На дне оврага (гет)

Вот это конфуз чуть не случился! Эд ведь вышел из автомобиля, чтобы искупаться — очень уж раскалился салон, пока он совещался с Джоном.

Вчера вечером к нему домой вдруг заявился Стивен Блейк. Надо сказать, Эд в любое время был бы очень удивлен увидеть этого парня — но особенно после того, как тот весь праздник смотрел на него волком. Бедняжка Лора, каково ей будет с этим бирюком... Ну так вот, но Стивен к тому же заявился в такую погоду, когда, как говорится, и собаку не выгонишь. К вечеру резко похолодало, небо накрыла мгла, и хотя непогода никак не разрешалась грозой, резкий и сильный ветер ее убедительно обещал.

— Поедемте к мосту, — твердо сказал Стивен. — Вы должны сами это увидеть.

Эдвард колебался, не уверенный, достаточно ли серьезно дело, чтобы ради него уезжать, не дожидаясь ужина. С другой стороны, Блейк вроде не был паникером.

— А почему это нельзя отложить до завтра? Сегодня ведь выходной, там только сторож.

— Завтра ветер может стихнуть. Я хочу, чтобы вы сами увидели, что в такую погоду происходит с мостом.

Пришлось, досадливо принюхиваясь к вкусным запахам с кухни, вылезать из удобного кресла и тащиться к машине. Блейк, бедолага, видно, на трамвае добирался, успел продрогнуть. Предложить бы ему выпить, так ведь откажется, гордец такой.

...Сторож отворил, они взобрались на мост. Здесь, у реки, близ устья, близ моря, ветер сбивал с ног, приходилось прочно держаться за перила. Над гневно вздымавшимися волнами висел туман — должно быть, вот-вот начнется дождь. Но Эд приехал на любоваться пейзажем. Он пригляделся к дорожному полотну. Оно действительно дрожало, довольно заметно; немного постояв, он ощутил, как вибрация передается его телу. Картина складывалась скверная. И почему остальные в бригаде молчали?

— Спасибо, Блейк, — Эд хлопнул парня по плечу. — Я постараюсь разобраться с этой проблемой.

— Сэр, при всем уважении, — парень вскинул глаза, блестевшие металлом, — проблему не решить иначе, чем прекратив строительство и полностью разобрав мост.

Отменный, однако, наглец! Эду это нравилось, но все-таки и место ему указать следовало.

— Я ценю ваше мнение, но все же сначала посоветуюсь с более опытными специалистами. Согласитесь, консультация человека, которому принадлежит проект этого моста, будет совершенно не лишней.

И вот рано утром он отправился за Джоном Томпсоном. Тот жил за городом, в очень милом двухэтажном домике с аккуратным садом; Эду, правда, думал, что перед свадьбой с Сандрой надо будет найти гнездо поярче и поинтереснее. Так как вчера Эда оторвали от ужина, он нашел некое удовлетворение в том, чтобы оторвать ни в чем не повинного Джона от завтрака. Заодно полюбовался очаровательной картиной: нянька как раз принесла в столовую бутуза Джонни, и отец щекотал сыночку щечки и подбородок, плавно переходивший и плечики. Разумеется, Эд не мог не скорчить ребенку гримасу и не сделать "козу", от чего Джонни пришел в полный восторг: всплеснул ручками, взвизгнул и подпрыгнул.

— Нет, парень, я с плохими новостями. Папке сейчас некогда станет подкидывать тебя под потолок, папку твоего я заберу с собой.

На красивом матовом лице Веры, жены Джона, отразилась тревога. Сам он моргнул и поправил очки.

— В чем дело? Что-то с мостом?

Джон вечно во всем сомневался. Даже удивительно, как Эд умудрялся втягивать его в разные авантюры. Но все-таки этот тихоня, отличник и скромник был настоящим другом. Ни разу не смигнул вовремя их самых рискованных, как они оба это называли, опытов, от которого здорово страдали лаборатория учителя химии и школьный чердак, ну а после — их задницы; ни разу не заикнулся, что Эд его втянул, не клянчил прощения. И когда у Эда стряслась самая большая беда в жизни, таскался с ним по всем кабакам, по девкам, только бы не оставлять одного. Они думали, это большая удача, что удалось взяться вместе за строительством моста через Гринрив. Но как бы она не обернулась полным крахом.

...- Прижимисто, небось, строите? — спросил его Джон, осмотрев всю конструкцию. Ветер со вчерашнего дня не стихал, хотя бури так и не принес — лишь небольшой дождь. Мост мелко дрожал — как зайчонок в руке.

— Ну тебе объяснять-то не надо, да?

— Конечно, — Джон кисло усмехнулся. Оглянулся на тяжелую махину: несмотря на ветер, она все равно все сильнее раскалялась под июльским солнцем.

— Остановить бы надо все это. Я тоже, дурак, тонковато опоры спроектировал. Перестраивать надо всё. С самого начала.

Звучало... за пределами возможного. Эд не представлял, как озвучить это мэру. Джон пристально посмотрел на него:

— Нам надо этого добиться как можно скорее. Я понимаю, что мэр может заупрямиться. Пригрози, что уволишься, или я уж не знаю, как, но воздействуй на него.

Эд пообещал, но что получится, не был уверен совсем.

Так хотелось забыться, выкинуть из головы все нынешние и грядущие неприятности. Потому он, отвезя Джона к Учреждению инженеров, и свернул к Рив-оф-Мэри, чтобы хоть окунуться, поплавать немного. И вот застал там Лору Мейли.

И вот он стоял перед ней, босой, с мокрыми ногами, с кувшинками в руках. Стоял и вспоминал, как когда-то доставал кувшинки, чтобы сложить их к маленьким ножкам, обутым в дешевые, поношенные туфельки. А Лора смотрела на него и явно еле сдерживала смех.

— Нате, вытрите ноги, — она сорвала лопух, протянула ему и стала перебирать цветы. Он, попросив разрешения, присел рядом с ней на поваленный ствол. Было немного неловко, но она, кажется, не смотрела.

— Что вы будете с ними делать, мисс Мейли? Раз уж я вам их нарвал, то имею право знать, правда?

Лора пожала плечами.

— Не знаю.

Один цветок она просто выкинула в воду и даже не взглянула, как мелкие волны прибивают его обратно; с другого ощипала лепестки, посыпала себе на волосы и тряхнула головой. Белые лепестки в солнечных лучах сияли на черном атласе волос ярче жемчужин. Оставался последний.

— Приколите к платью, — посоветовал Эд. Лора живо вытащила заколку и, не обращая внимания на рассыпавшуюся прическу, закрепила цветок на груди.

— Теперь вы настоящая речная фея, — улыбнулся Эд, вспоминая, сказки, которые рассказывала ему нянька и потом...

— Наверное, надо было подарить один вам, — Лора приподняла уголки губ. Он развел руками.

— Мне все равно нужно было возвращаться на работу. Там удивились бы.

— Пусть бы удивлялись. Вы бы сказали, что вам его подарила невеста.

Оставалось только покачать головой: неизвестно, что должно было произойти, чтобы Сандра стала украшать цветами его петлицу. Он знал, что она очень любит его, но отец приучил ее "прятать чувства в карман", как он выражался. Порой становилось даже грустно и досадно: ведь самому Эду хотелось кричать на весь свет о том, как он любит ее.

— А разве вы дарите цветы своему жениху?

Лицо Лоры немного дернулось, она задумчиво склонила голову.

— Пожалуй, я не хочу, чтобы он был моим женихом.

Ничего себе! Интересно, знает ли Стивен Блейк об этом? Вчера вечером он был не в настроении, но Эдвард только с мостом это и связал. Пожалуй, парнишку даже стало жаль. Диковатый и грубоватый, но ведь больно, должно быть, когда бросают.

— Он вас любит, — Эд внимательно посмотрел на Лору. — Может, между вами есть какие-то недоразумения, но их наверняка можно решить. Нельзя разбрасываться любящими людьми.

Лора ничего не ответила, но отколола от платья цветок, отшвырнула его и стала натягивать на ноги еще влажные чулки. Казалось, ее нисколько не волновало присутствие постороннего мужчины, а Эд не сразу опомнился и отвернулся — прежде успел полюбоваться.

— Он стал мещанином, таким же, как мой отец, — пробормотала она наконец. — Мне с ним скучно. Что тут решать и зачем?

Понятно, в глуши у девушки слишком развилось воображение. Но можно и это обратить на пользу делу. Эдвард ощутил некоторый азарт: в конце концов, Стивен недавно хорошо себя проявил, так почему бы Эду не помочь ему помириться с невестой?

— Можно ли назвать мещанином человека, который работает над таким дерзким проектом?

Она закатила глаза.

— О нет, опять этот мост! Если хотите знать, он безобразен. Лучше бы вы не строили его.

— А как иначе? — фыркнул Эдвард. — Людям на паромах мерзнуть? А знаете, в былые годы, еще до паромов, горожан переправляли на лодках. Если они переворачивались, лодочников секли публично за то, что взялись перевозить и не справились. И даже если сам лодочник тонул, кнутом били его труп.

Лора пристально на него посмотрела и выпалила то, чего он никак не ожидал:

— Здорово!

— Ничего себе. Я когда услышал про такой обычай, у меня мурашки по коже пошли, а вы... Вы ведь женщина! Вы должны быть добрее и нежнее мужчины.

— Я ничего никому не должна, — ответила она совершенно спокойным тоном. — То, что вы рассказали, необычно, такого не увидишь, просто идя по улице. К тому же меня бы это не касалось, я ведь не лодочница. А вот вы, наверное, считаете себя кем-то в этом роде.

— Возможно, — пришлось признать Эду. — Но даже не чувствуй я себя продолжателем дела этих людей, чужие страдания были бы мне отвратительны. Я знаю цену боли, мисс Мейли, и не могу относиться к ней, как к развлечению.

Услышала ли она его слова? Задумалась ли над ними? Что можно было понять по небесному взгляду, следящему за одинокой чайкой? Как похожи на те, другие голубые глаза — и насколько иначе смотрят.

— И мне не хотелось бы, чтобы ваш жених страдал. Дайте ему шанс, а? Ради меня, — он склонил голову набок и улыбнулся ей. — Приходите завтра на стройку. Может, и с женихом помиритесь, и на работу его взглянете иначе. Придете?

Дернув плечом, она все же кивнула.

— Очень хорошо. А теперь давайте я вас подвезу, чтобы вы разболелись из-за того, что сейчас сидите в мокрых чулках.