Воображала (джен)

Воображала поднимает растерянное лицо от окошечка тонированного бронестекла, смотрит немного выше камеры:

— Но я ведь абсолютно ничего не знаю о… — щёлкает пальцами, пытаясь подыскать точное название, не находит, обводит быстрым движением кисти круг, — Обо всём этом… Чем же я могу им помочь?

— О, это как раз не проблема! — голос Дяди Гены полон энтузиазма и дружелюбия, — Почему бы тебе просто не вообразить, что у них получилось?

Камера (вслед за Воображалой) обводит взглядом лабораторию. Белые стены, шлюз вместо дверей, плазменная печь с боковыми окошечками из чёрного стекла, несколько человек в белых балахонах и защитных очках. Все заняты своими делами, лишь Алик смотрит на Воображалу жадно и неотрывно, как сладкоежка на большой кусок шоколадного торта.

Воображала поднимает взгляд на Дядю Гену (камера меняет фокусировку, чётко — Воображала, задний план лаборатории нерезок, смутные движения смутных теней).

— Вы полагаете — это может сработать?..

Фокусировка снова меняется, среди одетых в белое фигур возникает короткая суета. Бешено жестикулируя, они сбиваются в кучу у одного из тонированных окошек.

Все, кроме одной.

Алик по-прежнему стоит у белой стены и ест Воображалу голодным взглядом.

*

смена кадра

*

Воображала поднимает голову, во весь экран — её восторженная улыбка. Смотрит поверх камеры:

— Это так здорово! Я ещё ни разу не работала при таких температурах! Ужасно интересно. Но… — её улыбка становится виноватой, — Я ведь совсем не разбираюсь в доквантовой физике. И в генетике — не так, чтобы… Это же чёрт знает сколько времени пройти должно, пока я все это усвою и пойму наконец, чего же вы от меня хотите!

Камера даёт общую панораму лаборатории. Воображала сидит у рабочего терминала, на ней белый халатик (верхняя часть халатика отливает оранжевым). Дядя Гена и Алик, тоже в халатах. Дядя Гена пожимает плечом:

— Зачем торопиться? Это же… хм… не школа, домашних заданий с тебя никто не спрашивает. Было бы желание — пожалуйста, вникай, усваивай! Хоть год, хоть три — никто не торопит. А с «Эмили-35» сделай, как раньше, тебе же это нетрудно?

— Нетрудно… — улыбка Воображалы тускнеет. — Только я бы хотела и сама… ну хоть что-нибудь. Это ведь так интересно… Понимаете?.. — (к концу фразы голос почти жалобный).

— Как же не понять, — в голосе Дяди Гены сквозь общую доброжелательность проступает осуждение. — Конечно, тебе хочется поиграть, это вполне естественно. Но, видишь ли, детка, для остальных всё очень и очень серьезно. И в то время, когда ты будешь развлекаться, там, далеко, будут гибнуть люди. Из-за того, что у нас нет надёжной защиты. А защиты этой нет потому, что кое-кто не наигрался, — осуждение наливается холодом, превращаясь в праведное негодование. Воображала пристыженно втягивает голову в плечи, шепчет виновато:

— Я понимаю… — пытается снова улыбнуться, но это уже не та улыбка.

Появляется медсестра, катит перед собой на тележке приборы с кучей датчиков. Алик оживляется:

— Ты не возражаешь, если мы прикрепим к тебе вот это? Не бойся, больно не будет! — его доброжелательная улыбка плохо вяжется с выражением глаз.

*

смена кадра

*

Врач резко ставит полный стакан на стол, расплёскивая жидкость. Говорит зло:

— Я пьяный, да! Но — не дурак! Ничего я тебе не скажу.

— Тоже мне, тайну нашёл! — Конти — без пиджака, в расстёгнутой рубашке — пытается поймать в прицел жужжащую вокруг лампочки муху. Стреляет. Звон разбитой лампочки, жужжание продолжается. — Наш родной комитет, как бы он сегодня не назывался. Больше-то некому!.. — Опять стреляет. Фарфоровый звон разбитой вазы, жужжание продолжается. — Этим и должно было кончиться. После того, как ты стал ею торговать… Эй, все сюда, хотите кусочек чуда?!..

— Э-э, минуточку! Я, по крайней мере, честен! Я корыстен? Да! И горжусь этим. И никогда не поверю тем, кто кричит о своей бескорыстности — у них наверняка есть какая-то своя корысть так кричать! А я честен. Да! Своя рубашка. А там — как масть ляжет. И не надо врать, вы такой же. Держать подобное чудо взаперти — это как называется?! Всё равно, что радугу спрятать в бутылку!..

*

смена кадра

*

Воображала в виртуальном шлеме увлечённо играет — руки дёргают манипуляторы, губы беззвучно шевелятся. (На шлеме — выливающаяся из бутылки радуга).

Алик и Дядя Гена наблюдают за ней с порога комнаты. Комната нарочито детская, обои с Микки Маусом, огромные мягкие игрушки на полу, на ногах у Воображалы — тапочки в виде голубых ушастых щенков.

— Видишь, как это просто? — говорит Дядя Гена.

— Как и всё гениальное! —Алик подобострастно скалится.

— Как успехи?

— После того как удалось выявить взаимосвязь с альфа-ритмом, остальное — дело техники. Сейчас моделируем различные способы как усиления, так и подавления через гипоталамус, результаты обнадёживающие. Правда, подавление негативно сказывается на её… э-э… возможностях, но…

Дядя Гена движением руки отметает возражения.

— Это не так страшно. Главное — обеспечить контроль, остальное потом наверстаем.

Воображала, доиграв, стягиевает шлем, сидит, тупоуставясь перед собой, глаза пустые. Дядя Гена надевает на лицо отеческую улыбку, голос приторно сладок:

— Тебе понравились игрушки?

Воображала поворачивает голову, её лицо становится осмысленным, расплывается в улыбке:

— О, да! Очень! Но я хотела бы ещё…

— Ну вот и отлично, детка, закажи всё, что хочешь.

— Эй, но послушайте, я хотела бы…

Слова повисают в пустоте — Дядя Гена и Алик уже вышли в коридор. Воображала, свирепея, смотрит им в след, лицо её перекашивается.

— ДЕТКА?!

Во весь экран — её разъяренное лицо. Камера приближается — теперь видны лишь злые глаза. Она хочет сказать что-то ещё, но не успевает. Глаза округляются, вытаращиваются и скашиваются к кончику носа. Вернее (камера отступает), к огромной яркой соске-пустышке во рту…

Обалдение сменяется омерзением, прожевав вместе со скрипящей резинкой пару невнятных ругательств, Воображала сплёвывает пустышку и вскакивает на ноги.

— Эй, послушайте!..

Она бросается к двери, путаясь в тапочках, запинается об огромного розового пингвина, падает.

*

смена кадра

*

Коридор, по которому приближаются к камере Дядя Гена и Алик. Алик говорит, быстро и сбивчиво, жестикулируя и заглядывая Дяде Гене в лицо. Из открытой двери за их спинами выскакивает Воображала в одном тапочке, на ней — белые ползунки, оранжевая распашонка и белый слюнявчик с огромной оранжевой морковкой.

— Эй, послушайте! Спасибо за игрушки, конечно, но когда же мне наконец поставят настоящий рабочий комп и дадут доступ в…

Дядя Гена и Алик оборачиваются, дядя Гена (благожелательно):

— Детка, скажи Верочке, она всё запишет и сделает.

— Не ходи босиком, — авторитетно добавляет Алик. — Простынешь.

И они уходят за кадр.

— Дет-ка?.. Прос-ты-нешь?.. — повторяет Воображала скорее растерянно и обиженно, чем возмущённо, повторяет (уже не так уверенно):

— Эй, послушайте…

Замолкает. На лице — покорно-обречённое выражение, во рту опять бело-оранжевая соска.

*

смена кадра

*

Воображала сидит за лабораторным столом, голова опущена, руки безвольно лежат на белом стекле, у локтей и запястий видны расплывшиеся синяки. На ровный звуковой фон (гудение аппаратуры, ритмичные пощёлкивания, позвякивания и потрескивания) накладываются быстрые шаги, с шелестом на стол перед Воображалой шлёпается стопка распечаток. Голос Алика преувеличенно жизнерадостен:

— Ну-ка, детка, давай поработаем!

Воображала медленно поднимает голову. Вид у неё помятый, улыбка блёклая, на висках синяки, под глазами тени. Сквозь шумовой фон приближается, нарастая, неприятное пластмассовое постукивание и шорох резиновых шин по линолеуму. Становится неестественно, пугающе, громким. Воображала морщится. В кадре появляется медсестра с медсканером на тележке и кучей гремящих датчиков в руках, начинает умело и профессионально-быстро лепить их Воображале прямо на синяки. Воображала дёргается, срывает датчики, отшвыривает провода:

— Не хочу!..

Но как-то вяло, неубедительно. Больше похоже на детский каприз, чем на настоящий протест. Обиженно надув губы, трёт синяки. Берёт распечатку. Медсестра невозмутимо поднимает датчики с пола, быстро и профессионально крепит их на отмеченные синяками места.

Воображала морщится, но больше не сопротивляется. Улыбка вялая.

*

Смена кадра

*