Вторая часть Мерлезонского балета (гет)

Расслабленно дыша, я лежала в огромном бассейне, служившем королю ванной. Вода, яростно плескавшаяся вокруг несколько минут назад, теперь мягко ласкала кожу, заставляя блаженно прикрыть глаза. Ароматный пар окутывал меня, и я сама не поняла, когда начала проваливаться в сон. Владыка скрылся в спальне, оставив меня наедине со моими мыслями, а я очнулась, лишь когда подбородок коснулся теплой воды.

— Ты там не уснула? — проурчал бархатный голос из соседней комнаты.

— Уже иду! — я окунулась в воду, делая несколько гребков и пытаясь прогнать сон. Однако плеск воды только еще больше погружал в транс, и я, сдаваясь, легла на спину и снова закрыла глаза, слыша лишь шум крови в ушах. Все тело довольно ныло, требуя продолжения, несмотря ни на что. Встрепенувшись, я поднялась, касаясь ногами дна, и тихо вылезла, подбирая тонкую ткань, служившую полотенцем, и заматываясь в нее. Выжав волосы, осторожно, боясь поскользнуться на мокром мраморе, прошла в спальню. Там было пусто, но смятая постель и разожженный камин указывали на то, что хозяин вот-вот появится. Я подошла к огню, усаживаясь на шкуре огромного медведя и встряхивая волосы рукой, чтобы быстрее просохли. Меня накрыла тишина. Тишина и треск поленьев, перемежающийся с чьими-то приглушенными голосами. Голосами? Я напряженно прислушалась, пытаясь понять, что именно заставило Трандуила покинуть кровать на ночь глядя. Голоса становились громче, будто спорщики пытались перекричать друг друга. Интересно, лениво подумалось мне, кто же смеет повышать голос на Владыку? Кто же?! Я испуганно подорвалась, собираясь спрятаться в купальне, когда голоса резко приблизились.

— Я не позволю тебе указывать, с кем мне проводить время! — грозный рык Трандуила заставил тонкий хрусталь на серебряном подносе жалобно звякнуть.

— Я должен знать, кто же наконец станет королевой Лихолесья! — голос Леголаса сочился ядом, а шаги приближались. В панике я метнулась к двери купальни, замирая и втягивая голову в плечи при звуке распахнувшихся створок за спиной.

— Ты забываешься, сын! — запоздало прогремел голос короля. Я стояла к ним спиной, чувствуя, как жгучий стыд наполняет каждую клеточку тела.

— Повернись! — повелительный голос Леголаса едва ли мог соперничать с отцовским, но я против воли развернулась, встречаясь взглядом с другом. Растерянность сквозила в его взоре, а я не смогла и дальше смотреть ему в глаза.

— Аля? — неверяще проговорил он, и первоначальная растерянность сменилась удивлением, а затем жгучее презрение затопило небесную синеву. — Не надо ничего говорить, — он предупреждающе вскинул руку, прежде чем я успела открыть рот. Затем Леголас тихо повернулся и, прикрыв за собой дверь, ушел. Я беспомощно смотрела на застывшего в молчании короля, чувствуя, как слезы непрерывным потоком катятся по щекам. Кажется, я только что лишилась одного из немногих настоящих друзей, что были у меня в Средиземье…

— Подожди, — твердая рука легла мне на плечо, не давая броситься следом за Леголасом. Я подняла глаза на Трандуила. — Оставь его, сейчас он зол и может наговорить того, о чем потом будет жалеть. Поговоришь с ним позже, когда остынет.

Я смирилась, понимая правоту короля. Он знает своего сына гораздо лучше меня, да и ему, судя по всему, вся эта ситуация тоже не приятна. Я прижалась щекой к шелковой ткани халата, опустошенно прикрывая глаза, и постепенно успокоилась.

* * *

Леголас избегал меня. Я поняла это, едва покинула королевские покои. Принца нигде не было, никто его не видел, но при этом все старательно отводили глаза. Гимли тоже куда-то запропастился, и мне осталось лишь неприкаянно бродить по дворцу, чувствуя, как в груди разливается что-то муторное и тяжелое. Моя комната вдруг стала казаться мне душной, будто стены давили, а воздух сгустился, не давая свободно вдохнуть. Я поспешила в сад, опрометью пробегая по коридорам, не обращая внимания на удивленные взгляды эльфов, таких извечно сдержанных и церемонных. Выбежав на выложенные камнем дорожки, я умерила пыл и слепо повлеклась вперед, стремясь спрятаться, скрыться от чьего-то назойливого взгляда. Остановившись у высокой плакучей ивы, я нырнула в ее спасительные ветви и прислонилась к шершавому стволу, рванув шнуровку на груди. Дышать стало легче, приступ паники постепенно сходил на нет, оставляя после себя неутолимую горечь во рту.

Больше всего на свете мне сейчас захотелось оказаться как можно дальше от Лихолесья. Бежать отсюда, из этого обманчиво-прекрасного леса, подальше от льдистых глаз. То, что начиналось как невинный флирт и легкая интрижка, теперь занимало слишком много моих мыслей, поневоле становясь чем-то важным. Чего я жду от этой связи? Что король женится на мне и объявит новой Владычицей?! Истеричный смешок сорвался с губ: вот уж о чем я никогда не думала! Я просто хотела немного тепла и хорошего секса. В итоге последнего-то у меня теперь достаточно, а вот с теплом проблемы: если Леголас не простит меня, как я смогу с этим дальше жить? А Глиннаэль? Я глухо застонала, сползая на землю и пряча голову в коленях. Его укоризненный и разочарованный взгляд так и встал перед глазами. Злые слезы навернулись на глаза, слезы на саму себя, на свое великолепное умение все портить. И что мне спокойно не сиделось?! Короля ей, видите ли, захотелось! Я прикусила губу, больно, до крови, останавливая грозившую начаться истерику. Хочешь не хочешь, а с принцем поговорить надо. Даже если тот и не будет слушать... Мне не пережить, если он будет думать, будто я очередная охотница до трона. Решительно поднявшись, я отряхнула тонкие зеленые листочки, которыми щедро оплакала меня ива, и отправилась на поиски Леголаса.

Сегодня праздник замер, собираясь с силами для последнего торжественного аккорда. Планировалась большая охота и заключительный пир. Радости почему-то не ощущалось, зато накатила такая глухая тоска, что хоть волком вой. Вот закончатся праздники и что мне делать? Чем здесь заняться? Я вдруг поняла, что уже несколько минут стою посередине парка и смотрю в одну точку. Вокруг раскинулись пышные клумбы, привольно разросшиеся флоксы, щедро распространяя вокруг себя сладкий ореховый аромат, сгибались под тяжестью обильно распустившихся соцветий-шаров, тут же неподалеку толпились высокие ромашки, а маленькие цветные гвоздики приветливо мигали из яркой сочной травы. Все дышало таким мирным знойным покоем, что чувства внутри меня казались яростным штормом, грозящим смести все вокруг, дай им волю. Я рассеянно посмотрела на свои руки, неосознанно комкающие подол платья, и осторожно разжала их. Беспомощно оглянувшись, я попыталась понять, куда же идти дальше. Ноги сами повели вперед, туда, где дорожки заканчивались, превращаясь в одинокую тропинку, петляющую между стволов. Я не знаю, что влекло меня туда, возможно, желание спрятаться куда-то, где меня никто никогда не найдет…

Я наткнулась на Глиннаэля внезапно. Только что я шла по заброшенному парку одна, и вот он — сидит прямо передо мной под деревом. Он вскинул голову на шорох, и искорки неподдельной радости заплясали в его глазах. Я вымученно улыбнулась, присаживаясь рядом на ствол, по которому эльф приглашающе похлопал рукой.

— Как вчера прошел праздник? — он пытался заглянуть мне в глаза, но я упорно отводила взгляд. — Кажется, ты обиделась на то, что меня вчера не было? Мне надо было отлучиться.

— Все хорошо, правда, — я тонко вздохнула, пытаясь не зареветь от жалости к самой себе. — Устала уже от этих праздников.

— Понимаю, — серьезно произнес Глиннаэль. Тяжелая капля не смогла удержаться и упала мне на руку, рассыпаясь крошечными брызгами. Эльф встревоженно протянул свою руку, поворачивая меня за подбородок и заставляя наконец посмотреть в его глаза. Тревога, отражавшаяся в них, искренняя тревога за меня сломала все так тщательно выстраиваемые плотины самоконтроля, и я не выдержала, кривя рот в горьком рыдании и тут же закрывая его руками, пытаясь отвернуться, вырваться. Но Глиннаэль не отпускал меня, положив обе руки на плечи и крепко прижав к себе. Я спряталась на его груди, разом почувствовав себя маленькой девочкой, которую пришел спасать кто-то большой и сильный. И сейчас все тревоги казались пустыми и надуманными, а вот это: его руки, которые гладили мою спину, его голос, шептавший что-то успокаивающее, его запах, заполнивший легкие, — вот это все было настоящим. И мне хотелось, чтобы это мгновение не кончалось как можно дольше.

Но истерика постепенно сошла на нет, оставляя после себя легкую головную боль и полное опустошение в придачу к стыду от того, как я себя только что вела. Я смущенно попыталась отодвинуться, и Глиннаэль мягко отстранился, продолжая, однако, держать одну руку на моем плече. Прерывистое икающее дыхание постепенно выравнивалось. Эльф молча протянул мне фляжку, из которой я отпила воды, стуча по горлышку зубами. Наконец мне удалось полностью взять себя в руки, но начать разговор пока не получалось.

— Может, расскажешь, что все-таки тебя так расстроило? — осторожно подал голос мужчина. Я прерывисто вздохнула, неопределенно пожав плечами. — Это действительно что-то серьезное, — утвердительно продолжил он. — Если поделишься, станет легче.

— Я очень сильно обидела Леголаса, — решилась наконец ответить. — Боюсь, он меня теперь не простит.

— Если дело только в этом, то и переживать не стоило! — облегченно воскликнул Глиннаэль, разворачивая меня к себе и слегка сжимая плечи. — Принц — самое отходчивое и незлопамятное существо из всех, кого я когда-либо встречал! Если он меня простил, то на тебя и подавно обижаться не будет!

— Едва ли ты натворил то же, что и я, — скептически хмыкнула я, немного приободрившись после слов бывшего возницы.

— Что ж, могу сказать тебе то же самое, — ухмыльнулся в ответ эльф. — Я женился на его избраннице.

— Ты что?! — я чуть не свалилась с бревна. — Ты как?! Нет, подожди, я не понимаю…

— Я женился на той, в кого влюбился мой лучший друг, — уже серьезно сказал Глиннаэль. Он отвернулся, но я успела заметить, как глаза его подернулись печалью. — Возможно, отступи я тогда, она была бы жива… — мужчина тяжело вздохнул, замолчав на несколько мгновений. — Так вот, принц не только простил меня и гулял на нашей свадьбе. Он смог просить мне и ее смерть, — эльф поднялся и отошел на несколько шагов, положив покалеченную руку на светлый гладкий ствол. Я молчала, не зная, что можно сказать в таком случае, кроме банального «мне очень жаль». Плечи Глиннаэля дернулись, будто он горько усмехнулся своим мыслям, но в следующую минуту он уже повернулся ко мне с безмятежным выражением лица.

— Пойдем, отыщем Леголаса, и ты все ему объяснишь. Это он только первые пару часов в гневе страшен, а потом отходит и сам жалеет, что наговорил лишнего. Не удивлюсь, если он сейчас уже вовсю тебя разыскивает.

Глиннаэль протянул мне руку, помогая подняться с импровизированной скамейки, и потянул назад, ко дворцу. И действительно, первым, кого мы встретили у входа, оказался Гимли. Он добродушно усмехнулся, глядя на то, как я смущенно опустила голову, и покачал головой.

— Ну дева, ну огонь! — хмыкнул он, опираясь на неизменную секиру. — Дело-то, понятно, молодое да нехитрое. Ума много не требует. Ну я что, мне все равно... А Леголас тебя у твоих покоев ждет, уже битый час там стоит. Меня сюда отправил, сказать, что поговорить хочет.

— Иди, — шепнул Глиннаэль и, приветливо улыбнувшись гному, жестом пригласил его пройти в сторону кухонь. Удивительно, но или Гимли умеет находить язык с эльфами, или к нему тянутся только избранные, но Глиннэль явно занял прочное место среди его друзей. Вздохнув и пытаясь унять бешеный стук сердца, я обреченно пошла к себе. Отложить предстоящий разговор хотелось не меньше, чем побыстрее с ним покончить. Леголас действительно ждал меня у двери, бросив быстрый взгляд и открывая ее передо мной. Я тяжело вздохнула и прошла внутрь, думая о том, что сейчас услышу немало справедливых в общем-то упреков.

Но Леголас тихо прикрыл за собой дверь и прошел к окну, не спеша начать разговор. «Хочет, чтобы я начала просить прощения», — догадалась я, набирая в грудь побольше воздуха для длинного монолога.

— Прости меня, — я подавилась воздухом, закашлявшись и неверяще глядя в голубые глаза принца. — Да, прости, я был не прав. Я ведь знаю тебя давно, Аля, мог бы и догадаться, что ты не похожа на всех избранниц моего отца вместе взятых. Просто… Просто я был удивлен и…

— Это ты должен меня простить, — я с раздражением ощутила подступающие слезы. Нет, ну сегодня какой-то мокрый день, в самом деле! — Надо было сказать тебе сразу, а не прятаться по углам. Просто я… Просто мы…

— Ты не хочешь, чтобы об этом знали, — продолжил Леголас за меня. — Я понял это почти сразу, — тут он усмехнулся, — почти сразу, когда Гимли дал мне подзатыльник.

— Гимли дал что? — я невольно улыбнулась в ответ. — А как он достал до твоего затылка?

— А я на земле сидел, — Леголас так тепло посмотрел на меня, что показалось, будто в комнате стало светлее. — Траву ел.

— Траву? — я звонко рассмеялась, вспоминая рассказ о погоне за орками и Гимли, жующего травку. Жизнь снова налаживалась.