↓
 ↑
Регистрация
Имя/email

Пароль

 
Войти при помощи
Временно не работает,
как войти читайте здесь!
Размер шрифта
14px
Ширина текста
100%
Выравнивание
     
Цвет текста
Цвет фона

Показывать иллюстрации
  • Большие
  • Маленькие
  • Без иллюстраций

Падший будет прощен (гет)



ЯрХар.
Он не простил ей тот выстрел, как не искал оправдание ее обману. И жизнь их уже не станет прежней, так как в нее неотвратимо вонзилась пуля, образовав незаживающую рану. Но Харун постарался сохранить брак ради сына. Единственно ради сына.

[История на редакции. Обновлены:
31.08.2025: Шестая глава.
16.09.2025: Вторая глава.]
QRCode
Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава

13. О дерзновении и хранящих любовь. 2 часть

Примечания:

В честь приходящей весны продолжение 12 части. Спасибо всем, кто читает и переживает за ЯрХар вместе со мной ❤ Разрешите предложить вам ведро легкого стекла и ведро для слез счастья! "О вы, хранящие любовь, неведомые силы", какими нечеловеческими трудами вы воссоединили этих двоих)) А я скажу — молитвами фандома: https://vk.com/wall-176298528_6338

Подняла рейтинг до более комфортной для себя R-ки, так как Харун и Ярен в вопросах романтики были непреклонны :)


Птица, сидящая на дереве, не боится, что ветка сломается. Она доверяет не дереву, а своим крыльям.

Генрик Ибсен

 

Полгода назад Харун мысли бы не допустил, что они с женушкой достигнут стадии принятия друг друга и своей новой реальности. Что эта реальность обратится в крепость, устойчивую к трагикомедиям жизни, и им даже удастся забыть, что такая магия брака невозможна в неспокойных стенах Шадоглу.

Харун и не подумал рассердиться, когда на его полке в шкафу недостало половины вещей, а Ярен с будничным видом сообщила, что отдала весеннее и летнее в стирку Мелике. На неделе обещали резкое потепление, и она решила подготовиться. Утром опять сыпал дождь, однако и жена не возмутилась, когда Харун попросил надеть зимнее пальто, нарушив тщательно продуманный ею модный образ. Они собирались на встречу с Фыратом, и их душевное единогласие только приблизилось к своему апогею, когда они поняли, что оба недолюбливали кузена, а те папочка Джихан и мамочка Хандан, которые, отстранившись от всего мира, втихую перешептывались, увлеченные друг другом, это уже давно они с Ярен. Как два роксолана в мидьятском лагере, вооруженные копьями острот и неиссякаемых тем для дискуссий.(1)

— Харун, что ищешь? — поинтересовалась Ярен, сидя перед зеркалом трюмо.

— Телефон… Не видела?

Харун заглянул в тумбочку и поворошил одеяло. На кровать выпали наушники женушки и резинка для волос, которую забыла Гюль. Вчерашний английский прошел на ура. Харун застукал сестер, перекидывающихся игрушкой. Ярен — слово на турецком и запускала в Гюль плюшевую куклу, малышка ей — перевод на английском, а кукла летела обратно. Так за игрой и учили, подняв на весь этаж веселый галдеж.

Поправив одеяло, Харун осмотрелся. Только бы не потерять телефон, как наручные часы, канувшие в бездну. Хотя, к счастью, это ни в какое сравнение не шло с утраченной финансовой подушкой, без которой Шадоглу еще долго не смогут безмятежно спать. Харун недавно созванивался с Азатом — и ведь гаджет проклятый был на месте, и шурин, побывший с тестем в полиции, заявил, что им влепят штраф на грани разорения. Но из уважения к Мустафе-аге и Насух-бею сторонам отвели неделю на примирение, а если нет, то заявление Фырата пойдет в ход.

— Вот он, — обронила жена.

Ее рука с щеточкой туши зависла, оттянув верхнее веко, а широко распахнутый глаз в отражении выразительно указал на груду косметики и духов. Харун обнаружил под ней подключенный к зарядке смартфон и отсоединил его от провода.

— Ты поставила? — улыбнулся он.

— Аллах, да! Ты забыл зарядить, а я поставила, — передернула плечами Ярен и мазнула пару раз щеточкой, чтобы выделить нижние ресницы. Но промахнулась и испачкала пылающую щеку. — Ты оделся? Тогда выйди и не мешай мне краситься.

— С чего это вдруг?

— С того, Харун-паша, что мне нужно создать себе настроение, а ты создаешь помехи. Я не покажу Асланбеям, что огорчена из-за отца, иначе они будут слишком широко улыбаться.

Женушка вытерла салфеткой след от туши и неожиданно застыла в одном растерянном чувстве под взглядом Харуна, в котором слились вкрадчивость и нежность. Он был признателен ей за заботу с зарядкой, и, кажется, это жутко всполошило ее.

— Милая, толку создавать настроение, если его все равно испортит Фырат? Но, кстати, ему не помешало бы дать нагрузку своим мимическим мышцам. Как ни приеду в офис, на меня пялится флегматичная физиономия «отца ужаса»(2).

Харун прислонился к стене и навис над трюмо, поглощенный вулканической активностью, которая клокотала в душе смущенной женушки. Он придвинулся к краю. А Ярен с каким-то внутренним трепетом обратилась к зеркалу и распушила волнистые волосы. Ледяную курдскую деву, что смело бросала Харуну вызов, накрыла бурлящая лава противоречий. Ярен всего-то постирала его вещи и зарядила телефон, и вот — она, как земное, сброшенное с земли, ни жива ни мертва, не решалась принять чью-то благодарность и поверить, что ее не проклинали, а благодарили.

— Харун, выйди! Ты отвлекаешь меня, — женушка пригрозила ему тюбиком туши.

— О Аллах, жду во дворе, — все же капитулировал он, прихватив зонтик.

Вскоре поднявшийся ветер вынудил Харуна пойти обратно за шарфом. Он зашел, а у женушки дилемма: один ботинок застегивался, а второй — как такое может быть, непонятно же — не застегивался. Последняя удобная обувь пришла в негодность из-за отеков. А они как раз собирались из офиса поехать сразу в обувной за покупками.

— Помочь? — предложил Харун.

Ярен бросила бороться с заевшей молнией и устало навалилась на спинку кресла. Бормотание по-курдски сквозь стиснутые зубы напомнило тигриный рокот.

— Да. Wake me up when it's all over(3). Пусть я проснусь и выйду из родильной с сыном в одной руке и нормальной обувью в другой!

Вполне объяснимое желание, учитывая, что, застегивая сапоги, жена отклонялась немного назад и вбок, так как живот не позволял нагибаться вперед.

— Ладно, — серьезно заговорила Ярен, — у мамы есть хорошие сапоги, она знает, попроси одолжить их. Только не говори, что мои не налезают! — сказала вдогонку, остановив Харуна у двери. — А то она завалит меня лекциями про неправильное питание.

Ненадолго задержавшись, Харун вернулся и вручил ей коробку с обувью, из которой Ярен тут же вытряхнула поношенное, но добротное содержимое.

— Ликуй, жизнь моя! Я уломал мамочку Хандан на вечер французской кухни, ею ты хотя бы не брезгуешь. Что-то мне подсказывает, что, намучившись в обувном, ты не захочешь в кафе и запросишься домой.

Когда домочадцам хотелось чего-то нового и неопробованного, Шейда удивлял их зарубежной кухней. Насух-бей, приверженец традиционных вкусов, так уж и быть, давал милостивое разрешение на это баловство. Женушка не пропускала ни одно роскошное застолье и что-то да пробовала из деликатесов. Особенно ее радовало, что на зарубежных ужинах не задерживался глава семьи.

Удовлетворенно кивнув, Ярен отбросила ненужный ботинок и в приливе лисьей хитрости произнесла:

— Господин Карагез(4), а уговоришь маму отступиться от овощной диеты? Взываю к тебе, великий талант!

— Уговоришь ты, — неожиданно заулыбался Харун и проверил время на телефоне. В запасе час с небольшим, и на встречу они успевали. В порыве эмоций Ярен вскинула руки — такое задание на прочность ее не устраивало, она отказывалась его выполнять. — Любимая, я вижу, ты готова сдаться?

— Нет! Харун, послушай, что скажу. Если я заговорю с мамой, будет претензия, если ты, то просьба. Она ждет от меня подвох. Я, увы, не обожаемый зятек.

Харуну, в общем-то, стало без разницы, что подавалось к столу Шадоглу, но последние месяцы кухня была больным вопросом Ярен. Она быстро полюбила ресторанную пищу за разнообразие и сложность блюд, хотя предложения меню также перебирала без конца, пока нагоняла аппетит. Вряд ли отказ от тушеных овощей существенно облегчит им жизнь, которую переворачивал с ног на голову любой ее пищевой каприз. Как с тем вином. Скорее всего, Ярен лишь хотелось пободаться с мамочкой Хандан, как с одной из хранительниц семейного очага, и не важно, по какой причине. Так уж ли она нужна своенравной женщине, в которой зашевелилась хозяйка, внезапно постиравшая вещи Харуна? Прихоть беременной жены очень легко перепутать с реальной нуждой, об этом врач тоже заблаговременно известила его.

— Конечно, переубеждать мамочку Хандан то же, что гнуть старое дерево, — признал Харун.

Но, по крайне мере, это дерево, падкое на заботу и внимание, а не мраморная колонна Фюсун-ханым, заставляющая целый Мардин с отчаянием разбивать об нее лоб. Мать полгода злостно играла в молчанку, обрывая все попытки договориться с ней, и побила свои же рекорды. О некоторых ее делах, не особо значительных для дела, Харун узнавал от Генюль, с которой они коротко сошлись на почве смерти Аслана. Она много расспрашивала о жизни брата до приезда в Мидьят.

Харун досказал:

— Однако в диалоге, милая, есть огромная разница между тем, когда ты давишь и настаиваешь на своем и когда создаешь впечатление выбора. Собеседник охотнее согласится с тобой, если будет считать, что сам сделал нужный тебе вывод.

Склоненное и нахмуренное лицо жены сложилось в недоверчивую полуулыбку. Она натянула на ногу первый сапог, не смогла наклониться и запыхалась. Харун присел на корточки, помогая застегнуть молнию.

— Она не собеседник, она — мать. Ну хорошо, поищу для нее альтернативу. Но какую? Мне ее не просто заинтересовать.

— Я помогу подобрать аргументы, но говорить будешь ты.

— Машаллах, ты даже меня убедил! У тебя вышло бы лучше, — Ярен сделала новую попытку втянуть Харуна в свою фронду(5).

— Ататюрк не терял надежды, вот и ты не теряй. Даже если ничего не выйдет с первого раза, твои старания пойдут в счет.

— Я не ручаюсь, что мы не поругаемся и не станет еще хуже. Аллахом клянусь, Харун, потом пеняй на себя, — ехидненько сказала Ярен и с трудом просунула вторую отекшую ногу в поданный сапог. — Осторожно, не зацепи капрон, — донесся указ вредной султанши, за который Харун оплавил ее выразительным молчанием, выровнял ее голень и потянул тугую молнию вверх.

Смешно закусив изнутри щеку, Ярен отвернулась. В ту же секунду ей очень удачно попался под руку его телефон, отложенный на столик, и она рассмотрела выплывшее на экран сообщение от американской коллеги. Элены.

Чтобы Харун заметил, Ярен подчеркнуто напустила на себя тень ярости. Он взял это на заметку, но поднялся, пытаясь не придавать происходящему смысл. А гордая женушка не стала спрашивать, что эта за посторонняя женщина в его чатах, не разразилась придирками и даже не предъявила ему за всех европеек разом, откопав из недр памяти английскую туристку трехмесячной давности. Она только подала Харуну телефон и беспощадно утопила его в своих льдисто-голубых глазах.

— Тебе пишут. Элена?

С убеждением, что рожденный львом пизды не получит, Харун подразнил свою тигрицу:

— Моя правая рука. Незаменимый главбух.

— По работе, значит, — исправила его Ярен, и ее акцент на бизнесе был просто восхитителен, из разряда «Даже не смей считать эту жалкую сотрудницу чем-то большим». Следом она накинула пальто и надела шляпку-клош, сразив Харуна улыбкой кинодивы. — Ну что, я готова. Поехали!

 

 

В просторном кабинете офиса мерно отстукивали настенные часы. С Азатом они решили держаться простой и четкой тактики: если переговоры сложатся неудачно, то, по крайней мере, noli nocere — не навреди еще больше. Но, естественно, в исполнении это оказалось не так-то просто. Фырат обещал приехать с Мираном, и, пока их ждали, в никуда улетел целый час, как будто эти путешественники добирались до отеля не из дома, а из времен джахилия(6).

Азат нервно покручивал четки, цедя возмущения. Харун удерживал себя в рамках деловой этики, но ему тоже остро хотелось сотрясти воздух ругательствами: от души, картечью, так, чтобы джинны, склоняющие их к греху злости, поразбежались в страхе. Турецких ругательств было много, они были насыщеннее английских и растягивали время, необходимое для выпуска пара. В мыслях Харуна они звучали угрожающе.

Сперва уморилась Ярен. Она вошла к ним из приемной, предупредив, что спустится в кафе.

— Опять есть? — озлобленность Азата растаяла в благодушной улыбке.

Он как-то сказал, что его племяшка ест больше, чем он, и впал в кратковременный ступор, узнав, что Ахмет в утробе вел активную познавательную деятельность: сосал палец, видел сны, строил рожицы, играл с пуповиной, пинал мать. За пинал иногда отдельное спасибо — во время споров хоть какая-то управа на Ярен. Сын не выносил, когда у нее портилось настроение.

— Если хочешь, останусь выпить кофе с вами, — предложила женушка.

Азат возразил:

— Не надо, это серьезный мужской разговор.

— Будет смешно, если мужчины до него не дойдут. Это так по-серьезному!

Четки в руках Азата крутились по сороковому кругу, подыгрывая тиканью настенных часов.

— Ярен, ты пришла пить нашу кровь?

— У меня легкая анемия, мне можно.

Сегодня жена была в ударе, и ее искрометные удары приходились на старшего брата. Что-то похожее происходило у Харуна с кузеном — к слову, разделяли их одиннадцать лет, из-за которых он не мог отделаться от впечатления, что судьба не братом наградила его, а впихнула в нагрузку занудного деда. С первого дня знакомства они с Фыратом не поладили.

— О, явились, наконец, — оповестила Ярен и прошлась по Фырату с Мираном острым взором, когда они зашли в кабинет. — Фырат, что так долго, тебя мамочка Фюсун не отпускала? — уязвила она, и Харун за неимением возможности посмотрел на дьяволицу отборнейшим турецким матом. — Ладно, легкой работы!

В накаленной обстановке работа точно пойдет легче некуда.

Миран рывком опустился в кресло напротив Азата и сжал подлокотник, а неизменно сдержанное, скучное лицо Фырата очутилось перед Харуном. Трудно было обойтись без сравнения с матерью. Кузен словно подражал ей, усваивая мудреную науку быть повелителем львов. Иное дело Миран, который, нахохлившись, точь-в-точь изображал гневливого Насух-бея. Вот так повнимательнее глянешь на них и уверуешь в их родство без всяких генетических тестов, на которых, топоча ногами, настаивал Насух-бей. Никак не мог поверить, что сын вражеского клана — его внук, претендующий на наследство, фамилию и покровительство. Древние обычаи кровного союза запрещали трогать своих. Сыновей. К дочерям эти привилегии не всегда относились. Миран же из принципа ни к какой семье себя не причислял. Он налаживал дружбу с Хазар-беем и только в знак того, что больше не отрицал в нем отца, стал Шадоглу на бумаге.

— Итак, — пошатнул тишину Азат, — спасибо, что пришли. Пожалуй, начнем?

— Если вам есть что сказать, — нехотя кивнул Фырат. — Но, думаю, все и так предельно ясно, Азат-бей. В ваших оправданиях не будет смысла. Я не допущу, чтобы это бесстыдное воровство спустили на тормозах.

— Я понимаю, как чудовищно выглядит поступок моего отца, вы имеете право на злость. Мы шокированы не менее вас. Но...

Пробудившаяся совесть не позволила Азату дальше оправдывать папочку Джихана, поэтому слово взял Харун. Надо же как-то завернуть эту нелицеприятную ситуацию в красивую обертку, но и о том, что Джихан-бей хотел подкупить полицию, не скажешь — мать узнает, а очень вероятно, что идея с заявлением принадлежала ей. Тесть тогда вообще от позора не отмоется. На Востоке позор страшнее горя. Хуже смерти.

— Джихан-бей действовал из лучших побуждений. Ваша вражда семей, начатая Азизе-ханым, расследование убитой сотрудницы нанесли огромный вред репутации фирмы. Чтобы очистить ее, Шадоглу потратили немалую сумму, замечу, из личных средств в том числе. На одном адвокате Мустафы-аги семья понесла большие убытки, которые едва покроет прибыль. Разумеется, Джихан-бей поспешил, действуя в обход председателей, но даже опытный человек, переживая за честь рода и бизнес, может ошибиться.

— Возможно, — туманно произнес Фырат. Не поверил, ни на йоту. — Но у компании есть свой адвокат, который ведет ее, своя отлаженная система. Зачем понадобилось привлекать еще кого-то?

Харун мог биться об заклад, что братец пришел на собрание только затем, чтобы услышать, как они, обчищая счет фирмы, готовили хитроумный замысел против Фюсун-ханым и облажались. Он явился за чистосердечными показаниями. Что Азизе служил, как верный пес, жертвуя совестью, что теперь в матери обрел покровительницу. В голосе Фырата Харун явственно слышал ее речи.

— Если Джихан-бей посчитал, что фирма недостаточно защищена, ему следовало обратиться с этим вопросом в совет. У нас есть устав.

Трудно было не согласиться. И, конечно, Харун с Азатом учли этот момент, ведь папочка Джихан не единственный, кто нарушил правила устава, породив в совете разброд и шатание.

— Верно, — не спорил Азат. — Только с некоторых пор у совета появился кое-какой неофициальный консультант по бизнесу, а нас не устраивает, что он имеет доступ к делам фирмы. Поэтому отец не созывал совет. Он подумал, что делиться с тобой планами небезопасно. Фырат-бей, нам известно, что закрытая информация до сих пор передается тобой постороннему лицу, хотя мы не раз обсуждали это. Какое отношение к фирме имеет Фюсун? Она нам не партнер.

Азат коротко переглянулся с Мираном. Тот сцепил натруженные руки в замок и шумно задышал через нос, когда вспомнили отравительницу его жены.

— Как видишь, кузен, твои действия тоже не вызывают доверия. Ни у кого из присутствующих, — усмехнулся Харун, пробив новую брешь в терпении молчаливого Мирана. Из его потемневших глаз на Фырата глянула мутная ненависть. Стало быть, они в ссоре и кузен вбил нехилый такой клин в их некогда дружный дуэт.

— Фюсун-ханым — моя тетушка, и она всего лишь гостит у меня. Сколько ей нужно, столько она будет оставаться в доме своих предков. Я оказываю ей родственное почтение, в котором отказали сын с невесткой. Таковы порядки.

Глаза Мирана сделали орбиту вокруг мозга — ругательства, которые, очевидно, ворочались у него на языке, он с усилием проглотил, и это был последний рубеж его терпимости. Впрочем, у Харуна тоже, но он приказал себе сидеть, не двигаясь, и дипломатично избегать конфликта. Это встреча нужна им с Азатом, они на ней настаивали и не должны поддаваться на провокации. Но куда там. Забыв о четках, намотанных на пальцы, Азат потрясенно вперился в Фырата и сказал:

— Рядом с тобой сидит названый брат, нерожденного ребенка которого убила Фюсун. Ребенка моей кузины — сестры, которую я чуть не потерял из-за того яда. О каком почтении ты говоришь? Это возмутительно! Фюсун заклеймила себя смертью невинного дитя и нашей сотрудницы. И угрожала расправой Ярен.

— Я глубоко сочувствую Рейян и Мирану. Что бы ни случилось, я буду безгранично предан им. Но что до другого убийства, то у полиции нет оснований подозревать Фюсун-ханым, не так ли? — съехал с темы Фырат, взяв надменный тон, словно в эту самую минуту на его плече похвально расположилась жесткая рука Фюсун Асланбей. Харун уже не сомневался, что за его ухищрениями стояла какая-то цель.

— Ярен — свидетельница, — обрубил Харун.

— Всем известно, что ей ничего не стоит солгать. Она всегда врет. А ты, Харун-бей, и сам обманщик, запросто прикроешь ее клевету. Так же, как вы сейчас пытаетесь прикрыть воровство Джихан-бея.

Наверное, взгляд Харуна, посланный в братца, можно было назвать убивающим. Терпение его вытерпелось, потому что тот затронул Ярен. Ужас и сострадание не перевернули душу Фырата, когда его близкий друг был карающей рукой Азизе и они целенаправленно разрушали жизнь невиновных людей. Но нахалу хватало наглости вытряхивать на всеобщее обозрение чужие пороки, будто это как-то умаляло его грехи. Харун постыдился бы поднимать глаза на членов Шадоглу, если бы по его вине пострадали их близкие, а Фырат — ничего, скалился им с Азатом в лица и рассуждал о морали.

— Фырат, пока не поздно, мы предлагаем восстановить сотрудничество. Понимаю, что из методов борьбы с партнерами вам привычнее порочить имена их дочерей и жен. Нападать на слабых в порядках Мидьята. Но я верю Ярен и отлично знаю, на что способна моя мать. Странно, что это очевидно всем, кроме тебя. Она как-никак в твоем доме гостит, — с ледяной улыбкой осадил кузена Харун. — Так что там по уставу, брат Азат?

Харун с удовлетворением отметил результат нанесенного удара: как затлел разжигаемый матерью цинизм Фырата, а, переполненный ярости к нему из-за «тетушки Фюсун», в кресле заметался Миран.

— По уставу, — вмешался он, — мы праве требовать исключения Джихана из совета директоров в судебном порядке!

— Да, если вы не заберете заявление, дело примет такой оборот, — деловито покивал головой Азат.

Харун облокотился на подлокотник.

— Потом мы также можем воспользоваться своим правом исключить из Общества тебя, Фырат. За разглашение информации компании. Учитывая, что мать — глава конкурентной фирмы, ты нарушаешь сразу два пункта устава, так как твои действия причиняют вред Обществу.

— И останется дело за малым, — закончил за Харуном Азат. — Асланбеи потеряют контроль над фирмой. Тебе и моему отцу выплатят стоимость ваших долей, ну а мы с братом Мираном, Харуном и Хазар-беем возглавим совет.

Тут Миран подорвался с кресла и, оттолкнув Фырата, который хотел его остановить, вылетел вон из кабинета. От хлопка двери по стенам пробежала вибрация. Кузен недолго помедлил и помчался вслед за другом.

— Как думаешь, сработало? Вроде Фырат клюнул, — засомневался Азат.

— Без понятия, пока не сказать наверняка, — нахмурился Харун, потерев лоб. — У меня придурошный кузен, поэтому я ни за что не ручаюсь. Но он обязательно передаст наш разговор матери.

— А ей нужна доля Асланбеев в совете. Надеюсь, они достаточно разумны, чтобы отозвать заявление на отца. Но что не так с Фыратом, не пойму? Он в жизни Мирана не предал бы! Почему он не выгонит Фюсун? Он — законный хозяин особняка.

— Значит, она нашла, как на него повлиять, а у него крупное наследство. Не думай, что мать приехала затем, чтобы прекратить произвол Азизе, это наверняка просто повод. Она всегда держится поближе к деньгам, — со знанием материнской сущности проговорил Харун.

Он был рядом с ней, пока длился траур по Аслану, и настаивал на ее возвращении в Урфу, как только положенные традиции будут исполнены. Будь асланбейское логово его домом, мать бы сама убралась восвояси, не вынеся его главенство вкупе с «отвратительным характером», потому что для нее это было то же самое, что пытаться переупрямить свое отражение. Там, где начиналось имущество Харуна, манипуляции матери, изученные вдоль и поперек, не действовали. Но Азат был прав, по закону хозяин особняка — Фырат, и все зависело от него.

Что ж, придется ждать. Попрощавшись с Азатом, Харун встал и спустился в кафе к женушке.

 

 

Во дворе особняка их с Ярен застал окрик мамочки Хандан. Из спальни спускалась энергичная, но грозная теща, с самого утра взведенная готовкой и семейными хлопотами о папочке Джихане и его поездке в участок. И так вышло, что, когда все разъехались по делам, в доме воцарилась необычайная идиллия, в которой госпожа Хандан, не в себе от суеты, продолжала искать то же смятение и отклик. У ворот она встряхнула золотыми браслетами, с надеждой воззрившись на Харуна, и он уже знал, о чем она спросит:

— Ну, какие новости? Вы виделись с Фыратом, он заберет заявление? Ах, Аллах, не допусти, чтобы Джихана посадили!

— Мамочка, — понимая, что утешить ее нечем, потому что кузен ушел от них в раздумьях, Харун постарался сгладить углы, но и не врать: — Фырат нас выслушал. Он пока не принял решение, но не тревожьтесь, у нас в запасе неделя. Раз Фырат пришел на встречу, думаю, он открыт к сотрудничеству.

— Иншаллах, чтоб не сглазить, — грустно взмолилась госпожа Хандан. Потом она увидела в его руках пакет с коробками от новой обуви, оглянулась на Ярен и в пучину смятения решила низринуться, прихватив с собой дочь: — Ты погляди, звезда моя, с каждой покупкой ты делаешься счастливее и краше, Машаллах!

— Это потому что каждая покупка приходится на прибавление веса у Ахмета. Твоего внука, мама, не догонишь, — прихвастнула женушка, одернув край пальто.

— И правильно, обновки радуют сердце, а счастливая мать — счастливый малыш. Пусть Ахмета всегда окружают счастье и красота! — мамочка Хандан растрогалась и дотронулась до живота жены, на мгновение предавшись мыслям о долгожданном внуке. — Однако не думай, Ярен, будто я не вижу, что ты нарушаешь диету. Тебе и мои сапоги скоро не налезут, если не будешь следить за питанием. Я говорю о ресторанной еде. Сегодня французская кухня на ужин, но я уступаю в последний раз. Больше не подсылай ко мне Харуна, не пользуйся его добротой, я скажу «нет».

Ярен готовилась к такой реакции и совсем не расстроилась. Почувствовав, что настал решающий час, она украла одобрительный взгляд Харуна и пошла на штурм:

— Я ни о чем не просила, мама, но мне нравится ваша идея. Я тут думала, как нам разнообразить стол, и, мне кажется, в зарубежной кухне можно найти много полезного и подавать ее чаще. Когда ты устраивала дни иностранной кухни, всем так нравилось, помнишь?

Мамочка Хандан удивленно приоткрыла рот, словно не узнав дочь. Она рассчитывала на яркий протест, на выставленные щит и саблю, а обнаружила, что ее дружески взяли под руку и в придачу удостоили вниманием ее прошлые труды. Ярен начала с моментов, в которых они согласны.

— Конечно, — с неверием кивнула теща. — Погоди-ка, дочка, не путай меня! Ты хочешь заменить турецкую кухню иностранной?

— Нет, но ты можешь подавать турецкие блюда вместе с иностранными, и тогда все будут довольны. Шейда такой талантливый повар, а ему приходится готовить однообразную еду. Он не реализует свой потенциал. По-моему, ему скучно работать у нас. Боюсь, как бы его кто-нибудь не переманил.

— Да, я тоже очень ценю Шейду. Но что-то не нравится мне такое смешение. Как бы дед не пришел в ярость, я ведь буду виновата. На него и так страшно взглянуть: он очень зол на твоего отца.

По устоявшейся традиции у Шадоглу все упиралось в главного виновника бед — Насух-бея. Умел он сдавить горло с такой яростной силой, что его детям становилось нечем дышать. Ярен рассказывала, что так у них повелось с детства — с детства Джихан-бея. Все контролировал дед, даже с кем играть его любимой внучке, решал он. Еще глубже прогрызть близким печенки могла бы только мать Харуна. Он подумал присоединиться к разговору, но женушка невозмутимо придержала его, коснувшись плеча. Это все еще ее бой, и она так легко не сдастся.

— Да, верно, — согласилась Ярен с недостатком своих аргументов и притворно огорчилась этому. Голливудская киноиндустрия трижды сплюнула, потеряв в ней талантливую актрису. — Жаль, что мы доставили деду неприятности. Но что бы он ни думал, папа хотел как лучше, и я в него верю.

Госпожа Хандан оживилась, ощутив товарищеское плечо, на которое им с мужем дали опереться. Ярен вошла в раж:

— Тогда тем более надо сделать что-то особенное, чтобы они расслабились и примирились. Шадоглу не вправе опускать руки. И счастье, и беду мы встречаем с гордо поднятой головой. Не так ли всегда было? Накрой праздничный стол, мама. В офисе напряженная обстановка, пусть хотя бы дом приносит нам радость. Правда, Харун?

По-видимому, их ментальная связь с Ярен настолько окрепла, что достигла отметки «врать, не сговариваясь». Оставшуюся часть разговора они рука об руку наблюдали перекати поле, пролетающее в глазах озабоченной мамочки Хандан. Она была согласна на что угодно, лишь бы прекратить междоусобицу с Насух-беем.

— Именно, в отеле тоскливо, как на кладбище, — подтвердил Харун. Он не сильно отклонился от правды: несмотря на то, что Джихан-бей вернул фирме украденные деньги, Шадоглу с Асланбеями друг друга живьем жаждали закопать.

— Мама, если займешься примирением папы с дедом, останется поточнее определиться с меню. Шейда приготовит для них что-нибудь изысканное, — посоветовала жена.

— Иншаллах, возможно. Я подумаю, — сказала побежденная госпожа Хандан.

Оставив тещу наедине с грандиозными замыслами, которым она безотлагательно предалась, Харун с женой поднялись наверх. Он закрыл за ними дверь спальной и поставил на пол пакет с обувью. На столик упала шляпка Ярен. Она обмахнулась руками и, сбросив жаркое пальто, триумфально повернулась к Харуну в предвкушении оваций.

— Это успех, милая! — похвалил он. — По-моему, мамочка Хандан разглядела в тебе душевную подругу. Ты сделала для нее жизнь несколько спокойнее, и вместо третирования семьи она озаботится праздником.

— Это было легко! Она практически не сопротивлялась, на нее это не похоже.

— Ты удачно подобрала момент и аргументы.

Харун невзначай приблизился, пока стягивал куртку, отчего женушка шагнула к нему и чуть не натолкнулась на Харуна в узком проходе. Какой-то вопрос захватил Ярен и тотчас вылетел из ее памяти. Да он и не существенен был. Харун все равно бы его прослушал, заглядевшись на точеную вытянутую шею и своевольный изгиб губ, с которых сорвалось его имя. То, как трогательно жена сверлила его глазами, злясь на свою забывчивость, показалось ему невероятно пленительным.

Стук в дверь заставил их опомниться и пригласить непрошеного гостя. На пороге стояла Мелике и, долго извиняясь, просила отложить стирку, затеянную Ярен. На кухне потребовались рабочие руки, творящие волшебство праздничного ужина.

Они отпустили Мелике с миром. Харун не торопился с вещами, да только подумал, что стирка жены встанет в один ряд с такими эпохальными событиями, как их знакомство, ссора и две свадьбы. Замыкающим будет день рождения Ахмета.

— И снова спасибо за заботу, — с теплотой в голосе сказал Харун.

— Не стоит, — выдохнула Ярен и от растерянности скрылась за образом неприступной султанши, с малых лет насажденным Насух-беем. — Я всего-то удачно подобрала момент, когда ты не будешь сопротивляться и смотреть на меня, как на свою мать.

— Я так смотрю на тебя?

Удивленный Харун откинул ненужную куртку на кресло и снова обратился к жене. Или это подкралась ее странная прихоть, или на него оружейным стволом наставили намек на то, что он где-то провинился, но пока не понимал, где. Так как Харун был выше на полголовы, Ярен приходилось вскидывать голову, чтобы смотреть ему прямо в лицо.

— Нет! — вспылила она. — То есть да. То есть... ты же держишься на расстоянии. Что бы я ни делала, я не чувствую, что ты доверяешь мне. Я думаю, ты боишься разглядеть во мне свою мать. Твоя злость на нее настолько сильна, что ты остался со мной и заботишься обо мне, терпишь Фырата, моего деда, наши порядки, потому что так нужно. А я хочу, чтобы доверие ко мне было выше долга и злости, чтобы ты просто...

Любил.

— Что? — Харун с улыбкой наклонился к жене.

Неозвученное пожелание поглотила неожиданная тишина, от которой сердце сбивалось с ритма и молилось небесам, чтобы Ярен договорила. Она стряхнула с щеки шелковистую прядь волос и произнесла надорванно:

— Скажи ты.

— Ты уверена, что я вижу в тебе свою мать. Я скажу, милая, но ты все равно не поверишь, будешь убеждать, что я как-то не так на тебя посмотрел или пытаюсь увиливать.

— Харун, я беременная, а не слепая! Я распознаю мельчайшие оттенки запахов и вкуса. Я не сочиняю. Думаешь, мне не видно, что после вчерашнего броневика ты смотришь на всех волком? Даже на меня! — обидчиво воскликнула Ярен, словно не то что смотреть, а украдкой бросать на нее такие взгляды было немыслимо и невозможно.

Так вот где он проебался. Как Харун ни прятал за хладнокровием раздражение на мать, оно все-таки прорывалось наружу, и Ярен принимала это на свой счет. С каждым преступлением матери милосердие не спеша покидало душу Харуна. Это страшно пугало, и единственной причиной, почему он до сих пор делал снисхождение этому прогнившему миру, была женщина, стоявшая напротив. Ее храбрость и гордое пламя. В сочетании с хрупкостью они делали Ярен похожей на птицу, что упрямо разбивалась о горячие ассирийские ветра. Ее слезы, улыбка в голубых глазах и смех, которые вызывали его шутки. Дерзкая женушка, вновь прожигающая на нем дыру за то, что он терзал ее молчанием. Оступившаяся и падшая. Но простившая и научившая его прощать.

— Хорошо, — Харун взял ее влажные руки в свои. — Закрой глаза.

— Зачем это?

— Закрой, так нужно, — с лукавством велел Харун, и жена, собрав смелость в кулак, подчинилась. Он не отпускал ее, держа за плечи, чтобы не создавать у нее ощущение оторванности. — Просто слушай, жизнь моя. Любовь слышится в голосе раньше, чем угадывается во взгляде(7).

Ярен разомкнула губы, но это была еще не улыбка. Она будто соглашалась с ним и просила продолжать. По своему опыту Харун знал, что голос — второе лицо. У матери он с детства наблюдал одну каменную маску на все случаи, говорившую: «Отгадай, какую эмоцию я показываю». В зрачках алмазами сверкало презрение, поэтому ему ничего не оставалось, как полагаться на ее походку и интонации, выдававшие обман. В бизнесе, впрочем, тоже. Может, люди лучше понимали бы других, если бы слушали, закрыв глаза.

— Вначале нас штормило, знаю. Мы не раз были на грани развода. Но, несмотря ни на что, из всего этого дерьма — в переносном и буквальном смысле — мы выбирались вместе. Я люблю... преодолевать ошибки и обстоятельства вместе с тобой. Люблю проводить для тебя уроки, хоть ты и ленишься и сама же потом хвастаешься успехами. Люблю готовить, танцевать и покупать нам вино после пустяковых ссор. Конечно, ссор хотелось бы поменьше, поэтому я люблю держать клятву бахта и снимать стресс, гуляя с тобой и стреляя по яблокам. Да, я люблю твои вездесущие яблоки! И очень дорожу нашими беседами и ночными ужинами, из-за которых мы ездим покупать тебе новую одежду и обувь. Я люблю делить с тобой боль и мечты, потому что таким было наше решение на свадьбе, а оно непреложно.

Сомкнутые веки женушки задрожали, а лицо украсила нежная улыбка.

— Я убедился, что полюбить кого-то можно, только полюбив жизнь с этим человеком такой неидеальной и трудной, какая она есть. Ярен, — Харун заговорил тише. Сведя брови, жена вслушивалась в звук его голоса. — Ты влюбляешь меня в минуты, прожитые рядом с тобой. Я вижу в тебе женщину, которая обретает крылья и учится им доверять. А о Фюсун Асланбей не думай, — проговорил он с тяжелым чувством, которое, наконец, выдрал из сердца и свободно вздохнул: — Ни ей, ни старым обидам в нашей жизни места нет. Лети, не оглядываясь, любимая. И, как бы высоко ты ни взлетела, знай, что мои объятия всегда будут твоим домом, душа — мечетью для твоей тоски и надежд, а память — гробницей, в которой мы похороним плохие воспоминания.

— Я тоже... — зажмурилась на миг Ярен, потом вдруг прослезилась и обняла его. А что «тоже», она не договорила, так как Харун резко припал к ласковым, зовущим губам, отняв у нее дыхание, и признание смешалось с именем Аллаха.

Потянувшись к нему, Ярен требовательно зарылась пальцами в его волосы. Она прижималась к нему все крепче и крепче, то сдаваясь под порабощавшими ее ласками, то сгорая под торопливыми поцелуями, что смиренно ложились на ее лицо и шею. Восторг растворял Харуна до изнеможения. Он провел по пояснице жены, с трудом сдержавшись, чтобы не сорвать застежку платья, а затем стянуть с Ярен этот проклятый кусок ткани, скомкать и отбросить, как сорочку той ночью в отеле. Он завлек Ярен в ловушку удовольствия, и теперь они оба жаждали большего. Если это не навредит сыну, сегодня вечером Харун исполнит свое желание. Умопомрачительный аромат граната и трав... везде. В пшеничном золоте ее волос, на одежде и коже в изгибе шеи, которую Харун шаловливо прикусил, вызвав у жены сладкую дрожь. Наконец, она открыла мокрые глаза и неожиданно сорвалась на плач. О Всевышний, что за потоп Харун призвал на свою голову! Чувства захлестывали ее и бросались на него с жестокостью шторма. Внутри Харуна каждое из этих мгновений вызывало бурю, любовь, леденящее бессилие и разлом, и он целовал Ярен настойчивее и жарче, приглушая хриплые стоны.

— Я тоже люблю тебя! — прошептала она, уронив судорожный всхлип.

— Успокойся, а то Ахмета напугаешь. Ничего же плохого не случилось, — весело улыбнулся Харун. — Ты так смотришь на меня, как будто без этих слов жизнь бы остановилась.

Ярен снова заплакала и утвердительно ответила, сбиваясь с турецкого на родной лисий, что она полгода не слышала этих слов и какая это была катастрофа. С беременной женой лучше не спорить — ее лучше поддержать.

— Аллах, Аллах, милая, ты меня похоронишь!(8)

Он спрятал ее в объятиях, поцеловав в висок, и стал поглаживать по спине, пока в его руках раскаленный океан эмоций тихо впадал в покой.

— Ярен! Дети! — мамочка Хандан окрикнула их, прежде чем войти. Увидев заплаканную женушку, она забыла, зачем шла, и так и зависла у порога, с ужасом спросив: — Вы поссорились?

Ну конечно, такое количество свадеб, разводов и повторных свадеб, прошедших в особняке, теща уже не выдерживала. Она, наверное, сляжет и не встанет, если они с Ярен опять поругаются.

— Мы помирились, мама, — успокоила ее Ярен. — Все в прошлом.

А вечером был праздничный ужин, на котором Насух-бей, умасленный хлопотами мамочки Хандан и скупыми извинениями папочки Джихана, терпеливо выслушал от Азата, как обстояли дела в фирме. Он сдвигал косматые брови и гневно шевелил усами, боясь вообразить, какие поганые слухи о Шадоглу змеились по городским улицам, базарам и домам и во что им обойдется помощь свата в проблеме с Асланбеями. Хвала Аллаху, разрешилась она уже через пару дней: упрямец Фырат забрал свое заявление.


Примечания:

Когда попросила сказать, что он тебя любит, а он толкнул целую психологическую терапию: https://vt.tiktok.com/ZSFkkvPAS/

К вопросу об эпиграфе с птицами предлагаю не менее шикарную цитату про признание Харуна в любви ?: „Муж — птица гордая, пока не дашь пинка — не полетит.“ — Диля Дэрдовна Еникеева.

Эстетика: https://vk.com/wall-176298528_6351

Исследование про эмпатическую точность в голосовом общении, на котором строилась финальная сцена: https://xn-90aennpco.xn-p1ai/%D0%BF%D0%BE%D0%BD%D1%8F%D1%82%D1%8C-%D1%8D%D0%BC%D0%BE%D1%86%D0%B8%D0%B8-%D0%B4%D1%80%D1%83%D0%B3%D0%B8%D1%85-%D0%BB%D1%8E%D0%B4%D0%B5%D0%B9-%D1%81%D0%BB%D1%83%D1%88%D0%B0%D0%B9/


1) Роксоланы (с аланского ruxs alan, "светлый алан") — сарматское племя. Во времена Страбона жили между Доном и Днепром, около Азовского моря.

К слову, Хюррем-султан была известна в Европе, как Роксолана. Это имя впервые использовал в отношении нее посол Священной Римской империи Огьер Гизелин де Бусбек, автор изданных в 1589 году в Париже латиноязычных «Турецких записок». В этом сочинении он назвал ее Роксоланой, основываясь на предположительном происхождении Хюррем с территории, называемой в Речи Посполитой в конце XVI века Роксолания (от племени роксоланов).

Вернуться к тексту


2) На арабском языке название Сфинкса звучит как «Абу аль-Хаул». В дословном переводе это означает «отец ужаса».

Вернуться к тексту


3) Перевод из песни Wake Me Up, исполнителя Avicii: "Разбудите меня, когда все закончится".

Вернуться к тексту


4) Персонаж турецкого теневого театра, воплощение народного юмора, природной смекалки.

Вернуться к тексту


5) Ист. Социально-политическое движение против абсолютизма во Франции в 1648—1653 гг. Здесь: перен. Оппозиция чему-н. по мотивам личного характера, недовольство, выражающееся в стремлении противоречить, досаждать.

Вернуться к тексту


6) В исламе обозначение первобытной грубости и невежества, предшествующей принятию ислама. В широком смысле — аналог «естественного состояния»: беззаконие и жестокость. Доисламская эпоха.

Вернуться к тексту


7) Оноре де Бальзак

Вернуться к тексту


8) Небольшая ирония над канонным финалом ЯрХара и авторская отсылка: в арабском языке есть выражение "ты меня похоронишь" (Ya’aburnee), означающее, что жизнь без возлюбленного будет невыносима, то есть "я люблю тебя так, что надеюсь умереть раньше, потому что жить без тебя просто не смогу".

Вернуться к тексту


Глава опубликована: 26.07.2024
Отключить рекламу

Предыдущая главаСледующая глава
20 комментариев из 118 (показать все)
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 31
И то, что Джихан с Хандан приехали их навестить – хороший знак. Ну, как они примут Генюль – их дело, но вести себя вежливо и достойно, думаю, научились. У них есть живой пример человека, который оттолкнул от себя всех.

Я еще рассматриваю вариант, что они могут ее никогда не полюбить, но не рушить счастье Азата, потому что он много страданий перенес до этого по родительской вине. Они мучили Рейян, в которую он был влюблён, и это причиняло ему боль. Затем Хандан пикировала на Элиф, на которой Азат женился не из любви, однако он хорошо относился к девушке, и ему была неприятна эта ненависть матери. И если они в третий раз наступят на те же грабли, дружбы с Азатом им не видать. Генюль он им точно не простит. Но посмотрим, как у Джихана с Хандан сложатся отношения с невесткой и свахой. Может, все будет хорошо)

Что касается Харуна и Ярен, я уже не раз говорила о том, что они прошли феноменальный по своей сложности путь навстречу друг другу. Очень тронул момент, когда Харун решился озвучить Ярен, что простил ей и выстрел, и многие другие выходки. И действительно, на примере своих родителей, он увидел, как не хочет жить. Да, их семья началась с «фиктивного брака», но главное, что теперь они честны друг перед другом и смогли взрастить в своих сердцах любовь и прощение.
Никях пусть будет их событием – их первым шагом к долгой совместной жизни. Главное, что они оба пришли к этому.

Даже не будь за плечами Харуна опыта родителей (и не будь такой матери, как Фюсун), думаю, по-любому было бы сложно простить обман Ярен. Это не "ну а че такова?)", а предательство. Ярен поступила ужасно. Кстати, замечу еще, если бы так повел себя Харун, то ситуация вызвала бы еще больше хейта, и все в один голос заявляли бы, что такого подлого мужчину надо бросать))))) Двойные стандарты, собственно, как всегда, девочкам простительно якобы, а мальчикам нет. Поэтому и в случае Ярен я не делаю поблажек. Харун уже сделал ей поблажку, попытавшись понять ее мотивы, боль и обучив ее. А так как на него в Падшем давит болезненный развод родителей и криминал матери, ему вдвойне труднее. Его старания абстрагироваться от прошлого терпят крах, негативный опыт с Фюсун искажает восприятие реальности, относящейся к Ярен. И можно уверять себя, что преступления матери и ошибки Ярен не одно и то же, и это на самом деле так. Но, раз обжегшись об мать, Харун будет осторожнее с женой, у которой тоже были нездоровые амбиции и попытки манипулировать им. Он и влюбился в нее далеко не с первого взгляда, вот к слову, а в течение полугода, как и Ярен в него. Я бы сказала, что в сериале они (плюс Джихан/Хандан и Азат/Генюль) самая адекватная пара, единственное что их подкосило, это да, выстрел и конфликт интересов и мировоззрений. Когда они в Падшем, наконец, обсудили свою проблему, то прийти к компромиссу стало легче. А за компромиссом и крылось прощение)

Что касается Эрхана, то, как ни крути, а Ярен совсем не Фюсун и действительно и словом, и делом, доказала, что достойна прощения и способна измениться. Из капризной и в то же время запуганной истеричной девчонки превратилась в прекрасную думающую, мечтающая и размышляющую девушку, у которой есть цель в жизни. И сумела смирить свои обиды на родных, принять жену брата, и, в конце концов, стать прекрасной матерью и женой. Думаю, её ждёт блестящее будущее и в карьере в том числе! Правильно, обиды лишь тянут назад и не дают развиваться. А когда человек счастлив (думаю, они с Харуном уже пришли к этому), ему нет дела до старых обид и склок. Он занят своей жизнью. И будь, Эрхан жив, мне кажется, он бы сумел понять Харуна и принял бы Ярен.

Полностью согласна насчет преображения Ярен!) Знаешь, я еще тут в ходе размышлений о разводе Эрхана и Фюсун замечаю, что как Харун метался в этом флэшбеке между отцом и матерью, не зная, кого жалеть, правого или виноватого, ибо жалко стало обоих, так он и с Ярен борется с самим собой. Ему и страшно было за нее, и в то же время она злила его неимоверно. Внутренний образ отца выставлял ему запрет на брак с ней, а душа все равно тянулась к жене и жаждала простить. В такие минуты ужасно не хватает кого-то близкого рядом. Был бы Эрхан, он бы отнесся с теплотой к Ярен, как мне думается. Может, даже настоял бы, чтобы Харун дал ей шанс и не забивал голову плохим опытом родителей. Эрхан, в целом, покладистее Харуна. Он шестнадцать лет был ориентирован на сбережение семьи с женщиной, с которой в одном городе невыносимо находиться, тогда как Харун более десяти лет вел одиночный образ жизни. О семье, смотря на отца с матерью, он вынес только плохое (у Ярен же, как я говорила, о браке положительное представление: ее родители всегда вместе словно одна сатана). И, как человек деловой хватки, как Фюсун, Харун был категоричен и бдителен, а для брака ему пришлось выработать мягкость и терпение отца. Эрхану, конечно, не повезло, но это не значит, что с Харуном будет так же. Эх, Галя, нам нужен фанфик, где Эрхан жив и мирит молодых! Зачем я его убила 😭

Опять же Эрхан дал сыну очень многое – открыл дорогу в самостоятельную жизнь. Только ума и деловой хватки мало для успешного бизнеса, нужен какой-то старт. И хорошо, что Эрхан сумел такой старт обеспечить. Харун его ожидания оправдал. Думаю, будь жив Эрхан, он бы гордился сыном.

О да! Теперь мы знаем, с чего Харун начинал, а началось все, спасибо деду с отцом, с продажи стамбульской квартиры) И я вспоминаю, как Ярен в предыдущих главах настаивала, чтобы Харун перевел бизнес в Мидьят и бросил Америку, и их спор заиграл новыми красками. В Америке мало того что многолетний труд Харуна и международный простор, интересный и нужный ему для развития, так еще и отцовское имущество вложено туда. При всем желании, но нет, ради брака он не отказался бы от принесенных жертв. Да это и ненормально - настолько растворяться в любви, чтобы от твоей личности и достижений ничего не сохранилось. Не сомневаюсь, что Эрхан пришёл бы в восторг, узнав, чего добился его сын) Если бы он дожил до этих дней, Харун купил бы ему новую квартиру в Стамбуле в более элитном районе, но, к сожалению, не судьба.

[2 часть]
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Вообще, на мой взгляд, эта работа во многом о прощении и милосердии. Но всё-таки, скажем так, это не преобладает над здравым смыслом. Простить ту же Фюсун, Азизе никто не должен, есть всё-таки какой-то предел. А вот отнестись по совести и с добротой, как в мелком эпизоде Ярен и Насуха, как в молчаливом принятии грядущей свадьбы с Азизе, так и в заботе о том, чтобы Фюсун не мучилась в тюрьме, в виду своего состояния здоровья, это, по-моему, достойно уважения и восхищения.

Я придерживаюсь той же точки зрения, что прощать надо с умом. Сердце должно быть способно на добро после перенесенных испытаний, но и забывать причиненное ему зло не следует хотя бы из соображений безопасности. Просто нужно иметь в виду, что иногда человек, подобно волку, меняет шерсть, но не натуру. Для каждого провинившегося своя мера прощения, и, если кем-то не получена полная мера, как Фюсун, Насухом и Азизе, то ему стоит спросить с себя, а не с других, и приложить чуть больше усилий по возможности)

Но, эта история не только о прощении, но и о свободе. Не зря в финале герои, буквально вырвавшиеся из душных оков кланов, Мидьята, старейшин и прочего, оказываются в городе, который буквально дышит свободой. Впереди новая жизнь)

Верно) Наши ребята спаслись, и, ура, горизонты, открывающиеся им, своим размахом потрясают. Можно и в Мидьяте немалого добиться, но, когда ты молод и полон сил, почему бы не шагнуть дальше родного края? Вот Харуну, к примеру, нужно много пространства, он весь в движении, и при наличии даже хороших отношений с матерью ему было бы мало одной Урфы или Стамбула. И Азат с Генюль скоро войдут во вкус. Посидеть на месте они еще успеют, когда им будет по семьдесят лет :D

Я почему-то думала, что осталось две главы, а не одна) И как-то даже не была готова прощаться с героями так скоро. Но в любом случае остаётся приятное послевкусие и светлая грусть после заключительных слов. Ну и ожидание эпилога греет душу)
Желаю вдохновения и сил на эпилог!

Спасибо огромное за отзыв!)
Показать полностью
Отзыв на главу 32

Привет)
С ума сойти, даже не верится, что это конец! И даже немного грустно прощаться, но, тем не менее, такое приятное, солнечное послевкусие остаётся после прочтения финала. Море эмоций, но я постараюсь обо всём по порядку.

О, боже мой, это прекрасно! Читая эпизод с маленькой Ягмур и «воспитательную дилемму» Харуна с Ярен, я получила просто невероятную дозу милоты. Абсолютно согласна, границы должны обозначаться, как бы ни было жалко ругать, а то и наказывать детей. Прыжки из кроватки будут веселить Ягмур до первой шишки, и пусть она лучше усвоит, что авторитет родителей непререкаем, сызмальства, чем начнёт вить из них верёвки в уже более старшем возрасте и куда более серьёзными проступками. Тоже касается и мальчишек. За всем не уследишь, и свои шишки они так или иначе набьют (и получат жизненный опыт), но оградить от серьёзных травм, конечно, нужно и дать основы техники безопасности.

Меня вообще радует то, какими вовлечёнными и, не побоюсь этого слова, мудрыми родителями стали Ярен и Харун. Они оберегают детей, беспокоятся за них, но, тем не менее, и дают им свободу, как с той же готовкой и исследованием окрестностей. Как бы говоря, что вот, мол, играйте, беситесь и изучайте мир, а мы всегда рядом, чтобы помочь и подхватить.

Завтрак вообще вышел безумно милым: и то, как слаженно мальчишки взялись за готовку, и то, что бабушку хотели накормить и всю семью, и в целом вот такая большая и дружная семья, в которой каждому досталась своя минутка внимания и толика заботы. И, естественно, обязанностей – куда уж без них) Читала с улыбкой, даже захотелось оказаться рядом с героями и окунуться в их шумный, суетливый, но такой уютный и гостеприимный быт хоть на минуту))

И, знаешь, что показательно! Вот этот тёплый семейный дом смогли построить Джихан с Хандан, а не Насух. И Харун внёс свою лепту с ремонтом, как бы признавая, что это и дом его семьи в том числе.

Джихан и Хандан действительно стали лучше без Насуха, живее, свободнее. Стали теми, кем и должны были стать: любящими и поддерживающими родителями и бабушкой, дедушкой, которые души не чают во внуках. Очень рада за них. Их путь к лучшей жизни действительно дорого стоит. Учитывая, что со стороны Харуна бабушек/дедушек нет, им приходится стараться за двоих. Хотя дети Харуна и Ярен точно не будут обделены вниманием старшего поколения: родни много, есть ещё Мустафа с женой, которое тоже замечательные бабушка и дедушка.

Также меня тронуло, как рассказывал Джихан о детстве Ярен, о той прошлой жизни и сказал, что остаются в основном хорошие воспоминания. Да, тут я поддержу именно Ярен, потому что хорошее хорошим и нет смысла портить себе жизнь вечными обидами и терзаниями, но надо помнить и плохое, чтобы не наступить на те же грабли.

Что касается Насуха, он уже не опасен, не страшен, и пусть он нашёл счастье со своей любимой Азизе – они друг другу подходят. Самое главное, что больше он не тиранит родню. А Хазар действительно мог бы уехать, если бы захотел. Не маленький. И опасения Джихана по поводу поездки к Насуху понятны (после стольких лет жизни под его гнётом), но абсолютно напрасны. Я уверена, что Ярен и Харун сумеют постоять за себя, а уж своих ребят тем более в обиду не дадут. Вон как Харун осадил Насуха по телефону! Действительно, дети есть дети, и 24/7 не спускать с них глаз не получится. Синяков и шишек не избежать, но на то оно детство. И глупо упрекать этим Харуна и Ярен. Ну, старика не перековать. Вспомнился эпизод с дедом Харуна и Фюсун, когда маленький Харун заболел пневмонией. Такие люди, которым надо обязательно кого-то обвинить – не переделать, мудрее держать их на расстоянии.

Так холодком пробрало, когда прочитала, что Ягмур похожа на бабушку. Но внешнее сходство никуда не деть – с генетикой не поспоришь. А вот в том, что она вырастет хорошим человеком в любящей семье – я не сомневаюсь. И путь Фюсун не повторит.

Неожиданным оказалось, что Харун, пусть и чисто номинально, но поддерживает связь с матерью. «Восток дело тонкое, Петруха») Всё-таки связь с родителями, семьёй там нечто сакральное и нерушимое. Взять семью Ярен: их тяжёлые и часто болезненные отношения с родителями/дедом, которые что Джихан, что Азат не решались оборвать. Опять же, у Харуна появилась куча родни (вон как трогательно Хандан защищает его от шутливых нападок дочери), но всё же, Фюсун его мать, единственный оставшийся в живых родитель, так что вполне можно понять, что совсем оборвать связь и вычеркнуть её из жизни, он не смог. Главное, что она получила своё заслуженное наказание, и Харун, его семья теперь в безопасности.

И я всей душой поддерживаю их решение сказать детям о том, что бабушка умерла. Ни к чему им пока знать всю эту кровавую историю. И Фюсун уж точно не достойна того, чтобы как-либо присутствовать в жизни внуков: хоть по телефону, хоть в письмах, в отличие от того же Насуха. Он, пусть и склочный, вредный дед-тиран (который вся же смягчился и хоть частично признал свои ошибки), но не убийца. Когда-нибудь, может, придёт время им узнать правду, но явно ещё нескоро.

Поездка на родину Харуна вышла очень тёплой и трогательной. А на словах, что возвращение в Урфу – как объятья отца, я буквально прослезилась. Да, безумно жаль Эрхана, жаль Харуна, который так рано потерял отца по вине матери. И, тем менее, и дело Эрхана, и память о нём живёт, как на раскопках, так и в сердце его сына. И Харун передал эту память детям. Он словно бы смог отпустить отца, какие-то обиды на него, разногласия. И остались только хорошие воспоминания. Его наследие живёт и во внуках, которые так яро заинтересовались археологией. Конечно, кем они станут в будущем, ещё рано судить, но уверена, что они будут чтить память деда, ведь этому их научил отец.

Я помню отрывок со сном Харуна, и он вышел безумно символичным, будто бы теперь наконец Харун смог разглядеть тот неясный силуэт и узнал в нём образ отца, который ждал его всё это время, чтобы проститься. И грустно, и в тоже время, грусть эта светлая, потому что пришла пора Харуну и его большой семье двигаться дальше, помня о предках, но живя в настоящем. Тем символичен их переезда аж на другой континент.
И я рада, что они оба смогли реализовать свои планы, мечты. Ярен наконец-то пошла учиться на юриста, как и хотела. Не представляю, как ей трудно справляться и с учёбой, и с домом, и с ребятнёй, но уверена, что она справится. К тому же, Харун всегда рядом, чтобы её поддержать, а их отношения лишь окрепли с годами.

И снова о грустном. Конечно, предсказания гадалок – ерунда, но опасения Генюль небеспочвенны. Но Азат прав – этими опасениями они только испортят себе жизнь. Они уже решились на ребёнка, дай бог их обойдёт эта болезнь, а терзаться заранее и, надеюсь, напрасно смысла нет. На данный момент у них прекрасная здоровая дочь. И действительно – наследственность лишь один из факторов. Нет гарантий, что и без наследственности такая болезнь (или любая другая) не нагрянет. Будем надеяться на лучшее.

Что ж, не будем больше о грустном. Хочу отметить, что Харун и Ярен вкупе со всей большой семьёй создают просто волшебное детство своим детям. Они сами этим наслаждаются, что с волшебным шатром и мультиками, что с поездкой на родину предков. И это ведь действительно то, что нужно, чтобы создать здоровые и крепкие семейные узы. Не долг и навязанное чувство ответственности, а дружба и совместные воспоминания. Дети смотрят на родителей и берут с них пример. И вот, Ахмет и Саваш уже не разлей вода. Приятно наблюдать за такой братской любовью, и желаю им сохранить это на всю жизнь. Саваш уважает старшего брата и хочет быть похожим на него (затею с будущей профессией поддержал с восторгом), а Ахмет заботится и оберегает младшего. И во всём этом заслуга родителей, которые наперекор всему, своему прошлому, своим детским травмам, сумели создать такую семью, в которой царит любовь и уважение. Молодцы!

Напоследок замечу, что сама атмосфера эпилога безумно притягательная, уютная и волшебная, что проглядывает и в общей собрании за завтраком и в тёплом, таком живом и осязаемом море, и в семейных прогулках по красочным улицам Стамбула и древней Урфе. У тебя получилось создать невероятно объёмную и яркую историю, которая буквально готова сойти с со страниц. И не только цепляет эмоционально, но и звуками, запахами, картинкой.

Ты проделала колоссальный труд! Я тобой горжусь и поздравлю с завершением этой замечательной истории! Герои прошли долгий и трудный путь, и я очень рада, что в итоге их финал вышел светлым, пусть и с ноткой грусти.
Спасибо тебе за море эмоций и незабываемых, интересных и многогранных персонажей, которые вопреки канону с боем отвоевали свой шанс на счастливую жизнь!
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
Привет)
С ума сойти, даже не верится, что это конец! И даже немного грустно прощаться, но, тем не менее, такое приятное, солнечное послевкусие остаётся после прочтения финала. Море эмоций, но я постараюсь обо всём по порядку.

Привет)) Мне слов не хватит, чтобы описать, как я счастлива допилить свой первый макси :D И более чем символично, что это случилось именно с ЯрХаром, с героями, которые вытащили меня из хандры и неписуя после жести Азема, взяли за руку и привели к финалу, который бы я очень хотела видеть в Ветреном вместо нелогичной мишуры, состряпанной сценаристами. Огромное, сердечное спасибо ЯрХару за это и тебе за внимание к истории! Я несколько раз перечитала твой отзыв. Мысли то разбегаются от радости, то пускаются галопом, поэтому, чтобы ничего не забыть и не упустить, буду отвечать наскоками-набегами, а не сразу)

О, боже мой, это прекрасно! Читая эпизод с маленькой Ягмур и «воспитательную дилемму» Харуна с Ярен, я получила просто невероятную дозу милоты. Абсолютно согласна, границы должны обозначаться, как бы ни было жалко ругать, а то и наказывать детей. Прыжки из кроватки будут веселить Ягмур до первой шишки, и пусть она лучше усвоит, что авторитет родителей непререкаем, сызмальства, чем начнёт вить из них верёвки в уже более старшем возрасте и куда более серьёзными проступками. Тоже касается и мальчишек. За всем не уследишь, и свои шишки они так или иначе набьют (и получат жизненный опыт), но оградить от серьёзных травм, конечно, нужно и дать основы техники безопасности.
Меня вообще радует то, какими вовлечёнными и, не побоюсь этого слова, мудрыми родителями стали Ярен и Харун. Они оберегают детей, беспокоятся за них, но, тем не менее, и дают им свободу, как с той же готовкой и исследованием окрестностей. Как бы говоря, что вот, мол, играйте, беситесь и изучайте мир, а мы всегда рядом, чтобы помочь и подхватить.

Кхм, да! Веселье весельем, но, если это опасно, то ничего не поделать, придётся обидеть ребёнка, отругать и не разрешить ему баловаться. В принципе чуть ли не из каждой статьи по воспитанию кричат, что "нельзя" должно соблюдаться при любых условиях. Нельзя прыгать из кроватки, значит, баста, все. Никаких уступок быть не может. Так, кирпичик за кирпичиком у ребёнка в голове будут выстраиваться границы дозволенного. Он будет понимать, что можно, а что под запретом, и такой ситуации, как с Ярен, на проделки которой всегда закрывали глаза, не возникнет. С другой стороны "нельзя" должно быть в меру, чтобы оно не утратило свое воздействие и не превратилось в обыкновенный ошейник, либо не ровен час повторить фиаско в воспитании Фюсун. От того, что ее растили в излишней строгости и жестокости, она утратила чувствительность к всяким границам и пошла в разнос, когда свобода развязала ей руки. Харун и Ярен балансируют на канате между этими и многими другими неблагоприятными исходами. Дети у них очень активные и любознательные - никто не против этого, тем более некоторые шишки нужны и неизбежны. Не запирать же ребенка в условной башне ради его сохранности)) Он должен знакомиться с миром, исследовать свои возможности, а не проживать судьбу Рапунцель. Что обижало Ярен, так это отсутствие таких возможностей у нее, когда она сидела под надзором деда, а ее кузина в это время гуляла, бегала, падала, пачкалась, играла на улице - словом, полноценно проживала свое детство. Того же Ярен желает и для своих детей. Но что касается излишка баловства, то, замечу, что ни у нее, ни особенно у Харуна не забалуешь. С ним вообще страдать фигней не выйдет х) Если по первому впечатлению, которое он производит в сериале, можно подумать, что он будет такой родитель на расслабоне, приятель своим детям, исповедующий либеральный стиль воспитания, то это впечатление весьма обманчиво. Достаточно присмотреться к Харуну получше, и уже выясняется, что при кажущейся веселости и склонности к авантюризму, он - хладнокровный человек дисциплины и порядка. В каноне и в Падшем он бы не добился успехов, не имея такого стержня, который они с Ярен закладывают теперь в детях. Вот авторитетный (он же демократичный) стиль воспитания куда ближе Харуну, а авторитарный-диктаторский, в котором он рос при матери, скормив ей половину своих нервов, он ни в какую не поддерживает. Это дорога в никуда. Но, пожалуй, ничто отцовское Харуну не чуждо, потому как с мальчишками он построже. С ними больше дисциплины, чаще можно услышать, как Харун делает им замечания, когда они забываются, договаривается с ними, при этом не отнимая у них свободу и не мешая играть, а к Ягмур у него особая отцовская любовь) Как-никак папина хрустальная ягодка)) Недаром говорят, что отцы мечтают о сыновьях, а нежнее относятся к дочерям. Я имею в виду, конечно же, нормальных родителей, а не пришибленных тиранов.
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
Так холодком пробрало, когда прочитала, что Ягмур похожа на бабушку. Но внешнее сходство никуда не деть – с генетикой не поспоришь. А вот в том, что она вырастет хорошим человеком в любящей семье – я не сомневаюсь. И путь Фюсун не повторит.
Неожиданным оказалось, что Харун, пусть и чисто номинально, но поддерживает связь с матерью. «Восток дело тонкое, Петруха») Всё-таки связь с родителями, семьёй там нечто сакральное и нерушимое. Взять семью Ярен: их тяжёлые и часто болезненные отношения с родителями/дедом, которые что Джихан, что Азат не решались оборвать. Опять же, у Харуна появилась куча родни (вон как трогательно Хандан защищает его от шутливых нападок дочери), но всё же, Фюсун его мать, единственный оставшийся в живых родитель, так что вполне можно понять, что совсем оборвать связь и вычеркнуть её из жизни, он не смог. Главное, что она получила своё заслуженное наказание, и Харун, его семья теперь в безопасности.

Буду отвечать не только наскоками, но и вразнобой)) В продолжение темы Ягмур и сюда же Фюсун я не перестаю думать, что мы бываем обречены раз за разом проживать привычные нам сценарии, хотя те далеко не так очевидны, как думается. С генетикой, к примеру, Харун не спорит. Они с Ярен не допускают мысли, что дочь вырастет преступницей лишь потому, что у нее глаза Фюсун. Они принимают Ягмур такой, какая она есть. Но что интересно: я тут по ходу повествования замечаю, что та модель семьи, которая жила на протяжении четырнадцати лет у Эрхана и Фюсун, частично реализуется Харуном в его семье. В его детстве центральной фигурой у домашнего очага была мать, то есть женщина. Мать занимала позицию царицы, с которой смахивали пылинки Харун с отцом. И, думаю, я не ошибусь, если предположу, что это переросло в своего рода неосознанную потребность у Харуна: чтобы была в центре его мира вот такая сложная амбициозная и непонятная женщина, которой прощаются многие, порой даже непростительные, грехи. С разводом родителей пьедестал матери рухнул, а детская потребность в ней осталась и конфликтовала со здравым смыслом. Харун так долго любил и терпел Фюсун, потому что не мог отречься от нее в силу долга и этой привитой любви к царице, скажем так. Не сомневаюсь, что она же подтолкнула его к Ярен. Ярен тоже сильная и амбициозная, она нуждается в прощении, ее порой также трудно понять, как и мать, она хочет быть в центре внимания и восполнить нехватку любви - все сходится, это его сценарий. Не редкость, когда человек ищет супруга, напоминающего его родителя. И вот по мере прощения и искупления Ярен Харун помещает ее в центр, где ей, он чувствует, и положено быть, потому что он на этом вырос. Я когда писала их повседневные и романтические сцены, то ощущала, что Харун просто переполнен обожанием, он не может отвести от любимой Ярен взгляд)) Ведь это она - его сильная, целеустремленная женщина, которая к тому же лучше и добрее Фюсун, если копнуть глубже. Ещё стоит признать, что рядом с Ярен Харуну стало легче дорвать до конца травмирующую связь с матерью. С рождением Ахмета и подавно как отрезало. Новым средоточием его мира стали жена и сын. Пустоту, созданную Фюсун, вдобавок перекрыли заступничество и материнская суета Хандан. Но, несмотря ни на что, остатки уважения и любви к Фюсун, вшитые в Харуна с детства, останутся при нем навсегда. Возможно, это отголоски детской привычки относиться к ней как к реликвии, к домашней царице, только эта царица по своей вине арестована и сброшена с трона, и поэтому почтение Харуна к ней перешло сначала в злость и презрение, а затем - в жалость и по необходимости руку помощи. Даже в зрелое понимание, почему Фюсун стала такой жестокой и как не допустить повторения ее судьбы с Ягмур или сыновьями. Ну и первый ответ, приходящий на ум, - не жалеть любви и времени на детей. Залюбленному ребёнку не нужно кому-то что-то доказывать и мстить, как Ярен, и подавлять близких, присваивая себе чужое путём насилия, как Фюсун.
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
Что касается Насуха, он уже не опасен, не страшен, и пусть он нашёл счастье со своей любимой Азизе – они друг другу подходят. Самое главное, что больше он не тиранит родню. А Хазар действительно мог бы уехать, если бы захотел. Не маленький. И опасения Джихана по поводу поездки к Насуху понятны (после стольких лет жизни под его гнётом), но абсолютно напрасны. Я уверена, что Ярен и Харун сумеют постоять за себя, а уж своих ребят тем более в обиду не дадут. Вон как Харун осадил Насуха по телефону! Действительно, дети есть дети, и 24/7 не спускать с них глаз не получится. Синяков и шишек не избежать, но на то оно детство. И глупо упрекать этим Харуна и Ярен. Ну, старика не перековать. Вспомнился эпизод с дедом Харуна и Фюсун, когда маленький Харун заболел пневмонией. Такие люди, которым надо обязательно кого-то обвинить – не переделать, мудрее держать их на расстоянии.
И я всей душой поддерживаю их решение сказать детям о том, что бабушка умерла. Ни к чему им пока знать всю эту кровавую историю. И Фюсун уж точно не достойна того, чтобы как-либо присутствовать в жизни внуков: хоть по телефону, хоть в письмах, в отличие от того же Насуха. Он, пусть и склочный, вредный дед-тиран (который вся же смягчился и хоть частично признал свои ошибки), но не убийца. Когда-нибудь, может, придёт время им узнать правду, но явно ещё нескоро.

Тиран тирану рознь) Поддерживать общение Насуха с детьми имеет смысл, потому что маленьких детей он действительно любит. В каноне он носился с малышкой Гюль, словно с хрупким сосудом. К малышам он добр. Для меня лично плохо, что Насух при ребёнке кричал на взрослых и что почти все их ссоры происходили на глазах у Гюль, которой по здоровью нельзя нервничать. Вот это я люто осуждаю, а наряду со мной взялся осуждать и Джихан, как будто сам не был таким хд Однако он многое переосмыслил, побыв вдали от дома (о нём и о Хазаре я напишу попозже). Понять волнение Джихана не трудно, верно: он с дрожью вспоминает тревожную обстановку Мидьята, он настороже, реагирует остро на любую неприятность, связанную с родным домом, и уверен, что Насух (или Азизе и Миран, коих он недолюбливает) обидит его внуков. Но мальчиков страхуют родители, и, опять же, Насух не настолько плох, чтобы тиранить Ахмета с Савашем. Родственники и знакомые вроде него, которые отчитывают других за шишки детей, встречаются повсеместно. От них не изолироваться, их не изменить. Приходится держать оборону, дистанцию, вежливость, насколько она возможна, но чего не следует делать, так это реагировать на провокации, как Фюсун с аэропортом. Вообще, считаю, к замечаниям, касающимся детей, лучше относиться как можно проще, как и в целом к неуместной критике. Ребёнок заболел? Да, дети болеют, ну что ж теперь, умереть от горя? Да, дети падают и разбивают коленки, так что ж, запретить им игры? Родители не роботы, чтобы предвидеть все чрезвычайные ситуации (случай с холодильником реален, и вот никак не догадаешься, что такое произойдёт), а о безопасности детей ЯрХар думают всяко больше Насуха, который бил и запирал в сарае внучку)

Это правда, на фоне Фюсун он не так ужасен. Харун и Ярен могут сказать детям, что прадедушка Насух строг, и быть уверенными, что малышню он точно не обидит. По телефону он это доказал, вживую снова же под их контролем продолжится его общение с внуками) А о бабушке-преступнице рассказать не получится. Дети завалят вопросами, и не факт, что история Фюсун даже в сжатом и цензурном варианте их не напугает и не расстроит до слез. Ахмет с Савашем сами по себе восприимчивые и живые натуры, так ещё и возраст небольшой. Бабушка умерла - самый приемлемый ответ на вопросы сыновей, да. Таким образом Харун исключил всякое присутствие матери в их жизни. Если бы он сказал, что она жива и поживает в Мидьяте/Урфе, дети бы думали о ней и просили созвониться. Сказал бы, что она в тюрьме за условное воровство, то они думали бы о Фюсун вдвое чаще. Когда ребята вырастут, тогда и узнают о бабушке Фюсун и дедушке Эрхане. Держать их в неведении тоже нежелательно, так как, выходит, они будут единственными (свалившимся с Луны, кхм))), кто не в курсе, что их бабушка - алчный мясник и что это за странная тень, которую отбрасывает на них тёмное прошлое отца))
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
И, знаешь, что показательно! Вот этот тёплый семейный дом смогли построить Джихан с Хандан, а не Насух. И Харун внёс свою лепту с ремонтом, как бы признавая, что это и дом его семьи в том числе.
Джихан и Хандан действительно стали лучше без Насуха, живее, свободнее. Стали теми, кем и должны были стать: любящими и поддерживающими родителями и бабушкой, дедушкой, которые души не чают во внуках. Очень рада за них. Их путь к лучшей жизни действительно дорого стоит. Учитывая, что со стороны Харуна бабушек/дедушек нет, им приходится стараться за двоих. Хотя дети Харуна и Ярен точно не будут обделены вниманием старшего поколения: родни много, есть ещё Мустафа с женой, которое тоже замечательные бабушка и дедушка.

Я тут не могу не ссылаться на канонный финал Ветреного, в котором бросается в глаза ну оооочень жирный стеб над идеей сериала о любви, рожденной из мести)) Потому что, по сути, главные герои успокоились и изменились в лучшую сторону лишь тогда, когда получили желаемое и поняли, что мстили не тем людям и ни за что. К тому же их якобы умершие родственники воскресли, им простили все их ужасные грехи и так далее. Это же вау, сколько приятных плюшек привалило, как тут не стать добрым и не зарыть топор войны? Но не будь этих плюшек, никакая любовь из мести не появились бы, месть с ненавистью как была, так и осталась бы. К примеру, не будь Хазар сыном Азизе, жалела бы она, что едва не сожгла его, отстала бы от Хазара? Нет. Или Миран отказался бы от Рейян, если бы она его не простила? Ведь, если любишь и понимаешь, что сделал очень больно человеку, отпусти его, помоги ему просто так, просто по-человечески, не рассчитывая на отношения, детей, общее будущее, потому что в реальности после жестокого предательства ни о каком браке с бывшим любимым и думать не хочется. Ну и вобью последний гвоздь в крышку гроба этой великой любви: а подумал бы Миран вообще помогать Рейян и искупать свой грех, если бы не любил ее? Не интересуй она его как женщина, ему была бы безразлична ее судьба - о том ещё в начале сериала говорилось: сломал и пошёл дальше. А Насух, который в концу сериала обрёл любимую и внука от нее, стал бы добрее без них? Столько вопросов к сценаристам на самом деле) Значит, их положительный персонаж добр и меняется к лучшему, исключительно пока сюжетом выполняются его хотелки и несбыточные мечты? Правда же это так легко - простить и полюбить врага, когда он твой - опачки! - родственник и ни в чем невиновен?)) В таком случае личностным ростом тут не особо пахнет)

Что до героев, которых сценаристы посадили у разбитого корыта, заставили отказаться от своих страстей, желаний, злобы и ценить то, что они имеют, а не хотят иметь, то по факту это Джихан, Хандан, Азат и Генюль. И, думаю, могла бы быть Ярен, если бы Харуна не вывели из сериала. Смешно, но как сценаристы показали, так и выходит. Отталкиваясь от этого, я считаю, что у Джихана с Хандан, Азата, Генюль, Султан и ЯрХара куда больше шансов построить счастливую устойчивую семью. Чего они и добились в эпилоге Падшего) Никто из их умерших родичей не воскрес, чтобы сделать их жизнь светлее. Наоброт, их потеснили те, кого они ненавидели, но мстить за это они перестали. Отпустили ситуацию, так сказать. От многих своих хотелок этим героям пришлось отказаться - ну нельзя заполучить запретный плод, и ладно, и вообще выяснилось, что этот плод для них не благо, а зло. И счастье они нашли в других людях и вещах, а не в тех, которыми были озабочены весь канон. Я рада, что контраст между ЯрХаром, Шадоглу из Стамбула и их мидьятским крылом играет настолько ярко. Так и задумывалось) А мидьятское крыло... Раз оно настолько зависит от своих желаний и эмоций, что вот прямо дай сейчас же, иначе затопчу ногами и не отступлю, то они всю жизнь будут кататься на эмоциональных качелях по любому подвернувшемуся поводу) Но тут уж вопросы к сценаристам, опять же. Надо грамотно выстраивать сюжет, а не лепить лишь бы как. В моей версии Джихану с Хандан ещё очень помог переезд в том плане, что он закрепил их внутренний рост. Они осваивают новый город, новый бизнес, их энергия уходит на детей с внуками - в нужное русло, и им вот тянуть резину с Азизе и Насухом попросту не нужно и бессмысленно. Стоит ли старая жизнь того, чтобы за нее цепляться, жить по правилам Насуха, Азизе, когда дети разъехались и внуки нуждаются в любящих бабушке с дедушкой? Джихан и Хандан выбрали себе лучшее будущее, сойдя с эмоциональных качелей Шадоглу и поехав в Стамбул. Сейчас, по прошествии лет, они вообще не представляют, как они вели тот изматывающий и полный ссор быт. Тогда хотя бы ради детей, ради Азата в первую очередь, был какой-то толк в том, чтобы сожматься и воевать за место под солнцем, а без них зачем и кому это нужно? Каких-то радикальных,
коренных перемен в Джихане и Хандан, как с Ярен, я не планировала, кстати. Они могут всё так же посплетничать, попрыскать ядом на родичей, поспорить с детьми, понадоедать им своими заморочками. Оно и понятно, что нимб над головой и ангельские крылья им не прикрутишь, уже поздно, и ни к чему это. Это обычная, не идеальная семья, счастливая по своему. Но изменить отношение Джихана и Хандан к Ярен и Азату, которых бы они берегли и ставили в приоритет, отказавшись от семейных разборок, - это обязательно в их сюжетной линии.
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
Завтрак вообще вышел безумно милым: и то, как слаженно мальчишки взялись за готовку, и то, что бабушку хотели накормить и всю семью, и в целом вот такая большая и дружная семья, в которой каждому досталась своя минутка внимания и толика заботы. И, естественно, обязанностей – куда уж без них) Читала с улыбкой, даже захотелось оказаться рядом с героями и окунуться в их шумный, суетливый, но такой уютный и гостеприимный быт хоть на минуту))

У Ахмета с Савашем бабушка голодной не останется)) Эх, к ним бы на денек в Стамбул, менемен попробовать да пообщаться! Но что поделать, четвёртую стену не сломаешь, так что приходится любоваться их семьёй, будучи читателем и автором. А без обязанностей действительно никак. На Харуне, вон, папина дочка Ягмур, Ярен на подхвате у мальчиков, а мальчики с малых ногтей приучаются к домашним делам и заботе о ближнем. База, без которой тяжело построить дружную семью, общими усилиями превращается в приятное времяпрепровождение в кругу родных)

Также меня тронуло, как рассказывал Джихан о детстве Ярен, о той прошлой жизни и сказал, что остаются в основном хорошие воспоминания. Да, тут я поддержу именно Ярен, потому что хорошее хорошим и нет смысла портить себе жизнь вечными обидами и терзаниями, но надо помнить и плохое, чтобы не наступить на те же грабли.

Джихану вспоминаются дни, когда, как сейчас, он больше находился с семьёй. В Мидьяте его голова была захламлена ревностью, злобой и как бы урвать побольше от отца, как бы выделиться и стать любимчиком. Некогда ему было думать о сыне с дочкой, жене, каждому много времени уделять - оно ж мелочи по сравнению с войнушками, которые он закатывал Хазару и Насуху, считая себя обделенным. А теперь Джихану дороже семья, и он думает не о том, как бы очередную интригу провернуть, а о теплых моментах между ним и близкими. Он хочет и пытается вынести из прошлого хорошее, так как хорошее отныне гораздо важнее ему старых обид и претензий) Но и обиды так просто не сотрешь из памяти, это так. Есть такие обиды, которые не столько разумно держать в уме для безопасности, сколько глупо убеждать себя, будто их за какой-то надобностью необходимо преодолевать. Если рассматривать пример Ярен с кузиной, то вот просто на кой им дружиться? У них друг о друге ни одного хорошего воспоминания. Они с детства не в ладах, и что даст им попытка стать подругами? Ну разве что красивую финальную картинку, в которой ноль логики и правды. Я была бы категорически против такого варианта в каноне, так как у них ни одного общего интереса, только остаточный негатив, и характеры у Ярен и Рейян слишком разные для общения. У Ярен найдется больше общего с Генюль. Плюс они враждовали не так долго и не так бурно, как они же обе с Рейян. Сестры не воюют, не мстят, не лезут друг к другу - для хэппи энда этого достаточно. А дружба у них при любом раскладе была бы неискренней и вымученной, так, для галочки. Это то же самое, что мирить Хазара с Азизе)) Для себя он тоже не видит смысла признавать в ней мать. Хотя здесь Джихан глаголит истину: если бы Хазара так не устраивала Азизе и проблемы в семье, возникающие из-за вредности стариков, он бы с вещами усвистал на выход и жил бы по соседству с Джиханом. А так подобие семейной идиллии у Хазара в кармане: внуки здоровы, дети раз через раз счастливы, и ладно, он всегда так жил в принципе. Азизе старается быть матерью и бабушкой, и ее не прогонишь, ведь слово за отцом. Можно возмутиться и, выпустив пар, на той жопе и сесть.

И снова о грустном. Конечно, предсказания гадалок – ерунда, но опасения Генюль небеспочвенны. Но Азат прав – этими опасениями они только испортят себе жизнь. Они уже решились на ребёнка, дай бог их обойдёт эта болезнь, а терзаться заранее и, надеюсь, напрасно смысла нет. На данный момент у них прекрасная здоровая дочь. И действительно – наследственность лишь один из факторов. Нет гарантий, что и без наследственности такая болезнь (или любая другая) не нагрянет. Будем надеяться на лучшее.

Без шуток, болезнь ведь и правда может подкосить кого-то из детей Харуна, а Наз повезет никогда не столкнуться с шизофренией. Или никто не заболеет (я отдаю предпочтение этому варианту в своём хэде). Я читала, что, даже когда больны оба родителя, еще не факт, что ребёнок унаследует их дефектные гены. Генетика вообще непредсказуемая и капризная вещь, поэтому Генюль зря доводит себя до нервного срыва раньше положенного - это точно не пойдёт на пользу ее дочери. Счастливая мать - счастливые, ментально здоровые дети. На данном этапе Азат и Генюль да и ЯрХар (в теории наших лис тоже не сбросишь со счётов) делают все возможное, чтобы их ребята росли в благополучной обстановке в окружении любящих людей) А там как бог даст. Не ставить же на себе крест из-за болеющего родственника. Генюль хочет детей, значит, она имеет право попытаться родить и воспитать ребёнка с Азатом.
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
Поездка на родину Харуна вышла очень тёплой и трогательной. А на словах, что возвращение в Урфу – как объятья отца, я буквально прослезилась. Да, безумно жаль Эрхана, жаль Харуна, который так рано потерял отца по вине матери. И, тем менее, и дело Эрхана, и память о нём живёт, как на раскопках, так и в сердце его сына. И Харун передал эту память детям. Он словно бы смог отпустить отца, какие-то обиды на него, разногласия. И остались только хорошие воспоминания. Его наследие живёт и во внуках, которые так яро заинтересовались археологией. Конечно, кем они станут в будущем, ещё рано судить, но уверена, что они будут чтить память деда, ведь этому их научил отец.

Конечно, ту память об усопших предках, которую родители передают детям, нельзя недооценивать. Она может не впечатлить детей: было и было. А может очень прочно впечататься в их умы только потому, что сам родитель горел воспоминаниями о близких, чтил, любил их и любил, что важно, делиться ими, заинтересовывать, а не замыкался в себе и бубнил что-то под нос. Чтобы наследие Эрхана жило и почиталось внуками, к нему должна была быть привита любовь со стороны Харуна, и, как мы видим, ему это удалось. Это же так круто понимать, что твой покойный дедушка был очень образованный, душевный и добрый человек. Чуть ли не Индиана Джонс во плоти, который с нуля развивал известнейшие на весь мир раскопки. И я очень тронута твоими словами про объятия, ведь именно так Харуном и воспринимается Гëбекли-Тепе. Как часть отца. Половина сердца Эрхана бьётся в раскопках, а половина - в сыне, поэтому Урфа и древние руины - это такое родное и неотъемлемое от Харуна, как его собственная кровь. Ну вот, теперь ещё больше хочу дополнить отрывок из эпилога, где про Эрхана, и написать и про кровь, и как ты написала ниже об образе отца. Держите моих три ведра слез! 😭

Я помню отрывок со сном Харуна, и он вышел безумно символичным, будто бы теперь наконец Харун смог разглядеть тот неясный силуэт и узнал в нём образ отца, который ждал его всё это время, чтобы проститься. И грустно, и в тоже время, грусть эта светлая, потому что пришла пора Харуну и его большой семье двигаться дальше, помня о предках, но живя в настоящем. Тем символичен их переезда аж на другой континент.

Мне очень приятно читать, что сон и эпилог заиграли вместе, как одно целое! Я люблю истории, в которых начало и финал взаимосвязаны, и первое подводит ко второму. Так и должно было быть в линии Харуна: спустя годы он дошел до отцовского образа, к которому стремился и пытался соответствовать, разглядел его повнимательнее, более зрелым взглядом, сопоставляя свой брак с браком родителей, примерил образ на себя, поняв, что в чем-то даже перерос его, и, взяв из него все лучшее, легко отпустил. Простился с образом - как точно замечено! Как с живым отцом, которого пытался воскресить в себе. Но судьба Эрхана - это совершенно другой, трагичный путь, а у Харуна и Ярен своя дорога.

И я рада, что они оба смогли реализовать свои планы, мечты. Ярен наконец-то пошла учиться на юриста, как и хотела. Не представляю, как ей трудно справляться и с учёбой, и с домом, и с ребятнёй, но уверена, что она справится. К тому же, Харун всегда рядом, чтобы её поддержать, а их отношения лишь окрепли с годами.

Я что хочу заметить по поводу Ярен, опять же, из разряда схожих размышлений на тему, что она полна энергии, воли, и у неё отменное здоровье, чтобы вывезти несколько архисложных задач. И какое отменное: канонная смерть Харуна и угрозы Фюсун Ярен столько нервов делали, а у неё не случился выкидыш, даже не заболело ничего ни разу. И тут - трое здоровых детей с учетом того, что мальчики - погодки. Относительно задач Харун предвидел, что домоседство погубит Ярен, и не сомневаюсь, что он был прав. Замкнутый круг "быт-дети" убивает в человеке интерес к жизни, к людям, к себе, в конце концов. Подавить однообразным бытом такой огонь, как Ярен, уподобив ее Хандан и Зехре, рука не поднялась бы ни у меня, ни у Харуна. Он сам очень подвижный и энергичный мужчина. Так вот очень важно человеку помимо дома и детей иметь какие-то увлечения, интересную ему учебу, работу - работу всегда важно иметь, потому что в один день супруга-кормильца может не стать, или он просто уйдет, а жить на что-то надо, опыт и знания нужны. Ярен начала ощущать в себе эту силу и компетентность (как-никак универ уже за плечами и год в школе юристов). Она в случае чего и бизнесом Харуна сможет заняться, сработаться с его людьми, а не хлопать глазами с вопросом: "А что делать?" и в первый же год этот бизнес угробить. И, конечно, справляться с делами и учебой проще, когда домом и детьми занимаются оба супруга, как ЯрХар, и когда есть возможность выбраться погулять или съездить на отдых. С этим у Харуна и Ярен тоже порядок)
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Schneewolf
Отзыв на главу 32
Что ж, не будем больше о грустном. Хочу отметить, что Харун и Ярен вкупе со всей большой семьёй создают просто волшебное детство своим детям. Они сами этим наслаждаются, что с волшебным шатром и мультиками, что с поездкой на родину предков. И это ведь действительно то, что нужно, чтобы создать здоровые и крепкие семейные узы. Не долг и навязанное чувство ответственности, а дружба и совместные воспоминания. Дети смотрят на родителей и берут с них пример. И вот, Ахмет и Саваш уже не разлей вода. Приятно наблюдать за такой братской любовью, и желаю им сохранить это на всю жизнь. Саваш уважает старшего брата и хочет быть похожим на него (затею с будущей профессией поддержал с восторгом), а Ахмет заботится и оберегает младшего. И во всём этом заслуга родителей, которые наперекор всему, своему прошлому, своим детским травмам, сумели создать такую семью, в которой царит любовь и уважение. Молодцы!

Детство без капельки волшебства не детство)) Описывая игры Саваша и Ахмета, я многое позаимствовала из нашего с друзьями прошлого, потому что оно было замечательным. Без гаджетов, интернета, который только набирал обороты. Они были частью нашего досуга, диковинкой, но не его основой. Основой было живое общение и игры на свежем воздухе, шалаши из стульев и одеял, море игрушек от кукол и лошадей до динозавров - мы играли во все что можно, и точно так же играют Ахмет с Савашем. Замечу, что у них даже телефонов своих нет. Они берут на время телефон Харуна. А то нынешним детям чуть ли не с пеленок айфоны в руки суют, лишь бы молчали, а потом удивляются, почему у детей серьезная задержка развития, где речь, где интерес к окружающему миру, где теплые отношения с родителями, коих заменяли экранчики. Действительно, где))) И в этом вопросе первостепенное значение имеет пример родителей, как ты и говоришь: родители не втыкают в телефоны и ведут активный образ жизни - дети учатся у них, поэтому им некогда скучать, они всегда найдут себе занятие. Родители заботятся друг о друге, о малышне - заботливы и дети. Есть уважение, любовь, есть чувство меры и границ. Бабушка проснулась, значит, нужно накормить ее и всю семью, и ребята побежали весело шуршать, готовить любимые блюда. Им нравится, что вот они такие дружные, серьезные уже хозяева, любящие, и с ними считаются почти как со взрослыми - во всем этом сказывается воспитание и внимание родителей. Это то, чего недоставало Харуну и Ярен, коих семьи (не считая Эрхана) задвигали назад и мешали им раскрываться. Очень радует, что ЯрХар учли ошибки стариков и стараются избегать их со своими детьми. Рядом с ними они сами становятся детьми, потому что, имхо, вечно серьёзные, строгие мама с папой - это не те люди, с которыми детям интересно устанавливать крепкую эмоциональную связь. Ведь верно Ярен говорит, что кувшин наливают, пока течёт вода, пока дети малы и наиболее восприимчивы. Потом будет поздно что-либо менять и налаживать дружбу как с сыновьями и дочкой, так и между ними. Ярен очень бы не хотелось, чтобы их с Харуном семья уподобилась дому деда, где сестры все равно что враги. Ярен любить Рейян от этого осознания больше не станет (поздно мертвого возбуждать), но Ярен не вынесет, если ее дети тоже будут ссориться. Ей этого хватило по горло в юности.

Напоследок замечу, что сама атмосфера эпилога безумно притягательная, уютная и волшебная, что проглядывает и в общей собрании за завтраком и в тёплом, таком живом и осязаемом море, и в семейных прогулках по красочным улицам Стамбула и древней Урфе. У тебя получилось создать невероятно объёмную и яркую историю, которая буквально готова сойти с со страниц. И не только цепляет эмоционально, но и звуками, запахами, картинкой.
Ты проделала колоссальный труд! Я тобой горжусь и поздравлю с завершением этой замечательной истории! Герои прошли долгий и трудный путь, и я очень рада, что в итоге их финал вышел светлым, пусть и с ноткой грусти.
Спасибо тебе за море эмоций и незабываемых, интересных и многогранных персонажей, которые вопреки канону с боем отвоевали свой шанс на счастливую жизнь!

О нотке грусти... Ванильные счастливые финалы совершенно не моё, поскольку они нереалистичны, предсказуемы и зачастую высосаны из пальца, потому что надо, хотя история и характеры персонажей к этому не располагали вот никак) Я люблю хорошие, но жизненные концовки, показывающие, что дальше у героев жизнь также будет складываться по-разному, будут в ней чередоваться и чёрные, и белые полосы. Финал Падшего это скорее обычные будни ЯрХара в отпуске)

Спасибо огромное за прекрасный отзыв и за то, что этот нелегкий путь искупления, прощения и милосердия, на котором переродилась и окрепла семья ЯрХара, ты разделила вместе с нами! От души благодарю за твой бесценный взгляд на историю и ее детали!
Показать полностью
Отзыв к главе 24

Здравствуйте!
Какая радость вернуться к истории про очаровательное семейство лисов, которые превозмогают трудности и постигают радость родительства. Сразу попрошу прощения, если в отзыве будет слишком много об этом сказано, но это сейчас настолько "моя" тема, что, боюсь, меня понесет на рефлексию благодаря вашему творчеству. Читала, и улыбка узнавания не сходила с моего лица! Спасибо вам за очень грамотную и правдивую картину родительства, при этом светлую и добрую, обнадеживающую. Будучи сама в новой роли, даже, я бы сказала, в новом качестве, торжественно заявляю: нет ничего более терапевтичного и поддерживающего для молодого родителя, чем читать о молодых родителях))) Ярен, Харун, сил вам, терпения и, главное, не унывайте! Боже, как же откликается буквально все, рассказанное в этой главе. Проходит пара дней после выписки, и этот очаровательный кроха начинает удивлять родителей своими проявлениями. Даже если до этого прочитаешь сто пятьсот лекций и курсов про уход за новорожденными, все равно ситуации будут обескураживать, а советы близких зачастую только больше запутывать. Самое болезненное и тревожное, конечно, когда бедняга орет-надрывается, да так, как будто его режут, и сразу такая паника включается, что же с ним, как помочь, что сделать?.. А еще так страшно его, совсем крохотного и хрупкого, даже на руках держать - вдруг что... А надо, потому что он именно что ручной, ему жизненно необходимо быть с мамой и с папой, чувствовать их тепло. И да, эта опера, когда невозможно (да и не нужно - ему-то) переложить его в кроватку... Сидишь с ним и сидишь, как курица на яйце)) Очень хочу поддержать Ярен и Харуна и сказать, что любовь и терпение, которые сейчас требуются от вас, товарищи, это важнейшее вложение в благополучие вашего птенца. Говорят, что первые три месяца внеутробной жизни младенца - это четвертый триместр беременности, когда ребенок из живота перебирается на живот, и его нужно донашивать, чтобы он окреп и ощутил, самое главное, полную безопасность в этом странном и пугающем поначалу мире, где ему все внове: и дыхание, и пища, и всякие процессы, а тело еще недозревшее, и столько вокруг всего непонятного, и можно ориентироваться только на маму и папу, их голоса, прикосновения, ласку и тепло. Ярен и Харун излучают и ласку, и тепло, и тревожность, все сразу, и это прекрасно. Это тяжело. К этому не подготовишься и вообще заранее невозможно представить, как это будет. И первый ребенок, как мне сказала одна женщина, "воспитательный" - воспитывает родителей ого-го как, а не наоборот)) Я читаю и чувствую, как родительство еще больше сближает Харуна и Ярен. Желание разделить уход за сыном поровну вызывает глубокое уважение, ведь если посмотреть, мужчина может давать младенцу абсолютно все, кроме еды, если это грудное вскармливание. Однако лично от себя замечу, что, как ни крути, даже при самом радеющем отце на мать все-таки выпадает больше забот, поскольку роль отца теперь - это двойная ответственность за обеспечение семьи, чем Харун и занимается во второй части главы. Кстати, еще читала и муж мне признался, что мужской организм хуже адаптируется к прерванному сну, нежели женский. Женщине достаточно (пусть и тоже очень тяжело поначалу) досыпать в течение суток по часику, да хоть по двадцать минут, а мужчине очень нужен непрерывный сон хотя бы шесть часов... Но с младенцем это все равно мечты-мечты)) И еще мне кажется ценным, что рядом с Харуном и Ярен бабушка с дедушкой и даже юная тетя) Каким бы ни было желание жить отдельно, а все-таки поначалу помощь родственником очень важна, и, может, легче жить вместе на первых порах, чем им мотаться и помогать - всяко выйдет реже. А просто сам факт, что тебе приготовят свежую горячую еду и хотя бы на пятнадцать минут возьмут ребенка, это спустя неделю воспринимается как манна небесная) И вообще, младенец так объединяет семью. Бабушки и дедушки по-новому открываются, дарят неисчерпаемую заботу, кто делами, кто средствами. Да, это может быть порой навязчиво и неуместно, как попытки матери Ярен во что бы то ни стало провести обряд над Ахметом с обмыванием, и взгляды на воспитание детей могут быть разными, особенно мозг взрывается, когда советы одинаково авторитетных и важных людей противоречат друг другу, но это самое время, чтобы выковывалась собственная позиция и стиль воспитания. Не сомневаюсь, что Ярен и Харун прекрасно пройдут эту школу, и я надеюсь сделать это вместе с ними))

Взаимодействие с Фыратом недаром сравнивается из раза в раз с общением со львом. Он рассержен, унижен, болезненно горд. Неприятно быть в проигрыше, но еще неприятнее - осознавать, что тебя растоптали как бы заодно, охотясь на более крупную особь. И все же человек сильнее льва, потому что умнее. Харун и здесь все предусмотрел, переиграл и уничтожил. Ему удается дипломатия и жесткая, и мягкая, и при этом он остается справедливым, не желая наживать заклятого врага, но и обретать должника до гроба он не намерен - слишком чревато подлостью и предательством. Он хочет закрыть все счета и покончить с этой историей. Фырату нужно быть благодарным за великодушие Харуна, но гордец на то и гордец, что воспринимает это как очередное унижение. А зря. К счастью, подпись поставил, а там пусть идет кусает собственный хвост. Главное, чтобы к Харуну претензий не было.

Сцена с матерью очень напряженная, вот так, проходят годы, меняется соотношение сил, уже сколько раз Харун и его матушка сходились в ментальной рукопашной, но они до сих пор в состоянии войны. Трость как рапира, белый брючный костюм, бокал спиртного - Фюсун не изменяет себе и своему облику, и закрадывается мысль, а не играет ли она в игру "казаться, но не быть"? Она пытается держать лицо и продолжает старые игры с манипуляциями, но Харун держит бесстрастие скалы. Однако внутри он до сих пор не может воспринимать это совсем равнодушно. Чувства, которые он испытывает к матери, это ядреный коктейль досады, гнева, горечи, сожалений. К счастью, там нет вины, которую Фюсун так яростно пытается к нему подсадить, как змею. Да, ее исповедь о том, что было тяжело, что другие пытались осудить ее, выставить плохой матерью, разлучить с сыном, горька и трогательна, но не это ли попытка переложить ответственность? Для ребенка изначально мама - это центр вселенной, к ней он испытывает безусловную любовь и готов ее прощать бесконечно, если она раскаивается в своих ошибках, которые неизбежны: мы не идеальны. Но Фюсун выбрала позицию жертвы, которая потом стала преследователем. Ей не дали, ей не позволили, ее обвинили, осудили, оскорбили - и уже вроде как и не она виновата, что стала для сына не матерью, а тираном и в конце концов врагом. Но нет, Фюсун, вина на тебе. И так пронзительно-горька мысль Харуна:
"Харун испытал потрясающий взрыв отторжения, жалости к ней и печального понимания, что она ему не мать, а кто-то сродни врагу или, вернее, безнадежно падшему, но по-прежнему безмерно дороже его".

А желание Фюсун увидеть внука... намек на возможность раскаяния хоть какого-то?.. Проблеск надежды? Ведь падший будет прощен... вот только примет ли он прощение... В этом отношении предложение Ярен Харуну, чтобы он сказал матери о сыне, вызвало огромное уважение и показалось необычайно храбрым. Ярен растет в браке и материнстве, и это предложение, на мой взгляд, не безрассудство, а попытка создать что-то новое, потому что рождение ребенка дает надежду даже для самых запущенных и, казалось бы, гиблых ситуаций в семейных отношениях.

Спасибо вам!
Показать полностью
Отзыв к главам 25-26
Здравствуйте!
Какие контрастные главы! Одна – восточная сказка о любви, другая – жестокая проза ненависти… Пойду по порядку.
Очень люблю лошадей, даже немного занималась верховой ездой, увы, не так долго и усердно, как хотелось бы. После прочтения этой главы поняла, что теперь мечтаю увидеть игру в човган. Спасибо, что не перестаете погружать нас в экзотические реалии, традиции и обычаи загадочного Востока, а конкретно – Турции. Очень нравятся новые слова, которые приятно распробовать на вкус, «пштени», по ощущениям похоже на воздушную турецкую халву!) Развлечения Харуна и Ярен вышли поистине королевскими, я будто вместе с ними отдохнула под нагретым пледом за вкуснейшими закусками и напряженно-увлекательной игрой. Мельчайшие бытовые подробности, яркие детали, разбросанные тут и там меж диалогов героев самоцветами, превращают историю в путешествие по сказочной пещере сокровищ. Уже которую главу я выношу из прочтения не только переживания за героев и любование развитием их отношений, но и новые знания, а также крепнущее очарование турецкой культурой.
Харун и Ярен решили порадовать друг друга – как мало на самом деле нужно, чтобы сотворить что-то прекрасное для того, кого любишь, а когда желание обоюдно, вы оба попадаете в сказку. Зухра восходит на небо, чтобы пролить свет искренности в отношения. Даже когда в моменте все кажется идеально, стоит не полениться и копнуть глубже. Ярен в этой главе превозмогает страхи один за другим. Приглашает Харуна на игру, где участвуют лошади, которых боится. Он, зная о ее страхе, делает все, чтобы она получила удовольствие. Заговаривает с Харуном о своих прошлых ошибках, когда момент, казалось бы, наиболее неподходящий, так просто разрушить все волшебство и рухнуть обратно, в старые склоки, но… это случилось, будь и Ярен, и Харун прежними. Теми, кто мог скандалить, снимать обручальное кольцо, закатывать истерики… Обращаться к прошлому, где осталась рана, пусть зарубцевавшаяся, важно. А то потом может еще ого-го как выстрелить в самый неподходящий момент, предательски. В этой главе благодаря контрасту с флешбэком особенно ярко видна перемена, случившаяся с Ярен. Даже, лучше сказать, прожитая Ярен. Достигнутая. Я очень хорошо понимаю ее поведение во флешбэке, мне и горько за нее, и жаль ее. Ей страшно, горько, обидно, она злится, и весь этот лавовый поток неосознанных, непроговоренных эмоций вырывается из нее сногсшибательным деструктивом. Их брак висит на волоске, но она не думает о Харуне, только о себе, точнее, о своих амбициях, которыми она маскирует страх перед будущим. Ее властолюбие и попытки использовать людей на самом деле исходят из глубокой неуверенности в себе, в своем положении, в непонимании, что на самом деле нужно для счастья и спокойствия. Харун, конечно, охреневает от наполеоновских планов Ярен, и никакого уважения к ее аппетитам не испытывает от слова совсем. Он жестко пытается отрезвить ее. Даже странно подумать, что идея разделять и властвовать, бороться против родственников всерьез, а не в кухонных ссорах, может захватить ум молодой женщины, что в ней разжигается тигриная ярость… А потом, уже повзрослев всего-то за несколько месяцев (но каких! Ведь это переход в другую жизнь), она признает: все, что у нее было, что ее сформировало, это «двадцать лет стен». И это страшно. И Ярен признает и этот страх, и глядит ему в лицо. А Харун снова делает все, чтобы помочь ей устоять в этой борьбе. Выслушивает, принимает, и на этот раз сердце у него болит за нее, ставшую любимой и такой родной.
Финальная сцена близости выглядит психологической кульминацией не только приятно проведенного дня на сказочном турнире, но и преодоления тех давних ссор и тернистого пути до истинного счастья и доверия. Это близость на всех уровнях, где в основе всего – доверие и забота о любимом человеке, любование, желание, игристая страсть, нежность и трепетность, тепло и безопасность. Мне очень нравится мысль, что честный, трезвый и осознанный брак, строящийся (ибо брак – дворец, который постоянно разрастается и вширь, и ввысь, и едва ли уместно употреблять совершенный вид) на доверии и постоянном самосовершенствовании ради общего блага, только углубляет и украшает взаимное притяжение, делая тысячу и одну ночь вместе все сказочней и сказочней.
Следующая глава вернула нас в реалии жизни молодых родителей, и, ей-богу, сердце сжимается теперь еще чаще. За беременную Ярен переживала, а теперь новорожденный Ахмет вот он, на руках, и то время, которое он провел не с мамой и папой, как ножом по сердцу и для персонажей, и для вашего сентиментального читателя)) Для меня впервые оставить ребенка на пять часов с бабушкой и дедушкой было огромным стрессом (я ездила сдавать выпускной экзамен, но волновалась не о нем, а только о том, как там птенец, плачет ли, голодный ли, сумеет ли заснуть…). А тут оба родителя попали в больницу, и моя первая мысль – сохранила ли Ярен грудное вскармливание х) Очень тревожно за них, и сцены, где они с Ахметом, как бальзам на душу. Особенно мерещащийся плач, даже когда ребенок тих)))
Но. Кто бы мог подумать, что ждет нас в финале. Я просто в шоке. Просто в шоке. Стекло. Если вы дойдете в МЗ до главы, где в финале тоже сплошное стекло, то вот там родилась шутка о том, что это уже не символ, это самоирония авторская… Но если серьезно, то это какой-то трындец. Почему-то режет, кхэм, до жути остро, прямо до дрожи. Как будто если бы это были бугаи с пистолетами или поджог, стало бы легче. Наверное, потому что накрошить стекло в капсулы от лекарств, это настолько подло, грязно и жестоко, это гиблое зло так усердно маскируется под целительную силу, что бессильная злость берет, и вот знаете, я там не раз под другими главами писала про возможность раскаяния Фюсун, про хоть какую-то искру надежды, но как-то под этой главой такого писать не хочется. Хочется, чтобы она получила по заслугам – ну и, думаешь, что, чтобы она кофе с битым стеклом выпила, что ли?.. Не знаю. Не знаю, но это просто ужасно, мне бесконечно жаль главных героев и горько за них, плакать хочется за Ахмета, который дважды чуть не остался без родителей, малыш двух недель от роду… Чуть оставив эмоции, скажу, насколько здорово, до мурашек, описано пограничное состояние Харуна, когда ему стало плохо и он бросился к Ярен. А она там лежит с ребенком, почти мертвая… Очень сильная сцена, ярчайший финал.
И немного о новом персонаже.
Юханна… крайне отталкивающая личность – это абстрагируясь от того, что он так или иначе причастен, судя по всему, к отравлению. Мне почему-то напомнил Горбатого из «Места встречи…». Резкий, подвыпивший, агрессивный, фамильярный, бандитская рожа. Харун как всегда восхищает в сцене в ресторане мастерством дипломатии, ну, после схватки с львицей этот шакал ему не страшен, хотя напрячься приходится – и, увы, как оказалось, не всегда львы и шакалы враждуют, если эти объединились для мести, то вышла она жутчайшей.
Несмотря на неприятную личность Юханны, хоть что-то занятное он сказал: о том, как Фюсун, оказывается, первая влюбилась в Эрхана и «таскалась» к нему на раскопки… Возможно, это уже упоминалось, но встретить доказательство того, что и эта свирепая львица могла потерять почву под ногами по такому поводу, как влюбленность… Ей-то покорны не только все возрасты, но и все типы людей. А, может, это крохотное напоминание, что когда-то и у Фюсун сердце могло зайтись не от предвкушения кровавой расправы, а от нежного чувства – уж на какое она была способна.
Огромное спасибо за историю! Я в трепете.

П. С. Не знала, что «Харун» - это Аарон! Спасибо за такую информацию, очень люблю, когда обыгрываются имена, а также прослеживать их трасформацию от культуры к культуре.
П. П. С. Муса очарователен.
Показать полностью
Ох, автор... Только что проглотила три главы твоей саги, и у меня до сих пор мурашки. Это не просто рассказ – это уже полноценный, дышащий роман с такой глубиной и масштабом, что чувствуется каждая потраченная тобой капля души. 20+ глав? Да ты создаешь целый мир! Разбираю впечатления по полочкам:

Персонажи:
Харун: Боже, какой он сложный и объемный! Ты мастерски показала его внутренний разлад. Он одновременно: рационален и циничен, его ум – острый клинок. С другой стороны, он истерзан и зол из-за выстрела, его гложетгоречь предательства, которую он пытается скрывать под слоем иронии и контроля. При этом он... милосерден?: Остается ради ребенка,, защищает Ярен от матери, пытается дать ей шанс. А эта его слабость, этот страх потерять ребенка... нет он не монстр. Он искалеченный человек, пытающийся поступить правильно в адских условиях.

Ярен трагична и понятна в своей испорченности: избалованная, запертая в каменных стенах клановых интриг, с искаженными понятиями о свободе и ценности. Ее жестокость – часто защита или усвоенное поведение. При этом она уязвимая и испуганная, испытывает настоящий ужас перед дедом и матерью. Ее "лисья" натура – смесь хитрости и беспомощности.
Список – это ее чистилище. Ты показываешь первые, робкие проблески возможного роста ("Я ни за что не убью ребенка... это моя кровь и плоть!"), но и силу инерции ("Сожгу список!"). Ее признание о летних планах на ребенка и семью – ключевой момент! Это не оправдание прошлому, но понимание, что мотивы были сложнее простой корысти.

Другие герои не уступают по сложности проработки: Насух-бей – сама угроза своими шагами и молчанием. Мамочка Хандан – ходячий нервный срыв, воплощение истеричной заботы и подавленности. Фюсун (даже заочно) леденит кровь.

Отдельно я бы отметила атмосферу. Мидьят как тюрьма: Ты создала не просто место, а состояние души. Каменные лабиринты старого города, зной, безлюдье днем, духота особняка Шадоглу – это физическое воплощение несвободы и давления традиций. Ощущение, что стены давят, а окна не открываются.

Атмосфера пронизана ядовитыми отношениями, вечной враждой, страхом перед старшими, унизительными церемониями, подавленной ненавистью и интригами. Каждый разговор – это минное поле.

Отлично прописана... как бы сказать... восточная специфика: патриархат, значение фамилии и чести рода, брак как сделка/тюрьма/спасение, роль "мамочки", давление религии и традиций – все это не декор, а двигатель конфликта и характеров. При этом мне нравится, что ты прекрасно разбираешься в культуре: трецкие реалии и слова, восточные пословицы, специфические термины – все это создает уникальный, аутентичный стиль. Работает безупречно. Ощущается подлинность места и нравов.

Словом, это серьезная литература. Уровень проработки мира, психологии персонажей, атмосферы и символики – потрясающий. Это не просто "история" – это глубокое исследование токсичных отношений, власти традиций, последствий предательства, поиска свободы в клетке и мучительного пути к возможному прощению (или хотя бы перемирию) ради ребенка.
Показать полностью
Baharehавтор Онлайн
Fox s_tail
Ох, автор... Только что проглотила три главы твоей саги, и у меня до сих пор мурашки. Это не просто рассказ – это уже полноценный, дышащий роман с такой глубиной и масштабом, что чувствуется каждая потраченная тобой капля души. 20+ глав? Да ты создаешь целый мир! Разбираю впечатления по полочкам:

Персонажи:
Харун: Боже, какой он сложный и объемный! Ты мастерски показала его внутренний разлад. Он одновременно: рационален и циничен, его ум – острый клинок. С другой стороны, он истерзан и зол из-за выстрела, его гложетгоречь предательства, которую он пытается скрывать под слоем иронии и контроля. При этом он... милосерден?: Остается ради ребенка,, защищает Ярен от матери, пытается дать ей шанс. А эта его слабость, этот страх потерять ребенка... нет он не монстр. Он искалеченный человек, пытающийся поступить правильно в адских условиях.

Ярен трагична и понятна в своей испорченности: избалованная, запертая в каменных стенах клановых интриг, с искаженными понятиями о свободе и ценности. Ее жестокость – часто защита или усвоенное поведение. При этом она уязвимая и испуганная, испытывает настоящий ужас перед дедом и матерью. Ее "лисья" натура – смесь хитрости и беспомощности.
Список – это ее чистилище. Ты показываешь первые, робкие проблески возможного роста ("Я ни за что не убью ребенка... это моя кровь и плоть!"), но и силу инерции ("Сожгу список!"). Ее признание о летних планах на ребенка и семью – ключевой момент! Это не оправдание прошлому, но понимание, что мотивы были сложнее простой корысти.

Другие герои не уступают по сложности проработки: Насух-бей – сама угроза своими шагами и молчанием. Мамочка Хандан – ходячий нервный срыв, воплощение истеричной заботы и подавленности. Фюсун (даже заочно) леденит кровь.

Отдельно я бы отметила атмосферу. Мидьят как тюрьма: Ты создала не просто место, а состояние души. Каменные лабиринты старого города, зной, безлюдье днем, духота особняка Шадоглу – это физическое воплощение несвободы и давления традиций. Ощущение, что стены давят, а окна не открываются.

Атмосфера пронизана ядовитыми отношениями, вечной враждой, страхом перед старшими, унизительными церемониями, подавленной ненавистью и интригами. Каждый разговор – это минное поле.

Отлично прописана... как бы сказать... восточная специфика: патриархат, значение фамилии и чести рода, брак как сделка/тюрьма/спасение, роль "мамочки", давление религии и традиций – все это не декор, а двигатель конфликта и характеров. При этом мне нравится, что ты прекрасно разбираешься в культуре: трецкие реалии и слова, восточные пословицы, специфические термины – все это создает уникальный, аутентичный стиль. Работает безупречно. Ощущается подлинность места и нравов.

Словом, это серьезная литература. Уровень проработки мира, психологии персонажей, атмосферы и символики – потрясающий. Это не просто "история" – это глубокое исследование токсичных отношений, власти традиций, последствий предательства, поиска свободы в клетке и мучительного пути к возможному прощению (или хотя бы перемирию) ради ребенка.

Здравствуйте))
Ого, какая приятная неожиданность. С новосельем вас на фанфиксе и большое спасибо, что уделили внимание работе и поделились своим взглядом! Мне ценно получать такие замечательные и точные наблюдения о персонажах и основной проблематике работы. Большое счастье, что реал уступил мне сегодня немного времени для ответа на отзыв, пользуясь чем, я добавлю от себя, что Харун и Ярен - герои действительно очень глубокие и их отношения, их неспешная любовь/ненависть неординарны. Эту пару хочется смаковать и анализировать, хотя в каноне о них было сказано преступно мало. Харун очень пытается поступить по совести с Ярен, защитить ее, будущее их ребенка и защититься самому от чужого произвола. Иначе так легко сорваться с обрыва в пучину кошмара, пока помогаешь другому обрести свободу и опору под ногами. Раз текст позволяет проникнуться их трагедией, то я очень рада, что мой труд ненапрасен. Надеюсь, не разочарует и впредь. Хочу также выразить отдельную благодарность за то, что отметили второстепенных персонажей и душную в прямом и в переносном смысле атмосферу Мидьята) Этот город - изюминка Турции, он прекрасен и по-восточному сказочен, но вот жизнь в нем тяжела и регулируется вековыми традициями.
Показать полностью
Отзыв к главам 27-28
Здравствуйте!
Вот это развязка… Я до конца сомневалась, удастся ли посадить Фюсун, удастся ли законным, «чистым» способом прекратить ее злодеяния, слишком уж дьявольски жестока, коварна и безжалостна Фюсун Асланбей. До последнего она держала железную хватку, до последнего охотилась за собственным сыном и его семьей. Вот знаете, можно было затаив дыхание наблюдать за единоборством Фюсун и Харуна, но когда жертвой стала Ярен, а у них только-только родился Ахмет, то дыхание перехватило уже от злости и жажды справедливости и возмездия. Мне очень ценно, что в этой истории я не наблюдаю попытки хоть как-то Фюсун оправдать. Да, есть эпизоды, которые показывают нам и ее человеческую сторону, но это не ничуть не подталкивает нас к тому, чтобы жалеть ее или снисходительно относиться к ее злодействам. В словах, которые Харун из раза в раз обращает к своей матери, глубочайшая мудрость: монстром она сама себя сделала чередой расчетливых выборов и хладнокровных, алчных решений. Ею владело властолюбие, жажда наживы, садистское удовольствие унижать сильных и растаптывать слабых. Помню очень хорошо тот эпизод-флешбэк с «танцем на костях». Ей _нравилось_ причинять людям боль. Способна ли она была на любовь? В последних главах мы многое узнали о ней и Эрхане, о том, что там было что-то похожее на любовь… Любовь ли? Невольно задаешься вопросом, способна ли Фюсун любить. Думаю, в ее случае «любовь» это неподходящее слово. Вот «владеть», «душить», «делать своей собственностью», «принимать обожание», это да. У нее была тяжелая судьба, но это не оправдание тому чудовищу, каким она стала. У Харуна, так посмотреть, тоже была жизнь не сахар. Да и у Ярен. Но они нашли силы выправиться, не скатиться в бездну. Фюсун же шла целенаправленно по головам, и, наблюдая развитие ее образа, я считаю, что она должна быть удостоена почетного звания «злодейки» вот в шекспировском масштабе. Власть, насилие, деньги, и тем правдоподобнее история ее взаимоотношений с самыми близкими – мужем и сыном. Нет тут никакого деления на «рабочее» и «личное». Гнилой человек везде будет проявлять свою худшую сторону. Как просты и ужасны слова «ты, мама, пыталась меня убить». Женщина, которая подарила жизнь, ее же попыталась и отнять, да еще каким извращенным, страшным образом! Вся эта история со стеклом просто врезалась мне в память, дрожь берет, когда думаю об этом. Ну не должно так быть… Все это бесконечно печально. Сколько же мудрости и мужества в Харуне, который по сути-то пережил не только предательство, насилие со стороны матери, но и утрату ее как таковой. Вырасти из отношений и признать, что нет у тебя матери. Перестать бороться с собой за иллюзию, что мать есть, что ее можно исправить, спасти, вытащить из этой бездны. Нет, надо принять тот факт, что эта женщина сама все уничтожила, разрубила, отреклась. И все равно найти мужество держать ее за руку, когда она будет слабой и жалкой.
Меня потрясло признание Юханны о том, как именно было построено покушение на Эрхана и Харуна, и что Фюсун нужно было «выбирать» между сыном и мужем. Содрогаюсь при мысли о самой необходимости такого выбора, но принять этот факт помогает мысль, что Фюсун сама же себя загнала в такую ситуацию. Это чудовищно, но что еще полагается чудовищам? Трагедия такой глубины могла бы отрезвить ее, заставить раскаяться, но нет. Она сделала ужасный выбор, но это ее не изменило. Катарсиса не случилось. И даже если она искренне приносила цветы на могилу Эрхана, было ли это искуплением? Ее дальнейшие поступки показывают, что нет. Вероятно, там было много саможаления, обиды, гнева, но было ли осознание, что ее вины в таком положении дел даже больше, чем, может, вины палача-Юханны?
Поэтому я не думаю, что Харун должен чувствовать себя «тронутым» или «обязанным» матери ввиду того, что на выбрала его жизнь в обмен на жизнь Эрхана. Его опустошенность и шок, которые следуют за этим кульминационным признанием матери, показывают всю цену этой ее «жертвы». Я бы не называла это жертвой, скорее… закономерным последствием.
Конечно, сцены в реанимации очень трогают. Внезапная слабость Фюсун, которая все свои последние силы отдавала тому, чтобы не терять лица, вызывает жалость, но, знаете, как жалость к раздавленному насекомому. Что-то уродливое и опасное, теперь беспомощное и мелкое. На миг можно было бы подумать, что вот сейчас, сейчас возможно раскаяние и примирение, хоть что-то! Но Фюсун, заново вспоминая свою жизнь, снова отдала свое сердце ненависти. Да, было трогательно, когда в Харуне она узнавала Эрхана и причитала о том, как там маленький Харун, которого она из своей гордыни довела до больницы, и, уверена, сердце Харуна тоже дрогнуло в тот миг, но он проявил вновь огромное мужество, чтобы не обманываться, не позволить себе увлечься иллюзией, будто все можно начать сначала. В случае Фюсун, очевидно, нет. А ее амнезия – это тяжкий вздох Всевышнего о всех ее прегрешениях.
Осталась еще одной тяжкой недомолвкой судьба второго ребенка Фюсун и Эрхана. Аборт или выкидыш? Страшно.
Спасибо вам за эти главы, за давшуюся кровью, потом и усилием мужества и трезвомыслия развязку в трагической вражде матери и сына. А Харун и Ярен пусть скорее возвращаются к Ахмету!
Показать полностью
Отзыв на главу 29
Здравствуйте!
Изящный прием, после кульминации и долгожданной победы, к которой так долго и упорно шли герои, обратиться к истокам, к моменту, который грозился стать точкой невозврата. Так неожиданно это погружение по ощущениям, на предыдущей странице Харун и Ярен – уже состоявшаяся пара, прошедшая огонь, воду и медные трубы, которые Фюсун им громоздила, а в этой главе – почти чужие друг другу люди, связанные сомнительными обязательствами и опутанные сетью интриг. Харун цинично усмехается и язвит, Ярен дичится, дед Насух репрезентует патриархат в худшем его проявлении, и нет еще Ахмета, солнышка нашего, которое озарило путь Ярен и Харуна к здоровым и крепким отношениям.
Ситуация, что называется, кринж – с раздором, который внесла Ярен в семью. И будто завелся маятник насилия. На первый взгляд может смешно прозвучать, «свадьба у сарая», но что за этим крылось – пощечина, насильный увоз, вопреки слезам и мольбам родителей, ночь под замком на хлебе и воде с собакой-людоедом под боком и киллером от Азизе, ну это уже не кринж, это лютая жесть. Даже сначала как-то не верилось, что Насух может до такого дойти, а когда Харун пустил в ход ВСЕ разумные аргументы и даже пригрозил, и дед все равно остался непробиваем железнобетонно, я просто уронила лицо в экран. Особенно эта его фраза, мол, что современный мир разрушает устои семьи. Да-да, раньше-то, поди, он бы собственную внучку прилюдно высек или еще что похуже, даже не стану предполагать, а тут «всего-то» заключение в сарае. Поскольку я не смотрела сериал, прежде мнение о Насухе составляла исключительно по тексту, и сам тон повествования, который держит Харун, иронично-насмешливый даже в суровые моменты, создал в моей голове образ эдакого ворчливого гневливого деда (даже комичного, с такими-то усами)), на которого хитроумный лис Харун смотрит свысока. Но после раскрытия подробностей о свадьбе у сарая, Насух, признаюсь, вызвал сильное отторжение. И самое печальное, что чем старше человек, тем больше он закостеневает в своих убеждениях, и Насух никогда не поймет, в чем же он был неправ. Почему так вообще поступать нельзя, если хочешь зваться адекватным человеком. Почему Ярен если и простит его, то никогда не раскроет ему объятий и постарается свести его общение с Ахметом к минимуму. Жестокость очень трудно забыть. Мне кажется, она вообще не забывается. Гнев еще может схлынуть, а вот жестокость… Хотя, эти две страсти, как по мне, всегда идут рука об руку. Но есть все-таки грань. Гневаемся мы все и можем быть жестоки на словах, но до непосредственного насилия доходят далеко не все, и слава Богу. Трудно было бы забыть пощечину, но та была в пылу ссоры, это можно хотя бы понять (не оправдать), а вот вся затея с «под замок на хлеб и воду»… что-то за гранью разумного совершенно.
Весь этот мрак разгоняет искрометный тон Харуна, который даже в самые трешовые моменты не теряет присутствия духа. Он, конечно, сам офигевает от происходящего, но держит голову в холоде и не идет на поводу у эмоций, хотя палитра их широка и живописна. Его лисьи дипломатические увертки с Насухом, потом со старухой, потом с пастухом, если слегка абстрагироваться от Ярен под замком, могли бы звучать в какой-нибудь пьесе про плута, который ловко добивается своей цели… Почти. Принцессу из башни он все-таки героически не вызволил, трезвая оценка ситуации у Харуна всегда в приоритете, и он думает не только о том, что «здесь и сейчас», но прежде всего о том, что будет «далеко и надолго». Он попытался преградить дорогу Насуху буквально, но поостерегся продолжать это фигурально. В этом мудрость Харуна – он и не сидел сложа руки, но и на рожон не лез и не действовал опрометчиво, как часто бывает, когда молодые и пылкие люди пытаются добиться справедливости и отвоевать свое счастье. Поэтому, может, Ярен и Харуну даже повезло, что они не пылали на тот момент друг к другу умопомрачительной страстью, которая приводит к громким поступкам, самое громкое в которых – это жесткое падение на дно с карниза той самой башни. Думаю, ключ к сравнительно адекватному разрешению ситуации был в том, что Харун сражался прежде всего за жизнь и здоровье Ярен, а не «за любовь». Поскольку частенько молодые головы частенько, «за любовь» сражаясь, в итоге погибают, причем бесславно и глупо (с печалью поглядываю на своих горемычных).
А тут все обошлось… Пусть в те дни Харуну и Ярен, мечтающим о скором разводе, наверное, и не думалось, не то что не мечталось, как все может обернуться. Что это – начало долгого, трудного, но прекрасного восхождения на вершину, с которой они увидели новый, преображенный мир здоровых отношений, крепкого супружества, освещенный солнцем – сыночком.
Нет, правда, с описания старухи и ее волкодава я смеялась весело, да простит меня Ярен. Очень познавательно было про христиан в Турции. Спасибо большое за эту главу, подчеркивающую, как сильно могут меняться люди и вдохновлять друг друга на труд изменений и роста.
Показать полностью
Отзыв на 15 главу.

Привет! Рад вернуться к этой работе, соскучился по героям. И мне очень нравится динамика этих глав: есть и действия, есть и предвкушение опасности, так как Фюсюн не дрелет, есть и очень трогательные моменты в жизни нашей парочки.

То, что преступница сейчас разгуливает на свободе, из-за мягкости полиции, пугает, конечно. Понятно, что у Фюсюн связи, да и реально каких-либо весомых доказательств не было, но все-таки жаль, что она хотя бы не находится под пристольным наблюдением. Более чем понимаю беспокойство родных Ярен. И еще мне кажется, что именно когда мамочка Хандан и Джихан-бей провожали Ярен, проявилась их истинная забота и любовь к ней, несмотря на все те склоки и недопонимания, что раньше могли быть.

Идея с отпуском - отличная. Харун все же верно сделал, что решил сменить обстановку. Да и с машиной затея здравая: ибо, да, и внедорожник пригодится для их путешествия, и узнать недоброжелателям будет сложнее, в случае какой беды. Кстати, был интересный абзац про вождение:

“Правила дорожного движения соблюдали полтора турка, и Харун не входил в их число.”

Я вот как раз недавно побывал в Фетхие, в Турции, и могу сказать, что нынешние турки довольно аккуратно водят) Не могу судить, конечно, как там в нетуристических краях.

К слову, очень интересный момент, что семья все же хотела дочь, а не сына, и что мама мечтала о дочке-подружке, при этом не гнушалась затрещин, о чем откровенно говорит Ярен. Даже имя ее, как теперь мы знаем, означает “подруга”.

Забыл упомянуть: эпиграф в этой, 15 главе, просто чудесен и я полностью согласен с тем, что близость - это в первую очередь не интимная связь, а способность доверить друг другу самое сокровенное, получить поддержку от любимого человека. И в сцене поездки полностью оправдывается приведенная цитата. Казалось бы - просто игра, а по итогу и Харун и Ярен рассказывают новое о себе. Интересно получилось с раскопками. Очень трогательная параллель получилась с летящим журавлем и повериями. Все же снова чувствуется: бабушку Ярен очень ценила. И хочется правда верить в то, что эти птицы - проводники душ. Сам образ очень красочный и поэтичный.

Мне нравятся взаимодействия Харуна и Ярен на новом месте) Вот что ни говори, а часто отпуск может стать проверкой на прочность для пар. А тут герои, которые, казалось бы, еще недавно с трудом шли на компромиссы и находили общий язык, работают в команде. И видно, как Ярен готова и рано вставать, и слушать Харуна, и самой брать инициативу. Иногда вредничать, конечно, воруя одеяло))) На то она и Ярен. Хотя момент с их сном реально очень трогательный.

Следовало ожидать, что матушка отправит своих наблюдателей. Я бы раньше подумал, что это гиперопека, но сейчас, на самом-то деле, поступок вполне обоснованный. Смешно, конечно, как соглядатого уматали наши голбки своими прогулками. Вообще атмосфера Мардина потрясающая: и с закатным солнцем, и с улочками, и с монастырем, и,, конечно же, с тем шагом, который герои должны сделать на встречу друг другу, дабы одолеть расстояние, разъединяющие их со дня выстрела. И смех и грех еще, конечно, была фраза, что в этом городе герои могли бы провести свадьбу, назло деду Насуху. Все-таки город бабушки. А я, к сожалению, помню, как Насух был несправедлив в их отношениях.

Очень печально и то, что ситуация с убитой девушкой и Фюсюн настигает пару прямо на отдыхе. Тяжело было за Ярен и Харун правильно сделал, что поддержал ее. А еще, мне кажется, в этой главе окончательно обозначилась ценность отношений, брака для Ярен, которая уже взаправду боится развода, которая уже не та непокорная газель, а часть семьи, часть их с Харуном команды. И меня очень тронуло ее раскаяние. Рад, что Харун прямо сказал, что в гибели девушки нет вины Ярен, рад, что смог подставить плечо и выслушать в реально очень тяжелый морально момент. Мне еще нравится, что она четко обозначила, что выбор учиться на юриста - это подлинное желание, а не один из способов приблизить наказание для убийцы.

Подходя к финалу хочется еще заключить, что я рад: Ярен полноценно признала ошибки прошлого. И это очень хороший ход! Помню, все же, ты говорила, что в сериале ее, как персонажа, довольно посредственно слили, что мне уже кажется печальным, так как вижу, потенциал у героини огромный, и мне нравится, как тебе удалось раскрыть его. При этом и Харун сейчас стал предельно честен во всем, что хороший знак, ибо крепкие отношения строятся на доверии.

И да, про финал: потрясающая совершенно фраза: “спасибо за честную любовь!” Вот правда, очень сильно. Так же сильно, как и слова Харуна ранее о том, что самоутверждаться за счет унижений жены - удел слабых мужчин. И печально, что мы по тексту знаем такие примеры. Хорошо, что все-таки пороки окружающих не прилипли к ЯрХару и сейчас, благодаря отпуску, мне кажется они стали ближе, чем когда-либо ранее.
Показать полностью
Отзыв на главу 30
Здравствуйте!

Начну с восхитительной фразы: "Настоящая поэзия Востока в его шрамах, оставленных людьми". Вся глава, оправдывая название, пронизана ощущением мира и покоя (за исключением ропота Джихана на решение сына сепарироваться), и когда вся семья оказалась в сборе за праздничным столом, можно было почувствовать, как долго они к этому шли, чего им это стоило, что теперь они собрались уже другими людьми, чем в начале этого отрезка пути, который стал столь значимым для их жизней и отношений друг с другом. Все-таки, несмотря на то, что в центре внимания главная пара, их борьба и духовный рост, нельзя отрицать, что и второстепенные персонажи проходят через испытания, которые так или иначе способствуют их развитию, наталкивают на переосмысление жизненного опыта, открывают новые возможности не столько в бизнесе, сколько в сфере семейных отношений. Чем старше человек, тем тяжелее ему меняться, тем больше он закостеневает в своих мнениях и привычках, попробуй только убедить его в чем-то, а тем более - уличить в неправоте! Думаю, у каждого есть опыт общения со старшим поколением, и для меня это всегда несколько обескураживающе, что зрелые люди, которым пристало уже стяжать житейскую мудрость, могут вести себя то как неразумные дети, то как бунтующие подростки, и на проверку оказываются далеко не такими уж и зрелыми, как по паспортному возрасту предполагается. Немалая доля конфликтов этой истории - не только про отношения между мужчиной и женщиной, но и про отношения отцов и детей. Мы видим Джихана и Хандан, которые приняли, к счастью, тот факт, что Ярен покидает гнездо, увозит сына, и здесь, думаю, огромную роль сыграло их личное уважение к Харуну, авторитет, который он себе построил за год, проведенный в семье Ярен. Смирялся он, живя с ними, на их территории, во многом - по их правилам, но сумел медленно, но верно построить из их брака с Ярен прочный оплот самодостаточности. Он сумел защитить не только Ярен и своего сына, но и всех Шадолгу, поэтому родители жены его уважают и готовы отпустить Ярен и внука с ним в далекие края. Однако опыт, который они проживают во взаимоотношениях с Ярен, видимо, так и замыкается на Ярен. Когда речь заходит об Азате, они наступают на те же грабли - по крайней мере, на словах. На первой стадии принятия) не хотят его отпускать, хотят его контролировать, выбирать ему жену, выбирать профессию, вроде бы окружая достатком и комфортом, почетом и признанием, но лишая его выбора, свободы и возможности и ошибаться, и побеждать самостоятельно. Сам факт, что Хандан взяла и прочитала переписку сына, весьма красноречив... Личные границы? Нет, не слышали, ведь "все ради твоего блага, сыночек!"... Неудивительно, что Азат загодя начал скрывать от родителей свои отношения и намерения, потому что понимал, что едва ли возможно будет поговорить и решить все во взаимном уважении. Я рада, что Харун успел поговорить с Джиханом и предупредить его не ломать жизнь сыну "из лучших побуждений", и, я надеюсь, Джихан, уже видя перед собой пример Ярен и Харуна, сможет повести себя правильно, чтобы сохранить отношения с сыном и не обострять конфликт. У Хандан будет море эмоций, но если муж будет крепок в своем принятии воли сына, то и жена успокоится. Финал главы указывает на самого закостенелого патриарха семейства - Насуха, и оставляет тревожную нотку. Вот у него-то, который Ярен в сарае запер "из лучших побуждений", хватит ли ума и воли повести себя иначе с "ослушившимся" Азатом?.. Можно надеяться, что его притихшее задумчивое поведение за праздничным вечером намекает на то, что он задумался, как знать, что отъезд Ярен столь решителен и бесповоротен не только потому, что ее влечет новая жизнь и новые возможности, но и потому что многие проблемы в семье так и остались не решены, застарелые раны все еще причиняют боль, и на нем лежит большая ответственность за это все. Быть может, он осознал в этот вечер, что виноват перед внучкой... Хватит ли этого осознания, чтобы не обострять ситуацию с внуком?.. Сколько копий нужно сломать, чтобы люди поменялись, сдвинулись с мертвой точки? Увы, детей у родителей не бесконечное количество, чтобы каждого сначала вдоволь травмировать, а потом по лбу себя бить. А на Азата как на мужчину в патриархальной семье двойное давление ожиданий: он должен возглавить род, должен продолжить семейное дело... Не знаю, как тут они примирятся и примирятся ли.
Очень трогательно описано взаимодействие Харуна и Ярен с Ахметом, меня бесконечно умиляет, что у крошечного лисенка так здорово уже обозначен характер! Прям чувствуется, как автор любуется счастьем персонажей, как персонажи проживают счастливые моменты, растворяешься с ними в мире и покое.
Подарок кинжала с кровавой историей, который, парадоксально, должен стать символом мира и покоя, - эффектная кульминация. Тут и семейная драма давняя, тот самый шрам глубокий, где и преступление, и жертвенная любовь жены, и искупление, на которое пошел преступник, и память потомков, наполненная любовью, и передача кинжала Харуну, который наконец обрел настоящую семью с Ярен и действительно стал защитником для нее и всей ее родни.
Спасибо большое за главу, пожелаю Насух-бею благоразумия и замечу, как очарователен Мустафа-ага с Ахметом на руках!
Показать полностью
Отзыв на главу 31
Здравствуйте!

Выражаю свою поддержку Азату. Я очень рада, что он смог отстоять свою жизненную позицию, свой брак, свое будущее, каким он его хочет строить сам, и это пробудило в родителях осознанность и мудрость. Мне кажется очень важной тема, что не только родители воспитывают детей, но и дети - родителей, и, может быть, в первую очередь именно в таком порядке воспитание и идет. Конечно, за взрослым человеком - опыт, сила, приспособленность к жизни, но по-настоящему мы растем, когда выходим за привычные рамки. Ребенок в каком бы то ни было возрасте, если мы относимся к нему как к самостоятельной личности, а не к своей собственности или комнатной собачке, постоянно провоцирует взрослого на то, чтобы меняться, перестраиваться, удивляться, двигаться. В конце концов, смиряться и наступать на горло своей гордыни, умалять свою власть, чтобы дать простор и свободу ребенку, силу направлять в созидательное и миротворческое, а не разрушительное и контролирующее русло. Поэтому перемена в Джихане и Хандан, их яростное противостояние с Насухом, стали для меня откровением. Я искренне радуюсь за всю их семью и надеюсь, что их встреча с молодоженами, несмотря на этап притирки и его издержки, пройдет радостно. Почти у всех раскрываются глаза, меняемся мы, меняется и мир вокруг нас.
Однако и Насуха в какой-то момент стало жаль. Он заперт в своем "отеческом гневе", которым на самом деле маскирует замешательство, которое он испытывает перед свободной волей близких людей. У него есть своя закостенелая картина мира, и его удивляет, тревожит и пугает, что ее не поддерживают окружающие, самые родные. Он мыслит понятиями рода, традиции, наследования, но исключает из этих патриархальных представлений малейшую свободу и право на самоопределение. Мне кажется, те люди, которые стремятся все и вся контролировать, на самом деле находятся в постоянном напряжении, в глубине их души живет страх и неудовлетворенность. Его история с любовью к женщине, на которой он все не может жениться, оказывается той больной мозолью, которую от всех прячут, но на которую все наступают, в этой главе уже нарочно. Быть может, это не очень-то красиво, бить в самое больное и уязвимое место, которого Насух сам стыдится, но слушать бесконечно его возмущения, как-де Джихан и Азат могли посметь пойти своей дорогой по жизни, тоже уже невозможно. Иногда хочется взять человека, встряхнуть маленько и сказать, вот так и так, ты сам несчастен, не знаешь, что с этим делать, поэтому других и мучишь! Ярен проявила большую храбрость, чтобы сказать в лицо деду горькую правду, но в том числе и жест милости - распечатала же она для него фотографии, заварила чай... Это мелочи, но когда между людьми большая обида пролегла, как раз такие крохотные акты заботы даются труднее всего. Я считаю, в этой сцене Ярен сделала огромный шаг вперед, и это был тот шаг, который помог ей с чистой душой оставить опостылевший отчий дом. Если бы с Насухом они откровенно не поговорили, не пообщались по-человечески, быть может, это было бы для нее как камень, застрявший в ботинке. Вроде не огромная какая трагедия, но жизнь портит. Тем более учитывая преклонный возраст Насуха и отъезд Ярен в другую страну. Неизвестно, удастся ли им еще свидеться. Поэтому я очень рада, что эта горькая, но необходимая беседа состоялась. Быть может, благодаря ей Насух, поостыв, все-таки введет в свой дом новую жену и обретет душевный покой.
Флешбэк про никях невероятно трогательный и сердечный. Как я поняла, никях в исламе это сродни венчанию в христианстве. Брак перед Богом. Да, это очень важный шаг, и прекрасно, если пара осознает всю степень ответственности, делает это не для красивых фотографий, а по вере и чести, из желания перед Богом заключить союз, взять ответственность, принять благодать. Наверное, для меня было приятным сюрпризом, что заговорил об этом именно Харун. Думаю, если бы предложение исходило от Ярен, можно было бы заподозрить, что в ней говорит любовь к красивой традиции и только, но Харун ведь свободен от стереотипов, у него порой проскальзывает весьма циничный взгляд на вещи, к традиционному укладу у него двоякое отношение, и тем значительнее его желание совершить никях. Сомнений не остается, что это подлинный акт веры и любви - к Богу, к Ярен, к их сыну, дерзновение освятить их отношения. И нет, он не думает, что это будет как взмах волшебной палочки, раз - и проблемы пропали. Это скорее как залог основательной работы, благословение на труды, высокая цель, которая теперь ясно видна на вершине горы. Отдельно, конечно, стоит сказать о разрешении внутреннего конфликта Харуна с отцовскими установками о том, что коварную женщину прощать нельзя. Вот это вот "предательство не прощают" имеет под собой много боли и горького опыта, который не оспоришь разумными аргументами. Только верой можно перепрыгнуть эту бездну, и Харун это сделал. При всем уважении к отцу и его опыту, Харун нашел в себе силы и надежду сказать: а у нас будет по-другому. Не потому что мы не ошибаемся, но потому что мы готовы смиряться, прощать, принимать и помогать друг другу идти дальше. Потому что мы хотим этого. Вот Фюсун явно не хотела. И Эрхан опустил руки - да под лежачий камень вода не течет. А Харун и предлагает Ярен никях, чтобы убедиться, что они оба хотят двигаться дальше. И прощать еще не раз. Прочитала ваш пост про то, что прощение - это проживание смерти, и полностью с этим соглашусь. Да, прощение - это прежде всего умерщвление в себе той части, которую можно общо назвать гордыней, а можно подробно разложить на пункты, как вы сделали про Харуна и Ярен, когда человек прощается с иллюзиями, ожиданиями, эгоизмом, желанием переделать другого человека или обстоятельства под себя и т.д. Прощающий и прощенный, оба должны пройти изменение, а любое изменение - это смерть старого и рождение нового. И как бы радужно это ни звучало, а и смерть, и рождение - процессы весьма болезненные, пусть и приносят в финале облегчение, их надо претерпеть. И Харун с Ярен решились на эту боль перемен ради их общего будущего, ради их любви. собственно, я думаю, что любовь - это та сила благодатная, которая помогает прожить прощение и не сойти с ума. Прощение, вообще, один из самых тяжелых и болезненных поступков. Как нас корежит, когда мы знаем, что нужно простить человека, но нас душит обида! Как нам плохо, когда мы нуждаемся в прощении, а сами тонем в чувстве вины! Нужно найти мужество, силы и смирение и чтобы простить, и чтобы принять прощение, а, главное, оправдать этот взаимный акт - вот где настоящий вызов. История ЯрХара наглядно показывать, чего оно стоит. И чем окупается!
Спасибо!
Показать полностью
Отзыв на главу 32
Здравствуйте!

Подумала, как бы дрожала моя рука, будь это действительно _последней_ главой в "Падшем", однако я уже внутренне так настроилась на доп. материалы и расширение истории, что мне как-то спокойно. Удастся обойтись без грустной ноты, как часто бывает, когда комментируешь финальную главу полюбившейся книги. Хотя, знаете, даже если бы она и была финальной, в ней столько света, радости и ощущения широчайшей дороги, раскинувшейся перед героями, что грусть разве что выдавливать бы пришлось. А зачем, когда можно о хорошем, добром и вечном? Мне кажется, эта глава именно об этом. О семейных ценностях. Которые удалось выстроить самостоятельно в отвоеванном браке, отвоеванном не столько у обстоятельств и борьбы с родственниками, сколько у собственных характеров, взглядов, образа мысли, которые пришлось поменять, адаптировать друг к другу, взрастить, воспитать. Теперь вот действительно ну очень хочется увидеть расширенный рассказ о Харуне и Ярен в самой глубокой точке кризиса с выстрелом, потому что здесь они - на пике. Точнее, на плато. Да, их гора, потребовавшая такого долгого и упорного восхождения, оказалась в итоге просторным плато, на котором места хватает всем: и народившимся детям, и пожилым родителям, и братьям, невесткам, их детям, МУСТАФЕ-АГЕ КОНЕЧНО ЖЕ и всем-всем-всем, с кем хорошо и единодушно. С кем же нет - для тех нашлась твердость очертить границу. Вот эта фраза про то, что ослабевшие родственные связи превращаются просто в дальние знакомства, и в этом нет ничего огорчительного, мне пришлась по душе. Мне кажется, это трезвый взгляд на вещи. Не надо натужно пытаться стать каждому сердечным другом. У каждых отношений есть история, и, увы, в семейной сфере она может быть наиболее темной и болезненной. Хорошо, если нашлись силы и терпение преодолеть обиды, чтобы душу не разъедало, и установить паритет. Но непременно брататься... неестественно и чревато. понимаю, наверное, кто-нибудь из читателей когда-нибудь скажет, что вот, мол, как жаль Насуха, старый человек, а ему правнуков только по видео показывают, даже на ночь у него в гостях остаться не хотят, не по-родственному, понимаете ли, не по-человечески... Но... Во-первых, Харун и Ярен имеют полное право выбрать ту политику отношений с родственниками, какая для них наиболее экологична и комфортна. Нет смыла рвать душу ради сомнительного "милосердия", а потом нарываться на скандалы и сцены, которые уже произойдут на глазах у детей. Во-вторых, обиды нужно прощать, чтобы не растлевать собственную душу, но это не значит, что надо их забывать. Они складываются в опыт отношений, из которого мы понимаем: ага, с этим человеком бывает и вот так. И надо ли оно снова? Сам себя можешь проработать от и до, но где гарантии, что тот человек тоже сделал над собой хотя бы малейшее усилие? Люди меняются, еще как, вся эта книга - как раз об этом, но мы видим, какого это стоит труда. И, наконец, обида может пройти, но рана останется. Бередить ее - смысл? Надо всегда трезво оценивать свои возможности. В некоторых случаях, особенно в семейных делах, худой мир лучше доброй ссоры. Раз в год по видеосвязи, чем каждое воскресенье в пух и прах. И старость... Многие говорят о снисхождении к старикам и детям. Но не могу понять, почему эти две возрастные категории уравнивают. По физической немощи - да, конечно. Но, господа, не в плане психологической зрелости же! От стариков здесь наоборот ожидаешь мудрости, терпения, великодушия и способности урегулировать конфликт. Если этого не происходит, то одиночество старости, да-да, этот страшный страх, это горе, оно.. заслужено? По крайней мере, человек, который в старости остается один, а не окруженный доброй большой семьей, может, наконец-то получает возможность задуматься о том, что же пошло не так? И не эти все молодые "неблагодарные", а ты сам изрядно накосячил? Мне кажется, это история Фюсун, конечно же, и Насуха тоже. При том, что с ним осталась кузина Ярен, он, как я понимаю, таки женился. Уже немало. А строить из себя заботливого прадедушку по телефону и укорять родителей за "недосмотр" - это, господа хорошие, все горазды. В разы проще, чем искренне попросить прощения, измениться, сделать реальные шаги на сближение. Я понимаю Ярен, почему она не хочет везти детей человеку, который когда-то поднял на нее руку и запер на ночь в сарае. Насилие не забывается. И не должно забываться.
Вот что еще меня поразило и вдохновило, так это "зрелая" сепарация Джихана и Хандан. Ведь они уже сами в роли дедушки и бабушки, дети взрослые, и в пору как раз поныть о том, что старость не любит перемен, а вот поглядите-ка! Взяли и поменяли жизнь. Не думаю, что им было это так уж легко. И верно сказано, что сердце Джихана нет-нет да ноет, когда он думает о престарелом отце. Это неизбежно и понятно. Но его решение сепарироваться не делает его бессердечным эгоистом. Он имеет на это полное право, как и его собственные дети. Прожив решение Ярен и Азата, он этим вдохновился - и вот, пожалуйста, разве не исполнена радостью каждая минута встречи семьи в этом прекрасном особняке на берегу моря?
И эта глава подарила нам столько этих прекрасных минут! Хоть прочитала я ее за один присест, я смаковала каждое мгновение. Жанр "повседневность" здесь раскрывается во всей красе. Эти люди _просто счастливы_, и как же радостно на них смотреть! Их бытовые дела, разговоры, утренняя приятная суета, совместное приготовление завтрака, игры с детьми... Да, дети, конечно, просто звездочки этой главы! Ааа, хочу читать про них больше! Ахмет восхитительный, и ведь ему ШЕСТЬ ЛЕТ, сейчас для меня это как ВЗРЫВ МОЗГА, я смотрю на своего птенца и думаю... неужели он будет вот ТАКИМ САМОСТОЯТЕЛЬНЫМ так скоро оооооооо *буря эмоций* Ахмет такой ОБАЯШК я простттттт А Саваш!!! Несмотря на то, что они погодки, он с таким уважением и любовью относится к старшему брату, это очень вдохновляет, чессна)) К сожалению, в моем окружении и собственном опыте история отношений сиблингов всегда какая-то неудачная, и читать об Ахмете и Саваше - эт прям бальзам на душу и бесконечное умиление. Ну а Ягмур, маленькая принцесса, как же трогательно читать про трепетное отношение Харуна к дочери.
Еще хочу сказать про атмосферу этой главы. Я чувствую ласковый теплый ветер, утреннее солнце, брызг волн, бодрящую прохладу воды, ароматы угощений, детский смех, мягкость подушек в шалаше, луч света на волосах Ярен, тысячу и одну улыбку Харуна, неутихающую, выдержанную годами страсть их объятий, гул их сердец и счастье грядущих лет.
ОГРОМНОЕ СПАСИБО!
Показать полностью
Чтобы написать комментарий, войдите

Если вы не зарегистрированы, зарегистрируйтесь

Предыдущая глава  
↓ Содержание ↓

↑ Свернуть ↑
  Следующая глава
Закрыть
Закрыть
Закрыть
↑ Вверх