Не в деньгах счастье (джен)

Гарри шел в составе группы первокурсников, ведомых Хагридом, мельком замечая, как приглушенный свет фонаря ложится пятнами на деревья, как учащенно дышит позади Невилл и как Гермиона что-то вполголоса бубнит. Кажется, она пересказывала в третий раз главу про Запретный лес из «Истории Хогвартса», но мысленно Гарри Поттер был сейчас не здесь. Слова «ценный», «магический лес», «уникальные звери» крутились в голове с такой скоростью, что он едва воспринимал происходящее вокруг. Он все еще обдумывал, какие ингредиенты можно собирать, кому продавать, как не спалиться, и самое главное — как аккуратно выведать у Хагрида все, что нужно, и вытащить его в Лес на неформальную экскурсию, но все эти размышления были вскоре перебиты более злободневным вопросом: куда же все-таки ему идти? На какой факультет?

Роберта Хиллиарда мальчик услышал и теперь лихорадочно пытался просчитать, где же будут самые жирные плюсы. Каждый факультет имел свои преимущества. Связи, престиж, имидж, влияние, ресурсы, кружки, факультативы… Он так увлекся разбором выгод, что почти не заметил, как Хагрид подвел первокурсников к берегу озера и усадил в лодки. Только когда его лодка начала скользить по зеркальной глади, Гарри на секунду отвлекся от подсчетов. Озеро было черным и глубоким, ветер слегка щекотал лицо, где-то далеко кричала птица — и все это было… странно красиво.

Замок вырос из темноты, как будто материализовался из воздуха: гигантский, древний, монументальный. Башни, шпили, окна, сияющие теплым светом, каменные стены, уходящие в небо… Это было как кадр из фильма, только по-настоящему. Внутри у Поттера что-то сжалось. Только теперь он вынырнул из мыслей и впервые за весь вечер действительно ощутил, где находится.

Позже, когда их встретила строгая мадам, с лицом как у банковского ревизора («Профессор Макгонагалл, — шепнула явно хорошо осведомленная Сьюзен, — она декан Гриффиндора»), и повела по каменным коридорам, мальчик снова слегка отключился, но уже по другой причине — от волнения. А когда в одной из комнат, где их оставили на несколько минут, сквозь стены прошли привидения — живые-преживые-прозрачные-привидения! — он был окончательно сражен. И в полном изумлении уставился на потолок Большого зала. Тот казался не просто потолком, а реальным звездным небом, безоблачным и бесконечным. Создавалось невероятное ощущение, что здание не имело крыши вовсе. У Гарри Поттера даже все его мысли на время испарились. Это было настоящее волшебство, которое можно — и нужно — было запомнить.

Гарри стоял, как завороженный, пока не началось самое странное: профессор Макгонагалл с крайне торжественным видом вынесла старую, поношенную шляпу, которую и положила на простенький деревянный табурет, стоящий аккурат напротив стола преподавателей. Шляпа откашлялась, взмахнула полами и… запела.

«Вот это поворот», — подумал национальный герой.

С выражением и интонацией, но без рифмы, Шляпа пела странную, местами жутковатую, местами пафосную песенку, в которой, кажется, вскользь говорилось и о том, как она умеет «видеть в глубину, раскрывая нутро» и, в общем, влезать в мозги, чтобы определить, кто чего достоин и куда отправится.

Стоило лишь Шляпе закончить петь, а студентам — ей поаплодировать, как профессор Макгонагалл начала вызывать будущих первокурсников по списку.

— Аббот, Ханна! — отрывисто произнесла она.

Гарри посмотрел направо. Ханна стояла рядом, вся побелевшая от ужаса. Он протянул руку и ободряюще сжал ее пальцы.

— Удачи, — тихо сказал Поттер.

Ханна выдавила в ответ слабую улыбку и пошла к Шляпе. Шляпа не успела толком опуститься на ее голову, как тут же воскликнула:

— Хаффлпафф!

За столом, прямо над которым висело черно-желтое полотнище с изображением барсука, стоящего на задних лапах, поднялась волна аплодисментов и радостных возгласов. Ханна, слегка покраснев, почти побежала туда, куда так хотела попасть.

— Хаффлпафф, — раздался рядом протяжный голос с нотками превосходства. — Ну, не знаю… Я бы, наверное, из школы ушел, случись такое со мной.

Освободившееся после распределения Аббот место рядом с Поттером успел занять знакомый уже мальчик с платиновыми волосами — Малфой собственной персоной. Ну конечно. Позади него привычно возвышались Винсент Крэбб и Грегори Гойл.

— Почему? — заинтересованно спросил Гарри. — Хаффлпафф вроде нормальный.

— Потому что, — фыркнул Драко Малфой, но продолжить свою мысль не успел.

С левой стороны, расталкивая локтями других первокурсников, на Гарри надвигался Ронни Уизли, который и поспешил вступить в беседу.

— Конечно тебе туда не хочется! — огрызнулся он. — Сыночек упиванца, в Хаффлпаффе не место таким. Тебе к слизням прямая дорога, а лучше — сразу в Азкабан!

— Так вот, Хаффлпафф, — проговорил Драко, игнорируя побагровевшего Рона.

Драко говорил, стараясь сохранять холодную отстраненность, но Гарри Поттер заметил, и как побледнело его лицо, и как тонкие пальцы машинально сжались в кулак. То ли Рон все-таки задел, то ли просто не хотелось терять лицо перед национальным героем.

— Ты ведь не знаешь, Гарри, — продолжил Малфой, вновь переключаясь на Поттера и делая вид, что Рон — просто мебель, причем явно сломанная. — Условия проживания у них там в Хаффлпаффе, мягко говоря, не ахти. Говорят, у них даже нет возможности доплатить за отдельную комнату. Комнаты рассчитаны на четверых. Хуже только у гриффов: у тех вообще нет никакого разделения по дортуарам. Если десять мальчиков на курс поступят, так и будут вдесятером вместе жить, как в казарме. Представляешь, какой кошмар?!

Драко изобразил гримасу отвращения, будто представлял не спальню, а общественный туалет вокзального типа.

— В Гриффиндор меня все равно не отправят, — продолжил он уже более бодро. — Так что опасаться нечего. У нас, у Малфоев, традиция — Слизерин. Хотя, признаюсь, в роду была парочка чудаков, попавших в Рейвенкло.

Гарри хмыкнул.

— То есть в Слизерине можно платить за удобства?

— Конечно, — с достоинством ответил Малфой. — Слизерин — привилегированный факультет. Там не держат всякую шелупонь. Там все организовано для… скажем так, нормальных людей. У нас официально можно доплатить за размещение в отдельной комнате. Или хотя бы вдвоем. Это же элементарно — у каждого свои привычки, режим, ритуалы, если хочешь. Кто-то учится по ночам, кто-то рано встает, кто-то заклинания проговаривает вслух, пока зубы чистит. Мы же не скот какой — чтобы все вместе в одной комнате ютиться, как это принято у львов.

Он бросил быстрый, но выразительный взгляд на Рона, явно вкладывая в «скот» все, что только можно было вложить.

— У хаффлпаффцев, конечно, чуть лучше, но там все равно жестко.

— А что будет с теми, — осторожно начал Гарри Поттер, — кто не может заплатить?

— Таких почти не бывает, — ответил Малфой, но не сразу. Похоже, вопрос поставил его в тупик. — Тогда, наверное, селятся вместе. Ну или спонсора ищут на факультете. Но это уже, так сказать, исключения. В общем, не думаю, что у тебя возникнут с этим какие-то проблемы. Ты же не Уизел какой-то…

Гарри даже не сразу заметил, как полностью погрузился в разговор с Драко Малфоем. Лишь когда Шляпа громогласно объявила очередное: «Рейвенкло!», Поттер очнулся и с удивлением понял, что пропустил большую часть распределения. За столом Хаффлпаффа уже сидела улыбающаяся Сьюзен, Гермиона попала на свой драгоценный Гриффиндор и выглядела так, словно сдала наисложнейший экзамен. Крэбб и Гойл устроились за слизеринским столом и сейчас гипнотизировали взглядом тарелки будто надеялись, что еда тут же появится на них волшебным образом (что, по сути, и должно было случиться, но несколько позднее).

— Малфой, Драко! — внезапно выкрикнула профессор Макгонагалл, сверяясь со списком.

Мальчик, кивнув Поттеру в знак завершения разговора, вальяжно прошествовал к табурету со Шляпой.

Гарри перевел взгляд на Большой зал. Теперь, когда он отошел от первого шока, потолка со звездами и разговора с Малфоем, можно было оглядеться внимательнее. Четыре длинных стола — по одному на каждый факультет. У каждого стола сидели ученики в мантиях с гербами и символикой факультетов, и все это было залито мягким светом парящих в воздухе свечей. Все было в точности как на картинке из «Истории Хогвартса», которую Поттер пролистал мимоходом еще во «Флориш и Блоттс».

За пятым, преподавательским столом, стоявшим в дальнем конце зала, сидели учителя. Гарри понятия не имел, кто из них кто, но кое-что он мог сказать уже сейчас.

По центру стола на золоченом массивном кресле восседал пожилой мужчина с длинной бородой, в яркой мантии со звездами, глядевший на происходящее с легкой, доброй полуулыбкой — директор Дамблдор. Место справа от него пустовало, а вот слева сидела приятная на вид немного полная женщина, больше похожая на заботливую тетушку, чем на преподавателя. Она, кажется, следила за первокурсниками с искренней симпатией, изредка поправляя ложку или салфетку.

А вот кто не мог остаться незамеченным, так это вырядившийся в вызывающе-розовую мантию блондин с уложенными волосами и сияющей белозубой улыбкой. Он сидел с таким видом, будто приехал не в школу, а на вручение премии за «Лучший взгляд XX века». Гарри узнал его сразу — Локхарт, звезда с обложек, писатель и человек, уверенный в собственной неотразимости и гениальности.

Что особенно забавно — рядом с ним расположился мужчина, являющийся полной его противоположностью. Все в нем было черным: и волосы, и мантия, и взгляд, которым он сейчас буквально буравил национального героя. Его лицо было мрачным, черты — резкими, движения — хищными. Гарри вздрогнул. Этот человек смотрел прямо на него, не моргая, будто хотел просверлить в нем дыру. И не просто рассматривал — оценивал. Мальчик почувствовал, как кожа его покрылась мурашками.

В этот момент Малфою на голову опустилась Шляпа — и буквально на вдохе выкрикнула:

— Слизерин!

Никаких мучительных раздумий. Драко, как ни в чем не бывало, величественно отправился к своему столу под одобрительное гудение слизеринцев.

— Конечно, слизняк, — пробурчал Рон где-то сбоку от Гарри. — Как будто кто-то ждал чего-то другого. Нормального человека туда бы не запихнули…

Ронни Уизли все продолжал бубнить — то о своих братьях, которые спуску всяким слизням не дают, то о том, что он ни за что не сможет даже просто сидеть в одной комнате с Малфоем — пока не раздался голос профессора Макгонагалл:

— Поттер, Гарри.

В зале моментально стало очень тихо, а ученики стали пристально рассматривать оставшихся первокурсников, пытаясь отыскать среди них британскую знаменитость. У Поттера складывалось ощущение, будто все головы в помещении повернулись к нему синхронно, как на параде. Даже привидения зависли в полете.

Гарри глубоко вдохнул и пошел вперед. Настал его черед.

Табурет под ним подозрительно скрипнул, и в ту же секунду на его голову опустилась Распределяющая Шляпа. Вокруг стало темно, пахнуло старым деревом, библиотекой и слегка… уксусом?

— Хм-м… любопытно… очень любопытно…

Поттер попытался сосредоточиться, но в голове пульсировал голос Малфоя: «В Слизерине все условия. Привилегии. Отдельные комнаты. Удобства. Доплатить».

Именно этого Гарри не хотел.

— Только не Слизерин… Только не Слизерин… Только не Слизерин… — мысленно повторял он, как заклинание, сжав руки в кулаки.

Шляпа тихо хмыкнула.

— Что это у нас тут… «Только не Слизерин», говоришь? А почему же, позволь поинтересоваться?

— Потому что я… эээ… ну, не потяну, — мысленно выпалил Гарри. — Ясно же, что там все на статусе. Одежда — бренды. Палочка — по последней моде. Отдельная комната? За деньги. Все за деньги. А я что, похож на благотворительный фонд? Я, между прочим, коплю. Я рациональный. Я если и трачу, то только если выгода очевидна!

— Хммм… но ты ведь хочешь достичь величия, не так ли? — с нажимом произнесла Шляпа. — В Слизерине у тебя будут нужные знакомства, поддержка, доступ к ресурсам. Именно там ты мог бы стать великим.

— Да, конечно, это все звучит привлекательно, — мысленно согласился Гарри. — Но с таким «великим» я потом окажусь в долгах, как в шелках.

— Смешной мальчик, — протянула Шляпа. — Ну хорошо… Тогда, может, Гриффиндор? Смелость, честь, благородство…

— Там Уизли, — отрезал Гарри. — Они сидят там, все. Это уже не факультет, а семейный подряд. Да и живут все гриффиндорцы в одной комнате. Я, конечно, не мизантроп, но я видел, как Рон ел бутерброд — я не готов делить с этим человеком общую спальню. Да и героизм — штука затратная. Сперва бежишь спасать кого-то, а потом в счет включают разрушенную башню и медпункт.

Шляпа вздохнула. Очень, очень выразительно.

— Так что ты мне тогда голову морочишь, Поттер? Это не хочу, то не буду… Раз уж ты сам все решил, чего тратишь мое время? Смотри-ка, умник нашелся. Слизерин тебе «слишком дорогой», Гриффиндор «слишком не такой», Рейвенкло…

Она замолчала на секунду, будто оценивая.

— Для Рейвенкло ты, дружок, умом не дотягиваешь. Да, у тебя есть смекалка, изворотливость, даже стратегическое мышление — но вот страсти к чистому познанию, настоящего желания докопаться до истины, — нет. Ты не ищешь знаний ради знаний. Ты ищешь — что? Выгоду. Возможность. Надежность. Ну что ж…

И вдруг, громко и четко произнесла на весь зал:

— ХАФФЛПАФФ!

Гарри Поттер на секунду онемел. Потом подумал: четырехместные комнаты, стабильность, министерские связи, которые ему очень пригодятся, когда он будет возвращать свой дом и выбивать Орден Мерлина, отсутствие конфликтов, да и девчонки приятные.

— Ну… вроде неплохо, — прошептал он себе под нос.

Когда Шляпа огласила свое решение, за столом Хаффлпаффа вспыхнула буря восторженных аплодисментов. Там явно не ожидали такого подарка судьбы, но уж если Поттер попал к ним — его решили встретить по-королевски. Ребята вставали, хлопали, кто-то даже посвистывал. Гарри шел к столу, чувствуя себя желанным гостем.

А вот за столом Гриффиндора царила тишина. Потом началось улюлюканье. Кто-то громко возмущался:

— Это ошибка! Его же должны были к нам!

— Шляпа сломалась!

— Перераспределение! Проведите перераспределение!

Но Гарри Поттер уже сидел за столом Хаффлпаффа. И, надо сказать, устроился он довольно удобно. Места хватало. Никто не лез с расспросами вроде «А расскажи, как ты победил Того-Кого-Нельзя-Называть». Вместо этого…

— Гарри! Поздравляем! — воскликнула Сьюзен, сияя. — Я так и думала, что ты к нам попадешь!

— Ага, теперь ты с умными, надежными и милыми, — хихикнула Ханна.

Поттер успел перекинуться парой фраз с Джастином Финч-Флетчли — магглорожденным, как выяснилось, очень вежливым мальчиком, который должен был поступить в Итон, а оказался в Хогвартсе; с Эрни Макмилланом («Мои родители учились здесь. Я, признаться, надеялся попасть в Рейвенкло, но, думаю, Шляпа лучше знает. И вообще, Поттер с нами — значит, год будет интересный»); и с Захарией Смитом — у того была манера тянуть слова и закатывать глаза. Гарри даже полушутя подумал, что Драко Малфой и Захария Смит могли бы оказаться потерянными или разлученными братьями, как в тех бесконечных сериалах, которые смотрела тетя Петунья — уж до того они были похожи своей манерностью и надменностью!

Не успел национальный герой познакомиться с остальными желающими, как его внимание привлекла профессор Макгонагалл, громко возвестившая:

— Уизли, Рональд.

Гарри автоматически повернулся и встретился взглядом с Роном, который шел к Шляпе с таким выражением лица, будто его сейчас выведут на арену к дракону. Он резко опустился на табурет, как будто боялся передумать, натянул шляпу себе на уши — и замер. Очень надолго.

Поттер даже слегка напрягся. Мальчик видел, как шевелились губы Рона — тот явно торговался. Спорил, уговаривал, убеждал. Шляпа чуть покачивалась на его голове — так рьяно шло обсуждение. Наконец, из-под фетровой ткани послышался протяжный, уставший вздох:

— Да чтоб тебя! Ладно, ладно… Хаффлпафф…

Рон, выглядевший как человек, который принес себя в жертву, не без пафоса зашагал к хаффлпаффскому столу, нагло отодвинул Эрни Макмиллана, сидевшего по правую руку от национального героя, и бухнулся на освободившееся место.

— Ну что, спаситель, — обратился он к Гарри с ехидцей, — слабенький ты оказался, да? До Гриффиндора не дотянул.

Гарри приподнял бровь.

— А ты, значит, специально себе Хаффлпафф у Шляпы выторговал?

— Конечно! — с видом мученика заявил Уизли. — Видел, на какие жертвы мне пришлось пойти? Ради тебя аж на факультет тупиц напросился. Теперь братья засмеют, но ничего! Мы ж друзья!

Рон покровительственно похлопал Гарри по плечу и, не дав ему вставить ни слова, добавил:

— Я за тобой теперь присмотрю. А то вон, уже и малфоеныш в друзья набивается. И вообще. Все, Поттер, держись меня — не пропадешь!