Волшебство в старом парке (джен)

Заводить с мамой подобный разговор Сайрус не рискнул бы и без отцова запрета, но совсем от любопытства не удержался:

— Мам, а столетнее вино вкусное?

Хелен взглянула на сына удивлённо:

— С чего ты взял, что я такое пробовала? Даже и не видела никогда!

— Пробовала. Отец сказал, что угощал тебя столетним вином. Точнее, восьмидесятисемилетним. Среди цветущей сирени.

— Вкусное, да, — глаз женщины подёрнулись дымкой воспоминаний, лицо стало задумчиво-мечтательным, — хотя мне тогда, наверное, любое вкусным бы показалось. Парк, пруд с кувшинками, сирень, цветущая в июле… и флейта вдалеке…

— А какой парк?

— Кенсингтонский. Эй, — очнулась вдруг она от воспоминаний, — а по какому-такому поводу вы об этом заговорили?

— Ну-у-у… — промямлил Сайрус. Врать он не умел, да маме и не хотел.

— Впрочем, ладно, ваши разговоры — ваше дело, — не стала она настаивать. — Что-нибудь важное он говорил?

— Сказал, чтобы мы были осторожны. Что нам опасность может грозить даже больше, чем ему самому. А почему, как ты думаешь?

— Потому, что больнее всего можно ударить человека, причинив боль тому, кого он любит.

— Значит, он нас любит?

— А ты сомневался?

* * *

Сначала Сайрус собирался выспросить маму поподробнее, но так и не придумал, как это сделать. Наконец, решил пойти и посмотреть, может, там только один куст сирени у пруда и есть. Его так и тянуло взглянуть на то место, где он ВОЗНИК. Нет, он был образованным мальчиком и соответствующую литературу изучил ещё года три назад… но всё равно возникновение новой жизни казалось ему самым волшебным волшебством из всего, что он до сих пор успел узнать.

Мальчик и сам не знал, почему решил поехать в парк именно в этот день. Вроде бы чуть не месяц собирался, а тут вдруг взял, да и поехал. А с другой стороны — когда-то же надо было? Этот день был ничем не хуже других. Во всяком случае, так он думал, садясь в автобус.

У входа в парк Сайрус задержался. Ему вдруг дико захотелось вернуться домой. Показалось, что он не выключил газ и теперь горелка наверняка погасла и дому грозит взрыв. Впрочем, он тут же вспомнил, что газ сегодня и не включал, поленился, ограничившись на завтрак соком со вчерашней булочкой. Мальчик выругал себя за мнительность и решительно двинулся по аллее парка. Подозрительно пустой аллее. Похоже, все остальные потенциальные посетители тоже внезапно повспоминали про горящий газ и невыключенные утюги.

Однако, сделать из этого обстоятельства правильные (и вообще какие бы то ни было) выводы мальчик не успел. Впереди, за деревьями, послышались крики, и тотчас замелькали разноцветные вспышки. Конечно, это могло быть что угодно — от съёмок фильма до мальчишеского баловства с фейерверками, но Сайрус ни секунды не усомнился в их магическом происхождении. Более того: он почти сразу уверился, что впереди идёт магический бой. То ли интуиция потомственного мага подсказала, то ли просто различил в общем шуме крики боли и злобного торжества.

Сайрус замер, не зная, на что решиться. Не было сомнений, что одной из воюющих сторон были Пожиратели Смерти. С кем именно они бились, мальчик сходу предположить не смог, но не испытывал сомнений, на чью сторону встать. Вопрос заключался в другом: он фактически не знал ни одного боевого заклинания и мало чем мог помочь «своим». Ну почему, почему летом нельзя колдовать?! Если б не это — непременно попросил бы отца показать хоть парочку. Да и надо было попросить, хотя бы в теории, без тренировки! Но что теперь жалеть…

Поколебавшись несколько секунд, мальчик решил подобраться поближе и посмотреть: вдруг что-то всё же можно сделать? Например, помочь раненым…

Сайрус перебежал газон и уже осторожнее углубился в полосу кустов, окаймлявших довольно большую поляну. Выглянул. Основная схватка происходила справа от него, там в сплетении разноцветных лучей, ярких даже при свете дня, метались несколько десятков фигур. Ближе к центру поляны замерли двое, одним из них был Дамблдор, второго мальчик никогда прежде не видел, но не узнать его по рассказу Гарри было невозможно. Два сильнейших мага Британии казались почти неподвижными, но воздух вокруг них ощутимо вибрировал, до предела насыщенный смертоносной магией. А совсем рядом, почти у границы поляны, два человека врукопашную боролись над чьим-то телом. Лица одного было не разглядеть под сбившейся серебряной маской, хотя фигура показалась Сайрусу знакомой. А вторым был его отец.

Если бы схватка была магической, Сайрус ещё подумал бы, наверное. Но вид взлетевшего над головой отца кинжала бросил его тело вперёд, минуя разум. Время словно замедлилось. Он успел заметить третьего человека, возникшего рядом с бойцами, успел услышать крик «Не трогай!» и даже успел узнать того, кто попытался перехватить его руку — профессор Люпин. Их руки схватили кинжал одновременно. Обе — за лезвие.

Время уже не замедлялось — тянулось, как резина. Медленно-медленно, как бывает только во сне, с серебряного лезвия сорвалось несколько капель крови, они плыли в потоках воздуха, на лету словно раскаляясь, наливаясь вишнёвым тёмным огнём… вот они коснулись амулета на груди лежащего человека (его лица Сайрус не видел)… вот растеклись по затейливому узору, смешиваясь с уже напитавшей его кровью… и всё потонуло в ослепительной вспышке.