Жизнь продолжается (джен)

К концу обеда Снейп и Поттер остались в столовой практически одни. Юноша, задумавшись, смотрел куда-то вдаль мимо профессора и неосознанно ковырял вилкой в тарелке. Снейп поймал его рассеянный взгляд и решился. Это было неосторожной глупостью, но неизвестность сидела уже в печенках, терпение лопнуло и хотелось сделать хоть что-то и самому, не дожидаясь защиты Татьяны Степановны. Мальчишка вряд ли стал сильнее в окклюменции и, скорее всего, ничего не почувствует.

— Легилименс, — прошептал Снейп, под столом нацеливая палочку на Поттера.

Сначала он мельком увидел рыжеволосую женщину с двумя детьми. Затем картинка резко сменилась: он увидел себя над котлом, рядом в кресле скорчился Вольдеморт.

Далее воспоминания Поттера об их столкновениях стали раскручиваться в обратном порядке, и Снейп почувствовал, как его затягивает в них.

Бегство из Хогвартса и крик мальчишки «Трус!»; зеленый луч, летящий из его палочки в Альбуса в ответ на «Северус… Пожалуйста…»; раненый в туалете Драко, стычки на уроках ЗОТС.

Затем воспоминания о пятом курсе:

Крик Гарри «Они схватили Бродягу», воспоминание, подсмотренное Поттером в думосборе и испытываемый при этом мальчишкой стыд за своего отца (вот эти эмоции Поттера были неожиданностью), уроки окклюменции, столкновения с Блэком.

Четвертый курс — тщетные попытки убедить министра в воскрешении Вольдеморта, подслушанная Поттером просьба Альбуса «Ты сделаешь то, о чем мы договаривались», ночное столкновение с Лже-Хмури, обвинение Поттера в краже ингредиентов.

Третий курс — оборотень, собирающий вещи, столкновение в визжащей хижине, третирование Лонгботтома.

Второй курс — появившаяся от заклинания Драко змея, «теплая» встреча у ворот Хогвартса.

В какой-то момент профессор попытался разорвать контакт, но это не удалось. Он продолжал видеть воспоминания Поттера о себе, теперь уже о первом курсе: вот он, хромая, идет по коридору, вот первый для Поттера урок зельеварения. От взгляда на себя глазами ребенка становилось мерзко и противно. Да, профессор сам, сознательно был излишне строг с мальчишкой ради его же пользы, но, похоже, перегнул палку, не сумев скрыть свою неприязнь. Ненависть, горевшая в Поттеровском взгляде в последние годы, была более чем заслуженной.

Воспоминания закончились. Северус, как сквозь туман, увидел себя, затаившегося в кустах около входа в Гору. Это изображение сменилось как бы нарисованными картинками, вроде комикса. Он увидел двух человечков: одного носатого, патлатого, одетого в черное, в котором опознал карикатурное изображение себя, и взлохмаченного очкарика в школьной форме с гриффиндорским шарфом. Очкарик подошел к носатому, твердо взял его за локоть, сказал: «Не хорошо лезть в чужую голову без спроса», и вывел наружу. Контакт прервался, профессор почувствовал резкую головную боль, тут же, впрочем, прошедшую, и понял, что сидит за обеденным столом, уставившись в зеленые поттеровские глаза. Они были полны гнева, неприязни и… жалости. Это было чересчур. Профессор резко встал и вышел из зала.

Снейп подумал, что он совершенно незнаком с этим новым Гарри Поттером. Выкинувший его из своего сознания маг резко отличался от ненавистного мальчишки, с которым пришлось столько лет возиться в школе.

Навыки легилименции и окклюменции, в которых Снейп по праву считал себя самым сильным, легкость, с которой Поттер отразил проникновение профессора, изящество и сила, с которыми атаковал сам, были поразительны.

Его очевидная магическая сила требовала к себе уважения. Сдержанное поведение, самообладание, вежливые манеры решительно не напоминали резкого и наглого парня.

Снейп в очередной раз подумал, что он никогда и не стремился узнать Поттера. Мальчишка всегда был ему неприятен, и он не пытался анализировать причины такого отношения к Золотому мальчику. Он составил себе о нем впечатление в первые несколько месяцев учебы, (а то и до поступления мальчишки в Хогвартс), и не стремился его изменить, как бы ни противоречили новые факты созданному в его голове образу. Когда очередная информация требовала пересмотреть сложившееся мнение, Снейп просто отмахивался от нее. И старался вовсе не думать о парне. Однако после победы Поттера над Вольдемортом созданный ранее образ окончательно развалился на отдельные кусочки мозаики. Вероятно, пришло время сложить из них новую картину. Но думать о новом Поттере, пересматривать свое закостеневшее мнение было слишком болезненно, да и срочности особой в этом не было. Северуса ждала Татьяна Степановна, и он привычно отбросил разрушительно зудящие мысли.

— Расскажи мне о Гарри, — попросила Хозяйка, когда они уселись за чай в ее гостиной.

— Что о нем говорить, — поморщившись, начал профессор. Неприязненные клише легко ложились на язык, и, не особо задумываясь о смысле слов, он начал:

— В школе это был безмозглый, безответственный, безалаберный мальчишка, пренебрегавший учебой ради идиотской игры, привыкший к незаслуженной славе, который вечно нарушает все правила и совершенно не осознает возложенной на него ответственности, который своей дуростью не раз подставлял под удар других и который совершенно не ценит того, что весь магический мир носится с ним, как дурень с писаной торбой…

— Ты о ком говоришь, Северус?, — спокойные слова Хозяйки остановили поток привычной ненависти, который выплескивался из профессора.

Он медленно обдумывал свои слова: многие годы они казались ему непреложной истиной. Сознание того, что на этого встрепанного идиота возложена надежда всего мира, приводило его в яростное отчаяние, ибо он, надеясь, до самого конца все же не верил в успешный исход борьбы, в то, что безответственный мальчишка одержит победу, ради которой он, Северус, долгие годы играл тяжелую и опасную роль, ради которой Альбус пожертвовал жизнью.

Он вдруг осознал, что его ненависть не имела оснований. Мальчишка смог. Причем смог так, что у Ордена не было жертв в последних боях. Если его догадки были хоть отчасти верны, если последняя битва была хорошо рассчитанной ловушкой и сведения о собрании фениксовцев для создания нового штаба были подсунуты Лорду, если Поттер просчитал, какой хоркрукс Лорд отправится проверять первым, то он, Северус Снейп, просто идиот, которому внешность школьного врага, шоры неприязни и ленность мысли помешали разглядеть суть и силу юного мага.

Северус вспомнил, с какой любовью говорил о Гарри Альбус, и вдруг понял, что одной из причин ненависти была банальная ревность.

Ненависть ушла, но хотя неприязнь никуда не делась, Снейп вдруг понял, что Поттер заслужил его уважение, как человек, справившийся с возложенной на него тяжелой задачей. Но в своих чувствах он разберется позже, сейчас надо привести в порядок мысли. Татьяне Степановне нужен объективный ответ, а не его давние эмоции. Шпионский опыт позволил бы ему быстро подобрать удовлетворяющие собеседника слова, опираясь на разные хвалебные отзывы о Мальчике-который-выжил, но играть с Хозяйкой в эти игры было неприемлемо.

Сколько Снейп ни откладывал, а пришлось-таки складывать мозаику заново. Он составлял себе новую картину, заменяя не прошедшие проверку временем характеристики Поттера на согласующиеся с новыми данными.

Вздохнув, он заговорил, вспоминая слова Дамблдора, тщательно подбирая выражения, стараясь быть объективным и излагать только достоверные факты:

— Он смел и решителен, как многие гриффиндорцы. Очень дорожит дружбой и верен своим друзьям. Альбус любил мальчишку, как внука, ценил его за чистоту души и благородство, — Снейп говорил медленно, обдумывая каждое слово. Следующая фраза явно далась ему с трудом:

— Я действительно не могу припомнить ни одного неблагородного поступка с его стороны, хотя дурацких — сколько угодно, — он не удержался от шпильки, и снова задумался, а затем решительно продолжил. — Он сильный маг и, похоже, прирожденный лидер. Я не знаю, как он справился с Вольдемортом, но, насколько мне известно, в решающих битвах Орден не потерял ни одного человека. Он не очень любит быть в центре внимания, хотя ему было трудно этого избежать. Тем не менее, в послепобедных газетах о нем было крайне мало. Только краткая заметка о бракосочетании.

— Расскажи мне о том времени, когда он учился. Насколько мне известно, у вас года спокойного не было.

Снейп рассказал. Рассказывая, он заново переживал и появление Гарри в школе, и необъяснимую неприязнь к похожему на Джеймса нахальному мальчишке, и напряжение во время квиддичного матча, когда Поттеру грозило падение, и историю с Квиррелом и философским камнем. Он вспоминал свое недоумение от способностей Гарри к парселтангу и ужас, охвативший Хогвартс при появлении василиска, блеск глаз Дамблдора при вскрытии истории с дневником. Снейп постарался как можно меньше внимания уделить третьему курсу и истории с Блэком, но подробно рассказал о Трехмудром турнире. Рассказывая о возрождении Волдеморта, он заново вспомнил нахлынувшее отчаяние от становящейся темнее метки, от неизбежности возвращения к двойной жизни, от бессмысленной гибели Дигори. Со злостью поведал о намеренной слепоте Министерства и противостоянии Фаджа и Альбуса, о собранной Поттером Дамблдоровой Армии, о безнадежных попытках научить того закрывать мозг от Лорда, которые, в конце концов, стали грозить разоблачением роли Северуса, и обучение пришлось прекратить, о глупой вылазке детей в Министерство, прямо в ловушку Лорда, которая привела к гибели поттеровского крестного. О шестом поттеровском годе он почти ничего не мог рассказать, Поттера учил лично Альбус, а как все это кончилось…

Снейп замолчал и перевел разговор на то, что он знал о решающих битвах и победе Поттера.

— Спасибо, Северус. Мне теперь многое стало ясно. Я повторяю, тебе нечего опасаться его визита. Если пожелаешь, вашу встречу можно организовать в моем присутствии.

— Я надеюсь сам справиться со своим бывшим учеником.

— Когда тебе будет удобно его принять, Северус?

— Не люблю откладывать неприятности на потом. Чем раньше, тем лучше.

— Ты напоминаешь неопытную невесту в брачную ночь. И хочется, и страшно. Я передам Гарри, чтобы он зашел к тебе, как освободится.

— Не думаю, что наша встреча хоть чем-то будет напоминать брачную ночь. Смею надеяться, мальчишка до сих пор опасается, что я сниму баллы с его факультета.

— Я забочусь обо всех моих гостях, Северус, — улыбаясь, предупредила его Татьяна Степановна.

Снейп привычным усилием воли сумел прогнать волнение перед неизбежной встречей, и

они продолжили пить чай в уютном спокойном молчании.

Через некоторое время Хозяйка встала и подошла к портрету отца.

— Я его почти не знала, — вдруг сказала она, — мама о нем тоже очень мало рассказывала. А мне так хотелось узнать побольше. Я его очень любила. Наверное, его единственного любила. Даже мать и братьев так не любила, как его. Братья тоже мало что могли рассказать. Больше всего я узнала об отце от Виринеи. Она влюбилась в него с первого взгляда. Увидела его в забое, заглянула в глаза и в душу и поняла — это ее судьба. Мы, хранительницы, влюбляемся один раз в жизни…

Но, конечно, согласно традиции, она его испытывала, как же без этого, — усмехнувшись, продолжила Татьяна Степановна. — Смелый, мужественный, верный, бескорыстный. Виринея и так все это в отце увидела, но должна была всем вокруг показать, что он ее достоин.

Хозяйка снова замолчала. Северус не отвечал, раздумывая, с чего это вдруг Татьяна Степановна заговорила об отце. Ранее она никогда не пускалась в такие откровения.

— Гарри очень похож на моего отца, — прозвучали в тишине странные слова Хозяйки. — И у него поразительно красивая душа. Он был бы похож на чистый изумруд, если бы в его жизни не было Волдеморта. А так он, как и я, малахит. Ведь в малахите кроме зелени жизни есть тьма. И мы должны жить так, чтобы она была замурована, как муха в янтаре.

Северус хмыкнул, подумав, что даже Поттер не избежал любимого Хозяйкиного способа досмотра приходящих в Гору гостей.

— Для вас, наверное, привычно сравнивать людей и камни?

— Да, Альбус, к примеру, был как сапфир, глубокого синего цвета, переливающийся от фиолетового до небесно-голубого.

— А я?

— Ты? Ты черный необработанный алмаз, Северус. Камень, ценность которого сразу не разглядишь. И который крайне избирателен в отношении владеющих им людей. Камень, который уничтожит не подобающего хозяина.