Bad to the bone (джен)

Кастор проснулся задолго до подъема. Точнее говоря, он почти и не спал, просто лежал в темноте с зажжённой палочкой и гипнотизировал пространство, следя за бликами и лучами, выхватывающими из темноты отдельные детали и предметы. Полог то приближался, нависая совсем близко над глазами, то улетал в невероятную высь, превращаясь в величественный купол слизеринской расцветки. Кастор не чувствовал себя уставшим. Хотя этот чудовищно долгий вечер, плавно перешедший в ночь, буквально высосал из него всю энергию, он так же поселил несчётное количество вопросов. Они роем кружились в голове, тесня друг друга и не умолкая ни на минуту.

Малфоевский ежедневник, пергамент со списком потенциальных игроков слизеринской сборной, палочка в зубах, небрежно накинутая мантия — он был не в состоянии дотерпеть ни то что до вечерней тренировки, даже до привычного завтрака в Большом зале. В пустом коридоре эхо молниеносно разнесло его быстрые шаги. Кастор все никак не мог поверить, что так настойчиво стремится к встрече с человеком, с которым еще вчера бы не согласился общаться и делиться мыслями даже под страхом смерти.

Он настойчиво постучал в дверь, поправил в спешке завязанный галстук, загнувшийся угол воротника и мантию. Арчи Ургхарт не получит и единого повода придраться к его небрежному виду и сбить с заветной мысли.

Сопровождаемая скверным бубнежем дверь открылась не сразу, а раздражение на заспанном лице Ургхарта, коим он гостеприимно желал уничтожить раннего гостя, вмиг сменилось на удивление. Губы в тот же миг тронула спесивая улыбка, отчего протяжное удивление получилось желчно-нежным:

— Марлоу!

Глазки цепко оглядели Кастора с ног до головы. Арчи причмокнул языком и кивнул, позволяя «провинившемуся» пройти в его покои.

В планы Кастора не входило задерживаться у Арчи дольше необходимого, однако этот «жест доброй воли» сам по себе означал, что Ургхарт ждет от него долгого и обстоятельного разговора. Даже, вероятнее всего, извинений. Ведь он больше обычного буквально светился от своей спесивой надменности, которая, впрочем, как и всегда, ничем не подкреплялась.

Арчи поправил свой бархатный темно-зеленый халат с родовым гербом, не спеша проследовал к письменному столу, задёрнув по дороге дорогой, совсем не школьный шелковый полог с серебряной вышивкой. Он словно бы каждым жестом заострял внимание Кастора на всем этом невероятно изысканном великолепии, о котором буквально кричала вся его комната, заставленная добротной, вычурной мебелью, а не стандартным «набором» обычного студента. Арчи в ожидании опустился на ученический стул, обитый дорогим бархатом, обвел свои покои довольным взглядом, от которого его губы вновь тронула самолюбивая улыбка.

— Слушай, Арчи… — начал было Кастор, учтиво позволив Ургхарту восхититься своей невероятно изысканной комнатой, развернул пергамент со списком игроков, но не у спел произнести и слова, как его перебили.

— Аккуратно!

От неожиданности Кастор отступил назад, настолько истерически-пронзительным был этот выкрик.

— Это персидский ковер ручной работы, — уже тише, в каком-то благоговейном шепоте добавил Арчи, демонстрируя Кастору главный экспонат своей небрежно-расточительной коллекции, — подлинное произведение искусства!

Кастор ничего не ответил. Лишь дольше необходимо задержал взгляд на Ургхарте. В зрачках читалось неприкрытое презрение, но вряд ли Арчи смог его разглядеть, ведь его собственный взор уже давным-давно заволокла искусственно созданная гордость.

Роскошные персидские ковры лежали и на дорогом паркете в Марлоу-меноре, изящные консоли украшали антикварные фарфоровые статуэтки и блестели витиеватые серебряные подсвечники, на стенах висело несколько полотен ирландских художников. Но от этого Кастор не ощущал какую-то невероятную значимость. Поэтому он никогда не выставлял напоказ подобные «мелочи» и не устраивал из комнаты «Музей Собственной Персоны». Он прекрасно понимал, что кичиться нужно не родительским богатством, а собственными успехами и заслугами.

— Я не отниму у тебя много времени, — все же собрался с мыслями Кастор и вновь опустил взгляд на пергамент, продолжив: — У нас серьезный дефицит игроков, и это я не говорю уже об их профессионализме и навыках. — Арчи растерянно улыбнулся и кивнул, судя по всему, подумав, что Кастор решил начать издалека, прежде чем перейти к главному. — Нам просто не из чего выбирать. Слизеринцев гораздо меньше, чем студентов с других факультетов… Ты всё ещё не устраивал отбор в команду на место охотника?

Растерянность на лице Арчи медленно сменилась на настороженность вперемешку с удивлением. Он без конца теребил ремешок часов на запястье, задумчиво прикусив губу, совсем не ожидая, что монолог Марлоу вмиг перевернется в другое русло. Однако он неосознанно кивнул в ответ.

— Я уже несколько дней раздумываю над этим, — продолжил Кастор, не обращая внимания на напряженного Арчи, который буквально сверлил его недовольным взглядом. — В следующем году большинство игроков покидают школу, поэтому искать замену и учить новых ребят нужно уже сейчас. Я набросал список.

Кастор протянул его Арчи. Тот замешкался на пару мгновений, недовольно оглядывая то Марлоу, то настырно предложенный пергамент, но всё же взял его и повертел в руках, будто диковинный артефакт.

— Конечно, это всего лишь предположения, — продолжил Кастор, наблюдая за тем, как менялось лицо Арчи от строки к строчке, как сосредоточенно всматривались глаза и беззвучно шевелились губы. Кастор прекрасно понимал, что первой реакцией Ургхарта будет отрицание. — Нужно устроить отбор, тогда-то и раскроется их потенциал…

— Это что за хрень, Марлоу? — прошипел Арчи, пренебрежительно помахав пергаментом, держа его за кончик двумя пальцами. — Ты решил опозорить наш факультет и сборную?! Никогда! — Арчи злобно скомкал пергамент и отшвырнул его к двери. Он хотел было подойти к Кастору ближе, даже вскочил со стула, но ограничился лишь тем, что раздраженно тыкнул в его сторону пальцем. — Никогда в нашей команде не будут играть девочки! Квиддич — это исключительно мужская игра. Суровая и грубая, где не место слабым! Испокон веков в слизеринской сборной играют только лучшие студенты факультета! И я не собираюсь нарушать вековые традиции из-за твоей прихоти! Я тут капитан!..

Кастор выжидательно молчал, готовясь стойко выслушать бесконечный монолог Арчи и высказать наконец свои доводы. Однако всеми любимый капитан сборной вошёл в раж, желая выплеснуть на Марлоу все претензии и недовольства. Даже те, к которым тот в принципе не имел отношения. Арчи не слышал никого кроме себя. Он горячо и пылко доказывал свою единственно верную правду, не замечая, с каким остервенением мял собственные пальцы, будто желал их сломать, не в силах выместить злобу на Касторе и переломать каждую косточку в его теле. Нет. На подобное у него никогда бы не хватило духу. Поэтому он говорил быстро, всё повышая голос и не желая прерываться, его лицо покраснело от ярости, а у виска вздулась вена, которая, казалось, лопнет в любую секунду.

Кастор, наконец, понял, что эта затея изначально была провальной. Арчи никогда не умел слушать — это одна из причин, почему тот оказался таким отвратительным лидером. Никакие предложения, советы и рекомендации он никогда не желал слышать и всё делал по-своему. По велению глупости и упрямой гордости. И в этом году Кастор был не в силе вернуть былую славу факультетской команде, как бы сильно он ни старался, ведь такой упертый баран, как Ургхарт никогда не согласится поменять незыблемые предубеждения. Этим самым он приведёт сборную к неминуемому поражению.

По утомлённому лицу Кастора пробежала тонкая улыбка. Он жестом попросил Арчи замолчать, но тот и не думал прерываться.

— Наша команда не видела ещё более упёртого и бестолкового индюка, — Кастор говорил медленно и тихо, точно внимательно разглядывал каждое свое слово.

Арчи напрягся и замолчал. Его ноздри расширились, рот искривился; он скрипнул зубами, готовый в любую секунду колко ответить. Однако в этот раз не перебивал.

— Ты мечтал попасть в зал славы Хогвартса, как лучший капитан в истории. Именно так ты сообщил нам всем, когда взлетел на свое купленное место, — мрачно усмехнулся собственным словам Кастор, сделал небольшую паузу и четко продолжил: — Если бы была награда за худший капитанский срок, она бы безоговорочно была твоей, — он говорил еле слышно, но проникновенно, словно перекатывая во рту каждое слово и наслаждаясь звучанием и смыслом. — Но пока тебе придётся подавиться своими жалкими амбициями, поскольку совсем скоро ты больно упадешь с высоты своей неимоверной гордости, когда приведешь нашу команду к поражению.

— Что ты сказал? — взвизгнул Арчи, не ожидая, что после своей продолжительной речи Кастор просто возьмет и развернется. В пару шагов Арчи пересек комнату, вылетел в коридор, выискал глазами удаляющегося Кастора и громко прокричал: — Я не закончил с тобой, Марлоу, вернулся сейчас же!

Кастор и не думал возвращаться. Он не оглядываясь, молча вскинул вверх руку, сжатую в кулак и разогнул средний палец.

— Всё! Мгновение твоей мимолетной славы закончилось! Ты больше не в команде, Марлоу! — задыхаясь от ярости, прокричал Арчи, сложив руки рупором. — Вали плакаться Малфою!

Кастор никак не отреагировал на подобный выпад, отчего Арчи злобно скрипнул зубами, не в силах успокоиться, заломил руки за голову и со всей силы пнул дверь, прорычав:

— Ублюдок!

Кастор и не думал прекращать тренировки. Для себя он чётко решил, что в следующем году обязательно станет капитаном команды и вернёт былую славу слизеринской сборной. А в безрассудном решении Арчи он старался искать позитивные моменты — теперь ни у кого из игроков не останется и капли сомнения, что Ургхарт конченый тип, ничего не смыслящий в командной игре и лидерстве. Поэтому этим же вечером Кастор отправился на поле оттачивать технику и раздражать Арчи своим нежелательным присутствием.

— Он исключил тебя из сборной?! — Кассиус Уоррингтон спрыгнул с метлы едва его ноги коснулись земли и скорее поспешил к Марлоу.

Уоррингтон не побоялся пойти наперекор категоричному приказу ярко жестикулирующего Арчибальда «игнорировать изгоя и продолжать тренировку». Он запыхался, шапка съехала на макушку, а короткие волосы стояли торчком, однако в глубине его карих глаз плескалась мрачная решительность и недовольство. Кассиус встряхнул Кастора за плечо и быстро проговорил:

— Мы все из команды уйдем, пока он не вернёт тебя назад!

Рядом спустился растерянный, задумчивый Блетчли. Он кивнул словам Уоррингтона и простуженно шмыгнул носом, вытирая его кулаком, так же как и друг, сжав плечо Кастора.

— Уйдём, без тебя команду можно распускать.

Кастор благодарно улыбнулся, но отрицательно покачал головой, отчего двое запыхавшихся, раскрасневшихся на морозе приятеля недоуменно вскинули брови.

— Если вы уйдёте, он поставит на ваши места своих криворуких приятелей, — невесело хмыкнул Кастор, поведя подбородком в сторону Ургахарта, стоящего в противоположном конце поля в окружении Крэбба, Гойла и мечущегося Харпера, который так и не решился, как поступить: поддержать ли товарища по парте или же не перечить капитану. — Нет уж, он не получит подобного удовольствия. Не позвольте нашей команде сдастся без боя, даже несмотря на то, что капитан редкостный кретин… Идите к нему, продолжайте тренировку, — добавил Кастор, хлопнувшись с приятелями руками в размашистых рукопожатиях. — Ваша задача не дать ему окончательно потопить нашу сборную, а моя возродить — её из пепла в следующем году.

— Ты обязательно будешь капитаном, Марлоу, — внезапно добавил Блетчли, на полпути обернувшись в сторону Кастора, и вскинул вверх руку с метлой в красноречивом жесте, а Уоррингтон звонко присвистнул, повторив жест друга. — Теперь я окончательно уверен в этом.

* * *

После утомительной одиночной тренировки, на которой Кастор выложился за целую команду, он чувствовал себя ужасно усталым. Но это была приятная усталость. Он словно гору свернул и теперь был готов мгновенно заснуть, оставив этот тяжелый день позади.

Однако помимо проблем с Ургхартом и мирских радостей у Кастора так и осталась незаконченная работа по трансфигурации, нависшая, словно нож гильотины. Все другие заботы пришлось отложить и продолжить вычислять свой предполагаемый анимагический облик.

Не прошло и пяти минут его рутинной работы, как в дверь настойчиво постучали, попутно дёргая ручку.

— Кастор! — обеспокоенно проговорила Офелия и вновь забарабанила в дверь ладонями, упорно дёргая ручку. Не иначе подземелье затопило — другого объяснения горячности сестры Кастор не мог найти. Кроме, конечно…

— Тебя исключили из команды?! — на её кукольном лице читалось недоумение. Тёмно-медовые волосы растрепались от бега, выбившись из идеальной прически, а большие карие глаза осуждающе пронзали Кастора. Вкупе с нахмуренными бровями, которые были гораздо темнее волос, этот укоризненный взгляд казался ещё более глубоким. — Зачем ты нагрубил Арчи?

— В моих словах не было и намёка на грубость, я всего лишь констатировал факт, — спокойно ответил Кастор, предлагая сестре войти в комнату, но та упорно замерла у двери, скрестив руки на груди. — Арчи упёртый индюк, и именно поэтому он исключил меня из команды.

— Да что с тобой происходит? — вспылила Офелия, взмахнув руками. — Ты больше не хочешь заниматься квиддичем?

— Хочу, Фели, очень хочу, — устало проговорил Кастор. Вновь вернувшись на своё место, он взглянул на кучу книг и свитков, а также незаконченную работу по трансфигурации, прекрасно понимая, что потратит на разговор с сестрой огромное количество времени, которое мог бы продуктивно использовать для выполнения задания… Но Кастор всё же попытался мило улыбнуться Офелии. — Ты же знаешь, я никогда не отступлю от своей мечты.

— Ну и для чего же рушить всё такими опрометчивыми действиями? — уже более сдержанно проговорила Офелия, не сумев сдержать ответную улыбку.

Она медленно подошла к брату, опустилась на колени, взяла его руку в свои и заглянула в глаза. Кастор знал Офелию достаточно долго, чтобы выучить эти усыпляюще-нежные действия наизусть. Сестра всегда делала так, когда намеревалась сказать или попросить о чём-то, что ему однозначно не понравится.

— Арчи понимает, что ты сказал это всё на эмоциях. Он примет тебя обратно, если ты извинишься.

Кастор улыбнулся в ответ, отрицательно покачав головой:

— Я не знаю, что сказал тебе Арчи, очевидно, далеко не всю правду. Я предложил ему оптимальное решение, чтобы вывести команду из кризиса, но он уперся как бестолковый баран. Я не смогу больше играть и подчиняться такому капитану, Фели, — он погладил сестру по руке и помог подняться, поправив за ухо выбившуюся прядь. — Я буду действовать по своему плану, в следующем году наберу новую команду и разрушу все предубеждения и стереотипы.

— Но ты же потеряешь целый год! — расстроенно протянула Офелия, покачав головой и зажмурив глаза. А потом она резко распахнула их, сверкнув внезапным упрямством и возмущением: — Это всё дурное влияние Малфоя!

Кастор лишь невольно усмехнулся в ответ. Он пытался обнять сестру и тем самым окончить этот тупиковый спор, но она вырвалась, отступила на пару шагов назад, по своей извечной привычке скрестив руки на груди и недовольно нахмурилась, пылко продолжив обвинительный монолог:

— Кастор, да пойми же ты, что его безвозвратно исключили из команды! Малфой попросту тратит свою жизнь впустую, застряв где-то в фазе личинки, и теперь тянет тебя следом за собой!.. Он неудачник, Кастор! — топнула Офелия, не получив должного внимания от брата. — Неужели ты тоже хочешь быть неудачником?!

— Позвольте, миледи, что за непочтительный выпад в мою сторону? — с ухмылкой протянул остановившийся у открытой двери Малфой, небрежно оперевшись на проём. — Я вполне удачлив. Вот, например, семилетний огден из запасов Снейпа, — небрежным жестом он показал спрятанную за пазухой старую бутылку из тёмного стекла, — который я благополучно урвал во время сегодняшней отработки. Это ли не удача?

Малфой невинно сладко улыбнулся Офелии, игнорируя её суровый вид. Раздражение, словно туго натянутая струна, вибрировало в ней и становилось почти материальным. Драко тем временем бросил лукавый взгляд на друга, словно бы предлагал ему прямо сейчас отметить этот невероятный успех. Кастор прижал кулак ко рту, пряча за ним улыбку, а внимание Драко вновь привлекла строгая Офелия. Она, поджав губы и не переставая хмурить лоб, вновь сложила руки на груди, переводя возмущенный взгляд с одного парня на другого. И стоило Офелии всего на секунду дольше задержать взгляд на Драко, как тот ей игриво подмигнул и задорно рассмеялся, заметив, как недовольство на её лице в секунду сменилось на замешательство.

— Ты отвратителен, Малфой! — сквозь зубы проговорила она, гордо вздёрнув носик, и направилась к выходу из комнаты.

— Отвратителен до мозга костей! — отозвался Малфой, повторив её интонацию. После театральным движением коснулся двумя пальцами лба, словно небрежно отдавал честь, и поклонился, провожая взглядом удаляющуюся Офелию.

Драко закрыл дверь, прошел в комнату, поставил бутылку на тумбочку и по-хозяйски уселся на кровать, подперев спиной стену.

— Так слухи не врут? — наконец сказал он, наблюдая в зачарованное окно за дальним лесом, укутанным в студеную ночь, и неторопливо падающими снежными хлопьями. — Ургхарт тебя исключил?

Кастор кивнул. Он устало облокотился на стол, вынул из стопки книг особенно толстый фолиант и обыденно продолжил:

— Ещё и мою сестру прислал с предложением сдаться и молить о прощении.

Драко хмыкнул, не отрывая взгляда от усилившегося снегопада, и немного погодя спросил:

— И какое же решение ты ему предложил?

— Да ладно, Малфой, — удивлённо вскинул бровь Кастор, обернувшись в его сторону, и иронично добавил: — Ты всё это время подслушивал?

— Мерлин упаси! — отмахнулся Драко, передёрнув плечами, и взглянул сторону Кастора. — Разве что глухой не слышал твою сестрицу, — на секунду задумался, лениво обведя взглядом комнату, после чего растянулся в фирменной лукавой улыбке. — Она, знаешь ли, чересчур порывистая девица…

— Даже не думай, Малфой! — перебил его Кастор, чётко проговаривая каждое слово. Всякая улыбка вмиг испарилась с его лица, стоило Драко слащаво протянуть последнее слово, причмокнув губами.

— Она не в моем вкусе, Марлоу, выдохни уже, — отозвался Малфой, довольно улыбнувшись, словно все это время дожидался именно такой реакции. — Ну а если по делу, то я просто мимо проходил. У нас, знаешь ли, коридор один, обходных путей не нашлось. Ну и задержался ненадолго.

— Ненадолго? — язвительно повторил Кастор, сощурив глаза. Он всё ещё продолжал подозревать Малфоя.

— Не придирайся к словам, — отмахнулся Драко и подложил под спину подушку, готовясь слушать объяснение приятеля.

— Я предложил ему набрать в команду девушек, — устало начал Кастор. Его ужасно утомило третий раз за этот день повторять одно и то же, — а не перебирать низкосортными кандидатами, которые бладжер от квоффла отличить не способны… — Кастор хотел сообщить это спокойно, не выражая никаких чувств, однако эмоции взяли верх, и он горячо добавил: — Ну и дементор с ним! Я наберу свою команду…

— С взрывающимися картами и распутными ведьмами⁽¹⁾, — перебил его Драко, выразительно поиграв бровями и расплывшись в довольной улыбке.

— …и в следующем году принесу победу факультету, — спокойнее закончил Кастор, проигнорировав дерзкую провокацию. — А ты, Малфой, поменьше увлекайся чтением «Прелестей госпожи Фрейи» и займись лучше трансфигурацией, — и неожиданно кинул ему увесистый том «продвинутого курса».

Малфой ловко поймал книгу и ехидно ухмыльнулся, чуть склонив голову набок.

— А ты не понаслышке знаешь, откуда данная фразочка, да, Марлоу? Колись, где прячешь свежий выпуск, поганец!

Драко кинул подушку в Кастора и заглянул под матрас, словно намеревался обыскать всю комнату. Подрагивающая на губах улыбка говорила о том, что он всего лишь пребывал в хорошем расположении духа и был буквально переполнен энергией, которой хотел поделиться с приятелем. Именно поэтому он развязал шуточную потасовку.

Кастор и не заметил, как его трудный день перешёл в беззаботный вечер. Ведь именно в этом и заключается дружба — во взаимопомощи и умении поддержать унывающего приятеля.

1) Взрывающиеся карты — популярная среди студентов Хогвартса игра в карты.

Вернуться к тексту