Константы далёкой Галактики (гет)

Пробег по воспоминаниям или Прогулка по памяти — ментальная техника Тёмной стороны Силы, которая позволяла заставить противника заново пережить все его наиболее трагические, причинявшие боль воспоминания. Как метод пытки техника считалась весьма изощрённой. Жертва во время пыток не могла думать ни о чем другом. Адепт прогонял воспоминания по кругу, снова и снова, до тех пор, пока воля и личность не были полностью сломлены.

Космическая база «Реван», 35 ПБЯ

— Все беспилотники готовы, генерал. Капитан Фазма проверяет десантную группу, по вашему приказу выделено…

Митака отвлёкся на открывшуюся дверь и, узнав в вошедшей Руми, стремительно покраснел. Замолчал, с опаской покосившись на неизменившегося в лице генерала, и нервно перекатился с носков на пятки.

— … Выделено три десятка штурмовиков…

Руми невозмутимо прошла к письменному столу и так же молча опустилась в одно из жёстких кресел напротив Хакса. Закинула ногу на ногу, с искренним любопытством глянув на окончательно опешившего лейтенанта, и тонко улыбнулась.

Вздох Хакса, тихий и как будто бы даже обречённый, показался Митаке громом среди ясного неба. Прокашлявшись, он собрался было продолжить рапорт и с искренним облегчением перевёл дух, когда генерал еле заметно качнул головой.

— Оставьте нас, лейтенант, — сухо приказал тот, откладывая в сторону датапад.

— Спасибо, Допхельд, — с незлой насмешкой поблагодарила Руми, и поспешивший прочь Митака едва не навернулся на абсолютно ровном полу. Дверь закрылась за ним с тихим шипением, и младшая Малек с неубедительным жеманством улыбнулась. — Очарователен, как всегда.

Воцарившейся между ними тишиной можно было колоть орехи.

Во взгляде Хакса, обманчиво спокойном, плескалось серое раздражение. Руми же, будто бы растерявшая по пути от дверей к столу всякую уверенность в себе и завтрашнем дне, нервно колупала надоевший заусенец и выглядела и в половину не так заносчиво, как пару мгновений назад. За годы на борту одного корабля она ни разу не позволяла себе подобной вольности при подчинённых, и хотя это был всего лишь прекрасно осведомлённый о характере их отношений Митака, за секундный порыв вмиг стало стыдно.

Хакс, судя по тут же изменившемуся взгляду, затопившим её чувством вины остался более чем удовлетворён и, не иначе как решив подкормить всколыхнувшуюся совесть, спросил:

— Что заставило тебя думать, будто твой визит уместен?

— Лучше я сейчас, чем Кайло перед вылетом, — проворчала она.

— Не замечал за тобой привычки стучать на Рена, — прислонившись к спинке кресла, обронил Армитаж. — Обрадую его на ближайшей пятиминутке.

— И нисколько его не удивишь, — с чуть большей горечью, чем собиралась, отозвалась Малек. Вздохнула поглубже и, перестав, наконец, теребить руки, прикрыла глаза. — Он оставляет меня на борту «Ревана». — Подождала пару мгновений, и когда Хакс не издал не звука, испугано моргнула и спешно забормотала: — Я была против. Он думает, что ему нужен адепт на орбите, и я пыталась ему объяснить, что…

— Я знаю, — перебил её Армитаж.

Малек смешно клацнула зубами и растеряно замолчала.

— Знаешь?

Генерал устало потёр лоб и пожал плечами.

— Вопреки гуляющему среди рыцарей поверью, о своём решении отправить на планету кого-либо из вас или спуститься на поверхность в составе десантной группы самому Рен сначала сообщает мне.

Понимания в глазах Руми не прибавилось, и Хакс, внезапно позабавленный, дернул уголками губ в намёке на улыбку.

— Это очевидно: алгоритм работы дежурной смены зависит от того, участвует ли сам Рен в высадке. Если да, то смена просчитывает, сколько адептов отправилось с Реном, а сколько осталось на борту, планируете ли вы одиночные миссии, ожидаются ли проблемы со связью и стоит ли готовиться к агрессии от потенциально чувствительных на поверхности колонии. Рен большой любитель импровизации, но даже он понимает, что в случае чрезвычайной ситуации счёт идёт на секунды. — Армитаж едва ли осознанно постучал подушечками пальцев по идеально отполированному столу и на тон тише продолжил: — Дэмерон пилот Сопротивления и не адепт — он либо не станет выполнять приказ, либо не сможет. Солман умеет думать только о том, что будет — я не доверю файтеры тому, кто не смотрит по сторонам. Твой брат нужен Рену поблизости, и хотя этот визит заставляет меня сомневаться в твоём умении здраво мыслить, выбор у меня не богатый.

Руми поежилась, словно от холода, и, коротко фыркнув, отвернулась. Скрыть от внимательного взгляда расплескавшуюся в душе горечь не вышло, и последующие слова прозвучали надтреснуто и с упрёком:

— Иногда вы с ним омерзительно похожи.

Хакс промолчал, и, оглядываясь назад, Руми и сама не была уверена, на что рассчитывала, придя в его кабинет. Армитаж и раньше слабо реагировал на провокацию в том случае, если действительно был с Беном согласен. После неудавшегося мятежа и вовсе будто бы выработал иммунитет, и Руми знала, знала раньше и лучше их самих, что несмотря на пылкую и взаимную вражду, работать сообща у них выходит эффективнее, чем порознь.

Легче от этого знания, впрочем, не становилось.

Избавиться от неожиданной потребности услышать от Хакса, что и ему нелегко, тоже не вышло.

Порадоваться долгожданному взаимопониманию между двумя дорогими ей мужчинами она, впрочем, и не надеялась, так что не услышав в ответ на свой ядовитый выпад ни одного проклятого слова, она просто поднялась с кресла и, зло чеканя шаг, направилась к выходу.

— Руми, — окликнул её генерал.

Малек обернулась через плечо, и готовое сорваться с языка возмущение растаяло, едва коснувшись губ.

— Мне нужно, чтобы ты слушалась.

Она хорошо понимала, когда просил её не генерал Первого Ордена, а Армитаж Хакс.

— В спальне это звучит лучше, — примирительно улыбнулась она.

Морщинка между угрюмо сведённых бровей разгладилась.

— Свободны, Малек.

И хотя беспокоиться, не имея возможности помочь, по её мнению, было куда проще, парализовавшая её тревога чуть отступила.

Да и в любом случае, за толстыми транспарестиловыми стёклами застыла иссушенная с виду планета — времени на пустые переживания у них больше не было.

Нафема, 30 ПБЯ

— Дерьмо!.. — Малек вытащил ногу из огромной лужи серо-коричневой грязи и с отвращением уставился на испорченную обувь. — Они новые.

— Не расстраивайся, сладкий, попросишь нашить ещё пару бляшек на второй стандартный комплект, — протянула Триш и, сойдя с трапа, ловко перешагнула через особенно глубокую яму.

— Нет, ты не понимаешь, — с нажимом продолжил Руи, балансируя на одной ноге. — Я договорился с этой проклятой мегерой из канцелярии, убедил новенького командированного идиота, что ему ни к чему менять один комплект на другой, подсунул Хаксу акт о списании…

— А что та прачка со второго уровня? С двумя косичками?

— Она косианка, — с ужасом прошипел Малек.

— Ксенофобия. Фу, как это низко.

Руи несколько раз моргнул, шлёпнул ногу обратно в серую жижу и обречённо огляделся вокруг.

— Почему мне только она отвечает?

Руми свернула голографическую карту и водрузила на голову шлем.

— Я с двух лет пропускаю девяносто процентов из сказанного тобой мимо ушей.

— Я никогда тебе не отвечаю, — открестился Аллен.

Малек с притворной мольбой уставился на Рена, и тот скептически заломил бровь:

— Серьёзно?

Крыть было нечем, и Руи, поморщившись в ответ на довольную ухмылку Мары, угрюмо прошлёпал по размытой тропинке к остальным. Кое-как потряс ногами и, с тоской глянув вверх на чёрные тучи, надел шлем.

Они с Руми только-только завершили миссию на Акварисе, и не успели они просохнуть после двух дней на планете, где кроме воды были разве что возведённые нефтедобывающие станции, как их сразу с шаттла дёрнули на ипсилон, толком не объяснив, в чём дело. Теперь они стояли на размытой безжизненной почве, среди тусклых лысых деревьев и серо-коричневого тумана. С орбиты планета выглядела сухой и горячей, на деле же оказалась сырой и душной. В стоячей воде, вопреки всем законам природы, не водилось ни одного проклятого микроорганизма, слышно было только гул остывающего двигателя ипсилона, а лишённый всякого запаха воздух неприятно раздражал нос и рот.

— Почему Тек и Баллер ловят кайф на Керев-Дои, а мы купаемся в грязи тут?

— Потому что Антур и Эвор не в состоянии отличить рабочий кристалл от подделки, а ты вроде как можешь, — терпеливо объяснил Солман.

— Видно, хреновые были кристаллы, раз отправили нас всех.

— С кристаллами всё было в порядке. Даже более чем. — Аллен протянул ему крохотный куб, весом от силы в десять граммов.

Руи покрутил между пальцев отшлифованный кристалл и восхищённо присвистнул.

— С ума сойти, его под форслок строгали.

— Ничего, очевидно, не вышло, но да, — кивнул Аллен.

— Смельчаки.

— Идиоты, — отрезал Рен и дёрнул подбородком в сторону пустынного возвышения. — Нам туда.

Найденный отпечаток на нерабочем форслоке безошибочно привёл их к Нафеме, но трудно было поверить, что именно отсюда торговали кайбер-кристаллами: скользкая от влаги земля чередовалась с красным камнем и участками тёмно-коричневой глины; трава и деревья казались выцветшими, давно погибшими, но отчего-то до сих пор не сгнившими, словно вместе с Силой планету покинул и естественный ход времени. Кое-где виднелись полуразрушенные фундаменты древних построек, не пережившие набегов случайно наткнувшихся на планету контрабандистов. Ни порта прибытия, ни хотя бы какого-нибудь намёка на пришлую форму жизни на планете не было — пустошь, полая оболочка мёртвого мира, глиняный памятник когда-то великой планеты.

— Топорно, но, вообще говоря, техника неплоха, — заключил Руи, продолжая разглядывать кристалл. — Вряд ли он работал как надо, но за глушилку вполне бы сошёл.

— Это единственный или были ещё? — уточнил Кайло.

— Этот далеко не первый. — Руи вернул куб Солману. — Неплохая шлифовка, хорошо подобранная форма. Облучает слабо, и не совсем ясно, что пошло не так: переусердствовал с огранкой или же забыл про медитацию.

— Мог исправить?

— Этот? Нет. Состряпать ещё несколько? Запросто — кайбер-кристаллы давно пользуются популярностью лишь у отчаянных вроде него и обученных адептов. Последних по всей Галактике единицы — их просто найти.

— А ты исправишь?

— Они не жалуют переогранку. Но я попробую. Не то чтобы я понимал, на кой чёрт, но ты же мне сейчас объяснишь.

Рен замолчал, и Руи, скорее угадавший, чем действительно разглядевший в сумраке усмешку Мары, закатил глаза.

— И правда, зачем мне отвечать?

Почва под ногами снова премерзко зачавкала, и несколько мгновений они шли молча. Взобравшись по скользкому, как назло особенно покатому нагорью, они остановились возле развалившейся тысячелетия назад стены и пораженно замерли. За годы путешествий по Галактике они видели отнюдь не один усопший мир, но открывшийся им вид шокировал: от подножья изрытого влагой холма до самого горизонта гнили руины некогда великого дворца. Если на месте всех прочих погибших цивилизаций рано или поздно расцветала жизнь, то камни под их ногами, не тронутые ни словно отсутствующим здесь временем, ни капризной природой, мертвым грузом лежали на холодном фундаменте. Ближе к центру, между двумя обвалившимися колоннами почти до обидного очевидно поблескивала теневая завеса, и стоило им всем разглядеть бездарно выполненный трюк, Малек тяжко вздохнул.

— Вот что действительно топорно.

— Ты как будто бы разочарован, — поддела Мара, и они, вслед за Кайло, стали спускаться к развалинам.

— Ну, у него почти получился форслок, — философски пожал плечами Руи, и пнул попавшийся под ногу камень. — Так лажать на земле Бессмертного Императора — кощунство.

— Тенебри было тринадцать, когда Рагнос даровал ему титул владыки Вишейта, — вмешался Аллен. — Не все рождаются гениями.

— Может, оно и к лучшему, — поморщилась Руми. — Убить родителей, построить на месте их дома дворец имени себя, выпустить на свободу какую-то ядрёную дрянь и стерилизовать всю планету — грандиозная истерика для интеллекта его уровня.

— Такие, как он, вершили историю. Если бы не Вишейт, не было бы Ревана. Не было бы Ревана — кто знает, как бы выглядел наш с вами мир.

— Ну, никто бы не торговал форслоками на заброшенной планете.

— Да, прятал бы их на Корусанте, так бы было намного…

— Тихо.

Брат и сестра затихли, повинуясь короткому приказу Кайло, и теневая завеса под затянутой в черную перчатку ладонью растаяла.

Вместе с ней — царящая на планете тишина. Со всех сторон загудели десятки голосов: на разный лад зазвучали чья-то ругань, возмущённый трёп, громкий смех, сладкий лепет — все акценты основного галактического. Немного слишком для заброшенного галактического чёрного рынка, и особенно чересчур для лавки, про которую никто и ничего не знал.

Остановившись возле материализовавшейся перед ним толпы, рыцари синхронно потянулись за мечами.

Треск пяти световых лезвий вмиг остудил пыл местных торгашей.

Почти всех.

— Мастер Бен, сколько лет, сколько зим!..

Цавонг оказался парнем знакомым.

Жаль лишь, что не им одним.

Космическая база «Реван», 35 ПБЯ

Рей отдёрнула ладонь от форслока и шумно вдохнула. Легкие тут же наполнил стерильный корабельный запах, а под ногами, вместо мокрой слякоти, оказался ровный транспаристиловый пол. Потеряв опору, она судорожно схватилась за стол в переговорной, прикрыла глаза, проглатывая подкативший к горлу горький комок, и мотнула головой.

— Ничего не получится.

Солман раздосадовано поморщился.

— Ты не на то смотришь.

— Это кристалл Мары, — с нажимом повторила Рей, и всё это время стоявший спиной к ним Бен, обернулся. — Я вижу её, вас и всё, что происходило с вами до её гибели, но я не могу увидеть то, чего не знала она сама. — Рей с сожалением качнула головой и посмотрела на Кайло. — Прости, но Триш не видела своего убийцу.

— Предметная память должна работать не так, слепки воспоминаний принадлежат не только лишь владельцам, ты…

— Достаточно, — перебил повысившего голос Аллена Рен, и тот, негромко выругавшись, отвернулся.

Мгновение все молчали, и Рей, подсознательно ожидавшая неудачи, бросила на Солмана сочувствующий взгляд.

— Я говорила, что ты меня переоцениваешь.

— А я видел, как…

— Аллен, — почти прорычал Бен, и едва ли не материальная злость, что волнами расходилась от Солмана по огромной переговорной, схлынула, оставив после себя лишь стыд и щемящую, ужасающе старую тоску.

Рыцарь потупил взгляд, словно пойманный за недостойным поведением, и Рей, вопреки заслуженной обиде, захотелось его утешить.

Впрочем, она прекрасно понимала, что навряд ли он будет рад её попытке помочь, так что вместо того, чтобы ещё раз извиниться, она тяжело опустилась за стол и потерла ладонями уставшие глаза.

Эта попытка была пятой. Первые четыре успехом не увенчались: она видела то слишком маленькую Мару, проваливаясь в воспоминания глубже, чем нужно, то не Мару вовсе, сосредотачиваясь на посторонних людях, так или иначе касавшихся кристалла. Перед глазами всплывало любое событие, имевшее хоть сколько-нибудь отличавшийся о нейтрального окрас, и, хотя стоило предположить, что смерть владельца должна была сопровождаться эмоциональным выбросом, нужный слепок всё никак не находился.

Сначала Солман просто злился. Теперь, вероятно, решил, что всё это выше его сил, и ушёл прочь — Рей услышала быстрые шаги и, сразу после, звук закрывшейся за Алленом двери. Одновременно с этим Кайло сел через два кресла от неё, и Рей, скрестив руки на груди, пожала плечами.

— На Рен-Варе получалось само.

Рен кивнул.

— Знаю. — Постучал кончиками пальцев по столу и с неожиданным вниманием уставился ей в глаза. — Необязательно быть уверенной в том, что будет, но отсутствие уверенности не мешает смотреть в будущее. С психометрией так же.

Рей недоуменно моргнула, расслышав в голосе отголосок того самого раздражения, что транслировал в эфир Бен на тренировке, и, сглотнув, осторожно произнесла:

— Как жаль, что с провидением у меня не вышло.

— Неужто?

— Тебе придётся пояснить, — парировала она, и едва ли не подавилась обоснованным упрёком: брошенная ей картинка, словно смертоносный снаряд, вспыхнула перед глазами.

Знакомая и незнакомая одновременно — ей потребовалось время, чтобы узнать в воспроизведённом сюжете собственный сон: являющиеся ей образы таяли, стоило ей открыть глаза, оставляя после себя лишь тусклое воспоминание об увиденном — неясный слепок из пережитых чувств и фантомных эмоций, да тревожное послевкусие. Так было всегда и сегодняшняя ночь не стала исключением: Рей едва помнила, что именно ей привиделось и уж тем более не придавала этому больше значения, чем стоило.

Бен, судя по всему, её точку зрения не разделял, и хотя Рей прекрасно понимала, отчего он так злится, оставить без внимания очередное вторжение не могла. Фыркнула, словно разозлённый ревун, и отвела взгляд.

— Твои сны были бы куда спокойней, не подглядывай ты за моими.

— Мне бы и не пришлось, помни ты о щитах, но…

— Так и от тебя мне стоит прятаться?

— От любого, кто может прочесть, — не купился Бен, и Рей ничего не оставалось, кроме как виновато нахмуриться. Взгляд Кайло растерял всю показную холодность, и он обречённо вздохнул. — Как давно?

Исключительно из чувства противоречия захотелось уточнить, что конкретно Бен имеет в виду. Захотелось поюлить ещё немного, прощупать границы ренова терпения и понять, наконец, как много ей позволено. Неуместное кокетство, Рей этого никогда не умела, да и умей она — нелепому флирту никогда не находилось места в их отношениях. Так что вместо того, чтобы бестолково тянуть время, она прислонилась к столу, неожиданно недовольная расстоянием межу ними, и честно призналась:

— С Денона. — Полоснувшая по связи злость вынудила её поторопиться. — Ничего конкретного, только образы. Часто расплывчатые, будто смотришь сквозь мутное стекло, и… — Кайло резко поднялся, отчего металлические колесики кресла со скрипом проехались по полу, и Рей осеклась. Тяжело вздохнула, порядком уставшая ловить тонкие переливы чужого настроения и подстраиваться, и исподлобья уставилась на чужую спину.

При взгляде на него снизу-вверх Рен казался особенно огромным. Словно готовый к извержению вулкан, над вершиной которого клубились дым и пепел. Так сразу и не рискнёшь, но Рей и раньше не понимала, когда пора остановиться, потому встала, подошла к замершему у стены Бену и прислонилась лбом к неожиданно уютному местечку между лопатками. Кайло напрягся, будто застигнутый врасплох дикий зверь, и расслабился, сразу, едва услышав негромкий вопрос.

— Почему ты злишься?

Тебе нравится то, что ты видишь.

Рей поймала затянутые в перчатки ладони и легко сжала.

А тебе нет?

Сомнение, похожее на кислое молоко, рябью прокатилось по Силе. Вслух бы он этого никогда не произнёс, но здесь, вдали от чужих ушей, Рей скорее почувствовала, чем в действительности услышала ответ.

В твоих видениях нет меня.

Ты есть, просто не всегда рядом, — тут же откликнулась она.

Подумала и подумала, не то чтобы кто-нибудь из них всерьёз верил, что вот сейчас всё наладится и они заживут, вместе и всегда рядом. Напротив, Рей казалось вполне очевидным то, что никто из них не откажется от того, что имеет, ведь именно это он пытался донести до неё с той самой ночи в его каюте, об этом предупреждал и с этим просил смириться, так почему…

О.

Их не было рядом, да?

Закрывшийся ото всех, разум Рена напоминал неприступную башню с редкими бойницами и глубоким рвом вокруг. Не та яростная защита, что пару месяцев назад, но Рей не нужно было повторять дважды.

В её снах не было ничего конкретного: она сама, много старше, Финн, По, Лея с белыми как снег висками, десятки прочих незнакомых лиц. Временами она видела рыцарей, совсем редко — неясные отражения призраков Силы и Хакса. Картины сменяли одна другую, пока однажды она не разглядела в калейдоскопе пока не случившегося детей. Слишком маленькие, чтобы быть на кого-то похожими, но она нутром чувствовала, чьи глаза смотрели на неё с крохотных лиц.

Первый раз она испугалась.

Во второй пришло понимание, как мала на самом деле вероятность того, что так оно всё на деле и будет.

Во все последующие она разрывалась между смутной тревогой, страхом, несмелой радостью и ещё — надеждой.

На то, что, возможно — только возможно — не такие уж и призрачные эти мечты. Что Бен, которого во снах никогда не было рядом, и правда будет где-то там, неподалеку, на расстоянии всё такой же крепкой связи. Что ей — им — достаточно будет только позвать. Что те самые, крохотные, пока не названные, не будут чувствовать себя брошенными. Что вот то счастливое «папа!» не плод её воображения.

Она могла бы ему показать. Объяснить, что пусть незримо, но он всегда будет рядом.

Могла бы, но сейчас лишь послушно отступила и так же безропотно взяла протянутый ей форслок.

— Цавонг был одним из перекупщиков Хана, и только поэтому согласился на сотрудничество, — сменил тему Кайло. — Не сосредотачивайся на ком-то конкретном, не тянись к Маре. Предметы хранят в себе слепки воспоминаний всех, кто их касался — тянись к тени позади неё.

Забавно, какими простыми казались Бену вещи, на познание которых другие тратили десятилетия.

И как легко он терялся в том, что другим казалось простым.