к спине, всматриваясь в заросли папоротника. Ночь наступила сразу, без плавного перехода, будто кто-то погасил свет. Гермиона не знала, сколько они просидели так, в полной, непроглядной темноте. Даже звезд и луны не было видно над головой. Тьма окружала их. Гермиона до рези в глазах всматривалась в черноту перед собой. Через какое-то время чувство реальности ей отказало: ей мерещилось, что она летит в бесконечном и бескрайнем ничто. И непонятно — где верх, где низ, и только холод пробирает до костей. У нее закружилась голова, а перед глазами поплыли разноцветные пятна. Гермиона старалась глубоко дышать, но это слабо помогало. У нее противно засосало под ложечкой: ощущение падения в бездонную яму захватило все ее существо.

Она почувствовала прикосновение к руке, и тепло чужой ладони стало якорем, который опустил ее на твердую землю. Гермиона проморгалась, потрясла головой, вгляделась в темноту и прошептала:

— Вот он!

И правда — среди полной тьмы замерцал маленький огонек. Он словно подмигивал смелым ботаникам, решившим его заполучить. Снейп немедленно вскочил на ноги и скомандовал:

— Из круга не выходить, Грейнджер, что бы ни происходило!

— Это я знаю, профессор, — прошептала она. — Только вы никуда не пойдете — пойду я.

— Не обсуждается.

— Обсуждается, — она нащупала его рукав и потянула обратно в круг. — Вы не думали о том, что опыт в данном случае — предпочтительней?

— Грейнджер, когда еще мне представится случай испытать бездну новых впечатлений? В конце концов, нужно когда-нибудь переходить к практике.

— А давайте вы будете практиковаться в другое время? — прошипела Гермиона. — Когда на кону не будет стоять жизнь моего сына? А вы подумали о том, что если вы сейчас пойдете туда, а с вами что-то случится, я не выберусь из леса без волшебной палочки? А что случится с вашим ошейником, если вы внезапно свихнетесь или умрете?

— Грейнджер, я впечатлен вашими доводами, — прошипел в ответ Снейп.

— Тогда я пошла, — она обогнула его, стараясь не выпускать из поля зрения еле видный огонек.

Она сделала несколько шагов вперед, когда ее догнал голос Снейпа:

— Грейнджер! — она остановилась. — Я буду здесь.

Гермиона кивнула, хотя он и не мог ее видеть, и двинулась вперед, выставив руки перед собой. Она шла и шла, хотя поляна вроде как должна была уже давно закончиться. Огонек все так же манил к себе, оставаясь маяком в бескрайнем море темноты. Только секунду назад он казался далеким и недостижимым, и вдруг в одно мгновение цветок оказался прямо перед Гермионой: маленький, невзрачный, мягко переливающийся в темноте.

— Все будет хорошо, все будет хорошо, — лихорадочно бормотала Гермиона. — Я справлюсь…

Она протянула руку и сорвала цветок. Он сразу же погас. Гермиона сжала его в кулаке, зажмурилась и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, медленно двинулась вперед.

Она шла уже несколько минут, но ничего не происходило. Или ей казалось, что — ничего? Ведь это просто ветер шумит среди деревьев? Это же не шепот, там — позади? Кто шепчет тебе, Гермиона? Кто окликает тебя из темноты? Свистящий шепот ознобом пробежал по спине:

— Отдай… отдай цветок… он не твой…

— Не твой! Не твой! Не твой! — заплакали-завыли тонкие высокие голоса, заглушая шепот.

Что-то холодное и липкое коснулось шеи сзади и простонало:

— Отдай! Я умру без него!

Гермиона побежала, прижимая цветок к груди. Она бежала изо всех сил — сердце колотилось у самого горла, а холодный воздух резал глаза до слез.

— Грязнокровка! — завизжала темнота и разразилась диким хохотом. — Мерзкая тварь! Я сдеру с тебя кожу! Мне так нравится твоя кожа!

— Ты никогда не считалась с нами, Гермиона, — тихий голос прозвучал совсем рядом. — Ты не спросила нас с отцом, когда стирала нам память. Ты не спросила, хотим ли мы возвращать ее! Ты жестока! Ты убила нас два раза! Дрянь! Мы ненавидим тебя! Ненавидим!

Чьи-то руки хватали ее за одежду, тянули вниз, к земле. Трава обвивала ноги, замедляя бег.

— Ты уверена, что это мой ребенок? Почему ты все решила за нас обоих? Кому нужны твои слезы? Кому нужна ты сама? Посмотри на себя! Унылый и жалкий книжный червь. Я пожалел тебя! Просто пожалел! Ты никому не нужна!

Тяжело дыша, Гермиона продиралась вперед, с трудом вытаскивая ноги из травы. Она не будет слушать. Не будет. Она уже это слышала и хорошо запомнила. Слишком хорошо.

— Мама! — окликнул ее Джеймс в наступившей внезапно тишине. — Мама! Не бросай меня! Мама! Здесь холодно и страшно!

Гермиона споткнулась и упала, все еще прижимая к груди цветок.

— Отдай, отдай, — прошептали ей снова на ухо.

— Мама! Помоги мне!

— Гриффиндорская заучка еще и трусиха к тому же, — холодный голос Снейпа прозвучал совсем рядом. — Щенка своего так и бросите, Грейнджер?

Сзади что-то хрустнуло, и раздался протяжный жалобный детский крик.

— Отдайте, Грейнджер, или я сломаю ему еще один палец…

Гермиона поднялась на ноги и побрела вперед.

— Мама! — нагнал ее крик Джеймса. — Нет!

Она утерла тихие слезы, льющиеся из глаз, и снова пошла вперед. Снова хруст — и снова детский крик. Шаг — хруст — крик, шаг — хруст — крик. В ушах Гермионы шумело, но она упорно продолжала идти.

— Какое у вас холодное сердце, Грейнджер, — догнал ее Снейп и пошел рядом. — Мальчишка умер. Его больше нет. Никто больше не назовет вас мамой. Никогда. Никогда, Грейнджер! И это вы во всем виноваты! Только вы! Они все умрут! Не останется никого, кто бы был вам дорог, потому что вы предали их! Я пущу кровь Уизли и с удовольствием перережу глотку вашим родителям. Магглы… они такие тихие, когда мертвые.

Гермиону душили рыдания. Она закусила костяшки пальцев, чтобы не закричать и, зажмурившись, продолжила идти вперед.

— Ты и сама сейчас сдохнешь, — прошептал он ей на ухо и погладил по щеке. — Я убью тебя быстро… Тебе не будет больно… Быстро, Грейнджер, — почти простонал он. — Ты же хочешь, чтобы все закончилось?

Шею Гермионы сдавила холодная рука.

— Отдай, — прошептал он.

Она рванулась вперед из последних сил. Ей казалось, что она продирается сквозь густой пудинг. Он набивался в рот, в нос, мешая вдохнуть полной грудью. Затыкал уши звенящей тишиной и забирался за шиворот мерзкими щупальцами ужаса. Гермиона не поняла, что вывалилась из липкой холодной массы, пока не упала, покатившись по земле. Чьи-то руки подняли ее и понесли. Зажмурившись, она давилась тихими слезами, все так же прижимая к груди цветок обеими руками.

— Тише, тише, — укачивал ее Снейп, словно ребенка, посадив к себе на колени. — Это все неправда. Все ненастоящее. Скоро наступит утро и все пропадет. Все пройдет. Ты дошла, дошла, смелая маленькая гриффиндорка. У тебя все получилось. Ты — умница, Гермиона. Теперь точно все будет хорошо. Все будет хорошо, слышишь?

Он шептал что-то еще — тихое и успокаивающее. Потом появилась склянка с зельем, и Гермиона провалилась в сон без сновидений.

Не жуйте так тщательно, друг мой!

Не повторяйте моих ошибок!

Гермиона проснулась, когда солнце стояло уже достаточно высоко. Она лежала на боку, спиной прижимаясь к чему-то теплому. Судя по руке, обнимавшей ее за талию, этим утром грелкой ей служил Снейп. Лениво закрыв глаза, она замерла, отдаваясь тишине и покою. Ей казалось, что она уже когда-то испытывала нечто подобное. Она же знает как это называется. Надежность? Покой? Рядом со Снейпом? Черт знает что такое творится у нее в голове.

Гермиона не шевелилась, пытаясь прийти в себя и восстановить события прошедшей ночи. Все оказалось еще хуже, чем в прошлый раз, когда ей пришлось добывать цветок — новыми призраками она обзавелась, а старых так и не убавилось.

— Соня, — обвинил ее Снейп, убирая руку.

— А нечего было мне зелье сна без сновидения давать, — огрызнулась Гермиона и разжала кулак.

Невзрачный цветок с розоватыми лепестками лежал у нее на ладони, ничем не выдавая своей магической сущности.

— Еще не хватало мне всю ночь сиделкой подрабатывать, подтирая сопли всяким истеричкам. Подъем! — скомандовал Снейп.

Гермиона засунула цветок в карман и со стоном села: каждая мышца ныла, словно она всю ночь на метле летала.

— А как насчет завтрака?

— Сколько уже можно есть, Грейнджер?!

— Между прочим, я вчера отдала врагу не только ужин, но и обед. Так что вы обязаны мне компенсировать!

Снейп зарычал.

— Крови моей вам недостаточно, нет?

— Так это только попить… — протянула Гермиона.

— Грейнджер, — внезапно он оказался совсем рядом, и у Гермионы снова перехватило дыхание. Снейп взял ее двумя пальцами за подбородок и приподнял лицо. Она видела его злые прищуренные глаза, хотя голос оставался вкрадчивым и мягким. По спине ее пробежала волна озноба, — вы чего пытаетесь добиться? Вывести меня из себя?

Догадливый какой!

— Желаете узнать границы дозволенного? Считаете себя незаменимой, Грейнджер? Ждете наказания? Чего вы хотите?

— Ничего, — выдавила она пересохшими губами.

— А почему?

— Я… — Гермионе казалось, что воздух вдруг сгустился и перестал поступать в легкие. Снейп вообще всегда действовал на нее деморализующее. А теперь ей еще было безумно страшно, и никакая бравада не могла скрыть тот ужас, что она испытывала. Она зажмурилась. — Я все поняла, профессор.

— Нет, вы не поняли, — он убрал руку от ее лица. — Силенцио!

Вот сволочь! Гермиона хотела высказать, все, что она думает о его подлой натуре, но заклинание не позволило. Снейп хмыкнул и бесцеремонно стряхнул ее с пледа. С трудом затолкал его в карман и, не говоря ни слова, решительно зашагал к тропинке.

Когда через пару часов они выбрались из леса, Снейп, лицо которого перекосила злобная гримаса, аппарировал на тот же веселый луг с порхающими бабочками. Он сделал широкий жест и прорычал:

— Ищите!

По-турецки скрестив ноги, Гермиона уселась на траву, всем своим видом олицетворяя протест и возмущение тиранией и произволом.

— Фините инкантатем, — взмахнул Снейп волшебной палочкой и вопросительно приподнял бровь.

— Без палочки не получится, — развела она руками, прокашлявшись. — Иначе нам придется прочесывать весь периметр с цветком в руках. Маленькая страна, она вообще — большая?

— Средняя.

Снейп залез рукой в карман и вытащил оттуда ее волшебную палочку. Гермиона затаила дыхание, поборов естественное желание выхватить свою палочку из его рук.

— Должен предупредить, — сухо произнес он, без выражения глядя на Гермиону, — во избежание. Вы не сможете аппарировать. Вы не сможете покинуть пределы Маленькой страны.

— А Ступефай у меня получится?

— Ну, если вы хотите, чтобы это заклинание стало последним в вашей жизни, — протянул Снейп, — милости прошу.

Гермиона подняла ладони:

— Туше.

Снейп с сомнением протянул ей палочку. Гермиона осторожно взяла ее, сделала пару взмахов, словно привыкая заново к ощущениям. Сердце ее пело — она никогда не думала, что будет так страдать без магии. Вроде и ничего особенного, а Гермиона на полном серьезе чувствовала себя инвалидкой, словно у нее вдруг отняли какой-то жизненно важный орган.

С трудом отказавшись от желания проверить возможности ошейника в действии, она положила цветок на ладонь, коснулась его волшебной палочкой и произнесла заклинание. Цветок мягко замерцал, поднялся в воздух и завис.

— Леприконский горшок с золотом, — четко сказала Гермиона.

Цветок помедлил, а потом поплыл в сторону леса. Снейп молча отобрал у Гермионы палочку, и они побежали следом. Минут через пятнадцать они достигли леса. Поплутав по буеракам еще минут десять, цветок завис возле огромного замшелого дерева. Корни его выпирали из земли, словно щупальца огромного осьминога над волнами. Запыхавшиеся кладоискатели достигли нужного места через несколько секунд.

— А нельзя ему скорость уменьшить? — поинтересовался Снейп, отдышавшись.

— А кто его знает. Зато быстро, — пожала плечами Гермиона.

Она подняла руку, и цветок мягко спланировал на ладонь. Снейп, прищурившись, смотрел на Гермиону.

— Я так понимаю, цветком никто, кроме вас, воспользоваться не сможет.

— Не сможет, — спокойно подтвердила она. — Его нельзя подарить, выкрасть, подобрать — в других руках он просто станет банальным экспонатом для гербария.

— Очаровательно, — скривил губы Снейп.

— Кто-то для достижения цели пользуется ошейником, а кто-то — мозгами, — философски заметила Гермиона.

— Надо будет намордник и короткий поводок еще подобрать для комплекта, — нехорошо улыбнулся Снейп.

Гермиона села на корточки и три раза постучала цветком по земле возле корней. Сию же секунду пласт дерна, примерно два на два фута, поднялся в воздух, представив взгляду углубление, в котором, весело посверкивая, стоял котелок с золотом. Обычный медный котелок — тусклый и давно не чищенный. Объемом галлона три-четыре. И сразу же стало заметно, что к золоту хозяин относился гораздо более рачительно — монетки сияли, словно отполированные.

— Давайте сюда цветок.

Гермиона помедлила, но послушно опустила его в протянутую руку.

— Вингардиум левиоса, — произнес Снейп, взмахнув палочкой.

Котелок не обратил на заклинание ни малейшего внимания и остался на месте. Снейп чертыхнулся.

— Не понял! — раздался рядом возмущенный голос. — Это кто тут мое золото тырит? Вам, человекам, только дай палками помахать! Стыда в вас нет, ворюги проклятущие!

Гермиона вздрогнула от неожиданности — на одном из вылезших из земли корней сидел маленький человечек в зеленом камзоле и треуголке. Он беззаботно болтал ногами в коротких штанишках и полосатых гетрах. Пряжки его остроносых туфель блестели не хуже золотых в котелке.

Несмотря на все уверения Снейпа, Гермиона не могла прочесть на сморщенном лице с огромным крючковатым носом, украшенном бородавкой, ни одной зловещей мысли. И все равно, на всякий случай сконцентрировав взгляд на лепреконе, она вежливо поздоровалась:

— День добрый.

Снейп и лепрекон фыркнули.

— Какой же ж он добрый, человечка, ежели вы на мое золото позарились? Все, что нажито непосильным трудом! Ночей недосыпал! Кусок недоедал! Все впрок, все впрок! А от человеков житья никакого не стало вовсе! Изверги!

— Так мы не за золотом, — прервала его тираду Гермиона. — Мы за котелком.

— Каждый норовит обидеть старого больного лепрекона, — скривил он жалостливую мину. — Каждый обобрать хочет до нитки!

Он внезапно спрыгнул с корня и подлетел к Гермионе:

— Что вы за человеки такие, а? — заверещал он, топнув ногой. — Чего гляделки-то бесстыжие лупишь? Давай уже три желания свои, крохоборка! Да только смотри, кабы самой не пропасть! Желание, оно штука вредная! Для здоровья!

— Так это же если кто за золотом пришел, вы три желания исполняете, — умильно улыбнулась Гермиона. — А мы — за котелком.

— Нестыковочка, — пригорюнился лепрекон. — А если я у тебя самое дорогое отыму? Дитя аль супружника? Родители-то живы еще поди, свиристелка?

— В очередь, пожалуйста, — фыркнула Гермиона. — Меня тут каждый второй мечтает обобрать до последнего родственника.

— Жизнь, — вздохнул философски лепрекон. — Тебя что ль забрать в качестве отступного? Гляди-ка, как зыркает, — человечек ткнул пальцем в сторону Снейпа, но Гермиона не попалась на уловку и не отвела взгляд. Лепрекон сокрушенно поцыкал: — Да что с тебя взять — шкелетина, как есть шкелетина, последние зубы об тебя обломаешь.

Он махнул рукой.

— У меня есть пять золотых, — с готовностью предложила Гермиона, — вы сможете купить новый горшок!

— Ты горшки те видала? Видала, спрашиваю? Ничего они сейчас не могут путного сделать! Мой котелок уж почти тыщу лет пережил, а нынешние? Два-три века — и уже лудить приходится! Бракоделы! Сто!

Гермиона вздохнула. Торговаться она умела, но жутко не любила. Она входила в азарт сразу, целиком и полностью, теряя чувство меры, совесть и приобретая проблемы на свою голову. Вот зачем при обсуждении последнего контракта она помимо внушительной денежной суммы еще выторговала у заказчика стадо фестралов? Кому вообще нужно стадо фестралов? Да никому! Как оказалось, заказчику тоже. Он ни под каким видом не желал получить обратно право собственности на этих милых зверушек, а Гермионе потом пришлось долго уламывать профессора МакГонагалл, чтобы она разрешила несчастным животным поселиться в Запретном лесу.

— Пять, — покачала она головой, — и вы поможете нам его вытащить.

— Ты там как — на всю голову ушибленная или тока на половину? — искренне возмутился лепрекон. — Может, тебе его еще и домой сволочь? Девяносто девять!

— Спасибо, мы сами справимся, — вежливо поблагодарила Гермиона. — Пять — и ни кнатом больше.

Они азартно и со вкусом препирались еще минут десять. Гермиона стояла на своем, успев присовокупить к прежним требованиям еще четырехлистный клевер и пару новых туфель на «платформе». Еще минут пятнадцать ушло на выяснение, что такое «платформа», после чего лепрекон не на шутку обиделся, впал в глубокую задумчивость и перестал реагировать на внешние раздражители.

— Так, Грейнджер, — наконец вступил в беседу Снейп, — заканчивайте ваш цирк и пошли отсюда.

— Как — пошли? Куда пошли? Что значит — пошли? — переполошился лепрекон. — А компенсация за моральный ущерб?

Гермиона лишь удивленно посмотрела на Снейпа, отведя-таки взгляд от лепрекона. Нет, она всегда знала, что профессор — человек со странностями, но не настолько же!

— Ваша жизнь, милейший, в качестве компенсации подойдет? — сухо поинтересовался Снейп.

— А это вот и зря, — хихикнул лепрекон. — Мы-то ведь народ бессмертный и злопамятный. И память у нас хоро-ошая!

— А я вот уверен, что бессмертных не существует, — поигрывая палочкой, сообщил Снейп.

Он коротко взглянул на лепрекона, и тот как-то внезапно сник:

— Машут и машут тут своими палками, — пробормотал он. — Идите вон отсюдова, коль решили! Пришли, побеспокоили, от дел важных оторвали… Никакого прибытку с вами — одно разорение! Теперь тайник новый делай. А все вынюхивают, да высматривают кругом! Нету покою старому больному лепрекону!

Клацнув зубами на прощание, лепрекон, легко подхватив горшок, растворился в воздухе. Снейп взял Гермиону за руку, помог подняться и повел за собой к выходу из леса.

— Я, конечно, понимаю, что это не мое дело, — задумчиво проговорила Гермиона, — но вам, что — делать нечего? Мы сюда каждый день наведываться будем в поисках более сговорчивого лепрекона? Да я уже почти сторговалась!

Снейп застонал и зашагал быстрее, таща ее за собой. Когда они вышли из леса, Снейп по обыкновению бесцеремонно сграбастал Гермиону в охапку и аппарировал.

Майн Гот!

Он досталь свой маленький книжечка!

Аппарировали они во двор старого, увитого плющом замка. Гермиона снова прокляла все на свете: непередаваемые ощущения опять попытались вывернуть ее наизнанку.

— Вы бы хоть предупреждали, — простонала она. — Ваша любимая мисс Бувье, между прочим, наградила меня сотрясением мозга! Я вам что — движимое имущество?

Снейп фыркнул и пошел к дверям. На пороге он остановился и, обернувшись, громко выразил свое неудовольствие тем фактом, что она еще не преодолела несчастных десять ступенек.

— Что вы там возитесь как черепаха?

— Черепахи, они вообще-то не медленные, — пробурчала Гермиона, проклиная в душе всех профессоров и их подружек-садисток. — Это люди для них слишком быстрые.

Снейп сурово сдвинул брови. Но не успел он достойно ответить на ее выступление в защиту черепах, как рядом раздался мелодичный голос незабвенной мисс Бувье.

— Ах, Северус, Северус! — лицо ее озаряла счастливая улыбка. Да и весь вид Пожирательницы просто-таки кричал о цветущем здоровье и хорошем счете в банке. — Что я вижу? Ты все еще позволяешь нашей маленькой грязнокровке разевать свой поганый рот? Тебе нужна помощь, Северус?

— Благодарю за предложение, Жоржианна, — процедил Снейп. — Боюсь, оно несколько несвоевременно.

— О! — разочарованно протянула мисс Бувье, проходя мимо Гермионы.

Гермиона стояла, сжав губы в тонкую ниточку и опустив взгляд: ее трясло при одном звуке голоса этой женщины. Мисс Бувье остановилась рядом и провела кончиком пальца по щеке Гермионы. Там сразу же вспухла кроваво-красная полоса. Гермиона дернулась и ударила Пожирательницу по руке.

— Север-рус, — протянула та, облизывая длинный ноготь, покрытый алым лаком. — Похоже, мне все-таки придется поучить ее хорошим манерам… Вот щенок твой, грязнокровка, — такой милый мальчик. Воспитанный…

— Я тебя убью, — спокойно сказала Гермиона, глядя ей в глаза. — Если ты хоть пальцем тронула моего сына, я тебя убью.

— Я пришлю за ней Нотта, Северус, — холодно улыбнулась мисс Бувье.

— Сам справлюсь, — буркнул Снейп, приоткрыл дверь и кивком указал Гермионе на вход. Та быстро прошла в большой, отделанный разноцветным мрамором, холл. — Она мне еще нужна. И в рабочем состоянии.

— Не беспокойся, — прощебетала мисс Бувье, — следов не останется. Мы будем очень-очень осторожны…

— Заведи себе свою игрушку и ломай ее в свое удовольствие, Жоржианна, а мою собственность оставь в покое.

— Твоя собственность только что посмела поднять на меня руку, Северус! А ты видел, какой у нее наглый взгляд?!

— Чего ты от меня хочешь? — устало поинтересовался Снейп.

Гермиона не слышала дальнейший разговор — профессор закрыл дверь, и теперь в холл с улицы не проникало ни звука. Гермиона обхватила себя руками: наверное, ей стоит помолиться. Кому? Кому-нибудь. Кто-то должен ее услышать! Ей хотелось выть от бессилия — если ей сейчас так страшно, то каково же Джеймсу? А если эта садистка уже что-нибудь ему сделала? Эта мысль словно отрезвила Гермиону: какого черта она сейчас стоит и распускает сопли? Неужели ее стоны и биение себя в грудь кому-то помогут? Если эта сука хоть пальцем коснулась Джеймса, она умрет. Гермиона еще пока не знала, как именно это сделает, но разве ее когда-нибудь это останавливало? Придумает. Преисполненная твердой решимости, Гермиона спокойно встретила разъяренный взгляд Снейпа, ворвавшегося в холл.

Он схватил ее за руку и снова потащил за собой, на этот раз — в подвал. Они быстро миновали длинный коридор с анфиладой закрытых дверей, свернули в какой-то закуток и начали спускаться по крутой винтовой лестнице без перил. Гермиона с трудом боролась с подступавшей тошнотой, а Снейп, не обращая ни на что внимания, уверенно шел вперед. Наконец спуск завершился, они снова попали в какой-то коридор и добрались до массивной дубовой двери, обитой медными полосами. Снейп сделал несколько пассов волшебной палочкой, пробормотал заклинание, и они вошли.

Помещение оказалось хорошо оборудованной лабораторией с камином в человеческий рост. Снейп кивнул Гермионе на стул и полез в карман. Когда он с грохотом опустил на стол здоровенный медный котелок, Гермиона даже не нашлась, что сказать. Она переводила взгляд с невозмутимого Снейпа на котелок, и в результате у нее получилось всего лишь выдохнуть:

— Как?

— Одни достигают своей цели, торгуясь, как гоблин, а другие у нас тут — волшебники! Я его просто подменил, Грейнджер. Разобрался с наложенными заклятиями, пока вы там развлекались, и подменил.

Гермиона печально усмехнулась. Она смотрела на Снейпа, который, поставив котелок на полку, достал какую-то книгу и начал быстро листать. В лаборатории, как ни странно, оказалось довольно много книг — они занимали целый стеллаж. Котлы и котелки громоздились на полках, ножи, ступки и пестики аккуратно лежали рядом. Склянки с ингредиентами ровными рядами стояли в закрытых шкафах. Колбы и реторты, перегонные кубы, какие-то странные аппараты занимали два рабочих стола. На третьем, за который, расстегнув сюртук, уселся Снейп, лежал одинокий листок бумаги — Гермиона сразу же узнала текст ритуала. Она смотрела на зельевара, на его склоненное над книгой сосредоточенное лицо, на руки, листающие страницы. Она замечала следы усталости: мешки под глазами и жесткие складки, залегающие возле губ. Он еще больше сутулился, потирая шею, на которой видимо, повисло слишком много проблем.

— Вы на мне дырку прожжете, Грейнджер. Что опять не так? Обед сейчас принесут, — подняв на нее тяжелый взгляд, проговорил он.

Она молчала. Что она могла сказать? Что она отдала бы все на свете, чтобы только никогда его не встречать? Что ей страшно и тоскливо? Что она до безумия волнуется за Рона и Джеймса, а ее сердце рвется на части от невозможности быть сейчас рядом с сыном?

Слезы навернулись у нее на глаза, и она отвернулась проморгаться. Еще не хватало, чтобы он это заметил — похоже, он ее и так принимает за плаксивую истеричку со склочным характером. С него станется успокоить ее каким-нибудь заклинанием, чтобы не мешала.

— Гр-рейнджер, — раздалось у нее над головой, — посмотрите на меня. Ну! — рявкнул он, не дождавшись реакции на свои слова.

Нехотя подняв голову, она с вызовом посмотрела на него.

— Вы мне надоели, Грейнджер. Вы просто непроходимая тупица, знаете об этом? Нам еще работать вместе Мерлин знает сколько времени, а вы уже превратились в моральную развалину. Где боевой задор, Грейнджер?

— Что? — она недоуменно посмотрела на этого совершенно непоследовательного человека. — Какой задор? Может, мне еще спеть и сплясать для вашего увеселения?

— Знаете, — он наклонился, опершись на стол позади Гермионы, и она оказалась в кольце его рук, — вы ведь сейчас являетесь моей полной и безраздельной собственностью, Грейнжер, — выдохнул Снейп ей в лицо.

Внутри у нее что-то сжалось. Она заставила себя сидеть ровно и смотреть ему прямо в глаза.

— А я всегда очень бережно обходился со своей собственностью — так она дольше прослужит, — прошептал он. — Что вы хотите, Грейнджер? Вашу дурацкую книгу? Справочник? Или изысканный десерт? Вина? А может быть, вы жаждете выйти отсюда? На… свежий воздух? Мне организовать для вас прогулку по саду? В обществе Нотта или Макнейра? И Жоржианну позовем для компании! Здесь жутко красивый сад — от него все в восторге, даже крысы пищат от удовольствия. Или дать вам возможность проведать вашего приятеля-Уизли, чтобы вы порыдали на его могучей груди? Джеймс? Вы хотите увидеть Джеймса, Грейнджер?

Она опустила было взгляд, но он не дал ей этого сделать:

— Смотрите на меня, Грейнджер! — скомандовал Снейп.

Гермиона сжала кулаки и невидящим взглядом уставилась прямо перед собой.

— Вы хотите повидать сына, Грейнджер? Вполне естественное желание. Хотя с вашим образом жизни я вообще не понимаю, зачем вы заводили ребенка и откуда взялся этот ваш пресловутый материнский инстинкт, — он шептал, почти касаясь ее уха губами. — Но ведь мне тоже что-то причитается, Грейнджер? За мою доброту?

Она почувствовала, как его губы легко коснулись мочки уха, потом шеи… Гермиона зажмурилась и, сцепив зубы, изо всех сил попыталась не закричать. Его руки двинулись вверх по предплечьям, пока не достигли шеи. Он провел кончиками пальцев вдоль ошейника и погладил затылок. Ее тело покрылось мурашками. Потом нащупал шпильки, которыми она скрепляла пучок, осторожно их вытащил, аккуратно складывая на стол, и волосы тяжелой волной рассыпались по ее плечам. Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке, коснулся большим пальцем губы и поцеловал. Настойчивый и властный поцелуй смял ее рот, не давая ни единого шанса на спасение.

Внезапно Снейп подхватил ее, прижимая к себе. Она почувствовала, как его ладонь спускается ниже. Он приподнял ее за бедро и подсадил на стол. Гермиона охнула от неожиданности, и язык Снейпа ворвался в ее рот. Снейп стоял у нее между ног, одной рукой стискивая бедро, а другой крепко держа за голову, зарывшись пальцами в волосы, не позволяя вырваться.

Но она и не вырывалась. Слезы катились у нее из глаз. Руки висели словно плети. Гермиона позволяла Снейпу целовать ее шею, забраться руками под футболку… У нее было ощущение, что все это происходит не с ней. Это не ее сейчас разложили на столе, словно не раз пользованную шлюху, и собираются… Она почувствовала тепло его пальцев на груди. Он отогнул чашечку бюстгальтера и осторожно коснулся вершины соска. Она уже лежала на столе, а он, задрав футболку ей на голову и полностью стянув вниз бюстгальтер, лихорадочно покрывал поцелуями ее грудь, втягивая в рот моментально набухшие соски. Снейп терся об нее бедрами, и даже сквозь джинсы она чувствовала его возбуждение и готовность.

Короткое сдавленное рыдание сотрясло ее тело. Снейп замер. Еще пару минут он приводил в порядок дыхание, затем отстранился, поднял бретельки бюстгальтера на место, одернул футболку, спустил Гермиону со стола на пол, достал безукоризненно-чистый носовой платок и протянул ей.

— Утритесь, Грейнджер, — лицо его было невозмутимо, а одежда в полном порядке, словно не он только что почти взял ее прямо на лабораторном столе. Губы Гермионы дрожали, так же как и рука, которой она взяла платок. — Хоть сейчас вы наконец-то усвоили урок?

— Урок? — прошептала она.

Ей казалось, что она бредит.

— Естественно, — смерил он ее неприязненным взглядом. — Для того чтобы сбросить напряжение, я могу подобрать кандидатуру и поприличнее…

— Зачем же тогда?..

— Это было любопытно, Грейнджер, — пожал плечами Снейп. — Я ожидал бешеного сопротивления, воплей и проклятий, но вам и здесь удалось меня удивить.

— Ублюдок!

— М-м-м… еще мерзавец, сволочь, убийца, предатель и еще много-много других интересных определений, которые в приличном обществе не произносят. Грейнджер, — снисходительно поинтересовался он, — неужели я смог упасть еще ниже в ваших глазах?

Гермиона высморкалась, Снейп поморщился.

— Спасибо, я все поняла.

Она аккуратно сунула платок ему обратно в карман. Снейп скривился.

— Шутки кончились. Сконцентрируйтесь, Грейнджер. Испугайтесь уже, моя смелая гриффиндорка! Я доступно излагаю? Ну и если вам все равно, что случится с вами, не забудьте о том, что ваш ребенок сейчас сидит в подвале и зовет маму. И может не дозваться! В следующий раз вместо Силенцио будет Круцио, а вместо поцелуев — жесткий трах на полу и, если вам сильно повезет, это буду я.

Гермиона кивнула. Внутри у нее все клокотало.

— Это вам сильно повезет! — выплюнула она ему в лицо. — Потому что вы мне настолько противны, что мне даже все равно!

Снейп все так же бесстрастно смотрел на нее, заложив руки за спину.

— Вас проводят в ваши комнаты. Отдыхайте — завтра будет тяжелый день, — он уже отвернулся, снова усаживаясь за стол.

Дверь открылась, и на пороге вырос охранник. Снейп кивнул ему и снова уткнулся в книгу.

Гермиона внимательно фиксировала в памяти дорогу, ведущую из лаборатории в ее комнату. Она считала повороты, коридоры и переходы. И старательно забивала цифрами мозг, отсчитывая шаги.

В комнате ее уже ждал обед. Не обращая на него внимания, она пошла в ванную. Стоя под душем, Гермиона яростно терла себя мочалкой, пытаясь смыть все следы прикосновений Снейпа. Ее бесило, что она до сих пор ощущала каждое из них и чувствовала вкус его губ. Гермиона ударила кулаком в стену и бессильно оперлась на нее — тонкие струйки воды стекали по ее разгоряченной коже, не принося ровно никакого облегчения. Она казалась себе грязной и липкой, словно вывалялась в помоях.

Она поела, не ощущая вкуса поданных блюд, механически работая челюстями. Потом легла в постель и почти сразу же уснула.

Тебе нужна Кузинатра!

Кузинатра, Дарующая Смысл!

Бежать надо было бы, конечно, ночью. Даже Снейп наверняка не бдит круглосуточно и хватится ее далеко не сразу. Если бы Гермиона еще хоть приблизительно знала, где именно расположен замок и в какую сторону идти после побега, то все было бы вообще прекрасно. А так… Но попробовать стоило, несмотря на то, что естественные пути — окно и дверь — оказались заблокированы заклинаниями. В конце концов, нужно же проверить принцип работы и радиус действия снейповского ошейника?

Пока Гермиона рассеянно смотрела в окно, безуспешно пытаясь по растениям в саду определить широту и долготу, в комнату неслышно вошел Снейп, остановившись прямо за ее спиной.

— Какие широкие перспективы открываются, да, Грейнджер?

Она подскочила, как ужаленная.

— Нельзя подкрадываться незаметно — вы меня пугаете! А испуганные женщины обычно действуют рефлекторно и на уровне инстинктов!

— Ну, палочка ваша еще пока у меня, — хмыкнул Снейп. — А так вреда от вас почти никакого. Только сплошная польза.

— Зато табуретка под рукой, — буркнула Гермиона, усаживаясь на пуфик.

Она не знала, как именно себя с ним вести после вчерашнего. Как он может вот так стоять перед ней и ухмыляться, как ни в чем не бывало? Хотя чего это она: ей доводилось читать материалы дел Пожирателей. Отчего-то ни пытки, ни убийства, ни изнасилования никогда не портили им аппетит и настроение, а совсем даже наоборот. Скорее, ей нужно было злиться на себя: подумать только — она вчера на полном серьезе пыталась изобразить жертвенную овцу, подложенную под… м-м-м… уложенную на алтарь борьбы с очередным пришествием Волдеморта. Столько упущенных возможностей! Ведь она могла расцарапать его мерзкую рожу и даже откусить ухо при известной ловкости! А если бы продержалась чуть дольше, то и что-нибудь посущественнее!

Гермиона пожала плечами, стараясь не покраснеть под насмешливым взглядом профессора. Ей очень хотелось стереть с его лица эту ехидную ухмылочку. Она бы предпочла что-нибудь увесистое, с широким радиусом поражения. Например, сковороду.

— Мы, — попыталась она собраться с мыслями, — сегодня куда-нибудь снова отправляемся?

— А вы уже завтракали? — заботливо полюбопытствовал он.

— Да, — ответила Гермиона с отвращением представляя себе очередную аппарацию.

— Тогда не ужинайте, — порекомендовал он. — Вы мне будете нужны как женщина.

Она не нашлась, что сказать, а Снейп удовлетворенно потер ладони и уселся на стул, заложив ногу на ногу.

— Что вы думаете о четырех стихиях, Грейнджер? «Всю сущность, помыслы мои соедини в одно и дух из четырех стихий — иного не дано».

— Самое простое, что приходит в голову, — нехотя откликнулась Гермиона, — это, конечно, земля, воздух, огонь и вода.

Какого черта она вообще должна им помогать? Чем дольше они будут плутать в лабиринте догадок, тем больше у нее шансов сбежать или позвать на помощь. А может, и авроры их отыщут наконец.

— Мы тоже об этом подумали в первую очередь, — Снейп задумчиво покачал ногой и посмотрел на носок своей туфли. — Но вы понимаете, что толкование этой строфы может выходить за рамки именно этих стихий?

— Может, — кивнула она, — так же как и ассоциированные с этими самыми стихиями вещества и предметы. Например, даже сейчас еще иногда используют обозначения стихий в алхимических трактатах и работах по зельеварению, применительно к ингредиентам. Существует теория, что элементы, являющиеся различными проявлением первичной материи, способны к взаимопревращениям, так же как агрегатные состояния вещества, символизирующие четыре стихии: жидкое, твердое, газообразное и плазменное.

— Вы мне еще лекцию по основам высшей алхимии прочтите, Грейнджер, — проворчал Снейп.

— Если вы и так все знаете — зачем меня спрашивать?

— Потому что у вас светлая голова, и вы способны мыслить нестандартно. Хотя и довольно узко.

— Если принять на веру тот факт, что писал действительно сам Мерлин, — она задумалась. — Это нечто может даже оказаться каким-то артефактом, соединяющим в себе все четыре стихии. Артефакт разделили, и во время ритуала его следует соединить.

— Только не говорите, Грейнджер, что нам придется еще рыскать по свету и в поисках неведомого артефакта Мерлина! Мерлиновы подштанники!

— Это вы так говорите, — фыркнула Гермиона. — Мне же, прежде чем я смогу предположить что-то более определенное, нужно изучить дополнительную литературу для детальной проработки этой теории.

Она постаралась придать голосу как можно больше убедительности.

— В любой непонятной ситуации — обращайся к дополнительной литературе! — хмыкнул Снейп. — Список литературы предоставьте.

Гермиона едва сдержала вздох облегчения — у нее появился реальный шанс потянуть время.

— Я помню, в Хогвартсе было очень много книг о Мерлине. В Запретной секции, — осторожно начала она.

— Вы предлагаете мне пробраться в Хогвартс и вскрыть Запретную секцию? Минерва будет счастлива меня видеть, — скривил губы Снейп. — А у вас сбудется голубая мечта детства — грабануть-таки хогвартскую библиотеку. Вы хоть знаете, что именно вам нужно? Или мне хватать все подряд?

— Вообще-то я надеялась, вы возьмете меня с собой.

Интересно: он язык проглотил от ее наглости или наказание придумывает?

— Мне надо обдумать ваше смелое предложение, — медленно проговорил Снейп, поднимаясь. — Я пришлю вам то, что смогу найти о Мерлине и его современниках. А сейчас пока выпейте вот это.

Он протянул ей склянку с зельем. Гермиона беспрекословно проглотила какую-то гадость, с благодарностью кивнула и поднялась, чтобы проводить Снейпа. Если тот и удивился внезапно прорезавшимся в Гермионе радушию и хорошим манерам, то не подал вида. Зато сама она, выглянув в коридор, смогла убедиться, что ее тюремщики полагались исключительно на силу заклинаний и не поставили охрану возле двери.

Книги принесли минут через двадцать. Судя по экслибрису, все они были из личной библиотеки Снейпа. Некоторые издания вызвали у Гермионы нескрываемое восхищение и удивление: она даже не предполагала, что такие труды дошли до наших дней, но при этом находятся в частном собрании. Это преступление против науки! Гермиона погрузилась в чтение, отвлекшись от этого увлекательного занятия всего пару раз: пообедать и отмахнуться от Снейпа, решившего внезапно поинтересоваться, как идут дела.

То, что наступили сумерки, Гермиона поняла, только когда совершенно перестала различать буквы. Она осторожно закрыла ветхий фолиант и почувствовала дурноту. «Вы будете нужны мне как женщина!» — передразнила она Снейпа. Естественно, он не собирается тащить ее к себе в постель. Похоже, она ему была противна не меньше, чем он ей. «Урок»! Может быть, он просто импотент! Но воспоминания о прошлой ночи все равно вызвали у нее спазмы в животе и краску на щеках, вызванную жаркой волной ненависти, тут же поднявшейся из глубины души. Гермиона тряхнула головой, отгоняя ненужные сейчас мысли, и сосредоточилась.

Так куда же они могут отправиться на ночь глядя? Какие еще фантазии посетят профессора, не обремененного морально-этическими принципами и прочими драматическими излишествами?

Она снова облачилась в джинсы и туристические ботинки. Застегнув «молнию» на худи до подбородка, Гермиона посчитала свой образ вполне завершенным и присела на край стола. Снейп не заставил себя долго ждать, и лишь кончики его губ дрогнули, когда она поднялась ему на встречу.

Вот интересно — он все время в одном и том же ходит, или у него в гардеробе все вещи одного покроя и цвета? Нервы бережет? С его-то ипохондрией еще и муками выбора по утрам страдать: «Что же я сегодня надену? Черный сюртук? А может быть — черный сюртук? Нет! Конечно, черный сюртук!» Гермиона фыркнула. Снейп окинул ее привычным презрительным взглядом, и она развела руками:

— Извините, вечернего платья в моем гардеробе вами не предусмотрено.

— Вам все равно уже ничто не поможет, — хмыкнул Снейп и махнул рукой, чтобы она следовала за ним.

— Кроме пластической колдомедицины?

— Кроме лоботомии, Грейнджер, — фыркнул он, оборачиваясь.

— Вот и надейся на ваши комплименты, — тяжко вздохнула Гермиона. — А я так старалась!

— Вы никудышная актриса, Грейнджер, вы в курсе?

— Зато вы всегда можете надеяться услышать от меня чистую правду, профессор. И утешьтесь — с вашими актерскими талантами ни один оскароносец не сравнится.

— Это сейчас был комплимент или оскорбление?

— Это был крик души.

Снейп закатил глаза и прошел вперед. Гермиона скорчила рожу его спине и двинулась следом.

* * *

Озеро Муммельзее, поразило Гермиону своей красотой. Когда она в последний раз была в Германии, то большую часть времени провела в склепе неподалеку от Шварцвальда — красоты природы оттуда просматривались не очень хорошо. А посмотреть было на что: небольшое, почти идеально круглой формы озеро, окружал частокол черного леса, защищавшего спокойную водную гладь от посторонних глаз. Каменистый берег с причудливым нагромождением валунов являлся достойным обрамлением непроницаемо-темной поверхности озера, неподвижность которой не нарушали ни рябь, ни волна.

На этот раз дальнюю аппрацию Гермиона перенесла гораздо лучше — желудок больше не просился наружу, а земля не уходила из-под ног от головокружения. Так что Гермиона даже смогла искренне возмутиться тем, что Снейп раздвинул ей веки, чтобы посмотреть зрачки. Проигнорировав ее вопль, он удовлетворенно кивнул, и они разбили лагерь ярдах в ста от берега.

— Значит так, — обозначил диспозицию Снейп, когда они забрались на высокий валун, — выпьете это зелье,

Он протянул ей пузырек.

— А зачем это мне? Ведь пение ундин действует только на мужчин?

Гермиона с сомнением повертела в руках маленький флакон с каплей черной, как деготь, жидкости.

— У вас точно было «Превосходно» по уходу за магическими существами? — с подозрением посмотрел на нее Снейп.

— Насколько я помню, ундины не входили в нашу школьную программу, — пожала плечами Гермиона.

— Так вот, Грейнджер: мужчину ундина зачаровывает своим голосом и утаскивает на дно, чтобы сделать своим супругом. Эти рыбооборотни почему-то уверены, что, если смогут родить от смертного, то обретут бессмертную душу. Идеальный пример женской логики в действии.

— И как? — Гермионе, как истинному естествоиспытателю, стало безумно интересно. Она даже решила не заострять внимание на соседство слов «женская» и «логика». — Были прецеденты?

— Грейнджер, ну какие могут быть дети от утопленников? Так вот, с женщинами сложнее. Дело в том, что ундины чувствуют эмоциональное состояние людей. Они постараются превратить вас в одну из них, Грейнджер. Они сделают так, чтобы вы сами вошли в воду. Добровольно.

— Самоубийство? — Гермиона усмехнулась. — У меня сейчас конечно не самый лучший период в жизни, но топиться я пока не собираюсь.

— А я не собираюсь рисковать… — он запнулся. — Успехом нашего предприятия.

Гермиона смотрела на легкую рябь, едва-едва взволновавшую жутковатое в своей безупречности зеркало озера. Она подставила лицо легкому ветерку, подтянула колени к груди, обхватив их руками, и закрыла глаза. Деревья шумели у нее за спиной — все вокруг дышало покоем и умиротворением. И даже ночная тень, опустившаяся на землю, казалась бархатистой и мягкой. И как-то совершенно не думалось о бедах и невзгодах, что остались за пределами этого маленького уголка спокойствия. Почему-то только сейчас, здесь, среди полнейшей безмятежности идиллического пейзажа, Гермиона поняла, насколько сильно она устала находиться в постоянном напряжении. И совершенно не хотелось больше никуда идти, обдирать с кого-то чешую, ожидая при этом, что милые иностранные русалки решат в качестве благодарности приобщить ее к радостям подводной жизни.

— Сейчас, — тихо произнес Снейп, касаясь ее руки, — сейчас начнется…

Гермиона встрепенулась, словно ото сна и непонимающе уставилась на Снейпа. Тот достал такой же пузырек, как у нее и залпом его опорожнил.

— На вас теперь тоже пение ундин не повлияет? — нахмурилась Гермиона.

— Повлияет, но не так сильно как могло бы я надеюсь, — пробормотал он. — А потом, я-то ведь собираюсь отсиживаться на безопасном расстоянии, а всю грязную, пардон, мокрую работу придется снова проделать вам, Грейнджер.

Он дождался пока она примет зелье. Гермиона прислушалась к своим ощущениям, которые отсутствовали напрочь.

— А вы уверены, что оно подействовало?

— Вот сейчас и проверим, — прокряхтел Снейп, помогая Гермионе спуститься вниз. — Смотрите, — прошептал он.

Поверхность озера замерцала, покрылась рябью, и на берег вышли семь прекрасных девушек с длинными — почти до земли — волосами. Ундины казались сотканными из лунного света — обнаженные и полупрозрачные. Волосы их, украшенные венками из кувшинок, отливали зеленью. Взявшись за руки, девушки завели хоровод под протяжную песню — печальную и тягучую, как кельтские напевы.

Снейп осторожно подтолкнул Гермиону вперед.

В злые сказки я не верю!

Я верю только в добрые сказки! Про любовь!

Гермиона, спотыкаясь, ступала по камням, надеясь, что у берега их окажется все-таки поменьше. Пение ундин приближалось. Пока Гермиона не ощущала желания утопиться, но оставалась настороже — мало ли какой фортель может выкинуть ее подсознание?

Через несколько ярдов она, видимо, пересекла какой-то барьер, потому что ноги ее внезапно утонули в мягком ковре из водорослей и кувшинок, а песня ундин зазвучала так чисто и ясно, что слезы навернулись на глаза. Светящиеся в темноте длинноволосые ундины не прерывали пение ни на секунду. Гермиона внимательно рассматривала их, понимая, что они со Снейпом крупно прокололись: понятное дело, что водить хороводы можно только с помощью ног. И ни одного, Мерлин его побери, хвоста в поле зрения! Нет хвоста — нет чешуи! Что ж теперь — рыбалку устраивать?

Невдалеке послышался плеск и тихий смешок — в мерцающих водах озера Гермиона с трудом различила несколько силуэтов. Это ей, получается, за хвостатыми сплавать придется?

— Иди к нам! — послышался звонкий голос с озера. — Иди к нам, сестра!

Гермиона с тоской прикинула температуру воды в это время года в горах и начала разуваться. Вот какого черта она должна лезть в леденющую воду, одна и без палочки? Снейп — трусливая сволочь! Все эти Пожиратели, эти вершители судеб и высшие существа, все — сволочи! Решили загрести жар чужими руками! Ее руками! А руки-то — не казенные! Розье этот… Откуда он только выполз, пень трухлявый? А туда же! Вообще все мужики — сволочи! И Рон — сволочь! Как он мог попасться Пожирателям, чтобы она теперь так о нем переживала? И Гарри! Гарри вообще… гад! Да — гад! Чего они там в своем аврорате прохлаждаются? Столько народа исчезло, надвигается конец магического мира, а они и в ус не дуют! Все авроры — сволочи! А ведь мужчины считают себя умнее женщин! Альфа-самцы! Ни один альфа-самец не будет указывать Гермионе Грейнджер, что делать! Как же она их всех ненавидит! Пошли они все… к мерлиновой бабушке! Вот! Она сама себе хозяйка! Она свободна!

Гермиона издала воинственный клич и сняла с себя худи. Покрутила его над головой и бросила куда-то в темноту. Вслед за худи полетели футболка и бюстгальтер. На ковре из водорослей босыми ногами стоять было удивительно приятно. Еще приятней будет войти в хоровод. Она ведь тоже умеет петь, что бы там не говорила мама! Вот только от джинсов освободится…

Душа Гермионы пела, а полуобнаженное тело, на котором остались лишь трусики, с наслаждением купалось в потоках лунного света. Ей было совсем не холодно: казалось, невидимые теплые волны омывают ее, размывая, стирая границы личности и бытия, чтобы она могла слиться с ними, своими сестрами, стать частицей большой семьи… Она почти по пояс вошла в воду, теплую, словно парное молоко.

— Иди… Иди к нам!

Они плавали вокруг нее, резвясь, словно дельфины. Гладили обнаженные бедра, хватали за руки. Их прохладные хвосты поднимали тучу брызг и шершаво скользили по коже Гермионы, когда очередная ундина давала место следующей — коснуться теплой, еще живой…

— Грейнджер!.. — встряхнули ее сильные руки. — Грейнджер, придите в себя!

Он стоял в воде прямо в одежде. Лицо Снейпа исказила гримаса ярости.

— Идиотка! Зачем вы полезли в воду?!

— Я вас не-на-ви-жу, — с наслаждением выговорила Гермиона непослушным языком, тыча Снейпа в грудь пальцем на каждом слоге. — Как же я вас ненавижу…

Ундины схватили его за руки и, заливисто хохоча, потащили прочь от Гермионы.

— Ты наш! Наш! Какой миленький! Пойдем с нами! Выбери самую красивую!

— Я нравлюсь тебе?

— А я?

— Посмотри в мои глаза!

— Мои волосы! Они так сверкают в лунном свете!

— Иди сюда… с нами… ты будешь счастливым… всегда…

Они шептали, звали, манили… Лицо Снейпа разгладилось — от гримасы ярости не осталось и следа. Гермиона никогда не видела его таким умиротворенным и даже почти счастливым. Б-р-р-р… Он стоял и смотрел прямо перед собой, словно видел что-то недоступное другим. Гермиона рассмеялась. Снейп встряхнул головой, попытался отцепиться от тащивших его ундин и, обернувшись, с усилием прохрипел:

— Подумайте! Подумайте о Джеймсе, Грейнджер! Джеймс!

Зрачок полностью скрыл радужку ее глаз и увеличился в размере почти в два раза. Это выглядело отталкивающе и почти пугающе. Снейп застонал.

Ундины запели, уводя Снейпа все дальше и дальше, а он покорно следовал за ними. Но каждый шаг давался ему с трудом, словно приходилось сопротивляться неведомой силе. Гермиона неотрывно следила за ним широко распахнутыми глазами. Словно сомнамбула, она прошептала:

— Джеймс…

Она знала, что должна, должна что-то сделать! Что-то важное! Очень важное! Она должна вернуться!

Ундины заливисто смеялись и радостно били хвостами по воде.

— Ты наш! Ты наш!

— Нет! — она услышала свой голос, словно со стороны. — Он — мой!

Наступила оглушающая тишина. Ундины брызнули от Снейпа в разные стороны, словно вспугнутые мальки. Он резко пришел в себя, как проснувшийся лунатик, и сразу же едва не ушел под воду от неожиданности. Снейп поплыл в сторону Гермионы, которая все так же, не шевелясь, стояла почти у самого берега.

— Докаж-ж-жи-и… — прошипела какая-то ундина, всплывая рядом с ней. Она оскалилась, и в свете луны блеснули острые, как иглы, зубы. — Если он твой — возьми его, сестра!

Снейп подплыл совсем близко к Гермионе и встал во весь рост: тяжелая намокшая одежда сковывала движения, влажные волосы сосульками свисали на лицо, по которому стекали капли воды.

— Возьми его! — подхватили остальные ундины, завывая. — Возьми его, сестра!

— Я вас ненавижу, — констатировала Гермиона.

— Угу, — напряженно поддакнул Снейп, с тревогой всматриваясь в ее глаза.

Она наморщила лоб, словно что-то вспоминая.

— Все мужчины — сволочи!

Снейп сделал шаг вперед, приблизившись к ней почти вплотную.

— А Джеймс, Грейнджер? Как же Джеймс?

Ундины плавали вокруг них, создавая бурлящий, пенящийся круг. Голова Гермионы закружилась. Она покачнулась, хватаясь за Снейпа. В голове шумело, обрывки мыслей теснились где-то на границе сознания, пытаясь преодолеть незримый барьер.

— Джеймс хороший, — Гермиона как будто пробовала это имя на вкус. — Джеймс…

— Возьми его! — взвизгнула одна из ундин, плеснув хвостом. — Возьми!

— Грейнджер, — голос Снейпа был тих, — если вы сейчас не возьмете меня, я стану супругом кого-то из них и останусь гнить на дне на веки вечные.

— Ненавижу, — ей было тяжело смотреть на него.

— Я уже это слышал, — вздохнул он. — Вы сейчас медленно повернетесь и пойдете на берег. Там отсчитаете двадцать шагов и выйдете из зоны действия магии ундин. А потом…

— А вы сами? Почему вы, — перебила она его и на мгновенье задумалась, — почему вы не воспользовались… палочкой?

— Какая палочка, Грейнджер? — криво ухмыльнулся Снейп. — Сейчас полнолуние — до рассвета тут наша магия бессильна. Ступайте. И когда выйдете из зоны…

Гермиона стояла на месте, мучительно собираясь с мыслями.

— Но я не могу… — она запнулась. — Я почему-то не могу оставить вас здесь… вы мне зачем-то нужны. Я вас… возьму.

Снейп весь словно как-то подобрался.

— Вы уверены, Грейнджер?

— Да, — медленно кивнула она и крикнула, подняв лицо к луне: — Он мой!

Снейп окинул взглядом ее полуобнаженную фигуру: переливающиеся в лунном свете капли воды блестели на ее коже, словно маленькие бриллианты. Мокрые волосы беспорядочными локонами спадали на обнаженную грудь с остро торчащими сосками. Он сделал последний шаг, разделяющий их, и, наклонившись, прошептал:

— По-моему, вы не совсем понимаете смысл глагола «взять», Грейнджер.

— Я понимаю…

Она действительно понимала. Откуда-то она знала, что именно нужно делать и как будет правильно и, поднявшись на цыпочки, прижалась губами к губам Снейпа. Казалось, он колеблется, но уже через мгновение его рот завладел ее губами. Руки легко скользили по ее плечам, едва касались груди, поглаживали влажные бедра.

— Ненавижу, — прошептала она, задыхаясь, когда он оторвался от ее губ.

— Я знаю, — спокойно кивнул он, подхватил Гермиону на руки и понес к берегу.

Он осторожно положил ее на ковер из водорослей. Сияние воды больше не освещало их, и в лунном свете Гермиона видела лишь смутный силуэт. Пение ундин доносилось словно издалека, укачивая на медленных волнах мелодии. Снейп стащил мокрый сюртук, склонился над Гермионой и начал неторопливо целовать: шею, грудь, живот. Кожа ее покрылась мурашками, когда он медленно облизал пупок и пощекотал его языком. Губы его спустились ниже — Гермиона почувствовала, как он стягивает с нее трусики и приподняла бедра. Снейп застонал, проводя рукой по ее животу вниз, зарываясь в треугольник курчавых волос. У нее внутри что-то отозвалось — словно звук его голоса задел какую-то неведомую струну.

— Ты такая влажная, — выдохнул он. — Такая тесная.

Гермиона чувствовала тепло его руки между ног. Его осторожные движения сводили ее с ума. Каждое движение пальцев дрожью отзывалось в теле. Она подавалась навстречу его ласкам, а он, дразня, размазывал ее влагу по бедрам. Гермионе казалось, что она сойдет с ума — каждая клеточка ее тела хотела большего, изнывая от нетерпения. Она села и взяла его за грудки.

— С-снейп, — прошипела Гермиона, приблизив свое лицо к его. — Ты вообще ни хрена не можешь, что ли?

И с треском разорвала на нем мокрую рубашку. Снейп зарычал и, схватив ее за затылок, впился в губы жестким поцелуем. Сердце куда-то ухнуло, а горячая волна возбуждения поднялась снизу живота и затопила ее, пульсируя в каждой жилке. Она застонала и потерялась в водовороте ощущений: казалось, его руки были везде, лаская каждую частицу ее тела. Он вжимал ее в мягкие водоросли, кусая в шею, оставляя на груди болезненные засосы, а она обвила его талию ногами и, царапая спину ногтями, пыталась прижаться к его бедрам как можно теснее. Кажется, это она потом сорвала с него рубашку и, посасывая маленькие пуговки его сосков, расстегнула брюки. Она же, опрокинув его на спину, села сверху и, закрыв глаза, начала медленно двигаться в такт стуку сердца, набатом звучавшего у нее в ушах. Она скользила между бедер Снейпа все быстрее и быстрее, а он стонал, держа ее за ягодицы, управляя ритмом и практически насаживая на себя. Его стоны воспринимались ею как музыка, под которую тело танцевало сейчас, подчиненное зову, более древнему, чем само человечество. Непрекращающееся пение ундин теперь больше походило на вздох, вплетаясь в ощущения тонкой нитью, протянутой через Гермиону и уходящей куда-то в небеса. Она, прогнувшись, откинулась назад, подставляя торчащие соски лунному свету. Извиваясь, кричала от наслаждения, захлебываясь в океане ощущений, а Снейп все двигался и двигался в ней — большой и упругий — продлевая агонию, пока сам не застонал от наслаждения, сжимая ее в своих объятиях.

Не боись...

Тигры бабочек не едят…

По традиции пробуждение и голова у Гермионы оказались тяжелыми, а мысли и взгляд — мутными. Ей было до ужаса неудобно лежать, и что-то острое упрямо давило под ребра. Она безуспешно пыталась вспомнить что-то важное, очень важное, но мозг представлял собой сплошную черную дыру, засасывавшую любую попытку изобразить умственную деятельность.

Гермиона пошевелилась и застонала. Стон получился сиплым, а шевелилась она вообще зря — можно было подумать, что спать ей пришлось на куче булыжников. Булыжники! Она вспомнила! Не все, но хотя бы основное: они со Снейпом решили поскоблить русалку, тьфу, ундину и отправились в Германию на озеро эм-м-м… не важно, короче, как оно называется. Гермиона помнила, как она шла к прекрасным танцующим и поющим девам, а потом вечер воспоминаний как-то резко обрывался. Затем что-то случилось, причем случилось это «что-то» такое, что воспоминание о нем сейчас скребло ее изнутри, пробуя по очереди запустить все органы чувств, проверяя, какое из них откликнется на зов совести. Чувства молчали, забившись куда-то в недра организма, и на призыв не откликались.

Гермиона попыталась сесть и открыть глаза. И лучше бы этого не делала вовсе: она действительно лежала на гальке неподалеку от воды, на берегу озера. Рассвет занимался над кромкой черного леса. Идиллическую картину портило лишь то, что спала она обнаженная, стыдливо зарытая в ворох водорослей. Гермиона ощупала себя конкретнее. Да, совершенно голая, если не считать браслетика ручной работы, сплетенного из травы или чего-то похожего, что красовался у нее теперь на левом запястье, да ошейника Снейпа. Рядом мокрой кляксой валялся мужской сюртук. Судя по неповторимому фасону и цвету, сюртук принадлежал Снейпу. Сам владелец, одетый лишь в брюки, с волшебной палочкой в руках в это время рыскал по берегу, явно что-то высматривая. Гермиона осторожно выползла из водорослей и попробовала дотянуться до сюртука. Там же карман! А в кармане… Она услышала возглас и закрыла глаза снова, попытавшись представить себе, что ее здесь нет. Но опоздала — Снейп заметил перемещения в пространстве и решительно зашагал в ее сторону. Гермиона застонала. Стон отозвался в голове дикой болью. Она поморщилась и схватилась за виски.

Подошедший Снейп — бледный и шатающийся с какими-то грязными тряпками в руках — попытался высушить сюртук заклинанием, чертыхнулся, проклиная ундин, их магию, рассвет и мерлиновы подштанники, и со злостью отпихнул все еще мокрый сюртук в сторону. После этого соблаговолил обратить свое внимание на нее:

— Что, тяжко, Грейнджер? — насмешливо поинтересовался он.

Гермиона облизала пересохшие губы и кивнула. Кивать тоже не следовало, потому что ее еще и замутило для полного счастья.

— У меня такое ощущение, — просипела она, — что мы вчера пили. А потом что-то курили. А потом меня долго-долго били…

— Какой у вас богатый жизненный опыт, — она старалась не встречаться с ним взглядом. Этот странный взгляд ее почему-то пугал больше, чем все его предыдущие вспышки ярости вместе взятые. — Нам надо выбираться отсюда.

Он швырнул ей принесенные тряпки, в которых Гермиона опознала свою одежду, и отвернулся, усевшись на ближайший камень. Гермиона попыталась покраснеть, но попытка с треском провалилась. Кое-как одевшись, стараясь не обращать внимания на ломоту во всем теле, она с трудом поднялась на ноги.

— Я готова.

Он зашагал вперед, к валуну, который они облюбовали еще вчера. Гермиона захромала следом. Через несколько шагов Снейп устало опустился на камень. Она с готовностью проделала то же самое — слабость в теле была убийственной. Похоже, Снейпу сейчас приходилось не лучше. Он бессмысленно крутил на запястье такой же браслет, что украшал руку Гермионы. Потом порылся в кармане мокрого сюртука и достал несколько пузырьков. Выбрал нужные и, протянув один Гермионе, другой выпил сам.

— Я пока не в том состоянии, чтобы аппарировать, — буркнул он.

А она-то насколько не в состоянии! Гермиона выпила зелье и украдкой взглянула на Снейпа. В голове слегка прояснилось, но память возвращаться упорно не желала. Гермиона прокляла все на свете.

— Профессор, — тихо позвала она, — что здесь вчера произошло? Мы чешую так и не добыли?

Во время паузы, наступившей вслед за ее вопросом, Гермионе захотелось срочно куда-то спрятаться. Снейп медленно открыл глаза и уставился на нее этим своим новым, противным и каким-то жутковатым взглядом.

— Это вы, Грейнджер, манкируете своими прямыми обязанностями, а у меня всегда все под контролем. Мне вчера удалось слегка обтрепать хвост вашей подружки, пока вы там развлекались.

— Развлекалась?

— Для начала вы устроили стриптиз, — он с каким-то извращенным удовольствием смотрел, как краска наконец-то залила ее щеки. — Впечатляет. В вас, как я погляжу, вообще пропадает масса скрытых талантов, Грейнджер! Потом вы вступили на ниву борьбы за права женщин и решили утопиться, чтобы извести род мужской под корень, — Снейп пнул какой-то камешек.

Гермиона, сидела, уткнувшись лбом в колени, улавливая всплывающие образы: эйфория, свобода от всего, обжигающее пламя ненависти, тоска и… Она застонала.

— А потом…

— Не надо! — резко прервала она его.

— Ну почему же, — выплюнул он со злостью. — Дальше ведь случилось самое интересное!

— Просто не надо, — тихо попросила она.

Он замолчал. Они просидели в тишине несколько минут. Гермиона чувствовала себя паршиво, как никогда. Как дальше жить, если не знаешь, что все это было, но тебе понравилось?

— Грейнджер, — Гермиона вздрогнула, почувствовав его руку на своем плече, — если вы сейчас начнете убиваться по поводу того, что переспали со мной — злобным и мерзким Пожирателем — я этого просто не переживу. Гриффиндорка, томимая муками совести, — это не для моих слабых нервов.

Что он вообще знает о совести, интересно?

— Если это вас успокоит, то могу сказать, что вы находились м-м-м… в середине трансформации и не совсем адекватно воспринимали реальность, — он хмыкнул. — Признаться, был польщен, Гр-рейнджер. И вообще, не подозревал, что вы м-м-м… такая страстная натура.

Самоуверенный говнюк!

— Наконец-то вы разозлились, — удовлетворенно хмыкнул он, поймав ее разъяренный взгляд. — Кстати, я вчера днем видел Джеймса. Он в порядке. Уизли, насколько я могу судить — тоже. Кажется, они давние приятели?

— Вы! — задохнулась она от возмущения. — Почему вы не сказали об этом раньше?!

— Потому что, — невозмутимо ответил он. — Потому что вы должны были работать, а не распускать нюни, ясно? Теперь можете начать переживать и страдать. Вы готовы к аппарации?

Снейп натянул наконец-то просушенный заклинанием сюртук прямо на голое тело, помог ей подняться и крепко прижал к себе. Готова ли она? Готова ли? Нет, не готова!

Они аппарировали.

* * *

Аппарировали они почему-то к дому Снейпа в Паучьем тупике. Она сразу же узнала эти серые стены и разбитый тротуар, хотя видела их до этого всего один раз. Снейп долго колдовал возле входной двери, бормоча заклинания и пароли, потом легко коснулся палочкой замка, и они вошли.

Изнутри дом оказался не таким маленьким, как снаружи. Снейп, не дав осмотреться в полутемном коридорчике, потащил ее куда-то наверх, завел в комнату и, бросив коротко: «Приведите себя в порядок!», — покинул помещение, не забыв закрыть за собой дверь на замок.

Слой слежавшейся пыли, покрывавший все горизонтальные поверхности крохотной спальни, в которой оказалась Гермиона, говорил о том, что ею давно не пользовались. Она нарисовала на столешнице рожицу и сдула с пальца мохнатый комок. Очень давно не пользовались.

Двуспальная кровать, шкаф, комод и пара тумбочек у кровати — вот и все, что уместилось в небольшой комнате, оклеенной дешевыми обоями в цветочек. На комоде стояли обычные фотографии в простых деревянных рамках: симпатичная молодая русоволосая женщина и черноволосый мужчина, улыбаясь смотрели в объектив. Потом были фото толстощекого карапуза с пушистым хохолком на макушке, серьезного черноволосого мальчика лет трех-четырех, сидящего на колене у отца…

Гермиона осторожно поставила рамку на место и подошла к окну. Оно выходило на задний двор, огороженный высоким глухим забором. Для очистки совести Гермиона подергала запоры на раме. Они, естественно, не поддались на провокацию. Непонятно — чары на них стояли, или они упрямились, сломленные временем, но Гермиона пока не была готова выбить окно стулом и прыгнуть со второго этажа через осколки.

Гермиона старательно отвлекала себя от мыслей о прошедшей ночи. Она не будет об этом думать. Не будет — и все. У нее есть о чем подумать и без этого. Просто ничего не было. Ни-че-го! Гермиона стукнулась лбом в стекло и зажмурилась.

— Вы еще не готовы? — послышался от входной двери недовольный голос Снейпа. — Вы вообще можете что-нибудь делать быстро?

— Я быстро засыпаю, — буркнула Гермиона, глядя, как он швыряет на кровать какие-то вещи.

По косвенным признакам, ей удалось определить, что это ее же одежда, которую Снейп несомненно снова забрал из ее же дома. Грохот закрывшейся двери немного подстегнул Гермиону, и она пошла в ванную. Быстро помылась, причесалась, оделась и, отогнув уголок пыльного покрывала, уселась на кровать в ожидании Снейпа. День был в самом разгаре, но здесь этого не ощущалось — окна выходили на северную сторону, и в комнате стоял полумрак. У Гермионы заныла поясница — сон на камнях, пусть и прикрытых водорослями, еще никогда не шел на пользу здоровью. Она, поморщившись, прилегла на кровать и как-то совсем незаметно для себя уснула.

Проснулась она уже в сумерках. Подслеповато сощурилась на свет, проникавший в комнату из открытой двери. Приглашение читалось явно и недвусмысленно. Гермиона вышла в коридор, для успокоения совести подергала за ручки пару запертых дверей, выходивших сюда же, и спустилась по лестнице на звук гремящей посуды.

Снейп что-то помешивал в кастрюле, стоя у плиты. Небольшая кухонька, в которой он хозяйничал, сверкала идеальной чистотой и порядком. Гермиона села у стола, внимательно наблюдая за его размеренными движениями. Снейп молча поставил на стол две тарелки, налил в них кашу и пододвинул Гермионе ложку.

В полной тишине они ели вкуснейшую обжигающую овсянку, на полке мерно тикали часы, на плите закипал чайник. Все казалось бы таким простым и знакомым, если бы не человек напротив, затянутый в черный сюртук, — совершенно чужеродный здесь, на этой уютной маггловской кухне с кофеваркой, стиральной машиной и холодильником.

Гермиона держала в ладонях кружку с душистым чаем, рассматривая рисунок: мишка Тедди, застенчиво протягивал ей свое сердце. Она отодвинула полузасохшее печенье и посмотрела на Снейпа.

Тот отставил в сторону свою кружку с суровым мужским рисунком шотландской клетки и с хрустом откусил печенье.

— Почему? — тихо спросила Гермиона. — Почему вы хотите возродить его? Ведь он хотел вас убить. Он уже почти убил вас. Он убил вашу… маму Гарри…

Снейп скривился и кисло на нее посмотрел:

— Вы внезапно решили наставить меня на путь истинный? По-вашему, я кто?

— Не знаю, — она смотрела в кружку. — Я вообще не знаю, кто вы. Когда-то я считала вас просто одним из преподавателей: требовательным, иногда предвзятым, но прекрасным учителем. Потом вы стали для меня почти героем: надо обладать огромным мужеством и самообладанием, чтобы быть двойным агентом. Постоянное напряжение, опасность разоблачения… Я восхищалась силой духа, с которыми вы принимали все, с чем сталкивались.

Снейп молчал. Гермиона была не в силах поднять не него взгляд. Но она должна была закончить.

— А потом вы убили профессора Дамблдора.

Казалось, даже часы перестали тикать.

— Вы стали предателем. Вы предали все, за что мы боролись. Вы убили его, — горло Гермионы сдавил спазм. — Я возненавидела вас, профессор. Вы убили великого человека — такого уже никогда не будет.

Казалось, Снейп перестал даже дышать. Гермиона стиснула в руках кружку.

— И Визжащая хижина… — она запнулась. — Я была там. Я видела, как вы умирали. И мне не было вас жаль, профессор, ничуточки. Я была рада, что справедливость восторжествовала, и вы погибли от руки того, кому присягнули на верность. От руки чудовища, что шагает по трупам. А потом вы выжили, и оказалось, что все совсем не так, как кажется. Лили Поттер… мама Гарри… — Гермиона подняла на него взгляд. — Вы никогда не казались мне сентиментальным человеком, профессор. Такая большая любовь, пронесенная сквозь годы, — она скривилась, — это не про вас. Это было о ком-то другом. Но я поверила, поверила, как и все, потому что хотела верить. В глупую сказочку о вечной любви, которая привела прожженного Пожирателя под сень Ордена Фениикса. Я поверила даже в то, что вы убили профессора Дамблдора по его приказу. Он ведь тоже верил вам! Он думал, что оставляет этот мир, доверившись надежному человеку!

На непроницаемом лице Снейпа не дрогнул ни один мускул. Он без всякого выражения смотрел Гермионе прямо в глаза. Та сглотнула, но продолжила:

— Я понимаю, что вам прекрасно удалось всех обмануть — вы человек большого ума, выдающегося самообладания. Вы хитры, проницательны и умеете манипулировать людьми. Вы просто находка, профессор. Просто скажите мне — во имя чего? Во имя безумца, который однажды уже перешагнул через вас и сделает это еще раз? Почему, профессор?

Она сама не знала, почему ей так важно было услышать его ответ. Гермиона напряженно следила за его лицом, которое по-прежнему ничего не выражало.

— Это не ваше дело, — медленно проговорил он, словно тщательно подбирая слова.

— Я вам не верю, — покачала она головой. — Это нелогично.

— Действия Повелителя были продиктованы высшим благом. Я должен все исправить. И я не собираюсь перед вами оправдываться или что-то объяснять. И еще, Грейнджер, — тяжело посмотрел он на нее, — мне абсолютно все равно, кто и что обо мне думает. Тем более, какая-то грязнокровка.

Гермиона поморщилась, как от зубной боли. Чего от него вообще можно ожидать?

— Если мы закончили наш вечер воспоминаний, то прошу за мной, Грейнджер.

Он повел ее в кабинет, который, судя по всему, служил еще и библиотекой.

— Развлекайтесь! — сделал он широкий жест рукой. — Ящики заперты, — кивнул он на письменный стол. — Камин заблокирован. Чудесного вам вечера.

— А вы?

Он удивленно приподнял бровь и склонил голову к плечу:

— Вы хотите составить мне компанию?

И только усмехнулся, глядя на шарахнувшуюся Гермиону.

— Отдыхать я буду, Грейнджер! Отдыхать! От вас — в первую очередь! — рявкнул он и с грохотом захлопнул дверь.

Гермиона несколько минут приходила в себя, усмиряя сердцебиение. Потом подошла к первой попавшейся полке и, взглянув на корешки книг, поняла, что пропала.

Нет, ну вы когда-нибудь доходили

до тринадцатого уровня?

— Вот послушайте! — перегнувшись через стол Гермиона ткнула в Снейпа увесистым фолиантом.

Снейпа до глубины души возмутило покушение на его личное пространство, и он сурово пригрозил:

— Если вы немедленно не усядетесь — лишу завтрака! А еще раз заорете с утра пораньше, как баньши в брачный период, молчать будете до обеда!

А завтракать хотелось. Аромат яичницы с беконом просочился даже сквозь закрытую дверь библиотеки. Гермиона, просидевшая всю ночь за книгами, как-то внезапно осознала, что, судя по голодному бурчанию в желудке, овсянка на ужин — это все-таки моветон. Спустя пять минут на пороге библиотеки появился недовольный Снейп и сквозь зубы процедил приглашение на завтрак.

Помятый Снейп, медленно потягивавший кофе, больше походил на человека, который всю ночь пил, гулял, морально разлагался и вообще отрывался на всю катушку. Видимо, отдых удался на славу. Гермиона хмыкнула, с удовольствием подцепила кусок яичницы со своей тарелки и с не меньшим удовольствием отметила печать брезгливости и отвращения на лице Снейпа, когда она отправила эту самую яичницу в рот.

Утолив первый голод, Гермиона все же решила поделиться своим открытием со Снейпом, допивавшим уже третью кружку кофе, но тот не оценил. Обиженная Гермиона молча доела завтрак, взбодрилась кофе и вопрошающе уставилась на Снейпа.

К концу пятой кружки его лицо перестало выглядеть так, словно он на нем спал. То есть, видимо, профессор все-таки созрел для дискуссии. На всякий случай Гермиона решила говорить вполголоса.

— Мне всегда казалось, что что-то не так! Меня лично тема Мерлиновой эпохи никогда не интересовала, да и попадались ее упоминания только от случая к случаю…

— Мерлинова эпоха, — наморщил лоб Снейп. — Я что-то о такой не слышал.

— Вот! — обрадовалась Гермиона. — Это я сейчас придумала название, но разве не удивительно — он жил несколько столетий, был великим магом, а никаких сведений о его жизни, кроме легенд, нет? Я не говорю про маггловские источники с их сказками, я говорю о серьезных полновесных научных изысканиях!

Снейп побарабанил пальцами по столу.

— Я тоже никогда не интересовался конкретно, как вы выражаетесь, Мерлиновой эпохой. Так что вы мне сейчас объясните, что вы вообще имеете в виду. Доступно!

— На пальцах? — невинно захлопала ресницами Гермиона.

— Словами через рот! — рявкнул Снейп и поморщился.

— За последнее время я прочла множество книг, в которых так или иначе упоминается Мерлин. И сделала несколько интересных выводов. Во-первых, никто из современников Мерлина о нем не упоминает. Во-вторых, все, что мы о нем знаем, было написано после его смерти. Ну или ухода. Причем, через достаточно длительный промежуток времени. И, в-третьих, — вот вы знаете какие-нибудь заклинания, зелья, артефакты, которые были бы сотворены или придуманы Мерлином? Или относились к нему напрямую? Кроме подштанников и бороды?

Снейп нахмурился. Прошло несколько минут, и он вынужден был признать:

— Я не могу назвать что-то конкретное, что связывалось бы с именем Мерлина, кроме разве что Ордена Мерлина.

— Не помню, в каком году он был учрежден, да это сейчас и не важно. Вы понимаете?

— Что именно?

— Вполне вероятно, что Мерлин, — она запнулась. — Что Мерлина вовсе не существовало на свете, профессор!

Снейп замер.

— Неизвестно, откуда пошли легенды о величайшем волшебнике всех времен. Вот смотрите — у магглов есть сказки. Персонажи их сказок очень похожи на реальных прототипов, с которыми сталкивались люди — эльфы, гномы и так далее. С течением времени они приобрели какие-то свои особенные черты, которые мало соответствуют действительности, но очень нравятся людям. Эльфы трансформировались в высоких волооких красавцев…

— Правда, что ли? — ужаснулся Снейп.

— Да, не перебивайте, — Гермиона недовольно дернула плечом. — Так вот, почему нельзя предположить, что наш Мерлин — это герой их легенд?

— Что? — растерялся Снейп.

— Да! — воодушевилась Гермиона. — Кто-то когда-то услышал, дополнил, развил, приукрасил, добавил свои подробности, и вуаля — величайший волшебник всех времен и народов готов!

Снейп нахмурился.

— Так же и с его смертью: я читала несколько разных версий. По одной — его заточила в дуб злая колдунья Моргана. По другой — замуровала в башню его возлюбленная — Нимуэ, Владычица Озера. Еще есть версия, что он спит вечным сном под холмом, а также где-то я встречала вариант, что на него напали дикие звери и растерзали на мелкие кусочки. Так вот: никогда и не было никакого Мерлина — это все сплошные сказки и легенды!

— Грейнджер, — участливо поинтересовался Снейп, — вы вообще как себя чувствуете? Вы хоть немного поспали сегодня ночью?

— Интересно, — возмутилась она, — как это я могла спать, если вы заперли меня в библиотеке, а сами ускакали куда-то «отдыхать»?! А ваша библиотека не предназначена для сна! На полу холодно, а стол — короткий!

— Грейнджер, — простонал он, — прежде чем кидаться такими обвинениями, вы пробовали просто открыть дверь?

Вскочившая было Гермиона плюхнулась обратно на стул и виновато прошептала:

— Нет.

— Идите спать, Грейнджер, — устало потер переносицу Снейп. — Это у вас от переутомления.

— Вы так и не поняли?

Гермионе начало казаться, что обильные ночные возлияния как-то необратимо отрицательно повлияли на профессорский мозг, утомленный длительным отдыхом.

— Если Мерлина никогда не существовало, значит, манускрипт — фальшивка и ритуал — ненастоящий! А если и настоящий, то неизвестно кого вы возродите! Вы-то надеетесь на милого дедушку с длинной белой бородой, который возьмет, да и исполнит по доброте душевной все ваши желания!

Гермиона почти кричала. Снейп встал, обошел стол и схватил ее за предплечья, вынуждая встать. Она оказалась с ним почти нос к носу, и он прошипел, глядя в ее глаза:

— Вы никому, никогда и ничего не расскажете об этих ваших подозрениях! Мы продолжим искать недостающие ингредиенты, а вы будете читать эти идиотские книги о Мерлине, пока он вам не начнет сниться!

— Черт бы вас побрал!

— И если вы надеетесь, что, сообщив о своих подозрениях Жоржианне, вы обретете свободу, то глубоко ошибаетесь! Вы сдохнете в ту же секунду, как она осознает, что вы больше не нужны! И это если вам очень сильно повезет, Грейнджер! А ведь она может забрать вас на пару дней к себе. Уверяю вас, сдыхать пару дней — удовольствие не для слабонервных!

Гермииону трясло. Она затравленно смотрела в его налитые кровью глаза. Снейп оттолкнул ее и спокойно продолжил, глядя сверху вниз:

— Плюс еще есть шанс, что вам попросту не поверят, Грейнджер. Решат, что вы хотите сорвать ритуал, а потому изобретаете всякие разные небылицы. Мне совершенно не нужно, чтобы работа над ритуалам прервалась именно сейчас! Ну и подумайте о том, что если вы начнете распускать свой длинный и честный гриффиндорский язык, я могу снова дать ключ от подвала с пленниками Жоржианне. Только не забудьте — там сейчас сидит не только Уизли, — Снейп снова уселся за стол и взял в руки кружку. — Идите спать, Грейнджер вместе со своими открытиями. Вечером мы возвращаемся в замок, я нашел жало мантикора.

Мерлиновы подштанники! А она-то считала, что он всю ночь… Гермиона никогда не сталкивалась с мантикорами в реальной жизни, но достаточно много о них читала. Добывать мантикор сложно отчасти и оттого, что выследить их чрезвычайно проблематично: они постоянно мигрировали, а кроме того, обладали невероятными способностями к маскировке, выработанными с тех времен, когда непуганых мантикор заготавливали на ингредиенты в промышленных масштабах.

— И где вы обнаружили мантикора? — с живейшим интересом поинтересовалась она. Если ей повезет, то он покажет ей жало и она сможет воочию убедиться, действительно ли у мантикор в разных ареалах обитания отличается количество желобков.

— Где-где, — буркнул Снейп, — в лаборатории у себя, в банке — несколько лет назад купил по случаю по дешевке. Надеюсь, вы не собираетесь оглашать окрестности замка воплями, что мы провели некоторое время у меня в гостях, вместо того, чтобы бродить по болотам? Думаю, вы неплохо провели время.

Гермиона прикусила губу, отрицательно замотала головой и медленно попятилась к двери. Она опустила взгляд, боясь, что Снейп все поймет. Поймет, что она обо всем догадалась. Нет, конечно же он не желал возрождения Волдеморта — кем-кем, идиотом профессор никогда не был. А вот то, что он захочет воспользоваться возрожденным магом огромной силы ради собственной выгоды — это совершенно точно. И, похоже, он действительно верит в то, что это окажется именно Мерлин.

Гермиона пулей взлетела наверх и закрыла за собой дверь. Она стянула с кровати покрывало и залезла под одеяло, пахнущее пылью и нафталином. Свернувшись в комочек, она дрожала, словно осиновый лист.

Если пришествие Волдеморта угрожало спокойствию магической Британии, то владычество такого человека, как Северус Снейп, поставит на колени весь мир.

— Может, пойдем в поход!

— В поход?! На северный полюс?!

На сломанных лыжах?! М-м-м-м!

Гермиона проспала весь день и всю ночь. Видимо, сказалось нервное напряжение, что не отпускало ее уже долгое время. А может быть, в еде, что она обнаружила на подносе, проснувшись вечером, содержалась какая-то снотворная дрянь. Во всяком случае, ночью ей уже больше не снился Мерлин в подштанниках, бегающий за ней, чтобы задушить своей длинной бородой. Покинул сновидения и Волдеморт, вылетающий, как джинн, из бутылки, почему-то из-под шампанского. Он с диким хохотом носился вокруг нее, забрасывая авадами. Снейп тоже посетил ее во сне. В неизменной черной мантии, он вальяжно раскинулся на высоком золотом троне, украшенном черепами из оникса, у подножия которого бурлило море коленопреклоненных людей, и печально качал головой:

— Грейнджер, вы опять за старое? Даже следующий за инфарктом паралич не приучит меня любить мир таким, каков он есть — с людьми, волоокими эльфами и домашними животными! Двадцать баллов с Гриффиндора!

Так что Гермиона была только рада, когда избавилась от могучих волшебников, наводнивших ее подсознание. Проснулась она под утро и, умывшись, решила прогуляться по дому — когда еще такой случай представится. Случай так и не представился: открытые двери попались ей лишь на первом этаже и вели в кухню и в подвал. Туда Гермиона спускалась с опаской: почему-то в мозгу сразу же всплыли цитаты из сказок о Синей Бороде и прочих маньяках от литературы.

Подвал ее разочаровал, явно недотягивая по части романтизма: обычная деревянная лестница заканчивалась в небольшой кладовке, откуда через короткий проход можно было попасть в лабораторию. Куда Гермиона, собственно говоря, и попала.

Она бы, конечно, сразу же повернула назад, но вид взъерошенного Снейпа, пинающего котел, завораживал.

— Все болезни — от нервов, профессор, — философски заметила Гермиона, когда Снейп перевел свой яростный взгляд с бессловесного котла на разговорчивую нее.

— А все нервы — от женщин, — процедил Снейп.

Гермиона понятия не имела, что именно привело профессора в столь радостное расположение духа, но спасаться бегством было уже поздно, и она поддержала беседу:

— Вы хотите об этом поговорить?

— Я хочу об этом помолчать.

Он снова пнул котел, отозвавшийся глухим и печальным «Бам-м-м», а потом скомандовал:

— Собирайтесь, Грейнджер, планы изменились: по решению руководства мы идем искать Озеро Забвения.

* * *

На самом деле все волшебники чисто теоретически знали, где именно находится Озеро Забвения. Но одно дело — знать, а другое — правильно распорядиться своими знаниями. Практически каждый ребенок был в курсе, хотя в школе этого и не проходили (ведь знают же все маггловские дети, что нельзя совать пальцы в розетку!), что к Озеру Забвения подходить нельзя. Никто не подвергал его воды детальному изучению и не писал работ по исследованию флоры и фауны. Дело в том, что даже на расстоянии в несколько сот ярдов от самого озера напрочь забывалось, зачем ты вообще явился в эту экзотическую местность. И тут очень сильно везло, если ты невольно поворачивал обратно — туда, где тебя могли найти люди, чтобы препроводить в Мунго, счастливо и довольно пускающего слюнявые пузыри. Но если, не дай Мерлин, ты двигался в сторону воды, то имел довольно неплохой шанс, дойдя до самого берега, забыть, как дышать в принципе. Сведений о людях, испивших из самого Озера, история не сохранила. Только кости неудачников, что усеивали берег, не находя упокоения.

К сожалению, так как Гермиона выросла в семье магглов, то впитала с молоком матери только сведения о розетке. Впервые же об Озере Забвения ей довелось услышать от девочек в спальне Гриффиндора в виде страшилки на ночь. Так что особого пиетета Гермиона не испытывала, но вполне осознавала всю невозможность предстоящего предприятия.

Они стояли на четко видимой границе: в радиусе трехсот ярдов вокруг озера ничего не росло. Прямо посреди леса имелся плешивый кусок земли, с большой лужей посередине. Эта плешь казалась болячкой — чужеродной и страшной. Похоже, что деревья и растения тоже забывали, как жить, если их корни подпитывались смертельно опасной водой.

— Вы собираетесь забросить меня в озеро на веревке, а потом втащить обратно? — Гермиона подозрительно рассматривала бухту с веревкой, которую Снейп достал из кармана.

Тот на минутку впал в транс, словно обдумывая поступившее предложение, а потом, махнув рукой, продолжил изыскания в кармане дальше.

К тому времени, когда наконец на свет был извлечен пузырек с зельем, Гермиона успела осмотреться и составить представление о задании. Она прекрасно понимала, что именно здесь и закончится бесславно ее карьера в качестве, собственно, Гермионы Грейнджер и ждет ее в лучшем случае судьба овоща без прошлого и будущего. Именно для этого она, видимо, и была им нужна. Почему-то это открытие взволновало ее меньше, чем Гермиона того ожидала. Потому что именно к такому вполне закономерному финалу все и двигалось.

— Вы будете ждать здесь, — безапелляционно заявил Снейп.

Гермиона вытаращилась на него, не в силах вымолвить ни слова.

— Но… — промямлила она.

— Никаких «но»!

Снейп помедлил и выпил содержимое флакона.

— И что это? — напряженно поинтересовалась Гермиона.

— Я слегка видоизменил зелье, которое разрабатывал в качестве антидота к Обливиэйту.

Лицо его приобрело слегка зеленоватый оттенок. Вкупе с волосами, висящими сосульками, красными от недосыпа глазами и похоронным выражением лица это делало его похожим на зомби.

— И как?

— Сейчас проверим, — жутко ухмыльнулся он.

— Вы с ума сошли? — ужаснулась Гермиона. — Это вы от усталости слегка повредились? Вы его еще не тестировали? Хотите сказать, что сейчас начнется тот же цирк, что и с озером ундин?

— Это другое зелье, Грейнджер, — презрительно бросил он. — В идеале, через несколько минут у меня в мозге заблокируются центры, ответственные за память. Так что, забывать станет нечего.

Гермиона с жалостью смотрела на него: такой видный ученый… был.

— Как же вас ваши соратники не любят, профессор.

— За ожерелье не переживайте — сейчас действует блокировка от моего ментального контроля. Я привяжу к себе веревку, выпью зелье — аналог Империо — и вы будете мне кричать, чтобы я шел к озеру и набрал воды. Кратковременная память станет все время заполняться, так что я продолжу выполнять задание. Когда я наберу воды, вы позовете меня обратно, направляя веревкой.

Гермиона вытаращилась на него, закрыв рот ладонью. Мысль ее лихорадочно работала. Несмотря на всю слабость приводимых профессором аргументов, не выдерживавших никакой критики, плохую подготовку и общий бред сказанного, все это действительно могло сработать. Если зелья подействуют так, как надо.

— А вы не боитесь, что я просто сбегу? — осторожно поинтересовалась Гермиона, выйдя из ступора.

Он окинул ее долгим взглядом.

— Нет.

И отвернулся, чтобы разблокировать бухту с веревкой.

Действительно, глупый вопрос. Куда ж она денется? Гермиона поняла, что разговор окончен, подошла к Снейпу, чтобы лучше закрепить веревку у него на талии. И едва завязала последний узел, как почувствовала его руки на своих плечах. Снейп тряхнул ее, заставляя запрокинуть голову и посмотреть на него. Глаза его лихорадочно блестели. Гермиона машинально облизнула враз пересохшие губы.

— Вы не хотите подарить мне немного приятных воспоминаний напоследок, Грейнджер? — прошептал он, склоняясь над ней.

Он наклонился и коснулся ее губ, нежно проведя по ним языком, словно пробуя на вкус. Гермиона замерла, а потом приоткрыла рот, с энтузиазмом отвечая на поцелуй. Снейп на секунду растерялся, чем она и воспользовалась, изо всех сил укусив его за губу. Он вскрикнул и выпустил ее из рук. Стиснув зубы, Гермиона от души влепила ему пощечину.

— Это чтобы воспоминания были ярче, профессор, — прошипела Гермиона.

Снейп усмехнулся и, взяв в руки палочку, медленно направил ее на Гермиону. Она зажмурилась и услышала короткое:

— Сонорус!

Открыв глаза, Гермиона успела увидеть, как Снейп пьет второе зелье. Пузырек выпал из слабеющей руки, и он недоуменно огляделся вокруг:

— Где я? — прошептал он.

— Здесь, — с горечью ответила Гермиона, беря его под руку и подводя к краю границы зоны действия Озера. И сама вздрогнула — голос ее, усиленный заклинанием, громыхнул, вспугнув птиц, расположившихся на соседнем кусте.

Он стоял, доверчиво вложив свою ладонь в ее, и с какой-то детской непосредственностью рассматривал траву под ногами. Лицо его разгладилось, и он несмело улыбнулся. Гермионе захотелось его стукнуть — ей совершенно не нравилось видеть его таким. Словно в замочную скважину подглядела. Но буквально через минуту взгляд Снейпа остекленел, а выражение лица стало совершенно бессмысленным.

Гермиона вздохнула, развернула его в сторону озера, дала в руку фляжку, на всякий случай примотав ее к его руке носовым платком, и скомандовала:

— Идите вперед!

И он пошел. Он шел, спотыкаясь и постоянно останавливаясь. Гермиона надрывалась, постепенно стравливая веревку. Мерлин, ну что за дурацкая затея? Кто вообще составляет такие планы с бухты барахты? Ей казалось, что ничего не получится. Он не дойдет. Она не докричится. Сила озера возьмет свое, и он забудет то, что еще не забыл. Но он шел и шел, с трудом переставляя ноги, подчиняясь командам. И когда он упал у самой кромки воды, Гермионе показалось, что сердце выпрыгнуло у нее из груди. Она орала, размахивая руками, падала на колени, умоляя, обзывая и ругаясь, как портовый грузчик. Неизвестно, что именно на него подействовало стимулирующее, но он пополз. И даже опустил руку с фляжкой в озеро. На этом силы его, похоже иссякли, и Снейп замер, распластавшись на голой безжизненной земле.

Гермиона истошно закричала. Вопль ее, казалось, разлетелся на много миль вокруг, проносясь среди деревьев, вспугивая зверей и птиц.

Она дергала за веревку, звала его, снова умоляя и приказывая. Бесполезность воплей Гермиона осознала не сразу. Вытерла пот со лба, отдышалась, переводя дух, а потом устремилась к окраине леса. Выбрала ближайшее дерево и завела за его ствол веревку. Уперлась ногой и дернула. Еще! Еще! Она упиралась в ствол обеими ногами, используя свое тело в качестве рычага. Она наматывала веревку на запястья, чтобы она не скользила, но уже через несколько минут кровавые следы избороздили ее руки. Мгновенно вспухшие на ладонях мозоли лопнули, и кровавые ошметки кожи остались на веревке. Гермиона разорвала футболку и кое-как перетянула запястья и ладони. Она выбивалась из последних сил, чувствуя, что их не хватит, чтобы вытащить Снейпа.

«И — р-раз! И — р-раз! И — сволочь! И — р-раз! И — гад! И — р-раз! Я! Е-го! У-бью! И — р-раз! И — р-раз! И — р-раз! Вот! Толь-ко! До-тащу! И-и! У-бью! Сов-сем! И — р-раз! И — р-раз!»

Пот смешивался со слезами, застилая глаза. Она не чувствовала рук, ноги дрожали от напряжения, а спину ломило так, что Гермиона уже не могла полностью разогнуться. Она не поняла, когда потеряла сознание и сколько пробыла в забытьи. Очнувшись, приподнялась на локтях, застонав от боли, что пронзила ее тело. Гермиона побоялась смотреть на руки, которые ощущались, как один большой оголенный нерв, и перевела плохо фокусировавшийся взгляд в сторону озера. Она сделала это. Она все-таки это сделала! Гермиона бессильно упала лицом в траву.

Собравшись с силами, она поползла в сторону Снейпа. Он лежал на самом краю проплешины, напоминая сломанного Пьеро: длинные, грязные спутанные волосы, упавшие на лицо с заострившимися чертами, бессильно раскинутые руки, к одной из которых была примотана металлическая фляжка.

Каждое движение давалось ей с трудом. Ее уже не смущало, что каждый стон гулким эхом отдавался среди деревьев. Она доползла и кое-как поднялась на колени, опираясь о неподвижное тело Снейпа. Она протянула руку к его шее, чтобы пощупать пульс и тихо заскулила от ужаса: пальцы ее распухли и посинели из-за лопнувших под кожей сосудов, а импровизированные повязки насквозь промокли от крови. Застонав, Гермиона наклонилась и прикоснулась к шее Снейпа губами. Она уже почти отчаялась что-то почувствовать, когда жилка под ее губами дрогнула.

Гермиона старалась не смотреть на его разодранное лицо. Стиснув зубы, попробовала слегка сдвинуть Снейпа, чтобы забраться в карман порванного и грязного сюртука. Распухшие пальцы не слушались, и лишь с четвертой попытки ей удалось попасть к нему в карман. Карман оказался как карман и даже пустой. Гермиона беззвучно заплакала: этот… этот… эта сволочь зачаровала свои карманы под себя!

— С-снейп! — заорала она, и изо всей силы ударила его по груди, не обращая внимания на боль. Скорее, эта боль и подстегнула ее ярость, красной пеленой застилавшую глаза. — Какого хрена, Снейп! Ты не сдохнешь вот так просто! Ты не можешь! Ты — гребаный Темный Властелин! Сволочь! Как ты мог?! Ты ни хрена не понимаешь в своих хреновых зельях, Снейп!

Она долго кричала что-то еще — такое же бессмысленное и злое — пока, наконец, полностью обессилев, не рухнула на него сверху.

— Еще пара таких поездок, Грейнджер, и мы окончательно перейдем с вами на «ты», — просипел Снейп и закашлялся.

Собрав последние силы, Гермиона скатилась с него и повалилась рядом, бездумно уставившись в небо.

— Сдохни, Снейп, — прогрохотала она устало.

Кажется, он засмеялся, но Гермиона уже не была в этом уверена, потому что потеряла сознание.

А вдруг окажется, что смысл жизни —

не есть сладкого и не спать до двенадцати?

Я тогда только расстроюсь...

— Ворон, крылом обмахни, ввысь полети, да унеси…

Тихое бормотание мягко убаюкивало боль, усыпляя ее. Гермионе казалось, что она уже слышала это голос когда-то давно, в прошлой жизни.

— Одолень-трава мягко стелется, а хвороба вся перемелется…

Пустота в теле Гермионы внезапно заполнилась мириадами мурашек. Они толкались, мешая друг другу, беспорядочно перебирая лапками. Их хитиновые панцири терлись друг о друга, и почти неслышный звук слился в грохочущую сыпучую какофонию.

— Думы черные, неизбывные, по воде пущу, с водой отпущу…

Ей было холодно. Очень холодно. Холод накатывал ледяными волнами, сотрясая тело в неконтролируемых конвульсиях. Холодно… Она хотела сказать, пожаловаться, попросить, но внезапно четко и ясно осознала, что у нее нет рта. И глаз. Она с ужасом поняла, что не ощущает границ своего тела. Просто не знает, сколько у нее рук и ног. И есть ли они у нее вообще.

— Потяну я ту жилу мертвую, да снесу ее ночью темную, чтоб зарыть тогда в землю черную…

Гермионе показалось, что из нее одним резким движением с хрустом выдернули позвоночник. Дикий крик разорвал ее изнутри, пытаясь найти выход из безротого существа. Она рассыпалась мелким бисером, будто бы исчезло нечто, соединявшее ее воедино. И все закончилось. Боль отступила, покинув измученное тело. Гермиона заснула, слушая чей-то шепот, чувствуя, как ее гладят по голове.

* * *

Тихие голоса негромко переговаривались где-то рядом. Гермиона хотела повернуть голову, но у нее не получилось. Не получилось шевельнуть даже пальцем, открыть рот, чтобы завопить от страха.

— Тише, тише, деточка, — успокоил ее женский голос, и на лоб легла прохладная рука. — Тебе нельзя шевелиться, тебе сейчас соединиться нужно. Ты ж вся разбитая была. А душа, она разбитости не любит, а оттого и тело страдает, и мыслям покою нету. Спи, деточка, спи…

И снова навалился сон, сплетенный с журчанием воды и шепотом ветра. С запахом трав и бархатистостью ночи.

* * *

Они сидели за столом и пили чай. Северус Снейп и хозяйка дома. Если честно, Гермиона еще никогда не видела настолько старых людей: совершенно седые белоснежные волосы стянуты на затылке в маленькую дульку, лицо больше похоже на печеное яблоко землистого цвета с губами, провалившимися в беззубый рот. Крючковатый нос, как у колдуньи из маггловской детской книжки, довершал образ классической ведьмы. У нее даже горб имелся для полноты картины и тонкие сухонькие ручки, покрытые морщинистой кожей и сплошь пигментными пятнами. Скрюченными пальцами с почти черными ногтями старуха крепко сжимала глиняную кружку и смачно, с удовольствием прихлебывала чай. Суконное темно-коричневое платье было ей явно длинно и волочилось по полу — видимо, годы сильно прибили ее к земле.

На Гермиону внезапно навалилась дикая слабость, и она прислонилась к косяку. Не следовало ей так резво вскакивать с тюфяка, набитого шуршащим душистым сеном, но она не могла больше лежать и смотреть в потолок, безуспешно прислушиваясь к голосам, доносившимся из соседней комнаты. Такой же крохотной, обшитой тесом, что и та, из которой она только что вышла. Лишь обставлена по-другому: вместо пары тюфяков и огромного ларя с висячим замком, здесь стоял стол, две лавки и большой старинный резной буфет. В каменном очаге булькало какое-то ароматное варево, завершая поистине идиллическую картину.

И вот за столом, словно так и надо, сидел и спокойно попивал чай, ведя задушевные беседы с древней ведьмой, Северус Снейп. Сюртук его, правда, потерял товарный вид в связи с несколькими дырами и общей помятостью, но сам профессор вел себя так, будто находился на великосветском рауте. Снейп недовольно посмотрел на Гермиону и наставительно сообщил:

— Лежать надо, Грейнджер, — отхлебнул чай и добавил: — Я бы на вашем месте вообще постеснялся мне сейчас в глаза смотреть. После всего, что было.

— А что было?

Похоже, провалы в памяти стали для нее делом вполне привычным. Хотя она прекрасно помнила, как Снейп перестал быть трупом, а снова стал сволочью, а вот дальше…

— Ну как же, — невозмутимо взглянул он на нее поверх чашки, — те глобального масштаба чувства, в которых вы мне признались… на весь лес…

— И ведь ничто вас не берет, профессор, — сокрушенно покачала головой Гермиона.

— Ничего, Грейнджер, будет и на вашей улице праздник.

Гермиона набрала в грудь воздуха, чтобы достойно ответить, но встретилась взглядом со смеющимися глазами ведьмы и тихо сказала:

— Извините.

— Что ты, что ты, деточка! Я, старая, аж заслушалась, когда голосок-то твой услыхала с озера-то! Чему ж это молодежь сейчас учат-то!

— Она у нас самородок!

Ведьма переглянулась со Снейпом, и он улыбнулся уголками губ. Вот… нехороший человек!

— Это был стресс, — промямлила Гермиона, осторожно усаживаясь на скамейку рядом.

Старуха быстро налила ей чаю, пододвинула корзинку с печеньем и переспросила:

— Чего-чего было?

— Истерика, — перевел Снейп. — Мисс Грейнджер просто-таки первоклассный специалист в этой области. Закатывает на счет «три» с ходу и без разминки!

Старуха улыбнулась беззубым ртом и погладила Гермиону по всклокоченной голове.

— Маленькая еще, слабенькая… Что ж ты себя так запустила, деточка?

— Это — вы?

Гермиона протянула руки ладонями вверх. Кожа на них натянулась тонкой розоватой пленочкой, ничем не выдавая того, что совсем недавно они были больше похожи на свежий кусок мяса.

— А чего ж не я-то? — ведьма размочила печенье в чае и сноровисто сунула его в рот. — Ты ж вся почти убитая была, жалко мне тебя стало, вот и получилось так хорошо.

— Спасибо. Гм, — Гермиона через стол взглянула на профессора — она помнила глубокие борозды с рваными краями через все лицо. Сейчас на их месте остались лишь едва заметные шрамы. — Сколько ж мы здесь пробыли? — с ужасом поинтересовалась она.

— Спокойно, Грейнджер! — звякнула чашка, которую он поставил на стол. — Всего три дня! Это нормально!

— Ничего это не нормально! — задыхалась Гермиона, вцепившись в столешницу. — Все — не нормально! Как это вообще может быть нормальным? Как?!

— Тише, деточка, тише, — погладила ее по спине старуха. Грмиона опустила голову. — Нельзя так убиваться — у тебя вся жизнь впереди с супружником твоим. Деток нарожаете, своим домком жить будете — все, как у людей! Вон он у тебя снова красавец какой!

— Вы опять за свое? — прошипела, вскинув голову, Гермиона, с ненавистью глядя на невозмутимого Снейпа. — Не надоело еще? Из собственных похорон тоже балаган устроите? Что — увидели перед собой жалостливую женщину и решили ей наплести с три короба?

— Да я б ему и так помогла, деточка, — похлопала ее по руке ведьма. — Это ж надо — вернуться с Озера. Это ж какую зацепку иметь нужно, чтоб она якорем-то стала!

Гермиона с горькой усмешкой смотрела на свои руки, на одной из которых, несмотря ни на что все еще болтался травяной браслет. Вернулся он…

— Давно тут живу, — бормотала ведьма. — Я забыла, меня забыли — оно и хорошо. Нечасто сюда людишки-то забредают, да головы складывают — все больше по дурости своей, да по мелочности… А кто просто так приходит — об жизни поболтать, да смерти найти, так я тому не мешаю.

Гермиона сквозь ресницы посмотрела на безмятежно распивавшего чаи Снейпа. Да уж, по мелочам профессор не разменивается.

— Нам надо возвращаться, — твердо сказала Гермиона.

— И куда вы так торопитесь? — прищурился Снейп. — Спешите поразить Жоржианну в самое сердце рассказами о том, что Мерлина никогда не существовало?

— Нам надо вернуться в замок, — умоляюще посмотрела на него Гермиона. — Мы так давно там не были. А вдруг что-то случилось? Вдруг они что-то сделали… потому что мы так долго не возвращаемся? Может быть, они решили, что я вас убила и сбежала!

Она уже почти кричала.

— Успокойтесь, Грейнджер, меня не так-то легко убить.

— Да я сама могла это проделать уже раз десять! — фыркнула она.

— Нет, — ее бесил его снисходительный тон.

Гермиона опустила взгляд. Не могла. Мерлин его побери, она не могла! Наверняка у него имеется какая-то своя особая теория насчет гриффиндорцев и их поведения в экстренных ситуациях. А она выступает в виде подопытного кролика, на котором он эту самую теорию и проверяет. И зелья тестирует. Экспериментатор, мантикор его задери.

— Так что возьмите себя в руки — эти несколько дней ничего не изменят. Когда я буду в состоянии аппарировать, мы покинем нашу гостеприимную хозяйку, я сварю зелье, а вы засядете над книгами, чтобы разобраться с ритуалом. И оставите в покое ваш креатив со сказками о выдуманном Мерлине!

Старушка тихо захихикала.

— Простите, — покаянно склонил он перед ней голову. — Мы и так доставили вам массу неудобств.

— Мерлин, — все хихикала старуха, утирая выступившие слезы. — Что ж ты, деточка не веришь, да? Сказки?

Гермионе стало неприятно, когда она поймала взгляд выцветших глаз, следивших за ней из-под набрякших морщинистых век.

— Я сомневаюсь, — тихо проговорила Гермиона.

Снейп закатил глаза.

— А ты не сомневайся, — вдруг стала серьезной старуха и приблизила свой нос к лицу Гермионы. — Сказки все это! Сказки! Все было совсем не так. Не так было все… и было, было… давно было… а сказки — это все люди только потом придумали.

Снейп пристально посмотрел на бормочущую старуху.

— Почему — сказки? — осторожно спросила Гермиона.

— Так опасаются они, — встрепенулась старуха. — Боятся, что все снова повторится, вот и сказка. А в сказки кто верит?

— А правда?

Снейп, не шевелясь, прислушивался к их разговору. Гермиона боялась отвести взгляд от лица старой ведьмы.

— А что — правда? Кому она нужна — правда-то? — старуха спрятала взгляд.

— А вы ее знаете? — с замиранием сердца спросила Гермиона.

— А кому ж знать-то, как не мне? — неожиданно жестко проговорила старуха. — Это ж они пришли, озеро испоганили, решили, что со мной кончено, а все забыто и быльем поросло. Но я-то помню! Нельзя меня, водой рожденную, водой напоенную, водой убить!

— Кто — они? — Гермиона прикоснулась к руке старухи, которая снова забормотала что-то неразборчивое.

— Да эти ваши — с палками! Они-то думали, что если волшебников сковать, да запихнуть их силу в палки-то эти, можно все знать, да за всем приглядывать! Посадили сами себя в клетки, да радуются!

У старухи гневно сверкнули глаза.

— А разве раньше, — мягко поинтересовался Снейп, — было по-другому?

— Конечно, раньше-то по-другому жизнь шла, — взор старухи затуманился, а лицо разгладилось. — Раньше все вместе жили — люди и волшебный народ. Короли были, да правители. Никто в дела друг друга не мешался, но и заручиться поддержкой не брезговал. У людей свои правители были, у маленького народца — свои, а маги, колдуны да ведьмы сами по себе жили, ни от кого не таились.

Гермиона затаила дыхание.

— Да только не могло ж так всегда продолжаться-то. Надоедает великим да могучим на побегушках ходить, да малым довольствоваться. Власти хочется, да поклонения. Да сил поболе из людишек выкачать, чтобы вознестись над всеми и стать равным богам. С ума он сошел на старости лет, — с горечью закончила старуха.

— Кто? — спросила Гермиона, уже зная ответ.

— Мерлин, — подняла на нее печальный взгляд ведьма. — Не всегда он таким был. Был он веселым да сильным. Добрым да понимающим. Все знал, ко всем стремился, душой открытой славился. Да что-то помстилось ему в одночасье, помутив разум. Как злые ветры нашептали, да холод лютый в душу вложили. Стал он тьмой, а тьма стала сердцем его. И не было на всем белом свете колдуна, сравнимого с ним мощью. Тень упала на мир, заслонив солнце. Сотнями ведь мучил и убивал он. Людишки поднялись против волшебного народа, потому что винили за все несчастья и мор, что пали на их головы. Земля не родила, а только сохла, да трескалась, расходилась рваными ранами, потому что силы земли тоже пил он, не брезговал. За море хотел шагнуть, чтобы мир проглотить и быть на нем единовластным хозяином. И тогда собрались все маги да колдуны с ведьмами и порешили извести его. Да разве ж его изведешь? Нельзя убить силу, что стала больше человека, носившего ее.

Она замолчала. Гермиона сидела, придавленная ужасом. Холодный пот выступил у нее на спине.

— Но ведь как-то они справились? — Снейп сидел с застывшим лицом.

— А чего ж не справиться, — зыркнула на него ведьма. — Разделили они его. И запрятали по частям. И Хранителей назначили, чтоб сторожили да лелеяли пуще глаза. Самые сильные колдуны да ведьмы сгодились — четверо их было, Хранителей-то. Выстроили они башни высокие, да замуровали свою часть каждый по-своему, согласно силе своей.

Гермиона быстро опустила взгляд и до боли сжала кулаки, пытаясь сохранить на лице прежнее выражение. Ей уже не было страшно. Видимо, она перешагнула порог, за которым страшнее уже просто не может быть. Паника постепенно отступила, но посмотреть в сторону Снейпа Гермиона все еще не решалась.

— А потом? — голос Снейпа был тих, но у Гермионы мурашки побежали по спине.

— А потом все маги, колдуны да ведьмы собрали силы да сотворили границу, отгородившись от людишек. Да порешили, дабы впредь не смогло все повториться, ограничения наложить на волшебный род. И заключить силу магическую в палку деревянную с жилой волшебной. Так, чтоб могучего колдовства через палку не вышло.

— Если только палочка не особенная, — задумчиво пробормотал Снейп.

— Много ли их — особенных-то? — резонно возразила старуха. — Да и через такую все одно великим не станешь. Что за великий, у которого вся сила через деревяшку выходит? Они знали, что делали. Под корень извели все поминания о темных временах, чтоб соблазну не случилось. А все ж правду не скроешь — Великий Мерлин-то велик был, и слава о нем далеко гремела. Потому и сложили сказку о Великом Добром Волшебнике.

— И к вам пришли.

— И меня нашли, — остро взглянула на него ведьма. — Страх их пригнал. Силенок-то не хватило со мной справиться палками своими, так они решили хитростью меня извести. Озеро мне отравили, думали, забуду я все, а я помню… Живу и помню.

— Нимуэ, Владичица Озера, — прошептала Гермиона.

Старуха склонила голову и усмехнулась.

— Какое ж Озеро — недоразумение одно осталось.

— А вы помните, кого именно назначили хранителями? — лениво поинтересовался Снейп.

У Гермионы все внутри оборвалось.

— Сколь годков-то прошло, — отрицательно покачала головой Нимуэ.

— Знаете, Грейнджер, — лениво протянул Снейп, и Гермиона заставила себя спокойно на него посмотреть. — А мне нравится ваше предложение навестить Минерву.

Прогрессу приготовиться к резкому скачку!

— Мы с мисс Грейнджер проводим совместное исследование, — Снейп бесстрастно смотрел на Минерву МакГонагалл, которая встретила их в качестве директора Хогвартса, как дорогих гостей.

Гермиона с удовольствием обнялась с бывшим деканом — профессор МакГонагалл оставалась ее любимым преподавателем, а она сама — ее любимой ученицей. Минерва искренне расстроилась, когда узнала, что Гермиона забросила трансфигурацию и сосредоточилась на руноведении. Но она всегда была рада ее видеть. Они с удовольствием общались, переписывались и изредка даже завтракали вместе, договорившись прогуляться по Косому переулку. Сейчас Гермиона пыталась сообразить — почему Минерва так спокойно восприняла ее появление. Неужели она не знает, что Гермиона пропала? Что Джеймса похитили? Если аврорат начал ее поиски, то к Минерве они заглянули бы обязательно. Или нет?

Минерва распорядилась насчет чая и сэндвичей и, видимо, была очень рада повидать Снейпа. Похоже, прежде он не слишком-то стремился к общению с бывшими коллегами и сейчас выглядел словно на приеме у стоматолога. Гермиона с удивлением отметила, что именно подобное выражение — смесь брезгливости и скуки — украшало его лицо все годы ее обучения в Хогвартсе. Именно таким он и запечатлелся в ее памяти — с диапазоном эмоций, как у дубовой табуретки. Человек же, рядом с которым она провела столько времени, преподнес ей куда больше сюрпризов, чем можно было ожидать. Так что Снейп тоже заслуживал оптимизма.

В маленьком, почти вросшем в землю домике Нимуэ, они провели еще сутки, пока наконец руки у Снейпа не перестали дрожать и он не смог уверенно пользоваться палочкой. Он пичкал Гермиону зельями, которые доставал из волшебного кармана, и она почти все время спала. Периодически просыпаясь, она видела Снейпа, лежавшего на соседнем тюфяке в своей излюбленной позе мумифицированного фараона с волшебной палочкой, зажатой в кулаке. Глядя на его заострившийся профиль, она вслушивалась в его мерное дыхание до тех пор, пока снова не погружалась в сон.

Нимуэ вышла их проводить. Она внимательно наблюдала за тем, как Снейп трансфигурирует на Гермионе мантию, игнорируя ее фырканье по поводу цвета и покроя. С моделью собственного сюртука у него проблем не возникло.

— Вы прямо-таки король прокрастинации, профессор.

— Интуитивно я, конечно, понимаю, что именно вы хотели сказать, но не думаю, что мы с вами имеем в виду одно и то же. Грейнджер, вам не с кем поговорить? Поговорите с самой собой — и заговорите уже себя до смерти, наконец!

Не могла же она сказать ему, что это у нее нервное? Пусть лучше считает ее истеричной балаболкой.

Теперь вот Гермиона сидела напротив Минервы, мило улыбалась, поддакивая, и жевала маленькие сэндвичи с огурцом. За эти годы кабинет директора совершенно не изменился: те же книги, приборы, Распределяющая шляпа и даже пустая клетка феникса так же стояла на своем месте. Почти мемориальная комната. Только таблички не хватает: «Здесь работал выдающийся волшебник, член Визенгамота и так далее, и так далее — Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор».

Минерва что-то рассказывала о детях, разъехавшихся на каникулы, о новых преподавателях и ремонте в башне Когтеврана. Как? Как еще совсем недавно Гермиону могли интересовать такие мелочи? Она почти кожей чувствовала неудобство, прикладывая массу усилий, чтобы сидеть спокойно. Ей хотелось быстрее завершить этот фарс. Она боялась сорваться и накричать на Минерву, болтавшую о сущей ерунде сейчас, когда мир вот-вот рухнет. То-то будет смеху: истеричная Грейнджер хватает за грудки Минерву МакГонагалл и вопит о том, что милый профессор Снейп ее похитил, потому что хочет стать Темным Властелином! Даже санитары из Мунго ржать будут.

— Ты дашь нам допуск в Запретную секцию, Минерва?

Видимо, тонкая душевная организация Снейпа тоже не выдержала, когда разговор плавно свернул на племянников Минервы. Та как-то сразу засуетилась и торопливо выписала пропуск.

— У тебя очень интересное ожерелье, Гермиона, — Минерва внимательно посмотрела на ее шею. — Я никогда такого не видела.

— Индивидуальный заказ, — процедил Снейп, беря Гермиону под локоть.

Под многозначительным взглядом Минервы Гермиона покраснела до корней волос и сумела лишь что-то такое промямлить на прощание.

В библиотеке мадам Пинс долго вертела в руках пропуск, разве что на зуб не попробовала. После заставила их расписаться в толстенном гроссбухе о том, что они ознакомились с правилами техники безопасности, и проводила в Запретную секцию.

— Вы знаете, что нам нужно? — поинтересовался Снейп у Гермионы.

— «История Хогвартса».

Снейп закатил глаза.

— Подождите! — не дала ему высказаться о ее умственных способностях Гермиона. — Нам нужна та самая — первая. Та, которую начали писать Основатели.

Они быстро нашли нужный стеллаж и даже почти сразу наткнулись на нужный фолиант. Потемневший от времени, красивый толстый кожаный переплет с металлическими застежками, украшенный драгоценными камнями: алмазами, сапфирами, рубинами и изумрудами, Гермиона открывала с трепетом и благоговением.

— Что вы делаете? — хмуро поинтересовался Снейп, вставая за ее плечом.

— Собираюсь читать, — подняла на него удивленный взгляд Гермиона.

— Недели хватит?

Гермиона беспомощно оглянулась: была бы ее воля, она бы и месяц провозилась.

— Берем книгу и возвращаемся, — резко скомандовал Снейп, запихивая фолиант в карман.

Гермиона аж задохнулась от подобного кощунства.

— Вы собираетесь стащить первое издание «Истории Хогвартса» из Хогвартса?!

— Грейнджер, — вкрадчиво поинтересовался он, — неужели вам — профессиональному взломщику — вдруг стало стыдно тырить у альма-матер?

— Я — профессиональный криптограф! А это — историческая ценность! Раритет! Реликвия! Единственный экземпляр! — Гермиона была в ужасе.

— Мы с вами вообще родились в неудачное время, Грейнджер. Поднимайте свою задницу и пошли отсюда.

— Но мы не можем!

Снейп отступил на шаг и окинул взглядом ее фигуру с ног до головы.

— У вас что-то с ногами?

— У меня с ногами то же, что у вас с головой — проблема, профессор! — прищурилась Гермиона. — Вообще-то считается, что мы с вами исследования проводим. И что-то такое усиленно изучаем. И если мы выйдем отсюда через пять минут, это будет выглядеть подозрительно!

Снейп сделал шаг вперед, вплотную приблизившись к Гермионе. Она сглотнула.

— Если вы так настаиваете, Грейнджер, — мягко сказал он и наклонился к ней. — Мы можем здесь что-нибудь исследовать…

Через секунду Гермиона, оправляя мантию, пулей вылетела из Запретной секции. Следом за ней шел невозмутимый Снейп.

— Спасибо, мадам Пинс, — величественно кивнул он оторопевшей библиотекарше. — Мы видели все, что нужно.

— Вы — чудовище, профессор! — шипела Гермиона, спускаясь по лестнице.

— Я всегда знал, что с вами что-то не так, Грейнджер, — качая головой, сокрушался Снейп, шагая следом. — Какая-то дурацкая книга…

— Раритет!

— Какой-то дурацкий раритет значит для вас больше, чем собственная жизнь. Нельзя настолько себя не любить, Грейнджер.

— Мне есть кого любить, — тихо сказала Гермиона.

— Любовь к кому-то портит людей. И делает их уязвимыми.

— Любовь делает людей чище и лучше.

— Я вот себе нравлюсь таким, какой есть — грязным и с трехдневным цинизмом на лице.

— Брутально, — усмехнулась Гермиона. — Только вот все равно — одиноко.

— Если вы решили провести среди меня лекцию о пользе любви к ближнему, то вы слегка ошиблись аудиторией, Грейнджер.

— Но о чем-то мы должны говорить? — резонно заметила Гермиона, выходя на дорожку, ведущую к антиаппарационному барьеру.

— А почему мы не можем о чем-то помолчать?

— Потому что вас раздражает моя болтовня?

— Вы, Грейнджер, мечтаете умереть?

— А вы знаете, когда я умру?

— Если не заткнетесь, то прямо сейчас! — рыкнул Снейп и схватив ее за руку, повернул лицом к себе.

— А о своей смерти вы вообще не думаете, профессор?

Лицо Снейпа дышало яростью. Гермиона поежилась, но взгляд не отвела.

— Почему это? В последнее время — особенно часто. Смерть приходит ко мне в образе лохматого криптолога с косой, который убалтывает меня до смерти!

— Почему сразу убалтывает? — невинно захлопала ресницами Гермиона. — Я могу отнять у вас палочку, например, и…

— У меня есть еще одна как раз на тот случай, если какая-то воинственная гриффиндорка захочет поиграть в героиню! — смерил ее насмешливым взглядом Снейп.

— Это которая моя?

— Которая ваша — это ваша, Грейнджер! — не выдержал он, схватил ее за руку и потащил дальше. — А моих у меня три!

— У каждого волшебника может быть только одна палочка!

В Гермионе проснулось любопытство.

— Лучше остаться в живых, сражаясь с не очень подходящей палочкой, чем погибнуть с голыми руками и высоко поднятой головой!

— А!..

— Мне действительно жаль, Грейнджер, — прервал он ее, останавливаясь на краю антиаппарационного барьера, и в его голосе она на самом деле услышала сожаление, — но сейчас слишком многое поставлено на карту. Силенцио!

Гермиона выругалась про себя, зажмурилась и, сделав глубокий вдох, задержала дыхание.

Они аппарировали.

* * *

Похоже, Снейп снова вел ее в свою лабораторию. Они спустились в подвал замка Пожирателей, подошли к обитой полосами меди двери, но тут из ниши вынырнула высокая фигура в темном.

— Розье? — вопросительно приподнял бровь Снейп и сделал шаг вперед, становясь между ним и Гермионой.

— Северус, — поприветствовал его пожилой маг. — Все прошло удачно?

— Более чем, — сухо ответил Снейп.

Розье с облегчением выдохнул и промокнул выступившую на лбу испарину носовым платком.

— Я знал, что только тебе под силу совершить невозможное, Северус. Рад, что поручился за тебя. Ты меня не подвел.

Снейп коротко кивнул.

— Тебя просят поторопиться с зельем, раз все компоненты уже собраны.

— Именно этим я и собираюсь сейчас заняться, — язвительно сообщил Снейп. — А ты отнимаешь у меня время.

— Вот и замечательно, — Розье махнул кому-то тростью.

К ним приблизился скромно потупившийся темноволосый молодой человек. Снейп скривил губы:

— Эдриан МакДаглас, Когтевран, «Превосходно» по зельям на СОВ.

Как ни напрягала память Гермиона, но вспомнить его не смогла. Судя по всему, он учился на курс или два младше нее. Что когтевранец делает здесь, у Пожирателей? Может быть, он тоже пленник? Хотя непохоже — палочка у него при себе. Гермиона зло усмехнулась: идеи о чистоте крови будоражат умы не только выпускников Слизерина.

Молодой человек просиял:

— Я счастлив, профессор, что вы меня помните! И еще более счастлив, что смогу вам ассистировать!

— Розье? — Снейп повернулся к пожилому волшебнику. — Как это понимать?

— Юноша будет ассистировать тебе, Северус, при изготовлении зелья, — засуетился тот. — Он — дипломированный специалист, один из лучших в вашей области, несмотря на возраст. Тебе же нужен помощник…

— Нет, — отрезал Снейп.

— Это не обсуждается, Северус, — понизил голос Розье. — Поступил приказ о том, что мистер МакДаглас будет тебе помогать. Он доложит, когда зелье будет готово…

Снейп скривился. Гермиона поежилась. Похоже, Снейпу, с его послужным списком, отягощенным комплексами и амбициями, соратники не особо доверяли. Снейп брезгливо покосился на МакДагласа и открыл дверь в лабораторию

— Я заберу Грейнджер, чтобы она вам не мешала, — пробормотал Розье, делая шаг в сторону Гермионы.

— Нет! — отрезал Снейп, и Гермиона мысленно застонала: такой шанс сбежать и тот коту под хвост. — Грейнджер останется здесь.

Снейп схватил ее за ошейник и, как котенка за шкирку, швырнул внутрь лаборатории. Гермиона шмякнулась на каменный пол, расшибив коленку и содрав едва зажившие ладони. МакДаглас подбежал к ней и подал руку, помогая подняться.

— Как знаешь, Северус, как знаешь, — Розье смиренно поднял руки. — МакДаглас крови не боится, конечно, но ты все равно тут… полегче.

Снейп с грохотом захлопнул дверь перед его носом, обернулся и процедил сквозь зубы:

— МакДаглас — к столу! Увлекаемся зельем, а не коленками Грейнджер! Работаем!

Снейп призвал котелок леприкона с полки и зажег под ним магический огонь. МакДагласа как ветром сдуло — вот, что значит выучка, полученная на уроках зельеварения в Хогвартсе! Гермиона с трудом поднялась на ноги, хромая, оттащила стул в дальний угол и попыталась сделать вид, что ее здесь нет.

Кто ж так задерживает?

Будем задерживать по инструкции!

Зелье для ритуала варили долго. Им пару раз приносили поесть, Гермиона периодически погружалась в дремоту, едва не падая со стула. Видимо, действие снадобий, которые ей давал Снейп у Нимуэ, еще не закончилось. Гермиона следила за руками зельеваров. Их четкие движения завораживали своей методичностью и уверенностью. МакДаглас, так же как и Снейп, не носил на руках никаких украшений. Запонки на манжетах, правда, оказались подороже, чем у Снейпа, — оценила Гермиона — зато у того на запястье все еще красовался травяной браслет. Она нащупала свой и снова безуспешно попыталась сорвать его с руки.

На первых порах МакДаглас еще вздрагивал от резких окриков Снейпа и бледнел под действием его язвительных замечаний. Но постепенно МакДагласу перестало казаться, что Снейп его недолюбливает, а тот перестал видеть в МакДагласе потенциальную угрозу общему делу. И заработали они слаженно, как-то даже деловито, прекрасно понимая друг друга с полуслова.

Наконец, лицо МакДагласа прояснилось, а Снейп коротко кивнул в его сторону, видимо, все-таки признав за ним право называться зельеваром. Сама Гермиона не помнила, как варить Костерост, но, судя по всему, он действительно оказался специфичным в приготовлении, если двум зельеварам пришлось почти все время работать под прикрытием силовых щитов. Хотя, вполне вероятно, свою роль сыграли достаточно экзотичные ингредиенты. Видимо, Мерлин не искал легких путей. Но, с другой стороны, не мог же он доверить свое воскрешение какому-нибудь неумехе? Гермиона зажмурилась, пытаясь сосредоточиться. Откуда Мерлин вообще мог знать, каким именно образом его можно будет воскресить? Даже если он действительно смотрел в грядущее, то неужели он все предвидел вплоть до таких мелочей, да еще и спрятал где-то свиток с ценными указаниями по поводу того, что именно нужно сделать?

Руки Гермионы похолодели. Она знала о пророчествах. Сама сталкивалась с ними. Да, Гермиона могла признать, что волшебник такой силы предвидел будущее более точно, чем та же Трелони, но не настолько же? У нее внезапно взмокла спина. Как… откуда он мог знать об Озере Забвения? Воду в Озере отравили спустя много-много лет после того, как сам Мерлин пал и волшебники создали границу. Жаль, что она не спросила у Нимуэ сколько прошло времени. Так. А сам Костерост когда был изобретен? Черт, как много она упустила. Вместо того чтобы убиваться и строить нелепые планы насчет побега, нужно было разобраться с ритуалом, а не пытаться его сорвать! Тупица. Но неужели сам Снейп этого не видит? Гермиона испытующе посмотрела на него, но так ничего не могла прочесть по его лицу. Он сосредоточенно наблюдал за котлом, постепенно убавляя под ним пламя.

Кто-то знал. Кто-то знал все о Мерлине. О том, что именно с ним сделали и как его можно освободить. А кто об этом мог знать, кроме тех, кто его заточил? А куда заточил, кстати? Если принять за основу версию, которая пришла к ним со Снейпом одновременно, то четыре сильных мага, которые разделили силу Мерлина и заточили ее по частям — это Основатели. А стихии это Когтевран — воздух, Хаффлпафф — земля, Слизерин — вода и Гриффиндор — огонь. Нетрудно догадаться, что башни, в которые по легенде заточили Мерлина — Хогвартские башни факультетов. Гермиона не могла припомнить, упоминалось ли где-то, что Основатели были магами-стихийниками, но то, что они являлись анимагами — несомненно. Вполне вероятно, что именно их анимагическая форма и стала олицетворением силы стихий, с привязкой к материальной сущности башен. Так что, получается, кто-то из Основателей стал предателем? И решил оставить лазейку потомкам для того, чтобы они могли освободить Мерлина? Чтобы возродить Темные времена? Получается, все эти обещания исполнения трех желаний — сплошная фикция, потому что сам Мерлин понятия не имеет о том, что кто-то там раздает обещания от его имени.

Гермиона потерла виски. Черт-черт-черт! Надо немедленно это остановить. Она подняла голову и встретилась взглядом со Снейпом. Он напряженно смотрел на нее. Ей надо с ним поговорить. Гермиона набрала в грудь воздух и показала пальцем на рот. Губы Снейпа скривились, и он постучал пальцем по голове. Гермиона ребром ладони провела по горлу. Снейп изобразил акт удушения. Гермиона умоляюще сложила ладони на груди. Снейп отрицательно покачал головой. МакДаглас переводил недоуменный взгляд с нее на профессора.

— По-моему, мисс Грейнджер хочет вам что-то сообщить, профессор, — неуверенно сказал он.

— Вы так думаете? — заинтересованно обернулся к нему Снейп.

— М-м-м, да, — МакДаглас неуверенно посмотрел на радостно закивавшую Гермиону.

— Что-то вы воодушевились, Грейнджер. Еще рано, — бросил он раздраженно.

Гермиона, закатив глаза, мысленно застонала. Снейп отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, и вернулся к котлу. Отработанным движением он отлевитировал котел и перелил зелье в подготовленную склянку. Запечатав ее, оставил на столе, к которому быстро подошел МакДаглас и протянул руку, чтобы взять пузырек.

Снейп лениво бросил заклинание, и МакДаглас так и застыл с вытянутой рукой.

— Не так быстро, юноша.

— Я должен отнести его… уже все ждут, — просипел МакДаглас.

— Давно ждут? — ласково поинтересовался Снейп.

МакДаглас промолчал, а профессор покрутил в руках палочку и исподлобья взглянул на бывшего ученика. Тот громко сглотнул, и на лбу его выступила испарина.

— Мы можем покончить со всем этим быстро, а можем слегка задержаться, но, боюсь, вам не понравится, — Снейп с интересом рассматривал палочку. — Вы еще слишком молоды для того, чтобы знать стандартные методы допроса, разработанные когда-то Макнейром.

Глаза МакДагласа округлились, а нижняя губа задрожала.

— Но, может быть, вы знакомы с методикой мисс Бувье? Она его ученица…

— Вам это не поможет, — прохрипел МакДаглас. — Сюда уже идут.

— Как интересно, — склонил Снейп голову к плечу. — Неужели мне не доверяют?

МакДаглас молчал.

— Я могу два раза сделать тебя калекой и один раз убить, пока они взломают эту дверь, — проинформировал Снейп, участливо заглядывая ему в глаза. — Ну?!

— Они… они считают, что вы имеете свой интерес… — прошептал МакДаглас.

— Кто — «они»? — медленно спросил Снейп. — Кто?

— Не мучайте меня, — всхлипнул МакДаглас, — не надо меня мучить! Мне не говорили! Пожалуйста!

— Я еще даже не начинал, — пожал плечами Снейп. — Легилименс!

Взгляд МакДагласа остекленел. Через несколько минут Снейп опустил палочку и потер переносицу. Короткий взмах палочкой, и бессознательное тело МакДагласа отлетело к стене. Затем профессор торопливо подошел к Гермионе. Она встала.

— Грейнджер, — тихо произнес он, — вы сейчас будете только слушать и сделаете все, что я вам скажу, если вам дорога жизнь вашего сына. Фините Инкантатем, — снял Снейп заклинание и торопливо заговорил: — Вы поняли?

Гермиона заглянула в его лихорадочно блестевшие глаза и кивнула. Он встряхнул ее за плечи. В дверь лаборатории постучали. Снейп даже бровью не повел, сосредоточенно роясь в кармане. Извлек оттуда волшебную палочку Гермионы, «Историю Хогвартса», цветок папоротника и сунул все это ей в руки. В дверь забарабанили сильнее. Послышались крики.

— Держите, — он взял ее ошарашенное лицо в ладони. — Из замка нельзя аппарировать. Вы воспользуетесь порт-ключом. Скажете Поттеру, что активация произошла. Сама сидите в аврорате и не выпускаете книгу из рук, ясно?! Раз в жизни сделайте так, как вас просят, Грейнджер, без интерпретаций!

Стиснув в руке палочку и цветок, она изо всех сил прижала к груди книгу. Сердце готово было выскочить у нее из груди. Гермиона, зажмурившись, быстро-быстро замотала головой и торопливо заговорила:

— Вы не понимаете! Послушайте! Мерлин не мог знать об Озере Забвения! Оно появилось позже! И зелье! Зелье! Которое было взято за основу! Кто-то оставил Мерлину лазейку для возвращения…

— …и создал манускрипт, — Снейп коротко поцеловал ее в губы, оттолкнул и коснулся волшебной палочкой ошейника.

Гермиона рванулась вперед, но порт-ключ уже сработал.

* * *

Она ударилась о холодный каменный пол, все так же сжимая в руках свои сокровища. Ошейник соскользнул холодной змейкой и упал рядом. Гермиона, подавив дурноту, с трудом села и потерла шею.

— Гермиона! — трясли ее за плечи. — Гермиона!

Гарри. Небритый и встревоженный, но совершенно не удивленный тем, что пропавшая подруга внезапно выпала из портала прямо посреди его кабинета в аврорате. Друг называется.

— Активация произошла, Гарри, — выдавила она.

Гарри стиснул ее в коротком объятии и выбежал за дверь. Через секунду его взъерошенная голова просунулась обратно:

— Никуда не ходи! Мы скоро! С Джеймсом все будет в порядке!

И снова скрылся за дверью. Оттуда послышались короткие команды, топот ног и булькающие звуки срабатывающих порт-ключей.

Джеймс! Гермиона закрыла глаза. Пожалуйста! Пожалуйста, пусть все будет хорошо! Просидев так несколько минут, она, наконец, поднялась с пола и добрела до диванчика, что стоял в кабинете.

Гермиона не могла понять, чего ей хочется больше — убить Снейпа или Гарри? Мужчины! Обняв книгу, Гермиона раскачивалась взад вперед, а губы ее беззвучно шептали слова молитвы, которую она никогда не знала.

Сколько прошло времени, Гермиона не поняла, но уже пару раз она вставала размять ноги. Тревога нарастала. Помянув друга недобрым словом, Гермиона перестала притворяться сильной женщиной и с удвоенной энергией забегала по кабинету, проклиная коварных зельеваров и подлых авроров.

Она хотела быть там, в замке. Ее сердце разрывалось от страха за Джеймса и Рона. Но перед мысленным взором вставало бледное лицо, и тревожный голос требовал: «Раз в жизни сделайте так, как вас просят!» Гермиона со стоном кусала костяшки пальцев — какая же она дура! Дура! Дура!

Чтобы хоть немного отвлечься от тяжелых, выматывающих мыслей, Гермиона пододвинула к себе «Историю Хогвартса». Она погладила богато украшенный драгоценными камнями переплет — рубины, изумруды, сапфиры и алмазы словно ожили под ее прикосновениями и засверкали ярче. Гермиона переворачивала толстые пергаментные страницы, вчитываясь в причудливую вязь рун. Каждая страница была по краю украшена замысловатым орнаментом, в которые вплетались все четыре животных, символизировавших факультеты. Вверху летел ворон, змея ползла вниз, туда, где бежал барсук, а лев в стремительном прыжке устремлялся к небесам. По содержанию оригинал несколько отличался по смыслу от более поздних переизданий, но не намного. Книга захватила Гермиону полностью, она перестала замечать окружающее, вчитываясь в слова, написанные за тысячу лет до ее рождения.

В ложном окне кабинета занимался рассвет. Гермиона устало выпрямилась и размяла поясницу, прислушиваясь к происходящему в коридоре, но там стояла полная тишина. Внезапно кабинет озарился неясным призрачным светом. Гермиона вскинула голову — на нее смотрел серебристый олень, словно сотканный из лунного света. Он склонил лобастую голову, украшенную роскошными рогами, и сказал голосом Гарри:

— Мы взяли почти всех. Рон в Мунго. Джеймс и Снейп исчезли. Мы ведем поиски.

И развеялся туманной дымкой.

Гермиона застыла. Вот так. Внутри у нее словно что-то умерло. Они снова хотели решить все за нее. Они заставляли ее, требовали, просили. Они не слушали ее. Им было наплевать на нее и ее мнение. Молодцы, что уж тут.

Она расправила жуткую мантию, что сотворил ей Снейп, отложила в сторону «Историю Хогвартса» и достала из кармана галлеон. Гермиона никогда раньше этого не делала, хотя и была знакома с теорией. То слабое заклинание подобия, что когда-то было наложено на галлеоны, которыми они с друзьями пользовались, еще учась в Хогвартсе, не давало знаний о местоположении самого галлеона. Но, теоретически, используя его и принцип тождества, можно было создать портал от одного к другому. Когда-то же нужно проверить свою теорию на практике? Так почему не сейчас?

Гермиона спокойно работала палочкой, четко проговаривая слова заклинаний. В коридоре послышались быстрые шаги и встревоженные голоса. В кабинет ворвались несколько авроров с палочками наперевес и застыли на пороге, глядя на бесстрастную Гермиону, поприветствовавшую их холодным кивком.

— Э-э-э… — протянул один из них, опуская палочку. — Мисс Грейнджер… вы не знаете, наверное, но на территории Министерства магии запрещено использовать заклинания такого уровня.

— Я в курсе, — спокойно сообщила она и активировала порт-ключ.

Галлеон остался на столе.

Это только кажется, что море большое!

Первым, кого увидела Гермиона, оказался Северус Снейп. Он стоял, заложив руки за спину, в холле Хогвартса прямо перед песочными часами, в которых сверкающими горками высились драгоценные камни, отмеривавшие успеваемость факультетов. Она не услышала слов заклятья, но ей показалось, что воздух вокруг нее внезапно сгустился, не давая шевельнуться.

Снейп лишь коротко взглянул на нее и презрительно процедил:

— Идиотка.

— На себя посмотрите, профессор.

— Вы пьяны? — пристально всмотрелся в нее Снейп.

— Если бы, — фыркнула Гермиона.

— Да, — констатировал с тоской Снейп. — Это не алкоголь. Это уже характер такой.

— Как мило, — раздался позади них мужской голос. — Мы не теряли надежды, что вы почтите нас своим присутствием, Грейнджер.

Гермиона обернулась: перед ней стоял невысокий волшебник средних лет, ничем не примечательной наружности. Встретишь такого — и пройдешь мимо, не запомнив. Ни малейшего пафоса или позерства не чувствовалось в нем. Простая серая мантия удивительно подходила к невзрачным мышиного цвета волосам и блеклым глазам. Одной рукой он держал за шею Джеймса, который при виде Гермионы попытался вырваться.

— Экспеллиармус!

И волшебная палочка Гермионы выскользнула из ее пальцев, чтобы тут же очутиться в руке Пожирателя. Краем глаза она отметила еще несколько человек в масках, что стояли чуть поодаль с палочками в наизготовку.

— Теперь нам будет гораздо проще найти общий язык, не правда ли, Северус? — обратился он к Снейпу. — Я так понимаю, ее щенок тебя мало волновал. Но вот твоя грязнокровка…

Гермиона ободряюще улыбнулась Джеймсу и, прищурившись, посмотрела в лицо мужчины:

— Мы знакомы?

Тот проигнорировал ее вопрос. Его взгляд был обращен к Снейпу.

— Ну же, не упрямься, Северус. Я всегда говорил, что твоя страсть к грязнокровкам тебя погубит.

— Эйвери, — устало произнес он, — мы все так и так сдохнем. Раньше или позже — какая разница. Я уже давно готов.

— Ты готов, — согласно кивнул Эйвери. — Но готова ли эта милая леди?

— Мне все равно, — равнодушно бросил Снейп, даже не взглянув в ее сторону.

Эйвери тихо засмеялся.

— Тогда мы сделаем по-другому…

Его пальцы сжали шею Джеймса и тот сдавленно пискнул. Лицо Гермионы не дрогнуло.

— Материнский инстинкт — великая вещь, Северус, — удовлетворенно проговорил Эйвери, пристально всматриваясь в лицо Гермионы. — И не стоит его недооценивать.

— Я могу узнать, что здесь вообще происходит? — ровно поинтересовалась она.

Эйвери снова хихикнул.

— Надеетесь протянуть время? Ждете своих дружков-авроров? — он подбросил на руке галлеон. — Ваша штучка? Умно. Сюда нельзя больше открыть портал.

— Порталы тем и хороши, — презрительно бросила Гермиона, — что их можно открыть куда угодно! Вам ли не знать!

— Магия! Волшебство! Волшебные палочки! — закатил глаза Эйвери. — Да мы не используем и сотой доли своих истинных возможностей! Откуда вам знать, что возможно, а что — нет? Мы все — инвалиды! Мы пользуемся палочками, словно костылями! И вам никогда не суждено будет познать подлинного могущества! Волшебники на протяжении веков защищали и оберегали жалких магглов, этих убогих человечишек, годных лишь на то, чтобы быть рабами! Мы дали им расплодиться по всему свету, а сами забились в крысиную нору и дрожим от страха, что о нас узнают! Они и должны узнать! Они узнают и содрогнутся! Тьма, ужас и боль станут их уделом!

— Да понятно, понятно, — успокаивающе покивала Гермиона. — Но если уж вы решили бороться за права магов, то можно это делать и более цивилизованными методами. Организовать партию, например…

Снейп застонал. Эйвери, перебитый на полуслове, слегка растерялся, но, наморщив лоб, снова собрался с мыслями.

— Знаете, мисс Грейнджер, Северус упрямится, — почти пожаловался он.

— И я его прекрасно понимаю.

— Ему уже нечего терять, мисс Грейнджер. Он-то рассчитывал на то, что сможет нас обмануть и сам истребовать с Возрожденного три желания!

Эйвери захихикал. Гермиона внимательно смотрела в его лицо, стараясь не опускать взгляд ниже, где беззвучно плакал Джеймс.

— Но он ведь не знал, что Мерлин понятия не имеет о том, что он что-то кому-то должен, — спокойно сказала Гермиона.

— Зато вы знаете, милочка! — обрадовался Эйвери.

— Грейнджер, заткнитесь! — рявкнул Снейп.

Гермиона даже бровью не повела.

— Сам заткнись, Северус! Ты продал нас аврорам! Что — не по тебе кусок оказался? — заверещал Эйвери. — Я никогда тебе не доверял! Тот, кто мог продать один раз, продаст и второй! Но сейчас ты пришелся как нельзя кстати.

— А как же возрождение Волдеморта? — тихо спросила Гермиона.

— Это все мой отец, — лицо Эйвери исказила гримаса. — Он учился с Темным Лордом. Он был его лучшим другом и доверенным лицом. Именно отцу Темный Лорд доверил самую главную реликвию рода Мраксов — шкатулку с завещанием Мерлина. Отец бредил, мечтая возродить Темного Лорда! — взвизгнул Эйвери. — Он бредил! Что такое Темный Лорд? Жалкая пародия на власть! Чокнутый параноик, не видящий дальше собственного носа! Ему было достаточно кучки рабов, лижущих его ботинки!

— Мелковато плавал, да? — усмехнулась Гермиона. — И тут отец рассказал вам о Мерлине.

— Да-а, — Эйвери внимательно смотрел на нее. — Он рассказал. После гибели Темного Лорда он остался в тени, потому что никогда не участвовал в акциях устрашения и вообще не любил светиться на людях. Он смог сохранить большую часть состояния и спас шкатулку. Первый же криптолог, которого мы нашли, разгадал шифр письма, что прилагалось к манускрипту. Оно рассказывало о Мерлине. О настоящем Мерлине — Истинном Великом Волшебнике, который не побоялся бросить вызов всему миру!

— А потом вы нашли ее, — тихо сказала Гермиона. — Или она вас нашла?

— Он сам пришел, — послышался скрипучий голос.

Снейп стиснул зубы, а Гермиона печально усмехнулась: из темного угла, постукивая клюкой, медленно вышла Нимуэ. Она по-прежнему оставалась в старом домотканом платье, волочившемся за ней по каменным плитам холла.

— Его предали его же ученики, деточка, — Нимуэ подходила все ближе и воздух все сильней давил на Гермиону, словно ее сжимала гигантская невидимая рука. — Если бы не эти четверо, никто не смог бы победить Великого Мерлина! Они нанесли удар в спину, используя силу тех магов, что пришли сюда, чтобы убить его! Их было много, очень много и все они с радостью смотрели на гибель того, кто хотел и мог сделать их кем-то большим! Но они решили остаться прислужниками людишек!

Потрясая клюкой, струха приблизила свое лицо к лицу задыхавшейся Гермионы. В глазах Нимуэ горел огонь, седые волосы развевались вокруг головы, словно живые.

— Вы любили его? — тихо спросила Гермиона.

Старуха отшатнулась от нее и, казалось, ссохлась еще сильнее.

— Мраксы — наследники Слизерина, Грейнджер, — подал голос Снейп.

Гермиона кивнула.

— Салазар всегда был себе на уме, — протянула Нимуэ, положив обе руки на набалдашник клюки. — Всегда-а… Змееныш, пригретый на груди… Он-то и оставил лазейку для себя или своих потомков. Он не посмел пойти против большинства, но всегда не жаловал людишек.

— Г-говори, С-снейп, — прошипел Эйвери, направляя на него палочку. — Г-говори! Ты ведь знаешь, где сокрыта сущность! Ты расшифровал манускрипт, иначе бы не потащился сюда — в Хогвартс!

— Что же ваш хитрюга Салазар не сказал вам, где сущность-то? — усмехнулась Гермиона.

— Так не он прятал, — зыркнула на нее Нимуэ. — Кандида, дрянь мелкая — на тебя похожа, деточка, — такая ж мозговитая, сучка, — сама прятала, тварь такая.

— Никто не любит слишком умных, Грейнджер, — с удовлетворением вставил Снейп.

— Вы что — собираетесь разрушить Хогвартс? — проигнорировала его замечание Гермиона. — Вы разрушите башни?

— Нет, — Эйвери почти вплотную подошел к ней, оставив Джеймса лежать на полу. — Не башни.

Гермиона старалась не смотреть на сына. Она на мгновение задумалась, оглянулась на лестницу, ведущую из холла наверх, на четверо огромных песочных часов, что стояли у Снейпа за спиной.

— Земля, воздух, вода, огонь… Сангвиник, холерик, флегматик, меланхолик… — взгляд ее затуманился. — Выпить зелье, чтобы вытеснить личность, разбить часы, перемешав камни четырех стихий воедино, оросить кровью, чтобы соединить, и сущность впитает части души… Часы! Вы разобьете часы, камни смешаются…

— Сущность, деточка, сущность, — бормотала старуха, приближаясь к ней. — Ты ведь тоже знаешь, что это и куда эта сучка ее запрятала, да? Ты ведь умненькая человечка? Я взяла под контроль весь замок, но я не чувствую ее! Скажи, и твой щенок останется жив! Даю тебе слово, что он переживет тебя! Слово Нимуэ, Владычицы Озера!

— Не смейте, Грейнджер! — яростно закричал Снейп. — Не смейте!

— Подумай, деточка, — Нимуэ гладила ее по волосам, — ты ж все равно сдохнешь. А сынок твой живой будет. Ведь негоже матери дитя свое пережить. Тяжко это, верь мне.

Она все говорила, говорила, а Гермиона невидящим взглядом уставилась в стену.

— Я… — она сглотнула. — Я скажу.

— Это будет быстро, — тихо сказала Нимуэ. — Как заснешь. Слово такое знаю — секретное.

— Это…

— Нет, Гермиона, нет! — надрывался, Снейп, безуспешно пытаясь выпутаться из заклятья.

— Я смогу? — Гермиона со слезами на глазах посмотрела на Нимуэ. — Я смогу проститься? С сыном? И с Северусом?

— Сможешь, деточка, супружнику-то твоему тоже недолго осталось.

— Конечно, — горько улыбнулась Гермиона, и по щеке ее тихо скатились две слезинки, — ведь возрожденному Мерлину нужно будет тело, в которое можно вселиться.

— Говори уже! — взвыл Эйвери. — Говори, грязнокровка!

— Это Распределяющая шляпа, — опустила голову Гермиона.

Она не осмеливалась посмотреть на Снейпа. Если бы взглядом можно было убивать, то ее хладный труп уже украсил бы собой главный холл Хогвартса. Снейп скрежетал зубами, Гермиона тихо плакала, а Нимуэ тепло улыбалась своим мыслям.

Распределяющую шляпу принесли достаточно быстро. Судя по ворчанию, она находилась в пресквернейшем расположении духа.

— В стародавнее время создали меня

Вчетвером превосходные маги.

И старательно все их заветы храня,

Я лежу, словно стопка бумаги.

Вы, скажите, зачем мой тревожите сон

В неурочное, дикое время?!

Неужели для вас тот не писан закон,

У меня же столь тяжкое бремя!

Я не Шляпа обычная, чтобы вам знать,

А оплот этой школы! Не шутки!

И не смейте руками меня вы хватать!

Не стерплю больше я не минутки!*

— Какой знакомый стиль, Грейнджер, — зло проговорил Снейп.

— Я тоже так сразу и подумала, — совсем поникла Гермиона.

— Ну надо же! — Эйвери с удивлением вертел в руках шляпу. — И ведь никто не догадался, хотя стоило бы!

— Время! — прокаркала Нимуэ.

Она почти нежно взяла в руки шляпу и направилась к Снейпу.

— Подождите! — вскричала Гермиона.

Нимуэ остановилась.

— Вы обещали! Вы обещали, что я смогу с ним проститься!

Старуха махнула рукой и сила, державшая Гермиону, исчезла. Она вдохнула полной грудью и на негнущихся ногах побрела к неподвижно стоявшему Снейпу.

Глаза Гермионы заполнились слезами, и на грудь к профессору она бросилась уже рыдая.

— Северус! — она обнимала его, прижимаясь всем телом. Руки ее шарили по его лицу и груди. — Милый!

— Вы понимаете, что «И пинтой крови молодой ты тело ороси» — это детской кровью, а из детей здесь только Джеймс? — зло прошипел он ей в волосы. — Они убьют его. Он проживет ненамного дольше вас, бестолочь.

— Прости меня! Прости, Северус! — вцепилась Гермиона в его сюртук, сотрясаясь в рыданиях. — Я не думала, что все так обернется! Зато наш мальчик будет жить! — вскричала она и добавила шепотом: — Откройся, карман Северуса Снейпа.

— Что вы несете? Куда вы лезете? — шипел Снейп, пока убивавшаяся Гермиона лихорадочно пыталась нащупать хоть что-то в его кармане. — Просто подумайте о том, что хотите найти…

— О, Северус! Мне так жаль! Я буду любить тебя вечно!

— Заканчивайте там, — в резком голосе Эйвери послышалось недовольство.

— Пусть их, — проскрипела Нимуэ, прижимая к груди полузадушенную Распределяющую шляпу. — Не видишь — любовь у них.

Гермиона еще раз всхлипнула и оторвалась от груди Снейпа.

— Просто вспомните, как вы меня ненавидите, — спокойно сказал Снейп, глядя на нее сверху вниз. — Вспомните то чувство, тот гнев, ярость и боль. Пусть они просто пройдут через вас.

Гермиона отвернулась от него и медленно подняла голову. Взгляд ее встретился с глазами Нимуэ, расширившимися от удивления. Они вскинули руки одновременно и Гермиона четко сказала:

— Авада Кедавра!

Зеленый луч сорвался с кончика ее волшебной палочки и коснулся старухи. Едва ее тело с хрустом, словно мешок с костями, упало на пол, как все вокруг загудело от обрушившихся заклинаний. Но Гермиона этого не видела — ее рвануло куда-то в сторону, разбило о камни и волшебная палочка выпала из ее руки вместе с цветком папоротника.

Как сквозь вату, она слышала крики, отблески заклятий, звуки открывающихся порталов, четкие команды, отдаваемые таким знакомым голосом… Но Гермиона уже не помнила кто это. Мутная пелена затягивала взгляд, звуки уходили, сливаясь в одну сплошную какофонию.

— Не смейте умирать, Грейнджер! — потребовал чей-то голос.

Ей очень хотелось что-нибудь ответить, но она слишком устала.

— Грейнджер, вы еще должны сказать мне, как сильно вы меня ненавидите! — проорал голос издалека. — Вы не можете вот так просто умереть! Джеймс! Джеймс жив! А вы оставите его одного?! Вам нужно продержаться совсем немного, Грейнджер! Вы — вздорная, самоуверенная, истеричная, неуправляемая особа!

Голос уходил все дальше. Гермиона знала, что должна что-то ответить, но мыслей уже не осталось — они размывались холодным белесым туманом, что затягивал ее своим рваным одеялом.

— А вы говорили, что я плохая актриса… — еле слышно выдохнула она, и глаза ее закрылись.

— Хреновая вы актриса! Просто паршивая! — орал Снейп сидя на полу, поддерживая за плечи ее безжизненное тело. — Грейнджер! Грейнджер!!!

Гарри, сидя рядом, до боли стискивал руку Гермионы. Он смотрел в ее умиротворенное лицо, не обращая внимания на сутолоку вокруг. Прижавшись к нему, тихий, как мышонок, сидел Джеймс, глядя на Гермиону остановившимся взглядом. Туда-сюда сновали авроры, уводя задержанных. В холл пыталась прорваться Минерва МакГонагалл — с шишкой на лбу и жаждой мести во взоре. Тело Филча осторожно положили возле лестницы. Открылся еще один портал, из которого вышли колдомедики из Мунго. Гарри зажмурился и уткнулся носом в рукав.

____________________

* Стихи принадлежат перу lajtara

Ты — Черный Ловелас?

Ты пришел, чтобы украсть мое сердце?

Гермионе нравилось лежать вот так, ничего не делая. Ей было трудно говорить и больно вспоминать, но она с удовольствием слушала. Слушала Рона, тихо улыбаясь его шуткам и рассказам об очередной игре. Слушала Джинни, которая с удовольствием расписывала проказы Альбуса-Северуса, сетовала на загруженного работой Гарри и вечную нехватку свободного времени. Слушала маму, готовую часами обсуждать новый гибрид роз, выведенный ею в саду. Джеймс, у которого уже начался учебный год, приходил только в выходные, вываливая на нее ворох новостей, скопившихся за неделю. Он держал ее за руку все время, что сидел рядом, словно боясь, что она исчезнет.

Гермиона спокойно восприняла новость о том, что она провалялась в коме больше месяца. Не удивилась тому, что осталась жива. Даже белые больничные стены и потолок, покрытый сеточкой трещин, вызывали у нее больший интерес. Гермиона вдыхала аромат цветов, букеты которых менялись на ее тумбочке каждый день, и погружалась в сон без сновидений, чтобы потом снова проснуться и все повторилось вновь.

Она заново училась сидеть, есть и говорить. С интересом разглядывала исхудавшие руки с тонкими голубыми прожилками вен. Плетеный браслетик теперь свободно болтался на запястье. Он высох и стал жестким, словно дубленая кожа. Гермиона гладила его кончиками пальцев, наслаждаясь текстурой плетения, и больше не пыталась его снять или сорвать.

Ей приносили книги и журналы, но, прочитав пару строк, она откладывала их в сторону, не в силах уловить смысл. И снова засыпала, оставив попытки вникнуть в суть.

Заглянули Джордж с Анджелиной, принесли кусачие леденцы и хватательный лимонад. Гермиона тихо улыбалась, снимая леденец с кончика носа и вылавливая за пазухой сбежавший лимонад. Потом они с Минервой молча сидели, взявшись за руки. После ее ухода Гермиона закрыла глаза. Она открыла их снова, только когда в палату внесли очередной букет. Ромашки. Странно. Она никогда не любила ромашки. Она потянулась, чтобы взять карточку, но зарывшись носом в букет, так ее и не нашла.

— От кого эти цветы?

Медиковедьма, зашедшая дать ей зелье, как-то странно на нее посмотрела.

— Ваш супруг попросил букеты менять каждый день. Вам не нравятся ромашки? Унести?

Гермиона закрыла глаза. Ей не нравились ромашки. А какие-то неведомые супруги не нравились еще больше. Видимо, она снова задремала, потому что когда открыла глаза, у ее кровати сидел Гарри.

— Привет, Гермиона, — бодро поздоровался он, — я попросил меня позвать, когда ты заговоришь.

— А я до этого не разговаривала? — Гермиона попыталась удивленно приподнять бровь, но, судя по жалостливому выражению лица друга, попытка не удалась.

— Я боялся, ты не захочешь меня видеть, — тихо сказал Гарри, помогая ей сесть в постели.

— А кто сказал, что я хочу?

Гарри замолчал. Гермиона смотрела на него, понимая, что того мальчишки, с которым росла и которым продолжала его считать все эти годы, давным-давно нет. Взрослый мужчина, аврор, прекрасный отец двоих детей и замечательный муж ее лучшей подруги. Какой-то совершенно чужой человек, который пришел к ней сейчас и виновато улыбается.

Гермиона закрыла глаза. Хотела ли она знать? Почему — она? Почему ее семья?

Наверное, она задала этот вопрос вслух.

— Никто не думал впутывать в это дело тебя, Гермиона, — глухо проговорил он. — Это случилось само собой, навалилось, как снежный ком и понеслось.

— Неужели? — она открыла глаза.

— Да! — он схватил ее за руку. — Мы давно заметили подозрительную активность среди бывших Пожирателей. Они начали объединяться под началом нового лидера. У них появилась организация. Нас заинтересовал фонд Тафта, который возник словно из воздуха. Нам нужно было установить структуру организации, ее цели и руководство. Бувье со своим дядюшкой на эту роль не тянули. Мы хотели выявить всех членов группировки и ликвидировать ее одним махом. А тут — ты…

Гермиона поморщилась.

— Я еще и виновата?

— Ты не виновата, — Гермиона не выдержала жалобный взгляд его зеленых глаз и отвернулась. — Это я виноват. Мы не думали, что они захотят тебя похитить. И тем более, что возьмут в заложники Рона и Джеймса. Все должно было быть проще: вы изображаете супругов, Северус уговаривает тебя принять предложение фонда, ты расшифровываешь манускрипт, а дальше он действует в одиночку. Но тут они решили играть жестче. И Северусу пришлось действовать по обстановке, чтобы не раскрыться.

Гермиона замерла. Всю тягучую полудрему последних дней сняло как рукой в одну секунду.

— По обстановке?! Ты хоть знаешь, что он делал? Почему нельзя было просто мне довериться? Почему нужно было измываться надо мной и моими… Почему нужно было вести себя, как последняя скотина?

— Он псих? — с надеждой спросил Гарри.

— Он садист и извращенец!

— Тебе нельзя волноваться! — Гарри покосился на дверь.

— Гарри, ты себя слышишь? Они похитили Рона! Они хотели убить моего сына!

— Это мы прошляпили! — лицо Гарри скривилось в страдальческой гримасе. — Группа наружного наблюдения потеряла его из виду…

— Уйди, Гарри, просто уйди, — откинулась она на подушки. — Ты мог бы мне все рассказать. Сам. Я бы помогла вам! Ты представляешь себе, что я пережила? А Джеймс? А Рон?

— Я не уйду! — твердо сказал он. — Рон и мой друг тоже. А Джеймс — мой крестник. А ты, Гермиона, — моя лучшая подруга. И я не уйду, пока ты меня не выслушаешь!

Она демонстративно отвернулась.

— У тебя есть две минуты, Гарри.

— А может хотя бы три или пять? Бог любит пять, Гермиона!

— Тебе это не поможет.

— У нас не было времени, понимаешь?! Они разыграли свою партию, а мы оказались не готовы. И… Гермиона… извини, но ты никогда не была хорошей актрисой.

— Зато я всегда хорошо могла дать в глаз! — прошипела она. — Где моя палочка?

— Я, — замялся Гарри, — отдал ее Снейпу. Она пока у него. Я подумал, так будет лучше…

— Конечно, — с горечью пробормотала она. — Они давно друг друга знают, им будет хорошо вместе… Как! Ты! Мог! Отдать! Мою! Палочку! Снейпу?!

— А кому ж еще? — непонимающе уставился на нее Гарри. — Северус…

— Ах, Северус! — мило улыбнулась Гермиона. — И как давно он для тебя «Северус»? Нет, молчи, я не хочу этого знать, — прервала она Гарри, открывшего было рот. — Будем считать, ты мне все объяснил, я все поняла, а теперь мне бы хотелось отдохнуть и получить свою палочку обратно.

— Я скажу Северусу, чтоб он тебе ее занес, — заторопился Гарри к выходу.

— Нет! — встрепенулась Гермиона. — Вот его я точно видеть не желаю! Никогда!

— Но, Гермиона, — нерешительно уселся обратно на стул Гарри, — это невозможно.

— Я с ним встречусь лицом к лицу только вооруженная до зубов, Гарри, — твердо сказала Гермиона. — И тогда прольется чья-то кровь. И она точно будет не моя.

— Ты что? — Гарри схватил ее за плечи. — Он специально делал так, чтобы ты его возненавидела! Ты ни за что не смогла бы изобразить такие чувства!

— Будем считать, он добился своего, — тихо сказала Гермиона. — Я рада за тебя, за него и за всех нас. За него — в особенности. Ему снова удастся избежать Азкабана. Он опять поставил на победителя и не прогадал.

— Ты так и не поняла? — Гарри заглянул ей в глаза. — Ты обязана знать. Это мы попросили Северуса возобновить контакты с бывшими Пожирателями. Ему стоило огромных усилий снова завоевать их доверие. Это от него мы получали информацию. Именно он понял, что назревает что-то серьезное, и начал активные действия, чтобы войти в число людей, допущенных к высшим тайнам организации.

Гермиона несколько секунд смотрела в абсолютно серьезное лицо Гарри, а затем не выдержала и расхохоталась.

— Твой муж — герой, Гермиона, — твердо закончил Гарри.

— Так, — она резко посерьезнела. — Какой муж?

— М-м-м… — поднялся Гарри со стула и попятился к двери. — А давай, я его сейчас позову, и он тебе сам все объяснит…

— Стоять! — скомандовала Гермиона.

— Знаешь, — покачал головой Гарри, замирая. — Все-таки длительное общение с Северусом накладывает свой отпечаток.

— Ага, — лениво протянула Гермиона, — флюиды и все такое. Хотелось бы насчет мужа поподробнее. Профессор снова вошел в образ? Какую операцию он планирует на этот раз?

— Но, Гермиона, — осторожно начал Гарри, — ты же сама согласилась выйти за него замуж.

Она смотрела в абсолютно серьезное лицо друга, и ей вдруг резко подурнело. Нет, она помнила, что много чего не помнила, но свадьба со Снейпом — это не то событие, которое могло пройти незамеченным.

Дверь в палату без стука распахнулась, и через порог уверенно шагнул Северус Снейп, никогда не изменявший своей привычке одеваться в черное и появляться не вовремя.

— Мне передали, что тебе не понравились ромашки, — невозмутимо сообщил он.

Гермиона молча нашарила на тумбочке вазу и попыталась ее приподнять. Ваза едва сдвинулась с места, а у Гермионы на лбу выступила испарина от напряжения. Подбежавший Снейп помог ей лечь и аккуратно поправил подушки.

— Ты еще очень слаба, Гермиона, — он озабоченно нахмурился. — Тебе нельзя делать резких движений.

— Это ужасно, — простонала она, закрывая глаза. — Я даже не могу запустить в вас вазой.

— Как только ты достаточно окрепнешь, сможешь разбить целый сервиз.

— У меня нет сервиза, профессор, — с сожалением протянула она.

— Будет, — уверенно сообщил он. — На свадьбы всегда дарят сервизы.

— Прекратите! — потребовала она. — Отдайте мне палочку и убирайтесь отсюда немедленно!

Снейп внимательно на нее посмотрел, достал из кармана палочку и положил рядом с ее ладонью. Гермиона судорожно вцепилась в нее и, поджав губы, посмотрела на бесстрастного Снейпа и выглядывавшего из-за его плеча встревоженного Гарри. Гарри встретился с ней взглядом и быстро заговорил, обращаясь к профессору:

— А давай к нам, в Нору! Артур будет очень рад тебя видеть. И Молли о тебе спрашивала. И дети. И Рон! Рон гостит! Можно еще Джорджа позвать.

— Я не понял, ты меня сейчас приглашаешь или отговариваешь?

— Я пытаюсь тебя спасти, — прошипел Гарри, косясь на прищурившуюся Гермиону.

Снейп хмыкнул. Гарри махнул рукой и пошел к выходу.

— Я хочу знать, что здесь происходит, — твердо сказала Гермиона, следя за тем, как Снейп по-хозяйски усаживается на стул рядом с кроватью. — Вы сейчас еще живы только потому, что мне это интересно.

— Боюсь, моя смерть ничего не изменит, — пробормотал он.

— Что за бред тут все несут насчет мужа? — потеряла она терпение.

Ее выводило из себя его спокойствие и… и безразличие тоже бесило неимоверно.

— Гермиона, — он наклонился вперед, — дело в том, что по законам волшебного мира мы с тобой вот уже... — Снейп задумался. — Уже почти два месяца, как женаты.

Она вытаращилась на него. Снейп вздохнул и отдернул манжет, продемонстрировав ей такой же плетеный браслет, что украшал и ее запястье.

— И? — нахмурилась она.

— Если бы ты ходила на уроки по Уходу за магическими существами на старших курсах, то знала бы о брачных ритуалах ундин.

— Прорицания и Уход никогда не стоили того, чтобы тратить на них время! — убитым голосом простонала она. — Но ведь я — не ундина!

— Похоже, ты им понравилась, — хмыкнул Снейп. — Сестра по духу, так сказать!

— Может быть, еще можно что-то сделать? — ей казалось, что она бредит. — Можно же развестись?

— Этот брак вечный и нерушимый, Гермиона. Мне очень жаль, — покачал он головой и глаза его потемнели. — Так что теперь нам придется жить долго и счастливо.

— У меня ведь еще есть шанс остаться молодой вдовой, — с надеждой пробормотала Гермиона.

— Увы, — сокрушенно покачал головой Снейп, — супружество ундин не заканчивается со смертью супруга. Так что даже смерть не разлучит нас…

Гермиона застонала и почти закричала:

— Вы сами себя слышите? Да это смешно! Я не признаю никакие эти идиотские ритуалы ундин! Я — свободная женщина! Я не собиралась выходить за вас замуж! Где сказано, что я теперь ваша жена? Ну?

Он полез в карман. Гермиона закатила глаза. Снейп невозмутимо протянул ей свиток.

— Я подозревал, что тебя смутит отсутствие письменных источников. Это свидетельство о браке, выданное в Министерстве магии на основании предъявленных доказательств, — он потряс рукой с браслетом. — Твой экземпляр.

Она зарычала.

— Вы относитесь к тому типу доисторических мужчин, профессор, которые хватают женщину за волосы, перекидывают через плечо и волокут в пещеру. А вдруг я хотела пышную свадьбу с кучей подружек невесты, чтобы платье, как взбитые сливки, море гостей и красная ковровая дорожка?

Он резко подался вперед, и у нее перехватило дыхание, когда его глаза оказались так близко, что она увидела в их непроницаемо-черной глубине свое отражение.

— А ты относишься к тому типу современных женщин, которых мало перекинуть через плечо, их надо еще и дубинкой огреть по голове, чтобы не сопротивлялись, — она аж онемела от подобной наглости. — А что касается свадьбы, — он снова полез в карман, а Гермиона заскрежетала зубами. — Оглашение уже прошло — твоя мама любезно согласилась мне в этом помочь. Через три месяца мы с тобой сочетаемся браком по всем твоим маггловским правилам. С платьем и тортом. Я согласен с колдомедиками, что к тому времени ты окончательно поправишься.

— Ваше ликование отвратительно, — она сжала кулаки.

— «Твое», Гермиона, «твое», — он осторожно взял ее руку и поцеловал кончики пальцев.

Она замерла.

— Если бы ты тогда знала об условиях, на которых спасала меня, — тихо спросил он, и сердце ее почему-то забилось часто-часто, — если бы ты знала… ты согласилась бы?

Она смотрела в его лицо, вспоминая все, что они пережили. Опасность, боль, унижения, ужас, страх потери… Какая же он сволочь. У нее защипало в носу.

— Да! — она вырвала руку. — Прекратите этот фарс! Я не собираюсь выходить за вас замуж. Мне плевать, что мы по бумагам считаемся супругами! Я ни за что не выйду замуж за человека, который меня не любит! Который считает, что мной можно распоряжаться! И думает, что я — идиотка!

Она исступленно кричала, и ярость клокотала у нее внутри. Гермиона не поняла, как оказалась у него на коленях, прижатая к груди Снейпа так сильно, что пуговицы сюртука больно впились ей в щеку. Он гладил ее по спине и, уткнувшись в ее кудрявую макушку, быстро-быстро говорил:

— Тише, тише… Я виноват. Я сам во всем виноват. Я недооценил тебя. Я был в ужасе от тебя, Гермиона. Ты бесила и выводила из себя своей наглостью, самоуверенностью, своей непоколебимостью, честностью и бесстрашием, граничащими с глупостью. Я — идиот, Гермиона. Когда я понял, что случилось, было уже поздно. Ты не поверила бы мне.

— А что случилось? — едва слышно спросила Гермиона, поднимая голову.

Он смотрел на нее с такой ошеломляющей нежностью, что у Гермионы перехватило дыхание. Она, как завороженная, следила за тем, как он склоняется к ней.

— Мне было очень сложно осознать, что одна маленькая въедливая женщина внезапно стала средоточием всей моей жизни. Это как-то неправильно, Гермиона. Я не был к этому готов.

— Ну извини, — прошептала она, обвивая его шею руками.

Он выдохнул, и Гермиона почувствовала, как его ладони скользят по ее спине все ниже.

— Прости меня, — прошептал он почти ей в самые губы.

У нее закружилась голова, по спине поползли мурашки, а внизу живота сладко заныло. Она прогнулась под его ладонями и застонала.

— Поцелуй меня, — шепнул он.

— Это же ты просишь прощения, — прошептала она, распахивая глаза.

— Я прошу прощения, потому что чувствую себя виноватым. Я переживаю, а значит, ты должна поцеловать меня, успокоить и сказать, что любишь!

— Слушайте, профессор, я тоже хочу жить в вашем мире, — простонала она. — Я ненавижу вас, вы это знаете?

— Знаю, — ухмыльнулся он и философски заметил: — От любви до ненависти — один шаг. Это хорошо, что ты начала именно с ненависти. Лучше шагать именно от нее. А теперь, — Снейп пересадил ее обратно на кровать и достал из кармана коробочку, — позвольте мне, Гермиона Грейнджер, официально попросить ваших руки и сердца.

Дрожащими руками она открыла коробочку, в которой оказалось скромное золотое кольцо с небольшим изумрудом. Гермиона перевела взгляд на лицо Снейпа, застывшего в напряженном ожидании. Она вздохнула.

— Это так неожиданно, — пробормотала Гермиона, опуская глаза. — Мне надо подумать…

— Гр-рейнджер! — зарычал Снейп, и, отбросив коробочку в сторону, повалил Гермиону на кровать и впился в ее губы яростным поцелуем.

* * *

Дверь в палату тихонько закрылась, и Джинни подергала за рукав Гарри, вытиравшего испарину.

— Ну! Он ее убил?

— Нет, — отрицательно покачал он головой. — Но у нее еще есть шанс прикончить его прямо сейчас.

— Знаешь, — сказала Джинни, беря мужа под руку, — если она не убила его сразу, значит, еще не все потеряно.

— Мы же не можем вечно торчать под дверью, делая ставки на то, кто из них кого убьет первым?

— Вот наша семейная жизнь, Гарри, никогда не была такой насыщенной, — задумчиво проговорила Джинни, уводя Гарри от палаты.

— Надеюсь, она такой и останется, — искренне пожелал он.

Джинни успокаивающе положила голову ему на плечо:

— Зато скучно им не будет никогда.

— Это сейчас прозвучало как проклятие, Джинни, — споткнулся Гарри.

— Они заслужили свое трудное счастье. Должно же оно у них быть каким-то особенным.

Он обнял ее за талию, и они медленно пошли к выходу.

Кто ещё не готов быть свободным от тортиков

и прочих соблазнов, может идти

и тратить жизнь на бесконечную обжираловку!

Гермиона просматривала почту, срезая печати на пергаментах и вскрывая конверты тонким и острым кинжалом с черненой серебряной рукояткой. Часть она передавала сидящему за столом супругу, а остальное читала сама. Завтрак, приготовленный Северусом, традиционно состоял из яичницы с беконом и кофе, примостившихся где-то с краю, потому что все остальное пространство стола было завалено корреспонденцией, скопившейся за время их отсутствия в Паучьем тупике.

— Джеймс передает тебе привет и спрашивает, заберешь ли ты его из школы в пятницу, — она нахмурилась. — А почему я не в курсе того, что ты обещал ему посмотреть метлу? Он еще маленький! Это опасно!

— У мужчин должны быть свои скромные мужские секреты, Гермиона, — пробормотал он, не отрываясь от письма. — И потом «посмотреть» не значит «купить».

— Ты же не любишь квиддич!

— Зато его любит Джеймс. И я предпочитаю, чтобы он ходил «смотреть» на метлы со мной, а не с Уизли.

— Ты ревнуешь? — с надеждой спросила Гермиона.

— У меня экзистенциальный кризис.

— Ревность, — удовлетворенно заключила Гермиона.

— Ревность, — послушно согласился Снейп. — И экзистенциальный кризис. Хм, — посмотрел он на нее поверх письма. — Тут нас снова приглашают в Министерство, чтобы мы забрали свои ордена Мерлина.

Гермиона печально улыбнулась.

— Какая злая ирония, Северус.

Он устало потер переносицу.

— Значит, я так и отвечу, что мы заняты.

Снейп отложил письмо в отдельную стопку. Гермиона развернула очередной свиток, отхлебнула кофе и закашлялась, едва не подавившись.

— Что случилось?

Он вскочил из-за стола, чтобы постучать ее по спине. Гермиона замахала на него руками и, прокашлявшись, сказала:

— Гарри пишет, что в Хогвартсе пропала Распределяющая шляпа!

Они переглянулись.

— Он пишет, что это может быть связано «с тем самым делом»!

Снейп потер подбородок и искоса взглянул на Гермиону.

— Ты уверена, что мы правильно сделали, никому не сказав, что Распределяющая шляпа никогда не была сущностью Мерлина?

— Уверена, — пожала плечами Гермиона. — И мне спокойнее, когда я знаю, что сила Мерлина и его сущность находятся в разных местах.

— Скажи лучше, что ты не хочешь расставаться с оригиналом «Истории Хогвартса», — хмыкнул Снейп.

— Вот еще! — пожала плечами Гермиона. — Не можем же мы признаться, что стащили ее, и вернуть обратно! Минерва нас не поймет!

— Ну, мы могли бы ее просто подкинуть, — ухмыльнулся Снейп. — Но тебе такой вариант, конечно же, в голову не приходил. Я, кстати, подозреваю, что они до сих пор так и не хватились ее пропажи.

— Я даже не слышала, что ты сейчас только что сказал, — сделала строгое лицо Гермиона. — Кстати, Гарри просит нас присоединиться к расследованию.

Они снова переглянулись.

— Ну что сказать, — скрестив руки на груди, Снейп лениво откинулся на спинку стула. — У меня сейчас нет срочных заказов, а с текущими Элвин вполне справляется.

— А я как раз закончила с очередной главой диссертации, — кивнула Гермиона и обрадовано захлопала в ладоши. — Это так здорово! Мы едем в Хогвартс! Я всегда хотела попробовать себя в педагогике!

— Тебя, Гермиона, с твоими мелкоуголовными наклонностями к детям нельзя подпускать в принципе!

— На себя посмотри, — фыркнула Гермиона, ничуть не обидевшись. — От тебя у детей вообще только невроз и заикание. Предлагаю план! Я со всеми разговариваю, а ты просто будь рядом и старайся вести себя как можно дружелюбнее. Ну или хотя бы сделай лицо попроще.

— Вот почему когда мы кого-то допрашиваем, говоришь всегда ты? — Снейп допил кофе и со стуком опустил кружку на стол.

— Потому что надо быть милым и улыбаться даже тем, кому мечтаешь вырвать печень, а ты так не умеешь, — она замолчала и добавила: — А когда они видят твое дружелюбное лицо, они инстинктивно хотят все рассказать именно мне.

— Минерву вообще удар хватит, когда она узнает о нашем приезде, — удовлетворенно сказал он.

— Вот видишь, сколько всего хорошего сразу.

Она поднялась и, весело напевая какую-то песенку, отправилась собираться.

— Гермиона, — окликнул он ее. — Ты сейчас уверена, что не знаешь, куда именно пропала Распределяющая шляпа?

Она сделала удивленное лицо.

— Просто на всякий случай хотел выяснить, что ты не решила от скуки заняться реформами в школьном образовании.

— М-м-м, нет, — прикусила она нижнюю губу. — От скуки я занимаюсь другими делами.

Он подошел к ней, обнял за талию, привлек к себе и мягко поцеловал.

— Я могу тебе помочь?

— Не откажусь, — прошептала она и ответила на поцелуй.

Снейп бережно подхватил ее на руки и понес в спальню.

— Кстати, — поинтересовался он, поднимаясь по лестнице, — когда ты собиралась сообщить мне, что ждешь ребенка?

— Девочку, — счастливо выдохнула Гермиона. — Это вообще-то должен был быть сюрприз!

— Девочку, — скривился Снейп. — Это ужасно.

Гермиона с воплем ткнула его кулаком в плечо, и он охнул.

— Конечно ужасно! — простонал Снейп. — Раньше на меня кричала только одна женщина, а теперь вас будет двое! Это несправедливо!

Она засмеялась. Он вздохнул.

Оно того стоило.