Снейп всмотрелся в небо и понял, что снегопада не избежать. Он медленно брёл по тропинке в сторону Запретного леса. Границы со времени посещения Хогвартса Ритой Скиттер опять открыли, и зельевар мог беспрепятственно отправиться в лес на охоту за зимними травами.

В голове у него продолжали кружиться обрывки рассказов о Поттере. Склеив этот разношёрстный коллаж, Северус хмыкнул и передёрнул плечами. Ухватиться на первый взгляд было не за что. Грейнджер толком и не поговорила с Поттером, МакГонагалл так и вообще едва его видела, Поппи была поглощена воскрешением его, Северуса, а Уизли был нем, как рыба. Влезать в голову последнего было опасно — мало ли какие ещё великие способности открылись у нового Гарри Поттера. Вообще, — тут Северус криво ухмыльнулся и нырнул под сваленное великаном дерево, — мальчишка стал напоминать ему какого-то героя маггловских комиксов. Скрытые таланты одним махом пробудились в восемнадцатилетнем подростке и расцвели буйным цветом. Странно, что о нём не трубят передовицы газет, как раньше. Северус разрыл один из сугробов и аккуратно срезал несколько сухих травок. «Впрочем, что странного», — подумал он, хмыкнув. Судя по тому, что всё-таки удалось узнать за это время о Поттере, он совсем не тот человек, за кого Северус его принимал все семь с половиной лет их знакомства. Совсем не падок на славу и отнюдь не тупица. Стоило признать своё поражение и знакомится заново.

Северус снова напал на след чубушника и лёгким движением лезвия срезал сразу охапку сухостоя, притаившегося под снегом.

Итак, Поттер пропадает из виду почти сразу после битвы, скрывается ото всех и занимается не пойми чем до того злосчастного момента, пока горемычный профессор снова не вылетает из времени и пространства. Уизли каким-то непостижимым образом находит Поттера, или случайно сталкивается с ним где-то, и приводит в школу. Кстати, уже под Непреложным Обетом. Лихо, Поттер, лихо. «Поступил бы так он сам?» — задумался Северус. Наверное поступил. Впрочем, у него никогда не было такого Уизли. Впрочем, такого Снейпа у него тоже не было. Северус дёрнул головой. И вот, летя по школе, как уверяют Минерва и Грейнджер, как ошалевший бладжер, он нарывается на Уэнг, которая, ничтоже сумняшеся, напускает летучемышиный сглаз на Поттера и заодно на Уизли. Ну так. До кучи. И что же?

И Поттер, не задумываясь, закрывает их с Уизли щитом. Кстати, беспалочковым. Опять проснувшийся гений и с чисто бытовым применением способностей. Сверхчеловек, чистящий в кафе картошку. Потрясающе. Северус усмехнулся и почесал замёрзший нос.

Закрыть человека щитом на автомате или потому что, не смотря на клятву, Уизли по-прежнему ему дорог? Вопрос дружбы и Непреложного Обета всё ещё остался для Снейпа нерешённым.

А дальше «великий маг Поттер» выставляет всех из палаты и приступает к Окклюменции. Вот, ещё один штрих к неизвестному «π».

МакГонагалл отпустила замечание про пятый курс и сражение в министерстве. Северус оценил это замечание и теперь переосмысливал. Научил ли его Дамблдор? Или это удалось ему, Северусу? Или возможно, он сам научился? Чёрт его знает. Уравнение со всеми неизвестными. И всё-таки, для такого погружения в сознание нужен курс колдомедицины. Снейп мысленно поставил на заметку написать письмо Гертруде — единственному в Англии колдомедику-окклюменту. Мало ли, вдруг «Великий Поттер» работает санитаром при нервном отделении?

Снейп наступил в яму и провалился по колено. Чертыхаясь и цепляясь за жалкую промёрзшую поросль, он продолжал размышлять. «Хорошо, — думал Северус, отряхивая штанину от снега, — в любом случае, для того, чтобы пробиться в моё сознание, ему потребовалось бы зелье объединения — уж слишком сильна во мне от природы магия защиты. В аптеке зелье не купишь — ни срок хранения, ни окупаемость не выдерживают никакой критики. Только на заказ делать. Но время, время, чёрт побери! Стало быть, сварил сам? Невозможно! — выкрикнул где-то в области левого виска прежний Снейп. — Поттер перечного зелья сварить не мог толком!» Но нынешний Снейп пропустил эту реплику мимо ушей. Он уже чётко для себя решил сменить старую пластинку.

Сварить самому, заранее зная при этом, что оно вот-вот понадобится? Чушь, Северус, чушь. Хотя как знать? Может, схватил из Мунго, если он действительно там работает, всё что попалось. Воровать ингредиенты для Поттера всегда было любимым делом.

Северус поковырял ножом Гриб-Шатун и, признав его старым, пошёл обследовать соседние деревья.

Грейнджер сказала, что мальчишка оставил какие-то зелья на столе, объяснил им с Поппи, что и когда влить в невменяемого профессора, и был таков. Вопрос назрел сам собой. Северус даже споткнулся о какую-то корягу от напряжения. Какие зелья, откуда взял, почему что-то объяснял... Снейп поставил себе на заметку по возвращении в школу с пристрастием допросить Помфри об этих флаконах.

Первые снежинки доверчиво коснулись его лица.

Начался снегопад.

* * *

Рон сидел за столом и вычерчивал на его поверхности непонятные загогулины. Завтрашний матч с «Метеорами Хичкинса» обещал быть провальным. Второй вратарь получил серьёзную травму и вряд ли завра сможет держаться на метле. Зная такую уязвимость «Стервятников», чемпионов Англии по квиддичу в прошлом году, «Метеоры» обязательно попытаются вывести вратаря с поля.

Совиное уханье отвлекло его от тяжёлых раздумий и заставило повернуть голову вправо. Большая сова сидела на форточке и, покачиваясь на ней от ветра, недовольно смотрела на Уизли. Рональд протянул руку с куском печенья в сторону птицы, и она, так же недовольно ухнув, спикировала на его локоть. Позволив Рону отвязать письмо, сова принялась за печенье, а Уизли вскрыл конверт.

На хогвартском бланке, мелким, но до боли знакомым почерком было написано:

«Уважаемый мистер Уизли, памятуя о нашем с вами разговоре, я ещё раз сверился со всеми возможными источниками и спешу вас разочаровать — Непреложный Обет, как я и говорил, не снимается никаким видом магии.

Эту клятву может аннулировать или сам маг, или та ситуация, которая оговаривалась при ритуале. Возможно, вам стоит обсудить эту проблему с самим с Поттером и разрешить её полюбовно в мирной обстановке. Если вы выберете этот вариант, то у меня к вам будет одна просьба: в конверте вы найдете ещё одно запечатанное письмо. Оно адресовано Поттеру. Передайте его, пожалуйста, по адресу, так как совы до него не доходят и возвращаются несолоно хлебавши. Если таковой вариант вами не рассматривается и рассматриваться не будет, тогда сожгите письмо в камине.

С уважением, Северус Снейп.»

Рон уставился на письмо. «Передайте его, пожалуйста, по адресу…». Я ему что, почтовая сова, что ли? Уизли решительно встал и пошёл в комнату за зимней мантией.

Гарри очнулся только тогда, когда Бэнс поставил перед его носом дымящуюся кружку с чаем.

— Ты ужасно выглядишь, Стэн.

Бэнни стал выбирать ингредиенты для бодрящего зелья.

— Завтра мне нужно отправить несколько укрепляющих и противопростудных, а вот что делать с заказом на зелье дыхания, я не знаю.

Бэнс посмотрел на Гарри с сомнением. Поттер мучительно раздумывал, какая из двух чашек с чаем ему мерещится, а какую можно взять в руки.

— Стэнли!

— Ммм? — Гарри повернул голову на звук. Бэнни Бэнсы нестройными рядами рассредоточились по всей комнате.

— Я вернусь из лаборатории через четыре часа. Приведи себя в порядок, ты мне сегодня нужен.

* * *

Тим Ризлтон хмыкнул и стал намазывать руку заживляющей мазью. Кто бы мог подумать, что эти магглы ещё вздумают защищаться! Конечно, он не хотел никого убивать. Пришлось только проучить старикашку круциатусом, а потом подправить память. Незачем светить Генри. Не в Азкабане сидел ведь, в маггловской областной. Итак, Восемь. Прекрасное число. Для «Армии Мщения» всё равно маловато, но это пока. После операции, которую они запланировали провести в Лондоне, к ним потянется много людей. О, да! Тысячи раненых, сотни убитых и над всем этим страшная змеиная метка!

Виват тебе, Новый Лорд...

«Пожалуй, — подумал Тим и поморщился от боли, — стоит подправить название и придумать себе псевдоним».

Гарри водрузил котёл на треногу и зажег горелку. «Зелье Дыхания». Он открыл книгу на сто пятнадцатой странице и стал читать перечень ингредиентов. Когда-то в прошлой жизни ему бы пригодилось это зелье. Но на тот момент он о нём не знал, да и откуда четверокурснику знать курс не из школьной программы? Пришлось есть жабросли. Впрочем, как знать. «Зелья Дыхания», как гласила книга, хватает на тридцать четыре минуты, тогда как на Тремудром Турнире ему нужно было продержаться под водой час.

Гарри высыпал в котёл килограмм мучного червя.

Прошло уже три дня после того, как он покинул Хогвартс. Чувство лёгкой эйфории и пульсирующего в голове «жив, жив!» сменилось тупой болью в висках и апатичной усталостью. Весь день пятницы Поттеру пришлось провозиться у котлов. Бэнс не справлялся с таким количеством заказов, а отменить набеги колдомедиков было равносильно признанию в собственном банкротстве.

Гарри варил кроветворные и заживляющие, Бэнс связывался с поставщиками трав или осматривал собственные теплицы в поисках дозревших мандрагор, совы постоянно ухали за окнами и нетерпеливо били крыльями в стекла. Пятница прошла как в тумане. В субботу Поттеру удалось немного вздремнуть прямо в лаборатории и он снова взялся за работу.

Смола кипариса покрыла белое крошево равномерным слоем. Гарри убавил огонь и принялся за нарезку листьев жимолости. Листья были вялыми, как и сам Поттер, и резались с неохотой.

Снова его увидеть, вот так, близко, прикоснуться к нему, подержать за руку. Сколько новых, крошечных отпечатков в его памяти, разлинованной рецептами и перебинтованной в опасных местах. Выстроив свой мирок, Гарри совсем отвык от прикосновений, закрывшись в лаборатории между котлов. А ведь это так важно — иметь возможность к кому-нибудь прикоснуться, кого-нибудь обнять или просто пожать руку. Сейчас, приходя в себя после страшного марафона, Поттер пожалел, что связал Рона Непреложным Обетом. Разве так поступают с друзьями? Теперь Рон уже не хлопнет его по плечу с радостной ухмылкой, разве что в глаз звезданёт или в челюсть. А Гермиона? Каким образом она вычислила тот сглаз? Он всего-то и хотел, чтобы они не волновались за него и не дёргались по пустякам. Ведь может человек захотеть пропасть ко всем чертям на день, месяц, год? Зная Гермиону, можно было с уверенностью сказать, что через неделю, даже клятвенно заверив Гарри в том, что она не ринется его искать по всем переулкам Лондона, она именно так и поступит. А ведь хорош ты, Поттер! Людей, прошедших с тобой и огонь, и воду, и медные трубы обманываешь таким образом.

Гарри зашипел и отдёрнул порезанный палец. Кровь быстро выступала на порезе, вытекая на фалангу большой бордовой каплей. Перевязав рану, он продолжил нарезать крысиный хвост и вернулся к размышлениям.

Что он чувствует сейчас, выдернув Снейпа из этого кошмара? Он чувствует вселенскую усталость. И его, Снейпа, и свою. А ещё он помнит тот краткий миг, когда в их общем тогда сознании забилось это непостижимое доверие. Доверие друг к другу. Вряд ли Снейп тогда знал, что это Поттер. Зато теперь… а что, собственно, теперь? Всё, что мог себе вообразить Гарри, сводилось к воспоминанию о разбитой над его головой банкой с сушёными тараканами. Боже мой, какая выходка: Банка с Сушёными Тараканами! И ведь не попал. Специально или случайно? А бросил почему? Гарри задумался, как бы он поступил, залезь, допустим, Малфой, в его самые позорные воспоминания… Злость? Наверное. Хотя нет, досада на себя, что оставил без присмотра, досада на Малфоя, что бессовестно нарушил границы его, Гарри, личного пространства и что ещё? Жалость. Жалость к Малфою. Ведь самые позорные воспоминания Гарри будут об этой банке с сушёными тараканами и о том, как несправедливо он кинул в лицо Снейпа слова «Трус! Предатель! Убийца!». Да. Возможно, на сегодняшний день к этой чаше добавится ещё и его выходка с Роном и Гермионой. Воспоминания профессора были на несколько порядков ужасней. А Снейп только зашипел на Поттера, выгнал вон и запустил вслед Банкой с тараканами. Не заклинанием, банкой. Смешно. И грустно. Боги, как всё запуталось. Как сам Гарри запутался.

Он влил в котёл три ложки сока мандрагоры и стал взвешивать лапки сушёных тараканов. Банка с ними красноречиво смотрела на Поттера со стола.

* * *

Он шёл по утоптанной тропинке, огибающей прямые стволы красивых и величественных деревьев. Воздух, пропитанный вечерней прохладой и шальной свободой, наполнял его лёгкие, и Гарри смело зашагал судьбе на встречу. Она начиналась прямо за массивными деревьями, приняв очертания маленького городка, вросшего в лес. Узкие пустынные улочки, маленькие, не похожие друг на друга дома и какая-то лавка со снедью на перекрёстке. Несколько человек, которых увидел Гарри, шли по противоположному тротуару и не обращали ни на что внимание. Он вышел на перекрёсток и огляделся. Тишина. За прилавком сидела полная женщина в белом фартуке и колпаке. Прямо перед ней на витрине красовались окорока, вяленые колбасы и ветчины. За её спиной Гарри успел заметить связки сушёного мяса. На пустынной улице эта ломящаяся снедью лавка выглядела так дико, что он, не задумываясь, шагнул к магазинчику.

Женщина окинула его взглядом, но не стала расхваливать свой товар и предлагать ему что-нибудь купить. Он огляделся по сторонам, но опять увидел пустые улицы.

— Ваша лавка просто ломится от еды… — проговорил Гарри удивлённо, — но я не вижу ни одного покупателя. Это как-то странно…

— Почему же странно? — ответила женщина, грустно глядя на Поттера. — У меня никогда никто ничего не покупает.

— Но… — брови Поттера взлетели вверх, — зачем же... зачем же вы тогда здесь сидите?

— Мне так положено, — просто ответила она, — сидеть и продавать.

— Даже при том, что никто ничего не покупает? — с сомнением спросил Гарри.

— А в этом городе вообще никто и ничего не покупает, — ответила женщина и посмотрела куда-то вдаль, — потому что не ест. И не спит. И не живёт.

— Вот даже как… — отозвался Поттер и впал в замешательство. — А что же они тогда делают?

— Что делали при жизни, — посмотрела на него продавщица, — то и делают. Я, например, всю свою жизнь провела за этим прилавком…

Гарри сглотнул и, пожелав женщине всего хорошего, пошёл вниз по улице.

«Если я оказался здесь, — думал он, разглядывая дома и редких прохожих, — значит, это не просто так. Что же я должен тут сделать?» Гарри взглянул на небо. Солнце почти скрылось за деревьями и на траве выпала роса.

Гермиона убрала со стола телефон и взмахнула палочкой. На доске появились буквы и немедленно начали складываться в слова.

— Итак, я хочу проверить, как вы усвоили материал последних трёх уроков. Сейчас вы подробно напишете мне о том, для чего магглам нужны телеграф, радиоприёмник и телефон.

— Профессор Грейнджер, а принцип работы писать обязательно? — детская рука взметнулась над рядом школьных мантий.

— Да, мистер Гроул, мы уже обсуждали это на прошлой контрольной.

Гермиона осмотрела класс цепким аврорским взглядом.

— Мисс Уэнг, прошу вас, закройте свой учебник.

Девочка вспыхнула и подняла голову.

— Да-да, и с колен уберите его, пожалуйста.

Гермиона взмахнула палочкой, и несколько шпаргалок и тетрадей плюхнулись к ней на стол. По части отлова всевозможных приспособлений для списывания она была вне конкуренции. Конечно, до ореола Снейпа ей в школе ещё далеко, но в факультетских страшилках она уже начала фигурировать как героиня второго плана. После зельевара, конечно. Но тут ей подфартило ещё и поведение самого Снейпа. Профессор стал иногда начислять баллы Гриффиндору и Хаффлпаффу, отчего его образ грозы Хогвартса слегка подрастерялся, но зато приобрел новые оттенки.

Пожалуй, внезапная мягкость в контрасте с прежней резкостью даже прибавляла интриги к личности зельевара. Грейнджер не без ехидства заметила парочку изнывающих любопытством девичьих взглядов. О чём и не преминула сообщить профессору в первый же день его занятий. Снейп только отмахнулся от её слов, потому что вычитывал в тот момент очередные перлы, закравшиеся в работы третьекурсников.

— От коры флормариса толку никакого, если она не растет у водоёмов, — серьёзно провозгласил профессор на всю учительскую и немедленно написал десять брызжущих ядом комментариев на полях.

— Ну, по сути-то верно, — попыталась возразить Гермиона и заглянула через Снейпово плечо в работу равенкловца по имени Госпин.

— Нет, даже по сути не правильно. Например, фломарис ржавый, Грейнджер, растёт в пустыне, и его иногда очень сложно отличить от кактусов, потому что он умеет мимикрировать. Если же в пинту Эликсира быстроты капнуть две капли вытяжки из лысого кактуса, перепутав его с фломарисом, вы на всю жизнь окажетесь в тесной компании с мистером Локхардом.

— Брр, — затрясла своей гривой Грейнджер, — ужас какой.

— Вот и я считаю, что мистер Госпин далеко пойдёт с таким познанием в зельеварении, — и Северус дописал ещё пару строчек к своему воззванию к равенкловцу.

— Да нет, — поморщилась Грейнджер, — я вообще-то про Локхарда. Это же и врагу не пожелаешь, отправиться к нему в палату на всю жизнь.

— О! — вскинул бровь Снейп, не отрываясь от проверки сочинений, — Тогда жаль, что вам не пришло это в голову год назад. Отправили бы к нему Тёмного Лорда погостить, глядишь, и сам бы про все крестражи рассказал, и может даже помог бы уничтожить. И я бы не чувствовал себя обязанным Поттеру своим спасением.

И Снейп опять застрочил кому-то едкие комментарии.

— Вы ничем не обязаны Гарри, — попыталась возразить Гермиона, но Снейп опять от неё отмахнулся.

— Отучайтесь говорить на белое чёрное, Грейнджер, — Снейп скептически поджал губы, — это очень вредная привычка.

— Ну, — не стала спорить с профессором Гермиона, — так считает сам Гарри, я лишь цитирую вам его слова.

— Видимо, когда он это говорил, в нём проснулась ложная скромность, — Снейп взялся за очередной шедевр мастерства третьего курса.

— В таком случае, она у него вечно бодрствует, — буркнула Гермиона и стала шебуршать в вазочке с конфетами, отыскивая в ней что-нибудь шоколадное.

— Это вы когда с Поттером о таких вещах успели поговорить? — Снейп смотрел на Гермиону поверх пергамента и кончик его пера завис у него в сантиметре от губ.

— Перед Рождеством ещё, — вздохнула Грейнджер и вытащила конфетку наугад, — просто я не помнила из-за наведённых чар.

— Всё-таки наведённые, — констатировал Северус и сочувственно кивнул головой, — он объяснил вам причину?

— Нет, конечно, — помотала головой Гермиона и встретилась со Снейпом взглядом, — то есть я не знаю, можно ли считать за правду то, что он буркнул мне перед уходом из Хогвартса, когда закончил с вашим лечением.

— Вы даже успели с ним поговорить? — удивился Снейп. — Мистер Уизли и МакГонагалл в один голос уверяли меня, что Поттер вылетел из больничного крыла, как будто за ним гналось стадо гиппогрифов.

— Я отловила его сумрачную тень почти перед самым выходом из здания, — Гермиона развернула конфету и отправила в рот, — и стребовала у него обещание, что больше он на нас эту гадость напускать не будет. Хочет ото всех скрываться — его дело. Но нам-то мозги пудрить зачем?

— А он хочет скрываться? — Северус на всякий случай приподнял свиток с работой слизеринца, но в его взгляде мелькала заинтересованность. — Слава догнала победителя зла и стала надоедать?

— Пфф, — фыркнула Гермиона, — вы «последний из могикан», кто по-прежнему считает Гарри Поттера зарвавшимся мальчишкой. Я даже сочувствую ему, столько лет добиваться вашего расположения и всё впустую.

— Добиваться расположения? — Снейп издал сухой смешок. — Грейнджер, вы только никому таких глупостей больше не рассказывайте, а то вас действительно отправят в Мунго, — и окончательно потонул за пергаментом.

— Ну хорошо, хорошо, — она подняла ладони кверху, — возможно речевой оборот «столько лет» в данном случае неуместен...

— Вот-вот, — буркнул из-за пергамента Северус.

— ...но перемены в его отношении к вам после хогвартской битвы вы не могли не заметить.

— А я ещё раз повторяю — пустое геройство, — Снейп перекрутил пергамент. — Синдром спасителя. В Мунго, в Мунго, к Локхарду!

— Ну, знаете, профессор! — не выдержала Гермиона. — Честное слово, не знаю, чем там Гарри занимается, но видок у него был разве что дементоров отпугивать. Я уже молчу, каким приведением он вылетел из больничного крыла. Хоть в штат Хогвартса принимай к Безголовому Нику. Честное слово, по нему, конечно, плачет отделение Мунго, но, кажется, отдел реабилитации после острой депрессии.

Снейп продержал перед глазами пергамент ещё три секунды, а потом отложил в сторону.

— Что, всё действительно так плохо?

— Угу, — теперь Гермиона пыталась отлепить приставшую к зубу ириску языком, — ушасно. Но говорить он об этом не хочет. Скрывается от всех, не понятно чем занимается и на что живёт.

— И вот так запросто ушёл от вас и не сказал, где его искать, если со мной опять приключиться трагедия? — Северус по привычке ещё попытался съязвить, но получилось плохо. Знакомая иголочка беспокойства, сопровождавшая его все семь лет и в горе и в радости, опять появилась где-то в груди.

— Рон ведь знает, где его найти, — пожала плечами Гермиона, — правда ничего сказать не может — у него же руки по швам связаны этой дурацкой клятвой.

— Ну, вообще-то это хорошее решение, если деваться некуда, а раскрываться нельзя, — проронил Снейп, — хотя на Поттера совсем не похоже. Вы правы. Поумнел.

Грейнджер сердито посмотрела на Снейпа.

— Если вы заикнетесь об этом Рону, я вас лично отравлю вытяжкой из лысого кактуса!

— Хм, — улыбнулся Северус, — вот видите, в экстремальных условиях вы хорошо запоминаете материал.

— Не заговаривайте мне зубы, профессор! — прищурилась Гермиона.

— Да и не собирался, — пожал плечами Северус и повертел в руке перо. — Так вы говорите, Поттера можно найти с помощью Уизли…

— Профессор Грейнджер! — звонкий голос Бэнни Приттса вывел Гермиону из задумчивости. Мальчик стоял у её стола, чесал ухо и протягивал ей измазанный кляксами пергамент. — Я всё написал, мне можно идти?

Гермиона на автомате кивнула и забрала свиток.