Эффект Пилота (гет)

Что такое война?

Война — это смерть и страх, кровь и ненависть. Именно в войне рождаются самопожертвование, добродетели. Именно в войне закаляется характер, выковываются чувства, создаются привязанности. Война – двигатель прогресса.

Война – это еще игра. Непростая, кровавая, и в этой игре у тебя почти всегда только один шанс на выигрыш. Одна жизнь и у твоих фигур. Смахнут их с доски, и никакими методами ты их оттуда не вернешь. Поэтому и играть приходится очень осторожно, минимизируя потери.

Вот и сейчас, я, напряженный, словно стальная пружина, ждал финала.

Когда ты знаешь, что от твоих действий, от твоих слов, планов и мыслей зависят жизни тысяч людей, ты невольно начинаешь ощущать себя кукольником.

Кукольником, что танцует на лезвии атомарной бритвы, силясь не пораниться.

Во время вчерашней заварушки мы потеряли пятерых парней и одно из двух орудий ПВО. У Шепард потерь нет, команда снайперов с противотанковыми винтовками цела, отряд гранатометчиков тоже.

По сути, вчера мы отделались легким испугом, потеряв в боеспособности какие-то жалкие пару процентов. Но все же, эти пара процентов, как раз таки могут стать тем самым грузом, что склонит чашу весов не в нашу сторону.

Я ждал, мое внутреннее напряжение росло, хотя казалось, что уже дальше некуда.

И все же я пытался сохранять ледяное спокойствие, в бою яркие эмоции ни к чему, а уж особенно, если ты командир и снайпер.

Но час Х все таки настал.

В пять часов тридцать две минуты по общегалактическому хронометражу батарианцы предприняли попытку внезапно атаковать наш тыл из коммуникационных тоннелей. Но мы были готовы.

Из моего полудремотного состояния меня выдернул крик в эфире.

— КОНТА-А-А-КТ!!! На двенадцать часов, огонь! – донеслось по общему каналу связи.

— Говорит «Заслон-2». Огневой контакт с противником подтверждаем, – также отчиталась вторая группа.

Так, посмотрим, что там с основной группой…

«Данные по передвижению противника по улицам»

Выполняю…

В полупрозрачном окне перед глазами появилось изображение движения противника через главную улицу.

«Наложить на карту координаты объектов с пометкой «Электрожарка». »

Наложение…

Завершено.

Пометки электрощитов и генераторов с водопроводными трубами проявились на тактической карте.

Напряженный уже сверх всякой меры, я собрался еще больше. Мне нельзя было упустить момента, того маленького зазора во времени, когда группа противника пройдет нужную точку и разминется с живым щитом из наших солдат. Мне нужно успеть.

Колонна двигалась относительно медленно, что впрочем и понятно.

Самыми первыми, вполне естественно, шли гражданские. Оборванные, грязные, испуганные. Женщины и дети, старики и совсем еще не оперившееся юнцы. В их взглядах сквозила вполне понятная… обреченность.

Я до хруста сжал закованные в сталь и армированную ткань кулаки и ударил по стене.

Но не время. Сейчас важно другое. Что там дальше?

За людьми двигался заградотряд, состоящий из обыкновенных пехотинцев с расчехленными винтовками в руках. Они шли расслаблено, с ленцой, смеясь иногда, палили в воздух, заставляя впереди идущих пленных нервно вздрагивать от страха и испуга. Никому не хотелось умирать…

Следом шла техника. Судя по разношерстной технической компании, батары собирали все, что у них было для финального штурма. Иначе никак нельзя было объяснить сборную солянку из устаревших человеческих, батарианских и турианских танков и БМП. Виднелись и совсем экзотические творения инженерной и не очень мысли.

Я не знаю как, но в первых рядах шло нечто с шасси от горнопроходческого лазера, ускорителем массы на месте того самого лазера и спешно бронированными, буквально «нашитыми» пластинами брони.

Или же нечто отдаленно напоминающее обыкновенный трактор, вот только вместо ковша – ускоритель массы, а кокпит обшит металлом.

Нет, происхождение всего этого экзотического технопарка как раз таки очень даже и понятно. Пиратам очень сложно достать нормальную технику, поскольку абы кому ее не продают, а к серьезным каналам, по которым идет настоящая контрабанда в крупных размеров, мелкие банды, из которых преимущественно и состояло батарское воинство, доступа не имеют. Поэтому и приходится им так извращаться, собирая такие агрегаты, буквально «на коленке».

Для нас наличие у противника такой техники – это одновременно и плюс, и минус. Плюс в том, что такая техника априори не может превосходить по своим ТТХ нормальные армейские машины, но минус как раз таки и заключается в этом. Зачастую способности этих агрегатов могут удивить противника – в данном случае нас.

А вот та армейская техника, что когда-то принадлежала регулярным войскам, может заставить нас попотеть. Техника очень разная, у каждой расы свои способы построения техники, и у каждой машины слабые места конструкции находятся в разных местах. Мда.

За этой разношерстной компанией топала внушительная компания батарианских пехотинцев. Вернее это была регулярная армия. Если заградотряд уж точно состоял из мелкокалиберных пиратов, которые явно не привыкли к военным действиям такого масштаба, то те ребята, что шли за бронетехникой, ой как напоминали мне регулярные войска.

Одинаковая броня и, по большей части, типовое оружие. Армейская выучка и просто космическое спокойствие на большей части лиц, мелькающих в толпе. Я, конечно, не эксперт в мимике ксеносов, особенно батарианцев, но все же что-то знаю, по верхам, но знаю.

Сразу выделил для себя несколько групп противников и разделил их по степеням опасности.

Первые – обыкновенные пехотинцы. Вооружение – автоматы, пистолеты, пистолет-пулеметы, редко встречающиеся дробовики. Броня – обыкновенная универсальная солдатская от «Хане Кедар». Приоритет – зеленый.

Следом идут разведчики. Легкая броня, генераторы невидимости, снайперские винтовки и пистолеты. Ставлю желтый – неприятные ребята, если правильно залягут.

И под конец аж два вида фрагов с «Красными» приоритетами. Огнеметчики и гранатометчики. У обоих тяжелая броня, мощные щиты. Различия лишь в вооружении. У одних огнеметы и, соответственно, шлемы с подачей кислорода. Судя по надписям на баллонах – эти ребята где–то откопали наш «напалм-3». Жесткая вещь, температура горения двенадцать тысяч градусов, а еще эта штука почти не тушится и сжирает кислород со страшной скоростью.

Гранатометчики – вообще отморозки. У всех улыбки серийного маньяка–педофила (не прав был я, говоря про космическое спокойствие, ох не прав), а за спиной приторочены «револьверные» гранатометы на восемь зарядов. Самое противное, что туда можно засунуть практически любой тип боеприпасов, от обычных разрывных до спецбоеприпасов с хлором, зарином (оказывается, эта милая вещь действует на всех живых существ одинаково) и прочими милыми душе убийцы вещами.

Кхм… вообще жесть.

Ну и последними плелись вспомогательные войска. Десятка три инженеров и пяток другой полевых медиков, вместе с чемоданчиками «скорой помощи». Каждый такой чемоданчик — это маленькая операционная, совмещенная с десятком другим всевозможных сканеров различной направленности.

Общее количество идущих нам навстречу превышало полтысячи голов, и это не учитывая экипажи бронетехники.

Вся эта орава медленно продвигалась по улице, постепенно приближаясь к нам.

Вот толпа заложников прошла прямо над меткой, которой отвечала водопроводная труба с горячей водой.

Минута.

Две.

Время пришло.

«Активировать протокол «Электрожарки»»

Вы уверены ?...

Мысленно вдавливаю изо всех сил кнопку «Да».

И, словно наяву, я наблюдаю, как мозговые волны транслируются на имплантат, обрабатываются, преобразовываются в электрический сигнал и передаются дальше.

Я вижу, как по сотням и тысячам проводов последовательность, электрическая последовательность сигналов летит по местам назначения и, достигая цели, начинает свою деструктивную деятельность.

Резкая подача мощности начинает заряжать и перегружать конденсаторы, рискуя таким образом закоротить систему, чего я, собственно, и добивался.

В канализации творилось свое зло. Опустившиеся на нескольких участках сразу заслонки и вывод гидроусилителей на форсированный режим создавали нехилое такое давление на стенки труб, побуждая их к скорому разрыву.

Но противник ничего еще не подозревал.

Но скоро.

Перед глазами замигал таймер предполагаемого времени до наступления тотальной деструкции.

Таймер показывал сорок две секунды.

Расстояние от нас до передовых частей противника – девятьсот с гаком метров. Время на преодоление такой дистанции в полном обмундировании – примерно четыре минуты.

Значит, максимум через восемь – десять минут передовые части повалят на площадь.

— Говорит Джокер. Объявляю семиминутную готовность по всем отрядам. Отрядам «Линкс» и «Рехтс» — трехминутную. Они почти здесь, парни.

И в закрытый командирский канал.

— Шепард, у нас полминуты до того, как сработают мои подарки. После того, как оно заработает, батарам будет немного не до заложников. Я предполагаю, что они побегут. На тебе организация приема. Я займусь остальным, но как закончишь – присоединяйся.

— Поняла.

Догорают последние цифры таймера.

Семь

Шесть

Пять

Четыре

Три

Два

Один

Пик Разрушения пройден…

Последний бой за Элизиум начался !

От чрезмерного давления лопаются трубы, и вражеская техника сначала частично проваливается в образовавшиеся провалы, а потом чуть ли не вылетает оттуда под напором пятиметровых фонтанов, состоящих чуть ли не из кипящей воды.

Канализационные люки по всей магистральной линии повыбивало, и оттуда хлестает все та же горячая вода.

Одновременно с этим, в результате короткого замыкания, по всей улице срабатывает система экстренного отстрела кабелей. Пиропатроны отстреливают крышки щитков, из которых вываливаются цветные змеи проводов с сумасшедшим напряжением.

Хлестающая вода заливает всю улицу, ошпаривая, ослепляя идущих по ней батаров.

Но не в этом ее главная цель.

Вода достигает оголенных проводов, что лежат на земле.

Энергия имеет плохую привычку распространяться со скоростью света…

По разлившейся воде проходит мощный электрический заряд, суммарный заряд которого превышает несколько тысяч ампер.

И батары начинают падать…

Смерть от удара электричеством наступает мгновенно.

На все это действо с удивлением и облегчением смотрят люди, еще минуту назад бывшие заложниками.

Смотрят, но сами двигаются по направлению к нам.

Говорят, что перед лицом смерти, или же в других экстремальных ситуациях, с человека спадают все ограничители. И моральные, и физические.

И судя по всему – это правда.

Иначе я никак не могу объяснить то, что уже спустя две с половиной минуты на площадь начали выбегать первые бывшие заложники.

Их наскоро заводят в здания, а интендант, скрипя зубами, выдает людям оружие.

Далее людей направляют по заранее оговоренным позициям, где их ждут один – два бойца наводчика, которые и будут наводить огонь по секторам, на которые укажем мы с Шепард.

Ничего не понимающие, шокированные люди безропотно принимают в руки автоматы и занимают места. Ну да ладно, психологической стороной вопроса мы займемся немного позже.

Я отключился от камер слежения буквально за несколько секунд до того, как электричество в домах выключилось.

Наблюдал, как целая часть квартала пропала из Лимбо, будучи обесточенной.

Спустя еще три минуты, когда все люди уже успели занять нужные места с улицы, подошли первые батарианцы.

Видок у выживших был потрепанный. У некоторых явно закоротило броню, особенно это было видно по скаутам, у которых периодически пропадала из зрения то та, то другая часть тела. У кого-то броня была закоптившаяся, судя по всему, что-то у батаров таки взорвалось.

Плюс ко всему, у части наблюдались термические ожоги, у кого от воды, у кого от электричества.

Порядки нападавших явно сильно смешались, техники видно не было.

Навожу прицел на того самого «мигающего» скаута и почти ласково шепчу в радиоэфир:

— Всем группам – огонь.

Площадь взрывается стальным дождем.

Почти полторы сотни стволов одновременно выплевывают стальную смерть, разогнанную до нескольких звуковых скоростей.

Маленькие шарики находят пристанище везде. Застревают в асфальте, рвут вражескую плоть, пробивая металлокерамику брони, распыляют в воздухе аэрозольную взрывчатку, поджигая ее.

Вакханалия Безумия, Фестиваль Крови – говорите, что хотите о маньячности моих мыслей, о слишком богатой и нездоровой фантазии – но именно такими словами мне хотелось описывать то, что происходило на площади.

Рваные порядки батаров быстро редели, но они не отступали и пытались собраться хоть в какие-то боевые группы.

С улицы начали подходить уже более целые подразделения противника. Один за другим, я прикончил двоих огнеметчиков, которые при помощи прикрытия из других бойцов, попытались подобраться поближе к зданиям.

Нажимая на спуск уже в который раз, резко ловлю себя на мысли, что слишком уж я сильно выдаю себя, чего делать мне строго нельзя, ввиду того, что я как бы один из командиров.

Впрочем, меня это не сильно волнует. Сейчас нам как раз таки нужны абсолютно все наши силы.

На Площадь въезжают танки. Четыре машины, две турианских и по одной батарианской и человеческой.

— Группа «Фейерверк»!! ОГОНЬ!!!

Наши гранатометчики не заставили себя ждать.

ВЗРЫВ!!!

От танков остались лишь горящие остовы и бегающие вокруг них горящие факелы – батары, которым не повезло быть рядом с машинами. Внутри не выжил никто.

Вот только… на площадь въезжают новые машины, и их еще больше. А наши гранатометчики уже открыли свою позицию, и далеко не все из них успели сместиться на новую позицию.

Грянул залп техники противника.

Мне на голову сыплется каменная крошка, а в ушах звенит от взрыва.

По обе стороны от площади расцветают огненные цветы.

Расцветают, чтобы погаснуть. И оборвать жизнь трети наших гранатометчиков.

Черт, поддержку тяжеляка до наступления особой задницы использовать не получиться.

Раскрыть «Лучника»?

Хреновая идея, поскольку они один из последних козырей, которые я до поры до времени использовать не очень хочу.

Потому… придется обходиться своими силами.

— «Линкс», Рехтс», подствольными, цель – танки. (П.А. Сильно сомневаюсь в отсутствии у винтовок мало-мальских подствольников)

— Принято.

Пара секунд у людей ушла на то, чтобы переключиться между режимами стрельбы.

Спустя еще секунду с десятком хлопков грянул залп.

Конечно, дай бог, если хотя бы половина снарядов попало в цель, но и того, что попало хватило, чтобы ополовинить танковую группировку противника. Да и пехоте досталось. Кумулятивные снаряды – вещь вообще не очень приятная.

Мое размышление прерывается тревожным зумом в ушах и сигналом с радара.

Черт, гранатометчик.

Перекатываюсь вбок и, что есть мочи, на пределе организма, двигаю ко второй позиции.

За моей спиной кусок стены, вместе с моей предыдущей лежкой перестает существовать как класс, затонув в облаке разрыва.

Вместе с упругой ударной волной по спине ударяют осколки камня, которые отскакивают от мигнувшего на мгновение щита.

Полминуты уходит на смену позиции, после чего я первым делом загоняю пулю в глаз тому батару, который, собственно, и заставил меня это сделать.

Замечаю, как батары, яростно поливая огнем все вокруг, отступают к улице, под прикрытие остовов бронетехники.

Нам дали лишь временную передышку. Сильно сомневаюсь, что батары будут отступать в такие моменты. Как–никак по моим расчетам, до выхода флота из сверхсветового прыжка осталось чуть меньше полутора часов.

Еще полчаса, как показывают расчеты, уйдет на подход к планете. Потом плюс–минус час — на прорыв орбитальной блокады, а следом – двадцать минут на организацию десантной операции.

Так что нам надо выстоять примерно три часа до подхода наземных подкреплений и где–то два с половиной – до подхода атмосферной авиации.

Угу, ясно.

А противника перед нами – дохрена и больше.

Так, у нас остался «Лучник», ибо о наличии «Фейерверка» они осведомлены очень даже хорошо (вон как у них танки задорно горят!)

Жжесть! Ладно, посмотрим.

— Шепард, статус?

— Один «трехсотый», двое «сотых».

— Чем убило?

— Снайпер. Уже ликвидирован.

— Ясно.

Переключаюсь с командирского канала.

— Родригез, что там у вас?

— Двое погибших, трое легкораненых, сэр.

— Ясно.

Снова на командирский.

— Касс, как гражданские?

— Напуганы, истощены. Судя по всему, все это время их не кормили. Некоторые еле держатся на ногах.

— Сражаться могут?

— Не думаю, лучше спустить их в бункер к остальным гражданским, им должны там помочь.

— Ладно, пошли людей. Времени у нас нет совсем.

— Уже.

— Конец связи.

* * *

Спустя тринадцать минут по времени Элизиума гражданских довели до точки эвакуации в бункер. А еще спустя три, батарианцы начали штурм заново.

Сперва из проходов полетели дымовые гранаты.

С оглушительным шипением они начали вырабатывать дымовую завесу, под прикрытием которой из прохода полезли «Стражи» с развернутой технической броней. Во всяком случае, из под дыма можно было различить оранжевое мигание масс-щитов.

Затем из прохода подошли инженеры с турелями. Потому как длинные очереди встроенных в них пулеметов сложно было чем-либо спутать

Из дымовой завесы вылетело нескольких «слепых» ракет, которые ушли в молоко, максимум обсыпав нас каменной крошкой.

Но это были только цветочки…

Спустя несколько минут, когда дымовая завеса рассеялась, нашим глазам предстало… Укрепление.

Пока держалась дымовая завеса, инженеры при помощи Стражей сдвинули остовы бронетехники вместе, а в местах проходов поставили турели. Были заметны приготовленные приготовленные для гранатометчиков и снайперов.

Мда, теперь все стало еще веселее.

Так, Шепард возьмет на себя одну сторону, я, как водится, вторую. Ладно, придется вскрывать карты по полной.

— «Фейерверку», постарайтесь разнести турели и повредить им укрепления, но после каждого выстрела меняйте позицию!

— Принято.

— «Лучник», разрешаю огонь по снайперским позициям противника.

— Принято.

Ну что же. Наверное поехали.

Взгляд со стороны.

Тишина… явление непостоянное. И тем не менее на поле боя установилась такая хрупкая, готовая сломаться от первого нажатия на курок тишина.

Две силы замерли в ожидании первого хода друг от друга. Атакующие и обороняющиеся. Люди и батарианские пираты.

Для одних – это последний шанс захватить рабов в этом городе. Для других – последняя волна, которая решит их судьбу.

Все словно застыло… застыло…чтобы взорваться.

Сухой щелчок курка — и пуля прерывает тишину. К первой винтовке присоединяется следующая, и следующая, и следующая….

В игру вступают гранатометы. Оставляя за собой трассерный след, ракеты летят в разные стороны, разнося стены, металл, пластик и живую плоть в клочья.

Стрекочут автоматические турели. Но их песня прерываются очень быстро – «Фейерверк» не дремлет.

То тут, то там мелькают искажения воздуха – снайперы меняют позиции.

Биотические снаряды приподнимают противников делая из них мишени для расстрела остальными.

Гулко грохочет выстрела тяжелого ускорителя массы, и стена одного из зданий взрывается тысячами осколков.

Секунду спустя – второй выстрел.

И снова здание содрогается от попадания тяжелого снаряда.

В радиоэфире – мат, пополам с криками о помощи.

На секунду поле боя снова замолкает, чтобы снова взорваться выстрелами.

Танк противника уже поврежден тройным попаданием из гранатомета. Моро все таки сумел отследить траекторию полета снаряда.

И снова выстрелы, взрывы, стоны раненых и предсмертные крики умирающих. И все это продолжается бесконечно долго для атакующих. И день течет для них то бесконечно долго, то невыносимо быстро…

Ведь такова суть войны.

Джефф «Джокер» Моро.

Отбрасываю в сторону уже безнадежно расплавившеюся винтовку и хватаюсь за автомат.

Не знаю, сколько уже идет бой, знаю только, что осталось совсем немного.

Уже семь раз пришлось менять позицию после того, как меня чуть не накрывали выстрелом из снайперской винтовки или гранатомета.

Всю бронетехнику мы благополучно уничтожили еще в самом начале, но и это стоило нам существенных потерь. Из ста двадцати изначально оборонявшихся в строю сейчас всего лишь человек семьдесят. Это я уже молчу про легкие ранения, которые есть у всех, независимо от отряда. Меня самого задело шальной пулей, которая чиркнула по руке, оставив длинную кровоточащую царапину, которую сразу же залило панацелином.

Сейчас я нахожусь на седьмом – самом последнем этаже здания, который очень сильно повредило атакой с воздуха. Здесь сейчас целая куча обломков, за которыми так хорошо прятаться и атаковать.

Да и противник сейчас как на ладони.

Батаров тоже осталось не так много. Но все равно гораздо больше, чем нас.

Самыми первыми мы выносили снайперов, гранатометчиков и огнеметчиков. Эти ребята доставляли нам гигантские проблемы одним своим существованием. Очень скоро их почти не осталось, но и те, что выжили, были большой занозой в заднице.

К Шепард например вломился один такой огнеметчик, упокоение которого стоило жизни двум ее солдатам. Его под конец подловили на деформацию и живописно взорвали.

Сейчас я занимался тем, что выслеживал оставшихся снайперов и уничтожал их, ну, или выдавал целеуказания для «Лучника» и «Фейерверка».

Работа идет относительно хорошо.

— Командир, батары что были внутри здания отступают! — отрапортовал Родригез.

— «Линкс», это «Маяк»! Срочно меняйте позицию! Повторяю: срочно меняйте позицию! Фиксируем звено воздушных бомбардировщиков. Время подлета – тринадцать секунд.

Поднимаю голову и вижу черные точки атмосферных бомбардировщиков идущих прямо на нас.

Черт..

Тринадцать.

Одним слитным движением встаю, подхватывая автомат. До ближайщей уцелевшей лестницы – сто метров бега по пересеченной местности.

Двенадцать.

Перепрыгиваю через остатки того, что раньше называлось стеной, и продолжаю бег. На ходу отмечаю то, что кроме меня на последнем этаже никого нет. Уже хорошо.

Одиннадцать.

Использую торчащий из земли арматурный штырь, как опору, чтобы сменить направление бега.

Десять…

Проскальзывая под оставшимся целым участком стены, большой дырой внизу, на оставшейся инерции вскакиваю и продолжаю бег.

Девять..

Финишная прямая – семьдесят или около того метров практически пустого пространства за исключением остатков стен и торчащих штырей арматуры.

Восемь…

Семь…

Шесть…

Пять…

Четыре..

Три…

Буквально спрыгиваю с лестницы, оказываясь на шестом этаже. Использую уцелевшие перила для разворота..

Две…

Бежать вниз..

Одна…

Внезапно нога соскальзывает, и я осознаю, что лечу лицом вперед.

Ноль.

Здание содрогается от чудовищного по силе удара. Словно какой–то великан ударил гигантским кулаком по крыше.

Потолок надо мной трескается и рушится в мгновение ока.

Включается ускорение мозга, и я в замедленной съемке наблюдаю, как в мою грудь вонзается металлический штырь полутораметровой длины. Ну и заодно по телу нехило так проходится каменным дождиком.

Выключить замедление.

Выполняю…

Сознание плывет. Даже чудовищный по своей силе выброс адреналина неспособен заглушить боль. Все вокруг словно подергивается пленкой, звуки становятся глухими, но я все же слышу крики в радиоэфире.

— Говорит «Сиерра Два-Ноль-Один», авиация Альянса. Доложите ваш статус.

Говорят, пафос наше все?

Сквозь силу говорю:

— Кха.. Говорит старший лейтенант Джефф «Джокер» Моро. Подразделение «N». Ведем оборону против превосходящих сил противника. Гражданские в бункере. Мы еще сопротивляемся, но нас накрыли авиаударом, скоро потеряю сознание. Спрашивайте старшего лейтенанта Шепард… все…кха-кха..вопросы…. к … ней…

И наконец–то теряю сознание.

Старший лейтенант Альянса Кассандра Шепард.

Позицию, где находился Джефф опять накрыло авиаударом. Глядя на то, как содрогается об врывов здание, сердце сдавило тисками. А ведь он был на крыше…

— Говорит «Сиерра Два-Ноль-Один», авиация Альянса. Доложите ваш статус.

Значит, наши прорвали блокаду. Хорошо. В радиоэфире снова голос.

— Кха..Говорит старший лейтенант Джефф «Джокер» Моро. Подразделение «N». Ведем оборону против превосходящих сил противника. Гражданские в бункере. Мы еще сопротивляемся, но нас накрыли авиаударом, скоро потеряю сознание. Спрашивайте старшего лейтенанта Шепард… все…кха-кха..вопросы…. к … ней…

Нет… нет.. опять. Но сейчас не время.

— Говорит старший лейтенант Шепард. Мы удерживаем противника около третьего бункера. Большая часть наших солдат легко ранена, треть состава выбыла из строя двухсотыми или трехсотыми. Просим поддержку с воздуха. Прием.

— Принято. В ваше распоряжение поступает «Омега-два-Дельта» и «Омега-два-Эпсилон». Время подлета двадцать шесть секунд. Сейчас формируются десантные отряды. Время подхода подкреплений – двадцать семь минут.

— Вас понял. Конец связи.

— Конец связи.

— Омега-два-Дельта», «Омега-два-Эпсилон», ваш статус?

— Все системы в норме, на борту двойные стандартные боекомплекты. Готовы зажарить ублюдков.

— Как сказал бы один мой друг, чертовски рада слышать вас, парни. Давайте зажигательными, у них уже нет бронетехники.

— Есть, мэм! Время подхода – двадцать секунд. Готовьтесь смотреть фейерверк.

Выхожу на другой канал радиоэфира.

— Родригез, отправь кого–нибудь из ребят найти Джеффа, а то у меня плохие предчувствия.

— Есть, мэм. Уже отправил.

Спустя еще десяток секунд, в небе мелькнули три бело-синие точки, а позиции батаров превратились в Геенну Огненную.

Как сказал бы Джокер – «поджарились с корочкой», очень надеюсь, что этот придурок жив….

И словно в ответ на мои мысли….

— Мы нашли его, мэм. Он очень плох. Множественные переломы, а из груди торчит полуметровый металлический штырь. Еще пару сантиметров и задел бы сердце, а так прошел и вышел насквозь… Залили его панацелином и будем ждать медиков.

В груди что-то сломалось… резко захотелось сесть и расплакаться в подушку…. Которой я уже третий день не видела….

Джефф, опять этот самовлюбленный, эгоистичный придурок, полез куда не надо и своим геройством нажил себе проблем на свою задницу…

Спустя полчаса начали приземляться первые челноки с морпехами. Я не удивилась, когда увидела нашивки знаменитого 313 отряда.

На одном из таких первых кораблей тело Джеффа и увезли…. Но как я узнала уже потом, он впал в кому…

От автора: На данный момент я выложил все, что у меня было написано. Последующие проды будут выходить случайным образом, в зависимости от накопившегося материала. Но комменты чаще всго заставляют автора сесть за перо. Как то так...