Visitation (джен)

Примечания:

Бечено

— Кажется, я кое-что нашла.

Пыхтя и нагруженная опасно шатающейся стопкой книг, Гермиона, пошатываясь, вошла в комнату. Ее лицо было красным, волосы растрепаны, но широкая улыбка освещала ее лицо.

Гарри вскочил и поспешил на помощь девочке — точно в нужный момент. Книги и пергаменты угрожающе закачались и вывалились из ее рук, которые отчаянно пытались удержать их от падения. Гермиона взвизгнула. Гарри нырнул вперед и сумел подхватить большую часть тяжелых томов.

— Спасибо, — смущенно пробормотала Гермиона, когда Гарри встал, слегка пыхтя, и вернул тома с дерзкой ухмылкой. Она прочистила горло и повернулась к дивану, на котором Гарри сидел всего несколько секунд назад. Ее щеки залились ярко-красным румянцем, когда она услышала смешок.

— Лили! О, я не знала, что ты была… здесь… тоже, — негромко кашлянув и высоко подняв голову, она промаршировала через гостиную к кофейному столику, на котором стояли чашка чая и тарелка с печеньем, опустилась на колени и уронила книги на поверхность стола с громким стуком, отчего чашка задребезжала о блюдце.

— Как я уже говорила, — выдохнула Гермиона, заправляя свисающие на лицо волосы за уши, — я думаю, что нашла кое-что, что может нам помочь.

Гарри перевел взгляд с тяжело дышащей подруги на смущенную мать и обратно на Гермиону, которая стояла перед ними, уперев руки в бедра и переводя выжидающий взгляд с одного на другого.

— В смысле? — не понял Гарри. Он достал свою палочку и направил ее на пролитый чай и размокшую выпечку, которые исчезли, оставив после себя чистую поверхность стола.

Гермиона закатила глаза. — Я думала, мы собирались помочь твоим родителям. Или я что-то неправильно поняла? — Она приподняла бровь. Ее улыбка стала шире, когда Гарри выпучил на нее глаза и тихий вздох сорвался с его губ.

— Вот именно. Я провела кое-какие исследования, — Гарри кашлянул, — и думаю, что нашла кое-что, что могло бы нам помочь. Но сразу скажу: я не знаю наверняка, действительно ли мы сможем успешно выполнить этот ритуал. Он довольно сложный.

Гарри сглотнул. — Ритуал?

Брови Лили сошлись на переносице. Ритуалы охватывали широкое поле деятельности и, если выполнялись неправильно, были опасными. Она слышала о случаях, когда те, кто хотел совершить ритуал, были серьезно ранены, изуродованы или убиты в процессе. По этой причине сотни лет назад Министерство магии классифицировало большинство ритуалов как Черную магию, чтобы помешать людям их выполнять. Они не могли запретить их или пометить как незаконные, но могли сделать все, что в их силах, чтобы добиться того, чтобы волшебники и ведьмы не хотели выполнять эти ритуалы. И они достигли этой цели по большей части.

— Более конкретно, ритуал крови, — голос Гермионы вывел Лили из задумчивости. Гарри нервно сглотнул. — Я знаю, что это считается темным, но я не нашла ничего другого, что могло бы помочь нам с нашей проблемой. — Гермиона неуверенно улыбнулась и опустилась на колени перед стопкой книг, которые всего за несколько секунд полностью покрыли поверхность стола.

Гарри медленно сел на диван рядом со своей матерью, и Лили немедленно накрыла его руку своей. Он ободряюще улыбнулся ей и повернулся обратно к Гермионе, которая как раз начала листать книги и зачитывать вслух цитату за цитатой.

Лили моргнула. Она знала, как много эти двое молодых людей взяли на себя только для того, чтобы помочь и ей, и Джеймсу. Опасность, в которой они могли оказаться, была ясна ей, и она была уверена, что они тоже понимают это. Если бы ритуал пошел не так, как надо…

Она сглотнула. Нет, она не хотела думать об этом сейчас. Зелье, которое нужно было сварить, должно было включать кровь Гарри, потому что он был последним кровным родственником ее и Джеймса, и в его венах текла кровь обоих. Если бы они промедлили хотя бы на секунду, перемешали слишком быстро или добавили ингредиент слишком поздно, не говоря уже о том, что произошло бы, если бы они неправильно произнесли заклинание, последствия немедленно отразились бы на доноре крови, а именно на Гарри.

Если что-то пойдет не так, Гарри придется отвечать за последствия.

Ее взгляд переместился с книг на сына, который сидел рядом с ней, напряженный, но, казалось, впитывал каждое слово, слетавшее с губ Гермионы. Он знал. Она была уверена, что он знал, на какой риск готов пойти — ради нее и Джеймса.

Лили глубоко вздохнула и закрыла глаза. Она могла чувствовать связь, когда та пыталась затащить ее обратно в Годрикову Лощину. Она не смогла бы долго сопротивляться этому. Магия и энергия Джеймса ослабли — теперь ей приходилось чаще находиться в непосредственной близости от Гарри и черпать из его магии, чтобы у нее было достаточно сил оставаться в Лондоне со своим сыном. Но как долго она смогла бы так существовать, она не знала. Ненадолго. Это совершенно очевидно.

— Я уже проверила, нужны ли нам еще ингредиенты, и если да, то какие именно необходимы для этого ритуала, и я составила список. Там немного, но есть несколько вещей, которые не купишь в аптеке. — Гермиона посмотрела на маленький листок бумаги, который держала в руке.

— Ты имеешь в виду, что нам нужно будет… — Гарри замолчал, его взгляд также был направлен на кусок пергамента.

— Идти на черный рынок. Да.

Лили резко выпрямилась и уставилась на двух друзей, которые серьезно смотрели друг на друга. — На черный рынок? Нет.

Гарри моргнул и повернулся к ней лицом. Его изумрудно-зеленые глаза встретились с ее взглядом, и он недоуменно сдвинул брови. — Почему бы и нет? Если это единственный способ…

— Это не стоит того, чтобы, возможно, быть арестованным! — Взбешенная, она вскочила и вихрем отлетела подальше от стола.

Гарри и Гермиона обменялись быстрым взглядом, прежде чем Гарри медленно встал и подошел к матери. Лили глубоко вздохнула и закрыла глаза, чтобы справиться с внезапным приступом головокружения. У нее больше не оставалось времени.

— Я не хочу, чтобы ты рисковал своей свободой только из-за Джеймса и меня, — тихо прошептала она и слегка покачнулась, когда головокружение усилилось.

— Лили, — Гермиона посмотрела на Гарри, который наблюдал за своей матерью сузившимися глазами. — Лили, пожалуйста, мы только пытаемся помочь. Я уверена, что ничего плохого не будет…

— Мама? — Гарри прервал ее, шагнув вперед и протянув руку к своей матери, которая парила перед ними. Гермиона замолчала. — Мама? Все в порядке?

Лили надрывно рассмеялась. Ее фигура замерцала; цвет ее рыжих волос, голубого платья и закрытых зеленых глаз поблек, но через секунду стал сильнее, только чтобы потом снова ослабнуть. Ее некогда четкие очертания на короткие мгновения расплылись перед его глазами.

— Мама? — голос Гарри дрожал, когда он подошел к своей матери и неуверенно поднял руку.

Лили с трудом подняла голову и слабо улыбнулась. — Я в порядке, — прошептала она. Она глубоко вздохнула, и мгновение спустя ее окутала тьма.

* * *

— Мама! — Гарри нырнул вперед, вытянув руки, чтобы подхватить свою потерявшую сознание мать, но она без всякого сопротивления проскользнула сквозь его ладони и бесшумно приземлилась на пол гостиной. Он тут же упал рядом с ней, не сумев подавить всхлип. Он весь дрожал.

Гермиона не понимала, что случилось. Только что они обсуждали ритуал, а в следующий момент… Она сглотнула и посмотрела на мерцающую фигуру на полу, рядом с которой стоял на коленях Гарри, отчаянно пытаясь разбудить ее. Она не знала, что именно только что произошло. Черт возьми, она даже не знала, что призраки могут терять сознание!

— Гарри? — позвала Гермиона тихим и неуверенным голосом. Она хотела успокоить его, но друг не слышал ее. Его голос становился все более отчаянным с каждой минутой, в течение которой Лили оставалась без сознания.

— Мама, пожалуйста. Пожалуйста, очнись! МАМА! — он громко зарыдал и закрыл лицо руками. Это неправда! Гарри знал, что она не останется с ним навсегда, и даже пытался помочь ей как можно быстрее спланировать уход в мир иной, но увидеть этот факт таким непреклонным и окончательным собственными глазами, тот факт, что она не всегда будет рядом с ним… Он тихо заскулил и подполз ближе к бессознательной фигуре Лили. Это казалось таким… реальным. И от этого было еще больнее и только… Гарри покачал головой и слегка покачался взад-вперед. Это не могло быть правдой. Нет.

Дурное предчувствие поселилось в груди Гермионы, пока она наблюдала за матерью и сыном. Видеть Гарри таким… таким хрупким и отчаявшимся, разбивало ей сердце. Молодой человек, стоящий перед ней на коленях на полу, тихо бормочущий и пытающийся подавить рыдания, был полной противоположностью тому Гарри, которого она знала все эти годы как лучшего друга. Застенчивый, но решительный, мужественный и самоотверженный. Тот Гарри никогда открыто не демонстрировал свои страхи и озабоченности, но волшебника, который, казалось, медленно, но верно успокаивался, не волновало открытое проявление страха.

Однако этому Гарри, который осторожно положил свою руку на руку призрака, было знакомо чувство, когда его успокаивает и поощряет мать, когда кто-то искренне беспокоится о нем. Одиннадцатилетний мальчик в разбитых очках и слишком большой одежде никогда не был наделен этим знанием.

— Гарри? — робко спросила она, садясь на пол рядом с черноволосым волшебником. Он слегка дернулся, когда она положила руку ему на плечо.

— Что случилось, Гермиона? — его голос был тихим и умоляющим. — Почему она не просыпается? — он тихо шмыгнул носом и с дрожащим вздохом провел свободной рукой по лицу.

— Я уверена, что с ней все в порядке, — успокаивающе сказала девушка и посмотрела на мерцающую фигуру, которая лежала перед ними. Та не шевелилась. — Если она больше никогда не проснется, — Гермиона попыталась проигнорировать слезливый вздох, сорвавшийся с губ Гарри, — тогда почему она все еще здесь?

Гарри замер и уставился на нее широко раскрытыми глазами. Она была права. Конечно, она была права — ведь это Гермиона. А он даже не подумал об этом. Размышляя, он отвернулся от девушки, чья рука все еще спокойно лежала на его плече и поддерживала его. Фигура Лили все еще слегка мерцала, ее сияние было все еще довольно слабым, но он все же мог видеть небольшую разницу по сравнению с тем, что было раньше. То, что она все еще была с ними — сознательно или бессознательно — означало, что ее не тянуло обратно в Годрикову Лощину. Груз свалился с его плеч, когда теплое чувство разлилось по его телу.

Он моргнул, глядя на Гермиону, которая улыбнулась ему и слегка кивнула. Ему не нужно было говорить ей, что он чувствовал, что именно ему нужно было услышать в момент отчаяния, или — как сейчас — насколько он был благодарен. Гермиона всегда была рядом с ним и была одним из немногих людей, которые всегда были на его стороне и заступались за него, даже без искры сомнения в их умах.

Гарри нерешительно положил свою руку на руку Гермионы и слегка сжал ее. Бабочки в его животе взлетели и делали сальто за сальто. Он сглотнул и сделал глубокий вдох, чтобы сформулировать свою следующую мысль.

— Что случится, — медленно произнес он, пытаясь подавить румянец, который прилил к его щекам. Гермиона не убрала свою руку. Ее пальцы нежно прошлись по его коже и переплелись с его пальцами. — Ч-что произойдет, если что-то пойдет не так во время выполнения ритуала?

Гермиона слегка нахмурилась.

— Я хочу сказать, — поспешно добавил он, прежде чем она смогла прервать его, не дав объяснить, что он на самом деле имел в виду. — Я не боюсь того, что может случиться со мной. Ну, — он сделал паузу и нервно рассмеялся, — наверное, я немного нервничаю. В конце концов, это моя кровь, которая будет использована для ритуала. Но что тогда будет с мамой? Что, если по какой-либо причине ритуал пойдет не так и с ней случится что-то плохое? Что, если она застрянет здесь навсегда, или отправится в ад, или что-то в этом роде? А папа — что с ним будет?

Гермиона посмотрела Гарри в глаза и дала волю своим мыслям. Ее разум лихорадочно соображал, и мысли о возможных последствиях управляли ее мозгом — что-то могло случиться с Гарри, он мог быть ранен или убит, сойти с ума, потерять память… Лили и Джеймс могли навсегда застрять в Годриковой Лощине без кого-то, с кем они поддерживали связь, потому что Гарри был бы последним волшебником в их роду и, следовательно, их последним шансом на освобождение — с ним умерли бы и их надежды, и шанс двигаться дальше. Их могло затянуть в ничто, навечно заманить в ловушку мучений или утащить в другое, неизвестное место…

Она сглотнула. Но она не знала наверняка. Тексты, с которыми она консультировалась по этому вопросу, не содержали никакой четкой информации о том, что произойдет, если ритуал… так сказать… пойдет не туда.

Она не могла сказать, что будет с ним или его родителями. Они не должны проиграть! За несколько недель она прочитала сотни ритуалов, собрала доступную информацию о сотнях заклинаний, которые могли каким-то образом оказаться для них полезными. После нескольких недель безуспешных поисков она наткнулась на древнюю книгу о ритуалах крови на маленькой полке, которая была надежно спрятана за пыльной старой мебелью и коврами. Она не могла сказать, упустила ли она важную информацию, но знала, что отдала бы все, чтобы провести ритуал успешно и в соответствии со старыми инструкциями. Риск все равно оставался — Гермиона не была наивной, чтобы поверить, что нашла окончательное решение их проблемы, но надеялась, что они на правильном пути.

— Я не знаю, — устало прошептала она и глубоко вздохнула. — Я действительно не знаю.

Гарри кивнул и опустил глаза. Он не ожидал ничего другого.

* * *

Тихие голоса достигли ее ушей, когда мир вокруг нее восстановился. Поверхность под ней была прохладной, дерево слегка шершавым. В комнате было хорошо и тепло. Постепенно голоса становились громче и отчетливее. По-видимому, они тихо разговаривали друг с другом. Их тон был серьезным, хотя и немного обеспокоенным. Лили слегка нахмурилась. Ее глаза были закрыты, и в данный момент их все еще было слишком трудно открыть.

— А папа — что с ним будет?

Лили почувствовала, как тепло разливается по ее телу, а сердце учащенно бьется. Гарри беспокоился о них. Она уже знала это, но слышать это вот так… ее рот слегка дернулся, когда уголки попытались приподняться.

Тишина была ответом на этот вопрос, и Лили подумала, что эти двое тихо покинули комнату, но ответ Гермионы, произнесенный шепотом, показал ей другое.

— Я не знаю. Я действительно не знаю.

Застонав и с большим трудом, она медленно открыла глаза. Приглушенное освещение в комнате было слишком ярким для ее глаз, и она немедленно снова зажмурила их, когда поняла, что у нее начинает пульсировать голова.

— Мама!

— Что случилось? — тихо пробормотала Лили и подняла руку, чтобы прикрыть глаза от светильника на потолке. Когда она открыла их, комната вокруг нее начала быстро вращаться, и это было неприятно.

— Ты упала в обморок, — голос ее сына был тихим и нервным. Он опустился на колени рядом с ней на пол, его лицо было бледным, а глаза широко раскрыты. — Ты начала мерцать, а потом внезапно… — он замолчал, глядя на Лили, которая попыталась сесть.

— Все в порядке, — сказала она с тихим стоном и слегка покачнулась, пытаясь удержаться, приподнявшись на локтях. Руки Гарри неуверенно дернулись рядом с ней. Он хотел помочь ей, но знал, что не может прикоснуться к ней. Она с любовью улыбнулась ему и медленно села. Сев прямо, она повернулась к нему лицом. — Я чувствую себя лучше. Тебе не нужно беспокоиться обо мне, сынок.

Гарри слегка покраснел под заботливым взглядом своей матери.

— Но что случилось? — спросил он, устало проводя дрожащей рукой по волосам. — Почему ты…

— Я думаю, мое время на исходе, — Лили извиняюще улыбнулась и ободряюще положила руку на плечо сына, как раз в тот момент, когда его глаза расширились и он открыл рот, чтобы засыпать ее взволнованными вопросами. — Мне действительно хотелось бы рассказать тебе в точности, что здесь происходит, — поспешно продолжила она, чтобы у него не было возможности прервать ее, — но я могу только догадываться. Я рассказывала тебе, что семнадцать лет назад Джеймс… скажем… одолжил мне немного своей магии, чтобы я могла быть рядом с тобой, помнишь? — она слегка прищурила глаза. Это звучало неправильно, но она не знала, как можно было бы лучше объяснить это по-другому.

Гарри кивнул и подождал, пока его мама продолжит.

— Я думаю, что силы покидают его.

Гарри нахмурился. — Ты имеешь в виду, что…

— Я больше не могу оставаться здесь надолго? — Лили улыбнулась и слегка кивнула. — Да, боюсь, что так. Связь становится сильнее — я ясно чувствую это, и если я не нахожусь в непосредственной близости от тебя, я не могу противостоять этому так легко, как могла когда-то.

Ее щеки слегка покраснели, когда она посмотрела в зеленые глаза своего сына, которые так сильно походили на ее собственные.

— Мы поможем тебе, мам. — голос Гарри был решительным, когда он повернулся к Гермионе и кивнул ей. — Нам просто нужно еще несколько ингредиентов, а затем мы начнем ритуал.

* * *

Нервничая, она перевела взгляд с молодой ведьмы, которая держала в руках толстую, древнюю и слегка истлевшую книгу, на молодого волшебника перед ней, который как раз встал, чтобы оглядеть пентаграмму на земле, которую он только что нарисовал мелом. Он выглядел довольным. Лили парила в середине звезды, лучи которой заканчивались на одинаковом расстоянии от ее ступней. Она неуверенно посмотрела на этих двоих.

— В пентаграмме не должно быть разрыва, Гарри, — сказала ведьма с каштановыми волосами, все еще уткнувшись носом в книгу.

Черноволосый волшебник добродушно закатил глаза, но вернулся к кругу, окружавшему звезду, чтобы еще раз проверить свою работу.

Во всех пяти углах звезды стояло по фарфоровой чаше, каждая из которых, казалось, светилась в свете свечей, расставленных на равном расстоянии от призрака в центре звезды. Ярко отполированный, довольно большой кинжал, украшенный рубинами и изумрудами, лежал на соседнем столе, который был покрыт пергаментами, исписанными рунами, заклинаниями и списками ингредиентов; сосудами с травами; внутренностями магических существ, а также рогами, чешуей и эссенцией драконьего огня — всем, что можно было купить на черном рынке.

Волшебник удовлетворенно кивнул, положил мел на низкий столик, на котором хранились остальные ингредиенты, и взял миску с тертыми травами с деревянной поверхности. По указанию ведьмы он ровным шагом обошел меловой круг, вытянув руку и позволяя небольшому количеству измельченных трав падать прямо за линией пентаграммы. Лили сглотнула, наблюдая, как молодой человек бормочет себе под нос на иностранном языке, которого она не понимала.

Гарри сдул с лица иссиня-черную прядь волос и снова обошел круг, чтобы проверить, нет ли просвета в круге с травами, точно так же, как он сделал с меловым кругом.

Улыбаясь, он выпрямился и посмотрел на тихий призрак в защитном круге.

— Предполагается, что магия останется с тобой, — сказал он, указывая на пентаграмму, которая покрывала весь пол комнаты. — Ты всегда можешь выйти за ее пределы. Мы опустим ту часть, которая заключает дух в пентаграмму.

Лили нахмурилась и посмотрела на молодую ведьму, которая положила книгу рядом с собой на пол, взяла со стола элементы дракона и, глубоко вздохнув, тоже начала обходить пентаграмму.

— Ты уверена, что это каким-то образом не повлияет на ритуал?

Ведьма с каштановыми волосами фыркнула, сделав паузу, только для того, чтобы потом тихо кашлянуть, и продолжила обход, бормоча свою мантру заклинаний на иностранном языке.

— Гермиона проверила все дважды и трижды, — сказал Гарри, повернулся и кивнул, забирая у Гермионы кинжал, который она молча протянула ему. Беспокойство вспыхнуло в ее глазах, когда он взял его без каких-либо колебаний. — Все должно сработать по плану.

Глаза Лили метнулись к карим глазам Гермионы, которые с тревогой наблюдали за ней. Девушка попыталась улыбнуться, но казаться такой же спокойной и расслабленной, как ее лучший друг, оказалось проблемой, несмотря на все исследования, которые она провела заранее.

Лили медленно выпустила воздух из легких, пока ее взгляд, так же как и взгляд Гермионы, сопровождали Гарри, который останавливался в каждом углу звезды, опускался на колени, что-то бормотал и вонзал нож в свою руку — по мнению Лили, слишком решительно, — а затем позволял капле крови медленно скатиться по его бледной коже и упасть в фарфоровое блюдо. Кроваво-красный след на его коже блестел в свете свечей.

Когда пятая капля красной вязкой жидкости упала на холодный фарфор, все факелы и свечи в комнате вспыхнули и на короткое время озарили все ярким, мерцающим светом, осветив три бледных лица, которые нервно ждали начала ритуала.

* * *

Легкий поток горячего воздуха проник в нее, закружился вокруг, угрожая задушить ее. Ее глаза наполнились бы слезами, если бы она все еще была жива. Пламя в комнате дико замерцало, когда два молодых мага за пределами пентаграммы начали слаженно произносить заклинания в унисон. Измельченные травы вокруг нее взлетели в воздух, обозначив границу круга. Ее волосы дико развевались в жарком шторме, в ушах звенело от слов, которые переносили магию в пентаграмму и связывали ее там.

Тяжелый груз лег ей на грудь, в голове неприятно пульсировало, боль усиливалась с каждой секундой. Она открыла рот, но ни звука не сорвалось с ее губ.

Застонав, она рухнула, одна рука схватилась за грудь, другая потянулась к сыну, который тоже упал на колени за пределами пентаграммы с лицом, исказившимся от боли. Воздух был густым и горячим — невыносимо. Боль усилилась, лишила ее слуха, прочих чувств, которые она все еще имела в своем призрачном теле. Дрожа, она подняла голову.

Гарри упал на четвереньки, его руки дрожали; ужас наложился на боль на его лице, затем добавился страх.

Он открыл рот и что-то крикнул. Лили застонала, когда острая вспышка боли пронзила ее организм, и мощный рывок швырнул ее во тьму.