Merry dancers: продолжим? (гет)

Заходя в уютное кафе мадам Паддифут, Абрахас вдруг подумал, что уже очень давно не был здесь. Всё по-прежнему: те же круглые столики, накрытые бледно-оранжевыми скатертями, чистый и аккуратный бар без единой пылинки и царапинки, висящие на полозьях кружки, фужеры и винные бокалы блестели чистотой, отражая мягкий свет волшебных ламп, расположенных по периметру прямоугольного помещения. Несколько столов были отделены ширмами с изображениями переплетающихся бутонов роз, образуя укромные уголки для посетителей, желающих уединения. В дни походов в Хогсмид здесь всегда было людно, а в воздухе витало сладкое ощущение любви — именно это место как магнитом притягивало парочки в больших количествах. Сегодня в кафе было пусто, лишь одинокий юноша коротал время за чашкой чая, по-видимому, кого-то ожидая, и две женщины средних лет тихо переговаривались за столиком возле окна.

Аврора отыскалась сразу; выходя из подсобного помещения и бросив через плечо что-то по поводу заказа, она кивнула сама себе и взяла поднос, приготовленный барменом, на котором тихо позвякивало ведерко с торчащей из колотого льда бутылкой шампанского. Скрывшись на некоторое время за одной из ширм (там, по-видимому, находились ещё люди), она вскоре вернулась с пустым подносом. Абрахас просто тихо наблюдал за ней, ощущая странную смесь жалости и негодования, глядя на её неестественно тонкую талию, подпоясанную строгим красным фартуком официантки. Излишнюю худобу не помогала скрывать и просторная фланелевая рубашка в мелкую клеточку, надувавшаяся в районе груди и создающая впечатление, что снята с чужого плеча. Присмотревшись, Абрахас заметил точно такую же и на бармене и на вышедшей в зал самой мадам Паддифут, со сцепленными за спиной руками осматривающую свои владения. Её цепкий взгляд мигом отыскал нового клиента в лице Абрахаса, который стоял возле двери, будто не решаясь пройти дальше.

— Я могу вам чем-то помочь, сэр? — с вежливой улыбкой поинтересовалась она, подойдя ближе; её опрятный и ухоженный вид, а также мягкий, слегка высоковатый голос располагали к себе, прямая осанка говорила не об обострённом чувстве собственного достоинства, а скорее о том, что мадам Паддифут когда-то занималась танцами, возможно, даже балетом. В сравнении с конкуренткой по рестораторству мадам Розалией — довольно симпатичной, но простоватой женщиной, держащей паб «Три метлы» — она выглядела утонченно и строго, несмотря на обычную форменную одежду. — Кажется, я вас знаю, — её улыбка чуть изменилась, стала теплее, в тёмно-карих глазах промелькнула искра понимания. — Вы к Авроре пришли?... Мистер Малфой, кажется? — уточнила она.

— Да, мадам, — отозвался он, отвечая улыбкой на улыбку; удивляться было нечему, Абрахаса, благодаря последней статье в «Пророке» о его помолвке, частенько узнавали на улицах и в общественных местах.

— Проходите, пожалуйста, у нас сегодня пустовато, так что можете занять любой понравившийся вам столик. Сейчас позову Аврору, вы что-нибудь желаете?

— Да, пожалуй, — он на миг задумался, отведя взгляд в сторону, а потом протянул: — Ещё со школы помню, какой у вас замечательный холодный кофе с карамельным сиропом.

Хозяйка кафе кокетливо засмеялась, пообещала исполнить заказ и направилась к бару, по дороге ущипнув за бок Аврору, уже заметившую его появление.

— Привет, — негромко поздоровалась она, несмело приподняв ладошку вверх; Абрахас помнил, что раньше Аврора здоровалась совершенно иначе — начинала трясти рукой так сильно, что казалось, та вот-вот оторвется.

Бесшумной походкой она засеменила за ним к предложенному мадам Паддифут столику, примостилась на краешек одного из стульев — их было четыре вокруг стола — и, пересилив себя, посмотрела севшему напротив Абрахасу в глаза. Он довольно долго молчал, то ли обдумывая, что сказать, то ли просто наблюдая за ней. Несмотря на безупречное самообладание, выглядел он мрачно после того, как получил от неё письмо с невероятной историей с примесью приключенческого экшна и драмы. Аврора не осмелилась рассказать обо всем лично, вместо этого прислала объёмное «сочинение» на тему как она провела лето. Она будто притягивала к себе неприятности или, по велению судьбы, сама их искала. Всякому могло показаться, что в жизни Авроры Уинтер нет ни одного спокойного денька.

— Почему ты раньше мне не сказала? — не выдержав молчания, произнёс Абрахас; его пальцы напряглись, сминая ткань брючин.

Конечно, она знала, что этот разговор непременно состоится и, повинуясь неизбежности, изложила всё в письме, но, старательно вкладывая в строки всю известную информацию, надеялась сократить его насколько могла.

— Ты же знаешь, что я…

— Не из тех, кто любит афишировать свои проблемы, считая это унизительным, — слегка раздраженно заметил он, на деле ощущая сильнейшее беспокойство. Аврора неловко кивнула, чтобы не вступать в бессмысленную полемику. — Но это не проблема, это настоящая катастрофа! И глупость, что ты сразу не пришла ко мне! Что хуже, вы с дедушкой обратились к моему отцу, и вот во что всё это вылилось…

— Это была не моя идея, — тихонько заметила она, расправляя закатанный рукав форменной рубашки. — Но не вини дедушку, он и сам уже жалеет, что ненароком спровоцировал эту авантюру… Да и вообще, причем здесь ты? Не подумай обо мне плохо, я не собираюсь портить тебе жизнь, моя мне тоже дорога… Это ужасно…

Внезапно прямо за ширмой послышался неопределенный булькающий звук, затем негромкое чертыхание, сдобренное парочкой резких словцов в сторону собственной криворукости. Аврора вскочила с места и выглянула из их укромного уголка, огороженного ширмами. Там оказался молодой человек, яростно машущий салфеткой на свои штаны, на которых растекалось мокрое пятно, от которого исходил пар.

— Давно он сюда заглядывает? — поинтересовался Абрахас, выгнув бровь и встав на цыпочки, чтобы выглянуть над ширмой.

— Около полутора недель, теперь наш постоянный клиент, — машинально ответила она, наблюдая за тем, как, достав волшебную палочку, Абрахас окружает их заглушающими чарами. — Что ты делаешь?

— Когда я вошел в паб, он сидел за другим столиком, но, видимо, решил переместиться к нам поближе с какой-то целью, — рассудил он.

— На что это ты намекаешь? Думаешь, газетный проныра?

— Неужели у тебя самой не возникали подобные мысли? — ответил он удивленно, убирая палочку в потайной карман жилетки и присаживаясь обратно за столик. — Сейчас многим может быть интересна твоя личная жизнь.

Аврора нахмурилась, посмотрев на ткань ширмы в мелкий узор из переплетений розовых бутонов, будто могла видеть сквозь неё. Да, пожалуй, этот парень зачастил сюда, сидел он подолгу, но заказывал всегда только чай и лишь изредка пару сандвичей. В этот момент к ним подошел бармен и принес два высоких стакана с холодным кофе, она поблагодарила его, добавив, что и сама могла бы позаботиться о себе.

— Значит, из всех бед, что с тобой случились, ты называешь самой ужасной замужество со мной? — Абрахас криво ухмыльнулся, возвращаясь к разговору. Он задумчиво крутил между ладоней бокал с кофе.

— Нет… — она осторожно погладила себя ладонью по плечу, будто замерзла, но скорее, этот жест был порождением неловкости. — Я же сказала, что не хочу портить тебе жизнь. Только не тебе, — подчеркнула Аврора. — И только не из-за денег — это величайшая глупость и ошибка… Абрахас, я не хочу, чтобы ты даже думал об этом, я никогда не выйду за тебя замуж, не беспокойся.

— В каком свете ты теперь хочешь меня выставить? Ты хочешь думать обо мне, как о человеке, который отказал в помощи близкой подруге? О чём ты только думаешь… — он разочарованно помотал головой, хотя прекрасно понимал, что Аврора просто не умеет мыслить иначе и никогда не осмелится решать свои проблемы за чужой счет. — Не заставляй меня чувствовать себя виноватым.

— Это не помощь, а крайне неразумное самопожертвование, Абрахас! — неожиданно врезался в слух её голос, полный возмущения. — Послушай сам себя! Ты хочешь сломать свою жизнь, чтобы помочь мне? Я и не думала, что ты вообще рассматриваешь этот вариант! Мерлин! — Аврора на миг перевела дух и отпила ледяного кофе, но скривилась и вздрогнула, сделав слишком большой глоток. — Есть ещё один выход, я просто могу жить так, как я живу сейчас, и у тебя будет возможность, наконец, встретить свою... любовь. Поверь, я недостойна таких жертв. Неужели твой отец так умело промыл тебе мозги, играя на твоём чувстве сострадания ко мне?

— Это не сострадание! — не выдержал Абрахас, стукнув по сервированному столу кулаком, да так, что задребезжали лежащие на нем столовые приборы и тарелки. — Как ты можешь говорить о подобном? Да посмотри на себя, что с тобой стало! Ты бледная и тощая, как бездомная кошка, еще немного, и от тебя вообще ничего не останется! Аврора, я знаю, отец рассказал мне о том, как несладко тебе пришлось. Да, о многих вещах, о которых ты умолчала в письме. Этот дурак Лоран сведёт тебя в могилу! Считаешь, что сможешь выплатить ему долг? Я видел сумму, — на этих словах у неё скорбно поджались губы. — Да он с тебя не слезет просто из принципа! Он сам виноват, что не смог отличить одного духа от другого и обеспечил ему неправильное хранение! И ты готова похоронить себя из-за этого осла?

Она отвела взгляд в сторону, не в силах наблюдать ярость Абрахаса, который, забыв про кофе и отставив его в сторону, изливал на неё не слишком приятные речи.

— Это тебя не касается, — неожиданно холодно и надменно произнесла Аврора. — Я взрослая девочка и сама могу со всем справиться, — она фыркнула и недовольно скрестила руки на груди, будто он нанес ей личную обиду, сомневаясь в её возможностях. — Нет, — перебила она, выставив ладонь, когда Абрахас вновь раскрыл рот, — не надо, ты ведь и сам этого не хочешь, так давай просто забудем об этом, как о страшном сне. Просто объявим о том, что пока решили повременить с помолвкой, а через время и вовсе от неё откажемся. Твой отец говорил, что это может принести дурную славу вашей семье, так что давай сделаем по-умному. Он не должен был принимать за нас такое решение, это вообще не имеет смысла…

— Аврора! — не выдержал Абрахас, до этого молча выслушивающий весь этот бред. Он наклонился над столом и схватил её за запястья, пригвоздив их к столу и приблизив её к себе. — Немедленно прекрати! Твоя цель мне ясна — все мы держим в руках собственную судьбу и принимаем самостоятельные решения, я согласен с тобой, но я… Чёрт, — он резко мотнул головой и на миг оскалился. Сделав несколько медленных вдохов и выдохов, он попытался успокоить бешено колотящееся сердце. — Я не думал, что мы начнём с тобой ругаться, — наконец выдавил Абрахас, — я пришел просто поговорить… Я только сейчас, воистину, серьезно задумался, во что нас с тобой втянули, — попытался он собрать воедино мысли, которые ускользали в разных направлениях.

— Вот именно, — заявила Аврора, обозначая очевидное. — Всё-таки твой отец очень хитрый и умный человек, — рассудила она, высвободив одну руку из-под его ладони и проведя пальцем по запотевшему от холода стакану, заставляя маленькие капельки собираться в ручейки. — Это так странно, ему и ко мне удалось найти подход, его доводы такие правдоподобные, что первые два дня я находилась будто в трансе, искренне полагая, что предлагаемый им выход и впрямь является единственно верным решением. Но я прозрела, точно проснулась, осознала, что это принесет тебе боль… — её руки дрожали. — Я не хочу предавать тебя, Абрахас, — голос радикально изменился до негромкого, понимающего, печального. — Я не хочу, чтобы ты думал, что для меня так важны деньги…

Но она говорила то же самое, что и в начале, пускай и в других интерпретациях. Бедная Аврора не понимала, что этими словами ещё сильнее вводит его в уныние, ещё больнее ему становилось, только ярче обозначалось чувство жалости и несправедливости. И всё громче звучал голос отца в голове, побуждающий к решительным действиям… Да, лорд Малфой был великолепным гроссмейстером и манипулятором, он взял жалость, сострадание и преумножил их в несколько раз; он предупреждал, что Аврора, естественно, пойдёт на попятную, будет неумолима, но, мантикора его задери, он был прав… Она нуждается в помощи, хоть и не принимает её, уж слишком чиста и горда её натура, привыкшая взваливать все тяготы на себя. И вот она сидит и несмело улыбается, делая вид, что всё в порядке, поддерживает Абрахаса, хотя сама нуждается в поддержке. И эта её невинность вкупе с попыткой быть независимой раздражали ещё сильнее, заставляя Абрахаса чувствовать, как волосы на затылке встают дыбом. Он выпрямился на стуле и собрал все силы в кулак, намереваясь поступить правильно, пускай именно это и советовал его отец, желающий заполучить себе в родственники невестку — потомка самого Мерлина.

— Давай попробуем, — пробубнил он. — Просто попробуем и будем знать наверняка, что нам…

Всего миг его речи она не понимала, что Абрахас имеет в виду, но тут её глаза обрели практически идеально круглую форму, а рот открылся в изумлении:

— Ты с ума сошёл? — рявкнула она, вскочив со стула, который со скрипом отодвинулся и, точно не решаясь, через миг с грохотом опрокинулся на спинку. — Мы друзья с тобой, или ты не помнишь? — свирепствовала Аврора, неверяще прижимая кулачок к груди. — Ты же мне как брат! Я бы никогда не подумала, что ты склонишься к такому решению! Неужели ты настолько зависишь от воли лорда Малфоя? Да и я всё ещё люблю Тома, тебя это не смущает?

В следующий момент Аврора дернулась назад и едва не споткнулась об упавший стул, больно врезавшись в его ножку щиколоткой, когда Абрахас вскочил вслед за ней, точно так же уронив свой стул: на лице его отобразилась гримаса ярости, которой она никогда не видела. Бледное лицо не собиралось краснеть, и от того выглядело ещё более устрашающим:

— Забудь ты этого ублюдка! Он тебя бросил! — вскипел Абрахас, едва ли не брызжа слюной, и в этот момент вдруг так сильно стал похож на своего отца, что у Авроры едва не оборвалось сердце. Нет, она не боялась лорда Малфоя, но он внушал ей определённые опасения. — Том никогда не уважал тебя и в кнат не ставил твои чувства. Его исчезновение — прямое тому доказательство. Он встречался с тобой только потому, что ему платил за это мой отец!

Аврора пошатнулась и почувствовала, будто сильный электрический разряд ударил её в висок и прошёл по всему телу, заставив мышцы напрячься. Следующая волна заставила её безвольно обмякнуть, и Абрахас едва успел схватить её за руку, метнувшись через стол, прежде чем она упала. В его голубых глазах не осталось ни капли гнева, лишь досада из-за своей несдержанности и мигом вспыхнувшее чувство вины.

— Аврора, — тихо прошептал он той, что смотрела на него жалобным и растерянным взглядом, заставляющим сердце болезненно сжаться. — Я не хотел… Это не то, о чём ты подумала, — он вышел из-за стола, не отпуская её, и осторожно приблизился, стараясь не делать лишних движений.

— Это правда? — шевеля обескровленными губами, спросила она, видимо, ещё не до конца осознав услышанное. — Отвечай! — она вырвала запястье из его захвата так резко, что рука Абрахаса, отскочив, неприятно стукнулась о столешницу. Аврора пятилась назад, точно перед ней находился злейший враг. Осуждение в её глазах удушьем прокралось в его сознание, и он сам затянул эту петлю на своей шее.

— Я не хотел тебе рассказывать, я не хотел, чтобы тебе было больно, тогда в Рождество я…

— Ты знал с самого начала?! — визгливо воскликнула она. — И ты… ты позволил мне быть с ним? — она выглядела как безумная, в глазах терялась нить реальности.

— Ты была счастлива… Ты так давно этого хотела, — не зная, что сказать, выдавил он, делая осторожный шаг вперед. — Я не должен был говорить тебе, и потом… Том вернул мне чек, данный отцом. Аврора, я… Прости меня, я идиот…

— Это точно, — холодно сказала она. — Хотя нет, скорее, это я идиотка, что поверила во всю эту розовую чушь, которой Том меня пичкал на протяжении нескольких месяцев. Мерлин, какой же я была дурой! — она воздела руки вверх, а потом приложила ладони к лицу и обессиленно ссутулилась. — Я самая настоящая дура, я же чувствовала, что что-то в наших отношениях не так! Но, купаясь в исполненной мечте, совсем ослепла и не стала разбираться, почему же Том вдруг стал оказывать мне знаки внимания… Мерлин… — выдохнула она удручённо, укоряя себя за глупость. — Но зачем твоему отцу было нужно нас сводить? — без интереса спросила она, даже не ожидая услышать ответ.

Абрахас предпочел быть искренним до конца, но не стал расстраивать её прямолинейностью. Прислонившись к краю столика, он негромко произнёс:

— Ты и сама знаешь, почему…

— Он боялся, что наша с тобой дружба может вылиться во что-то серьезное? — она раздвинула пальцы, через которые смотрели покрасневшие, увлажнившиеся серые глаза. Абрахас осторожно кивнул, боясь ранить её ещё больше. — Значит, он просто с ума сошел, теперь желая нас поженить. В какие игры он играет, Абрахас?

— Ответ на этот вопрос тебе тоже известен, — точно озвучив приговор, сказал он. — Твоё неожиданное родство с весьма занимательной исторической фигурой… Аврора, поверь, я не хотел, чтобы всё так обернулось, но… Том ведь вернул чек… — пытаясь поддержать её, сменил тему Абрахас.

— И что это меняет? — она горько усмехнулась, все же оторвав будто приклеенные суперклеем ладони от лица. — Начать отношения со мной — не было его решением, что бы он потом не сделал. Благородство не в числе его качеств, ты сам это знаешь, он сделал это, чтобы не выглядеть окончательным уродом и предателем.

Абрахас искренне удивился её словам, совершенно не ожидая услышать их от влюблённой в Риддла Авроры, не способной в его отношении снять розовые очки. Неужели она так сильно изменилась? Слышать яд, сочащийся из каждой сказанной ею фразы, было непривычно и пугающе. Куда делась та добрая и светлая девушка в лимонной шапке и яркой одежде, лучащаяся солнцем и радушием? Цинизм к собственным чувствам будто состарил её на несколько лет, вся её жизнь и планы на будущее разрушились в течение этого года, а происшествие с девятихвостой лисицей стало последней каплей, превратившей Аврору в несчастное существо — в обычную, обиженную жизнью девушку, колкую и даже холодную, несмотря на слёзы в глазах. И тогда Абрахас сделал единственное, что сейчас было возможно в её состоянии — он преодолел разделяющие их считанные футы и, несмотря на сопротивление, заключил Аврору в объятия.

От него пахло приятным мужским парфюмом: слегка горьковатым, но свежим запахом с примесью мяты — мятный акцент, скорее всего, придавало средство для бритья. Абрахас источал аромат заботы, понимания, которого так не хватало Авроре весь этот пакостный, одинокий год, наполненный слезами, неуверенностью в себе и разочарованиями. Так пах родной человек, которому никогда не была безразлична её судьба, так пахла крепкая дружба, начавшаяся с мелочей, но преодолевшая все тяготы и несчастья, свалившиеся на голову. Они никогда не были похожи, но умели чувствовать и понимать чувства друг друга, точно владели каким-то одним им понятным языком. Он её обнимал, несмотря на странный запах подгоревших гренок и множества других блюд, впитавшийся в волосы за время работы в кафе, и Абрахасу не было неприятно, ему вдруг показалось, что всё неважно, бессмысленно. Главное, что она, наконец, расслабилась в его объятиях и положила голову ему на плечо в поисках тепла и защиты, как делала это раньше.

Возмущение мамы было обоснованным, как им быть вместе, делить жизнь на двоих, делить дом и, что немаловажно, постель, если они являются друзьями? Реально ли обратить дружбу в нечто большее, если в сердце Авроры всё ещё теплится опалённая надежда на Тома, а Абрахас, глядя на её платиновую макушку, вспоминает о погибшей Эвелин? Связать несвязуемое — вот, что имела в виду леди Арабелла, и теперь это ощущалось, как никогда. Да, Абрахас очень любит Аврору, так же, как и она его, но то совсем другая любовь, пусть она и схожа чем-то с любовью между влюблёнными: она так же чиста и бескорыстна, склонна к самопожертвованию и разделению общих радостей. Нет, всё-таки любовь и истинная дружба ходят рука об руку, но, тем не менее, они как две параллельные прямые, которые никогда не пересекутся.

— Аврора, могу я всё-таки спросить ещё раз? — и после того, как она приглушенно пробурчала согласие, зарывшись носом в складки его рубашки, он продолжил: — Я не собираюсь принуждать тебя и заставлять, но… Давай попробуем? — он и сам не мог поверить в свои слова, но старался проникнуться ими. — Ты сможешь уделить мне пару часов времени для… Свидания? — Абрахас сглотнул, применяя по отношению к ней это слово.

— Это глупо, — она отстранила голову от его плеча и посмотрела вверх, чтобы взглянуть ему в глаза; на устах её, откуда ни возьмись, появилась странная потусторонняя улыбка с примесью горечи. — Как ты себе это представляешь? — она поперхнулась воздухом, по-видимому, пытаясь изобразить смешок.

Выбившиеся из прически короткие волосы на её лбу и висках, точно пружинки торчали в разные стороны, придавая Авроре сходство с одуванчиком — очень трогательным одуванчиком, разучившимся смеяться.

— Мне расценивать это как «да» или «нет»? — вкрадчиво спросил Абрахас, чувствуя, как внутри всё теплеет, ведь она больше не воспринимала его предложение в штыки.

— Я работаю без выходных… — тихонечко напомнила Аврора, неловко опустив взгляд и ощущая, что всё же поддалась на провокацию лорда Малфоя. — С утра до ночи…

Она почувствовала, как сильно расширилась его грудная клетка, наполняя лёгкие большим объёмом воздуха.

— Это не проблема, — ответил Абрахас, накручивая локон её волос, перетянутых на затылке резинкой, на палец. — Мы что-нибудь придумаем…

* * *

Абрахас предупреждал, что Аврора может сильно не наряжаться, потому что он всё равно трансфигурирует её одежду в более подходящую. Не было на душе ощущения предвкушения, как это было от свиданий с Томом, но, тем не менее, в назначенное утро она крутилась перед зеркалом и периодически интересовалась у безучастного кота, вылизывающегося на старом потертом кресле возле стола, идет ли ей эта причёска, какие туфли надеть, и стоит ли ей красить ресницы? Кот не отвечал, только продолжал намываться, изредка водя ухом, реагируя на доносящееся с кухни громыхание посуды.

Аберфорт фыркал и разражался обещаниями проклясть лорда Малфоя за его подлые интриги. Впрочем, против его сына он ничего личного не имел, равно как и дедушка Альбус, заглянувший в «Кабанью голову» до прихода Абрахаса. В последние дни он странно себя вёл, заводил неопределенные разговоры, часто выпадал из реальности, задумчиво потирая переносицу, отчего его очки постоянно перекашивались, придавая ему слегка сумасшедший вид. Жалобы по поводу того, что весь преподавательский состав Хогвартса и коллеги в Визенгамоте имели честь поздравить его с выбором мужа для внучки, прекратились, так же как и улетучилась его постоянная хмурость. Смена поведения, подмеченная Авророй, произошла после встречи с лордом Малфоем, о которой Альбус не слишком распространялся; похоже, он и сам терялся в размышлениях, но, возможно, он боялся её гнева, так как начал мыслить иначе. Раздраженная сим фактом, Аврора было решила устроить скандал, но затея была обречена на провал, так как дедушка заверил её, что только она вольна принимать подобные решения.

Узнав о намечающемся свидании с Абрахасом, Альбус, казалось, не знал, как к этому отнестись, но сегодня утром, спрашивая, что же тот приготовил ей на вечер, он улыбался очень глупой улыбкой, из-за которой Аврора, расстроенная и раздраженная, быстро покинула его общество, хлопнув парадной дверью так, что та едва не сорвалась с петель и подняла столп пыли.

Выбегая из паба, она налетела прямо на Абрахаса, не забыв при этом как следует оттоптать ему ноги.

— И тебе доброе утро, — процедил он сквозь боль.

— Извини, — неловко произнесла она, отступая, а затем начала отряхивать и разглаживать его одежду, будто испачкала её. — У меня с самого утра сумасшедший дом, — начала оправдываться Аврора, размахивая руками. — Дедушки как с цепи сорвались и…

— А, мистер Малфой, — послышался голос Альбуса от двери; он приветственно улыбнулся и слегка удивленно изогнул бровь, увидев на Абрахасе не привычный строгий костюм и рубашку с жабо или тонким галстуком, а удлиненный теплый пиджак в тонкую сине-белую полоску, застегивающийся на одну пуговицу и узкие серые брюки с бело-коричневыми штиблетами. Весь этот ансамбль довершал длинный, узкий белый шарф из тонкой шерсти, обернутый вокруг шеи на французский манер. — Вы выглядите… непривычно, — задумчиво хмыкнув, определил он, в то время как Аврора оглядывала юношу с ног до головы, чувствуя, что полностью солидарна в этом вопросе с дедом.

— А мне нравится, — заключила она, многозначительно кивнув головой.

— Маггловская мода, — подтвердил предположения Альбуса Абрахас; он развел руками, демонстрируя собственный наряд, а затем надвинул на лоб английское кепи из светлого твида в тон брюкам. Он расплылся в широкой улыбке и посмотрел на Аврору, облаченную в простое малиновое платье с узким подолом, высоким воротом и тканевыми стяжками на груди; поверх него была накинута обыкновенная осенняя мантия черного цвета. — Я бы сказал, что это не слишком подойдет для места, куда мы отправимся, но мне нравится.

Абрахас извлек из кармана пиджака волшебную палочку и стал производить манипуляции с её одеждой. Малиновое платье укоротилось до колен и стало набухать, точно безе, собирая под подолом множество подъюбников, в талии платье сузилось и подпоясалось тонким чёрным ремешком в тон туфлям на небольшом каблуке, которые были когда-то куплены Дамблдором в Косом переулке; они остались без изменения. Мантия укоротилась точно под длину платья и расклешилась, чтобы окружить необъятные юбки чернотой холщевой ткани, рукава плотно обхватили руки, но на плечах образовались небольшие фонарики. Аврора с любопытством оглядела себя, завязала пояс пальто и, оглядывая юбку, подобно кринолину окружившую её со всех сторон, спросила:

— Мне обязательно выглядеть, как торт?

— Мама посоветовала мне несколько маггловских журналов, — пояснил он. — Несмотря на то, что подобный стиль только входит в моду, я уверен, что мы такие будем не одни.

— А ты у нас, оказывается, модник, — она игриво ткнула его кулачком в плечо. — Так куда мы идём?

Абрахас подставил локоть, и Аврора ловко нырнула под него рукой, вызвав у дедушки одобрительный смешок.

— Думаю, тебе понравится.

— Желаю вам хорошо провести время, молодые люди, — сказал Альбус, собираясь вернуться в «Кабанью голову». Он как-то странно подмигнул Абрахасу, когда вдруг с удивлением осознал, что они с Авророй очень даже неплохо смотрятся вместе; когда они вот так тепло улыбаются друг другу, их действительно можно счесть за счастливую пару. Абрахас ответил ему понимающей ухмылкой, и, гордо приосанившись и щёлкнув каблуками, доброжелательно ответил:

— Спасибо, сэр... Ну, сейчас мы аппарируем, держись крепче, — предупредил он Аврору и доверительно положил ладонь на тонкие пальцы, облаченные в чёрную лайку, лежащие на сгибе его локтя.

— До вечера, дедушка, — попрощалась она, и через секунду их затянуло в узкую коктейльную трубочку, уши заложило, и мгновение спустя Аврора уже чувствовала под ногами твердые бетонные плиты, но продолжала неуклюже держаться за спутника, чувствуя лёгкое головокружение — сдвоенная аппарация приносила куда более неприятные ощущения, чем одиночная, только Том, пожалуй, мог скрасить эти недостатки. — Где мы?

Они находились в тупике, где с трех сторон их окружали высокие кирпичные стены, а в углу стоял мусорный бак, над которым роились мухи; от него исходило неприятное зловоние. Абрахас поморщился и потянул Аврору за собой, машинально выхватив из нагрудного кармана платок и приложив его к носу.

— Прости, Аврора, я и не знал, что здесь так… нечисто, — сдавленно оправдался он; на его глазах выступили слёзы. Наконец, после небольшой пешей прогулки по незнакомому Авроре району с узкими улочками, они вышли к открытому пространству. — Мы в графстве Суррей, это выставочный центр, — он кивнул на большой стенд, гласящий: «Пятая национальная медовая ярмарка».

Магглы, кутаясь в пальто и длинные пиджаки, спешили ко входу в не слишком высокое здание, похожее на металлическую коробку. Высокий покатый козырек крыши был выполнен из стекла и отражал нахохлившиеся, точно замерзшие воробьи, тучи. То была вымощенная камнем небольшая площадь, обрамленная по периметру высокими серыми гигантами-фонарями, увенчанными двумя симметрично расходящимися в противоположные стороны дугами, каждая из которых оканчивалась большой электрической лампой в матовом плафоне; создавая подъездную дорожку, перед широкими стеклянными дверьми черным гранитом бортиков возвышалась лысая клумба. В её центре сосредоточились несколько пихт разной высоты; их кроны тихо покачивались в такт прохладному октябрьскому ветру.

— Ты привел меня есть мёд? — поинтересовалась Аврора, разглядывая огромную пузатую пчелу на плакате, вдруг напомнившую ей старую брошку, подаренную Джокондой.

— Я знаю, что в поедании сладкого тебе нет равных, — глядя на то, как она нетерпеливо переминается с ноги на ногу, сказал Абрахас. — Аврора, думаю, что тебе здесь должно понравиться. Только при дегустации смотри, чтобы ничего не слиплось.

— Ты за собой следи, — не осталась она в долгу, рассматривая прохожих; мужчины особой нарядностью не выделялись — все, как один, точно в футляры, были упакованы в строгие плащи тёмных оттенков, глядя на них, можно было сказать, что Абрахас слегка перестарался с нарядом. А вот от разнообразия женских шляпок всех цветов — от миниатюрных, прикрывающих только часть головы, до широкополых с вуалью — рябило в глазах. К удивлению, некоторые дамы всё же были одеты в наряды, схожие с аврориным, и ей не пришлось чувствовать себя неуютно, в отличие от Абрахаса, на которого озирались прохожие.

— Они ничего не смыслят в моде, — он вздернул нос и гордо прошествовал внутрь помещения, держа хихикающую Аврору под руку и стараясь не кривить губы.

— Ага, — подначила она ехидно, — ну, хоть с моим нарядом проблем не вышло.

— А что с моим не так? — недовольно спросил Абрахас, крепче прижав Аврору к себе за талию и шагая внутрь просторного холла выставочного центра, где, размахивая разрисованными буклетами и программками, привлекали внимание юнцы, приглашая на ту или иную дегустацию. — Идём, нам туда, — сказал он, развернув сложенный гармошкой буклет со схемой центра.

— Хочу попробовать медовуху! — глаза Авроры загорелись огнём, она смачно облизнулась и потерла ладошки, уже свободные от перчаток. — И на свечное производство сходила бы, а вот, смотри, — тыкая пальцем в буклет, произнесла она, — тут учат ухаживать за искусственными ульями!

— Тише, Аврора, — Абрахас усмехнулся, думая, что своими громкими пожеланиями она привлекла к себе еще больше недовольных взглядов, чем его костюм, — мы везде успеем, день только начался, однако я считаю, что с медовухи начинать не следует…

Она, как маленькая, ходила с открытым ртом, разглядывая диковинные вывески над каждым ларьком пасечников, угощающих посетителей своим сортом мёда. Твёрдый как камень, тягучий как желе и совсем жидкий, темный, мутный и совсем прозрачный — от разнообразия мёда рябило в глазах и урчало в животе, а возле чайной палатки уже толпилось большинство сладкоежек. Аврора и Абрахас обошли павильон за пару часов, иногда подолгу останавливаясь у особенно заинтересовавших их стендов. В одном лектор проводил экскурс в историю пчеловодства, которая показалась им скучной, в другом — маггл в костюме пасечника показывал на настоящем искусственном улье, как правильно снимать мёд, чтобы не потревожить пчёл. По пропитанному сладким запахом помещению их летало довольно много, но это было неизбежно. В свечной мастерской, ловко орудуя скребком, ножами и специальными металлическими лопатками, подогреваемыми здесь же, на небольшой газовой горелке, лепил и вырезал из обычного воска настоящие произведения искусства сутуленький улыбчивый мужчина. Он был настолько невзрачен, что, встретив его на улице, вряд ли кто-то мог бы предположить, что из-под его крючковатых пальцев выходят такие прекрасные творения. Аврора долго любовалась на вставшего на дыбы воскового единорога с фитилём на кончике рога, тихонечко спрашивая у Абрахаса, откуда магглы знают об этих существах. Завидев что-то новенькое и невероятно интересное, она немедленно тащила его туда за руку. Ему периодически приходилось осекать её энергичный энтузиазм оказаться везде и сразу. Но, наконец, и её энергия стала потихоньку иссякать, да и, пресытившись мёдом, она больше не могла смотреть на сладкое, поэтому попросила найти место, где нет этого «тошнотворного запаха» и можно съесть чего-нибудь солененького. Абрахас прихватил с собой пару бутылок медовухи, до которой они так и не добрались, продегустировав, казалось, всё, что представлено на ярмарке. Аврора высказала предположение, что после всего, что Абрахас попробовал, он, видимо, сошел с ума, раз собирается пить эту приторную гадость.

Выбравшись из тёплого помещения на прохладную улицу, они испытали облегчение, вдыхая воздух, наполняющийся влагой перед обещанной прогнозами по радио грозой.

— Особо не разгуляешься, — Аврора вздрогнула, после того, как ей на нос приземлилась прямо таки ледяная капля. Где-то громыхнуло, и по черноте свинцовых туч чиркнула, словно разделила напополам, ярчайшая зигзагообразная молния. — Ну что, по домам?

Абрахас недовольно скрестил руки на груди и, скептично взглянув на неё, выдохнул облачком пара:

— Ты думаешь так легко от меня отделаться? Я забрал тебя на весь день и одной медовой ярмаркой ты не отделаешься, — недовольная складка меж его бровей говорила о том, что он вовсе не шутит. — У нас свидание, Аврора, если ты помнишь…

— Спасибо, мистер Очевидность, я в курсе, — с цоканьем вспомнила она назначение сегодняшней прогулки, от которой бы с удовольствием отказалась, чтобы проваляться в свой единственный выходной, выдавшийся благодаря доброте мадам Паддифут и санитарному дню в «Дервиш и Бенгз». — Только не напоминай об этом так часто, прошу тебя, мне кажется, тебе и самому не слишком приятно.

Абрахас покачал головой из стороны в сторону, глядя на неё, как на маленького капризного ребёнка.

— С каких это пор тебе стало неприятно моё общество? — спросил он с долей ехидцы, сквозь которую просачивалась слегка заметная нотка обиды.

— Не переворачивай мои слова. Мне не нравится сама ситуация, — она недоброжелательно покосилась на проходящую мимо девушку, которая, хихикая и прикрывая рот ладошкой в ажурной перчатке, поглядывала на наряд Абрахаса. — Может, тебе стоит прекратить вести себя так, будто ничего не происходит? Не надо бросать пыль в глаза отцу и давать ему лишний повод думать, что его план осуществляется.

Небо озарила новая яркая вспышка молнии, сопровождаемая раскатом грома; на лобовом стекле машины, высаживающей возле входа новых посетителей, заработали дворники, размазывая по стеклу стекающие струйки усиливающегося дождя. Абрахас огляделся по сторонам, но кругом было слишком много магглов, чтобы так безответственно использовать магию даже ради какого-то элементарного зонтика.

— Пойдём отсюда, нам стоит найти какое-нибудь более сухое место, — он поднял воротник пиджака и надвинул на лоб кепи, прячась от промозглых капель.

— Ты меня только что проигнорировал? — напирала Аврора, как будто не замечающая холод и дождь, несмотря на покрасневший носик и клубы пара при каждом выдохе. — Абрахас, пожалуйста, ответь мне честно: уж не решился ли ты ввязаться в эту авантюру? — она начинала раздражаться на пустом месте, ей претила сама мысль о том, что она может связать свою жизнь узами брака с самым близким другом и вовсе не по любви. Но нарастающий гнев быстро отступил, когда она смачно чихнула. — Похоже, нам действительно стоит отправиться в более сухое место. В «Кабанью голову», например?

Абрахас протянул свободную руку Авроре (в другой находился бумажный пакет с медовухой), и, не дождавшись реакции, сам схватил её за локоть.

— Никакой «Кабаньей головы», и прекрати вести себя как истеричка, в конце концов, — попросил он мягко, но с напором. — Я прекрасно тебя понимаю, — начал он, когда Аврора, отлепившись от мостовой, последовала за ним в сторону зловонного тупика, — ты сама себе нервы треплешь. Можешь относиться чуточку спокойнее к «сложившейся ситуации»? — сделал он акцент на последней фразе; отпустив руку Авроры, он достал волшебную палочку, чтобы наложить на них водоотталкиващие чары, когда поблизости не было уже ни одного маггла. — Вообще-то, раздражаться должен я, но ты, похоже, умело делаешь это за двоих, Аврора, — в ответ она только фыркнула. — Не хочу, чтобы наши отношения портились, но пойми, я пытаюсь заботиться о тебе.

Внезапно она остановилась, с силой вырвала руку из его захвата, топнула ножкой по луже, подняв брызги, и сжала кулаки.

— Но ты ведешь себя так, будто ты хочешь этой свадьбы! — не выдержав, стала свирепствовать она и, выставив кисть руки вперед, стала загибать пальцы: — Ты не пытаешься перечить отцу — это раз, вы с моим дедушкой стреляете друг в друга взглядами, точно вы в сговоре — это два. По тебе не скажешь, что ты особенно расстроен — это три, ты даже меня за талию сегодня обнимал — это четыре, а пять… — она на миг задумалась, взглянув на водосточную трубу, извергающую чуть ли не водопад. — Короче, — она встряхнула рукой, разгибая пальцы, — чего ты добиваешься? — пронзительный взгляд дополнялся поджатыми губами.

Поначалу Абрахас делал вид, что ему откровенно скучно, но выслушав всю недовольную тираду, он приблизился к Авроре и осторожно обхватил её плечи ладонями, призывая к спокойствию. Её причёска слегка растрепалась — из пучка на затылке выбрались несколько пружинистых прядей, качающихся на ветру и наползающих на её лицо. Она настороженно наблюдала за его пальцами, заправляющими их за уши.

— Послушай, Аврора, — примирительно и серьёзно начал он, — позволь мне кое-что тебе объяснить. Я уже совсем забыл о спокойной жизни, последние два года отец то и дело устраивал мне смотр невест. Все они были никем для меня, и я реагировал точно так же, как и ты сейчас, принимая всё в штыки. Каждая из сестер Блэк была мне противна, за исключением, пожалуй, Цедреллы, присутствие которой я иногда и не замечал. Но разве возможно обрести хоть какое-то счастье с человеком, который не замечает твоего присутствия? Мы были бы несчастны… — похоже, эти слова давались ему с трудом. — Поверь, я много размышлял обо всём, можешь счесть меня эгоистом, но ты единственная на всей земле, о ком я могу и хочу заботиться. И если бы я к тебе плохо относился или ты была мне безразлична, то я бы никогда не последовал прихотям своего отца…

Аврора смотрела на него, разинув рот, пытаясь осознать услышанное, что не укладывалось у неё в голове.

— То есть тебе удобно то, что я тебе попросту не противна? — несмотря на возмущение, голос её звучал ровно, лишь слегка надламывался. — Как мило с твоей стороны, Абрахас, ты просто-таки мастер объясняться в чувствах, — насмешливость не шла ей…

Водоотталкивающие чары были недолговечны, и Абрахас наблюдал за тем, как её волосы постепенно начинают промокать, прилизывая выбившиеся пряди и делая их на тон темнее белой платины общей массы. Он не был зол на Аврору, однако нечто негативное все же прокрадывалось к нему в душу, хоть и несложно было предугадать подобную реакцию. Теперь она подумает, что за неимением лучшей партии, он решил использовать её. С одной стороны это можно было назвать именно так, но Абрахас и без участия отца пришел к выводу, что ничего лучшего в его жизни не будет, столь сильны оставались его чувства к Эвелин… Боль могла не давать о себе знать месяцами, но порой, не предупреждая, накатывала с новой силой, окуная его в смятение и расстройство. Он всё думал, когда же она превратится в светлое воспоминание, дарящее улыбку, но этого не происходило, и только сильнее становилась жалость к себе. Аврора действительно осталась для него единственной и незаменимой подругой, способной понять его уставшее тосковать сердце, только с ней он мог улыбаться, как и прежде, только она умела притуплять его горечь и добрым словом или шуткой возвращать его в те светлые деньки Хогвартса, когда ничто не предвещало беды...

Возможно, если они найдут в себе силы быть вместе, пусть любовь и не появится, но зато останется нерушимое крепкое чувство, способное восполнить этот пробел. Если в сердце Авроры всё ещё теплилась надежда на возвращение Тома, хоть он и ясно дал понять, что поставил точку в их отношениях, то Абрахас просто больше не мог тонуть в собственном горе…

— …Ты, оказывается, действительно эгоист, — как он и думал, Аврора пришла именно к такому выводу. — Черт возьми, пожалуйста, скажи мне, что всё это сон… — её лицо приняло умоляющий вид. — Пожалуйста, не поступай со мной так… — она косилась на пальцы Абрахаса, которые окрепли на её плечах и стали притягивать её ближе, пока их тела не соприкоснулись. Но она упорно продолжала сверлить его свирепым взглядом орлицы, у которой из гнезда украли детеныша.

— У тебя вообще есть выбор? — горько усмехнулся он, ощущая прохладу капель на щеках. Её нижняя губа затряслась, изо рта вырвался неопределенный звук, так и не превратившийся в слово. — Давай просто попробуем? — негромко прошептал он, осторожно прислонившись к её прохладному лбу своим. Аврора дрожала как осиновый лист, в ней явно боролись какие-то чувства, напирающие друг на друга со скрежетом. — Вдруг получится?

— Если ты сейчас меня поцелуешь, я закричу! — наконец сформулировала она мысль, однако застыла подобно камню, не в силах двинуться с места. — Ты хочешь потерять нашу дружбу?

Нос у неё был такой же холодный, как и лоб, пора было убираться из-под забирающегося за воротник дождя и ветра, но тогда Абрахас потеряет эту возможность, предоставленную так неожиданно всевышними силами. Аврора тихо пискнула, когда их губы соприкоснулись, но она не почувствовала волну отвращения, как ожидала. Он мягко касался её, словно боялся спугнуть, однако подобное было выше её сил, и тогда она запротестовала, пытаясь отстраниться от него. Абрахас обхватил её затылок, не позволив этому случиться.

— Ты… псих… Абр…ахас.. Мал… фой, — сдавленно, сквозь их сомкнутые губы, обрывками произнесла она, начиная барабанить кулачками по его плечам, но не слишком сильно — в ней противостояли разные чувства. Поцелуй с другом… Мерлин, это же был Абрахас! Как подобное вообще могло произойти? Это было настолько неправильно, непривычно и необычно, будто вместо луны на небо выкатился пирог из патоки. — Идиот! При…дурок! Что… Ты тво…ришь? — Аврора заныла, продолжая колошматить его по плечам, вот только веки его были закрыты, а слух точно прервался. Он старательно игнорировал её протесты, крепко держа её затылок и обнимая за талию, да так, что ноги её уже не чувствовали мокрого тротуара тупика, в котором из-за дождя исчезли все смрады. Ужасно романтично было с его стороны целоваться возле помойки.

Аврора начала задыхаться не то от крепких объятий, не то от поцелуя, не то от внезапно поползших по спине мурашек. Непроизвольно её правая нога дернулась; в следующее мгновение Абрахас отскочил на пару футов и, согнувшись, держался за причинное место с таким искаженным болью лицом, что Аврора от страха икнула.

— Аврора! — прохрипел он, скрипя зубами и явно не от холода. — Ты с ума сошла?

— Ой, — она подпрыгнула на месте, подбежала, утонув в луже, и, ощущая вину, стала поглаживать его по спине. — Я не специально, извини!

— Ой, да ну конечно! — прошипел он, скрючившись ещё сильнее. — Ты хоть знаешь как это больно?

— Абрахас, я же извинилась, и потом, я же говорю, что не специально! Нога сама дернулась! — искренне сказала она, разводя руками. — Хотя ты сам виноват, нечего было лезть целоваться! — вдруг вспомнила она, сдвинув брови, но уже через секунду снова порхала над ним, извиняясь и предлагая хоть чем-нибудь помочь, на что Абрахас огрызался и не очень понятно советовал Авроре отправиться в пешую экскурсию туда, где не светит солнце…