Братство Х (гет)

POV Джейд

Всё, что может пойти не так, пойдет не так.

Закон Мёрфи

Из подземелья тянет холодом, таким сырым, промозглым, могильным холодом, который как будто заранее сообщает о том, что этот урок мне не пережить. Либо же он убеждает меня вернуться обратно в теплую постель и никогда больше ее не покидать. Я даже начинаю дрожать, наверное, сразу от холода и напряжения. Хотя нет, меня знобит. Кажется, я заболела. Конечно, заболела, когда нас в ночи вели обратно в Хогвартс, я ужасно замерзла, да и вчера уже чувствовала себя не очень хорошо. Отлично! Проблема решена хотя бы на день.

 — По-моему, я заболела, — объявляю я, повернувшись к Розе. — Схожу до крыла.

 — Хорошо, — беспечно соглашается она. — Только после выхода за территорию прогулы тебе репутацию не исправят.

Черт.

 — Ты не имеешь права злорадствовать, — говорю я. — Ты тоже там была.

 — Прости, — улыбается Роза. Конечно, ей не стыдно. — Но я бы не стала пропускать на твоем месте. Рано или поздно все равно придется идти. К тому же, вас не исключили, так что можно уже не бояться. Валентайн нормальный, он тебя не съест.

Да, Роза права. С нарушением правил и пропуском идти будет еще страшнее, чем просто с нарушением правил. Господи, и зачем я вообще на это согласилась? Надо было сидеть спокойненько в Комнате Х, и все было бы хорошо. А теперь вот приходится переживать такой стресс. Это напоминает мне поход к Фабре за зарплатой. Тогда, правда, все обошлось, но на этот раз ни один благородный принц не кинется меня спасать и улаживать мои проблемы.

 — Вот Фоссет, с другой стороны, может и съесть, — продолжает Роза, и я пихаю ее локтем в ребра.

 — Даже не напоминай.

 — Это я тебя готовлю! Все равно придется к ней идти, а так хоть будешь морально настроена…

 — Почему у меня такое ощущение, что ты получаешь от этого удовольствие? — прищурившись, спрашиваю я.

 — Не знаю, — Роза невинно мотает головой. — Это неправда. Я считаю, что это хорошо, что ты такая совестливая, а если ты перестанешь волноваться из-за каждого отнятого балла и косого взгляда преподавателей, станешь совсем как мы. А мы этого не хотим. Вдруг ты в отрыв уйдешь? Курить там начнешь, матом ругаться, жвачку клеить на стулья…

Я закатываю глаза и игнорирую ее до самого кабинета.

Дверь уже открыта, и в коридоре никого нет. На секунду мне кажется, что у меня остановится сердце, но, судорожно проверив часы, я убеждаюсь, что мы не опоздали.

 — Доброе утро, профессор! — чересчур жизнерадостно здоровается Роза.

 — Доброе утро, мисс Уизли, мисс Саммерс.

Я не представляю, с каким лицом он это произносит, потому что не могу оторвать взгляд от своих туфель. Не помню, когда мне в последний раз было так стыдно. Я выкладываю на парту все необходимое, сажусь и только потом осмеливаюсь поднять глаза. Я готовлюсь тут же отвернуться, чтобы он не заметил, но Валентайн смотрит в журнал и не обращает на нас никакого внимания. Не хочет продолжать разборки перед всем классом или, наоборот, ждет, пока все соберутся, чтобы загнобить меня прилюдно?

 — Ты выглядишь так, как будто он засек тебя не в «Бекки», а в «Дикой птичке», — шепотом говорит Роза, наклонившись ко мне. — И не в толпе, а на сцене у шеста. Расслабься уже. Подумаешь, поймали вас за территорией в День рождения. Кого там не ловили?

 — Мм… Никого? — предполагаю я, пытаясь выбросить из головы сцену стрип-клуба, которую она обрисовала.

 — Джейд, — вздыхает она. — Неужели ты забыла, что на прошлом уроке мы взорвали ему котел?

 — Господи, мы еще и котел взорвали, — вспоминаю я, невольно пригибаясь, чтобы меня не было видно.

 — Вот именно. Так что он всех нас не любит, а не только тебя, — заключает Роза. — К тому же, он догадывается, что это я устроила, так что не переживай.

 — Как он может догадаться?

 — Да мы с ним столкнулись, когда я пьяная бегала за котом, — она пожимает плечами. — Так что ниже меня тебе точно не упасть.

 — Да, спасибо, это очень меня… Подожди, ты что делала?

Хохот Розы смешивается со звоном колокола, и у меня не остается шанса спросить, как и когда такое могло произойти. Но раз Валентайн может вытерпеть срыв урока, побег из школы и пьяных студентов и не сдать никого директору, может, он и правда лояльный. Ну, или мечтает издеваться над провинившимися студентами сам.

 — Доброе утро, класс, — он поднимается с места и обводит нас пристальным взглядом. В кабинете повисает абсолютная тишина, как будто все боятся даже дышать, ожидая его реакции на проделку с пеной. — Как вы помните, прошлое занятие мы хотели посвятить лекарственным зельям с корнем мандрагоры, но… нас прервали. Мы не будем и дальше отходить от программы и переносить тему на сегодня, но вы получите дополнительное задание.

 — Вот влипли, — бормочет Питер.

Если его услышала я, значит, услышал и Валентайн, но он не подает вида.

 — Предполагалось, что я выдам вам засушенные корни мандрагоры, но в кладовке неведомым образом очутилась пена, и они испортились, — объясняет профессор. Я пока еще не понимаю, к чему он ведет, но очень сомневаюсь, что на ингредиентах там нет никаких защитных заклинаний. — Поэтому вы вырастите их сами.

Он замолкает, но вопросы тоже никто не задает. Все просто переглядываются, не зная, как это воспринимать. Валентайн, кажется, наслаждается произведенным эффектом.

 — Я посовещался с профессором Лонгботтомом, и мы решили дать вам совместный проект, — продолжает он. — Тем, кто ходит на Травологию, будут зачислены дополнительные баллы, а кто нет… Что ж, знания никогда не бывают лишними.

Не понимаю, как ему до сих пор удается сохранить невозмутимость. В голове он наверняка со смеху умирает. Конечно, зрелище уморительное: десять студентов с одинаково тупыми выражениями лиц, не понимающих, что происходит и какова в его словах доля шутки, но не рискующих подать голос. Хотя нет, не десять. Лично меня такой расклад более чем устраивает. Я готова и сотню заданий выполнить, лишь бы меня не отчитывали, как пятилетку. И пусть я крайне не одобряла затею розыгрыша, сейчас я рада, что не оказалась единственной провинившейся.

Первой, кто осмеливается отреагировать, становится Саманта. Подняв руку, она дожидается, пока Валентайн кивнет ей, и милым голосом спрашивает:

 — Профессор, но как второкурсники научатся пересаживать мандрагоры, если мы заберем у них половину?

 — В теплицах есть неучебные мандрагоры, посаженные весной, — объясняет профессор. — Это значит, что вам надо будет ухаживать за ними около месяца, после чего они поспеют и станут пригодными для зельеварения. Если вы правильно подготовите мандрагоры и сварите зелья, их можно будет отправить в Больничное крыло. Видите, даже послужите на благо школы!

 — А что конкретно мы должны будем делать, профессор? — спрашивает Ариана Лейквуд.

 — Вы найдете все инструкции в учебниках, также всегда можно обратиться с вопросами ко мне или профессору Лонгботтому. Все действия и наблюдения будете записывать в дневник. Вкратце, вы должны удобрять их, поливать, пересаживать, общаться с ними и успокаивать, и не забывайте, что их крик опасен для жизни…

 — Я лучше своего рожу, — бурчит Роза с явным отвращением.

 — Когда будешь рожать, я тебе это припомню, — обещаю я.

Очевидно, я говорю это слишком громко, потому что Валентайн поворачивает голову к нам и смотрит прямо на меня. Я плотно сжимаю губы, показывая, что больше ни звука он от меня не услышит. Просто провал, рано я расслабилась. То, что мы все сорвали ему первый урок, не значит, что он не поймал меня в Хогсмиде ночью. А это воспоминание даже свежее того.

 — Вы будете работать в парах, — говорит Валентайн, — но, разумеется, я вас рассажу.

Задержав взгляд на нашей парте еще на несколько секунд, он наконец отвлекается на список курса.

 — Еще неделю назад вы показали, какой вы сплоченный и дружный коллектив, и я хочу, чтобы вы продолжали в том же духе и поддерживали межфакультетские связи.

Превосходно. Месть удалась, это точно. Нас с Розой он явно вместе не оставит, хоть мы и с разных факультетов. Остается только молиться, чтобы он не поставил меня к Бену. Или к Макдугалу.

 — Мисс Торнтон — вот сюда, пожалуйста.

Пейдж собирает вещи с парты и, прижимая учебник подбородком к груди, пересаживается на место передо мной.

 — Мистер Коннорс, — продолжает Валентайн, и я невольно задерживаю дыхание, — к мистеру Кидзу. Мисс Роуз и Мистер Смит, мисс Саммерс и мистер Макдугал.

Черт. Потрясающе, ну как специально. Я судорожно пытаюсь придумать отговорку, которая не будет выглядеть подозрительно и не снизит мой рейтинг в глазах профессора еще на несколько пунктов, но тут влезает Роза.

 — Профессор, у Джейд зрение плохое, ей нельзя дальше второй парты.

Господи, что бы я без нее делала!

 — Хорошо, — Валентайн пожимает плечами. — Значит, мистер Макдугал займет ваше место, я все равно хотел пересадить вас за первую парту.

А вот это уже точно специально. Я уверена. Ладно, главное, что не Бен. Гейбриэла еще можно пережить.

Роза поднимается и ногой передвигает свой рюкзак к парте Пейдж, но Валентайн качает головой.

 — Нет, мисс Уизли, я имел в виду первую парту на третьем ряду, — поправляется он. — И мисс Лейквуд, пожалуйста, тоже туда.

Мда, похоже, он понял, что рядом мы тихо не сидим. Правда, обычно, разговаривает она, а я шикаю, чтобы она вела себя потише, но это все равно всем мешает. Ох, надеюсь, что Фоссет не рассказала ему о случае на ее уроке.

Роза кривится и поднимает рюкзак. Ни учебника, ни тетради она так и не достала, так что хоть собираться недолго.

 — Прощай, — вздыхает она. — Я буду скучать.

 — Никогда тебя не забуду, — подхватываю я. — Надеюсь, мы еще встретимся.

 — Девочки, пожалуйста, побыстрее, — терпеливо подгоняет Валентайн.

Роза подмигивает мне, а потом медленно начинает идти к своей парте, вытянув руку в мою сторону. Я стараюсь не рассмеяться, но все желание пропадает, когда на стул любимой и единственной подруги опускается Макдугал.

 — Привет, — говорит он.

Я несколько секунд молчу, толком не зная, как с ним общаться, учитывая наш последний разговор. Но нам придется не только вместе сидеть, но и воспитывать мандрагору. Извиняться я, в любом случае, не буду, так что лучший вариант — сделать вид, что ничего не произошло. Тем более, он так и делает.

 — Привет, — отвечаю я.

Чуть отклонившись назад, я наблюдаю за тем, как Роза уже завела беседу с Арианой. Она ловит мой взгляд, строит грустное лицо и прижимает ладонь к сердцу. Я закатываю глаза.

Валентайн сажает к Пейдж Айви и отходит к доске, вслух рассуждая, почему мы оставили свободными почти все места в первом ряду, когда нас всего десять человек. А потом крупно выводит на доске: «2:2» и разворачивается к нам с выражением абсолютного триумфа на лице.

 — Вторая глава, второй параграф.

Буквально несколько секунд в классе стоит полная тишина, затем раздается шелест страниц, а я тут же поворачиваюсь к Розе. Она сидит с идеально ровной спиной и смотрит на Валентайна. Я не вижу ее лица, но вполне четко могу себе представить, что на нем написано: жажда мести. Профессор бросил ей вызов, она его приняла, а я не знаю, чего бояться больше — его инфаркта или ее исключения из школы.

 — Мандрагору мы пока отложили, но тему лекарственных зелий продолжаем. Сегодня мы будем варить «Костерост». Кому-нибудь из вас приходилось его принимать?

Все взгляды обращаются к Питеру. Хотя Гейб, Ариана и Саманта периодически сталкиваются с бладжерами, битами и другими игроками, особенно ярко все помнят переломы Питера, который на первом курсе свалился со второго этажа, пытаясь через окно пролезть в кабинет и написать на доске плохие слова. Он ухмыляется и без особого стеснения поднимает руку. То же самое делает и Бен, но я притворяюсь, что не вижу. Не знаю, как остальные, но я точно никогда не забуду, как Нейт вывернул ему руку. Это было отвратительное зрелище, но тогда оно приносило мне удовлетворение, поэтому я смотрела, пока не прибежали старосты. Но сейчас я, разумеется, не могу показать, что Бен хоть сколько-нибудь меня интересует. Я выше этого. В какой-то степени я даже рада, что он так со мной поступил, потому что если бы я осталась с ним, моя жизнь была бы гораздо хуже.

 — Какой у вас травматичный курс, — замечает Валентайн. — Если вдруг кто-то еще не знает, «Костерост» используется для заживления переломов любой сложности. Известен даже случай, когда он полностью вырастил пациенту кости руки, которых он лишился по ошибке пытавшегося вылечить его человека. При этом стоит учесть, что зелье действует исключительно на кости. Если перелом, например, сопровождается разрывом мягких тканей, то для их восстановления уже потребуются другие зелья. Обратите внимание на рецепт.

Спохватившись, я открываю указанный параграф.

 — Зелье непростое, а у вас осталось полторы пары, поэтому я советую не отвлекаться. Как вы видите, оно должно настаиваться несколько дней, поэтому правильность ваших зелий мы проверим уже через неделю. Каждый должен будет сломать палец напарнику и попытаться вылечить его своим «Костеростом».

Сначала я думаю, что ослышалась, но, судя по реакции группы, Валентайн действительно это сказал. Я машинально отодвигаю руку с середины парты и смотрю на Гейба. Не то чтобы я верила, что он действительно сломает мне пальцы или что Валентайн действительно его заставит, но мало ли. От новых преподавателей и богатеньких аристократов чего только не жди. Гейб поднимает брови, как будто немного оскорбленно, и я пожимаю плечами.

 — Это была шутка, — объясняет Валентайн таким тоном, каким разговаривают с умалишенными. — А я думал, у вас все хорошо с юмором. Ну да ладно. Можем приступать. Возьмите, пожалуйста, ингредиенты.

Я отодвигаю стул, но Гейб встает быстрее меня.

 — Я принесу.

Я не успеваю ответить, и он удаляется к кладовке. Толпиться там и еще больше злить профессора я не хочу, поэтому тоскливо отвечаю на взгляд Розы и остаюсь. Гейб возвращается с набором ингредиентов для зелья, ставит коробку на стол и распределяет их между нами, оставляя мне наименее противные, а себе забирая всю мерзость вроде глаз рыбы-собаки. Мне не нравится, что он все решил за двоих, но я не жалуюсь, поскольку резать листочки и стебли гораздо приятнее, чем червей.

Во время этой части урока все обычно уже разговаривают, но за нашей партой царит неловкое молчание. Я методично подготавливаю ингредиенты, он делает то же самое, периодически бросая на меня взгляды. Я не знаю, чего он ждет. Ну да, допустим, я немного погорячилась в прошлый раз, но никто не просил его лезть в мои дела. При этом, злиться на него я не имею права, потому что благодаря ему я не осталась без денег. Ненавижу оказываться в таком положении. Но что я теперь должна сделать? Сказать спасибо, чтобы выглядело так, будто я рассчитывала на его помощь и одобряю его поступок?

 — Эм, Джейд? — неуверенно окликает меня Гейб, и я вижу, что листья алоэ под моим ножом почти превратились в зеленую кашицу от агрессивного шинкования.

 — Все нормально, — говорю я, как будто ничего особенного не произошло, и тянусь за следующим ингредиентом.

Когда мы приступаем к самому зелью, нам уже приходится разговаривать, но только о технике приготовления «Костероста». Не то чтобы мне было скучно, обычно я предпочитаю сосредотачиваться на задании, но сейчас я понимаю, что в каждую минуту молчания мы оба думаем о том, как он упрашивал Фабре не назначать мне штраф.

 — Эй, Джейд! — громким шепотом зовет меня Питер. Я поворачиваюсь, и мне в лоб прилетает что-то маленькое и, кажется, бумажное.

 — Серьезно? — морщусь я.

 — Прости, — смеется он.

Я качаю головой и поднимаю с пола птичку-оригами. Убедившись, что Валентайн не смотрит в мою сторону, я разворачиваю ее и обнаруживаю полноценное письмо. Роза очень увлеченно помешивает свое зелье, и никакого объяснения жестами я от нее не получаю. Я перевожу взгляд на собственный котел, потом снова на письмо.

 — Можешь прочитать, я справлюсь, — говорит Гейб, слегка улыбаясь.

С одной стороны, мне интересно, что там на страницу накатала Роза, но с другой — как-то я не готова доверить зелье кому-то другому. Пусть нас и не заставят проверять его действенность на сломанных пальцах, низкую оценку я не хочу.

 — У меня был высший балл за СОВ, — говорит он, каким-то образом правильно истолковав мое сомнение.

 — Ладно, — соглашаюсь я, стараясь скрыть свое удивление.

Я сажусь, кладу перед собой учебник для видимости и начинаю читать.

«Дорогая Джейд!

Я знаю, что нечасто говорила это, но у меня мало таких близких людей, как ты, и тем тяжелее мне было потерять тебя. Знаешь, когда я вспоминаю время, проведенное с тобой, мне становится и радостно, и грустно. Теперь, когда обстоятельства сложились против нас, я едва нахожу в себе силы, чтобы жить дальше. Никогда бы не подумала, что будет так сложно.

Сколько времени пройдет, прежде чем я увижу тебя снова? Узнаю ли я тебя? Какой будет наша встреча? Прости за излишнюю сентиментальность, она мне не свойственна, но, наверное, мы начинаем ценить, только потеряв.

Как твои дела? Я в полном вакууме и впервые в жизни растеряна. Не думала, что все так обернется. Наверное, надо сказать, что в этом есть моя вина, но… ты знаешь, почему мы это сделали.

И я все еще не могу поверить, что он действительно так с нами поступил! Теперь, когда ты так далеко, я больше не слышу голос разума, что сдерживал меня все это время. Я сделаю все возможное — все, слышишь? — чтобы существование этого засранца стало невыносимым. Я еще ничего не говорила мальчикам, но уверена, они тоже не оставят это просто так.

ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤВ надежде на скорую встречу,

Твоя Роза»

Я старательно сдерживаю смех и опускаю голову на руку, чтобы со стороны казалось, что я внимательно читаю рецепт. Перечитываю письмо по диагонали, пытаясь составить ответ. Роза всегда обладала удивительным красноречием, причем, чем нелепее ситуация, тем лучше ей удается превратить ее в драму национального масштаба. Я хочу поддержать игру, но дальше фразы «Надеюсь это письмо найдет тебя в добром здравии» продвинуться не могу. Решив, что буду импровизировать уже в процессе, я привстаю, чтобы проверить зелье — его цвет на данной стадии идеально соответствует картинке в учебнике, — и вырываю лист из тетради. Быстро справившись с приветствием, я вымучиваю один неестественный абзац.

 — Джейд, — снова зовет меня Гейб настойчивым шепотом. — Джейд, Валентайн…

 — Мисс Саммерс, надеюсь, мой урок не мешает вашей переписке, — раздается надо мной голос Валентайна.

Черт. Ну что со мной не так?

Я торопливо запихиваю в сумку оба письма.

 — Простите, профессор, — говорю я. Никакого убедительного оправдания мне в голову не приходит, так что я просто смотрю на него с раскаивающимся выражением лица.

Он укоризненно качает головой и проходит дальше по нашему ряду, чтобы проверить прогресс. Какой стыд. Наверное, он считает меня самой наглой студенткой курса, а я ведь даже не сижу больше с Розой!

 — Прости, — говорит Гейб. — Я не сразу его заметил.

 — Да ты-то тут при чем, я же не просила следить, — отмахиваюсь я, поднимаясь на ноги. — На какой мы стадии?

Макдугал рассказывает, что он уже сделал, и я включаюсь в процесс.

 — Что будем делать с мандрагорой? — спрашивает он, помешивая зелье по часовой стрелке.

Я быстро обдумываю ситуацию и нахожу идеальный вариант, который должен устроить нас обоих.

 — Не беспокойся, я сама все сделаю.

 — Что? — удивляется он. — Почему?

Потому что я не хочу проводить с тобой еще больше времени, чем приходится.

 — Ну, это справедливо, — я пожимаю плечами. — На этом уроке ты работал за двоих.

Гейб хмурится.

 — Мы, наверное, по-разному понимаем понятие «справедливость», потому что по моим расчетам десять минут приготовления зелья не приравнивается к месяцу ухода за мандрагорой.

 — Уверена, ты единственный человек в этой школе, который отказывается от халявной оценки, — замечаю я, но тут же вспоминаю свои недавние сомнения и даже обижаюсь: — Только не говори, что ты мне не доверяешь.

 — Дело в другом, — Макдугал качает головой, улыбаясь. — Это же не Прорицания, на которые всем наплевать. Мне нужно не просто сдать Зелья, мне нужно их знать.

 — Зачем? — фыркаю я. — Варить яды для магглов?

 — Нет, Джейд, как и все остальные чистокровные волшебники, я не желаю травить магглов, — с расстановкой объясняет он. — А Зельеварение мне нужно для Мунго. У нас как раз тема курса — целебные зелья. Идеальная подготовка к вступительным.

 — Вступительным, — повторяю я. — В Мунго? Ты что, собираешься там работать?

 — Ну да, — кивает Гейб. — По крайней мере, план такой. А почему тебя это удивляет?

Действительно, почему? Не то чтобы я хоть что-то о нем знала, чтобы делать выводы, но все же…

 — Не слишком-то аристократическое занятие.

Он ухмыляется.

 — В Министерстве работает моя сестра, а прожигать состояние родителей будет брат. Они не оставили мне свободных аристократических занятий.

 — Мм… Виноградники? — предлагаю я.

 — Не выдержат наш климат, — вздыхает он. — Как видишь, больше вариантов нет. Но если я стану целителем, то смогу распространить влияние нашей семьи еще и на сферу медицины. Так Макдугалы постепенно захватят власть над всем магическим сообществом Британии.

 — Очень смешно, — я закатываю глаза.

 — Спасибо, что хоть не поверила, — говорит Гейб немного задетым тоном. — А то ты почему-то думаешь, что желание помогать людям обратно пропорционально количеству волшебников в роду человека.

 — Неправда, — я мотаю головой. — Роза и Скорпиус тоже из чистокровных семей, но они мои друзья.

И, вообще-то, не особо любят помогать людям, но тут дело не в происхождении, а в характере. К тому же, семья Розы совсем не похожа на типичную чистокровную семью. Но это я опускаю, потому что не хочу, чтобы меня обвиняли в предвзятости. Все равно если бы Гейб не был снобом, он не дружил бы с Себастьяном.

 — Тогда в чем проблема? Чем я настолько тебе не нравлюсь, что ты готова взять на себя всю нашу совместную работу?

Я хмурюсь. Он аристократ, друг Себастьяна, и, я уверена, в каникулы каждое воскресенье обедает с моим так называемым отцом — по-моему, причин достаточно, чтобы держаться от него подальше. Мне не нужны лишние проблемы и поводы для беспокойства. Но я бы не сказала, что у меня к нему личная неприязнь.

 — С чего ты взял, что ты мне не нравишься? Я тебя не знаю, так что мне вообще все равно.

 — Класс, — безрадостно произносит Гейб.

 — Хорошо, давай делать проект вместе, — раздраженно говорю я, чтобы уже закончить этот дурацкий разговор. — Сколько у тебя пар после обеда?

 — Одна.

 — Отлично, у меня тоже. Сможешь прийти в библиотеку?

 — Да, — соглашается он, и по голосу понятно, что весь его энтузиазм я убила.

 — Отлично. Профессор Валентайн, можно мне выйти?

Валентайн смеряет меня неодобрительным взглядом, сообщающим, что я его окончательно достала, но кивает.

Я обхожу Гейба, стараясь его не задеть, и прохожу к двери.

 — А можно мне тоже выйти? — уже в коридоре доносится до меня голос Розы.

 — Нет.

В туалете я мою руки, просто чтобы дать цель своей прогулке, но вообще-то я просто не хотела и дальше разговаривать с Макдугалом. Я снимаю кольцо, помещаю его под струю воды, смывая сок растений, и вспоминаю, как Гейб разделил ингредиенты. Уже второй раз он делает для меня что-то хорошее и огребает ни за что. Раньше я не назвала бы себя неблагодарной, но сейчас мое поведение именно так и выглядит. Видимо, я действительно предвзято к нему отношусь. Надо смотреть на него не как на друга своего врага, а как на напарника по лабораторной — забыть о его круге общения и учитывать только способности к Зельеварению. Я возвращаюсь в кабинет, и до конца урока мы работаем над зельем в профессиональной, вежливой и максимально натянутой обстановке.

После звонка мы с Розой, не сговариваясь, устраиваем шумную и слезную сцену встречи после долгой разлуки. Обычно я не приветствую такое откровенное дурачество, особенно в присутствии преподавателя, но урок оказался слишком стрессовым, так что сейчас мне это и нужно. По дороге до столовой мы обсуждаем задание и планируем возмездие — идеи Розы чересчур кровожадны и абсолютно невыполнимы, так что за благополучие Валентайна я больше не переживаю.

Мальчики уже сидят за столом Нейта, и мы направляемся к ним.

 — Вы не поверите, что сделал этот Валентайн! — вместо приветствия возмущается Роза, кидая рюкзак и занимая место рядом со Скорпиусом.

Я тут же смотрю на преподавательский стол, но Валентайна там, к счастью, нет.

 — Отомстил вам? — предполагает тот.

 — И не только! Он нас рассадил!

 — Вот это трагедия, — Нейтан саркастически качает головой. — И с кем вы теперь сидите?

 — Я — с Арианой, — отвечает Роза.

Нейт круто разворачивается в сторону слизеринского стола, а потом возвращается назад.

 — Удобно, — заключает он. — Как думаешь, сможешь устранить ее перед матчем?

Роза округляет глаза:

 — Ну уж нет, не буду я за тебя грязную работу выполнять! И кстати, Джейд вообще с капитаном сидит, — добавляет она. Я невольно морщусь.

 — Серьезно? Кошмар.

На этот раз тон у Нейтана действительно сочувствующий.

 — Зато тебя даже просить не надо, его ты и так устранишь.

А нет, показалось.

 — Если Джейд отравит Гейбриэла, место капитана может занять Грант, — усмехается Скорпиус.

Нейта передергивает так сильно, что часть тыквенного сока выливается на его жаркое.

 — Я же не предлагал его убить, — буркает он. — А так, отправить в крыло на один вечер.

 — Ну, если это сделает Джейд, Макдугал не переживет.

 — На что это ты намекаешь? — прищуриваюсь я. — Даже если бы я согласилась пойти на такое ради победы Нейтана в квиддиче, а я бы не согласилась, я никогда не стала бы серьезно вредить Макдугалу. То, что я терпеть не могу Эйвери, не значит, что я так же…

 — Нет, я про то, что ты ему нравишься.

 — Что? — Роза резко вскидывает голову. — В каком смысле?

В моей голове крутится тот же вопрос. Я не понимаю, о чем говорит Скорпиус, но мой мозг уже начал искать способ сменить тему или вообще причину уйти. Если он повторит свое предположение, оно тут же станет возможным, а это просто бред. Я не хочу даже на секунду допускать, что это может быть правдой.

 — Ну, конечно, я не имел в виду в прямом смысле «не переживет», но он будет убит горем, — поясняет Малфой, как будто не понимает суть вопроса.

 — Так, шутки в сторону, почему ты сказал, что она ему нравится? — требовательно спрашивает Роза, не оценив его игру.

Я хочу, чтобы в наш стол ударила молния.

 — К слову пришлось, — он пожимает плечами.

 — Откуда ты знаешь, что ему нравится Джейд? — подключается Нейт.

Почему всех вдруг так заинтересовала личная жизнь Макдугала? Еще пять минут назад всем было на него плевать.

 — Не знаю, как вам сказать, ребята, но уже не могу скрывать, — вздыхает Скорпиус. — Я легиллимент.

 — Скорпиус Гиперион Малфой, — звенящим голосом произносит Роза, — давай-ка проясним ситуацию. Ты знал, что Гейбриэл Макдугал влюблен в нашу Джейд, и ничего нам не сказал?

Почему они все говорят об этом так, как будто в этом есть какой-то смысл?

 — Джейд никогда не показывала, что он ей хоть сколько-нибудь интересен, — Малфой пожимает плечами. — Конечно, если бы он думал о ней что-то неподобающее, я бы разобрался, а так эта информация никому не нужна.

 — В смысле «не нужна»? — свирепеет Роза. — Как можно было такое скрывать?

Если разговор перетечет в спор из-за скрытности Скорпиуса, я посчитаю это благоприятным исходом. Может, он расскажет что-нибудь еще, и все забудут про Макдугала. Мне бы самой про это поскорее забыть.

 — Может, мы вернемся к «неподобающим» мыслям? — напоминает Нейт. — Ты уверен, что нам не надо с ним поговорить?

 — Если ты думаешь, что я целыми днями просматриваю чужие фантазии о своих друзьях, то уверяю тебя, у меня есть занятия поинтереснее.

 — Давайте обсудим что-нибудь другое, — прошу я, хотя не рассчитываю, что это сработает.

 — Ой, прости, Джейд, — спохватывается Роза. — Конечно, для тебя эта новость важнее, чем для меня. Что ты об этом думаешь?

 — Я думаю, что хочу спокойно пообедать.

 — По-моему, Гейб — очень даже хороший вариант, — продолжает она. — Если ты захочешь с ним встречаться, я тебя поддержу.

 — Что значит «если она захочет с ним встречаться»? — возмущается Нейт. — Забыла, что он с Эйвери ошивается? Нечего Джейд с ним делать!

 — Не то чтобы меня волнует, с кем будет встречаться Джейд, но Гейб действительно нормальный парень, об этом можно не беспокоиться, — замечает Скорпиус.

 — Как ты можешь говорить, что тебя это не волнует? — спрашивает Роза. — Если бы ты позаботился о том, чтобы проверить Бена заранее, ей бы не пришлось все это пережить!

— Я, пожалуй, пойду, — говорю я, поднимаясь со скамьи. — Все равно вы обсуждаете мою личную жизнь так, как будто меня здесь нет.

Я иду к своему столу, игнорируя крики друзей, и сажусь к ним спиной. К сожалению, я запоздало понимаю, что спиной к столу Хаффлпаффа — это лицом к столу Слизерина. Лили и Зои, как назло, обедают в компании своих тупых подружек, поэтому мне приходится смотреть в свою тарелку.

Оставшиеся полчаса перерыва я провожу в своей комнате и на Историю прихожу ровно со звонком, чтобы у Розы не было времени прицепиться ко мне. Фоссет никак не намекает на нашу встречу в Хогсмиде, но наказывает меня в своей привычной манере — заваливая вопросами. Я этого ожидала и готовилась до трех ночи, так что даже благодарна профессору. Только ее тотальный опрос способен полностью вытеснить из моей головы нежелательные мысли. Пока Фоссет пишет на доске тему лекции, Роза тычет мне в спину еще одной запиской. Я беру ее и не глядя запихиваю в одну из тетрадей в сумке. Не то чтобы я действительно обиделась на ребят, просто временно не хочу с ними разговаривать, поскольку тема для обсуждения у них сейчас одна.

Попытка сбежать сразу после урока не удается, и Роза догоняет меня в коридоре. Она провожает меня до самой библиотеки, извиняясь и обещая больше не говорить о Макдугале, — естественно, выбросить из головы слова Скорпиуса я до встречи не успеваю.

Гейб уже занял один из самых удобных столов и набрал книги, лишив меня возможности еще потянуть время. Он поднимает взгляд, когда я приближаюсь.

 — Привет, — говорю я.

Мы уже здоровались, но я не знаю, что еще можно сказать.

 — Привет, — отвечает он немного настороженно, как будто не знает, какого поведения от меня ждать на этот раз.

Избегая разговоров о Гейбе, я почему-то не понимала, что сам Гейб послужит лучшим напоминанием о себе, чем любые слова моих друзей. Когда он сидит прямо передо мной, я просто не могу не думать о том, что услышала. Это рождает миллион новых вопросов абсолютно против моей воли. Если — если — Гейбриэл правда испытывает ко мне какую-то симпатию, то из-за этого он заступился за меня перед Фабре? Потому что он искренне желал мне помочь — или с расчетом что-то получить в благодарность? Он настоял на совместной работе над проектом, чтобы лучше усвоить материал по Зельям или попытаться меня склеить? Мог ли он заплатить Валентайну, чтобы он пересадил — Господи, что несет мой воспаленный мозг? Это уже чересчур. Остановись. В конце концов, Скорпиус сказал, что Гейб никогда не думал обо мне ничего неподобающего. Возможно, он просто считает меня красивой. Стоит польститься и забыть. Для Макдугала за обеденный перерыв ничего не изменилось, и я должна делать вид, что так и есть. Скорее всего, он не решится мне ничего сказать, и все вернется в привычную колею.

Конечно, если я и дальше буду смотреть на него и молчать, он что-то заподозрит. Так. Зачем мы встретились в библиотеке?

 — Я принесла чистую тетрадь для дневника наблюдений, — говорю я, вытаскивая ее из сумки. — Предлагаю сразу переписать все инструкции и черты развития, а потом уже сравнивать нашу мандрагору с эталонной.

 — Да, хорошо, — соглашается Гейб. — После ужина можно за ней сходить, Лонгботтом должен быть в теплицах до восьми.

 — Не могу, — я мотаю головой. — У меня наказание. Завтра перед обедом?

В данной ситуации разумнее было бы отправить его за мандрагорой одного, но это как-то безответственно. Мало ли кого он выберет.

 — С утра у меня пара, а потом я надеялся доделать Трансфигурацию. После Найтли?

 — У меня наказание, — снова говорю я.

 — Два подряд?

 — Ага, — мрачно подтверждаю я. — Тридцать подряд.

Гейб удивленно поднимает брови.

 — Эм… Извини, что лезу не в свое дело, но… За что?!

 — Да так, нарушили пару правил в День рождения Нейтана. Поэтому Валентайн ко мне и цеплялся. Так что будь поосторожнее, у него к нашей парте сейчас повышенное внимание.

 — После того, что мы сделали на прошлом занятии, у него ко всем повышенное внимание, — он пожимает плечами.

— Не мы, а Роза и Питер, — я говорю это, потому что Макдугал уж точно никакого отношения к розыгрышу не имеет. Он был дурацкий, но вся слава все равно должна принадлежать Розе.

— Но никто не стал их останавливать. К тому же, вдвоем им бы досталось больше, чем всей группе, так что лучше Валентайну ничего не знать.

Господи, а нельзя ему побольше недостатков? Мне все еще нужна правдоподобная причина, чтобы отшить его, если понадобится. Хотя, всегда остается Эйвери. Уж Гейб-то точно знает, какие у нас отношения. А что, если он ничего не предпринял, зная, что Себастьян не одобрит?

Нет. Он ничего не предпринял, потому что нечего предпринимать. Все.

— Ладно, давай завтра после Найтли, — говорю я. — Во второй день можно и опоздать, ребята меня прикроют.

И Гейб будет знать, что я тороплюсь. Идеально.

 — Хорошо.

 — Договорились. Так, у нас, — я смотрю на запястье, — почти два часа. Учитывая, что мы не будем сами их сажать, о подготовке почвы и семян надо написать очень сжато.

 — Да, я уже нашел здесь главу о мандрагорах, — он кивает на учебник по Травологии, который читал до моего прихода.

 — Окей, тогда начинай, а я посмотрю другие, — я беру верхнюю книгу из стопки. — Только раздели тетрадь на две колонки. Нет, подожди. Если их посадили весной, значит, их уже даже пересаживали. Так что сначала пиши нормально, а сравнивать будем, начиная со второго этапа. Знаешь что, ты можешь просто выделить в учебнике все важное, а я перепишу, чтобы был понятный почерк…

Гейб не реагирует на мои слова, и я отрываю взгляд от оглавления. Перед ним лежит моя раскрытая тетрадь. Сначала мне кажется, что он уже что-то в ней написал или что я по ошибке взяла другую, но потом я понимаю, что это. Это записка Розы, которую я даже не свернула, а просто засунула между страниц, чтобы не помять. Я не знаю, что в ней, и даже не хочу знать.

 — Прости, — растерянно произносит Гейб. — Я не сразу понял, что это, и машинально прочитал.

Я очень стараюсь выглядеть невозмутимо, но на самом деле близка к обмороку. Господи, хоть бы Роза не называла его имени!

 — Я не успела ее посмотреть, — сообщаю я, протягивая руку и выхватывая листок из-под его носа, как будто это может меня спасти. — Попасться еще и у Фоссет было бы чересчур на сегодняшний день.

Гейбриэл кивает, избегая моего взгляда. По крайней мере, мне так кажется. Но там просто не может быть ничего плохого или подозрительного. У меня сегодня и так кошмарный день, а я не сделала ничего настолько плохого, чтобы карма взялась за меня по полной. Нарушение школьного устава не должно ее волновать. Так что я зря психую — но надо прочитать быстрее, а то со стороны моя реакция наверняка выглядит странно.

Я делаю глубокий вдох и опускаю глаза.

«Скажу в последний раз — Макдугал классный! Не слушай Нейтана, он просто не может смириться с тем, что в школе есть еще один красавчик-капитан. А отсутствие пятидесяти ревнивых бывших — явное преимущество (если он не держит их трупы в заветной комнате в замке). В общем, если Гейб и правда на тебя запал, я бы дала ему шанс. Это просто мое мнение, а дальше решай сама».

Последние слова я уже едва различаю: глаза заволакивает темная пелена, одновременно перекрывая и доступ кислорода. От сердца будто отливает вся кровь разом, и я жду, что оно вот-вот откажет… Нет. Вообще-то, я на это надеюсь. Но мой организм, конечно, меня подводит — я не только не умираю, но и остаюсь в сознании. Единственное, что мне пока приходит в голову — это делать вид, что я все еще читаю, как будто я не очень умная. Это дает мне немного времени, и я судорожно пытаюсь найти способ сбежать. Гейб явно заметит, если я потянусь в сумку за палочкой, и решит, что я психованная, раньше, чем я его вырублю. Но он наверняка тоже хочет вернуться к прежнему положению дел. Это все еще возможно.

 — Слушай, — я наконец обретаю способность говорить, — не обращай внимания, хорошо? Роза любит строить такие теории обо всех. Конечно, я знаю, что это неправда.

Вот. Надеюсь, он ухватится за этот шанс сейчас, а потом потеряет всякое желание вообще ко мне приближаться.

 — Ну, — Гейб прочищает горло, — не то чтобы это неправда.

Черт, ну вот зачем ты сам роешь себе могилу? Лучше мне вырой. Или Розе — она даже предсмертную записку написала.

 — Ты что, все-таки прячешь трупы своих бывших?

Как я завидую людям, которые умеют естественно обратить все в шутку. Моя же попытка выглядит очень натянутой. Тем не менее, Гейб на мгновение даже улыбается.

 — Нет, я имел в виду другую часть.

 — Понятно.

Мои друзья испортили мне жизнь.

Гейбриэл, очевидно, ждет от меня какой-то более определенной реакции. Я сама ее жду. Но я не знаю, как реагировать. Все должно было быть просто: мы бы общались в рамках учебы и все остальное время держались друг от друга подальше, как представители разных социальных слоев, факультетов и мнений о Себастьяне Эйвери. Но к такому повороту я оказалась не готова. Ну как я могу ему нравиться? Это же… абсолютно ненормально. Противоречие всем законам. Хотя вполне возможно, что он так не думает. Вряд ли ему в детстве говорили, что не все в этом мире работает так, как он хочет.

Тишина затягивается. Я не смогла бы назвать ее более неловкой, чем наш разговор, но она действует мне на нервы, потому что я не знаю, что последует дальше. Интересно, он вообще помнит, что мы пришли учиться?

— Где мы будем держать мандрагору?

— В следующее воскресенье будет поход в Хогсмид…

Отлично, молчание надоело нам обоим одновременно.

 — Да, я видела объявление.

 — Я хотел…

 — Гейб, ты не обязан теперь приглашать меня куда-то, — говорю я.

 — Я знаю, — он пожимает плечами. — Но я все равно бы попытался, просто чуть позже. А раз тема и так поднялась…

 — Она поднялась, потому что мои друзья не уважают частную жизнь других людей, — перебиваю я.

 — Джейд, — он вздыхает, — если ты собираешься мне отказать, я бы предпочел, чтобы ты сделала это сейчас, а не через месяц.

О. Ну вот, отлично, он сам все понимает. Умный мальчик. Сейчас я должна сказать «нет», и он отстанет. Как все адекватно в итоге решилось. Давай. Просто скажи «нет».

 — Если нам поставят «Тролля» за проект по Зельям, я точно никуда с тобой не пойду, так что давай не будем отвлекаться.

Гейб улыбается и подтягивает учебник ближе к тетради.

 — Как скажешь.

Дура! Почему нельзя сразу его отшить? Да, обижать его не хочется, но рано или поздно все равно же придется. А так я просто внушаю ему ложные надежды, что еще хуже. Теоретически, можно просто вести себя так, чтобы ему разонравиться, но моя гордость не позволит мне выставить себя в неподобающем свете.

 — Мандрагора может быть у меня в комнате, — отвечает Гейб на вопрос, о котором я уже забыла.

 — Почему именно у тебя?

Он пожимает плечами.

 — Чтобы она мешала только мне? — предлагает он. — Почему-то я сомневаюсь, что Лили сможет жить с мандрагорой на своем подоконнике.

 — А ей и так придется, у Пейдж тоже будет… А ты сможешь за ней ухаживать?

 — Ну да. Ты можешь приходить и проверять каждый день. Ну или, — он заминается, — я буду выносить ее, и ты будешь проверять.

 — Это похоже на развод, после которого ребенок остался с отцом, — замечаю я.

Гейб смеется, и я запоздало соображаю, что сказала.

 — Значит, мы были женаты и у нас есть ребенок?

Я закатываю глаза.

 — Мы сидели за одной партой и у нас есть противная визжащая мандрагора.

 — Можно дать ей имя.

Я качаю головой.

 — И ты туда же! Роза тоже хотела. Неужели вы считаете, что, если вы назовете мандрагору, вам будет проще ее расчленить, засушить и сварить?

 — Об этом я не подумал, — морщится Гейб. — Мы можем контрабандой вывести ее из замка, а Валентайну сдать корень имбиря.

 — Не забывай, что у нас общая оценка, — предупреждаю я. — Я не готова жертвовать своей успеваемостью ради растения.

Он как будто удивляется моему ответу. Наверное, я не должна была так серьезно реагировать на шутку. По крайней мере, Роза мне часто на это указывает.

 — Тогда лучше все-таки приступить, — говорит он.

У него слишком теплый и мягкий взгляд, и мне это не нравится. Я забираю у него тетрадь и больше не поднимаю глаза.

Я переписываю выделенные предложения из учебников, особо не замечая, как они появляются передо мной. Гейбриэл ищет подходящую информацию в одних книгах и удаляет пометки в других, когда я заканчиваю. Должна признать, с ним действительно удобно работать. Плюс одна причина, по которой отказывать ему будет неприятно.

Когда раздается массовый скрип отодвигаемых стульев, я проверяю время: начался ужин. У нас остается последний этап, и после недолгого спора о том, кто будет это дописывать, Гейб забирает тетрадь себе. Я отдаю ее скрепя сердце, потому что оформила в ней все красиво и аккуратно, да и потакать джентльменским замашкам Магдугала особо не хочется. Но он прав — если там будет только мой почерк, Валентайн усомнится в том, что мы делали это вместе.

Я собираю сумку быстрее, чем когда опаздываю на урок, но Гейб все равно успевает вернуться к нежелательной теме.

 — Ты мне так ничего и не ответила.

Черт. Я вожусь с застежкой молнии, но он меня ждет, видимо, рассчитывая пойти в столовую вместе.

 — Я не думаю, что это хорошая идея, — наконец говорю я, не смотря на его лицо, и отхожу от стола.

 — Хорошо, — соглашается Гейбриэл, и по его голосу трудно что-либо понять. — Но я могу спросить еще кое-что?

 — М?

Мы выходим из библиотеки, но он все еще молчит. Когда я решаюсь на него взглянуть, он выглядит сосредоточенным, как будто пытается сформулировать свой вопрос.

 — Я умею воспринимать слово «нет» и не буду больше тебя беспокоить, — начинает он неуверенным тоном. — Но я просто хочу убедиться. Тебя это не интересует или… Или у тебя есть другие причины мне отказать?

Мне не нужно долго думать, чтобы понять его вопрос. Очевидно, что под «другими причинами» он подразумевает мою вражду с Себастьяном.

Я не могу честно ответить, даже для себя. Пойти на свидание с Гейбриэлом Макдугалом — это просто… противоестественно. Это ненормально, так не должно быть, мне это не нужно. Почему остальные этого не видят? Ладно Гейб, он необъективен. Но мои друзья — зачем Роза и Скорпиус вообще поселили в моей голове эту мысль? Зачем убеждать меня, что Гейб весь такой классный и хороший, как будто из этого может хоть что-то выйти?

 — А какие у меня могут быть причины, чтобы согласиться?

Я уже даже сама не знаю, зачем я это делаю: чтобы снова оттянуть момент отказа или действительно услышать, почему мне стоит согласиться. В конце концов, если я схожу с ним куда-нибудь один раз, никто не умрет, верно? Разве что Себастьян подавится костью от негодования, но это только говорит в пользу Хогсмида.

Вопрос, кажется, застает Гейба врасплох. Но, учитывая, сколько парней пыталось подкатить ко мне после того, что случилось с Беном, очевидно, что у меня не выработалась техника поведения в таких ситуациях.

 — Эм… Потому что я капитан и у меня нет пятидесяти бывших? — цитирует он, благоразумно упустив слово «красавчик». Не то чтобы это неправда, конечно, но от него прозвучало бы не очень. Вот Нейт бы так сказал. Еще один плюс в копилку Гейба, и, может быть, мне все-таки стоит сходить в крыло, потому что я явно нахрен помешалась?!

 — Это была шутка, — неловко добавляет он. Я даже рада, что мы идем по оживленному коридору и вокруг царит гвалт, потому что в тишине этот разговор был бы пыткой.

 — Да, я знаю, — говорю я и улыбаюсь, надеясь сохранить непринужденность разговора, пусть и фальшивую. — Но это не годится. Экзамены за тебя тоже Роза будет сдавать?

Он фыркает и качает головой.

 — Я могу написать целое эссе, если хочешь. С примерами из литературы, своими выводами и так далее.

 — Нет, спасибо.

Хотя, если честно, мне было бы интересно почитать, какие примеры он смог бы привести. Просто как человеку, который интересуется литературой.

 — Но ты дашь мне еще попытку? — спрашивает он уже серьезно.

И я понимаю, что я сама виновата, что не даю ему определенного ответа. Если бы это происходило с другой девушкой, я бы посчитала сразу отступившегося парня размазней или мудаком, заинтересованном в доступном сексе. И почему-то я даже верю, что Гейб закроет тему, если я твердо скажу ему «нет». Но проверять мне не хочется.

 — Ладно.

 — Может, три? По всем правилам.

 — Это по каким? — я поднимаю брови.

 — Ну, сказочным, — произносит он как нечто очевидное.

Да, Гейбриэл похож на человека, который рос на сказках о принцах, трижды сражавшихся с темными волшебниками ради спасения принцессы. Видимо, он понимает, что одной попытки будет недостаточно, но оправдывать это таким глупым способом...

К счастью, мы подходим к дверям в Большой зал, и я бросаю: «Хорошо», прежде чем ускорить шаг и пойти к своему столу. Братство, разумеется, собралось за ним, чтобы мне некуда было бежать на этот раз. Я оглядываю зал в поисках друзей из других факультетов, к которым могла бы присоединиться, но вспоминаю, что у меня их нет. Так вот почему не стоит сразу посылать людей, которые тебя бесят!

Ребята сидят в самом конце стола, подальше от всех. Для нас это обычное дело, но они обсуждают что-то, склонив головы к центру стола. Роза упоминает Хогсмид, когда я громко ставлю сумку на скамью.

 — Твою мать, не пугай так! — вздрогнув, возмущается Нейт.

Я молча набираю себе еду с перенесенных ребятами общих блюд. Мне интересно, кто-нибудь осмелится сказать нам, что мы слишком наглеем? Роза очень громко прочищает горло, и я замечаю, что разговор с моим приходом прекратился.

 — Что? — с нехорошим предчувствием спрашиваю я.

Роза снова показательно кашляет, и Скорпиус закатывает глаза.

 — Прости, Джейд, что мы влезли не в свое дело и обсуждали твою личную жизнь, когда ты этого не хотела, — монотонно сообщает Скорпиус, и Нейтан глупо поддакивает.

— Да все, забейте, — отмахиваюсь я, потому что совершенно не хочу рассказывать, что с обеда положение дел нехило изменилось. Роза будет пищать, Нейт — сыпать угрозами… Нет уж, как-нибудь обойдусь. — О чем говорили?

Они переглядываются.

 — Ну, — начинает Роза, — мы тут обсуждали наше соглашение, пора уже искать способы наполнить Скруджа. Ну, знаешь. Для дела.

Мм, да, припоминаю. Если бы мы тогда были трезвые, меня бы явно насторожил пункт «добыть средства».

 — И какие идеи?

 — Микронаушники, — очень тихо, но с гордостью сообщает Нейт.

 — И что с ними? — не понимаю я.

 — Скоро пробный ЖАБА, а нас с ним дрючат, как с настоящим, — объясняет Роза. — Так что они быстро разойдутся.

 — Ага, только они работать не будут, нам еще и компенсацию придется выплатить, — замечаю я.

 — Я смогу сделать так, чтобы они заработали, — говорит Нейтан. — Ну, я уверен в этом процентов на восемьдесят шесть. Но мы будем их продавать, только если у меня получится.

Это самый бредовый план, который я слышала в своей жизни, включая козни Валентайну.

 — И на какой адрес ты собираешься оформить доставку? Болото в Шотландии? — скептически интересуюсь я.

Он строит обиженное лицо.

 — Ты как будто совсем за идиотов нас держишь.

 — Мы уже все обсудили, я ненадолго выберусь из школы и сама их куплю.

Роза рассказывает мне подробности, и я пытаюсь слушать внимательно, чтобы точно знать, во что собираются ввязаться мои друзья, но в плане, очевидно, найдется сотня изъянов, и исполнять его никто не будет, а я снова сижу лицом к слизеринцам и случайно встречаюсь взглядом с Гейбом. Он улыбается, и я тут же поворачиваю голову чуть левее, как будто смотрела вовсе не на него, а на...

Такой ненависти во взгляде моего дорогого братца я не видела даже в день нашего знакомства в поезде шесть лет назад.