Возвращение в Хогвартс (джен)

Комната была охвачена легким полумраком. За задернутыми шторами еле-еле проглядывалась луна. Альбус лежал в своей постели, когда дверь тихонько отворилась, и в комнату вошел его отец.

— Ты еще не спишь? — шепотом спросил он.

— Нет, — ответил Альбус и, приподнявшись, облокотился на спинку кровати.

Гарри нащупал в темноте табуретку и придвинул ее к постели сына.

— У нас сегодня совсем не было возможности поговорить, — сказал Гарри. — Все заняты подготовкой к празднику.

Он мотнул головой в сторону двери, откуда все еще раздавался шум: мама пыталась загнать в постель Джеймса.

— Расскажи мне про Хогвартс, — продолжал Гарри. — Как там сейчас все? МакГонагалл? Хагрид? Он писал, его гиппогриф совсем подрос.

— Пап, в школе все хорошо, не волнуйся, — улыбнувшись, ответил Альбус.

— Значит, Роза больше не втягивает тебя в неприятности? — с усмешкой спросил Гарри.

— Пап, она и не втягивала. Не говори так, — сказал Альбус. — И ведь она выиграла тот матч.

Альбус улыбнулся, заметив, как дрогнули губы отца в легкой усмешке.

— А что ваш с Розой друг? Как же его, Скорпиус? Невилл говорит, вы совсем неразлучны.

— О, пап, Скорпиус очень хороший. Он лучший ученик на нашем курсе, представляешь! Опережает даже когтевранцев! — воскликнул Альбус и, на секунду замявшись, продолжил. — А мы не сможем пригласить его на Рождество?

— Нет, — сухо ответил Гарри. — Разве ему не с кем отмечать?

— Он говорил, что будет праздновать с родителями. Но разве мы не можем пригласить его после праздников? Знаешь, у него нет ни братьев, ни сестер. Я думаю, ему там очень скучно.

— Вы сильно сдружились за эти месяцы, да? — спросил Гарри, внимательно разглядывая лицо сына.

— Мы познакомились еще в поезде, когда ехали в Хогвартс. Можешь себе представить, в поезде! Как и ты.

— Как и я? — удивленно спросил Гарри.

— Ну, ты ведь познакомился со своими лучшими друзьями на всю жизнь именно в «Хогвартс-экспрессе». Ты сам говорил.

— Так, значит, Скорпиус — твой лучший друг на всю жизнь? — усмехнулся Гарри.

— Не знаю, — пожал плечами Альбус. — Я надеюсь на это. Он хороший, и мне с ним очень легко. А вот Розу, кажется, поначалу раздражало, что он во всем ее обходит, — договорил он, хитро улыбнувшись.

— Так уж и во всем?

— Ну, почти во всем. Летает Роза лучше, чем мы с ним вместе взятые.

Альбус замолчал, разглядывая отца в слабом свете ночника. Он будто исхудал за то время, что они не виделись. Лицо осунулось, под глазами появились впадины, окрашенные легкой тенью. Нос как будто стал острее, а волосы — чуть длиннее, чем всегда. Отец сидел напротив Альбуса, опершись локтями на колени и переплетя пальцы рук. И Альбусу показалось, что длинные тонкие пальцы немного подрагивают. Отец улыбался, глядя на него, но даже в этой улыбке чувствовалось непонятное Альбусу напряжение.

— И знаешь, что? — вдруг заговорил Альбус. — Я рассказал ему об уловке с Волшебной Шляпой! И это сработало!

— Правда? — удивился Гарри.

— Да, сработало! Я рассказал ему про Шляпу. Прости... — Альбус поежился, сконфуженно прикрываясь одеялом. — Я знаю, ты рассказал мне об этом по секрету. Но я видел, как он сомневался перед церемонией распределения. Пап, я должен был ему рассказать!

— Ал, ты сделал правильно, что рассказал ему об этом, — сказал Гарри, притягивая к себе сына.

— Правда? — взволнованно спросил Альбус, отстраняясь.

Когда Альбус был маленьким мальчиком, то есть, до того дня как он отправился в Хогвартс, отец часто его обнимал, и Альбусу всегда это нравилось. Но теперь он чувствовал себя неуютно.

— Я так волновался, что нельзя об этом говорить! Но ведь это сработало! — сказал он.

— Ну, видимо, сработало, — усмехнулся Гарри.

— Серьезно! Я сказал ему об этом, а в следующую минуту Шляпа без всяких колебаний отправила его на Гриффиндор!

— Без всяких колебаний? — подняв брови, спросил Гарри.

— Честное слово! — воскликнул Альбус, почти чувствуя, как горят его глаза.

Гарри ухмыльнулся и, к удивлению Альбуса, выпустил его из объятий. Он выпрямился, смотря куда-то в пространство невидящим взглядом. Альбус не знал того, что знал его отец. Что нет никакой уловки. Шляпа никогда не отправит тебя на факультет, на котором ты не достоин учиться. Она может только сомневаться в своем выборе. И лишь тогда твое желание сыграет решающую роль.

Несколько дней, проведенных дома, пролетели незаметно. Как бы Альбусу ни нравилось учиться в Хогвартсе, он понял, что по дому очень скучал. Лили не отходила от него ни на минуту, оставляя только на время сна. И постоянно расспрашивала о школе. Даже Джеймс в преддверии праздников Альбуса почти не задирал. А уже на второй день каникул в окно Альбуса влетел темно-серый филин с привязанным к лапке письмом. Скорпиус писал о том, что каминная сеть в его доме проходит какую-то министерскую проверку, и они с родителями путешествовали через портал, чтобы добраться до особняка его дедушки с бабушкой. И что это было «просто ужасно, лучше бы больше так не делать, и если трансгрессия вызывает те же ощущения, то он этому учиться не намерен». Скорпиус писал о том, что мама очень расстроена, что ее компьютер, а не компостер, как теперь знал Скорпиус, не работает из-за того, что в их доме нет электричества, и что он рассказал ей о том, что ему говорила Роза в их первый день в Хогвартсе. И что в день перед отправлением в поместье бабушки и дедушки в доме стоял настоящий хаос из-за того, что мама вызвала магловских мастеров, чтобы провести то самое электричество, а его отец воспринял это вмешательство не слишком благосклонно. Но, как писал Скорпиус, в доме мама главней, даже если отец об этом не догадывается, и электричество было проведено.

В утро Рождества Альбус крепко спал в своей постели, когда сквозь сон его настиг голос матери, пытающейся его разбудить. Он приоткрыл один глаз, посмотрел на размытое рыжее пятно, возвышающееся над его кроватью, и перевернулся на другой бок.

— Альбус, вставай! — строгим голосом сказала Джинни. — Завтрак на столе. Даже Джеймс уже спустился. Ну же, я знаю, ты уже проснулся.

Неохотно поднявшись на подушках, мальчик потянулся и вытащил из-под одеяла ногу в полосатой пижаме, нащупывая тапочки.

— Мы ждем тебя на кухне, — строго сказала Джинни и хлопнула дверью, оставив Альбуса в одиночестве.

Потерев глаза, Альбус все же выбрался из-под одеяла и подошел к столу, где все еще лежало письмо Скорпиуса.

Альбусу было стыдно, что он до сих пор не ответил. Альбус знал, что, в то время как он развлекается дома с Лили, Скорпиус совсем один. Альбус обмакнул перо в чернильницу и поднес его к пергаменту, когда из-за двери вновь послышался рассерженный голос матери. И пообещав себе, что после завтрака он непременно напишет ответ, Альбус переоделся и вышел из комнаты.

Когда он спустился в столовую, его рот тут же вытянулся в большую букву «О». Помимо его семейства за столом он увидел еще три, не считая его маму и Лили, рыжих шевелюры.

— А я думаю, что это совершенно безответственно, Рональд, — послышался голос из-за левого плеча Альбуса, и из кухонной арки выплыла Гермиона Уизли с подносом, на котором возвышалась гора оладий. — О, ты наконец-то проснулся! — она подбросила поднос к потолку и в один миг в ее руке показалась волшебная палочка, поднос застыл, а сама ведьма нежно потрепала мальчика по щеке. — Мы тебя уж заждались. Давай-ка садись за стол, у нас совсем мало времени на завтрак, столько всего еще нужно успеть перед отправлением!

Альбус оторопело застыл взглядом на своей тетке, еще ни разу не упустившей возможность его лишний раз потискать, и посмотрел на стол. Лили, увидев брата, энергично замахала ему рукой, жестами показывая, что приберегла ему место подле себя. И, изобразив неестественно радушную и приветливую улыбку, Альбус сдержанно кивнул Гермионе и молнией бросился к столу.

— Ну, неужели! — зашипела Роза, стоило ему опуститься на стул между ней и Лили. — Полчаса тебя уже ждем.

— А вы что тут делаете? — спросил Альбус, накладывая в тарелку дымящиеся оладьи.

— Как — что? — вскинула брови Лили. — Мы все вместе отправляемся на площадь Гриммо сразу после завтрака. Мама говорит, там столько работы, что и нам помогать придется. И успеть все надо до вечера, гости ведь приедут.

— Сразу после завтрака? — удивился Альбус. — Но ведь еще целый день впереди!

— Очень много работы, — покачала головой Роза. — Ничего, весело будет, вот увидишь. Мы ведь так давно хотели там побывать, Ал!

— Это-то да... — протянул Альбус. — Но мне еще ответ Скорпиусу написать надо. А если мы сразу после завтрака отправляемся, то я точно это сделать не успею.

— Он тебе тоже писал? — спросила Роза. — Жалко, что нам нельзя позвать его к себе на праздники, да?

— Тебе тоже запретили его звать?

— Ага, я спросила папу, а он тут же как разозлился! Никогда еще его таким не видела. Сказал, что у нас и так слишком много народу набирается и без всяких чистокровок.

— Ого, — только и сказал Альбус.

Альбус знал, что когда мама семейства Уизли бывает излишне строга к своим детям, и даже племянникам, что бывает довольно часто, это всегда компенсируется снисходительностью Рона, который совсем по-тихому позволяет им делать то, что Гермиона называет «ни в какие рамки не идущим баловством». Знал так же, как и то, что, если один из родителей в их семье что-то запретил, ко второму идти с той же просьбой точно не стоит.

— А потом я спросила у мамы, — сказал Роза.

— О-о-о, — выдохнул Альбус, не отводя от нее взгляд: вот это смелость.

— Надо было сразу у мамы спрашивать, — продолжила Роза. — Она сказала, что если Скорпиус сам захотел бы к нам приехать, и если бы родители его отпустили, она была бы не против.

— О-о-о!.. — снова протянул Альбус.

— Но потом я сказала, — продолжала Роза, — что папе эта идея очень не понравилась...

— И Скорпиус к нам не приедет... — закончил Альбус.

— Ага, — вздохнула Роза. — Хотя он, наверное, сам сейчас не хочет никуда уезжать.

— Почему? — нахмурился Альбус. Он был уверен, что друг будет только рад погостить у них на каникулах. — Ему ведь там, должно быть, очень скучно!

— Он очень волнуется за свою маму, Ал. Мне показалось, он и в Хогвартс не хочет возвращаться.

— Ты о чем? — спросил Альбус, возвращая нанизанный на вилку оладушек обратно в тарелку.

— Как же, он ведь писал, что его мама в последние дни очень плоха. И даже врачи из Мунго не могут понять, что с ней. Он очень волнуется за нее. Так хочется чем-то ему помочь, но я даже не знаю, чем.

— Мне он об этом не писал, — насупившись, сказал Альбус.

Он думал, что они со Скорпиусом лучшие друзья, чем Скорпиус и Роза. Конечно, сестру Альбус любил, но все эти месяцы он думал, что Скорпиус все же его друг, а не ее.

«А тут вот как получается», — насупившись, думал Альбус.

— Ладно тебе, — сказала Роза. — Его мама обязательно поправится. Но когда вернемся в школу, надо будет его как-то отвлечь. А он писал тебе, что прислушался к моему совету с электричеством? Мы договорились, что на следующих каникулах я обязательно отпрошусь у родителей, у мамы, если точнее, и погощу у него пару дней, чтобы научить его пользоваться компьютером. А он после научит своих родителей.

— Вау! Вот бы и мои меня отпустили! Представь, как здорово будет нам троим на каникулах!

— А то! — улыбнулась Роза.

Покончив с завтраком, Поттеры и Уизли вышли на просторную лужайку перед домом и образовали один большой круг, взявшись за руки. Альбус подался вперед, ввалившись в центр образованного круга, и оглядел присутствующих:

«Я, Роза, Рон, Хьюго, Гермиона, Лили, мама, Джеймс, папа. Снова я», — проговорил он про себя.

— А почему нельзя через ками-и-ин?..

Его слова растворились где-то далеко внизу у самой земли.

Альбуса завертело и закружило. Легкие сжались, и стало нечем дышать. За секунду до того, как его ноги оторвались от покрытой снегом земли, Альбус заметил, как фигуры всех родителей будто взмыли вверх, потянув за собой и детей, тут же неестественно вытянувшихся, будто макароны-завитушки вытягивались в спагетти. Альбус крепче вцепился в ладони Розы и отца, стиснул зубы. И, прежде чем он успел позволить страху наполнить свою грудь, ударился ногами о побелевший от мороза асфальт.

В этом году Рождество праздновали в доме, находящемся по адресу площадь Гриммо, 12. Потому как ни у кого из присутствующих жилье не было способно вместить такое количество гостей, которое должно было собраться в этот вечер.

Семьи Поттеров и Уизли появились на площади, когда солнце уже вовсю блестело в многочисленных кристалликах сугробов. Они так и стояли кругом, как запомнил Альбус, прежде чем его ноги оторвались от земли, а воздух сплющил тело.

«Я, Роза, Рон, Хьюго, Гермиона, Лили, мама, Джеймс, папа. Снова я, — на выдохе просчитал присутствующих Альбус. — Сомневаюсь, что портал Скорпиуса был хуже, чем это».

— Ну, вот мы и на месте! — бодро воскликнул Рон.

Альбус удивленно посмотрел на своего дядю, не понимая, как тот может оставаться таким жизнерадостным после того, что с ними только что приключилось. И как люди, проходящие рядом с ними, не замечают появившихся из ниоткуда девятерых людей. Но тут же его взгляд уловил какую-то еле заметную дымку вокруг них. И, еще раз оглядев всю семью, увидел, как Гермиона что-то непрерывно шепчет.

«Наверняка какие-то Маскирующие чары», — со знанием дела подумал Альбус. В школе он еще ничего подобного не изучал, но был уверен, что еще полгода назад ни за что бы до этого не догадался.

— Ал, площадь Гриммо! — восторженно прошипела ему на ухо Роза, слишком сильно схватив за локоть. Что заставило Альбуса тут же громко ойкнуть.

Альбус и Роза много слышали о доме на площади Гриммо. Альбус знал, что этот дом принадлежит его отцу, но они в нем никогда не жили. На какое-то время, очень давно, в этом доме поселились Рон и Гермиона, почти сразу после окончания Хогвартса. А когда родилась Роза, купили свой дом рядом с морем. И с тех пор, как знал Альбус, в доме на площади Гриммо не бывало никого. Отец много рассказывал Альбусу о войне и о том, как он с Роном и Гермионой в этом доме укрывались от Пожирателей смерти. Знал, что Кикимер, который когда-то был их домашним эльфом, тоже здесь жил. Отец рассказывал, что дом ему достался от крестного отца и что раньше он принадлежал «благороднейшему и древнейшему» семейству Блэков. Говоря эти слова, отец всегда морщился. Но сколько Альбус его не упрашивал, еще ни разу отец не согласился показать ему этот необыкновенный дом. И вот, наконец-то, он здесь.

— Пойдемте, — сказала Джинни. — Гарри, мы уже замерзли.

Альбус перевел взгляд на отца. Тот стоял не шевелясь и смотрел прямо между домами «11» и «13». И Альбусу показалось, что отец грустит. Он смотрел тем же взглядом, с которым спрашивал у Альбуса о Хогвартсе, и о МакГонагалл, и о Хагриде.

«Он скучает!» — удивился Альбус.

Губы отца разомкнулись, и он начал что-то быстро шептать. Шептать очень тихо. Так, что никто не слышал его слов, но тут же до всех присутствующих донесся шум, и Альбус, повернувшись на его источник, снова сложил рот в удивленную букву «О». Дома «11» и «13» медленно разъезжались в разные стороны, раскрывая между собой еще один дом, который Альбус до этого не видел. Но проходящие мимо волшебников люди, казалось, ничего не замечали. Как и те люди, что были в окнах домов «11» и «13». Они, не обращая внимания на то, что их дома плавно движутся, продолжали ужинать, сидя со своими семьями за столами, бегать по комнатам, мелькая то в одном окне, то в другом. И когда дома остановились, а между ними вырос такой же дом с табличкой «пл. Гриммо, 12», Гарри сказал:

— Идемте.

Гарри вошел первым и, на мгновение остановившись, зашагал по коридору, давая следующим за ним детям знак поторопиться. Альбус и Роза неуверенно переступили через порог. Рядом с входной дверью стояла уродливая подставка для зонтов в форме ноги тролля. Коридор был длинным, узким и очень темным. По правую руку поднималась лестница на верхние этажи, а чуть дальше коридор слабо озарялся светом из приоткрытой двери кухни.

— Мерлиновы кальсоны! — громко выругалась Роза.

И тут же произошло сразу несколько вещей. Сначала Альбус от неожиданности замер. После Роза получила звонкий подзатыльник от своей матери. Потом Альбус начал суматошно оглядывать коридор, пытаясь понять, что вызвало такой бурный всплеск негодования его сестры. И увидел. На стене на манер охотничьих трофеев висели головы домовых эльфов. Много голов. Наверное, столько же, сколько домовиков Альбус видел на кухне Хогвартса. Но не успел он задать вопрос, как прихожая утонула в пронзительном крике.

— Выродки! Осквернители крови! Не смейте переступать порог моего дома, поганые грязнокровки!

— Заткнись! — крикнул Рон из-за спин детей и взмахнул волшебной палочкой, закрывая портьерой огромный портрет какой-то волшебницы с очень злым лицом.

«Вот кто кричит», — понял Альбус.

Крик не прекратился, но стал тише.

— Знакомьтесь, — с недовольным лицом сказала Гермиона. — Вальбурга Блэк.

— Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков!..

— А пойдемте-ка на кухню, — сказал Рон, подталкивая Альбуса в спину.

— Кажется, ясно, почему родители не хотели нас сюда возить, — прошептала Альбусу на ухо Роза, когда они входили в просторную комнату с длинным деревянным столом.

Альбус хмыкнул и многозначительно кивнул:

— Гостеприимство точно не конек этой Вальбурги, — сказал он.

Рон обогнул детей и расселся на одном из стульев, оглядывая кухню. Гарри ходил вдоль комнаты, скользя глазами по стенам, Джеймс изображал его вторую тень, а Гермиона, Джинни и Хьюго застыли в проходе.

— Ну что, — тихо сказала Гермиона. — За работу?

День пролетел быстрее, чем их перемещение на площадь Гриммо. Пока мамы орудовали на кухне, а папы, размахивая палочками, убирали пыль и отправляли вещи по своим местам, детей отправили готовить спальни для гостей.

— Я себе это представляла несколько иначе, — недовольно сказала Роза, взбивая перину на широкой железной кровати, от которой тут же поднялось облачко пыли. — Зачем заставлять делать это нас, когда у родителей это займет не больше минуты!

— Куда девался твой энтузиазм? — со смехом спросил Альбус.

— Ладно вам, — крикнула Лили из-за горы подушек, которые они с Хьюго закидывали обратно на кровать. — Мы же еще никогда ничего такого не делали.

— Лучше бы и не делали, — ответила Роза. — Как жаль, что нам нельзя пользоваться магией вне Хогвартса!

К вечеру, когда за окном уже стемнело, а дети добрались до последней спальни, к ним вошла Гермиона и, с жалостью на них посмотрев, взмахнула волшебной палочкой. Одеяло вырвалось из рук Розы, тут же расправившись на кровати, пыль исчезла, и люстра стала светить ярче, шторы подпрыгнули, вдеваясь в крючки на гардине, а старинный ковер ловко просунул свой уголок под ножку пухлого кресла.

— Сразу бы так, — буркнула Роза, но тут же смолкла под взглядом матери.

— Отребье! Поганые полукровки! — послышалось из-за двери.

— А вот, кажется, и гости приехали, — с улыбкой сказала Гермиона. — Спускайтесь на кухню.

Она развернулась к выходу, но тут же замерла и обернулась. Оглядев детей, она снова взмахнула волшебной палочкой и, довольно качнув головой, вышла.

— Нет! — воскликнула Роза, рассматривая свое отражение в окне. — Она снова сделала мне эту прилизанную прическу!

Альбус подошел к сестре и тоже посмотрел в окно. Его волосы все еще топорщились в разные стороны, но, в целом, выглядел он опрятнее, чем минуту назад.

Лили бросилась к двери, крикнув уже с верхнего пролета:

— Не ждите меня, я вас догоню!

Альбус и Роза переглянулись и, пожав плечами, направились к двери, пропуская вперед Хьюго.

На кухне были раскрыты окна, но снежинки все равно растворялись, будто сталкиваясь с невидимой преградой, и не проникали в кухню. Зато воздух был свежий и прохладный.

— Мама опять сожгла ужин, — шепнул Хьюго Рон, косясь на Гермиону. — Нужно проветрить. Все отлично, дорогая! — вдруг крикнул он. — Пахнет восхитительно!

Гермиона презрительно подняла бровь и отвернулась.

— Хагрид! — обрадовался Альбус, увидев школьного лесничего. — Ты уже приехал!

— А где наши подарки? — спросила Роза, подходя к ним.

— Будут утром под елкой, — раздался ответ с другого конца кухни. Гермиона шла к столу с огромным подносом со сладостями, один вид которых тут же заставил Розу позабыть о всяких подарках.

В следующий час шум стоял такой, что соседи бы точно вызвали кого положено, если бы не заклятие, наложенное на дом № 12. То и дело звенел звонок и распахивалась входная дверь, пропуская новых гостей. Вальбурга Блэк неистово кричала такие слова, каких Альбус прежде и не слыхивал. Первыми после Хагрида приехали Полумна с близнецами и мужем Рольфом, которому Хагрид, казалось, был рад больше, чем всем остальным обитателям дома. Позже появились Билл с женой-вейлой Флер, а с ними высокий мужчина с огненно рыжими волосами, убранными в конский хвост и с серьгой-клыком в ухе — даже Чарли Уизли оставил своих драконов, чтобы провести Рождество в кругу семьи. Чуть позже, робко постучавшись, в кухню заглянул такой же рыжий, но более сдержанного вида, Перси Уизли. На нем была строгая черная мантия, а на переносице покоились очки по последней моде. Спустилась Лили в новой мантии из розового атласа. Приехали бабушка и дедушка Уизли, тут же бросившиеся обнимать своих внуков. Даже другие бабушка и дедушка Розы и Хьюго, которые были маглами, посетили дом, полный волшебников. Их Альбус прежде никогда не видел. А Гермиона засияла, стоило им войти, так, как Альбус, пожалуй, тоже никогда не видел. Чуть позже из коридора раздался громкий смех и в дверь протиснулся Джордж под руку с женой Анджелиной. Но не успел он поздороваться со всеми присутствующими, как Роза, схватив его за рукав мантии, увлекла за собой в дальний конец комнаты, рассказывая ему о школьном полтергейсте Пивзе. И, когда, чуть запоздав, в кухню вошел Невилл с женой Ханной, Рон, тяжело вздохнув, принялся нашептывать, размахивая палочкой, заклинание Незримого расширения.

Весь вечер Альбус не сводил взгляд с отца. Обычно общительный, сегодня он был удивительно молчалив. Но в одном Альбус был уверен: это оттого, что он счастлив. Ведь когда ты по-настоящему счастлив, больше всего хочется молчать.

Гарри Поттер сидел во главе стола, переводя взгляд с одного гостя на другого. Он улыбался, слушая их разговоры, и смеялся так, что в один момент у него даже пунш вырвался изо рта. «Рон, не шути, пока я не сделаю глоток!» — крикнул он, хохоча.

Когда шум голосов начал понемногу угасать, и гости начали разбредаться, кто к выходу, чтобы отправиться домой, кто вверх по лестнице, пожелав остаться на ночь, Гарри Поттер сидел у окна, подперев рукой подбородок, и смотрел куда-то вдаль. Джинни замерла возле него, положив руки ему на плечи. Рон помогал Гермионе убирать со стола, а Невилл, только что вернувшийся после того, как показал своей жене, где находится их спальня, снова разжигал огонь в камине.

Альбус подошел к родителям и крепко их обнял.

— Спокойной ночи, — сказал Альбус.

Получив по поцелую в лоб от мамы и папы, он взял за руку Розу, и они направились к выходу. Хьюго и Лили, как самые младшие, были отправлены в комнаты еще полчаса назад, а Джеймс убежал чуть позже них, сославшись на то, что ему непременно нужно отправить поздравительную сову его другу Лиаму.

— Классный был вечер, да? — спросила Роза, когда они поднимались вверх по лестнице в спальни.

Альбус, Джеймс и Хьюго спали в комнате, что прежде принадлежала крестному его отца, Сириусу Блэку. Джинни поначалу была против этой идеи, исключительно из тех соображений, что негоже расселять детей в комнате, где на стенах красуются магловские плакаты, закрепленные какими-то сильными Приклеивающими чарами. Такими, что даже Гермионе Уизли не удалось их отклеить. Хотя Альбусу показалось, что она не очень-то и старалась это сделать. Во всяком случае, когда она с печальным вздохом сказала: «Нет, не получается», его отец ей довольно подмигнул. Но маме Альбуса они не нравились не потому, что они магловские. На всех плакатах красовались мотоциклы и красивые девушки в купальниках. Решением стало: завесить плакаты на время пребывания мальчиков в этой комнате. А Альбус думал о том, как ему жаль, что у него нет возможности познакомиться с таким бунтарем, как Сириус Блэк.

«Сколько же надо храбрости, чтобы завесить стены магловскими плакатами, когда в коридоре висит портрет Вальбурги Блэк, — подумал Альбус, впервые переступив порог этой комнаты. — Да еще такими!»

Почти дойдя до своей комнаты, Альбус обо что-то споткнулся и тут же кубарем повалился на пол, утянув за собой и Розу.

— Ты что тут делаешь? — крикнул он.

— Тише ты, — прошипел в ответ Джеймс.

Он сидел на корточках, прислонившись лицом к перилам, а к уху прижимал оранжевый шнурок.

— Ты что, подслушиваешь?!

Джеймс картинно выдохнул и повернулся брату:

— Зачем, по-твоему, Невилл вернулся на кухню? — заговорщически шепнул он.

Роза, которая в подобных ситуациях соображала быстрее Альбуса, тут же выпрямилась:

— Если ты не поделишься с нами Удлинителями ушей, я буду говорить громче с каждым словом, — сказала она, как и обещала, громче произнося каждое следующее слово.

— Да тише ты! — прошипел Джеймс, протягивая ей шнурок, и еще один — Альбусу.

— Думаете, там будут разговоры о чем-то интересном? — спросил Альбус, и тут же умолк под гневным шиканьем с обеих сторон.

Он поднес Удлинитель к уху и начал вслушиваться в тишину, которая тут же разразилась громким голосом его отца, будто он стоял у него за спиной:

— Беспокойства дошли уже и до Лондона, — сказал Гарри. — Пострадала семья маглов. И что бы ни писали в газетах, я уверен, здесь не обошлось без темной магии. На той неделе двое моих ребят взяли Пожирателя смерти, но не знаю, причастен ли он к этому нападению. Молчит как рыба.

Альбус и Роза переглянулись. Глаза Розы были так широко раскрыты, что казалось вот-вот выскочат из орбит. И Альбус был уверен, что он сам выглядит так же. Он крепче прижал к уху шнурок.

— Пожиратели смерти? — прозвучал басистый голос Невилла. — Я думал, все Пожиратели смерти в Азкабане.

— Не все, — хмурым голосом отозвался Рон.

— Рон! — воскликнула Гермиона. — Мы уже столько раз об этом говорили!

— Гермиона, главный Пожиратель смерти посвящен в наши дела, — ответил ей Рон. — Пусть и не во все, но он знает о планах и целях Ордена. Что мешает ему передать эту информацию своим собратьям-Пожирателям?

— Давно несуществующего Ордена и бывший Пожиратель смерти, — строго сказала Гермиона.

— Да какая разница? — негодующе воскликнул Рон. — Откуда столько уверенности, что Малфой на нашей стороне? Откуда тебе знать, что он не переметнется обратно? Окончил школу и перестал слушаться своего папочку — ярого приверженца идей и взглядов Волан-де-Морта.

У Альбуса в животе что-то рухнуло: отец Скорпиуса — Пожиратель смерти.

— Рон, утихни, — перебила его Джинни. — Знать нам это неоткуда. Но допустить сомнений друг в друге мы не можем. И если Гермиона с полной уверенностью говорит, что мы можем верить Малфою, давай не будем впредь ставить это под сомнение.

Спор стих, и все замолчали, пока от раздумий их не отвлек Невилл:

— Гарри. Пожиратели смерти.

— Да. Это не те Пожиратели смерти, с которыми мы сражались, — сказал Гарри. — По крайней мере, большинство из тех точно в Азкабане. А остальные, если еще живы, не кажут носа из своих укрытий. Тот, которого мы взяли, слишком молод. Его просто не могло быть в армии Волан-де-Морта. Но на руке у него есть Черная метка.

— Немудрено. Глупо было бы полагать, что после Войны наступит вечный мир. Всегда найдутся охочие до власти, всемирного господства и травли грязнокровок, — невесело фыркнула Гермиона.

— Есть шанс, что Волан-де-Морт мог каким-то образом возродиться? — очень тихо спросил Невилл.

— Но ведь шрам не болел уже девятнадцать лет, — не то утвердительно, не то с вопросом сказал Рон.

— Шрам не болит не потому, что Волан-де-Морта нет, — сказал Гарри. — Во мне больше нет того, из-за чего он болел. Из-за чего я чувствовал Волан-де-Морта и мог видеть его мысли. Даже если допустить, что он вернулся, я вряд ли смогу это как-то понять.

После долгого молчания снова заговорил Невилл:

— А мы можем это допустить? Ведь все крестражи уничтожены.

Взрослые снова стихли. После затянувшейся паузы, ответила ему Гермиона:

— Это как сказать. Мы думаем, что все крестражи уничтожены. По сути, количество крестражей было блестящей догадкой Дамблдора. А всем, даже Дамблдору, свойственно ошибаться. Но было бы немыслимо допустить, что Волан-де-Морт мог создать еще больше крестражей, ведь для него это значило бы разорвать свою и без того измученную душу на еще большее количество еще меньших частей. Но ведь и шесть крестражей, а как оказалось на деле — семь, вызывает не меньший ужас. Так что нет, я бы не стала исключать этот вариант.

— Думаю, мы должны снова созвать Орден Феникса, — закончил разговор Гарри Поттер.

Альбус почувствовал, как шнурок выскользнул из его руки, и, подняв голову, увидел, что Джеймс уже стоит, возвышаясь над ним, и сматывает Удлинители в один прочный клубок.

— Идите спать, детвора, — мрачно сказал он.

Альбус перевел взгляд на Розу. Она так и сидела с раскрытым ртом и держась одной рукой за перила.

Внизу послышались шорохи — кто-то поднимался по лестнице.

— Да, — быстро сказала Роза. — Завтра поговорим, Ал.

И, резво поднявшись, она побежала наверх, в свою спальню, где уже полчаса спала Лили.