Не в деньгах счастье (джен)

Девчонок Поттер с Лонгботтомом все-таки догнали. Было это совершенно несложно, да и отряд не заметил потери бойца: о том, что какое-то время девицы шли искать помощь для Невилла без, собственно, самого Невилла, они и не подозревали. По пути к купе префектов вся честная компания наткнулась на высокого молодого человека, одетого в мантию с нашивкой факультета Рейвенкло. На груди его гордо поблескивал значок старосты. Парень окинул взглядом ребят и слегка приподнял бровь.

— И куда это малышня так целеустремленно топает? — полюбопытствовал он.

Грейнджер, шедшая первой, первой же и поспешила ответить.

— Мы ищем жабу! — заявила она с видом полководца, отдающего приказ. — Невилл потерял ее, и мы решили обратиться к старостам за помощью!

Молодой человек аж моргнул от подобной экспрессии и посмотрел на мальчишек, явно пытаясь определить, кто же из них тот самый жабовладелец Невилл, который потерял питомца.

— Ну я староста, — протянул парень, слегка растягивая слова. — Кого точно мы ищем: просто жабу или фамильяра?

— Фамильяра! — быстро ответил Лонгботтом, хватаясь за лямку своей сумки так, будто она могла его защитить ото всех бед.

— А-а, так чего переживать? — улыбнулся староста. — Раз фамильяр, значит, рано или поздно сам вернется. Видимо, у него просто свободолюбивый характер.

Невилл поник.

— Но вдруг с ним что-то случилось? Да и… бабушка говорила, что я должен за ним следить…

— О, так бы сразу и сказал! Раз бабушка, то сейчас разберемся, — усмехнулся рейвенкловец и вытащил палочку. — Не переживай, не проблема. Ну-ка, встань сюда и дай мне свою руку.

Лонгботтом протиснулся вперед и решительно протянул старосте факультета Рейвенло сразу обе ладони. Гарри заинтересованно прищурился. Он ожидал чего-то вроде «давайте обыщем вагоны все вместе», но нет: рейвенкловец пробормотал себе под нос что-то очень заковыристое (у Поттера даже закралась мысль, что такие слова не стоит произносить приличному джентльмену), махнул палочкой, и с ее кончика потянулась светящаяся серебристая нить. Она задрожала в воздухе, а затем, будто живя собственной жизнью, обвила правое запястье Невилла и устремилась куда-то вперед, словно указывая путь.

— «Нить Ариадны», — гордо пояснил молодой человек и подмигнул восхищенно таращившемуся на светящуюся нить Лонгботтому. — Следуйте за ней, и она приведет вас к вашему беглецу. Можно было бы, конечно, и просто «Акцио» использовать, но, боюсь, тогда ваша жаба пересчитала бы все стены на своем пути. А мы же не живодеры, верно? Так что лучше «Нить Ариадны».

Гарри наблюдал за магией с нескрываемым восторгом. Одно дело было читать про волшебство в книгах, но совсем другое — видеть, как это работает в реальности. Он шагал за светящейся нитью и размышлял: если возможно так легко и просто найти одного маленького Тревора, то, может, можно найти таким же образом вообще что угодно? Например, клад?

— Ладно, пойдемте вернем наконец вам вашего свободолюбивого жаба. Ну и познакомимся по пути. Я — Роберт Хиллиард.

Ребята начали поочередно называть свои имена, не забывая также поблагодарить старосту за участие и помощь.

— Гарри Поттер, — представился национальный герой и продолжил, не замечая, как молодой человек приподнял бровь и уже более внимательно осмотрел идущего перед ним черноволосого мальчишку: — Слушай, Роберт, а это только фамильяров так искать можно или вообще все, что угодно?

— Ну, не все. Каждый раз заклинание надо адаптировать под то, что ищешь: менять векторы, учитывать свойства объекта, который пытаешься отследить. Но если уметь — да, можно находить весьма интересные вещи.

Гарри внутренне присвистнул. Вот это да. Это ж какие перспективы! Какое применение можно найти этой магии, если правильно ее использовать? Достаточно понять, как настраивать векторы, и можно находить утерянные вещи, деньги, артефакты…

— Здорово! — искренне улыбнулся Поттер. — А на каком курсе это заклинание изучают?

— Ни на каком. Это факультатив. У нас в Рейвенкло есть много таких. Одно из преимуществ быть вместе с умниками, — весело хмыкнул Роберт Хиллиард. — Увлекаешься какой-то темой — находишь единомышленников, создаешь кружок, работаете вместе. Мы так много чего изучаем, отрабатываем, иногда даже дорабатываем существующую магию.

Гарри задумался. Факультативы. Дополнительные знания. Расширенные возможности. Очень и очень интересно.

Староста шел следом за Поттером, наблюдая, как тонкая нить уверенно указывает путь к пропавшему фамильяру. Он явно получал удовольствие от небольшого представления, устроенного для первогодок. А потом, словно между делом, начал рассказывать:

— У нас в Рейвенкло очень много таких заклинаний, о которых другие факультеты даже не слышали. Ну, то есть слышали, но не учат. У нас учат. Вернее, не то чтобы учат… Мы сами учим.

Гарри поднял бровь, оглядываясь и смотря на Роберта вопросительно, а староста пояснил:

— Рейвенкло — это про самостоятельность. Нам не дают всех знаний в готовом виде, нас учат искать знания, добывать их, адаптировать и применять. Проверять и перепроверять, исследовать, погружаться в суть вещей и узнавать, как именно все это работает. Поэтому у нас есть всякие клубы, исследовательские группы, мастерские по разработке новых заклинаний…

Гарри аж замедлил шаг. Новых заклинаний?

— А что в Хогвартсе разрешено изобретать новые заклинания? — вступила в диалог Гермиона Грейнджер, все это время внимательно слушавшая беседу Хиллиарда с Поттером и не упустившая ни слова. — Разве этим не должны заниматься ученые в секретных лабораториях, а не ученики школы? Я не знаю, конечно, как изобретаются новые заклинания, но думаю, что это очень опасно. У магглов, например, вопросу соблюдения техники безопасности уделяется много внимания.

Староста ухмыльнулся.

— Запрещено ли изобретать новые заклинания? Нет. Одобряется? Тоже нет. Но если ты знаешь, как этим заниматься, если изучил теорию и учишься правильно работать с потоками магии, то почему бы и не да? Тем более, у группы всегда есть куратор. Кто-то из старшекурсников для новичков и сам Флитвик для тех, кто уже перешел на уровень повыше.

Гарри невольно задумался: каково это — создавать свои заклинания? Насколько классно было бы научиться чему-то эдакому?!

— У нас есть даже отдельный факультатив, где учат анализировать существующие заклинания, разбирать их на составляющие и понимать, почему они работают.

Ханна недоверчиво фыркнула:

— В смысле? Ты хочешь сказать, что вас учат ломать заклинания?

Роберт усмехнулся:

— Нет, нас учат разбирать их на части. Это не совсем одно и то же.

Гарри уловил суть. Если ты знаешь, почему заклинание работает, то, по идее, можешь найти способ его изменить. Или обойти. Или заблокировать. Полезный навык.

— Ну а если тебе интересны не заклинания, а, например, зелья, артефакты или ментальная магия, — продолжил староста, — то всегда можно найти себе кружок по интересам.

— А если интересуют деньги? — беззлобно пошутил Гарри.

— Тогда тебе на факультатив по экономике магического мира, — совершенно серьезно ответил Хиллиард.

Гарри моргнул. Факультатив по экономике? Это что же, они там еще и учат, как грамотно распоряжаться финансами?

— Ну, факультатив по экономике — он вообще-то у вас общий с хаффлпаффцами, — улыбнулась Сьюзен. — Я знаю, мне тетя рассказывала. Его ведут приходящий преподаватель из Отдела финансов Министерства и представитель Гринготтса.

— Да, верно, — кивнул староста Рейвенкло. — Я сам не ходил, меня больше интересуют другие направления, а времени на все не напасешься, но ребята говорят, что факультатив стоящий.

Тем временем нить внезапно сверкнула, сделала пару витков вокруг дверной ручки одного из купе и исчезла. Роберт Хиллиард с удовлетворением кивнул:

— Ну вот, нашли. Жаба внутри.

Когда Тревор был успешно возвращен своему владельцу, напряжение немного спало. Невилл прижал абсолютно недовольного фактом своего обнаружения жаба к груди с видом человека, которому только что вернули смысл жизни, Гермиона удовлетворенно улыбалась, а староста Рейвенкло выглядел совершенно расслабленным и довольным собой. Амфибийная драма завершилась хэппи-эндом. Но мысли у Гарри Поттера были совсем не об этом.

— Роберт, — сказал Гарри, — можно вопрос?

— Все, что угодно, — с деланным пафосом поклонился Хиллиард. — Ну, почти.

— Слушай, а почему всем так резко захотелось заполучить меня на свой факультет?

Спутники Гарри замялись. Сьюзен отвела взгляд, Ханна немного поежились, Гермиона принялась машинально поправлять манжеты, и даже Невилл зачем-то неловко попытался спрятать жабу за спину.

Роберт Хиллиард искренне рассмеялся.

— Ну, Гарри, как бы это сказать помягче… Ты — ходячий бренд. Каждый факультет видит в тебе свой актив, и у всех свои резоны. Вот, например, мы, в Рейвенкло, конечно, будем рады тебе и просто как человеку, — тут он театрально положил руку на сердце, — и чисто академически… Ты — один из самых уникальных феноменов современной магии. Знаешь, сколько человек из наших отдали бы многое, только бы изучить твой шрам?

— Шрам? — чуть не поперхнулся мальчик.

— Ну а что? — пожал плечами староста. — Никто и никогда не выживал после «Авады». А ты не просто выжил, ты еще и стал частью самого громкого магического события десятилетия. Это же научный прецедент, Гарри. Мы бы с огромным интересом проанализировали твою авадоустойчивость, поняли бы, почему сработала защита, как изменилась структура магии, и как это можно повторить. Это, прости, революция в теории магии.

Гарри Поттер приподнял бровь.

— То есть вы хотите меня… препарировать?

Хиллиард фыркнул.

— Нет-нет. Только аккуратненько просканировать. С твоего согласия, разумеется. Мы же не слизеринцы.

— А слизеринцы чего хотят? — с усмешкой спросил Гарри.

— Репутацию свою отмыть, — без запинки ответил Роберт. — После того, как Тот-Самый пал, они остались в пролете. Большинство влиятельных фамилий из Слизерина — его бывшие сторонники или, как минимум, сочувствующие. А теперь? Теперь им нужно срочно дружить с победителями. Заполучить тебя — значит показать: «Смотрите, мы на правильной стороне». Политика, Гарри, политика. Если Гарри Поттер вдруг окажется слизеринцем, это как бы… смывает часть позора.

— Гриффиндор? — уточнил мальчик, который до недавнего времени и не знал, что настолько популярен.

— О! Для них все просто: ты — герой. А Гриффиндор — это же фабрика героев. Тебя туда затянут, и они смогут на каждом углу говорить: «Поттер с нами!», ну или что-то типа того. Представь, как звучит: «Гарри Поттер — символ победы над Волдемортом — был Гриффиндорцем». Им этого хватит лет на двадцать самодовольства.

Поттер фыркнул.

— А Хаффлпафф? — спросил он, косо глянув на Сьюзен, которая явно чувствовала себя неуютно.

— Ну а Хаффлпафф… — продолжил Роберт, — да, может и кажется факультетом тихих скромных трудяг, но на самом деле — это проминистерский факультет. А значит, Поттер у барсуков — это мощный пиар-ход. Министр Фадж точно не упустит шанс объявить: «Смотрите, Гарри Поттер — наш человек». Представь, как красиво это будет выглядеть в отчетах, брошюрах и прессе. Отличный маркетинговый ход будет. Мол, «учись с Гарри — станешь как Гарри». Не поверишь, но это срабатывает. Поддержка населения обеспечена. Родители будут наперегонки засовывать своих детей именно туда, где ты.

Гарри немного опешил: такого ажиотажа он никак не ожидал.

— И это еще не все, — продолжил Хиллиард. — Давай не будем забывать о глобальном бонусе. Заполучить к себе национального героя — это престиж. Это повышает статус факультета, а значит, увеличивает конкурс на поступление. Больше талантливых учеников — выше средние показатели, больше побед в конкурсах, олимпиадах, спортивных турнирах. Это напрямую влияет на финансирование факультета: бонусы от фонда Хогвартса, приоритет в распределении ресурсов, иногда даже возможность выпросить своего преподавателя или факультатив. Плюс: приходящие преподаватели охотнее идут работать с факультетом, где учится кто-то известный и популярный. Финансирование тоже не отстает — туда, где «звезда», направляют значительные ресурсы.

Гарри Поттер слушал с растущим удивлением. Он и представить не мог, что в школе вообще есть такая система.

— Ага, — пробормотал мальчик. — Как-то это все непросто.

— И это все я перечислил только базовые вещи, а так…плюшек на самом деле значительно больше, — добавил Роберт.

Поттер хмыкнул.

— Все в плюсе, значит.

— Именно, — кивнул Роберт. — А ты — больше всех. Слушай, Гарри, ты не просто ученик. Ты, хочешь ты того или нет, — бренд. Так что тебе теперь остается выбрать только тот вариант, где плюсы лично для тебя жирнее.

Роберт Хиллиард по-доброму улыбнулся, посмотрел в окно и резко хлопнул в ладоши.

— Так, малышня, — сказал он. — Все. Помощь с поиском жабы я вам оказал, обширную консультацию по вопросам поступления дал, за сим откланиваюсь. Давайте, все по своим купе, переодевайтесь в мантии и готовьтесь на выход — подъезжаем. Сундуки брать не нужно, багаж перенесут домовики. Ты, Невилл, своего свободолюбивого Тревора лучше тоже здесь в аквариуме оставь, а то он у тебя уж больно вольный товарищ, может и в озере захотеть поплавать.

Хогвартс-экспресс с шипением затормозил у платформы, и вагоны, казалось, даже вздохнули от облегчения, избавляясь от своих беспокойных пассажиров. Гарри Поттер, который к тому времени давно уже успел переодеться, встал, взял свою сумку и выбрался наружу вместе с остальными. Школа все еще была неизвестно где, а вот на перроне их уже поджидал знакомый колоритный силуэт — горой возвышающийся человек с густой бородой и добродушной ухмылкой, одетый в неизменную кротовую шубу. В начале осени, да. Хотя в ней же он приходил и летом… Гарри закатил глаза: Хагрид — такой Хагрид!

— Первокурсники! — прогремело на всю платформу. — Все сюда, ко мне! Гарри Поттер, ты тут? Отлично!

Девочки и мальчики сбились в небольшую, но плотную толпу, почему-то не решаясь приблизиться вплотную к исполинской фигуре встречающегося. Поттер прикинул, что всего на первый курс в этом году поступало человек сорок-пятьдесят. Увидел он и уже знакомую беловолосую макушку Малфоя, стоящего рядом со своими привычными телохранителями Крэббом и Гойлом, и Рона Уизли, который хоть и находился в компании каких-то ребят, все равно активно вертел головой по сторонам, явно кого-то разыскивая.

— Так, ребятишки, — продолжил Хагрид, — все здесь, никого не забыли? Сейчас мы, значится, пойдем в Хогвартс. Пройдем мы краешком Запретного леса, а потому держитесь ко мне поближе да смотрите в оба!

— Запретный лес? — раздался чей-то испуганный возглас.

— Да-да, тот самый, куда вам потом будет ни-ни, ни ногой! — весело подтвердил Хранитель ключей Хогвартса. — Самим туда ни в коем случае нельзя. Опасно, магия дикая, звери… э-э, особенные. Но со мной — можно, я же Лес знаю как свои пять пальцев.

Хагрид, ступая по мягкой земле у самой кромки Запретного леса, держал в одной руке фонарь, а другой время от времени отмахивался от нависших веток. Первокурсники плелись за ним, одновременно затаив дыхание и отчаянно косясь по сторонам. Даже Гермиона выглядела не такой уверенной, как обычно.

Полувеликан, напротив, светился от радости, что ему снова выпала честь вести кого-то через Лес и — главное! — рассказывать.

— Значит, слушайте, ребятки, — начал он, повернувшись на ходу, — тут, в нашем Лесу, зверушек всяких — ну, как звезд на небе. И многие из них — редкие, ценные, и, можно сказать, волшебные даже для волшебников. Не абы какие-то там маггловские еноты. Тут и растения такие, что в учебниках не все описаны… Вот, например, трава серебристая лапчатка — редчайшее успокоительное, а если правильно приготовить — дает эффект ясновидения. Цветет один день в году. А вон там, за ручьем, растет черный ландыш. Вообще-то он ядовитый, но если знать как, то лечит.

— Да нам бы лучше про зверушек, — пробормотал кто-то. — Особенно про тех, что могут нас сожрать по дороге к школе.

Хагрид, вероятно, услышал только первую часть вопроса, потому как просиял и принялся перечислять.

— Во-первых, — загнул он большой палец, — единороги. Белоснежные, благородные. Живут глубоко, выходят редко, магию чувствуют, как собака чует страх. Их кровь, как вы, может, слышали, продлевает жизнь… но цена за это — проклятие. Исключение — если единорог вам сам своей крови разрешил набрать. А вот их грива и рог — ого-го как ценятся зельеварами! Только, конечно, насильно брать тоже нельзя. Такие дела. Это закон. И совесть.

— Потом, — загнул второй палец полувеликан, — фестралы. Летающие, крылья как у летучей мыши, кости просвечивают, видят их только не все. Красивые — жуть! А еще умные и преданные, да. Возят кареты, на которых старшекурсники уехали, кстати.

— Дальше — гиппогрифы. Вот с ними аккуратнее надо быть. Гордые создания. Полуптица-полуконь. Прекрасно летают, быстро, а умные — ну, как люди прям! Надо знать, как к ним подходить: поклониться сначала, не забыть. Если не поклонится в ответ — ни в коем случае не приближаться. Когти у них острые, как ножи. Яйца гиппогрифьи — редкость, дорого стоят на черном рынке.

— Есть и совсем экзотика, вроде красных хлюпней — скользкие, не очень приятные на вид, но слизь у них — великолепный ингредиент для зелий. Особенно для всего, что связано с восстановлением.

— А еще, — он загнул пятый палец и понизил голос до таинственного шепота, который все равно отчетливо был слышен всем и каждому, — трехрогие жуки-переростки. Такие себе, вроде жуки как жуки, но один такой жук может накопить магический заряд в рогах. Их рога — это почти как волшебные аккумуляторы. В зельях усиливают свойства в разы. Правда, хрупкие, с ними осторожно надо.

Хагрид на минутку остановился, чтобы отстающие ребята смогли наконец догнать быстро шагающего лесника.

— И все эти звери — только тут водятся, эвона как! — продолжил он, внушительно потрясая указательным пальцем.

— Почему? — не удержалась Ханна.

— Потому что Лес магией пронизан, — важно ответил Хагрид. — Не просто старый, а древний, старше Хогвартса. Местами тут так много волшебства, что даже обычная белка может превратиться в Мордред знает что. А еще, потому что тут растут растения, которые нигде больше не выживают. Вот, скажем, чернокорень шепчущий — его в зельях памяти используют, а он растет только в местах, где сильное магическое излучение. А звери — они ведь чувствуют. Кто из-за магии сюда тянется, кто из-за еды, кто — просто потому, что только здесь может жить, не таясь. Опасно им в других местах, да… Ценные они очень…

Гарри Поттер слушал, раскрыв рот. Стоило прозвучать слову «ценное», как внутри у него что-то щелкнуло. Он даже замедлил шаг, переваривая услышанное. Ценное. Не просто интересное, не редкое, а ценное. Магические существа, растения, ингредиенты, шерсть, слизь, рога, перья… И все это буквально растет и бегает у него под боком. Без каких-либо налогов, лицензий и контроля. Это ж какие возможности открываются. Лес — это буквально сокровищница, если подойти с умом.

Ценное — это то, что можно продать. А если можно продать — значит, можно на этом заработать. Он, конечно, пока не до конца понимал структуру магического рынка, но логика у него была, как у любого, кто когда-либо жил с Дурслями и считал свои и чужие пенсы: спрос, предложение, уникальность товара — это уже почти бизнес-план.

Гарри посмотрел на Хагрида прищурившись. Вспомнил, как этот здоровяк выбил дверь, стоимость которой, между прочим, оплачивал потом он, Поттер. Гарри, конечно, не злопамятный, но память хорошая. Так вот, выходит, полувеликан теперь ему должен. Пусть отрабатывает.

Гарри Поттер уже прокручивал в голове, как можно будет подойти к делу. Сначала — аккуратно, мол, Хагрид, а расскажи, где у тебя там эти хлюпни водятся. Потом — «а можно просто посмотреть?». Потом — «ну раз уж все равно здесь, можно я возьму немного этой слизи»? В конце концов, если делать все грамотно, никто и слова не скажет.

А вот что делать дальше — это уже вопрос более серьезный. Ингредиенты — это хорошо, но нужен канал сбыта. Он пока не знал, как именно работает рынок магических товаров, но логика подсказывала: где есть какая-то редкость — там есть спрос. Значит, кто-то покупает. Вопрос — кто? Преподаватели? Зельевары? Частные коллекционеры? Или можно сдать все в условную лавку вроде «Рога и Копыта», если такая найдется? Надо будет выяснить, кто в Хогвартсе отвечает за зельеварение, и кто в принципе любит работать с редкими компонентами и вообще все разузнать.

И еще — цены. Надо провентилировать вопрос с тем, сколько стоит, скажем, грамм слизи хлюпня. Или волос единорога. Или рог жука-переростка. Чтобы потом не прогадать. Нужно будет разузнать расценки: пообедать с кем-нибудь из старшекурсников, узнать у того же Хагрида цены на черном рынке или хотя бы во «внутришкольном обмене». Точно кто-то уже этим занимался. Вряд ли он первый такой Поттер с коммерческой жилкой.

Гарри уже чувствовал подступающий азарт. Кажется, это все было даже выгоднее, чем запланированный им обмен валют. Он уже представлял, как это будет: небольшие вылазки с Хагридом по Лесу, пара ампул с ценными веществами, немного собранных грибов и травок, потом — аккуратно продать, кому нужно. И даже название придумал будущему бизнесу: «Поттеровские редкости».

Рабочее, конечно. Но с этого ведь и начинаются империи?