Вне конкуренции (гет)

После истории с Мэй Майкрофт предсказуемо становится ещё отстраненнее. Алисия, у которой большой опыт потерь, решает, что он оттает со временем. А если нет… что ж, не всем дано жить так, как они хотят. И не всем дано быть с теми, с кем они хотят.

Эта философия не слишком помогает ей пару лет спустя, когда Майкрофт обращается к ней с просьбой помочь выбрать помощницу. Алисия удивлена тем, что ему недостаточно предоставленных в его распоряжение ресурсов и дедукции. Он напоминает, что она вычислила Саттона чисто интуитивно. Алисия соглашается неохотно. Это словно ещё одна проверка, здесь, как во всех действиях Майкрофта, чувствуется второе дно, и Алисия злится на себя за то, что не может этого разгадать. Она просматривает досье шести кандидаток, выпускниц Кембриджа и Оксфорда (одна красивее другой), остро ощущая собственную неполноценность. В конце концов выбирает одну, которая ей кажется наиболее подходящей.

Слушая её объяснения, почему, Майкрофт откладывает эту папку в сторону, берет нижнюю из оставшихся пяти — досье Элспет Элридж, которую Алисия отбраковала первой, и говорит:

— Я в тебе не ошибся.

— Я тебе не девочка на побегушках и не твоя подчиненная, чтобы ты разговаривал со мной в таком тоне, — холодно замечает Алисия.

Майкрофт на секунду сужает зрачки, потом, рассмеявшись своим деланным смехом, признает поражение.

— Прошу прощения. Я неудачно выразился. Я не ошибся, обратившись к тебе. Благодарю за помощь.

Алисия мелочно радуется, что смогла хоть чем-то его задеть.

На следующий день она обнаруживает на своем столе букет белых лилий и хмыкает, отмечая вкус его новой помощницы. И все же настроение неумолимо ползет вверх — до той минуты, пока она не обнаруживает, что его помощницей стала Элспет Элридж.

О нет, Алисия не бежит к нему в ярости, она кладет руки перед собой на стол и считает вдохи и выдохи ровно до тех пор, пока дрожь не прекращается. Она не задает вопроса «почему?», просто на очередной комиссии она смотрит мимо Майкрофта, немного надеясь, что от этого он и вправду перестанет существовать.

Майкрофт догоняет её в коридоре после заседания.

— Ты сочла её единственно достойной, — говорит он.

— Что? — Алисия неверяще вглядывается в его лицо.

— Когда ты смотришь досье, ты всегда ходишь по кабинету. Судя по тому, как страницы выбились из папки, ты её не положила, почти швырнула на стол, и не привела в порядок, просто положила другие папки поверх неё. Это означает, что она вызвала у тебя сильные чувства. Ты очень уверенный в себе человек, так что ощутить неуверенность могла бы только на фоне того, кого действительно считаешь достойным составить тебе конкуренцию, — обстоятельно объясняет Майкрофт. — Я принял это во внимание и присмотрелся к ней.

Ей хочется сказать, что они с Шерлоком очень похожи, съязвить, что, видимо, ей стоит быть благодарной за то, что он не напомнил ей про возраст и про неуместную привязанность к нему, но Алисия молчит.

— Возможно, я не так выразился, — Майкрофт вглядывается в её лицо, — но я хотел бы сказать, что тебе не стоит беспокоиться. Насчет конкуренции, — поясняет он.

Алисия ещё несколько вечеров будет гадать, что означают эти слова.

Потом она, конечно, решит, что лучше отнести их к работе. В конце концов, это безопасней. И мудрей. А с его новой помощницей они прекрасно сработаются. Что не будет мешать Алисии периодически гадать, спит Майкрофт с ней или не спит.

Работается им вместе по-прежнему хорошо. А интересные времена (и стойкие сокращения бюджета) делают эту работу ещё более захватывающей. Потом Алисия наконец принимает руководство, и Майкрофта в её жизни становится ещё больше. Она, как всегда, затрудняется определить точно, плохо это или хорошо.

Лето 2005 года... Теперь она именно тот человек, которому отвечать за все провалы, а ещё ей доступно больше ресурсов и досье, чем любому другому. Копаясь в архиве, она вдруг натыкается взглядом на досье Бенджамина. Искушение прочитать его оказывается слишком велико. И, в общем, она уже проделывала такое с досье Майкрофта: если знаешь как, совсем нетрудно стащить.

Не то чтобы она не доверяла Бенджамину. У неё нет никаких сомнений, что её муж — один из самых порядочных и честных людей, каких она только встречала. Человек, который не просто дает ей понимание, тепло и уют, но и нечто намного более необходимое — веру в людей. Скорее, ей интересно, что могли бы поставить ему в вину. Она несколько минут сидит в остолбенении, когда понимает, что как минимум одна страница в досье отсутствует. Но кажется, она знает, где искать того, кто её оттуда изъял.

Алисия звонит Майкрофту и просит приехать на мост.

— Я нашла досье Бенджамина, — говорит она, когда они встречаются на том самом месте, где и много лет назад.

— Понимаю, — кивает Майкрофт, качая зонтиком.

— Что было на той странице? — спрашивает она.

Майкрофт вздыхает:

— Мне кажется, тебе стоит спросить у него самой. Не вижу причин, по которым он бы тебе не рассказал. Сам я оцениваю это как незначительное.

— Значит, это действительно ты! Но ты не рассказал мне. Почему?

— Потому что думал, вероятно, что тебе будет спокойнее не знать, — объясняет он ей, как маленькой, закатывая глаза.

Они стоят на мосту в совершенно одинаковых позах, положив руки на пыльные перила, и смотрят на вечерний Лондон.

— Шерлок в последнее время стал вести себя несколько приемлемее, — замечает Майкрофт.

— Я слышала, что он сотрудничает с лондонской полицией.

— Да, — улыбается Майкрофт, и это та редкая улыбка, которая освещает все его лицо. — Но меня удивляет, что он, кажется, запомнил тебя. И что ещё более удивляет — то, что он хорошего мнения о тебе.

— Меня это тоже удивляет, — хмыкает Алисия.

— Он был с тобой грубым? — спрашивает Майкрофт. — Вполне вероятно, это чувство вины.

Алисия смеется:

— Ты умеешь делать комплименты, Майкрофт.

— Нет, в данном случае это действительно комплимент, — качает головой он. — Шерлок груб со всеми. Но нужно быть серьёзным исключением, чтобы заставить его испытывать чувство вины, которое единственное у него может развиться до хорошего отношения. На моей памяти этого удостаивались всего два человека.

— О, тогда это действительно комплимент, — смеётся Алисия.

Вечерний Лондон пронзительно красив, теплый ветер играет с выбивающимися из прически колечками волос, ласково пробегает по лицу, и хотя Алисию продолжает немного тревожить, что же там было такого «незначительного» в досье Бенджамина, её сердце бьётся чаще от болезненной остроты того запретного счастья, что иногда позволено и ей.