Пламенный венец (гет)

Станнис сидел за столом напротив брата и, методично пережевывая кусок баранины, пристально разглядывал его: если внешне Роберт и успел с годами перемениться, то поведение его так и осталось прежним, словно он еще был молодым холостяком. В руках брат сжимал обглоданную перепелиную кость, его губы лоснились от жира, капли вина текли по густой черной бороде, падая на криво повязанную на шее салфетку, успевшую уже покрыться разноцветными пятнами, а иногда и на желтый бархат дублета. Роберт часто прикладывался к кубку, пил неосторожно, часто промахиваясь мимо рта, и постоянно подзывал слугу, чтобы тот налил ему еще вина. Станнис при виде всего этого недовольно кривился, но брат едва ли глядел на него.

С приездом Штормового Лорда стол ломился от яств, Станнис не мог припомнить, чтобы даже королевское застолье было столь обильным. Повара, которых средний Баратеон успел отобрать и нанять за то время, что прожил в Королевской Гавани, стонали и возмущались про себя: сам Станнис ел довольно скромно и был в этом непритязателен, приезд же Роберта загрузил их работой, один из слуг даже донес мастеру над законами, что на кухнях в ходу шутка, будто лорд Штормового Предела одним своим пребыванием здесь желает разорить королевскую казну, пропив и проев все имеющиеся деньги.

Благо, за шлюх Роберт платит из своего кармана, хотя и водит их в отведенные ему покои в Красном Замке. Король, безусловно, об этом знает, но, скорее всего, закроет на подобные слабости Роберта глаза, пока тот не мешает остальным и удовлетворяет свои потребности за закрытыми дверями. Рейегар не жаловал продажную любовь, но остальным покупать ее не воспрещал.

— Седьмое пекло, — усмехнулся Роберт после продолжительного молчания, — тут что же, всегда так скучно? Хотя чему я удивляюсь? Мой любезный брат никогда не умел расслабляться. — Старший брат усмехнулся, издав звук, похожий на хрюканье. Мальчишка, стоявший в углу с груботканым полотенцем и штофом вина, заслышав это, едва заметно прыснул, однако Роберт, поглощенный собой и своей трапезой, ничего не заметил.

Станнис не удостоил его ответом, лишь сильнее стиснул зубы. К подобным унижениям он за детство и юность, проведенные в Штормовом Пределе, успел привыкнуть. Станнис сложил на опустевшую тарелку вилку и нож, c некоторым достоинством промокнул губы салфеткой и откинулся на стуле.

— Какие новости дома? — холодно поинтересовался он, делая вид, что не слышал предыдущего замечания брата.

— Никаких, — фыркнул Роберт, — ничего не меняется и развлечь себя можно только охотой да девками, правда девки все одни и те же, да леса изъезжены вдоль и поперек, — в голосе брата Станнису почудилась плохо скрываемая горечь, однако жалости к Роберту он не ощутил. Сам Роберт редко кого жалел, кроме самого себя.

— Я жалею, что мне не удалось повидаться с мейстером Крессеном, — отметил Станнис, макая пальцы в серебряную чашу с водой и аккуратно вытирая их, — во многом он заменил нам отца.

— Отца никто не заменит! — огрызнулся Роберт, со стуком водрузив на стол кубок с вином. Красные капли вылетели из кубка и приземлились на и без того замызганный дублет, теперь они напоминали следы свежей крови. Станнис поморщился. Роберт, впрочем, не обратил на это внимания — видать, такое было ему привычно. Станнис ожидал, что брат скажет что-то про Джона Аррена, но тот смолчал, только добавил небрежно: — Старику давно было пора на покой, он скрипел, как несмазанная телега.

— Может, теперь тебе стоит больше вникать в дела Штормового Предела и твоих земель? — предположил Станнис, сложив руки на груди и слегка склонив голову на бок. — Так ты сможешь избавиться от скуки. Дела не дают мне скучать здесь, в Королевской Гавани, — Станнис не упустил возможности напомнить брату, какой важный пост в королевстве он занимает. Роберт, казалось, всегда упускал это из виду, однако сейчас это замечание его разъярило.

— Ты думаешь я буду слушать советы драконьего прихвостня? — воскликнул он и с раздражением бросил в тарелку уже полную объедками очередную перепелиную кость.

— Роберт, уймись, — шикнул на него Станнис, подаваясь вперед, — ты гость короля!

— Гость? — брат злобно усмехнулся. — Это он вынудил меня приехать, и я бы вообще не явился сюда, если бы моя славная женушка и этот дурак Норрен не уговорили меня. Я не желаю видеть этого выродка, это ты ходишь за ним попятам да лижешь его зад!

Станнис почувствовал, как от с трудом сдерживаемой злости к лицу прилила кровь. Он бросил взгляд на застывших в страхе слуг: сколько из того, что они тут услышали, будет потом пересказано на кухне и попадет в уши пташек Вариса?

— Прекрати, — прошипел Станнис. — Ты хоть понимаешь, что у этих стен есть уши, и завтра об этом доложат Рейегару? Ты и так делаешь все, чтобы еще сильнее настроить его против тебя.

— Если понадобится, я могу сказать все это ему в лицо, — отозвался Роберт, он и сам покраснел от гнева, на лбу у него дергалась жилка, по коже струился смрадный пот, он тяжело пыхтел и будто бы надувался. — Ты видел, как они оскорбили меня на пиру? Я уже тогда готов был вызвать этого книгочея на поединок. Со мной ему не тягаться, я уложу его на лопатки так же, как сделал это много лет назад.

— Особенно, если хорошенько налакаешься, — зло хмыкнул Станнис, — да с тобой не то что королева, судомойка танцевать не захочет: от тебя ярдов на десять разит кислым вином, и на ногах ты еле держишься. И не забывай, что Рейегар Таргариен больше не тот мальчик, которого ты когда-то одолел, у него были хорошие учителя, а потом появился и валирийский меч.

— Ты что это, брат? — Роберт со всей силы стиснул в кулаке вилку, так, что та погнулась. — Ты не забыл, что ты мой вассал и присягал мне.

— Я такой же слуга короны, как и твой вассал, — возразил Станнис, — королю я тоже давал присягу.

— Рано или поздно тебе придется выбрать, — заявил Роберт, поднимаясь с места. — Вам всем придется выбрать! — закричал он, оглядывая гневным взором, застывшую в страхе прислугу. Что ж, пожалуй, Варису будет, что рассказать королю.

Роберт с силой швырнул вилку на стол, и та угодила в кубок с недопитым вином, кубок упал, и напиток разлился, растекаясь красным пятном по белой скатерти, будто кровь по свежевыпавшему снегу.

— Отчего же ты думаешь, что выберут тебя? — тихо проговорил Станнис, но брат его уже не слышал: его тяжелые шаги гремели по коридору. Станнис стянул с шеи салфетку и бросил ее на стол, залпом допил остатки собственного вина. — Уберите здесь все, — бросил он уже слугам, превратившимся за время разговора братьев в каменные статуи.

Рейегар Таргариен ненавидел Роберта, это не было тайной, достаточно было заметить, как темнели глаза короля, когда он глядел на лорда Штормового Предела. Однако, Рейегар Таргариен делал все, чтобы сохранить мир, не допустить кровопролитной войны и сделать жизнь в королевстве лучше, Роберт же изо всех сил нарывался на столкновение, кричал во всеуслышание о выборе сторон. Брат, видно, не собирался останавливаться, пока не разожжет пожар, нужный только ему одному. Только вот чью сторону выберет сам Станнис?

Наконец наступил день, когда Малый Совет и грандлорды собрались в зале для аудиенций. Для этой цели там нарочно установили стол овальной формы: некий компромисс между круглым столом, уравнивающим всех, и прямоугольным — четко обозначающим место каждого из присутствующих. Рейегар сидел во главе стола в резном деревянном кресле, которое заменяло ему в этом зале трон. Стена за спиной у короля была задрапирована черным шелковым знаменем с вышитым на нем алым драконом дома Таргариенов. Рейегар сам так же был одет во все черное, за исключением красной туники, что проглядывала из-за ворота его дублета, на поясе у короля сверкал рубинами и гранатами меч Черное Пламя.

Роберту хватило достаточно ума, чтобы явиться вовремя, и на первый взгляд он, кажется, был трезв. Он сел между Хостером Талли и пузатым Мейсом Тиреллом, прямо напротив Эддарда Старка. Джон Аррен расположился рядом с Эддардом, и с Робертом эти двое поздоровались очень сухо. Эддард был явно зол на бывшего друга из-за сестры, а Аррен, видать, его поддерживал. Хранитель Востока был теперь не меньшим «драконьим прихвостнем» для Роберта, чем младший брат. Интересно, а чего Роберт ждал? Что кто-то пойдет против короля и пожертвует своим теплым местом лишь потому, что Рейегар Таргариен взял в жены женщину, которая когда-то предназначалась Штормовому Лорду?

Сам король Рейегар казался бледным и взволнованным, однако свое беспокойство он хорошо скрывал. Он постоянно оглядывался будто искал кого-то, но его королевы сегодня с ним не было: она организовывала развлечения для приближенных лордов, чтобы они не скучали, а кроме того — помнили о щедром королевском гостеприимстве. Некоторые из собравшихся перешептывались между собой, а кое-кто и молчал, погрузившись в собственные думы или просто не желая вступать в беседу с остальными.

— Господа, — Рейегар Таргариен заговорил негромко, но звук его голоса немедленно заставил всех умолкнуть. Взгляды собравшихся устремились на него в ожидании: многим было интересно услышать, зачем же король вызвал в столицу всех грандлордов. — Я благодарю вас за то, что вы откликнулись на мой зов и прибыли в Королевскую Гавань, проделав немалый путь. История нашего государства насчитывает уже три столетия…

До ушей Станниса донеслись шепотки: видать не только от него не укрылось, что Рейегар говорил лишь о годах, прожитых Вестеросом под властью его дома, не упомянув о тысячелетиях, в течение которых народы западного материка существовали без них. Довольно неплохо существовали, как полагали некоторые, однако никто не осмелился бы говорить об этом открыто, тем более в Красном Замке. Если взять всю историю Семи Королевств за один день от восхода и до заката солнца, то Таргариены не проправили и четверти часа. Короли различных земель приходили и уходили, сменяя друг друга. Многие ли помнили сейчас о Тристифере из Маддов — Короле Рек и Холмов или о тех же Гарденерах или Хоарах, что сгинули в драконьем огне, когда сюда явился Эйгон с сестрами. Знатные семьи, даже те, что просуществовали тысячелетия, исчезали и от них оставались, лишь замки, статуи, пыльные мейстерские манускрипты да память потомков. Возможно, наступит когда-нибудь время, когда не будет ни Баратеонов, ни Старков, ни Таргариенов, не будет этого зала, самого Красного Замка, а, может, даже и Королевской Гавани.

Рейегар, казалось, остановился на середине фразы, но быстро взял себя в руки. Этому человеку не приходилось напоминать остальным о том, что он король — это было ясно и так.

— Нашего единого государства, — поправился Рейегар, обводя всех пристальным взглядом. Когда король того желал, он мог смотреть так, что, казалось, он способен прочесть все ваши мысли, даже самые потаенные. — И впервые за столь многолетнюю историю королевский мир длится уже без малого тридцать лет, и некоторые из нас, в том числе и я сам, уже не помнят войн и потрясений. Я выражаю надежду — и уповаю на то, что вы меня поддержите — на дальнейшее благоденствие и процветание Семи Королевств. В то же время, за время прошедшее с коронации моего предка Эйгона, первого этого имени, не столь многое изменилось в нашем жизненном укладе, мы словно бы стоим на месте, не двигаясь вперед, и я хотел бы это исправить.

Рейегар на мгновение умолк, наблюдая за остальными. Они же с любопытством взирали на него, даже Роберт, казалось, заинтересовался. Доран Мартелл сжимал тонкие бледные губы, а Бейлон Грейджой недобро посмеивался. Станнис снова подумал о том, что Рейегар, как и его прадед Эйгон Невероятный, опередил свое время на многие десятилетия.

Оглядев, казалось, каждого, король заговорил снова:

— Я намерен провести некоторые реформы, направленные на укрепление мира, установление господства права и улучшение жизни простого люда. Мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне претворить их в жизнь или, если вам покажется это необходимым, улучшить. Во-первых, я уже поручил своим советникам создать единый свод законов, который будет применяться в каждом уголке Семи Королевств, и при разрешении споров и тяжб лорды должны будут пользоваться им, а не собственными суждениями о справедливости или установившимися обычаями. Дабы обеспечить равенство всех перед законом, в каждое их семи королевств будут назначены королевские судьи, в чьи руки будет передано правосудие, и главные сборщики налогов, чтобы лорды на местах не имели бы возможности обманывать корону или живущих у них на земле крестьян. Право на сбор и распределение налогов и податей будет полностью передано королевским сборщикам, они же будут следить за тем, чтобы каждый из лордов получил причитающуюся ему часть. Кроме того, постепенно во всех семи королевствах будет введена воинская повинность, дабы у нашего государства существовала единая армия, способная дать отпор врагу. Бросать в бой необученных военному делу земледельцев, как это делалось веками, жестоко и безрассудно. Армия будет состоять из определенного числа рекрутов, собранных со всех обширных земель нашего государства и находиться в ведении мастера над войной, командовать ей будет человек, назначенный королем.

Рейегар Таргариен замолчал, остальные тоже не открывали рта, глядя на него кто с недоумением, кто с открытым неприятием. Комната наполнилась тишиной, и слышно было лишь беспокойное жужжание залетевшей сюда мухи. Джон Аррен кусал губу, Эддард Старк был явно удивлен услышанным, Роберт тупо смотрел перед собой, и только Мейс Тирелл согласно кивал. Сам Рейегар сидел неестественно прямо, губы его были сжаты в тонкую нитку, а лицо, казалось, еще сильнее побледнело. Но какого ответа он ждал, неужто приветственных возгласов?

— Милорды, — заговорил Джон Аррен, — что вы имеете сказать по поводу услышанного?

— Мне нечего добавить, — подал голос мастер над монетой. Станнис и не ожидал, что тот станет возражать. Старший сын и наследник лорда Мейса, Уиллас, служил у короля оруженосцем, а когда подрастет, должен был взять в жены принцессу Висенью — единственную дочь Рейегара от первого брака с Серсеей Ланнистер. Ссориться с Таргариенами Хайгардену было бы невыгодно, и лорд Тирелл прекрасно об этом знал. Кроме того, Тиреллы, бывшие когда-то всего лишь стюардами при Гарденерах, были своим возвышением до верховных лордов Простора обязаны Таргариенам и, видно, еще не успели об этом забыть.

— Что вы сами думаете, лорд Джон? — спросил Эддард Старк, покачивая головой, видно, пытаясь переварить все то, что на него только что вылилось.

Аррен, все еще жевавший нижнюю губу, встрепенулся. Он поглядел на своего воспитанника и сложил руки на груди.

— Его величеству мое мнение известно, — проговорил Хранитель Востока, — однако я озвучу его, если ты того, желаешь, Нед. Я полагаю, что право сбора налогов нужно оставить за лордами: казна полна, и у нас нет причин думать, что корона чего-то недополучает. В остальном же я со всем согласен, хотя над деталями еще предстоит хорошенько подумать.

— Возможно, — проговорил Рейегар Таргариен, и Станнис снова подивился тому, насколько ровно звучит его голос, — вы правы в том, что казна получает все, что ей предназначается, однако это не означает, что крестьяне не стонут от всевозможных поборов. Я часто слышу о том, что торговцу приходится отдавать едва ли не две трети своей выручки лишь на то, чтобы оплатить хорошее место на ярмарке, кроме того, до меня доходят слухи, что некоторые землевладельцы позволяют себе устраивать сбор налогов два раза в год вместо одного. Это недопустимо, и за этим нужно следить.

Станнис догадывался, что многое из того, о чем говорит король, происходит и в Штормовых Землях. Роберт делами не интересовался, мейстер Крессен был уже почти год как мертв, а леди Кейтилин не была тем человеком, который мог бы справиться с лордами, ее слово для них ничего не значило, хотя бы потому что она была женщиной, хотя будь женой Роберта Лианна Старк…

— Я поддержу замыслы его величества, — из раздумий Станниса вырвал голос Тириона Ланнистера. Остальные повернули было головы в его сторону, но его слова никто даже не удостоил ответом за исключением короля.

— Благодарю, лорд Тирион, — Рейегар наградил его едва заметной улыбкой.

Говорили, что этот юноша умен, но кто из серьезных государственных мужей будет слушать пятнадцатилетнего юнца, женившегося на дочери издольщика, да еще и карлика, у которого в своих собственных землях дела обстояли не лучшим образом? Мальчишка, казалось, чувствовал это, отчего разномастные глаза его яростно сверкали, но он не посмел бы высказать свою досаду вслух.

Да и думай Тирион Ланнистер по-другому, он бы не сказал этого. О недовольствах, бродящих в умах западных лордов, давно ходило множество слухов, и лорд Утеса Кастерли, вероятно, боялся мятежа в собственных землях, на случай которого он хотел бы заручиться помощью короны, поэтому поддержать короля Рейегара было карлику выгодно.

— Вы говорите совершенно верно, ваше величество, — вставил Мейс Тирелл, и Станнис задумался, не переборщил ли мастер над монетой с лестью: Рейегар Таргариен ее не слишком-то жаловал, предпочитая прямолинейную открытость сахарным восхвалениям.

— Ваше величество, — подал голос Эддард Старк — шурин короля, — я считаю, нельзя полностью лишать верховного лорда права принимать решения о наказаниях и помилованиях. Кто лучше знает своих людей, чем лорд, на чьей земле они живут? Кто лучше него знает нрав его земляков и сложившиеся веками традиции? Оставьте за верховным лордом хотя бы право вето, это будет справедливо.

Лорд Винтерфелла был, пожалуй, одним из немногих в этой комнате, кто мог быть полностью спокоен за свою судьбу, останься власть у Таргариенов: родичей супруги Рейегар никогда не решился бы тронуть.

— Вы дело говорите, лорд Старк, — Рейегар слегка улыбнулся, — и я обещаю вам подумать над этим. Хотя, должен вам сказать, что вы судите по себе, а далеко не все лорды так же честны как вы. Впрочем, забота о ваших людях делает вам честь.

Эддард Старк молча кивнул королю, больше ничего не сказав.

— Мне не нравится эта затея, — сухо произнес лорд Талли, — и я не понимаю, как вы, милорды, можете поддерживать ее. На протяжении трех веков отношения между грандлордами и Железным Троном оставались неизменными, теперь же вы намереваетесь лишить нас важнейших привилегий, которые даже ваш предок Эйгон не посмел трогать.

— Я вас ничего не лишаю, — Рейегар поглядел на лорда Талли, словно бы давно ожидал услышать его возражения. Лорд Речных Земель был известен своей неприязнью к Старкам и королевскому дому из-за того, что так и не смог породниться с ними. — Ваша часть налогов с земель останется неизменной, и вы будете ее получать, люди короны будут лишь обеспечивать то, чтобы вы и ваши вассалы не злоупотребляли своим правом. Ваша личная армия так же останется при вас, за исключением того небольшого количества рекрутов, которые отправятся служить в королевской армии. Что касается судов, то нам, милорды, приходится здесь думать не только о собственном удобстве, но и о справедливости. Все из вас живут в основном на доходы со своих земель, так позвольте же тем, кто обрабатывает эту землю оказаться в равных условиях перед законом и судом.

Хостер Талли скривился и ничего не ответил. В конце концов, Рейегар просил совета и помощи, однако отказываться от своей затеи он не собирался, а последнее слово оставалось за ним.

— Лорд Хостер прав, — голос подал Роберт, — я не желаю, чтобы в дела моих земель вмешивались.

Станнис хотел бы возразить, что лорд Штормового Предела мало что знал, о делах своих земель, но счел такое замечание неуместным. В конце концов, ему не хотелось открыто идти против брата, хотя бы из уважения к памяти отца, которого они оба любили, и из жалости к леди Кейтилин и их детям.

Джон Аррен покачал головой, король Рейегар смерил Роберта презрительным взглядом, но промолчал. Что толку было возражать? Робертом двигало лишь желание насолить королю, аргументы за или против его мало заботили. Он хлебнул вина и откинулся на спинку кресла. От Станниса не укрылось, как они с Хостером обменялись взглядами.

— На Железных Островах этому не бывать! — воскликнул Бейлон, поднимаясь и сжимая руку в кулак. — Нашим обычаям и нашей вере тысячи лет, и я не позволю ничего менять! Мы будем жить, как живем, а вы делайте, что хотите!

Рейегар Таргариен тоже поднялся, за ним встал и Эртур Дейн, готовый, казалось, немедленно броситься на защиту короля. Глаза Рейегара и его вассала встретились в немой борьбе, и никто из них так и не отвел взгляда. Грейджой скривился и фыркнул.

— Лорд Бейлон, я уже говорил лорду Талли, что ответ нет я не приму, — холодно произнес Рейегар, — напомнить вам, что вы мой вассал, и исполнение королевских законов — ваше обязательство.

— В таком случае, — Грейджой отодвинул стул, — мне ни к чему и дальше участвовать в этом обсуждении. — Он поклонился и, развернувшись, вышел. Рейегар не стал его останавливать.

— Милорды, вы свободны до завтра, — сквозь зубы процедил король, было видно, что он едва сдерживал собственный гнев. — Малый совет, прошу останьтесь.

Зал для аудиенций постепенно покинули отпущенные королем лорды, и Станнис пересел поближе к голове стола. Отсюда ему было хорошо видно, как на щеке у короля дергалась жилка, а старый шрам на лице побелел и теперь выделялся ярче. Рейегар Таргариен был зол, и теперь ему плохо удавалось это скрыть.

— Ваше величество, его надлежит задержать, — проговорил лорд Аррен.

— По какому праву я смогу сделать это, милорд? — король резко повернулся к Деснице, его глаза сверкали гневом.

— По праву короля, ваше величество, — отозвался лорд Джон.

— Нет такого права, — Рейегар сжал руками виски, — вы сами объясняли мне это, когда готовился суд над Тайвином Ланнистером. Я не желаю вершить произвол, особенно на глазах моих поданных, чье доверие я завоевывал последние пять лет. Как я могу требовать от них соблюдения законов, если я сам не соблюдаю их?

— Позвольте хотя бы моим пташкам проследить за ним, — предложил мастер над шептунами.

— Безусловно, Варис, — Рейегар внимательно посмотрел на евнуха, — за ним, Хостером Талли и Робертом Баратеоном. Пять лет прошло, но, видно, раны нанесенные их гордости слишком глубоки…

— Что вы намерены делать с Грейджоем? — спросил Джон Аррен.

— Сегодня уже поздно, — король взглянул на окно, за которым плыли темно-фиолетовые тучи, подсвеченные лучами заходящего солнца, будто бы отблесками костра. — Нужно дать ему успокоиться, а завтра я попробую сам с ним поговорить. Мне не хочется его принуждать, но, если он продолжит артачиться, то мне не останется ничего другого — придется насаждать реформы силой, хотя я и не желаю этого. — Рейегар вздохнул и поднялся. — Господа, вы свободны. Варис, если узнаете что-то важное, можете будить меня даже среди ночи, я предупрежу королевских гвардейцев.

— Как скажете, ваше величество, — Варис поклонился, как всегда слишком низко.

Рейегар вышел, и все устремились за ним. Станнис тоже поплелся к себе — в обеденном зале скоро должны были накрыть ужин, после чего он намеревался разобрать кое-какие бумаги и лечь спать. Шагая по коридорам Кухонного замка, он раздумывал о том, явится ли сегодня на ужин Роберт или предпочтет компании «драконьего прихвостня» лучших шлюх Королевской Гавани.

Старшего брата нигде не было, а его покои были пусты, и Станнис подумал, что другого ожидать и не стоило. Он справился о делах Роберта у слуг и узнал от них, что брат и вовсе не возвращался к себе после совета у короля. Видно, пошел топить гнев в вине. Жаль только парадный дублет будет, скорее всего, испорчен, пропитавшись вином, потом, рвотой и еще Неведомый знает чем. Станнис скривился и предпочел выкинуть Роберта из головы.

Ужинать он сел один, если не считать слуг, что подносили напитки и кушанья и убирали со стола. Станнис не нуждался в постоянной болтовне, поэтому такое положение дел его вполне устраивало, он привык ужинать под стук приборов о посуду да под пыхтение прислуги. Одиночество не тяготило его, а скорее доставляло удовольствие, однако в этот раз поужинать в тишине не удалось: явился стюард Великого Мейстера с письмом для Роберта.

— Моего брата здесь нет, — сухо отозвался Станнис, выслушав молодого человека. — Если желаете, отдайте письмо мне. Все в этом замке знают, что я человек чести и не вскрою послания, адресованного Роберту.

Стюард заколебался, но все же протянул Станнису запечатанный пергамент. Закрыв за молодым человеком дверь, Станнис подошел поближе к зажженному канделябру и взглянул на печать: письмо было доставлено из Штормового Предела. Интересно, зачем кому-то было писать Роберту в столицу? Он и будучи в родовом замке не утруждал себя принятием решений, а теперь он, скорее всего, просто оставит это письмо без внимания, и ответа можно будет ждать еще очень долго. Сев обратно за стол, Станнис положил пергамент рядом, чтобы потом не забыть про него, и случайно коснулся тыльной стороной ладони сургуча. Он показался мастеру над законами еще теплым, но это могло быть и от того, что стюард долго сжимал его в потной руке. Станнис потрогал его пальцами, проверяя консистенцию: сургуч казался застывшим, но мастер над законами не мог быть в этом полностью уверен. Все это было весьма необычным.

Впервые за долгое время Станнис испытал любопытство, но он сказал молодому человеку правду: он ни за что не позволил бы себе вскрыть письмо, хотя и подозревал, что раз писали Роберту, то вопрос был важный, а, возможно, и срочный, и не мог быть разрешен мейстером или леди Кейтилин, — но не идти же искать его по всем кабакам Королевской Гавани? От одной мысли об этом Станнис поморщился и стиснул зубы. Его начинало мутить от одного только запаха подобных мест.

В конце концов, Станнис направился в казармы городской стражи, где временно ночевали еще и прибывшие с лордами воины. Пробравшись сквозь ряды спящих тел и прижимая к носу платок, чтобы не задохнуться от горько-кислого запаха пота, он растолкал оруженосца Роберта — мальчишку из дома Тадбери — и велел тому найти своего лорда и передать письмо.

— Помилуйте, — взмолился паренек. Уже стояла ночь, и улицы столицы полнились гуляками, пьяницами и шлюхами в поисках работы. Станнису на мгновение стало жалко мальчишку, но дело и правда могло оказаться неотложным, а тот, прислуживая Роберту, наверняка ко всему этому привык.

— Сопроводите его, — громко сказал он воину из личной гвардии Роберта, спавшему рядом, — и проследите, чтобы мальчик отдал письмо, — добавил мастер над законами, когда стражник продрал сонные глаза.

Спал Станнис беспокойно; ему казалось, что его вот-вот разбудят и принесут дурную весть, или же Роберт явится просить о помощи — пьяный и плачущий с размазанными по лицу соплями. От этой картины Станнис испытал странное удовлетворение, однако, на утро старший брат преспокойно дрых в своих покоях, и даже через толстую дверь слышался его хрюкающий храп. Станнис наморщил нос и скривился: он не завидовал тем женщинам, рядом с которыми засыпала эта кабанья туша.

Перед тем как отправиться завтракать, он снова наведался к мальчишке Тадбери. Только что проснувшиеся стражники разглядывали его с удивлением и некоторым волнением, когда он попросил позвать Робертова оруженосца: заходить внутрь больше не хотелось. Выйдя на бледный утренний свет, тот сощурился, зевнул, почесал спутанную черную шевелюру, а потом вылупился на Станниса во все глаза, будто не ожидал его здесь увидеть.

— Ты выполнил то, что я велел тебе вчера? — строго спросил Станнис, разглядывая Тадбери в упор.

— Да, милорд, — пискнул мальчишка, едва не отпрянув.

— Мой брат прочел послание? — настаивал Станнис.

— Да, милорд.

Такой ответ озадачил Станниса: содержание этого внезапного письма весьма его занимало, но, видно, узнать о нем можно было лишь от Роберта, да и то, если брат захочет рассказать. Переполоха он, правда, не устроил, но Роберт мог быть уже настолько пьян, что не понял всей важности доставленного сообщения. К тому же, брат его всегда был слишком беспечен.

Решив, что следует дождаться пробуждения Роберта, Станнис направился из казарм в свою комнату для завтрака в Кухонном Замке, однако по пути его перехватил мальчишка Тирелл — оруженосец короля.

— Милорд, — позвал он, пытаясь отдышаться после быстрого бега.

— Что случилось, Уиллас? — спросил Станнис, останавливаясь и замирая в напряжении. Мальчишка весь раскраснелся и, по всей видимости, очень спешил, значит, все-таки что-то за ночь произошло. Судя по очевидной срочности, не очень приятное.

— Милорд Станнис, ваше величество ожидает вас у себя в горнице, — объяснил Уиллас. — Немедленно, — добавил он слегка извиняющимся тоном.

С легким сожалением о пропавшем завтраке Станнис направился к королю, гадая чем была вызвана подобная поспешность. Что бы это ни было, слухи об этом деле пока не вышли за пределы узкого круга приближенных короля: сонные слуги сновали по двору туда-сюда, конюхи тащили на спине мешки с овсом, чтобы покормить лошадей, стражники сплетничали друг с другом, изредка поглядывая на пробуждающийся улей, с кухонь доносился запах свежевыпеченного хлеба, отчего Станнис снова вспомнил о собственном хлебе с маслом, который наверняка остынет, когда наконец дождется его.

Хмурый Джонотор Дарри, сухо поздоровавшись, открыл перед ним дверь королевской горницы. Помимо самого Рейегара, там уже находились Варис, Джон Аррен и Эртур Дейн. Гвардеец стоял, сложив руки на груди и молча слушал Десницу, который, казалось, говорил уже достаточно долго. Рейегар Таргариен сидел, уронив голову на руки и устало тер виски. Судя по его виду, он почти не спал.

— Нужно было взять его под стражу, — заключил лорд Джон.

Рейегар вздохнул и поднял на Аррена усталый измученный взгляд.

— Меня не интересует, что надо было делать, милорд, — проговорил он тихо, — и я не буду спорить с вами по этому поводу. Мне хотелось бы знать, что вы предлагаете делать сейчас.

Джон Аррен молчал.

— А, лорд Станнис, — Рейегар наконец-то заметил его. — Простите за столь ранний вызов, но дело неотложное: лорд Бейлон отплыл этой ночью к себе на Железные Острова.