Чёрная Эскадрилья/Black Squadron (джен)

Люк бежал по палубе вместе с товарищами по отряду. Вокруг спешили к своим кораблям другие пилоты, громко выла сирена. Люк услышал, как Гад у него за спиной спросил лейтенанта Танбриса:

— Что случилось?

— Небольшая группа крестокрылов напала на корабль. Скорее всего, это отчаявшиеся выжившие в последнем сражении, — ответил офицер. — Они действуют дезорганизованно, но анализ показал, что атака может быть опасна, а турболазером их не собьёшь, так как они слишком маленькие.

Люк увидел, что над его истребителем работает знакомый дроид, и улыбнулся. Вичетыре также увидел его и радостно запищал.

— Всё готово, приятель? — спросил Люк.

Дроид утвердительно свистнул, и Люк сказал ему спасибо.

Вичетыре укатился в направлении, указанном ему механиком. Люк надел шлем, спустился в кабину СИДа и начал предполётную проверку. Судя по показателям температуры, исребитель ещё не до конца остыл после предыдущего полёта.

Он глянул наверх в восьмиугольное лобовое стекло и напрягся, увидев Дарта Вейдера, шагающего по палубе в развевающемся чёрном плаще. Всё существо Люка кричало об опасности и предстоящих разрушениях, и он отвернулся.

Люк удивился, что атаку возглавит Лорд Вейдер, хотя там всего несколько повстанцев. Может, всё серьёзней, чем он думал?

Проверка закончилась, и вскоре центр управления полётами дал ему разрешение на взлёт. Его СИД вылетел в космос вместе с остальными. Люк присоединился к формации, в комлинке раздался голос Вейдера, дающего указания:

"Держитесь ближе к орудиям и генераторам щитов корабля — похоже, это их главная цель".

Люк повиновался, следуя за Охотником. Он уклонился от выстрела, который через долю секунды пролетел там, где только что был его корабль. К ним приближались трое повстанцев, осыпая их шквальным огнём, от которого они оба с трудом уворачивались. Примерно через минуту к ним присоединились три СИДа, которые загнали крестокрылы в угол и, казалось, готовы были их сбить, но повстанцы применили невероятно смелый боевой разворот и сами их обстреляли, уничтожив двух имперцев.

"Вот психи", — сказал Охотник напряжённым тоном.

Стиснув зубы, Люк прикрывал его, как только мог. Они находились рядом с генератором и отражали бесконечные атаки. Повстанцы действительно отчаялись, атаки были непредсказуемыми и бешеными. Люку приходилось уделять особое внимание тому, чтобы не потерять контроль над ситуацией, слишком положившись на рефлексы, когда удары сыпались один за другим.

Вскоре к ним присоединились Тайный Матерщинник и Космос, но и к повстанцам пришло подкрепление. В них полетели протонные торпеды, и Люк встревожился, заметив, что они самонаводящиеся, так как одна из них повторила за ним крутой поворот. Он развернулся, чтобы пролететь рядом со щитом корабля, и с облегчением вздохнул, когда торпеда разбилась об него.

— Метеор, у меня один на хвосте, — вызвал его Охотник, пока он летал вокруг командной башни. — Мельница.

— Принято, — ответил Люк и улыбнулся в предвкушении манёвра, а также от того, что его назвали новым именем.

Зайдя в тыл повстанцу и Охотнику, Люк начал стрелять во врага под таким углом, чтобы не попасть в своего. Он приблизился к противнику, и они оба начали вращаться, а Охотник отлетел в сторону. Повстанец ускользнул от него, но при этом оказался в зоне обстрела Охотника, который связал его боем. Люк резко вывернул в сторону от них, продолжая следить за Охотником и приготовившись не дать уйти противнику, если тот попытается. Наконец, сменив друг друга несколько раз таким образом, они смогли загнать истребитель повстанца в угол и сбить его.

— Фух, спасибо, — сказал Охотник, в точности выразив чувства Люка, и в этот момент за ними погнались два повстанца.

Люку показалось, что им с Охотником потребовалось слишком много времени, чтобы их уничтожить, а новые враги появлялись постоянно. Они не давали ни секунды передышки, и Люк ощутил напряжение в плечах, постепенно накатывающую усталость.

"Генератор щита по правому борту уничтожен!" — донеслось из комлинка.

К Люку подкрался страх. Он был поражён тем, что впервые возникла реальная угроза провала. Он не ощущал панику, как в первом бою, но, находясь в трезвом уме, постепенно осознавал, что они могут не справиться. В каком-то смысле это пугало ещё больше.

"Не могут же несколько повстанцев одержать победу над целым имперским звёздным разрушителем — это абсурд", — возмущённо подумал Люк.

Он сдался на волю рефлексов и ещё сильнее включился в сражение. От его огня пал крестокрыл, атаковавший Седого. Каждый раз, когда вражеский истребитель взрывался и падал на белую поверхность гигантского корабля, Люка охватывало облегчение — может скоро всё закончится; может, через пару минут угроза будет нейтрализована, и они вернутся домой.

— Чёрный Пять, это Чёрный Четыре, — услышал он по рации странно напряжённый голос напарника, — меня зажали, ты можешь помочь?

Люк увидел, что левей и чуть ниже Охотника действительно загнали в угол двое повстанцев, и тот с трудом уклонялся от их огня.

— Конечно, держись, — ответил Люк и бросился ему на помощь.

Он обстрелял противника и сблизился с Охотником, чтобы потом разделиться с ним и разделить повстанцев. Теперь силы были более равными, и две пары истребителей взмыли в космос. Каждый пытался вытолкнуть врага в зону обстрела.

Люк застонал от беспокойства. Он разделился с Охотником и вступил в бой с одним из повстанцев. Несмотря на все усилия, ему не удавалось сбросить его с хвоста, не говоря уже о том, чтобы сбить. Он почувствовал, что враг был так же напряжён, как он сам, но при этом радостно улыбался, уверенный, что попадание Люка в зону его обстрела — дело времени. Ненависть волной накатила на него.

"Бл@ть, — услышал он в комлинке голос Охотника с нотками истерики, — не могу сбросить его с хвоста".

Люк сглотнул и попытался разглядеть напарника, у которого, похоже, дела были не лучше, чем у него. Он слышал, как в ушах пульсирует кровь, а сердце сжалось от дурного предчувствия. Поставив на кон всё, он рванул вверх и начал стрелять вслепую, чтобы противник от неожиданности растерялся и ошибся. Крестокрыл не мог угнаться за ним, так как был менее маневренным, чем СИД, и Люку наконец удалось выстрелить в него. Повстанец взорвался недалеко от его истребителя, гора свалилась с плеч.

Не медля ни секунды, он на всех парах бросился на подмогу к Охотнику. Плохое предчувствие усилилось, когда он увидел бой двух кораблей. Всплеск паники, крик в комлинке, и истребитель Охотника взорвался.

Люку хотелось выть, в горле стоял ком. Он кинулся за повстанцем. После такого он не мог позволить врагу уйти и убить ещё кого-то из имперцев. Люк сотрёт его в порошок, чтобы он наверняка больше не причинил вреда...

Убийца Охотника исчез в яркой вспышке взрыва, и на щит разрушителя посыпались обломки крестокрыла.

Люк набрал высоту, пытаясь унять дрожь в руках. Сердце болезненно колотилось, его мутило. Он летал кругами, выискивая возможность кому-нибудь помочь, но бой постепенно стихал. Осталась лишь горстка повстанцев, и уцелевшие СИДы, до сих пор имевшие численное превосходство, расстреливали их либо брали в плен. Вскоре Лорд Вейдер приказал прекратить атаку и возвращаться на базу.

На этот раз Люк сел одним из последних. Некоторые истребители сильно обгорели, но похоже, что потери были не слишком высоки: из трёх эскадрилий вернулось, по подсчётам Люка, около тридцати пилотов, а из его собственной — одиннадцать.

Он мельком глянул на своих товарищей и опустил глаза, как обычно бывает после чьей-то гибели. Все пилоты вернулись, больше никого не будет.

Люк уже знал.

Он убеждал себя, что одиннадцать выживших — это хорошо, ведь это почти вся эскадрилья.

Перед глазами стоял образ взрывающегося посреди космоса истребителя, а он всё ждал, когда Охотник выберется из кабины и больно ткнёт его в плечо. Люк не мог отвести глаз от пустого зажима рядом с его кораблём, как будто если долго смотреть, то погибший корабль вернётся вместе с пилотом...

Он безучастно слушал поздравления Вейдера. На этот раз холод в груди, похоже, исходил не от командира, стоящего рядом. Люк глянул на часы. Бой не продлился и пятнадцати минут... Он вспомнил, как в академии говорили, что начинающие пилоты не могут долго продержаться в первом бою. Но Охотник не был новичком, и это не был его первый бой... Новичком из них двоих был как раз Люк.

Остальные направились к каютам, но Люку не хотелось идти с ними. Наблюдая со стороны, он услышал короткий, прерывистый смех, настолько громкий, что это мог быть только Гром. Он надеялся, что никто не заметит, как он отстал.

Ему не хотелось двигаться, разговаривать, притворяться.

Они даже не взглянули на него, и он остался единственным из пилотов в ангаре. Вокруг ходили механики, обслуживавшие истребители, но его ни о чём не расспрашивали и, что более странно, не просили подвинуться. Его как будто не видели, словно он был привидением, да Люк и сам не ощущал себя частью мира живых...

Из оцепенения его вывел вопросительный писк и удар по голени. Он глянул вниз и слегка улыбнулся, увидев своего друга-дроида.

— Привет, — прошептал он, положив руку на купол астромеханика.

Вичетыре снова засвистел, задавая вопрос, детали которого Люк не понял.

— Ты прав, дружище, — тем не менее ответил он. Ему казалось, что слова вылетают сами, помимо воли разума. — Мне... мне надо пойти... снять лётный костюм... положить его на место...

Он осёкся и глубоко, прерывисто вздохнул. Затем снова посмотрел на закрытые двери ангара, зная, что за ними никого нет, и понял, что ему надо подвигаться.

— Пошли, — сказал он дроиду, не убирая ладонь с приятно прохладного купола, и они вместе покинули ангар.

Дарт Вейдер шагал по коридору в настолько отвратительном настроении, что даже самые слепые к Силе его почувствовали. От него шарахались и офицеры, и солдаты; их страх тенью следовал за ним, но он не обращал внимания. Он с трудом сдерживал бурлившую внутри ярость, готовую излиться на виновников этого фиаско.

Ситх вошёл в зал совещаний, и все офицеры поднялись в знак приветствия, бледные как полотно. Их выдержка была идеальна, но сейчас это лишь ещё больше злило Вейдера, которому не нужно было их напускное самообладание.

— Мне надо знать об этой вопиющей дыре в безопасности во всех подробностях. Быстро.

Офицеры, немного замявшись, сели, кроме одного, который остался стоять по стойке смирно и сглотнул, прежде чем отвечать.

— Углубленный анализ нападения показал, что скорее всего повстанцы прилетели с Праадоста-2. Корабли, уцелевшие после нашей последней атаки...

— Этого не может быть, — оборвал его Вейдер. — Я сам видел, как их всех уничтожили либо взяли в плен.

Офицер снова сглотнул.

— Это явно видно из отчётов, сэр, учитывая угол атаки и их поведение. Их было очень мало, и атака была слишком плохо организована для спланированной операции.

Вейдер отвернулся от докладчика и начал расхаживать вокруг стола, заложив руки за спину. Он был уверен, что на базе, которую он взял штурмом, повстанцев не осталось. Спрятаться они не могли: солдаты обыскали каждый сантиметр базы, убивая и захватывая в плен всех, кого нашли. Даже если бы они пропустили кого-то, Вейдер наверняка почувствовал бы живое свечение в Силе. Когда они уходили с базы, там было пусто.

Если он был прав, оставался только один вариант.

— Значит, на планете есть ещё укрытие повстанцев. Капитан Болван, — обратился он к черноволосому мужчине, — свяжитесь с властями Праадоста и получите их согласие на полное обследование планеты.

Капитан подтвердил получение приказа.

— Кого-то из нападавших допрашивали?

— Да, сэр, двоих.

— Хорошо. Пришлите мне отчёт о том, что они рассказали, но не заходите дальше предварительного опроса — я сам их допрошу. Что с повреждённым генератором щита?

— Повреждения поверхностные, сэр, главный механизм не пострадал, ремонт уже идёт, — ответил другой капитан.

"Это хорошо", — подумал Вейдер, немного успокаиваясь. Мысль о том, что горстка одноместных истребителей нанесла урон его флагману, приводила в ярость. Приятно было узнать, что скоро всё будет исправлено. Может, всё было не так плохо, как он думал.

— Пришлите мне все отчёты об этом деле. Вы свободны.

Он вышел из зала и не спеша направился в свою каюту, размышляя по дороге. О нападении повстанцев ещё многое нужно выяснить. С точки зрения стратегии и тактики столь самоубийственная операция не имела смысла, и Вейдер не думал, что она была спланирована высшим командованием. Со стороны скрывающихся повстанцев было бы гораздо разумней залечь на дно и подождать, пока их смогут эвакуировать.

Если только нападение не преследовало скрытую цель — диверсию или саботаж. Возможно, это была неловкая попытка отвлечь внимание имперцев от того, что они прячут на планете — какого-то повстанческого проекта. Или они хотели отогнать разрушитель: если бы удалось вывести из строя генераторы щита, Опустошителю пришлось бы отступить и отправиться на Куат для капитального ремонта. Возможно, они прятали на планете добытую информацию о секретном оружии Империи, которую было поручено защищать Вейдеру...

Его размышления были прерваны, когда он ощутил знакомое присутствие в Силе. Вейдер остановился, удивившись, что Ларс сидит здесь, а не в кают-компании с товарищами по эскадрилье, и обвёл взглядом коридор в поисках пилота.

Маленькая фигурка обнаружилась в нише переборки: Ларс сидел и смотрел в иллюминатор. Он был одет в лётный костюм, шлем валялся на полу. Рядом был дроид-астромеханик, показавшийся Вейдеру знакомым. Ситха не заметили, и у него было достаточно времени понаблюдать за Ларсом.

Тот сидел, обхватив колени руками, плечи поникли от горя. Голова была откинута назад, и мягкий звёздный свет падал на лицо. Он молчал, уставившись отсутствующим взглядом на космос за окном, а по щекам текли серебристые слёзы.

Дроид издал тихий горестный звук, и парень повернулся в его сторону. Пару секунд он смотрел на робота, а затем обнял его, прижал к себе и затрясся от беззвучных рыданий.

Вейдер замер, не в силах оторвать глаз и поражённый бессильной яростью и страданием, которые волнами расходились от парня в Силе. Было несложно догадаться, о чём он горевал, тем более, что они только вернулись из боя. Они регулярно несли потери, особенно в эскадрильях истребителей, однако пилоты не часто выражали своё горе посреди коридора или публично демонстрировали столь сильные чувства. Вдруг Вейдер вспомнил, что Ларс совсем молодой — гораздо моложе остальных пилотов.

Если бы его ребёнок был жив, ему как раз было бы столько же.

Вейдера охватили до боли знакомые горечь и злость. Эмоции парня зацепили в нём ту часть, которая, как он думал, перестала что-либо чувствовать. На него нахлынули неприятные воспоминания о другом юноше, который вынужден был слишком быстро повзрослеть, неся на плечах непосильную ношу и копя в сердце невыносимую боль. Он прекрасно понимал, что такое горе и боль утраты.

Вейдер сжал кулаки. По какому праву этот мальчишка ныл? Ему посчастливилось выжить, а вот у его ребёнка такой возможности не было. Как он мог не ценить этот дар и столь жалко выставлять напоказ своё горе? Что он вообще знал о боли?

Ему вдруг невыносимо захотелось унизить Ларса, напомнить, как он ничтожен, и ситх решительно направился к нему. Однако прежде чем он открыл рот, дроид тревожно запищал, и парень увидел его. Залившись краской, он вскочил на ноги.

— Милорд.

Его голос был хриплым, а глаза — красными и опухшими; на щеках виднелись дорожки слёз. Но при этом Ларс пытался сделать вид, что ничего не случилось. Вейдер был удивлён его строгим взглядом и проглотил резкие слова, которые собирался обрушить на него.

— Какое странное место для наблюдения за звёздами, — сказал он вместо этого.

Парень отвернулся и посмотрел в иллюминатор, явно смущённый. Обида, ощущавшаяся в его присутствии, странно диссонировавшая с остальными чувствами и поведением Ларса, заинтриговала Вейдера.

— Я нашёл его, когда меня отстранили от полётов.

Ларс выглядел покорным и вёл себя тихо, что было так не похоже на дерзкого и непослушного юношу, к которому Вейдер привык. Его горе было очевидно для любого, кто владел Силой или хотя бы имел глаза, но он так старался держать себя в руках, что Вейдер пришёл в замешательство. Дроид мягко ткнулся парню в ногу, а тот положил руку на его купол, слегка улыбнувшись, и у Вейдера защемило сердце.

— Кто умер? — спросил ситх.

Ларс поджал губы.

— Мой напарник — Охотник. Он... — Ларс прервался и глубоко вздохнул. — Прошу прощения.

— Вы были близки, — предположил Вейдер.

Люк кивнул, не поднимая глаз. Силу снова пронзил всплеск злости. Вейдер не отрываясь смотрел на него, очарованный этой уязвимостью.

— Мне пора возвращаться в каюту, — сказал парень; желание уйти читалось в положении его тела. Он отвернулся и присел, чтобы поднять шлем.

— Останься.

Ларс замер и медленно поднялся на ноги. Он протянул руку к иллюминатору, не оборачиваясь к Вейдеру; за его чёрной перчаткой сияли звёзды. Он сжал кулак и со вздохом опустил голову, прислоняясь к транспаристилу.

— Да что ж ты никак не отстанешь от меня? — совсем тихо прошептал Ларс, но ситх услышал. В парне расцветал гнев, и Вейдер наконец понял, что именно его непрерывное внимание заставляло Ларса чувствовать себя загнанной в угол, беспомощной жертвой непонятной для него одержимости.

— Тебе бы этого хотелось? — сказал ситх, не столько рассчитывая на ответ, сколько для того, чтобы парень понял, что его услышали.

Ларс вздрогнул, испуганно глянул на него, а затем вздохнул и снова уставился в иллюминатор с видом побеждённого. Он задрожал, когда Вейдер начал ощупывать его в Силе.

Ситху следовало оскорбиться и выбранить его за дерзость, но ему было слишком любопытно. Щиты парня практически отсутствовали: горе было слишком сильным, чтобы он мог сдержать его или закрываться от кого-то, и Вейдер был как никогда близок к тому, чтобы раскрыть его тайну.

— Ага, — сдавленно ответил Ларс. — Почему вы вообще на мне зациклились? Во мне нет ничего особенного — я просто парень с фермы, который вечно косячит. Почему бы вам просто не убить меня? Чего вы ждёте?

— Да я... не хочу тебя убивать, — выпалил ситх, не подумав.

Вейдер понимал, что это не всегда было так, и задавался вопросом, когда всё изменилось. Когда постоянные неприятные сюрпризы от Ларса перестали его бесить и вызвали интерес?

— Ну да, конечно. — Парень нервно хихикнул, и Вейдер смущённо заметил, как он потёр горло. — Может, и надо бы — всё равно я должен был умереть, а не Охотник.

Ларс сглотнул, а Вейдер стоял, не шелохнувшись. Остатки щитов парня упали, и, столкнувшись с глубинами его разума, ситх не смел подойти к нему.

— Я был его напарником, — у Ларса дрожал голос, Силу пронзила очередная вспышка боли. — Защищать его было моей работой. Я должен был спасти его.

Парень зажмурился, и Вейдера снова накрыло знакомое гадкое ощущение.

— Не всегда можно спасти, — сказал ситх, возможно, несколько более жёстким тоном, чем следовало. Надо было просто отправить парня в каюту, а не втягиваться в это. Как же он ненавидел собственную слабость и пилота, который стал её причиной. — Это война, на войне умирают.

— Он тоже так говорил и оказался прав — с таким-то никчемным напарником.

В мыслях парня ощущался гнев, хоть он и стоял неподвижно, прислонившись лбом к иллюминатору, словно хотел утопиться в звёздном небе.

— Ты недооцениваешь свой потенциал, — вдруг заговорил Вейдер, несмотря на своё намерение не вмешиваться. — В тебе есть величие, ему лишь нужно прорасти.

Парень обернулся и посмотрел на него так холодно, что ситх ощутил себя странно беззащитным.

— Вы опять об этой... Силе?

— Да, — ответил Вейдер и подошёл к нему. Парень отвернулся, но не отстранился. — Ты сам не понимаешь своей исключительности. Твои навыки не отточены, но, если полностью развить их, ты засияешь ярче любой звезды.

Ларс закусил губу и вытер слёзы. Он поднял глаза на Вейдера, и ситха поразил его горящий взгляд.

— А вы можете помочь мне использовать эту... Силу, чтобы лучше летать? Теперь я не сомневаюсь — повстанцы заслуживают смерти. Я хочу убить как можно больше мятежников и защитить Империю.

Вейдер торжествующе улыбнулся под маской. Он не ожидал такой просьбы и теперь ликовал.

— Ты станешь самым лучшим пилотом, я позабочусь об этом.

Ларс кивнул и улыбнулся так, что у ситха защемило сердце. Боль парня, казалось, начала утихать, но его душило собственное горе: он бы отдал всё, чтобы его ребёнок так смотрел на него... Ларс глянул на часы и сказал:

— Ой, мне пора возвращаться в каюту. Не хочу, чтобы мои товарищи волновались...

Он посмотрел на Вейдера, а тот махнул рукой:

— Можешь идти.

— Спасибо, милорд. — Ларс поклонился и пошёл прочь, но через пару шагов остановился и обернулся к Вейдеру. Он никогда не выглядел столь беззащитным...

— Я правда благодарен вам, сэр, — слова прозвучали несколько неловко, но так искренне, что в них невозможно было сомневаться. — Я вас не разочарую.

Вейдер лишь кивнул в ответ, и парень, глянув на него в последний раз, ушёл.

Ситх стоял неподвижно и смотрел ему вслед. В его груди бушевали эмоции: неловкость, удовлетворение и тысяча других.