Bad to the bone (джен)

Кастор все никак не мог понять, когда наступил тот неуловимый момент становления их братской дружбы с Малфоем. Еще в конце прошлого месяца они были обычными однокурсниками, всего лишь товарищами по команде и факультету. А сейчас Кастору казалось, что он знает Драко столько же, сколько себя самого. На самом деле их дружба крутилась вокруг многих обоюдных тайн и недоговоренностей, которые так и оставались не озвученными, но и не являлись препятствием и сложностью. Общая тайна Исчезательного шкафа и «Виверны» была каркасом дружбы и открывала новые возможности для невероятных приключений.

Они оба рвались прочь из Хогвартса, чтобы вдохнуть морозный воздух свободы и ненадолго почувствовать себя независимыми и взрослыми. Именно это им давала «Виверна».

Кастор буквально горел желанием участвовать в боях, каждое сражение подстегивало, и он пылал все неистовее и ярче. Ему хотелось впитать в себя все больше и больше нового. Он учился и наблюдал за дуэлянтами, их движениями, уловками и хлесткими взмахами палочек. На его собственную манеру боя оказали огромное влияние уроки фехтования: Кастор выбирал удобную и при этом максимально защищенную стойку для атаки, корпус располагал вполоборота, уменьшая область поражения, и постоянно двигался, словно танцующий пар над чашкой горячей воды.

Малфой же удивлял Кастора своей внезапной леностью и апатичностью. Он будто бы потерял цель после внезапной пропажи Душителя, и теперь вся обстановка его постепенно утомляла все сильнее и сильнее. Драко принадлежал к числу противоречивых натур, в которых самолюбие в паре с откровенным недоверием удивительным образом сочетались с беспечностью и неожиданным дружелюбием. Малфой умел легко сходиться с любыми людьми, даже с теми, кто был ему противен, что двигало им в этот момент — Кастор не знал. Так на неделе Драко внезапно сдружился с Никостратосом. Теперь они сидели в укромном месте под лестницей вдвоем, курили самокрутки и лениво переговаривались, будто были давними друзьями, не видевшимися несколько лет.

Пару раз, когда в «Виверне» появлялся Угрюмый Арес, Малфой словно бы случайно останавливался около их с Кастором стола и пытался завести шутливый разговор, протягивая настороженному Отису свою тлеющую сигарету. Когда Беккер ожидаемо отказал, Драко с улыбкой предложил ее Кастору, после чего натурально нахмурился, скучающе протянув:

— Унылые вы какие-то.

И ушел ленивой походкой утомленного хищника. Покрутив что-то у приемника и поймав нужную волну, он стал легко двигаться в такт медленной мелодии. Она текла неторопливо и тягуче, словно патока, и Драко покачивался ей в такт. Каждая черточка его лица, прикрытые глаза давали понять, какое неописуемое удовольствие он получал от музыки. Когда же мелодия набрала обороты и стала совершенно одушевленной, затягивая и увлекая, Драко ускорился с ней в такт. Музыка словно распростерла крылья и гремела, упругие гитарные звуки отскакивали от стен и, казалось, звучали прямо в голове. Малфой рвано двигался в этом нарастающем ритме, размахивая руками и тряся головой. Он глубоко затянулся — на губах вмиг мелькнула беспечная опьяненная улыбка, — потом запрокинул голову к потолку и выпустил длинную струю табачного дыма. Терпко-сладкий запах был удушливым и стойким. Совсем скоро он наполнил все помещение, и Кастору с Отисом пришлось перебраться на второй этаж. Но Малфой не замечал ничего. Самокрутка Никостратоса вырвала его из реальности, погрузив в мир иллюзий и музыки.

Общение Кастора с «Аресом» было редким, но от возникшего чувства доверия Кастору казалось, что он знает этого человека ни один год. Отис никогда не лез в душу и не задавал неудобных, лишних вопросов. Он будто знал, что на большинство из них Кастор не сможет ответить правдиво — это было бы чревато огромными проблемами для двух несовершеннолетних подростков. Отис наверняка догадывался и о том, что Кастор назвал выдуманное имя. Но он ничего не говорил. Просто принимал Кастора таким, как он есть, и старался по максимуму научить его многим необычным и редким чарам, подбадривая и постоянно застенчиво улыбаясь, будто бы боялся, что приятеля может испугать его щербатая улыбка.

Кастор никогда не встречал настолько солнечного человека с таким открытым сердцем. Он не знал, что такого углядел в нем Отис, ведь сам он считал себя достаточно заурядным юношей и волшебником. Однако каждый раз заглядывая в узкие бесцветные глаза, блестевшие из-за стекол очков, Кастор видел в них самое настоящее удовольствие от общения.

За это время Кастор узнал слишком много личного о своем новом неуклюжем и доверчивом друге. Слишком много, чтобы продолжать оставаться отстраненным. Он увяз в темных воспоминаниях Отиса, по большей части они были именно таким. Несмотря на то, что тот старался преподносить их достаточно позитивно, Кастор четко понимал, настолько трудно живется магглорожденному волшебнику, который за всю свою жизнь так и не сумел найти свое место ни в магическом, ни в маггловком мирах. Миссис Беккер, старая бабушка Отиса, казалась Кастору родной, совсем такой же, как мадам Изидора — морщинистая, полноватая, с огромным сердцем, преисполненным любви к внуку. Разве после всего этого он мог продолжать спокойно жить, зная, что порой бедность этих людей граничит с нищетой? Зная, что за потрёпанную маленькую квартиру в Ислингтоне семейство Беккеров задолжало арендодателю уже за два месяца?

Кастор не понимал, почему Отис до сих пор не запатентовал свои записи — ведь эти деньги покрыли бы большинство расходов. Но Отис как-то сказал, что «Виверна» — его отдушина в этом тяжелом мире. Потому Кастор так и нашел в себе силы спросить о записях, предполагая, что этот простой вопрос с разумным решением всех трудностей вгонит Отиса в хандру. Ведь тот и сам понимал очевидное.

Возвращаясь одной ночью в слизеринскую гостиную, Кастор полностью погрузился в эти мысли, совершенно не замечая ничего вокруг. Он подумывал о том, чтобы подсунуть в карман рассеянному Отису пару тройку-галлеонов, однако совсем скоро ему пришлось вернуться в хогвартскую реальность.

На полпути в гостиную, в подземельях Малфой внезапно схватил его за плечо, с силой дернув в сторону. Только в этот момент Кастор услышал быстрые шаги, взволнованные голоса и две тени в конце коридора, возникшие в свете дрожащего факела.

— Дементор тебя побери, Марлоу! — раздраженно зашипел Малфой, сильно сжимая его плечо. — Нашел место, чтобы впасть в прострацию! Сегодня гриффиндорцы обход делают, второй раз ты Снейпа обжиманьями с Яксли не проведешь.

Кастор почувствовал, как липкий страх скрутился тугим узлом в животе, в голове созрело с десяток неубедительных оправданий, а рука по инерции сжала палочку. Он готов был применить трудное заклинание из арсенала Ареса, напустив на все подземелье непроницаемую тьму. Однако две тени замерли на полпути, воровато отступив назад. Женская фигура нырнула за спину юноши, а тот выставил перед собой зажжённую палочку и неуверенно спросил:

— Марлоу?.. Малфой?..

— Тео, мать твою, Нотт! — расхохотался Малфой, щурясь от яркого света люмоса. — Ты не представляешь, насколько я счастлив повстречать этой ночью именно тебя!

Нотт за несколько шагов сократил расстояние между ними, совершенно позабыв о жавшейся за его спиной девушке, и резко замер в полуметре от приятелей, опустив палочку к полу. У него было лицо безумца: ужасно бледное, лоб залит потом, а темные глаза сверкали в темноте, будто в горячке. Он мельком осмотрел Кастора и Драко, не фокусируясь ни на ком конкретном. Однако когда его взгляд остановился на прическе Малфоя, напряжённый рот перерезала секундная идиотская усмешка:

— Что с твоими волосами, Малфой? — нервно прыснул Тео, однако тут же отвел взгляд, вперив его в настороженного Кастора.

— Марлоу меня проклял, — небрежно отмахнулся Драко, цепко изучая его растрепанный вид с ног до головы: развязанные шнурки, в спешке надетая криво застегнутая рубашка, небрежно заправленная в джинсы. — Но ты явно не для светских обсуждений оказался тут посреди ночи.

Девушка тем временем тихо подошла сзади, неуверенно взглянув на юношей огромными заплаканными глазами. В этом худом, невысоком силуэте с некогда аккуратной прической и в безупречно отглаженной мантии, с решительным взглядом и величавой походкой Кастор с трудом узнавал красавицу Антею Бёрк. Выпускница-отличница, гордость факультета Слизерин стояла сейчас опустив голову, ссутулив плечи, будто бы хотела быть менее заметной, и цеплялась за локоть Нотта, словно утопающая за спасательный круг. Тео лишь отмахивался от нее, как от надоедливого насекомого.

— Марлоу! — коротко выдохнул он, чуть нахмурившись, когда заметил, что друзья тревожно переглянулись. — Ты же шаришь в зельеварении? Помоги по-братски. Нам нужно зелье, чтобы избавиться… — Тео запнулся на секунду, сжал зубы, кивнул подбородком в сторону всхлипывающей девушки и все же выдавил: — От этого…

И только сейчас Кастор заметил, что свободной рукой Антея обнимает еще совсем маленький живот.

— Тебя предохраняться не учили, Нотт? — прорычал Драко, непроизвольно сжимая кулаки. — Резинки. Заклятья. Зелья. — С каждым словом Малфой буквально вкручивал звереющего от секунды к секунде Тео к полу.

Антея вздрагивала все сильнее от каждого слова Малфоя, от его интонации, от его разъярённого вида.

— С ними ощущения не те, ты же знаешь! — ни в чём не уступая малфоевскому недовольству, гаркнул Нотт, сильнее сжав волшебную палочку в одной руке, в то время как кулак второй угрожающе приподнял.

Обстановка накалялась. Воздух словно наэлектризовался. От Малфоя волнами исходила ярость, а от обезумевшего Нотта — агрессия. Оба стояли напряженные и готовые тут же пуститься в драку, стоит оппоненту проронить еще хоть слово. Беззвучные рыдания Антеи тем временем переросли в рваные всхлипы и тихий скулеж, она все также продолжала цепляться за Тео и, видимо, совсем не думала, что ей в любой момент может прилететь случайный удар.

Кастор понял, что ему срочно нужно что-то предпринять, иначе вечер окончится плачевно для каждого в этом чертовом подземелье.

— Тео-Тео! — проговорил он, переключая внимание Нотта, и предусмотрительно выставил руки перед собой в примирительном жесте. Он медленно отталкивал Малфоя плечом назад и старался занять его место. — Это зелье очень трудное в приготовлении, понимаешь? Для него необходимы редкие ингредиенты, которых у нас попросту нет, ведь так? Разве мы можем рисковать жизнью Антеи?

Глаза Нотта бегали по его лицу, мечась с одного глаза на другой. Вена на шее пульсировала с такой силой, что, казалось, она вот-вот порвется, на губах рождалась какая-то фраза, но он смог лишь неуверенно кивнуть в ответ.

— У меня не получится приготовить безопасное зелье, ведь я всего лишь заурядный пятикурсник. Но я знаю, кто вам точно поможет, — в лице Нотта загорелась надежда, он выдавил улыбку, проговорив что-то невнятное Антее. — Кто лучше всех в нашей школе управляется с зельями? Конечно же Снейп. — Кастор говорил плавно и размеренно, сам отвечал на свои вопросы, словно разжевывал их для маленького ребенка. Но с буйным Тео, в венах которого вместо крови текла дикая смесь из страха и адреналина, можно было говорить лишь подобным образом. — Он всегда помогает нам в трудных ситуациях, и вам сейчас нужно идти именно к нему, понимаешь, Тео? К Снейпу.

Нотт кивал, словно китайский болванчик, с каждой секундой на его лице медленно растекалась улыбка облегчения. Конечно, в своей голове он уже успел спихнуть свою маленькую проблемку на плечи Снейпа и продолжить размеренную жизнь.

— Давайте я вас… — начал было Кастор, но Малфой перебил прежде, чем он успел сказать роковое «провожу» и навлечь на себя кучу вопросов от Снейпа.

— Давайте мы вас приведём в подобающий вид. Вы, как никак, к декану идёте, — нашёлся Малфой.

Драко вмиг позабыл о своей ярости и негодовании, ведь он прекрасно понимал, что Снейп сумеет уладить все по-тихому. Без удара для факультета. Он наверняка вызовет родителей, и судьбу Тео, Антеи и нерожденного ребенка будут решать никто иные, а их чистокровные предки. Это было всяко лучше, чем травить девушку подпольным варевом или еще чем похуже, что взбредёт в голову до смерти перепуганному Нотту.

— А ты молодец, Марлоу, — устало проговорил Драко, глядя вслед удаляющейся паре. — Спас девчонке жизнь, не иначе. А я что-то переутомился за этот вечер, — добавил он, склонив голову и сжав пальцами переносицу. — Не знаю, что на меня нашло… Это просто усталость.

Он лениво отмахнулся и пошел в сторону гостиной, однако Кастор точно знал, что дело совсем не в усталости. Пять минут назад в Драко било через край то, что он сам называл «гриффиндорским идиотизмом», а именно честь.

— Как бы ты поступил на его месте? — спросил Кастор, догоняя Малфоя. Он не знал, почему задал этот вопрос, но сейчас ему совершенно не хотелось оставаться в тишине и прокручивать в голове все произошедшее.

— Я бы никогда не оказался на его месте, — отрезал Малфой, нахмурив брови. Однако немного остыв, он добавил: — Женился бы.

— Шутишь? — хмыкнул Кастор, но на него взглянул невероятно серьезный Малфой, на лице которого не было и тени улыбки.

— Малфоям дано иметь только одного ребенка. Наследника. И я бы не хотел, чтобы мой сын был бастардом.

Кастор не нашелся, что ответить и промолчал.

Да и что тут можно было ответить? Ответственности и чести в Драко Малфое было побольше, чем в любом другом парне.