Наперекосяк (гет)

Время неумолимо. Когда хочется, чтобы оно резвее совершало свой бег, оно всегда тянется еле-еле, как застывшая патока. Когда хочется, чтобы оно наоборот шло как можно медленнее, оно бежит вперёд подобно ямайскому спринтеру. Месяцы сменяют друг друга согласно установившемуся веками порядку. Все эти месяцы Джим Мориарти продолжает плести свои интриги, замышляя однажды всё-таки одержать победу в схватке с Шерлоком Холмсом. Низвергнуть того с пьедестала.

И вот однажды наступил тот самый момент, когда был составлен новый гениальный план, ещё более хитроумный, нежели Большая игра. На его подготовку ушло больше времени, чем Джим рассчитывал. Но новый план того стоил. С его помощью Шерлок будет уничтожен раз и навсегда. Джим заставил окружающих сомневаться в гении детектива. Он создал себе новую личность — актёра Ричарда Брука, который должен был стать главным обличителем «обмана» Шерлока. Оставалось совсем немногое: довести Шерлока до грани, от которой он не сможет отойти прежним, либо не сможет уйти совсем. Его жизнь или жизни друзей. Что бы он ни выбрал в итоге, он проиграет. Джима опьяняет лаконичная красота этой идеи.

И вот цели определены, мишени подготовлены: первая, конечно, Джон Ватсон — верный блоггер, который не раз уже доказывал свою преданность; вторая — домовладелица миссис Хадсон, которую связывает с Шерлоком история из прошлого; третья цель — честный и относящийся с пониманием к чужим заскокам инспектор Грегори Лестрейд; ну и последняя — Молли Хупер, скромная работница морга, готовая прийти на помощь в любом деле. Четыре цели, четыре таких разных человека. Только что-то гложет Джима изнутри.

* * *

Все эти месяцы, прошедшие с апреля, Молли Хупер старалась создать видимость обычной жизни, не показывая никому, что всё изменилось, что она сама изменилась. Она всё также ходила на работу, регулярно предоставляя Шерлоку трупы и части тел для очередных экспериментов. В его присутствии почему-то так же смущалась, хотя робость медленно уходила. В общем, на первый взгляд она оставалась всё той же Молли Хупер, какую знали все. И только один-единственный человек во всём мире знал, что она другая: сильная, решительная, готовая сделать первый шаг навстречу судьбе. Но эти качества Молли прятала в себе, не показывая никому. Ей хватило одного раза, одного человека, на пути к которому она продемонстрировала решительность. И не её беда, что он оказался не тем, за кого себя выдавал. Простой парень из IT-отдела оказался криминальным гением, который использовал её для достижения своей цели, а потом запугал так, что, казалось, отбил у Молли всякое желание доверять кому-то.

Так она и жила, не открывая своих чувств миру, забившись в свою невидимую остальным раковину. Но в глубине её души жила надежда, которую не смог убить никто. Именно поэтому третьего апреля прошлого года, прежде чем удалить письмо без подписи, она поддалась порыву и распечатала его. Сейчас оно лежало сложенное вчетверо в её кошельке, и время от времени девушка перечитывала его.

Молли, я хочу кое-что у тебя попросить. Я хочу, чтобы ты усвоила одну простую вещь. В память обо мне. Никогда, никогда, слышишь, не доверяй окружающим тебя людям, какими бы милыми они ни казались. Люди могут неприятно удивить тебя, помни об этом.

Да, об этом она уже никогда не сможет забыть. Люди могут по-прежнему доверять ей, а она им — уже нет. Она получила тогда самый жестокий урок в своей жизни и при этом не могла ни с кем поделиться.

Но даже все вместе эти чувства и эмоции: боль, страх, пережитый шок — не могли заставить её забыть последние строки этого злополучного письма, даже если бы ни одного напоминания о нём не осталось:

А ты, моя дорогая, ты — особый случай. Можешь не верить мне, если так тебе будет проще жить. Можешь забыть меня, если получится. Можешь вспоминать, если осмелишься. Но я…

Я буду помнить о тебе всегда, моя храбрая мышка.

«А я буду всегда любить тебя, мой Джим из IT,» — каждый раз думала Молли, вспоминая об этих словах, перечитывая эти строки.

«Я люблю тебя, несмотря на всё, что ты со мной сделал.»

* * *

В один из дней, когда Молли, как обычно, была на работе и собиралась сходить пообедать, буквально у дверей из корпуса её остановили Шерлок и Джон. Настроение привычно уже было не радужным, а перспектива пропустить из-за них обед откровенно не радовала.

— Молли, — тут же обратился к девушке Шерлок.

— Ой, здрасьте! А я ухожу, — попыталась с максимальной уверенностью произнести она.

— Не сейчас, — отрезал невыносимый гениальный детектив.

— Но у меня обед! — искренне возмутилась Молли.

— Пообедаешь со мной, — сказал Шерлок и послал ей чарующую улыбку, выудив при этом из карманов пальто пару пакетиков с чипсами. Вид у него в этот момент был такой, словно он предлагал ей романтический ужин где-нибудь на пляже, где мягкий рокот волн сливался бы со струнным квартетом, а звёзды в небе были по южному крупными и яркими.

— Что? — Молли от такой наглости чуть не задохнулась.

— Ты должна помочь, твой бывший бойфренд совсем распоясался. Нам нужно его найти, — привёл Шерлок железный, как ему казалось, аргумент.

— Так это Мориарти? — вставил первую реплику Джон

— Джим не был моим бойфрендом, мы встретились с ним три раза, — отреагировала Молли, стараясь сохранить как можно более спокойное выражение лица. Ей это не совсем удалось, однако Шерлок, против обыкновения, не обратил внимания на детали. Он был сконцентрирован на другом. Он ведь уже начинал понимать, к чему всё движется.

— А потом он взломал Тауэр, Английский банк и Пентонвиль. Во имя закона и порядка советую тебе в дальнейшем избегать попыток с кем-то встречаться, Молли, — вынес он свой вердикт. А потом развернул Молли и повёл её в лабораторию. Джон следовал рядом.

Они проводили стандартные химические анализы, пытаясь определить, где побывал человек, похитивший детей посла из охраняемой частной школы. За рутиной привычных операций Джон отвлёкся, а Молли услышала тихий голос Шерлока:

— Я… твой… должник…

— Ты кому-то что-то должен? — наконец спросила она, пропустив мимо ушей реплику о молекулах глицерина. И пояснила:

— Ты сказал: «Я твой должник». Бормотал, когда работал.

— Ерунда, мысли вслух, — постарался привычно отмахнуться Шерлок.

Но Молли интуитивно чувствовала, что что-то не так. Проведённая ею параллель сорвалась сама собой:

— Ты как мой отец. Он умер… Ой, прости, — она тут же смутилась. Молли не могла не смущаться в обществе Шерлока.

— Молли, прошу, не пытайся развлечь меня беседой — это не твой конёк.

— Когда он умирал, он со всеми был весёлым. Но не тогда, когда его никто не видел. Но я как-то вошла, и он был грустным… — Молли почему-то не могла перестать говорить об этом.

— Молли, — вновь попытался остановить её рассуждения Шерлок, не отвлекаясь от работы.

— Ты грустный, когда думаешь, что он тебя не видит, — Шерлок удивлённо поднял голову от микроскопа и посмотрел на девушку, которая в свою очередь смотрела на Джона. — Что-то не так, только не говори, что нет. Я знаю, что значит быть грустным, когда думаешь, что тебя никто не видит.

Молли на самом деле не понаслышке знала об этом. И не только из-за отца. Вот уже много месяцев она сама так жила. На людях она оставалась такой же Молли Хупер, как и всегда, а когда оставалась одна, ну или в обществе Тоби, она страдала. Да, со временем боль притупилась, но не ушла совсем. И Молли знала — эта боль не уйдёт. Джим показал ей за время их краткого псевдоромана, что такое любовь, а не влюблённость. И это чувство осталось с ней навсегда несмотря ни на что.

— Ты же меня видишь, — отвлёк её от собственных размышлений Шерлок.

— Я не в счёт. Я к тому, что если я могу что-то сделать, всё что ты скажешь, не знаю, всё что нужно… — дальше её мысли стали путаться, она стала бормотать бессмыслицу о том, что готова помочь и, окончательно смутившись, ретировалась под предлогом купить ещё чипсов.

* * *

Джим дёрнулся от двух подряд громких сигналов мобильного, оповещающих о полученных сообщениях.

«Приходи поиграть. На крыше Бартса. ШХ»

«P.S. У меня есть кое-что твоё, что ты хотел бы вернуть»

Он улыбнулся. Ну вот, Шерлок сам дошёл до этого. Правда, кажется, он всё-таки на этот раз ошибся. Видимо под «кое-чем» он имел в виду компьютерный код, позволяющий взломать что угодно. Код, которого не существовало.

Спектакль подходил к концу. Последний акт они будут играть на крыше больницы, где работала Молли.

И почему он сейчас вспомнил о ней? Да потому, что она была в списке потенциальных жертв. И Джим за неё боялся. Он впервые в жизни боялся за другого человека. Да вообще за кого-либо. О себе ведь он не переживал и был готов на любой риск. Но вот Молли… Она что-то изменила в нём, даже не подозревая об этом. Маленькая мышка Молли, которая была такой храброй, не заслуживала быть живой мишенью из-за какого-то зарвавшегося детектива-любителя.

Джим набрал номер одного из своих киллеров.

— Цель можно не вести. Ты свободен. Аванс можешь оставить себе, — последовательно, рублеными фразами произнёс он и сбросил вызов. И тут же почувствовал, что ему стало легче дышать.

* * *

И вот он на крыше. Вот появляется Шерлок. И сначала они просто говорят. Красуются друг перед другом. Такие гениальные. Такие разные, такие похожие… Джим испытывает восторг, от того что прославленный консультирующий детектив Шерлок Холмс не смог до конца раскусить его планы и не понял, что ключа от всех дверей нет. Но восторг сменяется тревогой, когда он понимает, что случайно сам себя загнал в угол одной фразой.

— Убийц остановит только твой прыжок с крыши. Я точно этого делать не буду, — произносит Джим, когда Шерлок уже стоит на краю.

А невыносимый гений, получив свою последнюю минуту, понимает, что это означает: кроме его самоубийства остановить киллеров может также приказ Мориарти. Остаётся только найти способ воздействия, чтобы спасти Джона, миссис Хадсон и Лестрейда. И Шерлок снова начинает говорить, искать возможность заставить Джима снять цели.

В этот момент Джим понимает, что им придётся уйти вместе. Если он хочет уничтожить Шерлока, а он хочет, надо не дать ему ни единого шанса. В конце концов, поодиночке они ничего не стоят, они ведь зеркальные отражения друг друга. И возможности каждого могли сверкать всеми гранями, лишь отражаясь от талантов другого.

И вот, когда Шерлок меньше всего этого ждёт, Джим достаёт из пальто пистолет и, не раздумывая, стреляет. Себе в рот. И оседает…

Последней мыслью, промелькнувшей в его голове за секунду до выстрела, было «Я оставил только три мишени. Правильно. Так спокойнее. За неё».

* * *

В морг внесли носилки с телом Шерлока. Молли была к этому готова и всё же она была в ужасе: видеть в таком состоянии человека, которого хорошо знала, было странно и страшно. Точнее не его, но сходство было поразительным. Она стояла в ступоре некоторое время, вплоть до тех пор, пока врачи и санитары не ушли. И Молли принялась за работу. Нужно было составить ложное заключение.

Дверь открылась очень тихо, и на пороге морга появился Шерлок. На это раз живой. Как две капли воды похожий на лежащего на столе для аутопсии.

— Спасибо, Молли. За всё, — тихо сказал он.

— Пожалуйста. Я же говорила, что готова помочь… В чём угодно.

— На самом деле, я пришёл попрощаться. Мне надо исчезнуть на некоторое время. Разобраться со всем, подождать, пока шумиха уляжется.

— Да… Я понимаю, — она и правда понимала, что так нужно, но в этом было что-то противоестественное.

— Спасибо, — это было необычно, второй раз за две минуты слышать слово «спасибо» от Холмса, но как выяснилось, это был сущий пустяк.

— Молли, я всё-таки переиграл его. С минуты на минуту его перенесут сюда, так что мне пора. До свидания… — на этих словах Шерлок развернулся на каблуках и быстрыми шагами вышел из морга. Он даже не заметил, что Молли ничего ему не ответила. Она так и осталась стоять на одном месте и смотрела куда-то в пустоту.

Просто так людей в морг не приносили. Значит, Джим умер… Он оставил её окончательно. И больше нет надежды, которая вопреки всему жила в её сердце. Осталась только память… И то самое письмо. Молли побежала за своими вещами, чтобы найти его. Она начала думать, что оно могло исчезнуть так же, как и его составитель. Но вот оно, лежит в кошельке, такое же, как и всегда, сложенное в четыре раза и уже с немного истрепавшимися краями. Это всё, что ей осталось…

Глаза сразу забегали по строчкам и безошибочно нашли нужную:

Я буду помнить о тебе всегда, моя храбрая мышка.

Из глаз девушки потекли слёзы, которые она не могла и не хотела сдерживать. Она беззвучно плакала, повторяя про себя эти слова. И даже не заметила, как к ним добавились новые: «А всегда буду любить тебя. Любила, люблю и буду любить… Я люблю тебя… Люблю тебя. Люблю тебя…»