На дне оврага (гет)

Эдварду чудилось, что уже ноябрь — такие тяжелые тучи заволокли небо, такой противный мелкий дождь брызгал в стекла автомобиля. От еще густой листвы вечер казался еще темней. Безжалостно с его стороны было вызывать Сандру на разговор в такую погоду. Впрочем, вполне в том же негодяйском духе, в каком он вел себя в последнее время.

Кажется, о его новом позоре уже знал весь город. Когда он заехал навесить мать и сестру, Августа дала ему пощечину, а Айрини, зашедшая в гости, так накричала, что матушка разволновалась. Она единственная его не осудила, пожалела, попыталась утешить, но от этого стало только горше. От нее Эд и узнал, что сплетня о нем и Лоре Мейли расползалась по городу через горничных и лавочников. Кто-то заметил их плясавшими в кабаке, ну а о скандале на стройке, конечно, весь город узнал в тот же день.

Эдвард дней пять собирался с духом, прежде чем позвонить Кассандре. Приходить на работу, смотреть в глаза всем, кто знал, что случилось, было как идти сквозь строй. Он вспоминал потрясенный, обезумевший вид Сандры и Стивена — и с невольном опаской открывал утреннюю газету, особенно хронику происшествий. Не хватало еще смертей на его совести. А если Кассандра что-то сделает с собой? Сердце заходилось при одной мысли об этом.

Наконец он взял себя в руки, набрал ее номер — и она, взяв трубку, не прервала разговор, едва заслышав его голос. Это обнадеживало, хотя на что надеялся Эдвард, он сам толком не знал. На то, что они с Кассандрой помирятся? Но как тогда быть с Лорой?

...Эд ждал Сандру в автомобиле. В свете окон дома заметил ее стройную фигуру: Сандра бежала к нему, закутавшись в шаль. Он вылез ей навстречу, усадил, смахнул было мелкие капли с ее волос — но Сандра невольно отстранилась. Стало больно.

— Кэсси, — Эд смотрел на руль, на свои руки — куда угодно, только ей не в лицо. — Прости меня.

Она молчала будто бы вечность.

— Эд, — голос у нее, как и по телефону, был слабый, прерывающийся. — Я не могу. Я не держу на тебя зла, но между нами все кончено.

Он не выдержал, повернул к ней голову, посмотрел в родные карие глаза. Не верилось, что цепь роковых ошибок за две недели разрушила его счастье, которое было так близко. Но с этим приходилось смириться, как он смирился со смертью Дендри. О Боже, как и зачем он это пережил? А лицо Сандры исказилось в судороге боли.

— Я верила тебе, Эд. Я могла бы простить даже измену, если бы ты признался честно. Но ты лгал. Я себя не уважала бы больше, если бы соединилась с мужчиной, способным мне солгать. Да, он и не мог ничего другого ожидать от нее — но до чего же больно это было. Эд схватил ее за руки, принялся целовать и не смог удержаться от слез и сдавленных рыданий.

— Кэсси, милая... Кэсси...

— Хватит, Эд, — пробормотал он сдавленно. — Не унижайся. Прощай.

Он замер, обессиленный, и она, отняв руки, вышла из автомобиля. Эд не мог поднять голову, выпрямиться. Он потерял самое дорогое, что у него было — второй раз в жизни. И теперь, пожалуй, заслуженно — ведь и он отобрал у другого человека самое дорогое. И это притом, что Лора — сейчас Эд со всей остротой это понял — была совершенно ему не нужна. И однако теперь они были связаны — грехом и позором. Куда ему, пропащему, теперь было деться? И вот, когда прошли сутки, пустые и тягостные, с одной мутью в голове, он снова приехал к Лоре, усадил ее рядом с собой и надавил на газ.

За окном мелькали вечерние пейзажи, темные силуэты деревьев, домов со светящимися квадратиками окон — на фоне лилового заката. Красивые декорации к пустому, пошлому, лживому спектаклю. И Лора наблюдала этот спектакль с равнодушием сытой кошки. А он теперь обязан быть рядом с ней. В конце концов, она оставалась соблазненной им беззащитной девушкой.

В лучах заката блеснул изгиб Рив-оф-Мэри; черный лес стеной вставал на другой ее стороне, а полоска между рекой и дорогой вся заросла пурпурными цветами.

— Остановите здесь, — попросила Лора, и Эд послушался: они сам был не против выйти. Он открыл дверь Лоре, спустился на несколько шагов и лег, растянулся среди длинных клейких стеблей. В безоблачном небе уже вырисовывался силуэт луны, пока еще белесый и тонкий. День заканчивался, и наступал другой, который нужно было прожить... Эд потер лицо ладонями. Лора села рядом, плетя венок из сорванных цветов.

— Будем купаться? — спросила она спокойно. Эд вскинул голову, будто его током ударили. Будь он один, конечно, не упустил бы возможности... А еще недавно не упустил бы возможности и искупаться с Лорой. Но теперь даже думать об этом было тяжело и стыдно.

— Я хотел с тобой поговорить... Как тебе сейчас живется?

Она удивленно пожала плечами.

— Как обычно.

— Стивен больше не навещал тебя?

— Нет.

— А квартирная хозяйка?

— Ноет, — Лора зевнула. — Что-то бубнит, поучает. Надоело, конечно. Я, наверное, уйду.

А это было неожиданно. Эд удивленно воззрился на нее:

— Вернешься к родителям?

— Вот еще! Просто поеду куда-нибудь, куда глаза глядят.

— Но ведь это опасно, — нахмурился Эд. — Ты так молода, и откровенно говоря, еще не работал, ничего не умеешь... Ты пропадешь.

— Может быть, — спокойно ответила Лора. — Но мне только так и интересно. А здесь мне надоело.

— И я надоел? — он поморщился, досадуя скорее на себя, что ему неприятно было бы от нее услышать...

— Пожалуй. Да ведь и я тебе надоела тоже.

Эд растерялся и промолчал. Он сам не знал, хочет ли с ней спорить. Наконец пробормотал:

— А если у тебя будет ребенок?

— Не будет. Я пью одну настойку, тетя Доррис дала с собой.

Он поежился. Кто знает, сколько раз уже он мог бы стать отцом, но жизни его детей буквально обрывались в зародыше? Выходит, проклятие, брошенное Блейком, стало сбываться даже раньше, чем было произнесено. Внезапно по спине пробежали мурашки: а если сбудется и про мост? Блейк ведь знал, что говорил. Мост вполне может рухнуть. И тогда — тогда погибнут люди.

Он мог сколько угодно успокаивать себя, но мост оставался неправильно сконструированным, построенным из некачественных материалов. И если рухнет, это будет вина Эда, которому одного отказа мэра оказалось достаточно, чтобы опустить руки.

Вот когда бы пригодилась такая смелость, как у Лоры — но Эда, похоже, хватало только кувыркаться с чужой невестой по оврагам.

— Не пей больше эту настойку, я слышал, это опасно. Может открыться кровотечение. И давай-ка я отвезу тебя домой. Скоро стемнеет.

Лора внимательно на него посмотрела, но не возразила ни слова.