Корвин, черный лебедь (гет)

Корвин стряхнул с плаща дождевые капли, которые сверкали на ткани будто вышивка мелкими бриллиантами.

— Опять промок до нитки, — пробормотал он, бросив взгляд на кентавра. Арнольд стоял рядом, его шерсть, мокрая и тёмная, блестела под редкими лучами солнца, пробивавшегося сквозь тучи. Время от времени кентавр встряхивался, сбрасывая воду, и нервно переступал с копыта на копыто, дергая хвостом.

— Как ты до сих пор не врезал мне за мои жалобы? — спросил Корвин с усмешкой.

Арнольд, не отрывая взгляда от горизонта, где дождевая пелена постепенно рассеивалась, хмыкнул:

— Сам удивляюсь. Но желание такое возникало.

Корвин хмыкнул, сбросил капюшон на плечи. Влажная ткань прилипла к шее, но лицо теперь было открыто свежему ветру. Ливень, обрушившийся на них после полудня, наконец стих, оставив после себя лишь редкие капли, падающие с деревьев, да лужи на дороге, сверкающие, как тёмные зеркала, отражающие кусочки неба.

Корвин снял плащ, аккуратно сложил его и постелил на поросший мхом валун. Так сидеть было теплее и суше. Затем он достал из сумки самобранку, разложил её рядом. Хлеб и колбаса быстро оказались в его руках. Он предложил их Арнольду, но тот лишь мотнул головой, не отрывая взгляда от дороги.

Пока Корвин жевал бутерброд, он наблюдал за ушами кентавра, которые время от времени поворачивались то вправо, то влево, ловя звуки, недоступные человеческому уху. Арнольд был сосредоточен, и Корвин заметил, как изменился кентавр после событий в Дирдораке. Он стал серьёзнее, молчаливее.

— Так что там? — наконец спросил Корвин, едва расправившись с едой. — Может, Альфонсо придёт сегодня ночью? Или завтра утром?

— Ждём, — коротко бросил Арнольд, и в его голосе звучала уверенность.

Они продолжали ждать. Время тянулось медленно, словно кошка, нежащаяся на тёплой печи. Чтобы отвлечься, Корвин начал чертить на сырой земле странные символы, похожие на пентаграммы. Магии в них не было — просто нужно было занять руки.

Но вот Арнольд метнул в сторону Корвина шишку, привлекая его внимание. Юноша поднял глаза и увидел, как вдали показалась процессия дона Альфонсо.

— Ну, наконец-то пожаловал, — с удовлетворением произнёс Арнольд.

Впереди колонны ехал дон Альфонсо, элегантный и надменный, в сверкающем доспехе, который смотрелся нелепо в этих тихих местах. За ним следовали пятнадцать человек в одинаковых мундирах — его солдаты. В такого же фасона панцирях, они были вооружены странными толстыми палками и короткими мечами. Несколько человек держали копья, с которыми Корвин и Арнольд уже были знакомы. Чуть дальше ехали наёмники — разношёрстная банда, отличавшаяся доспехами, вооружением и манерой сидеть в седле.

В середине колонны пары лошадей тащили фургоны, затянутые плотной тканью. Всего было четыре фургона.

— Видишь тех, кто сзади? — Арнольд кивнул в сторону наемников. — Сразу видно, кто здесь хозяева, а кто просто нанятые псы.

— Это нам о чем-то говорит?

Отряд втянулся в ворота на просторный двор. Люди спешились, забегали, разбивая лагерь.

— Солдаты дона Альфонсо — это его люди, чужаки из другого мира, если мы правы, — пояснил Арнольд. — И они будут сражаться до последнего. А наемники просто работают за деньги.

— И это хорошо?

— Для нас — да, — кентавр усмехнулся. — Это значит, что если их немного припугнуть, часть просто сбежит.

Самым последним ворота проехал маг, забравший нож Корвина. Он всё так же скрывал лицо под глубоким капюшоном.

— А вот и колдун, — зло прищурился Корвин. — Сволочь такая!

— Угу, он самый, — подтвердил Арнольд. — Ну ничего, мы с ним ещё поквитаемся.

Затрещал костёр, над ним появился большой медный котёл.

— Подожди, а зачем нам кого-то пугать? — вернулся к разговору Корвин. — Мы ведь просто следим за ними, чтобы найти портал.

— Вот именно. Следили. До этого момента... Посмотри на это.

Корвин снова посмотрел вниз. Наёмники распахнули ткань на фургонах, чтобы передать внутрь воду… и тут стало ясно, что это не просто фургоны. Это были стальные клетки на телегах. А в клетках сидели различные существа. Фавны. Магические звери. В тесных железных тюрьмах, облепленных рунными печатями, гасящими возможные магические способности пленников.

Корвин вцепился в свой плащ.

— О-о-о нет, — тихо сказал он.

— О-о-о да, — так же тихо ответил Арнольд.

Они немного помолчали, глядя на происходящее внизу.

— Поэтому планы немножко меняются, — объявил кентавр.

— Согласен, — буркнул Корвин.

— Теперь нам надо не просто проследить, где этот портал, но и не дать вывезти тех, кто в клетках. Потом их вернуть будет трудно, если вообще возможно.

Корвин согласно кивнул.

— Конечно. Потому что иначе было бы слишком мерзко.

Арнольд кивнул.

— У меня есть идея.

— Ох, ненавижу эти слова.

— Корвин, — сказал Арнольд, поворачиваясь к нему. — Я сделаю то, чему меня учили в армии. А ты будешь идти по дороге, следом. Обоз не будет двигаться слишком быстро, ты не будешь сильно отставать. Я же буду беспокоить их, время от времени возвращаясь к тебе и подвозя ближе, если ты окажешься слишком далеко. Вот так мы и будем продвигаться.

Корвин нахмурился.

— Почему мы должны разделяться?

— Потому что я собираюсь их измотать, — объяснил кентавр.

— И?

— А ты мне только помешаешь. Мне нужно будет быть очень мобильным.

— Что значит «помешаешь»?!

— Корвин, — Арнольд вздохнул. — Я собираюсь сделать то, в чем хорош: напасть, сделать гадость и исчезнуть. Я их запутаю, разозлю, заставлю нервничать. А для этого я должен быть невидим и быстр.

Корвин хотел возразить, но передумал. Если Арнольд говорит, что нужно сделать так, то лучше сделать так — тут кентавру виднее.

— Ладно, — буркнул он.

Арнольд улыбнулся.

— Вот и отлично. Только не попадись тем, кто будет возвращаться назад от Альфонсо. Я позабочусь о том, чтобы их было как можно больше.

— Ты не собираешься убивать?

— По возможности — нет, но жалеть я их не буду. Поломаю правые руки, чтобы глупости в голову не лезли в ближайшее время, и отпущу. А вот колдуна придется пришить.

— Мага так просто не убить, особенно тёмного, — сказал Корвин.

— Посмотрим, — ухмыльнулся кентавр. — Не зря же ты мне стрелы притащил. Есть там одна особенная.

Корвин вздохнул, поднялся, накинул капюшон, взял суму и медленно пошёл вниз по склону, оглядываясь на кентавра. Арнольд, между тем, развернулся, сделал пару шагов назад… и исчез в высокой траве, будто его и не было.

— Вот же, следопыт… — проворчал Корвин.

* * *

На землю опустились сумерки, тихие и серые. В округе, до самого горизонта, не светилось ни одного огонька. Лагерь, раскинувшийся на просторном дворе мельницы, напротив, был островком бурной деятельности. Люди дона Альфонсо, привычные к походной жизни, работали быстро и молчаливо, ставя бивак с той же привычной сноровкой, с какой пейзанин ворочает сено. Фургоны с пленниками, тёмные громады, были загнаны в центр, образуя каре, внутри которого запылал костёр, бросая красные отсветы на лица фавнов, глядящих сквозь прутья решёток.

Два шатра, один — для дона Альфонсо, другой, похуже, — для его гвардии, стояли в центре этого временного укрепления. Наёмники же, как всегда, оказались на периферии, у фургонов, под открытым небом. Они ворчали или ухмылялись, но никто не возмущался. Им платили щедро, но каждый понимал, что для дона они всего лишь материал второго сорта.

Командиры наёмников ещё отдавали приказы, но некоторые бойцы уже доставали фляги с разбавленным вином, предвкушая ночь покоя. Охрана, распределённая среди гвардейцев, действовала без суеты: часовые проверяли цепи и замки на клетках, время от времени щёлкая бичом по прутьям, напоминая узникам о своей власти.

Но среди всех этих людей выделялся один — тёмный маг. Высокий, облачённый в тёмные одежды, с капюшоном, скрывающим лицо, он держался особняком, и было заметно, что весь этот лагерь, весь этот мир был ему чужд. Наёмники косились на него с опаской, и даже люди Альфонсо не решались заговорить с ним

Маг медленно проходил от одной клетки к другой, прикасаясь к прутьям, обновляя чары, сдерживающие возможную магию пленников. Фавны, заметив его, жались в дальние углы своих клеток, стараясь избежать взгляда, хотя лица чародея под капюшоном не было видно.

Закончив свою работу, маг отошёл от фургонов и направился к костру, над которым уже кипел котёл. Вечер был тёплый , но колдун протянул руки к огню, словно его пронизывала стужа, исходящая изнутри него самого. Наконец, он повернулся к костру спиной.

И в этот момент, словно тёмная молния с яркой искрой на конце, прилетела стрела. Она пронзила мага насквозь, вошла ему в грудь и вылетела из спины с такой силой, что пробила котёл с похлёбкой и застряла в нём.

Всё произошло внезапно и беззвучно, если не считать глухого треска, когда стрела пронзила тело мага, и шипения костра, когда она пробила котёл. Колдун пошатнулся, а его ближайшие соратники замерли в ужасе. Костёр потрескивал, и на угли падала струйка жидкости из пробоины. В воздухе разливались запахи дыма, гари и пригоревшего супа.

Маг медленно опустил взгляд на дыру в своей груди, протянул руку, пытаясь что-то сделать. Его пальцы вспыхнули бледно-голубым светом, но тут же погасли. Он попробовал снова, но безуспешно. Рука безвольно повисла, и чародей зашатался. Затем его тело начало трястись, и вдруг он осыпался грудой чёрного песка.

Лагерь взорвался криками паники.

— Некроманта убили! — раздался чей-то вопль, и люди, только-только начавшие засыпать, вскочили на ноги. Факелы вспыхнули, мечи засверкали в руках.

Люди Альфонсо укрылись за фургонами, раздувая фитили и готовясь отражать атаку. Несколько солдат выстроились у шатра командира, ожидая приказов. Наёмники метались в поисках стрелка, несколько отчаянных сорвиголов даже бросились вверх по холму, туда, откуда прилетела стрела. Двоих из этой сумасбродной экспедиции после не досчитались.

В котле с похлёбкой, уже прихваченная огнём, торчала стрела — вещественное доказательство произошедшего. На месте колдуна лежала лишь куча ткани — его плащ. Никто не осмеливался прикоснуться к нему, опасаясь навлечь на себя какое-нибудь проклятие.

Всю ночь лагерь не знал покоя. Утром, с тревогой озираясь, люди Альфонсо свернули лагерь, готовые дать отпор в любую минуту. Вскоре они исчезли за поворотом, оставив после себя вытоптанный двор с двумя пятнами кострищ и плащом колдуна, который теперь выглядел как грязная куча тряпья.

Спустя некоторое время, убедившись, что засады нет, во дворе появился Арнольд. Его шкура и шерсть были покрыты соком вуалецвета — растения, которым охотники натираются, чтобы слиться с местностью. Он был весь пятнисто-зелёный, словно оживший лесной дух.

Помахав рукой мельнику, что наблюдал за ним с крыльца, Арнольд наклонился и поднял одежду колдуна. Из складок выпал нож Корвина. Кентавр ухмыльнулся и подхватил его — будет чем порадовать друга.

* * *

Обоз медленно полз через тёмный лес, погружённый в гнетущую тишину. В воздухе витала тревога, и нервы всадников были натянуты как струны, готовые лопнуть от малейшего шороха. Никто не шутил и не напевал незамысловатые мелодии, которые обычно помогают скрасить долгие переходы.

Уже несколько раз из леса вылетали камни, пущенные меткой сильной рукой. Головы трех наемников, решивших, что шлем — это лишняя часть экипировки, уже были перемотаны окровавленными тряпками.

Гвардейцы дона Альфонсо и наёмники внимательно следили за каждым движением, вглядывались в лесные тени, ожидая камня или чего похуже, вылетающего из-за любого дерева или куста.

Дозорные, прикрывающие хвост колонны, часто оборачивались назад, стараясь разглядеть невидимых преследователей, пару раз им тоже в спину прилетело по камню. Несколько раз путь колонне преграждали поваленные стволы, вынуждая отряд терять драгоценное время, готовиться к бою и осматривать местность, чтобы обнаружить коварные ловушки или засаду. Свежесть срубов ясно указывала на то, что враг где-то рядом, он сопровождает отряд и лишь выжидает момент для удара.

Эти неприятности и события прошлой ночи поселили тревогу в душах воинов. Смерть некроманта, не боявшегося ни чар, ни железа, стала неожиданностью в начале их путешествия. Каждый осознавал, что убийца чародея может быть где-то рядом, готовый выпустить свою смертоносную стрелу, а камни — это только забава, демонстрация того, что в любой момент он может оборвать жизнь каждого из них.

Колонна продвигалась медленно, даже лошади, ощущая общее напряжение, ступали осторожно, словно боясь нарушить лесную тишину. Дон Альфонсо, гордо восседая на своём коне, не показывал виду, что его тоже охватывает страх. Он жестом подозвал к себе Жоржа Толстозадого — одного из самых опытных командиров наёмных отрядов.

Тот приблизился, и их лошади пошли рядом.

— Как думаешь, что это был за ночной стрелок? Кто нас преследует? — негромко поинтересовался дон Альфонсо, внимательно наблюдая за своим спутником.

Жорж нахмурился, прищурив глаза от солнечных лучей, что сумели пробиться сквозь плотную листву деревьев.

— Полагаю, это были кентавры, небольшая группа, не более двенадцати голов, — ответил он, не отрывая взгляда от дороги впереди. — Если бы их было больше, они уже давно атаковали бы нас. Мы миновали множество удобных мест для засады.

Дон Альфонсо молча кивнул, соглашаясь с рассуждениями наёмника, и отпустил его.

 

Через два часа обоз остановился, чтобы люди могли оправиться и дождаться арьергарда — небольшой группы разведчиков, следовавшей на расстоянии полулиги позади основного отряда. В эту группу входили трое: один человек дона Альфонсо и двое опытных наемников. Однако они так и не появились.

Пришлось отправить десяток людей, чтобы проверить, что произошло. Они обнаружили на дороге гвардейца, который выглядел так, будто встретил демона. Он не сводил безумного бегающего взгляда с леса, а дрожащие губы беспрерывно повторяли: «эльбоске вида иселой ево».

Два других всадника исчезли вместе с лошадьми без следа.

— Что он говорит? — спросил один из наемников другого, достаточно хорошо понимавшего язык чужаков.

— Он говорит, что лес ожил и забрал их.

Мужчины обеспокоенно переглянулись, но никто не решался произнести вслух мысль о том, что эти двое могли быть уже мертвы. Наконец, один из наемников сформулировал мысль более мягко:

— А что, если они просто решили сбежать?

Другой наемник, с мрачным выражением лица, возразил:

— Нет, это невозможно. Через несколько дней нам должны выплатить жалование, а у этих двоих в карманах давно ветер гулял, я это точно знаю.

В разговор вмешался третий:

— Да, говорят, что стрела, поразившая колдуна, была кентаврийской, вся испещрённая рунами, словно какая-нибудь портовая девка татуировками. Знаете ли вы, каково иметь дело с кентаврами? Мне это совсем не по нраву. Так что, если те двое сбежали, я их понимаю. Ох, зря тогда мы трогали кентавра… Теперь вот приходится расплачиваться. Наверняка он, как сбежал, сразу же вызвал подкрепление.

— Замолчи, пока тебя не услышал Кулгур! — резко прервал его мрачный наемник. — Он не терпит, когда в его отряде болтают попусту и сеют панику. И потом, кентавры уже давно не воюют, у них какой-то договор с Друмвальдом.

— Возможно, и правда не воюют, — заметил старый наёмник, тихо подъехавший сзади, — но кто-то из них определённо начал.

* * *

Солнце уже давно перевалило за полдень, лениво скользя по небу. Раскалённая жара, которая сначала обрадовала отряд, несколько отсыревший в глухом лесу, теперь вызывала лишь недовольство. Люди потели, изнывая от жары, но никто не решался снять доспехи.

Двое наемников, один молодой и худощавый, с нетерпеливым взглядом, а другой — крепкий, с морщинами возле глаз и густой щетиной на лице, скакали рядом.

— Когда же привал? — спросил младший, бросая нетерпеливый взгляд вперёд, где дорога уходила вверх и терялась за холмом.

Старший указал пальцем вперёд:

— За этим холмом — река. Пересечём её — там и остановимся. Берег с той стороны лучше, к воде есть удобный спуск для коней, а место хорошо для лагеря. Да и лес там пореже, так просто не подберёшься. Мы всегда ночуем там.

— Хорошо бы его вообще не было, — молодой передернул плечами. — Ненавижу этот лес.

Его напарник хмыкнул:

— Да разве это лес? Вот доводилось мне бывать на востоке, там леса — так леса! А сколько чудовищ разных! Или места такие есть — идёшь-идёшь целый день, а утром просыпаешься — на том же месте, что и был вчера. Пока не поднесёшь местным дары, никуда не денешься.

— Спасибо, мне стало гораздо легче, — буркнул молодой, сжимая поводья.

Однако его слова были прерваны резким окриком с головы колонны:

— Стоп!

Обоз остановился у реки, и все замерли. Вода бежала быстрой тёмной лентой, от неё веяло прохладой. Но, к сожалению, моста, который всегда здесь стоял, больше не было, остались лишь несколько жалких обломков брёвен.

— Кто-то разрушил мост! — Голос Альфонсо был резким и злым.

Наёмники и солдаты смотрели на реку с одинаковым выражением обречённости.

— Строим новый мост, — приказал дон Альфонсо. — Неважно, как, хоть из дерьма и палок, пусть только телеги пройдут!

Работа началась, но без особого энтузиазма. Наёмники рубили деревья, таскали брёвна, стараясь не смотреть в лес.

Вскоре выяснилось, что четверо из них, задержавшиеся на месте вырубки, пропали. Отправившиеся на их поиски обнаружили только два топора, воткнутых в деревья с неимоверной силой, причём один из них был на такой высоте, что ни один человек не смог бы дотянуться. И больше ничего.

— Они просто… исчезли, — доложил один из солдат.

Разговоры почти стихли, люди сосредоточенно работали, как можно быстрее желая вернуться к оружию. Никто не подгонял их, каждый стремился до наступления темноты оказаться на другом берегу, который действительно выглядел более безопасным.

Однако среди наемников постепенно росло недовольство. Они, привыкшие быть охотниками, теперь оказались в роли добычи, и многих это не устраивало. Пошли тихие перешептывания, почти каждый второй утверждал, что был против того, чтобы связываться с кентавром, мол, «я сразу говорил, что это может плохо кончиться».

Дон Альфонсо заметил это.

— Премия каждому, кто дойдет до Лунного Кряжа! — выкрикнул он. — Двойная плата!

Обычно деньги — лучшее средство от страха, но сегодня никто даже не улыбнулся.

 

Строительство моста продвигалось медленно. Люди укладывали брёвна, стягивали их верёвками, кто-то, стоя по пояс в воде, направлял конструкции, а кто-то клал настил.

В этот момент прилетела вторая стрела. Она появилась откуда-то сверху, с холма, густо заросшего кустарником, в тот момент, когда трое наёмников выстроились в одну линию. Стрела пронзила всех троих насквозь. Раны не были смертельными, но достаточно серьёзными, чтобы они выбыли из тех, кто сам может дойти «до ветру».

Наёмники прекратили работу и укрылись в разных местах, но следующего выстрела не последовало. В этот раз никто и не думал искать стрелявшего. Все уже давно поняли, что невозможно найти того, кто не хочет быть найденным.

* * *

Лагерь не знал покоя уже третью ночь. Точнее, спали урывками: кто-то сидел у костра, держа наготове оружие, ожидая стрел из темноты, а кто-то дремал прямо в доспехах, не снимая оружия. В темноте казалось, что за каждым деревом кто-то прячется, но теперь…

Сначала из леса донеслось басовитое гудение, словно стая огромных шершней приближалась к биваку. Этот низкий вибрирующий звук пробирал до костей, он не шел из одного направления, а словно окружал.

— Что это? — прошептал кто-то. Но никто не мог дать ответа, никто из людей Альфонсо или наёмников раньше не сталкивался ни с чем подобным.

Затем из темноты раздался громкий душераздирающий вопль. Тонкий, болезненный, полный муки и ужаса — будто с кого-то живьем сдирали кожу.

Кто-то в лагере вскрикнул, кто-то достал меч, кто-то накладывал болт на арбалет.

Но это было только начало. Вопль сменился на рык, низкий, вибрирующий, настолько страшный, что у некоторых слегка самопроизвольно очистился кишечник. Какой-то зверь, неведомый, гигантский, злобный, притаился в темноте.

— О, чудовища из бездны междумирья! — с дрожью в голосе воскликнул один из наемников, сжимая амулет на груди. Леденящие душу звуки пугали до умопомрачения.

Внезапно раздался первый выстрел, перекрывший своим грохотом ужасные крики из леса. Это один из стрелков дона Альфонсо не смог сдержать нервы, и его примеру последовали остальные.

Мгновением позже гремящие палки, которые они называли мушкетами, начали извергать огонь и свинец в темноту. Грохот выстрелов, дым, запах горелой серы — все это наполняло лагерь. Истерические крики сопровождали эту хаотичную пальбу:

— Попал? Где оно?

— Кто они, откуда пришли?

— Там движение!

Альфонсо, вне себя от гнева, выскочил из шатра.

— Прекратите стрелять в пустоту! — вскричал он, выхватывая свой странный меч, который он называл шпагой. С трудом, но ему удалось успокоить своих стрелков, и истерические вопли стихли.

Только эхо в лесу еще раз отдавало последние раскаты выстрелов, а дым продолжал клубиться над лагерем.

— Зарядить мушкеты! — приказал Альфонсо. — Держите фитили наготове, но не стреляйте, пока не увидите цель!

Они заряжали мушкеты быстро, но руки их дрожали. Лес теперь угрюмо затаился, странных звуков больше не было, но и ночные птицы и звери словно дали обет молчания.

Прошло мгновение, два, три…

И тут из темноты вновь прилетела стрела. Она промелькнула без свиста и вошла прямо через обе ноги одного из гвардейцев Альфонсо, пройдя насквозь и застряв в мышцах.

Несчастный вскрикнул и рухнул на землю, схватившись за торчащее их него древко стрелы:

— Ааааа!

На траву брызнула кровь.

— Лучник! — крикнул кто-то. — Я вижу его там!

— Где? Я его достану! — воскликнул другой.

Они бросились к мушкетам, но… Ни тени, ни движения, ни единого шороха. И вдруг из чащи раздался дикий, безумный хохот, от которого кровь стыла в жилах. Затем наступила тишина, нарушаемая лишь стонами гвардейца, пытавшегося зажать раны на ногах.

Среди этих людей не было магов, наделённых сверхзрением. Поэтому никто из них не мог заметить в лесной чаще беспечную улыбку Арнольда. Как много можно сделать с помощью бечёвки, щепки, своей лужёной глотки и заклинания, усиливающего звуки и голос! Представление было великолепным!

— Мне это начинает нравиться, — пробормотал он. — Как бы это не стало привычкой…

* * *

На следующее утро наёмники взбунтовались.

Ночь, проведённая на грани нервного срыва, измотала их до предела, а утреннее солнце разогрело злость до кипения. Не выспавшиеся, раздражённые, они скопились перед шатром дона Альфонсо, сжимая оружие с такой силой, будто хотели выдавить из него ответы на все свои вопросы.

— Мы не нанимались умирать! — орал один, размахивая кинжалом.

— Ты сам сказал — заплатишь! — поддакнул другой, потрясая кулаками перед лицом Альфонсо.

Кулгур, самый уважаемый из наёмников, выступил вперёд. Его голос был ровным, но в глазах читался холодок:

— Нам лишнего не надо, заплати за уже сделанную работу и разойдёмся миром. Миром, конечно, в самом широком смысле слова. Возможно, с парой сломанных носов, но без тотального кровопролития.

Солдаты Альфонсо держали мушкеты наготове, фитили дымились, но наёмники не выглядели впечатлёнными. Они знали, с какой скоростью перезаряжают мушкеты, и что их было в три раза больше. Почти у каждого наемника была склянка с целительским зельем, помереть не даст, даже если пуля угодит в живот. Лишь бы не в голову и не в сердце. А там уж и до колдуна-целителя можно добраться.

Дон Альфонсо это тоже знал. При стычке шансов почти не было.

Он скрипнул зубами, и включил величественного аристократа, снизошедшего пообщаться со сбродом, но внутри уже считал потери и прикидывал варианты. Планы летели к чертям. Но золото… золото, пожалуй, было меньшим из зол.

— Берите. И катитесь. — Голос ег0 был полон презрения, но ни одним обертоном не выдавал сдеживаемого бешенства.

Монеты звякнули, падая на стол, но никто не кидался их собирать, словно проверяя, не фокус ли это. Затем первый из наёмников шагнул вперёд, взял горсть, бросил на ладони и удовлетворённо хмыкнул. Остальные тут же ринулись за своим, как стая голодных гоблинов на свежий торт.

На этом их участие в экспедиции закончилось.

Они уходили, не прощаясь, но и без угроз. Просто разворачивались, забирали своё и уходили назад по дороге, подальше от этого проклятого каравана.

Как показывает практика, хороший наёмник — живой наёмник, а живой наемник — это тот, кто знает когда приходит время менять хозяина.

Один из них, лысый и заросший, как потрёпанный волкодлак, развернулся в сторону леса и закричал:

— КЕНТАВР! СЛЫШИШЬ?! МЫ НЕ ТВОИ ВРАГИ! МЫ ПРОСТО НАЁМНИКИ, МЫ УХОДИМ!

Солдаты мрачно молчали.

Дон Альфонсо сплюнул в дорожную пыль и развернулся к своим людям:

— Собираемся! Двигаемся как можно быстрее.

Настроение у оставшегося отряда было подавленным. Дон Альфонсо тоже нервно теребил перчатки: теперь они одни в этом враждебном мире. Без мага. Без наёмников. Только его люди, обоз… и невидимый охотник, который, судя по всему, решил провести остаток дня, играя с ними в кошки-мышки. Приходится признать, захват этого кентавра стал большой ошибкой.

Раненого в ноги стрелой втащили в один из фургонов, предварительно выгнав оттуда всех фавнов-мужчин.

— Отставить, потом с ним разберёмся! — рявкнул Альфонсо, когда один из фавнов попытался укусить солдата, а тот уже замахнулся бичом. Но не нехватка времени была тому виной, а ощущение, что на них откуда-то внимательно смотрят, и не стоит эти глаза мотивировать на большую жестокость.

Дон Альфонсо подозревал, что стрелы не случайно никого не убили, исключая некроманта. Впрочем, нельзя убить того, кто и так давно мёртв.

Фавнов-женщин оставили в фургонах, как следует припугнув.

— Если вы, зверолюды, ему что-нибудь сделаете плохое — сильно пожалеете! — прорычал один из людей Альфонсо на ломаном всеобщем, когда те зашептались, бросая взгляды на раненого. Женщины замолчали. Раненого уложили там, где меньше трясло телегу.

Но в этот день их удача вела себя, как капризная шлюха, которая решила потребовать деньги в самый неподходящий кульминационный момент.

Когда они наконец добрались до колодца…

Вода в нём была мертва.

В ведре, поднятом из гулкой прохладной глубины, плескались стебли и листья какой-то местной травы. Вода стала ядовитой, горькой до тошноты. Пить это было невозможно, не помогло даже кипячение.

Солдаты ругались. Один из них со злостью ударил кулаком по каменному ободу колодца:

— Проклятье! Колодец отравлен! Мы здесь все останемся, все до единого!

Дон Альфонсо сжал кулаки.

— Хватит, — тихо сказал он. — Враг сейчас смотрит на нас, так давайте не будем его радовать.

И он оказался прав. С ближайшего утёса на них смотрели внимательные глаза, полные холодного веселья. Арнольд наблюдал за спектаклем, где каждый акт становится всё более абсурдным, но не менее увлекательным.

* * *

Жара висела над землёй тяжёлым пыльным одеялом, накрывая обоз Альфонсо с неумолимой безжалостностью.

Вода подходила к концу. Солдаты шли вразвалку, с потрескавшимися губами и пустыми флягами, лошади плелись с опущенными головами, из их ноздрей вырывались сухие, раздражённые всхрапы. Время от времени кто-то украдкой облизал губы, словно мог найти на них ускользающие капли влаги.

Альфонсо смотрел на это стиснув зубы. Он прекрасно понимал: если не решить проблему с водой, отряд просто не дойдёт до Лунного Кряжа. И не понадобится невидимый враг, люди падут раньше от жажды.

— Сократить выдачу воды, — приказал он. — Половина нормы.

Возражений не последовало, лишь мрачное молчание, в котором ощущалась ненависть. Но эта ненависть не была направлена на дона Альфонсо, по крайней мере, со стороны солдат. Те знали, что без воды им не выжить, но они также знали, что их командир не отдаёт приказов по пустякам.

На следующее утро облака, собиравшиеся на горизонте, внезапно исчезли, оставив небо жестоким и бесстрастным. Под палящими лучами обоз, охваченный духотой, дрейфовал среди пыльных холмов, словно караван обречённых.

К полудню Альфонсо сдался.

— Стоп. Снять ткань с клеток, натянуть тенты. Пусть зверолюды сидят в тени.

Фавны, закованные в цепи, жались к прохладному камню, морщась от прикосновения раскалённого железа на запястьях. Магические звери получили лишь частичную милость — боковые стенки клеток раскрыли, позволяя горячему ветру хоть немного остудить их мех. Они не жаловались, но их взгляды говорили о многом.

Альфонсо не обманывался: так они далеко не уйдут. Он развернул карту, пробежал взглядом по выцветшим линиям и принял решение.

Оставив лагерь, он и один из солдат отправились назад. Через лигу пути они остановились. Альфонсо снял белую рубашку, повязал её на древко пики и вонзил его в землю посреди дороги. Под ним он оставил записку, написанную на ломаном всеобщем:

«Приходи в полночь. Буду ждать.»

И его враг действительно придет.

Альфонсо не боялся. Он знал: кентавры не убивают парламентёров, таков их кодекс чести. И кроме того, он принял меры. Если что-то случится — его люди получат приказ. Половина фавнов и все магзвери умрут немедленно. Оставшиеся пленные станут живым щитом, а отряд продолжит путь, пока не пересечёт черту между жизнью и смертью.

Дождавшись сумерек, он пустился в путь к импровизированному флажку. Там он остановился и ждал, предпочитая гордо стоять рядом с флажком.

Ровно в полночь из темноты появился силуэт. Высокий, в длинном плаще с капюшоном, закрывающим лицо. Альфонсо нахмурился — он ожидал кентавра, но к нему вышел человек.

— Кто ты? — спросил он жёстко.

— Посредник, — ответил незнакомец, голос его был ровным, чуть насмешливым. — Ты хотел переговоров. Я их представляю.

Альфонсо прищурился, пытаясь разглядеть лицо под капюшоном. В голосе незнакомца было что-то знакомое, отголосок недавних событий, но он не мог сложить частицы головоломки.

— Что вы предлагаете?

— Простой обмен. Ты отпускаешь всех фавнов и магзверей. Взамен никто не преследует тебя и твой отряд. Ты получаешь воду — достаточно, чтобы дойти до реки.

Альфонсо усмехнулся.

— Щедрое предложение. Но ты знаешь, что у меня есть заложники. Я мог бы выторговать больше.

— Ты мог бы, — согласился незнакомец. — Но не успеешь.

Альфонсо почувствовал, как по спине пробежал холодок. Незнакомец говорил уверенно, без колебаний. Он взглянул на дорогу, ведущую к лагерю. Там было тихо… пока.

— И где же моя вода?

Незнакомец кивнул в сторону тёмных холмов.

— Бочонок уже ждёт. Этого хватит тебе и твоим людям. Если расходовать экономно. Лошадям, конечно, не достанется.

Альфонсо молчал. Он чувствовал, что его загнали в угол, но разум подсказывал — спорить не имеет смысла.

— Хорошо, — наконец сказал он. — Я отпущу их.

Незнакомец кивнул.

— Тогда ты сможешь уйти. И, возможно, выживешь.

Альфонсо ухмыльнулся.

— Возможно.

Вернувшийся дон Альфонсо действительно наткнулся на бочонок с водой, он стоял рядом с лагерем и два часовых никак не могли объяснить, как он появился у них под носом.

Утолив жажду, солдаты повеселели. Альфонсо сухо ввел их в курс дела, кратко рассказав о заключённом договоре.

Сняли цепи с фавнов, которые сначала решили, что их будут убивать, но держались гордо. Поняв, что их отпускают, они исчезли в ночи. Альфонсо надеялся, что измученные дорогой и обезвоживанием они не решаться начать мстить прямо сейчас. Магзвери услышав о договоре подтвердили, что не будут преследовать отряд Альфонсо, но пообещали, если он еще раз вернется приложить все силы, чтобы истребить всех, до единого человека. В лагере остались Альфонсо, десять человек на ногах и трое раненых, которых предстояло тащить на носилках — лошадей с таким количеством воды они позволить себе не могли. Альфонсо приказал разнуздать лошадей и отпустить. Животные тоже исчезли в ночи.

Утром отряд налегке двинулся к Лунному Кряжу. Его никто не преследовал.