Black Velvet (гет)

Осеннее солнце старательно пробивалось сквозь жалюзи на окнах маленького трехэтажного здания, стоявшего на отшибе от жилых домов. Люди потихоньку наполняли это здание, спешили на работу, усаживались на неудобные, но любимые рабочие места.

Клавиши печатной машинки начинают одиноко стучать по утру. Кто-то дописывает статьи, кто-то исправляет до боли колкие ошибки, кто-то перепечатывает текст. Публицисты, с кофе в одной руке и неуклюжем кейсе в другой, стекаются почти со всего города, гордо вышагивая сквозь осень.

— Знаешь, на твоем месте я уже опробовался на роль журналистки.

Петунья вздрогнула, недовольно косясь на нарушителя ее спокойствия в столь прекрасное утро.

— Спасибо, я пас, Тони, — девушка снова взглянула на листок, с которого она старательно перепечатывала текст.

Кстати говоря, печатает она его уже в третий раз.

— Наш Буш тебя не ценит, — Тони плюхнулся на соседний стул, ставя перед собой кофе. — А я бы не отказался от милой помощницы. Мы бы ездили по городам…

— Именно поэтому нет, — усмехнулась девушка, принимая протянутый стаканчик с кофе.

— Чем тебя пугают путешествия?

— Твоим присутствием.

Тони улыбнулся, пожимая плечами и доставая из сумки целую стопку бумаг. Петунья в который раз усмехнулась на предложение мужчины. Она кривила душой: дело не в обаятельном Энтони Одли, конечно нет. Дело в том, что в Лондоне ей спокойнее, она знала, что с родителями, сестрой и отчего вдруг неделю назад торнадо пронесся по Шеффилду.

— Как родители? — Тони закусил кончик карандаша, вдумчиво вглядываясь в текст.

— Дай посмотрю, — Эванс по привычке тянет руку, тут же ощущая шершавую бумагу.

Почерк у Тони — глаз выколи. Но она, каким-то чудом, может расшифровать даже те записи, которые не может сам хозяин.

Тони внимательно наблюдал за девушкой с самого первого дня ее пребывания в этих стенах. Изначально не казавшаяся особенно дружелюбной, Тунья смогла неплохо наладить связь со многими публицистами, исправляя ошибки и сам текст грамотно и быстро. Но Энтони, прожженного жизнью мужчины тридцати лет, не так-то и просто обмануть. И внутреннюю драму он чувствует, как охотничий пес раненую лису.

Так за бокалом виски мисс Эванс рассказала пройдохе про свою семью, сестренку, почти женихе, которого она не переваривала и безымянном человеке в ее сердце. Энтони же поделился подробностями о развалившемся браке, удачно растиражированной книге и того, как жена все забрала.

А еще разговаривать с Эванс ему нравилось. Она стойко терпела его колкости, кидая свои в нужный и порой неожиданный момент, умела поднять настроение и грамотно писать. И Одли всерьез подумывал о напарнике.

— Родители в порядке, спасибо, — Петунья хмурилась все солнечное утро.

Больно оно солнечное и теплое, напоминает о лете. Девушка вздохнула, отдавая листок обратно в тот момент, когда на пороге оказался молодой, подающий надежды журналист. Лицо парня раскраснелось, пшеничного оттенка волосы были растрепаны, а сам выглядел так, будто бежал ни один десяток метров.

— Джейми? Что случилось? — Энтони тут же оказался на ногах, помогая своему коллеге сесть.

— Где Буш? — Джейми Вольперт жадно отхлебнул кофе, стирая испарину со лба.

— Еще не пришел, — отозвалась Эванс, разглядывая паренька.

Он был чуть старше самой Туньи, непропорционально высокий, но бойкий и подвижный. Мистер Буш, директор их небольшой информативной газетки, ценил молодого человека, прибывшего к ним из Америки. Темно-карие глаза Вольперта всегда горели живым интересом, что привлекало к нему людей.

— У меня, — выдох, — такой репортаж.

— Я уже понял, старина, — Тони усмехнулся, усаживаясь на край стола и наблюдая за коллегой. — И?

— На Юге Лондона… теракт.

* * *

Мистер Буш, мягко говоря, был недоволен. Он уселся в свое кожаное широкое кресло, расслабил галстук, и только после этого без особого удовольствия начал выслушивать Вольперта.

— Как давно? — скрипучий голос резанул по уху Джейми, но парню было все равно.

— Около часа назад. Это хороший репортаж, мистер Б…

— Да-да, не освятить такое — грех, — мистер Буш поерзал в кресле, выискивая сквозь стеклянные двери кабинета знакомое лицо. — Позови-ка мне, мой мальчик, Одли и Эванс.

Вольперт, на удивление многим, обладал поистине ангельским терпением.

— Одного я послать тебя не могу, — начал мистер Буш, когда все были в сборе. — Энтони, поезжай-ка с Джейми.

— Но…

— Поезжай, поезжай. Напишите сразу две статьи. И если это будет интересно, помещу на вторую полосу…

— Вы собирайтесь поместить одну из самых важных статей в жизни Лондона на вторую полосу? — Джейми поежился от перспектив.

— Людям интереснее читать о жизни звезд или же политиков. Убийства продаются хуже, — мистер Буш криво усмехнулся, тут же поджимая губы. — А вы, мисс Эванс, сходите мне за латте. Не успел взять по дороге.

Петунья пару секунд просто стояла, сверля мужчину недовольным и полным возмущения взглядом. Чертов свин, она ему не секретарша! И как только эти слова собрались вырваться из ее рта, Одли схватил девушку чуть выше локтя и потащил прочь из кабинета.

— Да, я знаю, что ты хочешь сказать, — прошептал мужчина, наблюдая за торопливыми собираниями Вольперта. — Дождись нас, я все расскажу.

— Я хочу с вами, — Петунья шагала следом за Тони, который, в свою очередь, поравнялся с Джейми.

— Нет, это опасно, — вмешался Вольперт. — Мы не знаем, что там и кто это сделал.

Я знаю.

— Я… — Тунья замолчала, одергивая за рукав Джейми, — это важно для меня.

На секунду Эванс видела, как парень колебался. Его высокий лоб все еще блестел от пота, и маленькая складка меж бровей тут же разгладилась, когда девушка убрала руку. Он уже был готов согласиться…

— Мы вернемся, и если там нет ничего страшного, пойдешь в волонтеры. Но сейчас — забудь. Латте Буша само себя не принесет, — Одли сверкнул предупреждающим взглядом.

Они ушли, и Эванс на секунду допустила мысль, что это Он. Тот-кого-нельзя-называть совершил это. Но, к сожалению, она не знала точно. Тем более если людям известно, навряд ли это Он. И мало шансов что там была Лили или Мародеры.

Пока бариста готовил ей латте, Эванс позвонила домой. Отец сообщил, что мама в порядке и Лили им звонила вчера, собираясь в Министерство по каким-то делам.

— Она не говорила, почему?

— Нет, милая, — голос мистера Эванса на секунду дрогнул. — Что случилось?

— Ничего, просто давно с ней не разговаривала, — Петунья поморщилась. — Не волнуйся, пап, и поцелуй маму.

Когда кофе было доставлено, Петунья, скрипя зубами, села за свой стол. Буш отдал ей в распоряжение несколько заметок, но девушка никак не могла сосредоточиться. Она хотела уйти с душного офиса, хотела собственными глазами убедиться, что все в порядке.

Она звонила Лили, но телефон никто не брал. Мистер и миссис Поттер также не было дома, и волнение с каждой минутой только усиливалось.

К большому облегчению Петуньи, в помещении появился Марк Гринберг, ведущий некролога в их газете. Девушка тут же попросила на проверку его заметки.

— Ты чего такая заведенная, Эванс?

— Не слышал о теракте?

— О теракте? — Марк глупо вытаращил свои бледно-голубые глазки. — Чувствую, работы будет много.

Петунью передернуло от довольной улыбки мужчины. Гринберг не был стариком, ему едва исполнилось пятьдесят, но выглядел он на все семьдесят с небольшим, и виной всему были алкоголь и седина неприятного желтоватого оттенка.

— Это не смешно, — девушка просматривала колонку с неизвестными именами.

Неожиданно для самой себя Эванс поняла, что вот уже пару минут читает одни и те же имена.

Простая семья рабочих найдена мертвыми в своем доме. Следов взлома нет. Видимых увечий также не обнаружено. Мистер и миссис Дженкис, а также их двое детей, мальчики семь и десяти лет, найдены в своей гостиной мертвыми.

— Дженкисы, — Петунья едва шевелила языком.

Впервые за пару недель ей удалось увидеть странное объявление о смерти. Первым делом она всегда бралась за некрологи, так что Гринберг уже привык к странным высказываниям девушки.

— Кстати, да, — Марк едва заметно оживился, роясь в своем блокноте. — Полиция очень удивлена была. Самое странное, небо над домом этой семьи сияло. И вот как тут в Бога не поверишь…

— Скажи адрес! Немедленно!

* * *

Дом Дженкисов находился в паре кварталов от места, где был совершен теракт и где сейчас работают Тони и Джейми. Петунья хотелось бы проигнорировать это, хотелось бы списать на утечку газа, на что-то банальное и совершенно нормальное.

Но она уже знала, что это не так.

Крошечный белый домишко обреченно стоял в самом центре домов больше и светлее, выделяющихся на его фоне в выигрышном плане. Петунья внимательно разглядывала дома и небо, но ничего необычного замечено не было.

— Соседей опросили? — Эванс вышла из машины первой, следом хлопнула водительская дверца.

— Ты в детектива хочешь поиграть, девочка? — Гринберг тут же закурил.

Петунья едва слышно фыркнула.

Ленты оплетали входную дверь желтыми змеями, но на улице не было ни одного прохожего. Эванс тут же почувствовала странную пустоту, даже страх.

Зачем она это делает? Ради чего?

— Ты чего творишь? — шипел ей в спину Марк, кидая сигарету и устремляясь следом в тишину дома.

Петунья шла осторожно, половицы едва заметно прогибались под ее весом. В доме было темно и сухо и совсем ничем не пахло. Он был удивительно маленький, но почему-то Тунья чувствовала, как над ним работали и каким уютным он был, когда вся семья собиралась в зале смотреть телевизор.

Зайдя в гостиную, в которой только и были старенький черно-белый телевизор у окна, мягкий синий диван и пару кресел с компактным столиком у дивана, Петунья сразу представила картину, что открылась полиции, когда они прибыли.

Желтые ленты оплетали сам диван и стол. Край стола был отколот, телевизор завешен одеялом.

— Говорят, была утечка газа, — Гринберг позади замер у двери, также глядя на диван.

— А небо?

— Необъяснимое явление.

— Как магия, — тихо шепнула Петунья, делая шаг в комнату.

Интуиция резко взбунтовалась, и девушка инстинктивно обернулась в тот момент, когда прямо на крыльцо аппарировали двое высоких людей в капюшонах.

— Что… — пару секунд они смотрели друг на друга, удивленные внезапными гостями.

Но маги пришли в себя быстрее и палочки тут же мелькнули в их руках.

— Марк, ложись, — Эванс оттолкнула мужчину, врезаясь в стену.

Алая вспышка пронеслась над ее головой, но Петуньи удалось подняться и увернуться от еще одной. Позади она услышала, как Марк падает навзничь, в грудь его ударила ядовито-зеленое заклинание, название которой Петунья вряд ли когда-нибудь забудет.

Девушка успела добежать до кухни, когда полная боевая мощь сразу двух волшебников не ударили в стену, разнося ее в щепки. Петунья взвизгнула, боль обожгла правую сторону лица, и девушка упала, перекатываясь на бок и продолжая ползти.

Страх и боль гремучей смесью били по ней, заставляя двигаться, дышать, слышать. Двое позади медленно приближались к ней, милостиво давая возможность подняться на ноги.

— Эти свиньи смешат меня все больше, — произнес мужчина, играючи вертя палочку в своих длинных пальцах.

— Мы здесь не для развлечений, — осек его второй голос, кажущийся моложе и куда приятнее.

Петунья смогла подняться, держась за кухонный стол. Кровь капала с ее лица и плеча, но боль временно отступила, дав шанс Эванс вытащить запрятанный пистолет в сумке.

Ей понадобилась всего секунда, всего вдох, чтобы схватить крепко рукоятку, сдернуть предохранитель и направить на противников. Всего секунда, чтобы разглядеть высокого мужчину с неправильно перекошенными губами и сединой в волосах и того, другого, совсем молодого парня с удивительно знакомыми чертами лица и темными глазами. Всего секунда, которой у нее не было.

Заднюю дверь вышибли в щепки, и кто-то тут же стал палить разноцветными вспышками по волшебникам.

Молодой парнишка тут же аппарировал, оставляя своего напарника один на один бороться с врагом.

Заклятия сыпались со всех сторон, Эванс тут же упала на колени, выпустив пистолет из рук и прикрывая голову сумкой. Оглушительный звук стих, когда темный маг упал, хватаясь за сердце.

Петунья тут же подняла голову, наблюдая, как ее спаситель направляет палочку на мага, а затем тихо проговаривает какое-то заклятие, вырубая того окончательно.

Неожиданно для Петуньи мужчина взмахнул палочкой, произнося еще одно заклятие, и из его палочки приятным серебристым светом вырвался пес, тут же растворяясь в воздухе.

Словно в замедленном действии, мужчина обернулся к Петуньи, удивленно взирая на нее. Эванс, сумевшая успокоиться и с трудом встать, выпустила из рук сумку. Слезы вдруг выступили у нее на глазах, и первая сорвалась прямо на ее туфли.

— Петунья, поверь…

— Ты маг, Энтони?

На секунду Одли замер, удивления в его глазах стало еще больше.

— Ты знаешь о магии? — догадался мужчина, убирая палочку.

Послышались хлопки апарации, Петунья снова вздрогнула, оборачиваясь.

— Свои, все хорошо, — заверил ее Одли, делая шаг к девушке.

Эванс была не против, когда он загородил ее собой от входящих волшебников. Один за другим они заполняли небольшую кухоньку.

— Одли, твою ведьму, ты ведь видел что там…— высокий светловолосый мужчина замер у входа, глядя на вырубившегося темного мага, — ага.

— Аластор, выслушай, — Энтони вкинул руки, показывая палочку не только свою, но и противника.

— У меня на это нет времени, — тут же оборвал мужчину некий Аластор, и взгляд его упал на Петунью.

Девушка вздрогнула, удивленно глядя на лицо мужчины. Несколько шрамов неправильно легли на когда-то симпатичном лице, искажая его и делая грубым и неестественно ровным. Но самым примечательным были глаза мужчины: один глаз был маленькой чёрной бусинкой, а второй — большой, круглый, словно монета ярко-синего цвета.

— Маггл? Что тут, Мерлин вас побери, делает маггл? — Аластор нахмурился, отчего его шрамы натянулись, еще больше обезображивая лицо.

— Грюм…

Петунье больше всего хотелось бы вжаться в Энтони или даже аппарировать отсюда. Этот мужчина, Аластор Грюм, пугал ее больше, чем темные волшебники, но Эванс старалась это не показывать, храбро глядя магу в глаза. Точнее, в тот глаз, что был человеческим.

— Петунья?

Эванс тут же развернулась, и волна облегчения затопила ее. Старательно сдерживая слезы, девушка криво улыбнулась знакомому лицу.

— Поттер, что ВЫ тут делаете?