Корвин, черный лебедь (гет)

Фунгус, расположившийся в теле дона Фернандо, широким шагом вышел из клетки, дергаясь и покачиваясь, как марионетка в руках кукловода с серьёзным тремором. Его голова дёргалась, плечи вздрагивали, а походка напоминала человека, который одновременно пытается идти, танцевать и не упасть в обморок. Корвин и Арнольд с некоторым сомнением крались следом.

— Ну, выглядит он просто чудесно, — пробормотал Корвин, стараясь держаться чуть позади.

— Это правда, — согласился Арнольд. — Но сдается мне, что такое здесь может и сработать.

Фунгус, ведомый решимостью и недостатками в управлении мышцами человеческого тела и в вопросах координации, направился наверх по скрипучей лестнице. Наемники сидели за шатким деревянным столом, бросая кости и лениво ругаясь друг с другом. Лица их не выражали ни малейшего беспокойства — они были уверены, что пленники надежно заперты, а ночная смена означает только одно: больше времени на азартные игры и разбавленное пойло.

Фунгус ввалился в комнату, стукнувшись плечом о дверной косяк, чуть не завалившись, но, справившись с равновесием, воздел руки и загремел:

— Ты, ты и ты! Немедленно идти проверять лошадей! А ты, да-да, ты, с самой тупой рожей — проверить сбрую и фураж, всё ли готово к походу!

Наёмники замерли. Один из них медленно поднял голову от карт и сощурился.

— Эээ… Дон Фернандо, вам… нормально? А где ваш акцент?

— Ты есть ослушайся меня хочет, да?! — взревел Фунгус, делая шаг вперед и потрясая кулаком. Это был мощный жест, если не считать того, что кулак он пытался сжать не в ту сторону, и пальцы безвольно болтались.

Наемники переглянулись.

— Он пьян? — прошептал один.

— Он спятил, — предположил второй.

— Может, его зачаровали? — предположил третий, нервно теребя амулет, висевший на шее.

— Может, он просто идиот и буст на интеллект как раз перестал действовать? — предложил четвертый, но получил локтем в бок.

— Кто-то из вас очень скоро будет узнать, каково это — быть немножко мертвым, если не двинет свои ленивые задницы прямо сейчас! — прорычал Фунгус, и его тело дернулось, как будто кто-то внутри потерял управление рычагами.

Это подействовало. Никто не хотел связываться с командиром, особенно если он в таком состоянии. Возможно, завтра он очухается и объяснит свое поведение, но сейчас проще было просто выйти и сделать, что он приказал.

— Ладно-ладно, дон Фернандо, мы идем, — пробормотал один из них, поднимаясь и махая остальным.

Наемники нехотя, но послушно покинули караульное помещение, один даже успел стащить со стола игральные кости, надеясь докинуть партию позже.

Фунгус, тяжело дыша и покачиваясь, повернулся к Корвину и Арнольду.

— Пошли!

Они выбрались во двор, проскользнули мимо нескольких пустых телег, перевалились через низкий забор и оказались на улице. Город спал. Темные переулки зияли пустотой, редкие фонари трепетали в ночи, бросая слабый свет на мощеные дороги.

Корвин оглянулся на склад, затем перевел взгляд на Фунгуса.

— Мастер… Этот Фернандо забрал у меня золотой.

Фунгус покопался в поясном кошельке и вытащил монету: — Этот?

— Если на нем герб Друмвальда, то да.

Фунгус отдал монету, и Корвин сунул ее на уже привычное ей место — в пояс.

— Что теперь?

Фунгус в теле Фернандо неровно кивнул.

— Теперь... теперь ты должен ударить меня по голове как можно сильнее.

— Что?!

— Ударь его, — сказал Арнольд. — Разговор окончен.

— Да погоди! — Корвин вскинул руки. — Почему я?

Фунгус устало закатил глаза.

— Этот… эээ… субъект, в котором я сейчас нахожусь, знает слишком много. Я прочитал его мысли, но и он теперь знает обо мне. О магии. О нашем плане. Если я просто выйду из его головы, он всё вспомнит. А если по нему хорошенько приложиться — ну, знаешь, голова, удар, потеря памяти…

— Это работает не так, — сказал Корвин, нахмурившись.

— Работает, если бить сильно, — философски заметил Арнольд, потрясая задним копытом, разминаясь.

— Отлично, вот и ты его ударь!

— Давай, — с готовностью сказал кентавр, разворачиваясь к Фернандо задом.

Фунгус, то есть Фернандо, судорожно сглотнул.

— Ладно, я передумал. Может, попробуем что-то менее болезненное?

— Поздно, — с печальной решимостью сказал Арнольд.

Фернандо/Фунгус поднял руки:

— Давай хотя бы без перелома черепа, а?

— Постараюсь, — сказал Арнольд.

Корвин прикрыл глаза рукой, ожидая худшего.

Раздался глухой звук удара, затем глухой звук падения, затем глухое проклятие Корвина, когда его чуть не задело тело Фернандо, улетающего в кусты.

На мгновение наступила тишина.

— Ты, случайно, его не убил? — осторожно спросил Корвин, заглядывая за кусты.

Тело Фернандо начало конвульсивно дергаться, словно в нем что-то боролось. Затем Фунгус резко вылетел из тела бедняги в виде светящегося облачка, завис на мгновение в воздухе и рассыпался померкнувшей пылью грибных спор.

Арнольд вытер копыто о траву на обочине.

— Думаешь, он забудет сегодняшний вечер?

— Думаю, завтра у него будет худшее утро в жизни, — сказал Корвин, делая шаг назад от развалившегося на земле стражника. — И хорошо, если он себя вспомнит после такого удара.

Они переглянулись.

— Идём?

— Идём.

Тёмные улицы Дирдорака проглотили их, как глотает кролика проголодавшийся наг.

* * *

Корвин и Арнольд стояли в темном переулке, вжимаясь в тени, словно пара отчаявшихся котов, которых хозяйка выставила за дверь перед парадом гончих псов. Впрочем, коты, скорее всего, чувствовали бы себя комфортнее.

— Нам нужно убраться из города, — хрипло прошептал Корвин, оглядываясь по сторонам.

— Гениально, — пробормотал Арнольд, прячась в зарослях девичьего винограда, оплетающего глухую стену дома, у которой они устроили совет. — И как?

— Понятия не имею.

Городские ворота закрыты, стража несет караул, а в небе скоро проявится первый намек на рассвет. В довершение всего, по улицам разгуливали стражники с колотушками, издавая мерзкий дребезжащий звук, отпугивающий воров и тех, кому не хватило ума проводить ночь в кровати.

— Есть вариант, — предложил Арнольд. — Нападем караул у ворот, оглушим, поднимем ворота и рванем прочь.

Корвин медленно повернул голову и посмотрел на него так, словно Арнольд предложил облиться медом и пинать улей шершней.

— Ты серьезно?

— Абсолютно, — кентавр кивнул. — Мы быстро, никто и глазом моргнуть не успеет.

— Конечно. Но сейчас мы жертвы преступной шайки, а вот после прорыва через ворота сами станем разбойниками, но кого волнуют такие мелочи, верно?

Арнольд хотел возразить, но тут они услышали голоса.

— Они где-то здесь! — раздался крик.

Друзья замерли.

— Отрыжка Асгарота, нас ищут, — прошипел Корвин.

— Не просто ищут, а еще и нагло врут, — заметил Арнольд, вслушиваясь в разговор.

И действительно, стражники увлечённо рассказывали каким-то ночным гулякам, что некий кентавр и человек с белой кожей и черными волосами убили и ограбили уважаемого негоцианта Фернандо, а теперь эта пара где-то поджидает в подворотнях засидевшихся гуляк.

— Ой-ой, как неловко! — прошептал Арнольд. — Я же только слегка приложил его копытом по голове.

— Слегка?! — Корвин покосился на него. — У него теперь, вероятно, вместо мозга каша из воспоминаний детства и ломаного всеобщего.

— А главное, мы его даже не грабили! Ты же ему золотой просто дал подержать?

— Разумеется, с чего бы мне ему платить такие деньжищи? Это самое возмутительное, — фыркнул Корвин. — Раз уж на нас повесили ограбление, могли бы хотя бы чего-нибудь у него прихватить.

Шутки шутками, но ситуация становилась всё более опасной. Они подобрались к воротам, прячась за ящиками и телегами. Один стражник, зевая, стоял на посту, остальные, вероятно, сидели в караулке и грели задницы у очага.

Корвин уже начинал склоняться к сумасбродному плану Арнольда, как вдруг к воротам подъехал обоз.

Семь телег с огромными бочками, запряжённые мощными лошадьми-тяжеловозами, медленно ковыляли вперед. Корвин с ужасом понял, что это обоз золотарей — людей, чья работа была вывозить городские нечистоты. Ужасная вонь ударила в лицо, как будто к ним применили боевое заклинанье смерти от удушья «вапор ноксис суфкато».

— Великолепно, — простонал Корвин. — Если нас не поймают стражники, мы просто умрем от вонищи.

— Не придирайся к деталям, это шанс, — Арнольд уже подкрадывался к обозу, стараясь дышать ртом.

Они незаметно двинулись за телегами, стараясь не привлекать внимания. Однако одна из телег неожиданно остановилась, и возница, старик в огромной шапке с широкими полями, спрыгнул вниз.

Корвин и Арнольд замерли в тени. Возница сделал пару шагов, огляделся и вдруг прямо посмотрел на них.

— Выходите, я вас уже увидел, — раздался хриплый голос.

Корвин и Арнольд переглянулись. Арнольд на всякий случай напряг мышцы, готовясь либо к драке, либо к бегству.

— Что вам нужно? — осторожно спросил Корвин.

Старик вздохнул, покачал головой и снял свою странную шапку.

Под шапкой оказалось лицо фавна.

Человеко-собака, с темными пятнами на морде, длинными ушами и горящими умными глазами. Один из них пересекал страшный шрам, обезобразивший половину его морды.

— Меня зовут Чесс, — сказал он. — Я знаю, кто вы и от кого бежите.

Корвин прищурился.

— Это значит, что ты нам поможешь?

Фавн грустно усмехнулся.

— Если за вами охотится дон Альфонсо, значит, вы не преступники.

Арнольд скрестил руки на груди.

— Почему ты так уверен?

Чесс посмотрел на них долгим, тяжелым взглядом.

— Потому что он забрал моего брата.

Корвин сжал кулаки.

— Ты знаешь это наверняка?

— Я уверен. Его запах я не мог перепутать ни с одним другим, и он четко вел меня. Но стоило мне заговорить об этом, как капитан стражи пригрозил отправить меня в шахты, а уж за что — он сам придумает. А за золотаря мало кто заступится, понимаешь? Думаю, меня бы и самого забрали, но они не берут уродов и стариков.

Он провел пальцем по шраму.

Корвин вздохнул. За пределами Шепчущей Лощины царили ужасные нравы, и чем больше он узнавал, тем меньше здесь ему нравилось.

— Значит, ты нам поможешь?

Чесс кивнул.

— Быстро садись на облучок, накройся вот этим, — он кинул Корвину какую-то грязную хламиду, от которой разило не сильно меньше, чем от бочки. Корвин не хотел думать, что это за коричневые пятна на ней. — Ты теперь мой подмастерье-золотарь. И к тому же — немой.

Корвин вздрогнул, но выбора у него не было.

Арнольд с мученическим выражением пристроился сбоку от телеги, стараясь не прикасаться к частям. Не в коричневой субстанции у нее были только ободья колес, те были просто в уличной грязи.

— Вот и славно, — усмехнулся Чесс. — Теперь молчите и не дышите.

— Вторая часть плана мне особенно нравится, — простонал Арнольд, зажимая нос.

Чесс щёлкнул кнутом, видно, это был условный сигнал, и телеги тронулись.

Они направились к воротам.

Обоз, скрипя колесами и булькая бочками, уже добрался до ворот, как головная телега вздрогнула, когда стражник поднял руку, требуя остановки.

— Обычная проверка, — лениво сообщил он, ковыряя в ухе.

С телеги слез главный золотарь — здоровенный детина с бритым черепом и лицом, покрытым сажей, грязью и, возможно, чем-то похуже.

— Это Вонючка, — пояснил Чесс Корвину. — Добрый малый.

— Вонючка? — не задумываясь, переспросил Корвин.

— Да, очень любит парфюм, надушится, как барышня, особенно после бани, вот и прозвали так.

Вонючка тем временем, закатив глаза, словно отец, выделяющий оболтусу сыну денег на дурацкие траты, сунул стражнику зачуханный прямоугольник бумаги.

— Слушай, дружище, вот объясни мне, какого… кхм, вежливо выражаясь, нам каждую ночь приходится показывать это разрешение?

Стражник не спешил брать бумагу, подозрительно косился на коричневые пятна на ней, на золотаря и на громоздкие бочки. Могучие тяжеловозы переминались с ноги на ногу, телеги дергались, колеса поскрипывали, а в бочках плескались волны.

— Думаешь, мне это надо? Эта вот рутина, — буркнул он, — устав караульной службы, протокол, понимаешь?

— О да, протокол! — усмехнулся Вонючка, всплеснув руками. — Вдруг горожане перестанут гадить, да? О, давай я прямо здесь оставлю бочки, чтобы ты их запротоколировал как следует? Ну, мало ли, вдруг кто-то в них спрятался. Неплохо бы осмотреть каждую!

Стражник резко побледнел и отшатнулся.

— Не вздумай брякнуть это при капитане!

— О, ты всё-таки знаешь, что у нас в этих бочках! — Вонючка хохотнул. — Тогда, может, не будем тратить время?

Стражник неохотно взял бумагу двумя пальцами и, держа как можно дальше от лица, сделал вид, что пробежал глазами.

— Ладно… Печать на месте, подпись… А не встречали ли вы кого подозрительного? Кентавра, к примеру? Или человека с очень бледной кожей и черными волосами?

Под грязным капюшоном Корвин напрягся, но Вонючка и бровью не повел.

— Подозрительного? — повторил он, задумчиво почесав подбородок. — Знаешь, друг, в выгребной яме у замка наместника я недавно кое-что подозрительное видел… Но вряд ли ты хочешь подробностей.

Стражник поспешно вернул бумагу, передёрнулся от омерзения и зажал нос.

— Проваливайте уже.

Ворота медленно поползли в стороны.

Обоз тронулся, и смрад накрыл всех, кто находился в радиусе десяти шагов. Стражник отпрянул, махнул рукой, показывая, чтобы золотари убирались побыстрее, и спрятался в караулке, проклиная свою судьбу.

Как только телеги выехали за пределы города и дорога ушла в сторону от стен, Чесс остановил повозку.

— Дальше сами, — сказал он, вытирая пот со лба. — Нам к Ямам, а вы дальше по дороге, будет развилка, вам по левой. Правая ведёт в тупик, к углежогам и в шахты.

Корвин спрыгнул с облучка, стараясь не вдыхать полной грудью. Арнольд шатался с другой стороны и с выражением глубокой скорби посмотрел на свои испачканные ноги. Всё-таки где-то прислонился.

— Знаешь, — пробормотал кентавр, — у меня проскакивают мысли, что, может, в подвале было не так уж и плохо…

Он сделал глубокий вдох, тут же скривился и закашлялся.

— …Как рядом с этой телегой.

Чесс усмехнулся, протянул Корвину руку.

— Вы молодцы, других с первого раза выворачивает наизнанку. Так что, если что, можете податься в золотари.

— Благодарствуем, но мы пока не готовы, — за двоих ответил Арнольд.

— Спасибо, что вытащили нас из ловушки, — сказал Корвин, пожимая руку.

— Если найдете моего брата… — фавн замялся, словно не зная, что просить.

— Если найдем, то мы тебе его вернем, — твердо пообещал Корвин.

Чесс кивнул и, не сказав больше ни слова, взмахнул поводьями. Телега тронулась, погружаясь в ночную темноту.

— Куда теперь? — спросил Арнольд, вороша мокрую грязь копытом.

Корвин вздохнул, вытирая руки об одежду.

— Ну, во-первых, нам нужна река. Срочно.

Арнольд кивнул.

— И лучше волшебная, — добавил он.

Дождь разразился внезапно, словно сам воздух решил, что он все еще недостаточно сырой, и решил дополнительно пропитаться водой сверху.

— Ну хоть какие-то плюсы, — сказал Корвин, вытряхивая воду из рукавов. — Может, смоет всякое, что прилипло. И следы не будут так видны, и, если кто-то за нами пойдет, то быстро нас не догонит.

— Это всё, что тебя радует? — Арнольд плеснул копытом по грязи, отчего брызги разлетелись во все стороны. — А то, что мы мокрые насквозь и без снаряжения — это так, мелочь?

— Я смотрю позитивно на ситуацию, — ответил Корвин и встряхнул волосы, которые тут же снова облепили лицо.

Арнольд поджал губы, потом вдруг наклонился.

— Лезь на спину.

— Что?

— Давай, быстрее двинемся.

Корвин не стал спорить, взобрался на широкую спину кентавра, и Арнольд тронулся с места рысью, переходя на галоп, оставляя за собой только разлетающиеся брызги и проклятья в адрес всех разбойников Волшебного Леса.

Десять лиг под проливным дождем — это не очень приятное развлечение, и когда на горизонте появился огонек, Корвин почувствовал облегчение.

— Что это?

— Похоже на мельницу, — сказал Арнольд, замедляя бег. — Вода здесь есть, а значит, можно вымыться нормально.

— Или хотя бы погреться.

Арнольд остановился, и друзья разглядели строение: большое деревянное здание с огромным колесом, медленно вращающимся в потоке воды, рядом скромный домик мельника. Из трубы шел дым, а в окнах горел теплый свет.

— Стоит попробовать попроситься на ночлег, — сказал Корвин. — Только ты отойди, вдруг мельник не любит четвероногих гостей.

Арнольд неохотно кивнул и ушел в тень, а Корвин подошел к дому и постучал в окно.

Внутри метнулись и замерли тени, и вскоре дверь распахнулась.

На крыльце появился пожилой, полный мельник, сам напоминающий большой мешок муки на коротких ножках, он держал в одной руке фонарь, а в другой — топор.

— Кто такие? — не слишком гостеприимно спросил он.

— Странники, — сказал Корвин, пытаясь выглядеть миролюбиво. — Нас застал дождь, и мы бы хотели попросить у вас уголок, где можно обсохнуть и немного поспать.

— Сколько вас? — задал вопрос мельник.

— Трое… Два человека и… лошадка.

— Не люблю чужаков, — отрезал мельник, осматривая Корвина с подозрением. — Отказано!

Корвин вздохнул, собираясь придумать другой план, но тут из тени шагнул Арнольд, решивший, что раз не пускают, то и прятаться ни к чему.

Мельник вздрогнул, всмотрелся в кентавра, и его лицо вдруг смягчилось.

— Кентавр?!

Арнольд моргнул.

— Ну… вроде того. Человек с лошадкой, как выразился мой друг.

Мельник опустил топор, махнул рукой.

— Ладно, пошли.

— А что, кентавров вы любите больше, чем людей? — удивился Корвин, проходя следом за Арнольдом в просторную деревянную постройку через двустворчатые ворота.

— Конечно, — пожал плечами мельник. — Кентавры — честный народ. Люди — другое дело. Согласен?

— Не поспоришь, — согласился Корвин. — Не слышал, чтобы кто-то пожаловался на плутовство кентавров.

Арнольд скастовал светящийся шарик и подкинул его вверх. Тот прилип к обратному скату кровли и осветил пространство характерным для магии холодным светом. Корвин огляделся. Главное, что у них есть крыша над головой, здесь было сухо и тепло. Судя по остаткам на полу, здесь хранили зерно.

Потом они ещё сходили на сеновал за сеном, которое бросили на пол. Корвин не помнил, как уснул. Вроде бы только пытался из сена сделать подушку и уже открыл глаза от солнечного луча, пробивающегося через щель между досками и светящего прямо в глаза.

Утро выдалось свежим — снаружи шумел водопад, хлюпали лопасти мельничного колеса, а в воздухе витал аромат каши, печного дымка и мокрой травы.

Зашел мельник, поздоровался и отвёл Арнольда в сторону, где они зашептались. Корвин издалека наблюдал за их разговором, изо всех сил пытаясь не выглядеть ревнивым.

— Ах ты, длинноногая скотина… — пробормотал он себе под нос.

Вернувшийся Арнольд выглядел хмурым.

— Что он тебе сказал? — спросил Корвин, пытаясь не показать нетерпение.

— Ничего особенного, — отмахнулся Арнольд и, чтобы отвести внимание, схватил кусок хлеба и яростно откусил кусок, словно он был во всём виноват.

Корвин прищурился.

— Арнольд…

— Корвин.

— Я тебя знаю.

— Вот не надо этих взглядов! — проворчал кентавр. — Поешь лучше, а то проснулись, как два нищих в сарае.

— Мы и есть два нищих в сарае, — напомнил Корвин.

— Тем более поешь.

Поняв, что объяснений от Арнольда не дождаться, Корвин обиженно надулся.

Мельник, представившийся как Ганнайр, принес огромный котел каши, ароматный каравай, домашнюю колбасу, вареные овощи, немного фруктов и квас, который Арнольд, после долгой дегустации, торжественно назвал «младшим братишкой эля», чем несказанно польстил хозяину.

Корвин достал свой золотой.

— Спасибо за гостеприимство. Возьми.

Ганнайр бросил взгляд на монету и сморщил нос, будто Корвин протянул ему дохлую крысу.

— Не надо.

— Но…

— Я не возьму у вас деньги. Но вот разменять твой кругляш могу, а то очень неудобно, верно?

Корвин согласился. Чаще нужны небольшие услуги или недорогие вещи, а каждый раз доставать золотой — это как колоть орехи пудовым кузнечным молотом.

Мельник разменял золотой сол, насыпав целую горсть монет, среди которых была пара серебряных аргенов и много медяков разного достоинства — самых ходовых денег.

Когда чувство голода наконец уступило место ленивому удовлетворению, Корвин решил связаться с мастером Фунгусом и кратко рассказать ему о состоянии дел. Наверняка старик места себе не находит, подумал он. Мельник как раз вышел похлопотать по хозяйству, и Корвин быстро натер кристалл. Фунгус отозвался моментально.

— Выбрались? — сразу перешел он к делу.

— Да. Сейчас мы в безопасности, в десяти лигах от города у мельника.

— Молодцы. Значит так, я из мозгов этого Фернандо кое-что извлёк, но не мог сразу расшифровать, чужая голова — потёмки, знаешь ли. Но за ночь преуспел. Короче говоря, на той стороне портала уже находится армия империи того мира, который они называют Серый Камень.

— Серый Камень?! — удивился Корвин. — Это ещё почему?

— Не знаю, — отмахнулся мастер Фунгус. — Разные названия бывают. Знаю мир, который называется Грязь.

— Грязь?!

— Ну или Грунт. В общем, как-то так. И вообще, не перебивай, кристалл не вечен. Итак, армия Серого Камня готова вторгнуться в наш мир, если они создадут плацдарм у портала… То тогда нам будет крайне трудно с ними разобраться. К тому же они обладают оружием, метающим свинцовые шарики очень далеко и с очень большой силой, и швыряющим тяжёлые каменные шары без всякой магии на лигу и даже дальше. Так что если начнётся война, она не будет лёгкой.

— Что ты хочешь от меня?

— Ты с кентавром должен узнать, где находится этот портал. И сообщить мне. А я пока поеду в Друмиргерм, к королю Эльдриану, поставлю в известность и соберу малый ковент магов.

— Но…

— Портал — это переход на ту сторону, в другой мир. Не этого ли ты жаждешь? — опередил маг возражения. — Наверняка там найдётся тот или та, кто тебе нужен. У этих Серых Камней явно с любовью напряжёнка.

— Что еще? — прочитав по лицу товарища, когда Корвин прятал кристалл, уже испещрённый мелкими трещинами. — С Вайлеттой всё в порядке?

— К счастью, всё пока нормально. Но появилась задача не менее важная. И Корвин кратко пересказал разговор с магом Арнольду. Как раз по завершению разговора вернулся мельник.

— Так почему у тебя такой озабоченный вид?

— Нам надо выследить, куда уходят чужаки, — сказал Корвин, запивая хлеб квасом. — Где они переходят из нашего мира в свой. Этот Альфонсо и его люди. Интересно, сколько их у него?

Мельник поджал губы:

— Альфонсо, демоны его забери… У него пять десятков воинов, пятнадцать чужаков, таких же, как он сам, остальное — это наёмники. Но главное, что мимо моей мельницы они не пройдут.

— Почему?

— Дорога тут одна, — пояснил он. — Они ходят раз в сорок дней, как по расписанию, и всегда идут к Лунному Кряжу. Иногда даже останавливаются у меня на постой.

— Серьёзно? — Арнольд поставил кружку. — И ты их… пускал?

Ганнайр мрачно кивнул.

— Не пускать не мог.

Друзья обменялись взглядами.

— Почему? — осторожно спросил Корвин.

Мельник потёр виски, будто отгоняя тяжкие воспоминания.

— Потому что с чужаками всегда были наёмники из Волшебного Леса. Они чётко сказали: «Сопротивляться — значит умереть». Если бы я не пустил их, мельницу бы сожгли вместе со мной и женой.

Корвин покачал головой.

— И ты уверен, что они бы так и сделали?

— Я знаю.

Наступила пауза. В доме повисла тишина, нарушаемая только плеском воды за стенами.

— Дон Альфонсо платит за постой? — спросил Арнольд.

— И немало.

— Если бы не рабовладение, он был бы идеальным клиентом?

Ганнайр кивнул.

— Вот только рабовладение — это не «если бы».

Корвин опустил глаза в квас, в его голове крутились мысли. Этот мельник не был трусом, он просто выбирал жизнь, когда перед ним поставили выбор без выбора.

А это значило только одно.

Чужаки должны были исчезнуть.

— Если бы у нас было снаряжение, нам бы было проще, — сказал Корвин, с тоской вспоминая свою суму, нож Фунгуса и тёплую дорожную мантию, которая сейчас наверняка служила ковриком для ног кому-то из людей дона Альфонсо.

— Где вы его оставили? — спросил мельник, прищурившись.

Корвин коротко пересказал историю с пленением, складом, подземельем, побегом и раздачей тумаков. Ганнайр хмыкнул.

— Ждите.

Он ушёл, и Корвин обернулся к Арнольду.

— Мне кажется, он опять что-то знает.

— Мне тоже.

— И не говорит.

— Именно.

Они уставились в пустую чашу от кваса, словно надеясь, что там спрятаны ответы.

Минут через пятнадцать мельник вернулся не один. С ним был фавн.

Юркий, сухопарый, небольшого роста. Парнишка лет пятнадцати, с двумя стоячими ушами, острыми, как лезвия ножей. Серый мех с тёмными подпалинами. Глаза внимательные, быстрые, полные беспокойства, как у настоящей овчарки.

— Это Дав Найон, — представил его Ганнайр. — Двоюродный внук Чесса.

Арнольд удивлённо вскинул бровь.

— О, да у него целая родня в этом городе.

— Как и у всех фавнов, если копнуть глубже, — сказал Дав, смеясь каким-то лаем.

— И что? — спросил Корвин.

— А то, что Дав как-то попался дону Альфонсо, и его заперли в том самом складе, где сидели вы, — сказал мельник. — А потом… в замке.

Корвин подался вперед.

— Замке?

— Ага, — Дав поерзал хвостом, усаживаясь удобнее. — Меня притащили в замок наместника. Зачем — не знаю. Дон Альфонсо и этот Грейвз… Ну… Как бы это сказать…

— Говори прямо, — попросил Арнольд.

— Они в тот вечер нажрались до поросячьего визга и решили спать в одной спальне.

Корвин подавился воздухом.

— Простите, что?

— А я-то тут при чем? — Дав развел руками. — Но меня заперли в подвале, где дон Альфонсо хранит разные вещи, которые насобирал у нас в Волшебном Лесу.

— И?

— И я нашел там одну штуку.

Фавн наклонился ближе, понизив голос.

— Там был тайный камень, который открыл мне проход.

— Какой проход?

— Очень старый подземный ход.

— Ты убежал?

— Ну да, как вы думали?

Корвин обернулся к Арнольду.

— Мы ходим по кругу, дружище. Только что говорили, что если бы у нас было наше снаряжение, всё было бы проще.

— А теперь нам говорят, что мы можем пробраться в замок, где оно, вероятно, и лежит.

— Видимо, это судьба.

Арнольд вздохнул.

— Мне не нравится это слово.

— А мне не нравится, что я тогда не догадался проверить этот подвал внимательнее, — сказал Дав, взъерошив шерсть на голове. — Но, честное слово, там не было следов, будто кто-то ходил по нему за последние лет триста.

— Ты уверен, что про него никто не знает?

— На сто процентов.

— И как ты окончательно сбежал?

— О, это уже моя хитрость, — Дав гордо вскинул голову. — Оставил одежду на берегу канала возле городской стены, и стража нашла ее. Они сказали Грейвзу, что фавн утонул.

— И ты думаешь, что нам поверят, если мы скажем, что ты жив?

— Ни капли. Но, думаю, нам это не нужно.

— А что нам нужно?

Дав улыбнулся, сверкнув белыми клыками.

— Подождите немного. У меня есть идея.

Вечер. Темнота сползла с холмов, растекаясь чернилами по долинам и дорогам.

Арнольд взял на себя Корвина, правда, перед этим мельник одолжил им седло. Кентавр долго возмущался, упирался, заявлял, что он не верховое животное, а гордый воин, но в конце концов сдался.

— Скажи честно, тебе удобнее с седлом? — спросил Корвин, устраиваясь поудобнее.

— Знаешь, ты даже легче, чем моя Белка, когда садится мне на спину.

— Так тебе удобно?

— Я этого не говорил!

Дав без труда бежал рядом. Фавны-псы рождены, чтобы бегать, а этот, похоже, мог выиграть марафон даже у гончей, если та неслась к тарелке с мясом.

Арнольд отлично видел в темноте, свет звезд ему заменял факелы, так что ехать приходилось в полной тьме.

— А если вдруг засада? — спросил Корвин, оглядываясь по сторонам, будто пытаясь выхватить из темноты чужие фигуры.

— Засада на то и засада, что ты ее не обнаружишь, пока она не нападет, — философски ответил кентавр.

— Это не то, что я хотел услышать.

— Ну извини.

Они добрались до города, и Дав провел их к берегу канала.

— Вот здесь, — сказал он, останавливаясь возле одного из больших камней.

С виду — обычный булыжник, каких тысячи вдоль реки. Но Дав точно знал, куда нажать, и камень послушно сдвинулся, словно был закреплен на скрытой оси.

Корвин наклонился, заглядывая в черноту прохода.

— Он не слишком узкий?

Арнольд сделал шаг вперед и тут же уперся в стену.

— Для вас — нет. Для меня — да.

Фавн хмыкнул.

— Ну, я предупреждал.

— И что теперь? — спросил Корвин.

— Теперь ты идешь туда один.

— Прекрасно.

Корвин спрыгнул со спины Арнольда и вздохнул. Он не любил замкнутые пространства. Особенно подземелья. Особенно узкие. Особенно без света.

Но выбора не было.

— Ладно.

— Я посторожу здесь, — сказал Арнольд, усаживаясь возле входа. — Если вдруг прибежит толпа разъярённых стражников, я спрошу, не потеряли ли они двух подземных крыс.

— Очень смешно.

Дав первым юркнул в лаз, и Корвин последовал за ним.

Проход был невыносимо узким.

Корвин полз согнувшись, то и дело ударяясь плечами о стены. Камень был старым, влажным и скользким, а воздух спёртым, как в заброшенной гробнице.

— Как долго мы ещё будем идти? — прошептал Корвин.

— Ты ждал месяц, пока Арнольд выберет эль в последнем городе?

— Да.

— Тогда потерпи ещё немного.

— Ха-ха.

Наконец лаз закончился, и впереди возникла лестница.

Корвин выпрямился с облегчением и глянул вверх. Каменные ступени исчезали во мраке.

— Ты уверен, что это не ведёт в подвал, где держат запасы вина?

— Если это так, то мы всё равно что-то полезное найдём.

Фавн прыгнул на ступеньку, затем на следующую, и, добравшись до верха, принялся ковыряться в стене.

— Что ты делаешь? — спросил Корвин.

— Ищу рычаг.

— Рычаг?

— Ну да. Дверь же не открывается по мановению лапы.

— А жаль.

Спустя несколько мгновений Дав нашёл то, что искал.

Он что-то повернул, что-то нажал, и огромная каменная плита медленно поползла в сторону, открывая проход.

Корвин зажмурился — не от страха, а потому что после мрака туннеля даже слабый свет казался режущим глаза.

Когда он открыл их, то увидел захламлённое помещение.

Полки, ящики, сундуки, старые доспехи, оружие, какие-то книги, свитки, посохи и много чего ещё.

— Поздравляю, мы попали в антикварную лавку без продавца, — прошептал Корвин.

— Это склад Альфонсо, — сказал Дав. — Тут хранятся вещи, которые он насобирал в Волшебном Лесу.

— А среди них случайно нет наших?

— Давай проверим.

Корвин кивнул.

— Только быстро.

Они бесшумно скользнули вглубь склада, выискивая своё снаряжение среди награбленного добра.

Корвин рылся в груде хлама, шепча проклятия в адрес разбойников, наёмников и всех, кто когда-либо воровал у честных путешественников. Он уже перебрал три сундука, пять мешков с какими-то вонючими травами и даже одну змеиную шёрстку, которая шевельнулась у него в руках, вызвав сдавленный вскрик.

Дав, в отличие от него, был воплощением спокойствия. Фавн стоял, засунув руки в карманы, словно весь этот поход в логово преступников был не побегом с риском для жизни, а воскресной прогулкой. Корвин едва не сказал ему пару тёплых слов, но тут его взгляд наткнулся на знакомый кожаный мешок, бесцеремонно заброшенный в дальний угол, рядом с грудой сломанных доспехов.

— Нашёл! — прошептал он, подхватывая сумку и тут же проверяя содержимое.

Слава всем богам, даже тем, в которых он не верил, всё было на месте. Это означало, что ни один мерзкий ворюга не смог вскрыть пространственный карман, запечатанный магией Фунгуса.

Но радость была недолгой. Дав вдруг застывшим лицом показал на дверь. Корвин резко вскинул голову. Шаги. Тяжёлые, размеренные, принадлежащие людям, которым нечего бояться. Потом — лязг ключей.

Фавн молниеносно юркнул в груду старых ковров и прорванных седельных сумок. Корвин, в отчаянии озираясь по сторонам, нашёл единственный вариант — подпрыгнул и ухватился за ржавую балку для светильников, подтягиваясь и вжимаясь в темноту под потолком.

Дверь скрипнула, и в помещение вошли трое стражников с факелами.

— Ну вот, здесь никого, — лениво бросил первый.

— Дебил ты, что ли? — шикнул второй. — Чародейский колокольчик в комнате охраны явно звякал!

— Да мало ли, — пожал плечами третий. — Воняет тут как на кухне, когда масляный светильник перевернут.

Корвин зажмурился. Ну конечно. Он же сам разжег лампу! Хотелось ударить себя по лбу, но руки были заняты тем, что держали его от падения.

Первый стражник с подозрением осмотрел комнату и направился прямиком к той куче хлама, в которой спрятался Дав. Корвин похолодел. Сейчас всё пойдет наперекосяк…

Но тут из темного угла выскочило что-то крупное и мохнатое.

— Да чтоб тебя, крыса! — завопил стражник.

Крыса, размером с небольшую собаку, остановилась, встала на задние лапы и, не стесняясь, огрызнулась:

— Сам ты крыса, сволочь немытая!

Стражники ошарашенно переглянулись, а грызун, воспользовавшись моментом, рванул к двери, ловко лавируя между ног.

— Ведьма твою мать! Говорящая крыса! — завопил второй стражник.

— Держи её! — заорал третий.

Троица в панике кинулась за грызуном, чуть не сталкиваясь друг с другом в дверном проеме. Последний из них с грохотом захлопнул дверь и повернул ключ в замке.

Тишина.

Корвин, все еще цепляясь за балку, глубоко выдохнул. Дав осторожно выбрался из своего укрытия, стряхивая с себя пыль.

— Я и не знал, что тут бывают крысы-сквернословы, — заметил фавн.

Корвин спрыгнул на пол, словно он всё это время просто разминался, и небрежно пожал плечами.

— В Дирдораке всякое бывает, — сказал он, поправляя сумку. — Но этой крысе я точно должен выпить.

— Ну вот и всё, — шепнул Корвин, переводя дух. — Выбираемся.

Он хотел уже повернуться к Даву, но вдруг его осенило.

— Подожди. — Он снова оглядел комнату.

Может, здесь есть что-то, что поднимет Арнольду настроение? Они оба потеряли почти всё снаряжение, а кентавр, несмотря на его хвастливую беспечность, наверняка страдал из-за утраты любимого лука и прочих полезных вещей.

Корвин скользнул взглядом по стенам, где висели щиты, мечи, старые пояса с пряжками… и вдруг его внимание привлек внушительный колчан, свисающий с деревянного гвоздя.

Кентаврийские стрелы.

Громадные, почти вдвое длиннее человеческих, они были крепкими, с утолщёнными древками, способными выдержать натяжение лука, рассчитанного на силу кентавра. Наконечники зловеще блестели в свете масляной лампы, а сам колчан был богато украшен — на коже шли замысловатые узоры, а по ободку едва заметно мерцали какие-то руны.

— Ох да, — довольно пробормотал Корвин, стягивая колчан со стены.

— Уверен, что тебе это нужно? — шепнул Дав.

— Это не мне, — Корвин ухмыльнулся и перекинул ремень через плечо. — Это то, что сделает моего друга счастливым.

Фавн не стал спорить, лишь качнул головой.

— Ладно, идём, пока не пришли другие стражники, — напомнил он.

Они снова юркнули в тайный проход, закрыли за собой каменную дверь и начали бесконечный путь по узкому лазу. Корвин уже чувствовал, как его спина начинает ломить от вынужденной позы, а в ногах накапливается дрожь.

— Напомни мне, — выдохнул он, когда они наконец выбрались наружу, — почему все тайные ходы Волшебного Леса строились для каких-то гоблинов, а не нормальных существ?

— Потому что гоблины их строили, — спокойно ответил Дав, отряхивая колени.

Корвин хотел возразить, но тут услышал возмущённый голос:

— О, вы вернулись! — Арнольд важно выпрямился, скрестив руки на груди. — Долго же я тут скучал в одиночестве. Честно говоря, я уже начал беспокоиться, что вы где-то нашли бочонок эля и решили осушить его без меня.

Корвин с улыбкой стянул с плеча колчан и протянул его кентавру.

— На вот, держи. Это тебе.

Арнольд скептически покосился на колчан, взял его в руки, осмотрел и медленно поднял брови.

— Кентаврийские стрелы? — Он провёл пальцем по рунам. — И не просто стрелы, а зачарованные. Где ты их взял?

— У одного коллекционера, — невинно сказал Корвин.

Кентавр расплылся в широкой улыбке и повесил колчан себе на спину.

— Ну что ж, — сказал он, хитро щурясь. — Теперь я официально тебя прощаю за всю эту авантюру.

Корвин усмехнулся.

— Если бы ты меня за что-то наказывал, я бы удивился.

— Да ладно, — Арнольд махнул рукой. — А теперь валим отсюда, пока судьба снова не решила нас испытать.

И они двинулись прочь, скрываясь в предрассветных тенях.

* * *

Когда они вернулись на мельницу, рассвет уже пробирался сквозь рваные облака, разгоняя остатки ночной темноты. Вода в реке мерцала серебром, колёса мельницы медленно вращались, а сам Ганнайр стоял на пороге, скрестив руки на груди.

Он первым заметил колчан, что теперь красовался на спине Арнольда, и в глазах мельника вспыхнул слабый огонёк любопытства.

— Хороший трофей, — заметил он. — Руны старой школы, не просто украшение. Это вещи с историей.

Арнольд слегка пожал плечами.

— Без лука это всего лишь декорация, — сказал он, снимая колчан и ставя его рядом с собой.

Мельник не ответил. Просто развернулся и ушёл в дом. В помещении послышался скрип досок, лязг сдвигаемого сундука, а затем шаги, тяжелее прежних.

Ганнайр вернулся, неся в обеих руках кентаврийский лук.

Это был не просто лук.

Громоздкий, сделанный из слоёв гибкого, но прочного дерева, покрытый узорами и тонкими резными линиями, он выглядел так, будто помнил куда больше, чем любой из присутствующих. Лук не был новым, но за ним ухаживали с почтением. Шнуровка тетивы выглядела свежей, древесина тёмно-коричневого цвета была натёрта маслом, а рукоять казалась чуть потемневшей от времени, словно в ней сохранились тепло и память прежнего владельца.

Корвин не мог сказать, почему, но атмосфера мгновенно переменилась.

Арнольд, который минуту назад балагурил, как обычно, вдруг замолк.

Его взгляд задержался на луке, и всё в нём — дыхание, осанка, выражение лица — застыло. Он протянул руки и принял оружие с такой осторожностью, будто Ганнайр вручил ему что-то священное.

Кентавр провёл пальцами по древку, провёл тетиву, послушал, как она поёт, тихо и чисто, и глубоко вздохнул.

Тишина повисла в воздухе.

Корвин молча наблюдал, и ему казалось, что он нечто важное упускает.

Ганнайр и Арнольд встретились взглядами.

Что-то древнее, почти ритуальное, происходило между ними.

Корвин поёжился.

— Мне, конечно, нравится, когда все молчат, но можно мне хотя бы понять, что тут творится? — осторожно спросил он.

Арнольд поднял на него глаза, и в них было что-то другое.

Не тот ленивый лукавый блеск, каким он обычно смотрел на Корвина, когда пытался его подтрунить, и не тот весёлый огонь, что загорался, когда он пил эль или рассказывал байки.

Что-то более глубокое.

— Этот лук… — медленно сказал Арнольд. — Не просто лук.

Корвин пожал плечами.

— Ты так говоришь, будто я разбираюсь в кентаврийских луках.

Арнольд усмехнулся и снова посмотрел на Ганнайра.

— Он сказал, что вернётся за ним, но не вернулся, — сказал Ганнайр. — Я думаю, что ты достоин его взять. Он ждал тебя.

Корвин моргнул.

— Кто? Кто сказал, что вернётся?

Но ни Ганнайр, ни Арнольд словно не услышали вопроса. Корвин прикусил язык от обиды.

Арнольд поднял лук и медленно осмотрел его дюйм за дюймом, словно это была какая-то удивительная драгоценность. Он нежно вёл пальцами по изгибам, по его узорам, не то выжженным, не то тонко вырезанным, они покрывали большую площадь древка.

Дав, который до этого скромно отмалчивался, наклонил уши, почувствовав, что сейчас он окажется невольным свидетелем чего-то очень личного.

Арнольд долго молчал.

Потом он поднял лук повыше, посмотрел на него так, как смотрят на друга, которого не видели много лет, и, медленно склонив голову, произнёс:

— Добром за добро. За зло — справедливость.

Слова прозвучали чётко, словно он вбил гвозди в свою судьбу.

Корвин, который знал кентавров не первый день, сразу понял: это не просто благодарность.

Это клятва. Клятва, которую кентавры дают, когда впервые принимают в руки оружие, которое должно стать частью их жизни.

Ганнайр молча кивнул.

Арнольд ещё раз сжал древко лука, а потом, уже в своём обычном тоне, но всё ещё с отблеском чего-то далёкого в глазах, сказал:

— Прости, Корвин, за наши маленькие секреты, но обещаю, ты всё узнаешь в своё время. Ну что, дружище, кажется, головоломка сложилась как надо, и у нас больше нет причин здесь задерживаться.

Корвин, немного успокоенный тем, что кентавр всё же не забыл о нём, фыркнул.

— Это выглядит так, будто это когда-нибудь будет иметь значение. Мне хочется записать этот момент в книжечку.

Арнольд усмехнулся.

— Ещё как будет, братишка. Ещё как будет.