Лабиринт забвения (джен)

Примечания:

Автор искренне благодарен всем, кто ждёт.

Теоретически до конца осталось не больше 20 глав. Регулярную выкладку больше не обещаю, но в заморозку эта бесконечная змея точно не уползёт.

Исписанные качественным врачебным почерком листы ровной стопкой лежали на столе. Их прочитают — угловатые менвитские буквы, в отличие от арзакской вязи, практически невозможно сделать абсолютно непонятными. Мелочность, чистая мелочность — до дистиллированной не дотянула только из-за примеси спешки. Спешка тоже влияла на почерк не лучшим образом.

Лон-Гор вытянул ноги и откинул голову на спинку стула. Больше подошли бы упражнения, но после нескольких часов задумчивых метаний вокруг стола хотелось просто посидеть.

Итак, четырнадцать способов применить изумруды для снятия симптомов окаменения. То, что он смог придумать и вменяемо расписать за пару дней. Почти все требовали обработки — по сути, разрушения — камня. Дорого, ведь изумруды редки, а значит, правительству проще будет оставить лётчиков статуями.

Как это отразится на них? То есть физически едва ли что-то изменится, но вот в головах… Ор-Вас считала, что они в сознании и слышат; она разговаривала с ними каждый раз, когда ей удавалось прийти. Лон-Гор не мог однозначно подтвердить её мнение, но и опровергнуть тоже. Как врач, он не мог допустить массовую гибель мозга у пациентов.

Начал он, как только получил изумруды, с самого простого — облучения. Лон-Гор подозревал, что примерно так изумруды действовали на арзаков. Они не афишировали даже в полёте, но и не особо прятали от доверенных менвитов своё открытие: изумруды нейтрализовывали гипноз.

Лон-Гор вспомнил об этом в подземельях под Бассанией. Вражда менвитов и змей на старых контррельефах возвращала на родину — к легендам о пустынных духах и прочим странностям глухой провинции. Где-то в списке бесчисленных сказаний затесались слепые плачущие змеи, прекрасно сочетавшиеся с тем фактом, что колдуны не любят изумруды. Все колдуны? А ламии? А змеи буквально? Ламия ведь змея.

Изумруды были прилажены к статуям, как получилось: вложены в руки или открытые рты, заткнуты за воротники… Янши отслеживал изменения. Лон-Гор искал обходные пути на случай ошибки.

— Ну что? — спросил он, повернув голову.

Янши, бесцельно бродивший между статуями, остановился, потыкал ближайшего лётчика карандашом и, сверившись с часами, доложил:

— У статуи номер — кто это? — а, вот. У статуи номер девять на шестнадцать тридцать два седьмого дийо отмечается изменение плотности кожного покрова. В частности, по степени упругости кожа на лице стала похожа на резину. Кисти рук в неизменном состоянии. Хотя… — Он перевернул карандаш и потыкал руку лётчика острым концом вместо ластика. — Прогресс есть. Просто из-за особенностей распределения тканей выражен меньше.

— То есть смягчается не только кожа, но и мышцы, — расшифровал Лон-Гор.

— Да. А кости остаются на месте.

— Где изумруд?

Янши осмотрел статую и ответил:

— На шее, за воротом.

— Посмотри на кого-нибудь с изумрудом в руке.

— Номер четыре. — Янши опустился на колени рядом со статуей и схватился за её кисть обеими руками. — Господин, подойдите сюда. Он живой!

Лон-Гор приблизился и всмотрелся в руку лётчика. Бледная кожа, но всё же уже не сероватый камень. Мягкие ткани почти в норме. Мышцы расслаблены, изумруд не падает на пол только потому, что Янши держит пальцы лётчика согнутыми.

— Перчатка нужна, — сказал Лон-Гор и вытащил из кармана свою.

Повторное использование медицинских перчаток противоречило правилам. Он покачал головой, досадуя на спешку, и вернулся к столу. Там лежала пара новых упаковок.

Через несколько минут — в шестнадцать сорок три седьмого дийо, как записал Янши — четвёртый лётчик стоял с изумрудом в перчатке и едва заметно подёргивал пальцами.

Оставив Янши следить дальше и строго наказав ему никуда не выходить, Лон-Гор отправился докладывать о результатах Комитету, но прежде всего — Ор-Вас.

* * *

Прошло четыре дня. Статуи теперь стояли в лаборатории, и у Ко-Тея не было к ним доступа. Однако знакомые лица и странное ощущение жизни внутри камня — проклятый змеиный язык! — не оставляли его мыслей.

Он сам из-за беллиорских шахмат частично превратился в камень. Всё прошло, но при воспоминании об окаменевшей коже становилось тошно, а в ушах стоял увлечённый голос Яон-Мера. Может, с остальными случилось то же? Ни Рех-Шаи, ни Сау-Ме, ни остальные, кого Ко-Тей узнал в камне, не были фигурами. Но если была ещё одна партия? Или, возможно, был иной способ обратить людей в камень?

Ко-Тей гонял эти вопросы из угла в угол несколько дней. Больше ему всё равно не о чем было думать. Ни единой мысли в голове, как у арзака… Зорн-ари, он снова сравнивал себя с арзаком! Это злило.

К счастью, шестого дийо его и ещё нескольких кобр послали в пустыню. Кто-то вторгся на территорию Дюны. Надо было разведать и ликвидировать. Или захватить, если командир группы примет такое решение.

У кобр была странная система: никаких сформированных полков, даже малых отрядов — все сами по себе. Ко-Тей был уверен, что такая организация службы не должна работать. Но Дюна, судя по всему, полагалась на работу одиночек и собирала кобр в отряды крайне редко. Это естественно для змей? Возможно, но…

«Нерационально. Требуется больше совместных тренировок», — сухо заметил в голове знакомый голос.

Ко-Тей откинул голову на спинку кресла. Пассажирское, да и вертолёт другой модели. Лётчик покусан радиоактивной черепах ой и больше ползёт по небу, чем летит. Но у него единственного человеческая голова и, как следствие, нормальное зрение. Сам Ко-Тей за иллюминатором не видел ничего.

Он смог бы лететь вслепую, как и любой хороший лётчик. Но «после определённого уставом промежутка, когда какое-либо действие не выполнялось, для допуска требуется…» Ко-Тей тряхнул головой, змеиная шея неприятно изогнулась. Полгода вообще не вспоминал про командира. Впрочем, раздражающий занудный полковник у Дюны по всем фронтам выигрывал. Лучше бы к нему — заново слепое управление отрабатывать, чем быть здесь и сейчас со змеиной башкой.

— Захожу на посадку, — доложил пилот.

— Готовимся-с к выс-садке, — приказал командир.

Сегодня в этой части пустыни никого не наблюдалось. Чирин-чин ошивались где-то в другом месте. В Кай-Хо, вероятно, зорн бы их побрал. Ко-Тею хотелось туда. Провалившая экспедицию эскадрилья — та её часть, которая не стояла камнями в Ялао — должна была оказаться в Кай-Хо, на передовой войны с чирин-чин. Вместо этого Ко-Тей ходил вокруг пирамиды и бункера наблюдателей где-то в арзакской части пустыни.

Внутри бункера никого не оказалось. Неподалёку обнаружили место посадки чужого военного вертолёта. Между ним, бункером и пирамидой курсировали следы. Шипованные ботинки, предназначенные для хождения по горам, три пары: мужчина-менвит и либо арзаки, либо женщины. Рисунок на подошве оказался знаком командиру — он заключил, что это всё-таки арзаки.

Одна пара следов прошла от пирамиды к вертолёту и исчезла, две другие бродили туда-сюда, заглянули в бункер, забрали оттуда как минимум канистру воды и вернулись в пирамиду. Командир сообщил об этом в Ялао и получил приказ проникнуть внутрь пирамиды и задержать нарушителей.

Дверь, разумеется, оказалась заперта. Звонка не было, на стук не отвечали. Будто кто-то сомневался!

— Нуш-шно с-срес-сать дверь, — сказал командир.

Кто-то пошёл в бункер за инструментами. Остальные молча ждали. Ко-Тей вспоминал, как экспедиция ломилась в замок, а потом комэск и инженер провалились в подвал. Кажется, тогда всё и началось.

Что произойдёт на этот раз? Пирамиды — следы сгинувшего народа… Попытка туда влезть не может кончиться ничем хорошим.

Принесли инструменты, без особого труда срезали замок. Первые две кобры вошли внутрь.

Внутри пирамиды оказалось тихо и темно. Змеиный язык ощущал чьё-то присутствие, но Ко-Тей ещё не до конца освоился с этой системой. Кажется, где-то рядом затаились двое. С разных сторон.

Пока Ко-Тей соображал, в темноте засверкали выстрелы. Один человек засел справа, другой — где-то в глубине помещения. Шаг назад. Пригнуться. Искать укрытие.

Внутрь вошли не все кобры. Ко-Тей услышал, как за его спиной закрылась дверь. Сволочи!

Выстрелы прекратились. Зажёгся свет. Первым, что увидел Ко-Тей, были три трупа на полу. Ожидаемо, с такой-то подготовкой. Вторым — человек в дальнем конце зала, занимавшего, видимо, весь нижний уровень пирамиды. Высокий, с желтоватой кожей и несколькими чёрными прядями, спадающими с голой головы, как мёртвые змеи.

Из-за штабеля пыльных коробок вышел ещё один — в маскировочной одежде пограничника и без опознавательных нашивок. Бледное лицо, ровно зачёсанные волосы, фирменный тяжёлый взгляд. Ко-Тею захотелось рефлекторно вытянуться по уставной стойке.

Что здесь забыл полковник?

— Сколько людей в отряде?

Ко-Тей посмотрел на направленный ему в грудь пистолет, на лежащих кобр, в лицо бывшему командиру и доложил:

— Пять щ-щело… кобр и пилот, мой полковник. Но они наверняка выс-свали помощ-щь.

Полковник настороженно посмотрел на Ко-Тея и приказал:

— Капюшон.

Лейтенант подчинился.

— Ко-Тей, мой полковник, пятый лётщ-щик Первой Межс-свёс-сдной экс-спедиции.

— Он отражается в зеркале, — сказал женский голос справа. Чуть повернув голову, Ко-Тей увидел арзачку в белой маскировочной одежде, но другого кроя.

Полковник оглянулся. Там, где раньше стоял странный старик, теперь отражался Ко-Тей в своём человеческом виде. Он машинально вскинул руку — отражение провело пальцами по щеке, но настоящая рука ощутила только холодную шершавую чешую. Ко-Тей особо не рассматривал себя, но вроде она была серовато-синей. Подошло бы под цвет старой формы. Нынешняя — чёрный комбинезон без орденских вышивок и серые сапоги — смотрелась угрюмо.

Ко-Тей поморщился, возвращая себя в реальность. Значит, зеркало. Странное зеркало. Колдовское? Кого оно тогда раньше отражало и как вообще работает?

— Что с вами произошло? — тем временем спросил полковник.

— Пос-сле экс-спедиции попал в «С-серую кобру», — отозвался Ко-Тей. — Был лабораторным объектом. Вынужденно с-стал одним ис-с них.

Полковник отвёл пистолет в сторону, но не убрал — либо не доверял до конца, либо опасался оставшихся за дверью. Либо всё вместе, это тоже возможно.

— Можем оглушить его и уйти обратно, — предложила арзачка.

Кто она, кстати, и почему так свободно говорит? Она явно из Ирмели, потому что нормальные, привычные арзаки так себя не ведут. Но что тогда командир забыл в её компании?

— Рабочий вариант.

Арзачка молча исчезла в темноте, а полковник приблизился к Ко-Тею. Действительно глушить будет? Ко-Тей отступил на шаг.

Забытая дверь громко скрипнула. Быстрые они! Миг — и помещение накрыла вспышка светошумовой гранаты.

* * *

Золан снова ковырялся в башенных механических часах. Таменди, только что вернувшаяся в столицу, сидела на лестнице и ждала, пока он обдумает её доклад.

— Значит, ноль. Наш единственный шанс избавиться от менвитов, создав границы, провален. И из-за кого?! Кеар ищет её, но толку в этом мало — разве что спросить, зачем. — Золан замолчал и, казалось, снова полностью погрузился в часовой механизм, но вдруг спросил: — Ты выяснила, что значили символы в Ялао?

Таменди покачала головой.

— Нет. Но змея говорила, что эту дрянь можно и нужно взорвать.

— Я помню. Мы с тобой условились, что второго Алтамита посреди Ирмели у нас не будет. Но план взорвать их к иситам мне всё ещё нравится… Вот что, найди-ка мне Инвира.

— Собираешь разведку обратно?

— В виде исключения. Твои бы люди подошли, но…

Поморщившись, Таменди спросила:

— Когда он тебе нужен?

— Как найдёшь. Сама тоже будь наготове. Доставить туда взрывчатку может быть проблематично, придётся задействовать иные методы.

Иные методы? Ясно. Значит, найти ранвиша. Ранвиши Таменди недолюбливали и, надо думать, небезосновательно. Но какой-нибудь один должен был найтись — в Серебряных горах их всегда было много, что бы ни происходило. Придётся вернуться и полазить по тамошним лесам.

По пути наружу, из душного здания с нарисованными на стенах птицами, навстречу Таменди попался бледный Тъяри. Он, казалось, не спал уже несколько дней и всё время проводил в исследованиях. Иситово недоразумение с Оррикой…

Таменди собиралась пройти мимо, но тут из-за поворота вывернула девушка в чёрном эллете. Собранные в простой хвост волосы, почти лишённое мимики лицо… Здесь, значит? Ничего, что её пол-Ирмели ищет?

— Попробуй изумруды, — сказала девушка, поравнявшись с Тъяри. — Они блокируют колдовство.

Тъяри вяло кивнул, но тут же сорвался на бег и скрылся вдали. Девушка в чёрном улыбнулась и, прежде чем Таменди сделала хотя бы шаг, исчезла. Исит! Да чтоб её!..

Сжав зубы, Таменди рванула за угол — следом за этой заразой. Увы, она уже успела повернуть куда-то ещё.

Сообщив о беглянке охране, Таменди отправилась к выходу. Её всё-таки ждали дела.

Она уже покинула Валлею, когда её осенило: изумруды! С тех пор, как наткнулась где-то на упоминание их воздействия на змей, Таменди периодически использовала очки с изумрудным напылением, чтобы обезвреживать пленных. Но ведь их можно и для другого приспособить! Даже, что редкость, есть, на ком испытания проводить.

Заботу о найденном в горах идиоте поручили Чёрным ранвишам. Они временно находились в Хальси, а это как раз в горах. Можно будет совместить опыты с поиском ранвишей для Золана.

Правда, тот идиот, после того как удрал от Таменди в Чертоге Уныния, был кем-то подстрелен и вполне мог умереть к её приезду… Едва ли Кеар проявит хотя бы подобие снисхождения и окажет менвиту медицинскую помощь.

Впрочем, можно позвонить и предупредить, что идиот Таменди ещё понадобится.

* * *

В палате горел верхний свет — белые диоды, чуждые арзакам. Ильсор когда-то сам вкручивал их в потолок по просьбе отца. Идея была из разряда «создаём некомфортную, но привычную обстановку». Гирлянды тут тоже имелись, но Кер-Со их проигнорировал.

Он лежал на самой дальней койке и притворялся мёртвым. Ну, то есть просто лежал и не реагировал на внешний раздражитель. Глаза его при этом отслеживали происходящее.

— Добрый вечер. — Ильсор прошёл вглубь палаты и сел на соседнюю койку.

— Ильсор, верно?

Кер-Со привстал, поморщившись, видимо, от боли в рёбрах, и устроился, опершись спиной о стену.

— Верно.

— Что вам от меня нужно?

Ильсор украдкой вздохнул. То ли он слишком давно знал Мон-Со и испытывал искажение восприятия, то ли иметь дело с Кер-Со действительно было намного сложнее.

— Если вы настаиваете, я пропущу обычный для себя монолог на тему «Отсутствие корыстных побуждений с моей стороны». Ваш брат мне тоже не верил.

Кер-Со скривился, но промолчал. Ильсор продолжил:

— Мы начали переговоры с правительницей Дан-Клар… по её инициативе. Предлагаем вам вернуться в Энар-Таари с сообщением для неё.

Сообщения у них ещё не было, кроме самого общего «арзаки в обмен на Дюну», но это уже казалось большим сдвигом. Даже к старейшинам можно идти: они в любом случае понадобятся, когда встанет вопрос, как обезвредить Дюну, не пуская в Ирмель новых менвитов.

— Это всё? — Кер-Со смотрел с явным недоверием.

— В целом да. Но перед этим по просьбе вашего брата я хотел бы доставить вас в Камтари.

Мон-Со об этом не просил, это была идея Ильсора. Однако им следовало поговорить, прежде чем Кер-Со покинет Ирмель. Насколько Ильсор знал, у них осталось слишком много неразрешённых противоречий. Кер-Со, впрочем, похоже, считал иначе.

— Зачем вам тащить меня в Камтари? — спросил он.

— Ваш брат сейчас там, причём из-за своей работы в Энар-Таари.

— Зачем, — повторил Кер-Со.

— Разве вы не хотите увидеться с братом?

— Вы не поняли. Зачем. Мне. Видеться с братом? Он предал меня.

Вот оно что… Правильно Морни говорит: надо обсуждать конфликты, а не шипеть друг на друга издалека.

— Вы с ним об этом говорили?

В кармане запищал лиофон. Ильсор достал его и под холодное «Не вижу смысла» от Кер-Со прочитал сообщение от Морни:

«Чёрный огонь».

Вот же… Всё-таки Юнсар?

— Поздравляю, — мрачно произнёс Ильсор. — Вы избавлены от участи контактировать с Мон-Со в ближайшее время.

Кер-Со презрительно хмыкнул, но его поза стала гораздо более напряжённой.

— Пока не знаю, что происходит в Камтари, но они с Морни попали в окружение.

— Кем?

— Сейчас буду выяснять.

Ильсор сунул лиофон в карман, встал и, не прощаясь, выскочил из палаты. Надо было что-то делать. Что?